От лица Кости
После всех злоключений, что происходили со мной в этот день, я все равно не смог бы заснуть. Адреналин выбрасывался в кровь огромными порциями, постоянно перемешиваясь с другими гормонами, создавая в моих венах гремучую смесь, от которой мое тело не чувствовало усталости. По этой причине я вызвался караулить всю ночь. Сидя на крыше лодочной станции, я всматривался в окружавшую меня местность. Ночной прибой нарушал тишину, дополняя изредка слышимый ветер, перебиравший кроны растущих у пляжа деревьев. Их шорох отдавался у меня в сознании, заставляя снова и снова вспоминать недавние события.***
Рация с громким писком отключилась. Молчание воцарилось среди всей компании. — Это она!!! Громкий возглас Электроника нарушил тишину. — Не ори! — сказал я. — Дай подумать. — Мы ведь можем ему помочь. — сказала Виола. — Он ведь нам помог, нельзя его оставлять. — Нет, не выйдет. — четко произнес я. — Я и сам не против ему помочь, но, увы, я не знаю, где он находится. Судя по всему, Лена вырубила его. Она может утащить его куда угодно. — Мне даже страшно представить, что она с ним сделает! — с легким страхом в голосе сказала Женя. — Мы ничем не можем ему помочь. — твердостью в голосе я поставил конец обсуждению. — Так что давайте укладывайтесь спать. Все, без исключений. — при этих словах я посмотрел на Мику с Юлей. Те поняли меня и стали устраиваться для ночевки. — А что с караулом? — спросила Славя, поправляя повязку на запястье? — Не проблема. Я буду всех вас сторожить. — Но почему? — Я не хочу, чтобы кто — то пострадал. — Заткнись! — снова заорал Электроник. — Ты вечно нам всем врешь! Ты для нас никто — ты ничего не рассказываешь! Как можно тебе доверять?! Я закатил глаза. — Блин. Утихомирьте его кто — нибудь, пока я этого не сделал. — Считаешь, что если ты сильный, то можешь нами всеми командовать? А ума у тебя руководить не хватает. «Знаешь, у меня тут такое чувство появилось… и я буду очень даже не против, если ты дашь мне контроль на пару минут.» Ощущая закипающую внутри злость, я подошел к Сыроежкину вплотную и взял его за ворот рубашки. — Выйдем, поговорим. — Костя! — Мику, сиди на месте, пожалуйста. — сказал я. — Я ему просто объясню пару вещей. Игнорируя ее протесты, я потащил кибернетика наружу. Электроник пытался вырваться, но, когда один раз я его чуть не выпустил, почти упав в воду, смирился и спокойно шел за мной. Уже на самом пирсе я остановился. — Не желаешь пояснить за свое поведение? Таким вот наездом стандартного гопника я начал с ним разговор. Обычно люди теряются при таком вопросе, так как считают свое поведение идеальным. — А что я должен тебе объяснять? Дерзость его начала зашкаливать. Однако хорошо, что я уже понял, что происходит. — Скажи, зачем ты говоришь, что мне нельзя доверять? — Потому что я тебя не знаю. Ты приехал меньше недели назад. — Тогда чью кандидатуру ты хочешь предложить? Не желаешь ли сам побывать лидером? — Нет. — Тогда какие проблемы? — В том, что ты мне не нравишься. — Пфф… Ответ Электроника меня позабавил. Отсмеявшись, я сказал ему: — Я тебе не невеста, чтобы нравиться или нет. — Что? — Не тупи! — мгновенно вспылил я. — Сколько уже можно прятаться по чужим телам, а? Данная особенность Лены меня уже стала хорошо напрягать. Теперь даже своим товарищам нельзя доверять. Того и гляди, воткнут нож в спину. Совсем как Андрею. — Я зашла только чтобы предупредить, что на эту ночь вы можете отдыхать. Я буду немного занята. Слышать это из уст Электроника было более чем неприятно. — Вот спасибо. — съязвил я. — Будь благодарен — я ведь тоже человек, и мне тоже хочется удовольствия. — Ты с тем военным? Что ты с ним собралась делать? — Милыыый моой! Я идууу! Меня снова проигнорировали. Выругавшись, я приложил ладонь к голове парня и крепко сжал ее. Мне даже показалось, что кости черепа чуть хрустнули, так что я постарался расслабиться. Вновь прогнав по руке блокирующую энергию, я уже самостоятельно выставил ментальные экраны без помощи моего альтер — эго. «А ты растешь на глазах!» Словно очнувшись от долгого сна, Электроник открыл глаза и посмотрел на меня. Я снова сжал руку и произнес: — Больше без закидонов, понял? Тот закивал. Я выпустил его, и парень побрел внутрь станции.***
