Первый луч рассвета

Тебе покорной? Ты сошел с ума! Покорна я одной Господней воле. Я не хочу ни трепета, ни боли, Мне муж — палач, а дом его — тюрьма. Но видишь ли! Ведь я пришла сама… Декабрь рождался, ветры выли в поле, И было так светло в твоей неволе, А за окошком сторожила тьма. Так птица о прозрачное стекло Всем телом бьется в зимнее ненастье, И кровь пятнает белое крыло. Теперь во мне спокойствие и счастье. Прощай, мой тихий, ты мне вечно мил За то, что в дом свой странницу пустил. А. Ахматова

      Их нашли совсем скоро — не прошло и часа после окончания сражения на льду. Отряд короля поднялся на вершину и увидел хоббита, который стоял в нерешительности недалеко от трех тел.       Одно — огромное, обезглавленное, в черном от крови снегу, принадлежало Азогу. Второе — королю Эребора. Торин лежал неподвижно, лед под ним окрасился в красный цвет, жив он или нет, было неясно. Третье принадлежало Бри. Девушка крепко спала, свернувшись в клубок и положив голову на спину белого варга. В нем и была вся загвоздка. Зверь не давал никому подойти, встречая каждый шаг чужаков угрожающим рычанием и оскалом острых зубов. Пришлось пустить ему стрелу между глаз, и как только волк испустил дух, броситься к раненым и убитым.       Гном и девушка оказались живы. У нее след от стрелы на бедре, синяки, ссадины. У него — гораздо серьезнее. Кроме насквозь пробитой ноги, сломаны ребра, растянуты связки на руках, общее истощение и, как потом сказали эльфийские врачи — ослабевшее сердце, грозившее остановиться в любой момент.       Чуть позже были найдены Фили и Кили, которых не спасло никакое чудо. Тела молодых гномов отнесли в Холодный Зал — самую высокую точку горы, где они должны лежать в ожидании погребения. Ворон с дурными вестями отправлен в Синие Горы к Дис.       Гора превратилась в один огромный лазарет — в каждой комнате разместились раненые. Сотни гномов, эльфов, людей, забыв про былые распри, расположились бок о бок. Так же не остались в стороне волшебники Гэндальф и Радагаст, Беорн, лорд Элронд, прибывший со своими лучшими целителями, лекарствами и провизией.

******

      Бри очнулась на второй день. Открыв глаза, почувствовала отголоски тупой боли во всем теле. Поморщилась и села, борясь с тошнотой и головокружением. Она находилась в небольшой комнате, освещенной несколькими кристаллами. Помимо кровати недалеко стоял стол, комод и умывальник. Какое сейчас время суток, неизвестно по причине отсутствия окон. Торин! Где он? Что с ним? И остальные…       Надо срочно в туалет! А потом все выяснить.       Леди потихоньку опустила ноги на пол, устланный соломенной циновкой, и встала. Тут же дала о себе знать рана на бедре, жжение сильное, но сносное. Осмотрев себя, поняла, что одета в светлые мужские кальсоны и белую мужскую рубашку размеров на пять больше.       Тихо открылась дверь, и заглянула неизвестная эльфийка.       — Вы встали! Вам нельзя, лягте немедленно! — с ходу накинулась на Бри, замахав руками.       — Мне надо в туалет, и лежать я больше не буду, — Бри нахмурилась.       — Я принесу ночную вазу, одну минутку.       — Не нужна мне ночная ваза, покажите нормальный туалет, — леди начинала злиться. — И где мой меч?       Эльфийка вздохнула, вытащила из комода рубашку с брюками, плащ, сапоги и Шатур на потрепанном кожаном поясе.       — Меня зовут Эллен. Пойдемте, провожу в дамскую комнату.       Брианна умылась, оделась, пригладила волосы и вышла в коридор, в котором царило невиданное оживление — туда- сюда сновали гномы в доспехах армии Даина или в простой крестьянской одежде, эльфы гордо вышагивали, люди носились с корзинами белья и дымящимися мисками. Очень странное и необычное зрелище.       Дамская комната оказалась близко, через пару метров. Посетив ее, Бри вышла к ожидавшей ее Эллен.       — Где Торин Дубощит и остальные? — она на всякий случай ухватилась рукой за стену, кое-какой вариант ответа может подкосить ноги.       — Король-Под-Горой ранен и уже второй день без сознания. Наши доктора и волшебники делают все возможное.       Ранен. Значит, жив. Значит, я успела. Голова закружилась, слезы горячими струйками потекли по щекам.       — Вам надо присесть, — Эллен взяла под руку и отвела в комнату.       Леди села на кровать, тяжело дыша. Что было на Вороньей Высоте? Четкие воспоминания обрываются на замерзшей реке — варг сидит на обрыве, готовясь к нападению. Далее лишь отрывки — свист ветра в ушах, рукоятка Шатура, торчащая из мощной белой спины, хруст костей, отрубленная голова и… улыбка гнома. Он улыбается, не смотря на струйки крови, стекающие по лицу…       Вспоминая это, Бри сама улыбнулась. Он жив. Во всем теле появилось легкость, словно гора сползла с плеч. Долгий путь окончен!       — Что про остальных — все из отряда Эреборских гномов живы, кроме племянников короля. Они лежат в Холодном Зале, погребение будет после того, как их дядя очнется, — продолжала эльфийка.       — Что? — сердце Брианны, только что бившееся быстро и четко, пропустило несколько ударов, почти заглохнув. — Фили и Кили погибли?!       — К несчастью, это так, — Эллен опустила глаза.        «Друзья, мои друзья, мои братья! — огромная боль сковала тело. — Война забрала самых молодых, как же это несправедливо! Их мать, — она вспомнила Дис, — в одночасье лишилась всего. А Торин когда придет в себя — его прекрасные глаза потемнеют навсегда от горя и пролитых слез».       — Я хочу видеть их, — шепотом попросила Бри.       — Конечно. Но сначала зайдите к волшебнику — Гэндальф Серый велел оповестить его о вашем пробуждении.       Девушки вышли из комнаты, прошли по коридору и оказались в Главном зале — помещение очистили от обломков камня и прочего, зажгли свечи и выставили по углам кристаллы. Величественный трон находился посередине, ожидая своего владельца.       Навстречу шла знакомая высокая фигура в золотом одеянии — Трандуил со свитой направлялся к выходу. Поравнявшись с ними, он поднял брови, усмехнулся, но почтительно кивнул. Владыка Лихолесья славился умом и хитростью и, прекрасно понимая, куда движется дело, был не прочь завести дружбу с будущей королевой Эребора.       Эльфийка низко поклонилась, Бри нахмурилась, но ответила на приветствие. «Все-таки он бился наравне с гномами, проливая кровь своего народа. И этим вполне искупил свою вину за плен», — думала она.       Поднимаясь вверх по лестнице, ловко маневрируя между толпами людей и гномов, заметила внизу отряд до зубов вооруженных стражников.       — Они охраняют сокровищницу короля, — пояснила Эллен, — даже представить не могу, сколько там золота…       — Превеликое множество. Но с его помощью не оживишь ни одно мертвое сердце, а значит, оно просто бесполезная куча хлама, — Бри говорила сквозь зубы, борясь со слезами.       Потеряв счет лестничным пролетам, девушки, наконец, повернули в коридор, и эльфийка постучала в первую дверь.       — Войдите, — глухо прозвучал знакомый голос.       Брианна вошла в большую просто обставленную комнату с ярко пылающим камином. За столом с чашками чая сидели Радагаст, Гэндальф и Бильбо       — Дитя, — серый маг быстро поднялся и обнял ее за плечи. — Я очень рад, что ты жива, — старик тепло улыбался.       — Бри, — хоббит подошел и крепко обнял подругу.       — Они погибли, — шептала она, — они погибли…       — Я знаю. Это была очень жестокая битва, многие сложили голову. Ты спасла Торина, пусть это смягчит горе в наших сердцах.       Леди села за стол, вытирая глаза салфеткой сомнительной чистоты, которую протянул Радагаст.       — Я хотел сказать, что ты совершила нечто невероятное, подчинила варгов. Как тебе это удалось? — маг внимательно смотрел умными глазами из-под совершенно седых бровей.       — Я не знаю. Я вспомнила твои слова про темную сторону, а дальше — провал, только какие-то вспышки вроде запаха шерсти волка и улыбки Торина. Расскажи подробнее, что было?       — О, ну, ты проехала на виду у всей армии верхом на белом варге, взобралась на Воронью Высоту и убила орка Азога.       — Я был там, Бри, — Бильбо поежился, — ужасное зрелище, никогда не забуду. Торин лежит и вроде не дышит, ты спишь на волке, который рычит и грозит разорвать всех на куски.       — Я? Спала? И что было дальше?       — Нори всадил варгу стрелу между глаз, и только тогда мы смогли подойти. Оин сразу сказал — вы живы. Торина уложила на плащи и снесли вниз, тебя взял на руки Двалин. А потом нашли Фили и Кили. Это был худший день в моей жизни.       — Я согласна, и в моей тоже. И долго я спала?       — Два дня. Эльфийский врач и Лорд Элронд осмотрели тебя, сказали, ничего страшного, только потеряла много сил, рану на бедре обработали.       — Владыка здесь! — выдохнула она. — Это очень хорошо.       — Да, он здесь, где-то внизу, следит за оказанием больным помощи.       — Послушай, Брианна, я вот что хотел сказать. Какие бы планы ты не имела, поговори сначала с Торином. Дождись его, не уходи, — Гэндальф положил руку ей на ладонь.       Бри удивленно посмотрела на старика. Уйти быстро и тихо — таков был план, но маг, похоже, прочел мысли или просто хорошо изучил ее за время совместного похода.       — Эээ… ну… — девушка поняла, что застигнута врасплох.       — Эльфы сказали — король Эребора плох. Сердце очень ослабло. Он пока не знает про племянников. Ты хочешь своим преждевременным уходом забить еще один гвоздь в крышку его склепа?       Это был удар ниже пояса. Нет ничего важнее этого гнома и его здоровья. Леди облизала пересохшие губы.       — Хорошо. Даю слово не уходить, пока не поговорю с ним.       — Вот и отлично, — волшебник улыбнулся. — А теперь иди, отдохни и поешь.       — Я пойду к Фили и Кили….       — Я понимаю. Пойдем, провожу, — Бильбо вылез из-за стола, подавая руку.       Перед входом в зал у девушки задрожали ноги. Много мертвецов она повидала, но они — такие родные и любимые, с этим невозможно смириться, в это невозможно поверить.       Хоббит понимал ее чувства, крепко сжимая руку подруги.       Наконец, Бри сделала шаг и увидела множество горящих свечей и погребальные мраморные столы, на которых неподвижно лежали два тела. Около одного из них на стуле сидела Тауриэль.       Медленно и беззвучно она подошла к Фили, одетому в боевую кольчугу, два кинжала покоились на неподвижной груди. Погладила по волосам, посмотрела на закрытые навечно глаза, понимая, что горе и скорбь перехлестнули через край.       Он был так молод! Вспомнила его добрый взгляд, теплую мозолистую руку, готовую всегда прийти на помощь, и согнулась от рыданий. Как это пережить?!       Затем Кили. Его лицо заострилось и стало совсем мальчишеским. Темные волосы блестели в тусклом свете свечей. Губы сурово сжаты, словно он все еще собирается в свой последний бой…       Подняла заплаканное лицо и встретилась взглядом с эльфийкой.       — Ты спасла своего. А я — нет… — она была не в себе, бледная, с осунувшимся лицом и темными кругами под глазами.       — Тауриэль, не вини себя. Это была слишком жестокая война.       — Я оказалась слаба, я не смогла, — повторяла девушка.       — Она сидит тут все дни, на ночь куда-то уходит. Думаю, после погребения мы ее больше не увидим, — прошептал Бильбо.       Брианна подошла к эльфийке и дотронулась до ее плеча.       — Моя скорбь так же велика. Они были моими братьями.       Тауриэль молчала, и только слезы безостановочно текли из-под опущенных ресниц.       — Я скоро вернусь. Я не оставлю их одних в эти последние часы, — Бри и Бильбо вышли из зала.       — Отведи меня к Торину.       — К нему никого не пускают, ну, кроме врачей. И волшебников. И Даина. И эльфийских владык… — хоббит почесал затылок.       — Понятно. Тогда просто покажи, где его комната.       Оказавшись внизу, друзья моментально смешались с потоком временных обитателей горы. Люди, эльфы и гномы выхаживали своих раненых, оказывая друг другу посильную помощь.       В толпе выделялась одна фигура исполинского роста. Оборотень нес кованый сундук к одному из выходов.       — Беорн! — Бри побежала навстречу.       — Брианна! — великан поставил свою ношу на пол и двинулся к девушке, широко раскрыв объятия.       — Как я рад! Я наслышан про твой подвиг, спасительница короля, герой Эребора!       — Не говори так. Никакой я не герой… Ты здесь! Ты пришел, как и обещал!       — Я услышал зов и пришел. Моя месть обрушилась на орков, мои лапы крушили их кости, зубы рвали их плоть до тех пор, пока не осталось ни одной живой твари.       — Победа далась нелегко…       — Мне очень жаль молодых принцев. И Дубощита. Он, говорят, очень плох.       Слезы опять набежали ей на глаза.       — Ты помогаешь раненым?       Оборотень улыбнулся.       — Да, я помогаю, я буду здесь, пока нужен. Каждые рабочие руки — это шаг к восстановлению.       — Спасибо! Я как раз иду к палате короля.       Мужчина сжал ее руку.       — Еще увидимся.       Бильбо терпеливо ждал, когда названные брат и сестра закончат общение, и повел леди по коридорам вниз.       — Торина положили довольно далеко. Во-первых, там никто не шастает и тихо, во-вторых — ближе к земле. Гномы — создания этой стихии, чем ближе к ней — тем быстрее пойдет выздоровление.       Чем ближе они подходили — тем ярче было освещение. Около одной из дверей стояли мрачного вида стражники в полной амуниции.       — Ну вот, мы пришли. Единственное, что можно — посидеть на скамейке у стены, — Бильбо неловко переступал с ноги на ногу под недружелюбным взглядом гномов.       — Хорошо. Спасибо, что показал дорогу. Я буду здесь. А потом вернусь к Фили и Кили.       — Ты бы поела…       Хоббит посмотрел на девушку — она села на скамью, опустив голову и закрыв глаза.       — Скоро прибудет его сестра, ей послали воронов.       — И жена с детьми тоже? — леди открыла усталые глаза       — Бог с тобой, Бри, какая жена! У него нет семьи, кроме сестры и племянников.       По ее лицу потекли слезы, и Бильбо понял, что стал здесь лишним.       — Я пошел. Если понадоблюсь — ищи у Гэндальфа.       Бри сама не знала, сколько сидела в этом подземелье — час, а может, и все десять. Он там, за дверью, откуда изредка выходили эльфы, вынося за собой резкий запах травяных лекарств.       Он сильно ранен и ослаб, но не покажет этого. Единственные и родные, на чьи плечи мог опереться — погибли. Жены у него нет. Он не нарушил свой молчаливый суровый обет, нес ношу изгнанного короля в одиночку. «Как же ты глупа, как не поняла этого раньше?! Возможно, он не примет мою помощь, особенно после всего, что рассказали про варга и прочее. Что он увидел на Вороньей Высоте? Что я была за существо? Он испугался? Он почувствовал отвращение?» — в памяти всплыла улыбка — теплая, нежная, счастливая… Ее сердце забилось быстрее, пробуждая светлую надежду. Нет, так не улыбаются, если боятся или ненавидят.        «Я останусь и предложу свою помощь, свое плечо друга. Я ему не чужая — поход связал нас невидимой нитью, крепкой — к моему сердцу, а про него это неизвестно…» — самые невыносимые мысли — о равнодушии или указании на дверь, Бри гнала от себя.       Послышались громкие шаги — кто-то в кованых сапогах шел по коридору. Бри подняла глаза и увидела огненную бороду, умные голубые глаза, серебряный шлем венчал мощную голову. Даин Железностоп пришел осведомиться о состоянии брата.       Гном увидел ее, решительно подошел, сел рядом и крепко обнял.       Леди была в шоке от такого неожиданного и горячего приветствия, но тоже обняла его, похлопав по спине.       — Спасибо тебе. За все. За брата, — кузен короля был немногословен. Слезы на секунду блеснули в глазах, он встал и подошел к двери, легонько постучав по ней два раза.       Тихий щелчок замка — и из комнаты вышел Лорд Элронд.       — Даин, приветствую, — эльф поклонился в ответ гному.       — Как здоровье моего брата?       — Без изменений, он еще не пришел в сознание. Никто не может сказать, произойдет это через час или через неделю, — Владыка заметил девушку.       — Леди Брианна, не знал, что вы здесь.       Она поднялась, низко почтительно поклонилась. Лорд подошел к ней, тепло улыбаясь, и взял за руки.       — Рад вас видеть, милая. Вы прошли очень нелегкий путь, но выполнили задуманное.       — И давно вы с Гэндальфом читаете мои мысли? — устало поинтересовалась Бри.       Эльф все еще улыбался.       — Не надо быть мудрецом или волшебником, чтобы прочесть то, что написано на лице, что горит в душе, отражаясь в глазах.       Из-за плеча владыки показалось знакомое лицо.       — Мое почтение, — Миронир, целитель из Ривенделла, стоял за Элрондом, нервно теребя свой плащ. — Леди, могу я задать вам вопрос?       — А, это вы, я вас узнала. Конечно, задавайте, — девушка подняла брови от удивления.       Эльф подошел ближе.       — Скажите пожалуйста, во время путешествия, не встречался ли вам некий Аллан из Аллено? Видите ли, это мой близкий друг, он пропал довольно давно, поиски ни к чему не привели…       Бри нахмурилась, сложив руки на груди.       — Брианна, речь идет о единственном вашем живом соплеменнике, я говорил вам об этом, — напомнил Элронд.       — Я помню. Как и то, что отказалась иметь с ним какие-либо дела.       Миронир залился краской.       — Я взял на себя смелость рассказать ему о вас. Он так страдал все эти годы, не имея рядом родственной души…       — Вы сделали это? Внушив напрасную надежду? — Владыка бросил мрачный взгляд на своего лекаря.       — Я знаю, где он, — холодно сказала леди. — Примерно два дня пути от Ривенделла, около ручья. Вряд ли от тела что-то осталось.       — От тела?.. — потрясенно повторил молодой эльф, широко раскрыв глаза. — Что случилось?!       — Он похитил меня, ночью, пытался увезти силой и заточить в неволе. Он отправился к праотцам, быстро и почти безболезненно.       — Вы убили его? — прошептал Миронир.       — Я. И это к лучшему. Если бы гномы нашли его первыми — боюсь, в ход пошли бы пики и топоры.       Лекарь был потрясен. Элронд тоже нахмурился, но лишь на секунду.       — Леди, если все именно так, вы имели полное право обороняться и защищать свою честь и свободу. Я опечален потерей, но его поступок не имеет оправдания.       Эльфы поклонились, Элронд ушел с Даином, Миронир, опустив глаза, быстро скрылся в палате больного.       Бри устало опустилась на сиденье, закрыв лицо руками. Убийство этого лорда — не самое приятное событие в ее жизни, но что еще оставалось делать? Покориться незнакомцу только потому, что он одного с нею племени? Позволить увезти себя и жить в заточении? Чутье подсказывало, что этот Аллен нуждался не в родственной душе и друге, а просто в сосуде для вынашивания наследников.

*****

      — Он будет недоволен. Рядом с ним все, кроме того, кто по-настоящему нужен.       — Ты о Брианне? — догадался Балин.       — О ней, — кивнул маг.       — Ты прав, ее не приглашали в королевские покои. Там постоянно находятся лекари, и эти эльфийские владыки часто заглядывают, и Даин. Тот вообще хотел там раскладушку поставить и охранять брата.       — Вот-вот, я и говорю — бесполезная толпа, — волшебник погладил бороду. — Послушай меня внимательно. В его жизни должно быть что-то или кто-то… Иная страсть, гораздо более сильная и глубокая, чем к золоту.       — Ты говоришь о… — гном поднял брови.       — Да, я говорю о девушке. Я долго наблюдал за ними обоими. Торин давно отдал ей свое сердце, хоть и не может в этом признаться.       — А она?       — Вот здесь самое интересное. С первого взгляда я увидел в ее душе любовь к нему. Огромную, чистую, жертвенную. Другая на ее месте бросилась бы в объятия короля, облегчая его и свои муки, но Брианна умна, она держала его в крепкой узде, занимала все помыслы, гномья болезнь не имела и шанса.       — Да, ты прав, после ее пропажи он стал сам не свой, а затем и одержим.       — Поэтому, Балин, если не хотите снова потерять своего узбада, нельзя дать ей уйти. Ее животный магнетизм всегда будет притягивать мужчин, держа его в напряжении. Он будет злиться, страдать, но о золотой лихорадке позабудет.       Седой гном тяжело вздохнул.       — Она хорошая девушка, я согласен. Но если все же решит уйти — боюсь, никто не в силах будет ее остановить.       — Им нужно поговорить, начистоту. Раскрыть друг другу сердца… — маг не успел договорить, из комнаты Короля-Под-Горой донесся звук разбитой посуды и ругательства.       Открылась дверь, и с оскорблённым видом вышли эльфийские врачи.       — Очнулся, — Балин с облегчением вздохнул. Все обитатели горы и города с нетерпением ждали этого момента.       — Махал знает, что здесь происходит! Гэндальф, Балин, почему около моей постели чужие, да еще и остроухое племя! Они что, прикасались ко мне?! — Торин, пытаясь приподняться на постели, оперся на раненую руку, охнул, увидел заглядывающих в дверь друзей.       — Это лекари, не вставай, пожалуйста, у тебя гематомы, ушибы, сломаны ребра, и ноге сильно досталось.       — Где Брианна? — гном почти кричал.       — Где-то здесь. Она пять дней просидела под твоей дверью. Наверное, пошла помыться или поесть, — Балин пытался унять начинающийся ураган.       — Найди ее, немедленно!       — Да-да, сейчас! — Закрыв дверь, маг и пожилой гном посмотрели друг на друга.       — Он не знает про племянников. Ей придется сообщить ему эту новость.       — Девушке и так досталось, — сомневался советник короля.       — Только она должна сделать это. Верь мне, — Гэндальф кивнул.       — Хорошо. Она в Холодном Зале. Я позову ее, — гном направился к лестнице.       Бри сидела около погибших друзей. Не зря зал назывался Холодным — в нем круглый год стояла минусовая температура, что позволяло телам дожидаться последнего обряда. Тауриэль ушла только недавно — эльфийка довела себя до сильного истощения, и леди едва уговорила ее пойти в свою комнату — поесть и поспать.       Брианна тоже неохотно покидала это место — друзья лежали здесь, совсем одни. Она молилась, вела с ними мысленные разговоры, веря, что души на самом деле бессмертны, все видят и слышат, только ответить не могут.       Пришлось пообщаться с эльфийским целителями — Миронира, правда, среди них не было, он явно избегал ее после разговора об убитом друге. Лекари, наслышанные о тяжелом характере своего пациента, желали дать рекомендации по лечению тому, кто будет этим заниматься после пробуждения короля. По единогласному решению, эту миссию возложили на Бри — Балин заверил, что если уж она боролась с драконом лицом к лицу, то делать припарки и настои точно сможет, да и Торин возьмет лекарства из ее рук гораздо охотнее, чем от остроухих, которых ненавидит.       Часто заходили гномы из отряда. Мужчины молчали, изредка подходя, чтобы провести рукой по ее плечу в знак сочувствия и понимания.       Двалин не подошел ни разу. Он видел, как она сидит под дверью Торина сутками, опустив голову, ни с кем не разговаривая, без сна и еды, бледная, похожая на тень. Не надо быть очень умным, чтобы догадаться, кому девушка отдала свое сердце.       Чувство вины прибавилось к тревогам на душе Бри. Обещание уйти с лучшим другом короля, данное в минуту смятения, не могло быть исполнено в любом случае. Он явно это понял, поэтому держал дистанцию. Оскорбился? Разочаровался? Разбил себе сердце? — невыносимо об этом думать…       — Он очнулся и ищет тебя, — голос Балина заставил ее вздрогнуть и быстро встать со стула, сбрасывая с плеч теплый плащ.       — Я уже бегу!       — Постой, — советник короля замялся. — Он еще не знает про Фили и Кили. Ты возьмешь на себя участь сообщить ему об этом?       Она глубоко вздохнула, закрыв глаза.       — Да. Я скажу ему.       Бри летела по лестнице, словно не было пяти дней почти без еды и сна. Люди, гномы и эльфы, не спеша идущие по своим делам, с удивлением смотрели на высокую фигуру, шепча друг другу: «Это она!»       Сердце стучало просто безумно. Их первая встреча после событий в горе и на Вороньей Высоте. В обоих случаях кто-то был не в себе — король, желавший ее казнить, и девушка, шагнувшая во тьму.       Прежде чем перед глазами поплыло, леди оказалась перед заветной дверью. Стражники расступились, позволяя зайти.       Словно в тумане девушка переступила порог и попыталась сфокусировать взгляд на фигуре, полулежавшей на белоснежных подушках.       — Почему я открыл глаза, а тебя не увидел? — услышав его голос, зрение и слух вернулись моментально, обрушились, заставив покачнуться на ногах.       — Ты не ранена?       Гном смотрел на нее, сложа руки на обмотанной белой тканью груди. Синяки на его лице пожелтели, ссадины почти зажили, и только шрам на лбу горел красной линией. Потеря веса бросалась в глаза, он казался старше. Но все такой же красивый и неприлично желанный, не смотря ни на что.       — Я не заходила в твою комнату. Врачи требовали покоя для больного. Я в порядке, как обычно.       — К оркам таких врачей! Я если и ранен, то всего ничего, бывало и хуже.       Спорить с таким упрямцем бесполезно, надо перенять приемы Балина и быть лисой.       — Ну конечно, не страшно! Эти эльфы разинули рты, когда поняли, насколько ты на самом деле здоров и крепок, они-то тщедушны и настоящего гномьего воина с роду не видали. Единственное, что требует внимания — это твоя нога. Сухожилие разорвано.       — Я не позволю им прикасаться даже к своей ноге, это исключено, — гном был очень зол и грозно смотрелся даже в одеялах и с перевязанной грудью.       — Я знаю, поэтому внимательно выслушала все рекомендации по лечению. Мне-то ты позволишь делать массаж и припарки? — леди нежно улыбнулась, присев рядом на краешек кровати.       — Тебе — да, — он попытался улыбнуться.       — А еще лекарям не понравилось твое сердцебиение, и, если хочешь отпраздновать трехсотый юбилей, придется пить эту настойку, — она взяла со столика пузырек с темной жидкостью.       — Эльфийская отрава, — процедил сквозь зубы Торин, бросив недоверчивый взгляд на лекарство.       — Эльфийская отрава — это Трандуил, а настойку принес Элронд.       Она открыла крышечку и поднесла к носу.       — Травки, очень хорошие. Если хочешь, будем пить ее вместе, моё сердце тоже надобно подлатать.       — Хватит о моих болячках. Я хочу собрать свой отряд, немедленно. Сделай одолжение, позови сюда всех. Бри напряглась, часто моргая, пытаясь скрыть слезы.       — Торин, всех не получиться… — тихо произнесла леди.       Гном перестал дышать, широко раскрыл глаза, привставая с подушек.       — Кто…кто?! — почти зарычал он.       — Фили и Кили… — горячие соленые капли потекли по ее лицу. — Шансов не было…       Король замер, раскрыв рот в беззвучном крике, по судорожно сжимающейся груди она поняла, что он задыхается. Бри бросилась к столику, непослушными руками накапав эльфийскую настойку в стакан и разведя водой.       — Выпей, скорее же — почти силой влила в него лекарство, со страхом глядя в почерневшие от горя глаза.       Облегчение пришло сразу — мужчину отпустило, в изнеможении он откинулся на подушки.       Несколько минут они сидели молча.       — Я хочу побыть один, — он дотронулся до ее руки, избегая прямого взгляда.       — Да, конечно! Если вдруг почувствуешь себя плохо — я тут, за дверью, — леди на секунду сжала его ладонь и быстро вышла.       Он не сказал ни слова о событиях на Вороньей Высоте, о своих чувствах, планах — это и облегчение, и продление мучительной пытки неизвестностью одновременно.       Торин неподвижно лежал в своем новом плену — постели, и этот плен — самый ужасный, ибо вызван немощью. Как ни храбрись — а правой ступни не чувствуешь, и множество других болей, о которых раньше и не подозревал. В порыве раздражения рванул за бинты на груди, срывая их и бросая на пол. Действия руками отдавались болью во всем теле, прошиб пот, волосы прилипли к спине.       В конце концов — физическая боль ничто. С ней можно жить. В отличие от боли душевной. «Мальчики погибли! Самые любимые и родные, те, кто видел во мне отца и друга. Невыносимо! Я привел их на погибель, возложил на неокрепшие плечи слишком много. Сестра… — он застонал, и закрыл лицо руками. — У нее ничего не осталось, как смотреть ей в глаза?!»        «Эребор отвоеван — но какой ценой! Что Дис до золота и самоцветов, когда ее дети мертвы? Да и я сам отдал бы все, только бы два храбрых сердца снова забились… гномья болезнь — вот истинное зло, застила мне глаза…»       Фили и Кили — герои, отдавшие свои жизни ради судьбы целого народа. Теперь гномы смогут вернуться домой, начинается новая история, с чистого листа. Эмоции сменяли друг друга так быстро, что у короля кружилась голова. Боль, гнев, скорбь, опустошение. «Я и сам лежал бы сейчас с ними, но судьба распорядилась по-иному. Она дала еще один шанс старику, а не молодым, почему так несправедливо?! Для чего это все?»       — Для исправления ошибок, — сказал внутренний голос.        «Ошибки… как много их было! Гордыня, злоба, алчность, малодушие. Сколько зла я причинил самым родным — племянникам, сестре, Брианне», — последние имя заставило вздрогнуть и начать вспоминать события на Вороньей горе.       Бой с орком был уже почти завершен, когда столь хрупкое создание переломило исход сражения. Она всегда была необыкновенной — бесстрашная душа воина и горячее сердце женщины. Верная, храбрая, независимая. И даже зло, пробудившееся в ней, сотворило добро. Гном снова воскресил в памяти ее черные, бездонные глаза. «Насколько мы с ней разные! Тьма во мне способна только разрушать, ее же — подарила самое дорогое, жизнь».        «Жизнь, которой осталось не так уж и много. Насмешка судьбы — сначала король без королевства, затем — любовь без молодости. Почему это чувство открылось больному старику?! Зачем оно? Чтобы омрачать каждый прожитый миг?» — сердце Торина заходилось.       Слишком много всего навалилось. Надо учиться жить заново. Почти в двести лет делать первые шаги, смириться с потерей мальчиков, с безответной любовью. Он понял, что если останется в комнате, наедине со своими мыслями, сойдет с ума. Надо действовать!       Сильным движением король сбросил покрывало и, превозмогая боль, сел, опустив ноги на пол. «Как бы то ни было — я скажу ей все. О благодарности, о храбрости, о восхищении, о… любви. Но только не так — лежа на кровати, раненый. Я сделаю это в тронном зале своих предков, твердо стоя на ногах, в облачении короля, золотой кольчуге и короне».       — Балин! — закричал мужчина.       Тотчас же дверь распахнулась, и вошел старый советник, тревожно вглядываясь в лицо своего короля, полное решимости.       — Где мой меч и одежда? Я иду к своему народу.