«Вот так вот просто взял и решил проблему.» В последнее время мой внутренний голос не унимался. То его целыми днями не слышно, то начинает дрифтовать на огромном грузовике внутри моей черепной коробки. «Ты мне ничего сказать не хочешь?» «Ты про мои выводы? Эх, не зря я тебя натаскивал, скоро сыщиком великим станешь, аки знаменитый Шерлок Холмс.» «Ты можешь нормально себя вести? Ты совсем не в себе?» «Еще как в себе! Просто кое — кто у нас начал медленно сходить с ума.» «Прекрати уже.» Я почувствовал утомление от разговора и откинулся на крышу. Слишком резкое движение причинило мне легкую боль, но я стерпел ее и улегся на некрутом скате. Взгляду моему предстало ночное небо, усыпанное звездами. «А ведь во второсортном романе, когда герой смотрит на звезды, он начинает размышлять о том, кто может там жить и насколько они красивые.» «Что за бред? Мы не в книге — это жизнь.» «Жизнь — да, с этим я спорить не буду. Но немного романтики привнести в свое обывание ты не желаешь?» Обида на внутренний голос еще осталась, поэтому я ответил: «Ты меня, вроде как, заставлял делом заняться, чтобы я всю полезную информацию узнал…, а сейчас городишь мне про романтику.» «Ты обиделся? Неужели!» «Да, обиделся. Ведешь себя как…» Я остановил свои мысли, но понимание пришло тут же. «Прямо как ты. Ты что, не замечал, что именно так ты относишься к окружающим? Ты непостоянный в своих действиях, за словами не следишь, вообще не думаешь, что делаешь. Я даже не представляю, почему девчонки вешаются на тебя.» «Потому что я им нравлюсь, разве нет?» «Им нравится твоя маска, которую ты создал, а не сам ты. Ты разве не слышал, что сказала Мику там, на площади? Она не понимает тебя, как человека. Получается, что ты до сих пор не разобрался чего ты от нее хочешь.» Внутри, как обычно, начала нарастать злость. «А вот на правду не обижаются, ты ведь знаешь.» «Тогда что мне делать?» «А вот с этим придется разбираться уже вам. Так что я тебя покидаю на некоторое время. Удачи.» Вместе с присутствием голоса испарились и все эмоции, которые он вызвал. Внутри осталась лишь пустота. И внутри нее стал разгораться огонек. Я не понимал, что за чувство он оставил после себя. Но пустота давила, стараясь полностью подчинить его себе. Вот что я чувствовал после неприятного для меня разговора. Мое альтер — эго оказалось моим личным психологом, психиатром и всеми остальными, кто мог оказать мне поддержку. Но то была лишь моя фантазия, то, что я сам себе придумал. Это личная шизофрения, к которой уже привык и не считаешь болезнью. Хотя кто — то не считает подобное шизофренией. Считается, что люди, подверженные раздвоению личности, и есть шизофреники, но это в корне не верно, хоть и имеет общие признаки. Шизофрения — это потеря реальности, грани между воображаемым и существующим миром. При шизофрении начинаются галлюцинации, бред, дезориентация и больной лишается работоспособности. Все признаки раздвоения личности мне хорошо известны, ибо служат поводом для создания анекдотов, комедий и разного рода насмешек. Однако, вопреки интерпретации заболевания с экранов телевизора, хотя бы раз увидев людей с раздвоением личности, становится не до шуток. Возникает, как минимум, два Я — главное и подавленное. Одно «я» всегда знает о наличии второго, и человек поступает в идентичных ситуациях по — разному — значит, «включены» разные «я». Одно «я» — положительное, правильное и законопослушное. Второе — пакостный нарушитель, который всегда склоняет первое «я» к погрешностям. Такие вот признаки я стал искать в интернете, едва