*****

      Бри могла только вздыхать, глядя издалека на синеглазого гнома. Никто и ничто не могло остановить короля под горой, решившего покинуть больничные покои. Началась суета — прибежал Даин, еще какие-то важные гномы, Элронд с врачами, с минуты на минуту ожидались Бард и Трандуил.       Готовилась совещательная комната — на вечер Торин собирал соратников и лидеров соседних королевств, а пока находился в Холодном зале, прощаясь с племянниками.       Леди сидела в углу на деревянной скамье, сложив руки на груди. Зал широкими шагами пересекал Двалин с пергаментом в руках. Воин был одет как всегда, но оружия не имел. Брианна хотела позвать его, губы уже приоткрылись, готовые назвать имя друга, но… что-то остановило ее. Стыд. Стыдно смотреть в его честные преданные глаза. Первый раз в жизни не исполнив свое обещание, девушка чувствовала себя препаршиво.       Как назло, он скользнул взглядом по стене и увидел ее. Гном на секунду остановился, посмотрел себе под ноги, глубоко вздохнул и направился к леди.       — Привет. Как ты? — мужчина непривычно тихим голосом задал вопрос.       — Я в порядке, спасибо. Сам что? Я не видела тебя почти неделю.       — Дел очень много. Эреборцы прибывают каждый день, а еще гости из Железных Холмов и еще Бог весть откуда. Завтра погребение и коронация, ты придешь?       — К Фили и Кили точно приду, а насчет Торина не уверена, — она смутилась. — Если он не прогонит, то приду.       — Он не сделает этого, — Гном кивнул ей, отвернулся и продолжил свой путь.       Бри выдохнула. Друг умен, не сказал ни слова про разговор в комнате, очевидно, поняв все без слов. Острое чувство сожаления пронзило ее. Он очень хороший, и достоин быть счастливым. Но не мне суждено стать его судьбой, это не дело выбора, все давно предрешено…       — Леди Брианна, вот вы где! — Эллен бежала по залу. — Идемте же в комнату, на примерку. Я шью вам траурное платье. А еще там ваши друзья, принесли подарок на церемонию коронации.       Бри пошла за эльфийкой, размышляя, что еще могли придумать гномы. О каких подарках может идти речь в такой скорбный момент?       Войдя в комнату, замерла в изумлении. Там находились все из отряда и Бильбо. Мужчины, увидев девушку, почтительно поклонились.       — Приветствуем тебя, леди Андерсон, наш добрый друг и храбрый воин. От лица всего народа гномов выражаем тебе свое почтение и вечную благодарность за героическое спасение нашего единого короля, — Балин был как всегда красноречив.       В глазах защипало, и соленые капли против воли побежали по щекам.       — Спасибо, но я вовсе не герой. Фили и Кили — вот настоящие герои. Мне так их не хватает, — Бри разрыдалась, не в силах сдерживаться.       Бомбур подошел и обнял ее.       — Это тяжелое время для всех нас, но надо крепиться. Слишком многое нужно сделать, ради них, не пожалевших себя.       Бильбо протянул ей носовой платок, хоть у самого блестели слезы.       Бофур вышел вперед, держа в руках сверток из кожи.       — Бри, мы тут сделали кое-что. Ты любишь животных и не носишь из них одежду. Но для этого, думаю, сделаешь исключение, — развернув свою ношу, извлек накидку из белого меха удивительной красоты. Серебряные застежки поблескивали в тусклом свете свечей.       — Это из варга. Того самого, на котором ты забралась на гору. Примешь наш дар?       Леди улыбнулась.       — Это самая красивая вещь, когда-либо видимая мною. Я с благодарностью приму ее и с гордостью надену.       — Эта вещь — символ твоей победы над собой и обстоятельствами, — Бифур, лишившись топора в голове, обрел способность разговаривать.       Остаток дня Бри просидела в комнате с Эллен, помогая закончить платье.       Эльфийка выходила за ужином и сообщала новости — первые группы раненых смогли встать с постели и начали покидать гору. Король на совещании, наплевав на требования лекарей вернуться в постель.       Часы пробили почти полночь, когда в дверь тихонько постучали.       — Эй, ты не спишь? Это я, Бильбо, — приглушенный голос друга звучал устало.       — Не сплю, заходи.       Хоббит вошел в комнату и сел на стул, морщась от боли в шее.       — Ты был на совещании?       — Да. Все закончилось меньше получаса назад. Ну и жарко же там было! Торин в своей манере дал понять, что король вернулся и спуску никому не даст.       — Расскажи подробнее.       — О, чего стоит только спор с Трандуилом! Лихолесский владыка требовал награды за участие в битве. «А с чего тебя награждать?» — это Торин сказал, и еще так презрительно прищурился, — ты, говорит, нас пленил, и явился только после того, как узнал о гибели дракона. Ты шел воевать с отрядом из тринадцати гномов, армия Азога была неожиданным поворотом. Вот Бард и люди Дэйла — их я награжу, они сражались с драконом и орками. Ну и договор есть между нами. Город надо восстанавливать, как и Эребор, это взаимовыгодно и справедливо.       — Я согласна с королем. Эльф корыстен и хитер, а Бард — совсем другое дело, чистая храбрая душа. Ну и чем дело кончилось?       — Торин сказал, что с почтением относится к эльфам, павшим в битве за общее дело, и поэтому сделает скидку на камни, так нужные Трандуилу. Услышав это, остроухий покинул зал. Ох, чувствую, переговоры между этими двумя затянутся, для дипломатов много работы. Далее обсуждалась помощь Даина — провизией, инструментом, рабочей силой. На завтра назначены важные церемонии — погребение, коронация, передача Аркенстона и награды людям.       — Он еще слаб, а уже приступил к важным вопросам. Сил хватит, как ты думаешь?       — Этот гном не перестает меня удивлять, — Бильбо поднялся. — Я не просто так зашел, он передал мне кое-что для тебя, — порылся в кармане и достал небольшое письмо с печатью короля. — Ну, я пошел, надо хоть что-то поесть.       Бри села на кровать, сердце гулко стучало, ладони вспотели. Облизнув пересохшие губы, глубоко вздохнула и сломала восковую пломбу, развернув послание.        «Леди Брианна! Прошу у вас прощение — неотложные дела требуют решений. Надеюсь, вы простите меня и придете завтра в нижний зал через час после восхода».       Она смотрела на послание, написанное красивым витиеватым почерком. Он назначил время для разговора. Последнего, решающего. «Я так ждала этого, и вот момент настал… почему тогда так тревожно и больно? Сердце предчувствует скорую разлуку?»       Леди легла в постель, отвернувшись к стене, пытаясь побороть горькие слезы. О восходе в горе оповещают резким звуком труб на стене у главного входа. Возможно, это последняя ночь в Эреборе.

*****

Проведя ночь без сна, Бри поднялась после звука трубы, пронесшегося эхом по всем коридорам и залам. В горе нет окон и не видно, как первые лучи рассвета устремляются на землю, разгоняя холод и мрак. Как просыпается все живое, наполняя мир новой надеждой.       Не спеша, даже нарочито медленно, она умылась, причесала волосы, надела черное платье — из плотной, но легкой эльфийской ткани, простого покроя, с глухим воротником. Пристегнула меч на потертый кожаный пояс, набросила на плечи меховую накидку.       Пора.       Сегодня трудный день. Погребение друзей. И, скорее всего, уход навсегда из королевства.       Мысли текли тяжелым потоком: «Я много раз уходила — окончательно и бесповоротно, из самых разных мест. Это давалась легко — не имея привязанности, друзей, просто бесшумно ускользала. Никто не печалился и не страдал — так уже вышло, удел вечного одиночки. Поход с гномами все изменил. Я узнала, что такое настоящие друзья, забота, теплый очаг, где тебя ждут. И, конечно же, любимый мужчина, за которого, не сомневаясь ни секунды, отдашь жизнь. Целый мир, потеря которого станет самой большой трагедией. Научиться с этим жить будет непросто, если вообще возможно».       Леди шла по коридорам — люди и гномы встречали новый день, спешили по делам, готовились к великому дню, отмеченному горем — потерей принцев, и радостью — обретением истинного короля.       Последние ступеньки в нижний зал, где еще находились сокровища, дались с трудом. Ноги дрожали, дыхание сбивалось. «Только не расплачься, как глупая девчонка, держи удар», — шептала девушка самой себе.       Посреди зала, спиной к ней, стояла невысокая массивная фигура в черном меховом плаще. Торин. Услышав шаги, он обернулся и медленно пошел навстречу, заметно хромая на правую ногу.       Мысли — такие правильные и складные, смешались в голове гнома, превратившись в бессвязные отрывки, состоявшие из мольбы о прощении и горячих признаний. Он нахмурился: «Так не пойдет. Леди решит, что я окончательно выжил из ума и не хозяин своему языку».       Ее внешний вид привел в еще большее смущение — черное платье, белоснежная меховая накидка, глаза кажутся бездонными на бледном холодном лице. С какими помыслами она здесь? Стоит ли надеяться на вечное блаженство, или уже можно тонуть во мраке безнадеги?       Подойдя к леди, он поклонился, на секунду закрыв глаза. Она ответила тем же, выпрямившись, гордо вскинув голову.       Король улыбнулся.       — Приветствую тебя, Брианна Андерсон. — Приветствую, Король-Под-Горой, Торин сын Траина.       — Бри, — начал он, — оглядись вокруг. Все это — сокровища гномов. Мой народ перед тобой в неоплатном долгу. Ты можешь приходить сюда, когда захочешь, и брать, что пожелаешь.       Ее глаза сверкнули и сузились. Девушка смотрела куда-то сквозь него.       — Благодарю, — сказала она сухо. — Мне это не нужно. Я равнодушна к богатству. Я же не ворона, эти птицы любят побрякушки, а так же эльфийские царьки. Все это меня не трогает, это мертвый груз, так же, как и твой Аркенстон — лишь камень под ногами. Меня волнуют другие вещи — разрушенный город, голодные дети, обездоленные гномы. Для меня лишь одно имеет ценность — жизнь. Сердце надо отдавать живым существам, а не камням.       Он не мог оторвать от нее взгляда.       — Ты во всем права. Я нечасто это говорю. Недуг моих предков руководил моими последними словами и поступками, но это в прошлом. Аркенстон вернут, но лишь как память, я не стану более поклоняться золоту, для меня тоже все изменилось. Отныне мое сердце принадлежит не камню.       Бри поняла, что с трудом контролирует свои эмоции. Так откровенен он не был никогда.       — Я многое потерял, своих мальчиков, эта рана никогда не затянется. Но и многое приобрел — свою жизнь. Ты подарила мне ее, ты — самое храброе, верное и достойное существо на свете, ты даже не представляешь, как много для меня это значит, и я склоняюсь в вечной благодарности, — гном опустился на одно колено, склонив голову.       Ей казалось, что земля уходит из-под ног. Пространство закружилось, мелькая перед глазами яркими вспышками. Он стоял на коленях, его волосы ниспадали с плеч, ресницы кротко опущены, только тяжело вздымающаяся грудь говорила о сильном волнении.       — Поднимись же, немедленно! — Бри не могла выносить это зрелище, хватая его за руки и рывком поднимая на ноги. — Ты ничего мне не должен!       Он поднялся, глядя на нее широко раскрытыми сапфировыми очами. «Они потемнели», — думала девушка. Пережитое горе отражалась в самых прекрасных на свете зеркалах души.       — У каждого живого существа есть свое предназначение. Когда я вонзила меч в грудь орка — я испытала самое большое счастье в своей жизни, я сделала то, для чего была рождена. Шатур появился на свет не случайно. Ты выковал его себе на спасение. Я чувствовала это и берегла творение твоих рук, оно для меня — самое большое сокровище.       Гном опустил глаза.       — Сорок лет назад я совершил огромную ошибку. Я не видел ничего дальше своего носа, я лелеял свою гордыню, я оставил тебя одну в огромном жестоком мире. Совсем недавно я повторился, оскорбив тебя, незаслуженно предал. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Знаю, что молю о невозможном, но надежда прожигает мне сердце…       Бри улыбнулась. Слезы уже текли по ее лицу. Самоконтроль?!       — Мне нечего тебе прощать. Я никогда не держала зла. Повелитель моего сердца — безгрешен и совершенен. Кто я такая, чтобы судить о поступках лично избранного хранителя моей души?       От этих слов гном замер, не веря своим ушам. Кровь быстрее потекла по венам, отдаваясь в висках гулкими ударами. Он потянулся и нежно дотронулся до кончиков ее холодных пальцев. Ее признание прорвало плотину страха и неуверенности, затопив душу светлой радостью.       — Знай же, мне тоже есть, что сказать, — голос мужчины звучал твердо и уверенно. — Я никогда не встречал женщины, подобной тебе. Верю и знаю — ты — самое совершенное творение Создателя. С тех пор, как наши пути вновь пересеклись, я только и делаю, что восхищаюсь тобой, осознавая несостоятельность своих притязаний. Я не достоин! Но все же — сквозь эти стены, услышь меня, любовь моя… — последние слова сорвались с губ тихо и надрывно.       — Я слышу тебя, любимый — эти слова, казавшиеся самыми трудными на свете, дались так легко! — Тебя, только тебя, навечно, навсегда!       Он шагнул к ней, обнимая за талию, прижимая к себе. Бри опустила голову, травяной запах его волос, самый пьянящий на свете запах, сводил с ума. Это все сон, это не может быть правдой!       — Я всегда был уверен, что ты боишься меня. Я почти старик, мое тело безобразно, я подвержен ужасному недугу, а ты дитя, чистое и прекрасное, — Торин улыбался. Из-за разницы в росте гном мог приложить ухо к ее сердцу и слышать сильное частое биение.       — Вся моя жизнь — это борьба гордости с любовью. Но я никогда не боялась тебя, я трепетала от своих чувств. Твой возраст, твои седины — я могу только восхищаться. Твое тело — прекрасное творение природы. Твои недуги — мы победим их, не страшись ничего.       — Ты сказала «мы», я правильно понял — он отстранился, заглядывая ей в глаза. — Я не имею права, знаю… Ты спасла мою душу, не покидай меня сейчас, не покидай меня никогда! Мне осталось жить не так уже долго. Не обрекай меня провести это время в невыносимой боли!       — Если я нужна тебе — я останусь. Позволь помогать, заботиться, переложи часть своей ноши на мои плечи. Пока ты рядом — нет на свете никого сильнее меня.       — О, моя любимая! — гном взял ее лицо в ладони, притягивая к себе, приникая губами к ее губам. Сила своих чувств оглушила его, все на свете стало неважным и потеряло смысл, кроме нее. После почти двухсотлетнего одиночества сердце возродилось, освободившись от ненависти и злобы. Бри отвечала ему взаимностью, нежно поддавалась, заставив трепетать каждый нерв. Она нуждается в нем так же сильно, как и он в ней, притяжение двух половин — как морской прилив, его не остановить и не постичь его смысл.       Двое любящих существ стояли посреди золотых гор, обретя друг друга после стольких испытаний, разрушив все преграды, строя на обломках прошлого самое важное — доверие.       Где-то в недрах горы зазвонил колокол.       Бри открыла глаза, отрывая губы от его губ.       — Нам пора. Проводим наших мальчиков, — нежно поцеловала в лоб, приглаживая волнистые пряди.       Гном все еще не выпускал ее из объятий, молча вглядываясь в серьезное лицо.       — Все так странно… Этот поход, я потерял в нем часть себя, вместе с Фили и Кили, которые были как сыновья. И обрел другую часть — тебя. Не знаю, поймешь ли ты меня, я чувствую, что жить незачем — и жить надо, одновременно!       — Я понимаю. Смириться с их уходом не получится, ни у тебя, ни у меня. Мы будем учиться с этим жить. Торин, я хотела сказать еще кое-что, — Брианна сделала глубокий вздох.       — Слушаю тебя, — гном поднял брови.       — Прошу, не говори никому о нас. Оставь все в тайне. Сейчас не время — траур, раненые, разруха. Слишком много других забот. Отнесись к моим словам со всей серьезностью.       Гном нахмурился, еще крепче прижимая ее к себе.       — Хорошо. Я согласен, пусть так и будет. Хотя мне это и не нравится, ты права. Но обещай все равно быть рядом, не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.       — Обещаю. Спасибо.

*****

      Церемония погребения прошла. Время тянулось медленно, будто нарочно продлевая тягостный момент. В зале собралось огромное количество людей, гномов, эльфов, решивших отдать последние почести героям. В первом ряду, помимо короля, Бри, членов отряда, стояли Гэндальф и Радагаст, Беорн, Элронд, Даин, Бард.       Тауриэль, бледная, похожая на тень, осталась где-то в конце. Брианна хотела провести ее с собой, но эльфийка отказалась.       — Мне безразлично, где стоять. Я не буду дожидаться конца церемонии, брошу последний взгляд на него и уйду.       — Куда ты пойдешь? Может, останешься? Я попрошу за тебя, ты так самоотверженно сражалась, ты можешь быть полезной.       — Я не останусь. Ничто не держит меня в этом крае. Служить твоему королю не буду, он открыто презирает эльфов. Я уйду в свой лес.       — Лорд Элронд всегда даст приют, помни об этом, — Бри обняла ее. — Прощай.       В честь принцев зажглись тысячи свечей, Торин произнес короткую речь о подвиге, который запомнят навечно, о невосполнимой потере и скорби. Братьев отнесли в склеп и накрыли каменными плитами.       Торин сразу же покинул зал с Балином, готовиться к коронации.       — За тобой зайдут через два часа. А пока отдохни, — гном сжал ее плечо.       Брианна присела на ступеньки у входа и действительно ужасно себя чувствовала. Бессонная ночь, нервное объяснение с гномом, прощание с Фили и Кили, да еще и с утра ни крошки во рту не было.       — Вот вы где! — Эллен подошла сзади. — Я вас с самого утра ищу. Вы ели?       — Я не ела. Буду очень благодарна за завтрак.       — Я принесу в комнату. После коронации лорд Элронд отбывает, ну и я тоже. Вы же поправились, помощь больше не нужна?       — Не нужна. Спасибо вам за все.       Эльфийка улыбнулась и бодро побежала вниз.       Леди уронила голову на колени. Надо сделать усилие, пойти следом.       — Я чувствую себя так, как ты выглядишь, — Бильбо сел рядом.       — Привет. Ты тоже провел ночь без сна?       — Я вообще в последнее время ужасно сплю, — хоббит потер глаза. — Эта обстановка плохо на меня действует, кругом раненые, комнаты без окон, вечный сумрак в коридорах. Путаю день и ночь.       — Да уж, комнаты без окон — к этому сложно будет привыкнуть, — она печально улыбнулась.       — Так ты остаешься? Ты говорила с Торином? — Бильбо оживился.       — Да. Я говорила с ним сегодня утром. Предложила свою помощь. Знаешь, он изменился к лучшему. Это все еще тот же упрямый гном, но душа его открылась добру.       — Да? — с сомнением протянул хоббит. — Я вспоминаю вчерашнее собрание, доброй душой там и не пахло… хотя, — хитро улыбнулся, — он мог сделать исключение. Для тебя.       — Для меня? Я так не думаю. Торин помогает раненым — всем, людям, эльфам, и выполнит условия сделки, даст деньги на восстановление города. Разве это не убедительные доказательства?       — Его проснувшаяся совесть — это одно. А отношение к тебе — другое. Только слепой этого не видит. Вы весь поход тянулись друг к другу, и…       — Не продолжай, пожалуйста, — Бри покраснела.       — О, конечно, прости. Это лишь мои личные мысли, — хоббит смутился. — Я пойду. Надо собираться — завтра мы с Гэндальфом отбываем. Я иду домой!       Спустившись к себе, девушка поела и хотела прилечь. Стук в дверь заставил поморщиться. Кто там еще.       На пороге стоял Гэндальф.       — Можно войти? Я не займу много времени.       — Конечно, проходи, — Бри обрадовалась мудрому старику.       Волшебник снял колпак и сел на стул около кровати.       — Бильбо сказал мне, что ты остаешься в Эреборе. Это правда?       Она вздохнула.       — Пока да. Я не знаю, как надолго, и правильно ли поступила…       — Это самый правильный поступок, не сомневайся. Ты действительно нужна ему, как и он — тебе, — маг многозначительно поднял брови.       — И давно ты все знаешь? — леди сложила руки на груди.       — С самой первой минуты, как увидел тебя на поляне у каменных троллей. Послушай меня, здесь нечего стыдиться, твои чувства — редкий дар. Ты умная девушка и распорядишься им как нужно.       — Ты веришь в меня так, как я сама в себя не верю.       — А ты попробуй. Результат превзойдет ожидания. Я завтра ухожу, еще много дел требуют внимания. Напоследок хочу сказать — не оставляй его. Торин — сложная душа, чаши весов которой постоянно колеблются. Добро перевесит зло только рядом с тобой.       — Гэндальф, ты уверен, что зло — это не я сама? События на Вороньей горе меня беспокоят. Что за существо в моем обличье убило орка и подчинило себе стаю варгов?       — Брианна, — медленно начал маг, — никто точно не может сказать, что это было. Я поделюсь с тобой своими мыслями. Темная сторона в тебе так же сильна, как и светлая. Но выпускать ее на волю следует только в особых случаях, когда речь идет о сохранении жизни. Иначе мрак может вытеснить свет.       По телу Бри пробежала дрожь.       — Не бывать этому! Никогда больше темное существо не вырвется на свободу! Даю слово!       — Хорошо. Помни о моих словах. Отыне ты — хранитель жизни короля гномов. И его души, что самое важное.       Она облизнула пересохшие губы.       — Я должна стать его женой?        — Не мне давать такие советы. Жена — это женщина, над которой он будет иметь власть. Ты — нечто гораздо большее, ты вне его подчинения, твоя сила — в твоей свободе. Но это лишь мои мысли. Ничто не должно помешать любящим сердцам соединиться и иметь наследников.        Старик встал, похлопал ее по плечу и вышел за дверь.        Леди подложила под спину подушку, устраиваясь удобнее. Итак, сбылась самая дикая, безумная мечта — он любит меня. Все еще трудно поверить в реальность утренней сцены, на заднем фоне остается страх, что все это — лишь горячечный сон, бред и кома измученного мозга. Должно пройти время, подкрепленное словами и действиями, прежде чем сердце осмыслит внезапное счастье.        «Все время похода я внушала себе необходимость уйти, когда все закончится. Это было так — с какой стороны не посмотри. Сейчас обстоятельства изменились — и решение тоже. Насколько это правильно?» — вопрос мучал ее.        Взвешивать «за» и «против» — нелегкая задача.        С одной стороны — он не женат, он одинок, он пережил ужасную потерю, он болен, он не оправился от ран, он любит меня. Слова мага о неспокойной душе… Ему нужна дружеская забота и женская ласка.        С другой — он король, мужчина, в чьих жилах течет чистая кровь правителей, и это обстоятельство делает его достойным лишь женщины, подобной ему. Никакая простолюдинка не будет принятой и понятой в жесткой иерархии. Открыто вступить с ним в отношения — обречь его на всеобщее вечное осуждение. Второе — другая раса. Наследник самого великого гномьего государства с тысячелетней историей не может быть полукровкой. Никак. Это будет оскорблением для всего народа. Торина посчитают предателем традиций и ценностей, глупцом, слабаком.        «Разве я смогу поступить с ним так в угоду своим эгоистичным желаниям? Да и какого наследника я рожу, если вообще смогу зачать? Что это будет за существо? Похожее на меня — высокое, тонкокостное, безбородое? А если он не сможет держать в руке меч отца — это будет позор на века!» — Бри еле дышала. Горькие мысли шли непрерывным потоком. Нужен план, какой-то план, как действовать, чтобы соблюсти его интересы. На ум ничего не шло. «Ничего, позже образуется. Я готова положить на алтарь его счастья все — свою жизнь, свою гордость, свою душу…»        В дверь постучали. Быстро утерев пару слезинок, она отворила дверь. В коридоре стоял Балин — в нарядном праздничном одеянии, тщательно уложенными волосами и бородой. В руках держал подушечку из красного бархата, на которой покоилась сверкающая корона.        — Пора, время пришло. Ты понесешь самый главный атрибут королевской власти, — гном улыбался.        — Какая красивая! — леди не могла не восхититься потрясающей работой мастеров.        — Корона из простого металла, не золотая. Он понял, что золото для него вредно. Я горжусь своим королем.        Девушка умылась, расчесала волосы, накинула на плечи мех и вышла к Балину.        — Возьми подушку и следуй за мной.        Бри шла по многочисленным коридорам, через передний зал — церемония проходила на улице, слишком много присутствующих.        Как только девушка и гном вышли на свет, рог затрубил торжественное вступление. На секунду ослепли глаза, привыкшие к полутьме, но зрение быстро вернулось. Территория перед входом богато украшена флагами и эмблемами Эребора, по всему периметру стоят воины в парадных доспехах, за которыми расположились многочисленные зрители — гномы, люди, эльфы.        Посреди площади стоит камень с искусно вырубленными знаками и символами — древнее капище, на котором приносили присягу своему народу все правители Эребора.        Балин кивнул ей и важным медленным шагом пошел к месту совершения церемонии.        Брианна шла следом, неся ценную ношу на вытянутых руках. Ледяной ветер хлестал по щекам, губы жгло, дыхание прерывалось, сердце стучало как безумное. Эльфийская ткань платья не пропускала холод, иначе пришлось бы туго.        С противоположной стороны начала движение невысокая массивная фигура. Торин направлялся туда же, заметно хромая. Мантию и волосы развевал сильный ветер, но гном упорно шел вперед. «Ничто не может заставить сбиться с шага этого сильного мужчину», — думала леди с восхищением. Острое зрение уловило шевеление его губ. Гном беззвучно повторял одно слово — любимая.        Наконец, все трое поравнялись. Ожил рог на стене, оповещая о начале коронации.        Балин и Бри почтительно поклонились, старый гном достал из кармана пергамент и начал читать текст на кхуздуле. Непогода расходилась, обрушивая на головы то снежинки, то капли дождя, но никто этого не замечал.        Девушка видела перед собой только его лицо — невыразимо прекрасное, благородное, румяное от холода, с сияющими глазами.        Настал самый главный момент его жизни — передача власти и полномочий священного рода Дурина. «Я рядом, я это вижу, я часть его мечты — только ради этого момента стоило страдать сорок лет».        Закончив свою речь, старый советник многозначительно откашлялся в кулак, привлекая внимание Торина, неотрывно смотрящего в любимые зеленые глаза.        Гном с неохотой отвел глаза, говоря свою часть клятвы.        Балин взял с подушки корону, — секунда — и она уже сияет в темных волнистых прядях. Раздались оглушительные аплодисменты, гремел рог и трубы. Эребор обрел своего единственного законного правителя.        — Иди в зал совещаний, — гном нежно провел рукой ей по плечу.