стал замечать за собой нелогичность поступков и краткие провалы в памяти. А провалы эти были не такими уж и краткими — иногда они растягивались на месяцы. А потом, когда я приходил в себя, тихо офигевал от происходящего. А после я просто принял все как должное. Попросту устал бороться со рвущимся изнутри меня потоком сознания. Так вот и появился Он. Я специально не дал ему имя, чтобы он не ощущал себя полноценной личностью. Подоминировав некоторое время, он уходил на покой, объясняя, что ему стало скучно. Одна лишь эта способность уже бесила меня, что он может уйти отдохнуть, а мне приходится оставаться и разгребать рутину в поисках новых интересностей. Откинув голову назад, я хорошо треснулся головой о деревянный настил. Боль заставила прервать ненужные размышления и начать двигаться. Сейчас нужно было думать совсем о другом, а не плакаться самому себе о плохой жизни. Достав телефон, находившийся на последних процентах заряда, я взглянул на время. Половина второго ночи. Тело требовало движений, поэтому я спрыгнул вниз и стал прохаживаться по доскам. Вода тихо журчала слабым прибоем, маня окунуться в себя. Однако делать этого я не стал, хоть и желание было довольно сильным. Кто знает, может там водяные плавают. Наземных монстров я повидал достаточно, и знакомиться с измененными представителями речной фауны не хотелось. Вместо этого я спустился к пляжу. Там я выискивал небольшие камешки и пускал их в воду, пытаясь сделать «блинчики». Получалось не более трех, но меня это не расстраивало. Наоборот, короткие всплески успокаивали и указывали, что еще есть к чему стремиться. Тихая поступь девичьих ног по песку не ускользнула от моего слуха. Бросив очередной камешек, потонувший на первом же блинчике, я развернулся к девушке. — Ты почему не спишь? Мику, а то была она, зябко повела плечами. — Не спится, там холодно. — Здесь еще холоднее, там ты хотя бы в помещении. — с этими словами я снял с себя плащ и укрыл хрупкое тело девушки. Сам я остался в легкой футболке. — А ты сам не простудишься? — Я то? — я отошел к берегу и снова начал бросать камешки. — У меня сейчас иммунитет против болезней. Так что со мной все будет в порядке, не переживай. — Но я все равно беспокоюсь. Всплеск от брошенного камня получился громче, чем я рассчитывал. — Зато я не беспокоюсь, что ты сейчас замерзнешь. Мику подошла ближе. Настолько близко, что своим плечом я ощущал ее дыхание. — Ты ведь сейчас не об этом думаешь. — И как же ты обо всем догадалась? — Потому что я наблюдаю за тобой со стороны. И мне очень больно смотреть, как ты меняешься. Я развернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Не так, как обычно советуют — глядеть в переносицу или еще куда. Мне нечего было скрывать сейчас. — Мику, так нужно. Пойми. — Ничего. — склонила голову девушка. — Я понимаю. Я понимаю, что ты совсем не такой, кем ты мне показался сначала. — К чему ты ведешь? — С тех пор, как началась вся эта беготня, ты стал совсем другим. Ты замкнут, сторонишься чужой помощи. Я пытаюсь тебя поддержать, как могу, но даже меня ты отталкиваешь. — Мику… — Нет, ты дай мне закончить! — уже запальчиво воскликнула девушка. — Ты стараешься в одиночку сделать все. Но при этом не жалеешь своей жизни, чтобы спасти еще кого — то. Совсем как тогда, когда Лена напала на нас. — Все так — я хочу защитить всех. — Но при этом ты не думаешь о последствиях! — из голубых глаз девушки потекли слезы. — Каждый раз, когда я вижу, как ты бездумно бросаешься на своего противника, у меня внутри все замирает от страха и ужаса! Каждую секунду приходят мысли: «Вот сейчас его убьют.», «Сейчас ты останешься одна». Ты даже представить себе не можешь, насколько это тяжело! Мику начала тихо плакать. Стояла рядом со мной и плакала. А у меня в голове вертелись совершенно посторонние мысли, смысл которых я не мог сразу уловить. «Обними ее. Пусть перестанет плакать.» «Ну