*****

       Леди зашла в зал, осматриваясь. Довольно светлое помещение, в отличие от остальных мест. Множество свечей, кристаллов, факелов. На стенах мозаики, мастерски выложенные драгоценными камнями, изображающие сцены боев, добычу золота, легенды о Дурине и Махале. Жарко пылал камин. Она подошла ближе, согревая озябшие руки.        Посредине находился большой круглый стол из белого мрамора, деревянные кресла. Бри села на одно из них, легко поглаживая шершавый подлокотник. Сколько споров и дискуссий видели эти стены! Сколько судьбоносных решений было принято!        Раздались шаги, в дверь вошел Двалин. Воин на секунду замешкался, увидев девушку, но взял себя в руки, кивнул ей и сел напротив, опустив глаза.        Неприятная боль разлилась по ее сердцу. Между ней и другом выросла стена отчуждения. Больше не подойдешь потрепать его по воротнику, не поможешь с застежками на нарукавниках, шутя и улыбаясь. Его просьба перед битвой говорит о многом. Это признание в чувствах, которые невозможно принять. «Я обрела одного гнома, но потеряла другого», — печально думала она.        Шум, издаваемый коваными сапогами по каменному полу, извещал о приходе остальных участников совещания. Торин резким движением распахнул створки дверей, ища глазами девушку.        Бри и Двалин встали, застыв в поклоне, приветствуя короля. Король кивнул им, жестом разрешая сесть. За ним вошли члены отряда, Гэндальф, Бильбо, Даин, несколько неизвестных гномов.        Дубощит занял свое место, развернул какой-то свиток и углубился в чтение.        — Итак, — через пару минут начал гном, — в этот самый печальный день в новой истории Эребора мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь наших героев, а так же я хочу огласить свое решение по поводу высших должностей при дворе.        — Моими советниками назначаются: по вопросам дипломатии — Балин, по делам военным — Двалин, по вопросам общим — Брианна Андерсон, герой и друг народа гномов, она же является личным помощником.        Торин суровым взглядом обвел присутствующих, намекая на непоколебимость и на то, что его решение по поводу девушки, получившей высокий чин, не обсуждается.        — Снабжение оружием — Дори, королевская кухня — Бомбур, хранитель королевской библиотеки и официальный писарь — Ори, главный лекарь — Оин.        — Глоин, Бофур, Бифур, Нори и мистер Бэггинс выразили желание вернуться по домам после получения награды.        — Давай обсудим всю необходимую помощь из Железных холмов, — Даин перешел к делу.        — Брат, помощь понадобится, и много. Прежде всего, поставки пищи и рабочей силы. Позже встреться с моей личной помощницей, назови цены и сроки, она рассчитает плату.        Услышав это, Бри испытала облегчение: «Эта должность — настоящая, придется работать, общаться… Он действительно уважает меня, и не сделает игрушкой в своих руках».       Торин не мог не заметить, как загорелись ее глаза. Значит, выбор сделан правильно. Большим испытанием стала борьба с собственными желаниями, которым требовали лишь одного — по древней традиции укрыть свою женщину от посторонних глаз в роскошных покоях. Владеть единолично и жадно, ревностно охраняя свое самое ценное сокровище. Но сделать это — значит потерять ее. Он слишком хорошо помнил слова о свободной душе, слишком уважал и любил, чтобы сделаться тюремщиком.       — Дори, что с запасами оружия и доспехов?       — Мы проверили все, оружейные полны. Хотя и находятся в плохом состоянии. Больше сотни лет никто ничего не точил и не чистил. Нужно время, чтобы все привести в порядок, и воины.       — Я много предложить не могу, — вмешался Даин. — Битва унесла из жизни многих из моего и так малочисленного народа.       — Мы пока справимся с тем, что есть, — Дори обратился к Торину. — Мы ожидаем пополнение из Синих Гор и других кланов, разбросанных по всему Средиземью.       — Я уверен в этом. Еще совсем немного — и Эребор вновь обретет былое могущество. А сейчас я попрошу Балина и Брианну сопровождать меня на передачу награды людям, остальные можете быть свободны.       Бри вышла из-за стола, подойдя к королю.       — Ваше Величество, благодарю за оказанное доверие, — леди поклонилась.        — Я рад, что смог угодить, — он поклонился в ответ, пряча улыбку, не предназначенную для посторонних глаз.        На улице уже стояли обозы, наспех сколоченные из старых досок, оставшихся при пожаре в Эсгароте, крытые мешковиной, полные золотых монет — деньги на восстановление Дэйла. Бард в волнении ходил рядом, то и дело поглядывая на гномьих стражников, ожидавших приказа разрешить выезд.        Торин с Балином остались в зале, недалеко от входа, в последний раз сверяя договор о передаче денег, а Бри вышла на улицу.        — Привет! — поздоровалась она в спину, покрытую потертым латаным плащом.        Бард быстро обернулся, несколько секунд недоуменно рассматривая симпатичную девушку в платье и наброшенном на плечи шикарном мехе.        — Леди Бри? Простите, не сразу признал, — лучник смутился, — в моей памяти вы остались немного другой.        — Чумазая и подпаленная драконом? С этим покончено, теперь я ношу платья и регулярно умываюсь.        Он улыбнулся, бросив ей через плечо тревожный взгляд.        — Что-то не так?        Бард замялся.        — Да вроде все идет гладко… но кто знает этих гномов, взбредет им в голову очередная шальная мысль…        — Я знаю гномов и ручаюсь за них. Заминка всего на пару минут, последняя проверка документов, в этом отношении они дотошные.        — И кто это у нас такой шикарный? А мех чей? Никак волчий? — услышала Бри.        Из-за крайнего обоза вышел Эдвард, широко разводя руки и улыбаясь. Выглядел молодой человек как обычно, только в вычищенной одежде.        — Рада тебя видеть, — леди сделала шаг вперед, протягивая ему руки, — я думала, ты ушел к себе в лес.        — Я так и хотел, но Бард сделал предложение остаться и быть его помощником.        — Мне нужны толковые ребята, а если они еще и драться умеют, — лучник похлопал охотника по плечу.        — Бабушку перевезу, как только будет готов дом. А ты, я смотрю, живешь в мире и согласии со своим гномом? Я видел коронацию.        — Я действительно буду жить в Эреборе, но лишь как советник и помощник короля.        До слуха донеслись голоса, и Брианна обернулась. Недалеко стояли король и его старый советник. Балин с Бардом рассматривали пергамент с условиями сделки, нахмуренный Торин пристально смотрел на девушку и охотника, сжав кулаки. Взгляд, полный боли, был красноречивее любых слов.        Гном не мог дышать. Его Брианна, его самое выстраданное сокровище, невыносимо красивая, стояла перед наглым охотником, положившим на нее глаз. Боль приносило и очевидное — вместе они смотрелись прекрасно — высокий плечистый мужчина и хрупкая девушка, оба молодые, здоровые, изящные. «Я не имею на нее никакого права, это насмешка над природой — низкий безобразный сын подземелья и столь неземное создание».        Опустив глаза, наследник Эребора развернулся и пошел в гору, превозмогая боль в ноге, даже не посмотрев на Аркенстон, переданный Бардом в руки Балину.        Леди покраснела и разозлилась. А никто не обещал, что будет легко. Любое общение с мужчинами теперь рассматривается как преступление, даже простая беседа! Попрощавшись с Эдвардом, Брианна решительно направилась за королем.        Из-за хромоты он не мог быстро идти, пара минут — и впереди показалась широкая спина, обтянутая кожаной мантией. Он пересек зал и зашел в какую-то дверь.        Бри глубоко вздохнула и шагнула туда же, оказавшись в огромной тускло освещенной комнате. Пахло пылью, от пола до потолка высились полки с книгами и пергаментами, небольшой письменный стол и кожаная софа. Довольно холодно, камин не растоплен. В одном из стенных проемов стоял гном, сложив руки на груди. Тень ложилась ему на лицо, и только глаза сияли, как звезды, отраженные в глубоком чистом роднике.        — Он, оказывается, здесь. Ты, я вижу, этому рада. Иди. Ты свободна, — никто не знал, чего ему стоило произнести эти слова.        — Я не сделала ничего плохого, — тихим голосом начала леди, — я лишь поздоровалась с другом, который пришел на помощь в самые тяжелые часы. Это он вытащил меня из реки, он стоял со мной на вышке перед драконом, он открыл дверь комнаты, где вы меня заперли! Он отвлекал отряд орков, пока я добиралась до тебя! Как видишь, Эдвард сделал много добра.        — Это все очень мило, — король сузил глаза после небольшой паузы. — А еще твой самый лучший друг оценил тебя в десять лошадей и горсть золотых.        — О чем ты? — удивленно протянула Бри.        — О разговоре в лесу. Охотник предложил мне оставить тебя ему взамен на лошадей и деньги.        Брианна чувствовала, как гнев вперемешку со стыдом противно ползет по телу.        — Так вы торговались мной?!        — Я хотел убить его после этих слов. Неужели ты считаешь, я мог поступить иначе? — мужчина отошел от стены, вплотную к девушке, гордо подняв голову.        Гнев потух так же быстро, как и начался. Бри часто заморгала, смахивая слезы.        — Я не знала о таком разговоре. Прости, если сделала тебе больно. Мой самый лучший друг — это ты. На охотника отныне не будет брошено ни одного взгляда.        Ее замирающее от любви сердце требовало успокоить его, пообещать что угодно, лишь бы горестная морщинка между бровей разгладилась, и глаза снова сияли счастьем.        — Ты точно хорошо подумала? Утренняя горячка прошла? Зачем тебе старый больной гном? — Торин долго собирался с духом, чтобы озвучить свою самую унизительную мысль.        — Зачем тебе женщина без роду и племени, неизвестное существо на грани света и тьмы?        — Затем, что люблю всем сердцем и буду любить до своего последнего вздоха, — жестко сказал король, сжимая ее плечи.        — Я чувствую тоже самое. Уже сорок лет эта любовь, как дождь и синее небо, как солнце на рассвете — бесконечна. У твоего сердца одна история с моим, я не в силах это изменить, даже если захочу.        Гном взял ее за руку и повел к софе. Бри присела, тут же сама жадно схватив его за руку, сжимая крупные холодные пальцы. Он внимательно, без тени улыбки, вглядывался в бледное лицо, пристально рассматривал каждую черточку, остановившись на приоткрытых губах. Невозможно в это поверить, она — рядом, счастье наполняет сердце, обжигает, как огонь. Сила, бушующая в этом хрупком цветке, приводит в восторг и возбуждение.        Брианна чуть дышала. Никто никогда так откровенно не разглядывал ее лица, которое сама считала некрасивым, неженственным. Очень странное ощущение — видеть, как тобой открыто восхищаются. Она закрыла глаза, наклонив голову, показывая, что хочет и готова покориться своему повелителю.        Долго ждать не пришлось, он сжал ее талию обеими руками, приникая к губам. Бри в ответ обвила сильную шею, запуская ладонь под многослойную одежду, проводя ноготками по напряженным мышцам спины. Он дернулся, еще сильнее вжимаясь в нее, тяжело дыша.        « Это опасные игры», — здравая мысль стучалась у нее в висках, но вознесенное на вершину блаженства сердце отказывалось слушать, требуя продлить незаконное, словно украденное, счастье.        — Нас могут увидеть, — леди прошептала, не отрывая губ, плененных поцелуем.        — Пусть увидят, — ответил король севшим голосом.        Страх за его жизнь и положение мгновенно остудил пламя, разгорающееся по всему телу. Девушка мягко отстранилась, смотря в потемневшие от страсти синие глаза.        — Надо идти, Даин ждет.        — Зачем тебе Даин? — он заморгал, с неохотой возвращаясь к действительности.        — Ты велел обсчитать помощь из Железных холмов.        — Ах, да. Справишься? Мой брат имеет весьма тяжелый характер.        — Справлюсь. Мне по душе этот воинственный гном, он прямой и резкий, как удар мечом.        — А еще умеет ругаться на всех языках Средиземья, — усмехнулся Торин.        — Вот это да! — она хлопнула себя по лбу. — Я сражена наповал!        — Я вообще-то тоже умею, — он сказал это абсолютно серьезно, с нотками ревности.        — Ты — просто кладезь талантов, я всегда это знала, Торин сын Траина.        — Ты смеешься? — гном прижал ее к себе, намереваясь повторить поцелуй.        — Нет, серьезно. Всегда так про тебя думала. А теперь я пойду. После ужина вернусь с выполненной работой и лечебными процедурами.        Торин поморщился.        — В этом нет ничего неприятного, обещаю, — она нежно прикоснулась губами к его лбу, на секунду закрыв глаза, и вышла из комнаты.