и что, что я такой. Чего ты от меня — то хочешь?» «Я хочу исправиться! Но я не знаю как!» «Скажи мне, что делать.» «Я люблю тебя. Разве этого недостаточно?» «Помоги мне!» Все они были дельными, но к какой из них прислушаться, я не понимал. В любом случае, выбери я из них одну, я бы подставил под удар либо себя, либо ее. Голос в таких случаях иногда помогал мне. Но сейчас его нет. Да и вообще, с каких пор я стал так надеяться на него? — И ты не могла обо всем этом сказать мне? — Сказать? Сказать, что я думаю о том, что ты можешь умереть? Слезы с новой силой потекли по ее лицу. Я не выдержал и подошел ближе к ней. — Я не погибну. Я тебе обещаю. — Почему ты так уверен в этом? Я и правда не был уверен в том, что меня невозможно убить. Смерть в этом лагере мне казалась слишком недоступной роскошью. — Я не могу точно тебе сказать, что меня не подстрелят в следующий момент или меня не прихлопнет чья — нибудь когтистая лапа. — я наконец обнял девушку и прижал ее к себе. — Но я точно знаю, что буду отдалять этот момент как можно дальше. Не могу же я и дальше расстраивать свою девушку. — и стер крупные слезинки с уголков ее глаз. — И снова ты говоришь слишком много и непонятно. — чуть улыбнулась Мику. — Уж кто бы говорил, моя маленькая тараторка. Меня довольно сильно ущипнули за руку. — Сейчас обижусь. — На меня? — Нет, на кота лысого. — смешно надула губки девушка. — Конечно, на тебя! — Не стоит. — Это еще почему? Захочу вот, обижусь на тебя, помогать тебе больше не буду. Естественно, про поцелуи с обнимашками тоже можешь забыть. На моем лице проплыла усмешка. Девочка вполне умело манипулировала моим сознанием, применяя лишь стандартный девичий принцип «как ты ко мне, так и я к тебе». Очень сильно перекликается с золотым правилом нравственности: «Относись к другим так, как желаешь, чтобы относились к тебе». Очень непросто бороться с таким типом воздействия, особенно, если его использует девушка, которая тебе нравится. С точки зрения циника, обычно появляются два пути, и оба радикальных. Либо становиться подкаблучником, исполнять все желания, угождать и прочее… Либо полностью рвать все отношения, дабы тебя, вольного орла, не подминала под себя какая — то курица, которой вздумалось помыкать тобой. Как же я презираю таких людей. Просто жутко, что находятся парни, которые ставят себя и свои принципы выше возможного компромисса в отношениях. Наверное, я и сам имею эти черты, так как я уже поступал подобным образом. Но только не сейчас, только не с этой девушкой. — Хах, интересно, сколько ты сама продержишься? Мику освободилась от моих рук и подошла к кромке берега. Вода почти доставала до ее ног, а влажный песок в лунном свете отражал прекрасный аквамариновый цвет ее длинных волос. — Ооочень долго! Ты что же думаешь, я совсем терпеть не умею? — говоря это, девушка смотрела на горизонт, где озеро соединялось с небом. — Мне еще в детстве Па говорил, что самое главное в жизни — это умение ждать. Если ты хочешь чего — то очень сильно, но оно все никак не появляется, то нужно лишь набраться терпения и бросить все силы на достижение своей мечты. Я верю в то, что сказал мне отец. И я помню это до сих пор, хоть тогда мне и было всего шесть лет. Я очень его люблю, как и маму. Они всегда поддерживают меня, когда мне больно, одна лишь мысль о них дает мне надежду, что я скоро их увижу. Разве ты так не считаешь? Мику обратила на меня свой взгляд. В нем читалась откровенная грусть и тоска. Но это были чистые чувства, о которых не стоило говорить, что они плохи. Подобные чувства обычно соединяются в понятие «ностальгия», когда с грустью вспоминаешь о произошедшем с тобой. Это внутреннее сожаление о том, чего ты мог сделать, но не сделал. Девушка ждала от меня ответа. И торопить меня не собиралась, так как понимала, что это серьезный разговор. — А у меня… моя ситуация другая, нежели у тебя. Я могу тебя понять, так как у меня тоже есть родители. Конечно же, я тоскую по ним. Однако сейчас я попал в другое время, вообще в другой мир, где считается вполне нормальным существование монстров и аномалий, при том еще и зацикленный в своем существовании. Сколько раз я уже прокатился на этом поезде, я даже представить боюсь. Я вздохнул. Моя тирада только начинала набирать обороты. — Значит, ты не можешь жить в таком мире? — Для меня этот мир нереален. Я понимаю, что мои слова могут показаться для тебя слишком жестокими, но такова правда. Мой мир обычный, в нем нет ничего сверхъестественного, а если и есть, то не проявляется напоказ. Каждый человек живет сам по себе, надеясь только на себя. — О чем ты говоришь? Это совсем не относится к тому, о чем мы сейчас говорим. — Да? Значит, меня снова заносит. Видишь ли — в моем мире меня считают хорошим человеком, всегда готовым придти на помощь. Конечно, не без своих заскоков. Сам я себя считаю циником, которому плевать на весь мир. Живу только для себя, ни на чем не зацикливаясь. — я уже начал горячиться, отчего голос мой стал прибавлять в громкости. — Я настолько привык так считать, что совсем перестал замечать радость от жизни. Смысл жизни превратился в сам процесс выживания. В своем сознании я придумал свою проекцию реальности, которая готова сожрать любое живое существо, едва оно даст слабину. — Все. Хватит. Мои губы накрыл палец Мику. Я даже не успел заметить, когда она приблизилась ко мне. — Ты слишком себя накручиваешь. Я вижу, как тебе непросто это говорить. Столько времени копить в себе негатив… ты просто дурачок! Я взял ладонь девушки в свою и прижал ее к себе. Она не сопротивлялась, напротив, даже приблизилась ко мне, позволяя обнять. — Я очень скрытный не просто так. Причина все держать в себе кроется в желании обрести спокойствие. — слова начали выходить гораздо легче. Теперь это уже походило не на вымученную исповедь, а на доверительный монолог. — На себя мне, откровенно говоря, плевать. Я не хочу, чтобы из — за меня беспокоились или страдали. Не хочу причинять боль дорогим мне людям. — Какой же ты балбес! Мику прижалась ко мне еще сильнее. — Ты чувствуешь? Я здесь. Я хочу быть с тобой. И меня совершенно не волнует, что ты думаешь про мнимую боль, которую ты якобы можешь причинить. Если она есть, то я разделю ее с тобой. Иначе ты попросту загоняешь себя. Я не нашелся, что ей ответить. Все мои доводы начали терять смысл. Несмотря на то, что я только что высказался, Мику не отступила и осталась. И я даже рад, что она узнала эту сторону меня. — Знаешь. — в горле мгновенно пересохло. — Я ведь люблю тебя. Я почувствовал, как Мику улыбнулась мне в плечо. — И я тоже тебя люблю. Поэтому позволь мне беспокоиться за тебя. — Какой нормальный парень будет заставлять свою девушку беспокоиться за него? — А ты меня и не заставляешь. Это мое желание. Ты ведь выполнишь мое желание, Гэндальф? — Во — первых, я не такой старый. Во — вторых, я не волшебник, чтобы исполнять желания. Так что давай зачтем это за просьбу. — Хорошо. Я согласна. — Вот и договорились. Девушка подняла голову с моего плеча. В глазах ее горели лукавые огоньки. — А еще одну просьбу исполнишь? — Все, что угодно даме сердца. — Я хочу быть с тобой сегодня ночью. В моей голове словно щелкнул тумблер. В мыслях сразу начали ползать пошлые мотивы. — А ничего, что мы сейчас в чрезвычайном положении и нас могут убить? — Ну Костя, блин! Я уже устала ждать от тебя первого шага! — Значит так, да? Тогда знай — ты напросилась. Волшебным образом плащ упал на песок вместе с формой Мику. Девушка словно знала, что все к этому придет и заранее расстегнула пуговицы на рубашке и молнию на юбке. Там же оказались джинсы и футболка, стянутые с меня. — Лишь бы ты не простудилась. — заботливо произнес я, гладя Мику по плечам и, словно невзначай, стягивая бретельку бюстгальтера. Нежная кожа девушки на ощупь была