******

       Общение с Даином и его казначеем заняло неожиданно много времени. Сам владыка Железных холмов был не любитель говорить, в отличие от своего спутника. Пожилой гном со шрамом на лице вникал в каждую мелочь, по несколько раз уточняя цены на товары и услуги. Бри исписала под его диктовку около пяти длинных пергаментов, зато стала довольно сносно разбираться в тонкостях рыночных отношений гномов.        Брат короля делал на все скидку, казначей ворчал, что в горе тонны золота, и надо просить обычную цену. В конце концов, оппоненты разругались, Железностоп стукнул по столу кулаком, пробив в нем дыру, и разговор был окончен.        Брианна чувствовала голод и головную боль. Таких насыщенных эмоциями дней в ее жизни еще не было. За короткое время пережить столько чувств, из бедной чужестранки стать всеми уважаемой героиней, получить высокую должность при дворе и узнать о его настоящих чувствах. Испытать всю глубину своего горького счастья удастся, лишь оказавшись за закрытыми дверями своей комнаты.        В коридоре леди догнал Орсон — гном, назначенный старшим над слугами, которых набрали из числа людей и железнохолмцев, пожелавших переселиться в Эребор.        — Вот вы где, миледи! Я Вас обыскался по приказу его величества.        — Я только закончила переговоры с Даином. Что случилось?        — Ужин уже начинается, вы обязаны занять свое место за столом.        — Я? За королевским столом? — она удивленно вскинула брови.        — Он приказал накрывать на трех советников, мага и хоббита.        — Понятно, тогда ведите. Я еще не знаю, где королевская трапезная. И еще, Орсон, после ужина и перед завтраком в покоях короля должно быть все по списку, который лежит в моей комнате на столе, возьмите его. Лечение необходимо начать как можно скорее.        Гном привел ее в большую, хорошо освещенную комнату с длинным деревянным столом, покрытым белоснежной скатертью. Накрахмаленные салфетки, начищенные до блеска серебряные столовые приборы — все было безупречно. На красивых резных стульях с высокими спинками сидели Торин, Балин, Двалин, Гэндальф и Бильбо. Бри на мгновение смутилась, но взяла себя в руки, вспомнив правила этикета в столовой, которым учила тетя.        — Прошу прощение за опоздание, — она поклонилась, ожидая слово короля.        Мужчины встали, приветствуя девушку. Торин тоже встал, почтительно склонив голову, небрежным движением отбросив волосы за плечи. В этом простом жесте столько изящества, в синих глаза отображалось пламя от камина, ее сердце плавилось от восхищения.        — Прошу, леди Андерсон, — чуть хрипловатым голосом произнес гном. Он так ждал ее появления, так хмуро смотрел на пустой стул рядом с Балином, что неожиданно оказался не готов увидеть стройный силуэт в белоснежном мехе.        Брианна села, положив салфетку на колени, украдкой поглядывая на соседей. В походе из столовых приборов была лишь щербатая деревянная ложка, да и то не всегда, чаще приходилось есть руками. Бильбо явно получал огромное удовольствие от соблюдений всех правил поведения за столом, Двалин на удивление ловко орудовал вилкой и ножом, ну, а Торином можно было залюбоваться — сильные руки безупречно владели как оружием, так и тонкими изделиями из серебра.        Леди принялась за чересчур жесткое мясо и немного переваренные овощи.        — Повара оставляют желать лучшего, — сухо заметил Балин. — Я рад, что сохранил все зубы, но после битвы не всем так повезло.        — Бомбуру необходимы более умелые помощники, Даин поможет с этим, — Бри вспомнила разговор с братом короля.        — Вы сумели прийти к согласию? Казначей моего брата известен своей несговорчивостью, — Торин обратился к ней с легкой улыбкой.        — Это было нелегко, — созналась она, — но все получилось. Я позже зайду со своими свитками.        — Зайди, — спокойно и твердо сказал король, бросив на нее взгляд, от которого мурашки поползли по спине, и краска залила щеки.        За столом воцарилось молчание. Бильбо откашлялся.        — Наш последний ужин, не могу поверить!        — Почему последний, мистер Бэггинс? — Балин хитро подмигнул. — Как только ваша кладовая снова обретет прежний вид, пошлите весточку, мы придем!        Все засмеялись.        — Бри еще не была у меня в гостях, — хоббит посмотрел на девушку, — я приглашаю, ты нанесешь мне визит?        — Обязательно, но когда-нибудь позже, — Торин ответил за нее, вызвав на себя удивленные взгляды.        — Его Величество хотел сказать, что как только дел поубавится, отпустит меня в путешествие, — Брианна чувствовала, что лицо не просто покраснело, а запылало.        Любимый гном искоса посмотрел на нее, криво усмехнувшись, что в свете последних событий означало «и не мечтай».        Ужин дался девушке нелегко. Торин еле сдерживался, чтобы открыто не признать свои права на нее, Двалин за все время ни разу не поднял глаза и не произнес ни слова, Гэндальф усмехался в усы…        Она пришла в свою комнату и в изнеможении прилегла на кровать. А еще ведь идти к нему на лечение. Прикасаться руками, делая вид, что не хочется сделать это губами… Он склонен терять над собой контроль в моменты проявления чувств, мне придется держаться за двоих.        Пролежав примерно с полчаса, Бри умылась, посмотрела на себя в зеркало — в тусклом свете двух свечей и кристалла поразилась горящим глазам и тревожному усталому виду. Взяла пергаменты с рабочими делами и пошла к гному.        Орсон сказал, что Торин, поправившись, перешел в свои старые покои, в которых жил еще до нападения дракона. Эти комнаты находились довольно высоко, пришлось пройти почти десять пролетов, миновать пять левых поворотов в коридорах и, наконец, встать перед дверью, охраняемой двумя хмурыми стражниками.        — Миледи Андерсон, к королю.        — Он ждет вас, — пробасил гном в толстой кольчуге и распахнул перед ней массивную дверь.        Бри задрожала, но взяла себя в руки и решительно вошла внутрь хорошо освещенного помещения.        Покои состояли из нескольких комнат, первая из которых — его рабочее место. В ней находился широкий рабочий стол из дорогой породы дерева, заваленный исписанными пергаментами, перьями, чернилами, воском для печатей, роскошное кресло, у стены стулья для посетителей, расписные сундуки. На стене полки с книгами, какими-то диковинными вещицами, оружие — мечи и лук.        Запах. Особый запах — тонкий, волнующий, дразнящий чуткое обоняние. Травы, свежевыделанная кожа, табак. Сразу понятно — тут обитает мужчина.        — Брианна, это ты? — раздался голос из-за приоткрытой двери в стене. — Иди сюда!        Бри тяжело сглотнула, ладони вспотели. Он зовет в спальню.        Бесшумно ступая, леди заглянула в проем.        Вторая комната. Ярко пылает камин, облокотившись на который стоит Торин в камзоле, расстёгнутом на груди, штанах и легких кожаных туфлях. Он курит трубку, пристально смотря на огонь сквозь сизый дым.        Недалеко небольшая холостяцкая постель с пологом из простой белой ткани, столик, несколько больших сундуков, на стене закреплен Оркрист, звериные шкуры. Леди сделала шаг и наступила на что-то мягкое — ковер. Весь пол устлан пушистым золотистым ковром. Надо идти дальше, но в грязной обуви это явно невозможно. Вздохнув, она ловко стянула сапоги, утопая босыми ногами в мягком покрытии.        Гном следил за ее движениями, как завороженный, и когда девушка сняла сапожки, чуть не застонал. Дотронуться до ее ножки — такая сладкая и давняя мечта, совсем близко, только протяни руку… Он тяжело дышал, чувствуя, как по низу живота проходит дрожь. Надо взять себя в руки, девичья честь — не пустой звук, она должна принять его только в статусе королевы, иное невозможно.        — Можешь не разуваться, этот ковер мой ровесник, — король старался говорить спокойно.        — Нет, что ты, он так красив, у меня не хватит духу ходить по нему в пыльной обуви. Я принесла свои расчеты и готова к вечерним процедурам.        — А, так вот что Орсон притащил, — он жестом указал на столик. — Я уже соскучился. — Мужчина подошел к ней, нежно обнимая за плечи, смотря в глаза, всячески избегая зоны груди.        — Давай свитки, я посмотрю их ночью.        — Ночью надо спать, не слыхал? — Бри улыбнулась.        — Слыхал, давно… — он притянул ее к себе, желая поцеловать.        — Давай я тебя сначала полечу, а потом поцелую. Иначе в голове все перемешается, я напутаю с лекарствами, и произойдет ужасное — ты превратишься в эльфа.        — Это будет хуже, чем ужасно, смотри внимательно, — гном с неохотой выпустил ее из объятий и сел на кровать.        Брианна взяла свечу, подошла к столику — мазь, настойки, массажное масло — все на месте.        — Итак, начнем. Чтобы убрать хромоту, нужно делать регулярный массаж, разрабатывать мышцу, восстанавливать ее чувствительность. Старые травмы на спине тоже требуют внимания. Настойки — для сердца и почек. Все понятно, вопросы есть?        — Нет. Приступай.        Леди села на ковер, стягивая с него туфлю. Ого. Первый раз вижу ногу гнома без обуви — крупная, тяжелая, поросшая темными волосами. На верхней стороне ступни розовел довольно широкий свежий шрам, полученный от белого орка на Вороньей Высоте.        — Теперь я понимаю, почему ты одним ударом сапога можешь завалить орка.        Король смутился.        — У гномов широкие крепкие кости. Мы рождены для тяжелой работы и боев, а не для того, чтобы порхать по земле, едва касаясь ее кончиками сапог, — внезапный порыв затопил его. Торин опустился на пол, рядом с ней.        — Разреши? — сильная рука тянулась к маленькой белоснежной ножке.        Бри поняла его желание, секунду раздумывая. Он уже делал это, когда она в лесу поймала занозу.        — Разрешаю.        Мужчина дотронулся до нее, нежно, почти невесомо проводя пальцами по шелковой коже от тонких пальцев до розовых пяточек. Как же она отличается от женщин его племени! Да что там — от всех на свете! Держа в ладони изящную ступню, не мог дышать от восхищения.        «Как странно мы, должно быть, выглядим, — думала она, — и как это сладко — прикосновение любимого». Горячие волны накатывали из напряженной груди, опускаясь все ниже. Нечто новое рождалось в ней, древний, как сама жизнь, зов крови. А что, если… его руки… поднимутся выше…        — Давай продолжим лечение, — Бри чувствовала, как по спине сползают вниз капельки пота.        — Да, — сдавленно произнес гном, нехотя выпуская из рук ножку.        Оставшиеся процедуры леди проделала в молчании, тщательно растерла ногу, затем занялась спиной, пройдясь легкими поцелуями по линии позвоночника. Накапала настойки, которую гном выпил, сморщив нос.        — Ну, вот и все. Признаться, я без сил. Тяжелый был день, — Брианна присела на край постели.        Торин обнял ее, целуя в шею.        — Любовь моя, я не погорячился с твоей новой должностью? Это весьма не просто и потребует значительных усилий и действий.        Она встрепенулась.        — Я хочу сказать огромное спасибо, что оказал такое высокое доверие. Я не подведу, обещаю. Мне нравятся и действия, и усилия — все, что в интересах народа гномов, все, что касается тебя!        — Я понимаю. Иди, отдохни как следует. И кстати, лечение мне понравилось. С нетерпением жду тебя завтра с утра, — король нежно улыбался.        Бри едва заставила себя отвести глаза от прекрасного, преображенного чувствами, мужественного лица.        — До завтра, мой король.        Хлопнула входная дверь, и мужчина остался в покоях один. Скинул с плеч камзол, оказавшись в одной рубашке, мокрой от пота. Находиться с ней наедине, чувствовать сладкий аромат юного женского тела, сидеть на постели — и не иметь возможности целовать ее всю, целиком, принимая ответные ласки, — неимоверно трудно. Дыхание срывается, тело горит, словно в лихорадке, ну и другие особенности мужского организма заставляют стыдиться перед столь чистым и невинным созданием. Гном вошел в банную комнату, склонившись перед золотой раковиной, долго плескал в лицо и шею ледяной водой, прежде чем окончательно пришел в себя.        Королева. Она должна быть королевой.