горячей, словно внутри у нее полыхал пожар. — Ты ведь не дашь мне замерзнуть, я полагаю. — Ты чертовски права. Лифчик отправился следом за одеждой, туда же последовало и наше нижнее белье. Нам обоим было плевать на то, что нас кто — то увидит. Сейчас мы оба наслаждались друг другом через прикосновения обнаженных тел. Опустившись на песок, я ощутил спиной его прохладу. Которая тут же пропала, стоило Мику лечь на меня сверху. Возбуждение было просто нереальным, все мое тело горело огнем, заставляя вновь и вновь наполнять счетчик либидо. Почувствовав своей плотью мое возбуждение, девушка коротко хихикнула. — Что? — Щекотно! — Мику, у тебя еще не было этого с парнем? Девушка коротко щелкнула меня по носу и игриво прошептала: — Еще одна такая мысль — откушу тебе его! — Надеюсь, что нос. Шуточка за триста. Вырвалась на автомате, я даже не успел проконтролировать ход своих мыслей. «Да какой, к черту, ход мыслей?! В голове все гудит!» Мику недобро прищурилась. — Ай — яй — яй! У кого — то здесь очень грязный ротик… надо бы его проучить. Голубые локоны упали по обе стороны от моей головы и девушка приникла к моим губам. От ее напора мне стало приятно, поэтому я позволил ей взять инициативу в свои руки. Мягкий язычок Мику вовсю хозяйничал у меня во рту, заставляя нас обоих шумно выдыхать воздух через нос. Его стало катастрофически не хватать, когда она буквально вжалась в меня. Наши тела содрогались от предвкушения приятного действа, к которому мы оба стремились. Когда девушка отстранилась от меня, моему взору предстали ее упругие груди. Так как она не сидела на месте спокойно, а покачивала бедрами, натираясь клитором о мой член, то и грудь покачивалась в такт ее движениям. Стараясь не поддаться гипнотическому влиянию мерно двигающихся сосков аккуратной круглой формы, я поднял торс и завел ее ноги себе за спину. Получилось так, что она сидела на мне. Для первого раза позиция была не очень — вся кропотливая работа бедрами доставалась Мику. — Сейчас! — Аах… Да! Девушка застонала сквозь зубы, стоило моему члену пройти за вульву и оказаться полностью поглощенным ею. Если бы я стал когда — нибудь описывать свои ощущения, то сказал бы, что это не шло ни в какое сравнение с Алисой или Леной. Пусть и все было по обоюдному согласию, но в их случае не хватало того самого раздражителя, раскалявшего нервную систему до нереальных скоростей нервных импульсов — любви. Гормоны выделялись в кровь с сумасшедшей частотой, заставляя ее кипеть еще сильнее, нежели от обычного возбуждения. — Ты как? — спросил я Мику, стараясь не делать лишних движений. Она посмотрела на меня… с обидой! Вот уж этой эмоции на ее лице я точно не ожидал увидеть в данной ситуации. — И почему ты остановился? — Тебе разве не больно? — Нет! Совсем нет! Я так ждала, чтобы ты это сделал, что совсем не замечаю боли. — Ну раз так… Даже не колеблясь, я повалил девушку на песок. Сам я оказался сверху, при этом одну из ее ног я отвел в сторону. Получилась довольно интересная поза, совсем как стандартная хентай — иллюстрация из канона. Только я даже и мечтать не мог, что на месте лже — пионера окажусь я. Войдя в Мику полностью, я ощутил, как сильно она сжалась внутри. Сразу стало очень тесно, я грешным делом чуть не посчитал, что это был спазм мышц. Если бы это оказалось так, то были бы мы в таком состоянии минимум три часа. Меня же словно отвадили от такой судьбы — только я стал двигаться, как с каждым толчком становилось все легче. Ее киска принимала меня как родного. «Что за чертовщина лезет мне в голову?!» — Еще… Я хочу еще! — Ты в кого такая ненасытная, а? — Просто… не останавливайся… Ее просьбу я не оставил без внимания, ускорив темп как раз до той частоты, на которой я еще мог держаться. Мерные стоны доводимой мной до оргазма девушки только сильнее распаляли мое желание пронзить ее насквозь. Однако в таком случае исход наступил бы очень быстро, чего