******

       В жизни Бри еще никогда время не текло так стремительно. Наверное, дело в счастье, переполнявшем сердце. Демоны одиночества и страха заползли глубоко в недра тьмы — и поделом, там им самое место. Эти твари не побеспокоят, пока за каждым ее движением с гордостью и любовью следят сапфировые глаза.        Леди быстро втянулась в работу, которой было очень много — восстановление Эребора. Горный народ возвращался в родные места: всех надо обустроить, снабдить пищей и работой, возродить добычу металлов, кузнечное дело, торговые отношения и многое другое. Частенько приходилось вставать до рассвета и ложиться за полночь. Гномы изумлялись, как сильно любит их народ эта чужестранка!        Жители горы и Дэйла с большим почтением относились к девушке, ставшей живой легендой. Леди-спасительница короля! Взрослые ей кланялись, мальчишки смотрели, раскрыв рот, еще бы — оседлать варга, убить самого свирепого орка, смотреть в глаза дракону, пока Бард целился черной стрелой!        Внешний вид так же притягивал взгляды — высокая изящная фигура в черных траурных нарядах с белоснежной накидкой, неизменный Шатур на поясе — ей единственной из женщин королевства позволялось открыто носить оружие. Из украшений носила одну брошку, величиной с маленькую монетку — эмблему Эребора, как знак служения королю.        Один из вернувшихся Эреборцев — старый Наин, оказался художником. Пораженный ролью девушки в Великой Битве, истребовал разрешение написать ее портрет. Бри не страдала тщеславием и самолюбованием, долго отказывалась, но король признал, что это хорошая идея. Очень скоро тронный зал украсило полотно с изображением его помощницы. Торин действительно был доволен больше всех — теперь в любое время, сидя на троне, он мог видеть самое приятное для своих глаз личико. Оставаясь все тем же суровым и жестким правителем, имел лишь одну слабость — Брианну. Страсть к золоту прошла, Аркенстон покоился где-то в недрах сокровищницы, он даже не знал, где именно. Иная склонность пылко горела в сердце — желание единения со своей любимой, душой и телом.        Отношения с Двалином потихоньку налаживались — друг оттаивал, явно скучая по прежнему общению, смирившись с положением дел. С Эдвардом дела обстояли куда хуже — дав слово любимому ревнивцу, Бри всячески избегала помощника Барда, лишь изредка, убедившись, что никто не видит, коротко кивала в знак приветствия. Молодой человек криво усмехался, только единожды не сумев сдержаться — порывисто взял ее за руку, спросил, не хочется ли ей взять лошадей и погнать их со скоростью ветра по полянам, не обрыдло ли сидеть в темницах в компании одержимого гнома. Леди с негодованием оттолкнула охотника, посоветовав не лезть в чужое дело и соблюдать дистанцию, ради сохранения своей головы на плечах.        Через месяц после погребения принцев приехала Дис. Брианна еле узнала в худой гномке с пустыми выплаканными глазами некогда дородную веселую женщину. Она весь день провела в склепе, лишь вечером появившись в комнате брата.        — Если бы я мог поменяться с ними местами, — Торин взял сестру за руки, не скрывая слез. — Меня спасло чудо…        — Брианна Андерсон всегда была чудом, это видели все, кроме тебя, — ответила она тихим голосом.        — Я знаю. Я прозрел.        — Будь счастлив, брат. Они бы этого хотели.        На следующий день женщина уехала в Синие Горы, не пожелав остаться в месте, где потеряла сыновей.        Как бы много не было дел в Эреборе — час до полудня оставался неприкосновенным. Время особо важного совещания. Стража перед дверями кабинета твердо знала — потревожить короля и его советницу можно лишь в одном случае — если появится очередной дракон.        Внутри строго обставленной комнаты проходили отнюдь не официальные переговоры. Небольшой кусочек счастья дарили друг другу любящие сердца. Много занятий можно найти, если спутник — самый близкий друг, родственная душа. Они пили чай, говоря обо всем на свете, смеясь и целуясь. Он часто сидел на кресле перед камином, Бри стояла позади, разбирая волнистые пряди, покрывая поцелуями уши и шею. Девушка лежала на софе, жмурясь от удовольствия — сильные руки делали нежный массаж маленьким ножкам. Только в эти моменты он был по-настоящему счастлив, чувствовал себя молодым и полным сил встречать будущее.        Тайна близких отношений девушки и гнома тщательно соблюдалась. Он держался, уважая полугодичный траур по племянникам, прятал свое непреодолимое желание изменить навсегда две жизни. И этот день неумолимо приближался. Как и исполнение ее плана, омытого ночами горькими слезами.

******

       — Добычу золота, конечно, не сравнить с теми объемами, что были при Троре, я видела записи, цифры в них просто чудовищные. Сейчас мы обрабатываем, что есть, уделяя большее внимание железной руде, углю, редким металлам, — Бри сидела в библиотеке, общаясь с гномом, заведующим подземными работами.        Дверь осторожно открылась, показался Орсон.        — Миледи, я извиняюсь, но король уже третий раз напомнил, что через полчаса ждет вас на очень важное совещание. По правде говоря, он уже там, ходит из угла в угол…        Леди вздохнула. Что может быть таким срочным? Свои поцелуи он получит и знает об этом. После этих переговоров она планировала идти с Двалином и Дори на ревизию оружейной, но видимо планы меняются.        — Рими, значит, договорились, ваши отчеты я жду к вечеру, — она попрощалась с собеседником и направилась к своему королю.        Ладони покалывало от легкого волнения. Торин обладает богатой фантазией и упрямством, запросто может озвучить нечто грандиозное, но неприемлемое.        Пред дверью Бри медлила, провела ладонью по волосам, одернула платье, туже затянула пояс, шумно выдохнула и вошла.        Он стоял у стола, спиной к ней, но тотчас обернулся, ласково улыбнувшись и протягивая руки.        — Душа моя, ты пришла! Я заждался.        — Мы виделись за завтраком не более полутора часов назад, что произошло за это время? Ты задремал и увидел во сне Трандуила? — девушка оказалась в крепких объятиях.        — Слава Дурину, я видел этого эльфа во сне лишь раз, он спорил со своим оленем кому больше идут парчовые халаты, — гном явно пребывал в хорошем, даже подозрительно возбужденном состоянии. — Я позвал тебя не за этим!        — А зачем же?        — Присядь, — он усадил ее на софу. Откинул волосы со лба, смущенно улыбаясь. — С самой первой минуты, как только открыл глаза после битвы, я мечтал об этом дне. Ты изменила мою жизнь, подарила счастье взаимности и надежду, с тобой я увидел первый луч рассвета, рассеявший мрак безумия. Траур по мальчикам закончился. Завтра же я сообщаю всем о нашей помолвке и последующей свадьбе! — мужчина был счастлив, широко раскрытые глаза сияли.        Бри не дышала. Кровь прилила, покрыв кожу красными пятнами. Сердце заныло, пот выступил на спине, стекая ледяными каплями. Время пришло. Тянуть больше нельзя. А так хочется!!! Самая сладкая мечта — оставить все, как есть, навечно остановить время…        Он внимательно вглядывался в ее лицо, без труда читая эмоции, даже отдаленно не похожие на радость. Улыбка сползала с лица, гном нахмурился, сжав губы.        — Что не так?        Брианна сделала глубокий вдох.        — Выслушай внимательно. То, что я скажу — очень важно. Я давно все обдумала и решила. Спорить, просить, убеждать — бесполезно. Торин, ты знаешь, я люблю тебя, всегда любила и потому не позволю совершить роковую ошибку. Я не выйду за тебя замуж, никогда.        — Почему? — вопрос прозвучал холодно и зло.        — Потому что король не имеет никакого права — ни морального, ни фактического предать свои традиции и интересы целого народа. Семь поколений Дурина перевернутся в своих усыпальницах, если ты возьмешь в жены женщину не своей расы. Подумай, если даже простой гном создаст семью с чужестранкой — его будут осуждать десятилетиями. Если это сделает король — событие останется позором на многие тысячелетия.        — Мне наплевать на чужое мнение и будущие века, все покроется пылью и прахом, а у меня жизнь одна, и я проживу ее, как хочу, — гном почти рычал сквозь сжатые зубы.        — Если ты не в уме, то со мной все в порядке. Я не позволяю тебе так говорить! Твои племянники отдали свои жизни за возрождение государства, ты сам жил и живешь для этой цели, тебе предоставлена честь править великим народом, так уважай же его и себя! Представь, что бы сказали твои отец и дед? Ты бы уже сидел в темнице или получил плетей за розовые сопли вместо мозгов!        Торин резко встал, сжимая кулаки. Ярость и боль захлестывали его.        — Ты не имеешь право так со мной говорить! Я король!!!        — Ну вот ты и вспомнил об этом, значит, мои слова достигли цели, — Бри говорила с трудом, ужасно хотелось прилечь и закрыть глаза, но разговор еще не окончен.        — Ты должен оставить Эребор своему наследнику. В котором течет чистая кровь гнома. Подумай, не будь в тебе самом этой крови, смог бы одолеть все, что выпало на твою долю — век скитаний, поход, битву? Ты не можешь оставить после себя слабое существо, полукровку, ты должен дать им сильного правителя, защитника, рожденного в недрах земли, получившего мощь отца, лучшего из лучших. Служи же своему народу, Торин сын Траина, сделай, что должен!        Он закрыл голову руками, каждое слово болью отдавалась в струнах души.        — Женись на гномке, как можно скорее. Не позволь своему великому роду прерваться, я тебе этого не прощу.        Торин поднял лицо, искаженное отчаянием и злостью.        — Так вот каков твой план! Надоело жить в вечном сумраке? Хочется на солнышко? Просишь меня жениться, чтобы перебраться в Дэйл, поближе к Барду и охотнику? Ну же, скажи, кто из них тебе милее?!        Бри не имела сил на гнев или иные эмоции.        — Я останусь в Эреборе, пока нужна, пока ты сам меня не выгонишь. И если когда и уеду, то явно не в Дэйл. Ты знаешь, кто мне милее всех на свете.        Гном выбежал, хлопнув дверью с такой силой, что задрожали стены. В своей комнате он сбросил на пол мантию, отшвырнув ее ногой в сторону, стукнул кулаком по столу. Чернильница подпрыгнула и опрокинулась, залив пергаменты, что привело его еще в большее раздражение. Секунда — и стол полетел в стену, жалобно скрипнув.        Тяжело дыша, он сел на пол, запрокинув голову. Резкие, как удары по щекам, слова всплывали в памяти.        «Что бы сказали твои отец и дед?», «Позор на тысячелетия» — это не так важно, на это можно наплевать, дело касается любви, настоящего чувства, воздуха, без которого жизнь невозможна.        «Твои племянники отдали свои жизни за возрождение государства», «Ты не можешь оставить после себя слабое существо», «Ты должен дать им сильного правителя, защитника», «Служи своему народу» — о, эти слова проигнорировать сложно, когда только так и жил почти двести лет. В них истина!!! Как ни дико больно это признать, она права!!!        Горькие темные мысли кружили в голове, как стая хищных птиц. Наследник и правда нужен. Будь живы Фили и Кили, вопрос можно было бы считать закрытым. Брианна сильная духом, но сможет ли выносить от гнома? Он вспомнил огромные животы беременных соплеменниц, крепких крупных младенцев. Пожалуй, такой ребенок сломает хрупкой девушке все нутро, заставлять рожать — значит подвергать фатальной опасности ее и малыша.        Торин застонал, кусая губы. Ее голос все еще звенел в ушах, призывая вспомнить о долге и чести. Девушка оказалась мудрее, сильнее, чище. Она достойна большего! Она — королева моего сердца. Ничто не изменит этого обстоятельства.        Дубощит встал, умылся ледяной водой, выпил бокал эля и выглянул в коридор.        — Балина ко мне, срочно.        Через несколько минут старый советник заходил к своему правителю, держа за пазухой перья и пергаменты, ожидая дипломатических указаний. Увидев погром, седые брови поползли вверх. Сын Траина не обращал на это внимание, сидя на сундуке.        — Балин, прошу тебя, слушай внимательно, не перебивай, — глубокий вздох. — Я должен жениться. Найди мне жену. Займись просмотром знатных девушек, НО! Ко мне их не води! Я не хочу видеть никого, ни одну из них, слышишь, это важно! Прими решение сам, исходя из одного единственного требования — она должна быть способна воспроизводить на свет здоровых наследников. Больше меня ничто не интересует.        Дипломат застыл на месте, широко раскрыв глаза, с трудом веря в услышанное.        — Торин, я немного в шоке, но очень рад! Я в последнее время опасался, что ты готов сделать неправильный выбор, но видно зря…        — Мой выбор сделан давно. Ничто его не поколеблет, — холодно перебил король, поняв намек. — Это никого не касается. Осудивший меня или перечащий будет жестоко наказан. Вопросы есть?        Балин покачал головой и вышел из комнаты. Неожиданный поворот. Брианна очень хорошая, хотя в жены узбаду не годится, это ясно всем. Он одумался, но последние слова беспокоили.        Бри сидела в своей комнате, делая вид, что разбирает отчеты. Голова раскалывалась. Разговор вытянул все силы, даже плакать не получалось.        Дверь в комнату распахнулась, кто-то ворвался без стука. Она обернулась, побледнев еще больше. На пороге стоял Торин в небрежно накинутой мантии. Волосы спутались, губы сжаты, глаза зло сверкают из-под насупленных бровей. Он не был в таком состоянии уже давно, с тех пор как очнулся после битвы.        — Твоя взяла, — хрипло прошептал он. — У меня будет наследник. Но даже не думай, что это делает тебя свободной! Если понадобится, я пленю тебя, заточу в самом глубоком подземелье. Попытайся покинуть меня — и никогда не увидишь солнечного света, слышишь?! — гном двумя широкими шагами пересек комнату, сжав до боли ее плечи.        Брианна смотрела на любимое искаженное лицо, пребывая в потрясении. Насколько велико его отчаяние, что в ход пошли угрозы? Слезы текли по лицу, крупная дрожь сотрясала худенькое тело.        Король не мог выносить это зрелище, через секунду нежно обнимал девушку, прижимаясь к ее груди.        — Прости. Прости меня, любовь моя. Мой разум мрачнеет от одной мысли потерять тебя…        — Ты меня не потеряешь. Я здесь, с тобой.        — Я вынужден жениться, но между нами это ничего не изменит. Ты — моя единственная, а жена — лишь сосуд для вынашивания наследника.        — Это жестоко, Торин, так не должно быть…        — Но так будет. Мы оба не должны пострадать только из-за того, что ты рождена не гномкой. Через час я жду тебя на наше совещание, — мужчина провел руками по ее волосам и ушел.        Леди грустно улыбнулась. Начало плана сработало, значит, получиться и с концом. Он полюбит свою жену, со временем. Будет спешить к ней, восхищаться ее бородой, обожать своих наследников. Ну, а я стану отдаляться, уходить все дальше и в один прекрасный день просто не вернусь, а он и не заметит. Так будет правильно. Моя сила — в моей свободе.