мне не хотелось. Наклонившись к ее лицу, я страстно поцеловал Мику, вбрасывая в нее свою энергетику. Парочка методов тактильного воздействия — и она в полной моей власти. Руки уже давно вовсю ходили по обнаженному девичьему телу. Пройдя по гладкому животу, пальцы прошлись вокруг каждой из грудей, изредка задевая ареолы. Мои прикосновения к данной эрогенной зоне не прошли даром. Тело Мику напряглось, и она выгнулась, упираясь головой в землю. Я тут же ощутил, как внутри стало еще горячее. Девочка оказалось гораздо чувствительнее, чем я предполагал. Если я продолжу такими же темпами ее касаться, то она словит еще три оргазма как минимум. — Ты не представляешь, как же я хочу, чтобы мы всегда были вместе! — прошептала мне на ухо Мику, опаляя его своим горячим дыханием. — Мы и так вместе. Никому тебя не отдам! Я прижал ее к себе. Пропустив руку под ее поясницей, я приподнял ее нижнюю часть тела вверх и продолжил входить, уже наращивая темп. Краем глаза я заметил в окне станции два красных огонька, мерцавших с непостоянной периодичностью. На ум сразу пришла сцена из фильма «Особенности национальной охоты в зимний период». Огоньки моргали, отчего казалось, что они подмигивали мне. — Что такое? Мику заметила мой спад активности. — Ничего страшного. Продолжим? И я вновь углубился в процесс, теперь уже совершенно не обращая внимания на куривших у окошка Виолу и Славю. Мне было абсолютно похрен, наблюдают за нами или нет. Девушки, ко всему прочему, сейчас неплохо спелись, раз уж позволяют себе такое, что было не в их привычках. Они стояли у окна и нагло наблюдали за нами. Свободной рукой я взял с лежащего рядом ремня маленький метательный нож, легко спрятавшийся в моей ладони, и ею же показал нарушительницам нашего уединения двойной фак, составленный из моего среднего пальца и ножа. Они же, как я и предполагал, захихикали, перешептываясь о чем — то между собой. Что же, я их предупреждал. Расстояние между нами было немаленьким, но это мне не помешало незаметно метнуть нож. Тот вошел как раз в верхнюю раму, задрожав, тем самым недвусмысленно намекая на нежелательность их присутствия. Побросав сигареты, те с недовольным видом удалились. За все это время я не останавливался, и в момент броска изменил позу. «Ох ты ж! Мику — наездница, держи уздечку крепче!» Давление на член стало сильнее, когда девушка со сладострастным стоном стала опускаться и подниматься на нем. Вот чего я не ожидал, так это того, что все напряжение мигом перейдет в низ живота. Внутри меня уже вовсю пылало желание выпустить все из себя. И противиться я этому не стал. Коротко выдохнув, я подорвался и крепко обнял Мику. В тот же момент меня словно прорвало. Девушка сперва немного дернулась, видимо, от удивления и новых ощущений. Но потом ее тело словно одеревенело и стало испускать новый поток любовных соков. И если мой оргазм закончился, то Мику внутри продолжала содрогаться. Ее киска все сильнее засасывала мой член внутрь, словно не желая его отпускать. А тот и сам жаждал продолжения.***
— Вода и правда красиво выглядит сейчас, ведь так? Мику сидела, прижавшись к моему плечу. После нашего фантасмагоричного секса длиной в несколько часов она была выжата, словно лимон. Избитое сравнение, но просто уставшей ее нельзя было назвать. Как, впрочем, и меня. Все свои силы я бросил на то, чтобы доказать, что для меня она теперь одна единственная. И я добился успеха. — Да, ты права. Сейчас бы искупаться, да нельзя. — Ну и не надо. — слабо фыркнула девушка. — Не хочется портить такую красоту. — Ты у меня все равно красивее. — И чего это мы подлизываемся? — С чего ты взяла? — возмутился я. — Я ей комплимент, а она со мной вот как… — я произнес это наигранно обидчивым голосом. — Да, ладно тебе, не обижайся! — шутливо ткнулась она головой в мое плечо. — Кстати, ты знаешь, как твое имя читалось бы на японском? Эйдзоку! Мику довольно заулыбалась. Того и гляди, от довольства ее так и прорвет на смех. — О да, намек на мою толстокожесть*. — Ну ты чего? — Нет, все нормально. — я положил руку на ее плечо. — Тогда и мне стоит показать свои знания. Тебе твое имя очень подходит. «Голос будущего». Как раз для такой звездочки, как ты. — А ты и правда что — то знаешь. Я, если честно, сомневалась. — Нормально! — тут уж моему возмущению не было предела. — А то, что я песни на твоем родном пою, это тебе не доказательство? — Ой, а я и забыла! — Будешь знать, БакаМику! — Кто это тут БакаМику?! Острое чувство дежавю прокатилось по моим нервам. Только объект, который в прошлый раз не был таким смелым, теперь вовсю пытался меня завалить на песок, стараясь насовать в бока приличных тычков. Смеясь, я избегал всех ее попыток побить меня. — Мику! Да прекрати! Ты же меня убьешь! — Агааа! Щекотки, значит, боимся! А — тя — тя мы сейчас! Мы продолжали кувыркаться на песчаном берегу под лучами восходящего над озером солнца. Света как раз хватало, чтобы различить окружение. Вот если бы мне его еще и рассмотреть удалось. — Блин, да хватит уже, ну! Только я хотел еще раз успокоить Мику, как вдруг меня прервал звук далёкого выстрела. Зато какого. Калибр оружия, издавшего громоподобный звук, был больше чем двенадцатый, намного больше. Однако повторных выстрелов слышно не было. Едва услышав выстрел, я резко встал на ноги, тут же входя в режим наблюдения. Концентрация прошла на удивление быстро. Проследив звук выстрела, я нашел его источник. По энергетике он очень и очень походил на ту, что я чувствовал в библиотеке, когда из окна выпрыгивал полу — призрачный силуэт. Всех тонкостей я не понимал, но было похоже, что кто — то выстрелил из хорошего дробовика наподобие «Сайги». И находился он внутри музыкального клуба. — Что такое? — спросила меня Мику, обеспокоенно глядя на мое застывшее в одной позе тело. Я вышел из наблюдения и ответил ей: — Отдых закончился. Начинается еще один день войны. На звук выстрела уже выбежали все пионеры и медсестра, находившиеся на лодочной станции. Подойдя ко мне, она вложила мне в руку мой нож. Глаза ее при этом приняли извиняющееся выражение. А еще они мерцали тоской. «Да уж, затосковалась поди по хорошему перепихончику…» «Вернулся таки! Окайри насай!»** «Тадаймашта… тьфу ты! Совсем обалдел?!» «А чего?» «Дробовиком под зад хочешь? Тогда вперед и с песней!» «Бегу и спотыкаюсь. А вообще верно…» — Что это сейчас было? — спросил нас Шурик. — Кто — то устроил разборку в муз клубе. — Ясно. Тогда я пойду на разведку. Шурик уже хотел пойти по направлению к клубу, как я развернул его за плечо. — Один ты туда не пойдешь. — А что тогда делать? Я оглядел присутствующих. В глаза тут же бросился ТКБ, висевший у Юли на плече. Девушка по моему взгляду все поняла и передала его мне. Я же вручил его Шурику. — Я пойду вперед. Будешь прикрывать меня. Остальные за тобой. Юля, ты пойдешь позади и будешь следить на шесть часов. Здесь никто не остается. Быстро выстроившись в колонну, мы быстрым шагом зашагали в лагерь. Руку мою уже оттягивал вынутый меч, а заряженный и снятый с предохранителя пистолет я держал в левой руке. — Костя. — позвала меня Мику. — Что? — Я понимаю, что времени нет, но я должна сказать. Пусть даже ты из другого мира, я все равно люблю тебя. И я не хочу, чтобы ты пострадал. Пожалуйста, выполни мою просьбу. — Хорошо. Все, как договаривались. Грустная улыбка девушки оставила у меня в сердце нозящий след. «Ты ведь знаешь, что не станешь делать так, как она говорит.» «Конечно. Я дал ей обещание, что я буду цел.» «Тогда почему ты солгал?» «Потому что для меня важнее, чтобы она не пострадала. Поэтому я ставлю в приоритет защиту Мику, чем защиту себя.» «Но все равно — специально хоть не подставляйся.» Я крепко сжал стальную рукоять уже полюбившегося мне «Вразумителя». Черная кожа на ней заскрипела от давления. «Даже не собирался.»