******

       Слух о том, что в Эреборе проходят смотрины невест для короля всколыхнул все гномье сообщество. Со всех концов знатные семьи повезли своих дочерей. Каждый день к главному входу подъезжали роскошные кареты, из которых появлялись маленькие пухленькие девушки.        Бри даже не могла подумать, насколько сильно ее это заденет. Все труднее давались утренние «совещания», как только представляла, что скоро эти губы будут целовать другую, эти руки подарят другой восторг нежных прикосновений. Вечерами ускользала на заново отстроенную стену, садилась на камень недалеко от края, часами задумчиво смотря в бесконечную даль, чувствуя, как боль набирает силы, словно змея, вползает во все помыслы, отравляя каждый миг существования.        Стража смотрела на нее с удивлением, не понимая, отчего напала хандра на обычно веселую леди. Должно быть, сообщили Двалину, потому что гном начал приходить туда же, садился довольно далеко, не решаясь составить компанию, понимая, что раз не зовут — значит, не нужен.        В один из таких вечеров дул довольно сильный северный ветер. Бри просидела всего пару минут, а уши и нос уже онемели от холода, короткая накидка из варга не спасала. Кто-то встал позади и аккуратно положил ей на плечи тяжелый меховой плащ. Быстро обернувшись, Бри увидела Двалина. Друг бросил короткий взгляд и отвернулся, собираясь уйти восвояси.        — Двалин, постой! — леди протянула руку. — Побудь со мной…        С тех пор каждый вечер девушка и гном сидели вдвоем, обсуждая все на свете. Неизменно не трогалась лишь одна тема — женитьба короля.        Утро Торина началось с визита Балина. Вот уже почти два месяца советник без устали смотрел девушек всех знатных родов. Ни разу эта тема не поднималась между ними, старик хорошо помнил наказ правителя. Тем не менее, король чувствовал нервозность. Неясное чувство тревоги преследовало его, словно грозовое облако надвигалось, столь огромное и стремительное, что не убежать. С каждым днем приближалась эта напасть — нежеланная, но необходимая. Он пока еще сам не знал, как будет дальше жить, но в одном уверен точно — Бри останется рядом, ничто и никто не помешает любить ее.        — Я прошу извинить меня за беспокойство в столь ранний час, но спешу сообщить, что выбор сделан. Строго следуя указаниям, была определена самая лучшая кандидатура. Сегодня к обеду прибудет семья, с чьей дочерью ты сочетаешься законным браком, — Балин закончил свою торжественную речь.        — Если это все, то ты свободен, — последовал равнодушный ответ. Король натачивал топор для охоты, ни на минуту не прервавшись и не отрывая глаз.        Бри шла по коридору, когда из-за угла на нее вылетел Орсон, едва не сбив с ног.        — Извините, миледи! — раскланялся гном. — Такое суматошное утро! Ждем важных гостей к обеду, а меня предупредили только что!        — Каких гостей? Дипломатов? — с любопытством спросила леди.        — О, гораздо серьезнее! Невеста короля! Представляете, будущая королева! Мой подчиненный слышал слова Балина — она просто красавица, — добавил он взволнованным шепотом и побежал дальше, созывая всех слуг.        Брианна облизала пересохшие губы. Начало конца. Бежать, уехать, немедленно — первый порыв, очень сильный. «Нет, еще не время, ты обещала». Уняв сердцебиение, продолжила путь на завтрак.        В столовой никого не было, девушка села на свой стул, поняв, что аппетит отсутствует напрочь, как и настроение. Двалин пришел вторым, кивнул ей и улыбнулся — похоже, военачальник напротив чему-то рад.        Последними появились Балин и Торин. Король в абсолютном молчании принялся за еду, не поднимая глаз.        — Через три часа у нас будет гостья, — начал Балин, оглядывая остальных советников. — Вам нужно быть в тронном зале для приветствия миледи Тамары и ее семьи.        — Это не обязательно, — прохрипел Торин, искоса глядя на Бри. — Если у кого есть дела, может отсутствовать.        — Я с удовольствием окажу свое почтение будущей королеве, — Двалин похлопал друга по руке.        — И я тоже, — Бри пришлось приложить все силы, чтобы улыбка вышла не вымученной.        — Присутствие леди Брианны очень желательно, — заметил Балин. — Девушка впервые окажется в столь многочисленном мужском обществе, ей не помешает добрый взгляд и моральная поддержка.        — Понимаю. Можешь на меня рассчитывать.        Торин нарочно растягивал трапезу, явно желая оказаться с любимой наедине. Двалин ел быстро, привычка старого солдата, Балин тоже скоро управился, убежав проверять подготовку к приему.        — Ты очень добра, — тихо сказал гном, не решаясь поднять глаза.        — Для меня честь познакомиться с твоей будущей женой, — леди прикоснулась к его пальцам.        — Это испытание похуже битвы на горе. Против этого врага с мечом не пойдешь…        — Какие глупости! Где ты видишь врага? Я лично считаю, что это счастливейший день в твоей жизни! Мать твоих будущих наследников!        Он поднял голову, посмотрев красными от недосыпа глазами. Бледное лицо, сжатые губы — гном никак не походил на счастливого жениха.        — Сегодня наше совещание отменяется, извини пожалуйста, мне надо многое закончить перед приемом, — Брианна лгала, но по другому не могла. В таком душевном состоянии не получится дарить поцелуи и улыбаться.        Король кивнул и вышел из зала. Девушка приложила руки к вискам — в голове разливалась тяжелая боль. Надо зайти к Оину, взять капли, впереди трудный день.        Оставшиеся часы до знаменательного события Бри провела в суете, занявшись несколькими делами одновременно, только бы не остаться наедине с собой и не расплакаться.        — Миледи, пора, — слуга пришел доложиться.        Она долго готовила себя к этому дню, но оказалась совершенно не готова, руки мелко дрожали, ладони вспотели.        Несколько сотен шагов по коридору показались бесконечностью.        Тронный зал. Торин сидит, облаченный в парадную мантию алого цвета, корона сияет в темных прядях. Он бледен и серьезен, сжимает рукоятку меча.        По правой стороне стоит Двалин в начищенных доспехах, по левой — Балин, довольный, как сытый кот. Бри встала рядом, глубоко вздохнув, призывая тело полностью расслабиться.        Рог звонко протрубил три раза, двери распахнулись, вошла семья гномов — пожилые родители и молодая госпожа в пышном розовом платье, делавшим фигуру совсем круглой. Казалось, она не идет, а плавно катится, шурша многослойной тканью. Поравнявшись с королем и его приближенными, низко поклонились.        — Господин Урс, миледи Хорса, их дочь леди Тамара, — Балин представил гостей.        Торин взглянул на нее — круглое лицо, широкие брови, большой курносый нос, на румяных щеках обозначилась густая борода, длинные темные волосы, уложенные в сложную прическу. Мощная приземистая фигура, внушительная грудь, крутые бедра, короткие ноги, ступни не меньше, чем у него самого — типичная здоровая гномка, готовая к произведению на свет наследников.        Сердце сжалось. Не стало неожиданностью, что совсем другая женская красота виделась ему идеалом — тончайшая талия, длинные ноги, маленькая твердая грудь, изящное гладкое тело без волос. Борода на лице любимой казалась дикостью, только персиковые щеки, все в Бри было совершенно, от маленьких ручек до розовых пяточек, все хотелось целовать и никогда не выпускать из рук.        Выдавив из себя улыбку и поклон, король тут же перевел взгляд на спасительную соломинку, глоток свежего воздуха — портрет любимой на стене. Только так можно было сохранять самообладание и не выдать досады.        Бри смотрела на это милейшее создание, широко раскрыв глаза. Юная гномка была прелестна и соблазнительна, как свежевыпеченная булочка. Леди улыбалась совершенно искренне, понимая страх и растерянность девушки, попавшей под оценивающие взгляды чужих.        — Я предлагаю прогуляться, осмотреть залы, ознакомиться с произведениями искусства и древней историей Эребора, — Балин педантично соблюдал этикет сватовства, требовавший общения жениха с родителями невесты, обсуждение брачного договора.        Торин и Урс двинулись первыми, следом Двалин и Балин сопровождали Хорсу, развлекая беседой. Бри подошла к гномке, нерешительно замершей на месте.        — Привет! Меня зовут леди Бри, я советник короля. Пойдем же, иначе пропустим обед. Наш повар постарался, как и все в горе. Ты самая желанная гостья!        — Правда? Я просто ошеломлена, даже забываю дышать, — призналась девушка.        — Напрасно. Все идет отлично. Никогда не видела такого красивого платья!        — Я целый месяц перебирала наряды, как вы думаете, королю понравилось? — прошептала гостья.        — Я думаю, что очень! — подбадривала Бри.        — Он такой суровый, серьезный, красивый… ой, простите, я не имею право обсуждать Его Величество!        — Мы никого не обсуждаем, а делимся впечатлениями, — Брианна взяла под руку Тамару и повела за остальными, описывая пирожные, приготовленные лично Бомбуром…        — Ты звал меня? — Бри заглядывала в приоткрытую дверь королевских покоев.        — Да, заходи, — Торин сидел за столом, — извини, что так поздно. Мужчина выглядел устало, темные круги под глазами, опущенные плечи.        — Тяжелый день, и это только начало. Договоренности достигнуты, завтра семейство переезжает в Эребор, начиная подготовку к… свадьбе, — это слово он почти простонал, уронив голову на сложенные руки.        — Ты пессимист. Твоя невеста просто чудо, а уж какая красавица! — леди подошла ближе, гладя его по волосам. — Считаю, наши «совещания» надо прекратить, ты более не свободен.        — Даже не думай! — гном встал, подняв голову, заглядывая ей в глаза. — Ты хочешь лишить меня последней радости в жизни?! Я и так чувствую себя загнанным в угол, темный и беспросветный, только ты освещаешь этот мрак, ты, мой лучик рассвета…        Брианна вздохнула, нежно обнимая его.        — Все будет хорошо. Я знаю.

******

       Двухмесячный срок свадебной лихорадки стартовал.        Горный народ не мог нарадоваться предстоящему событию. В каждой семье темой номер один была одна и та же — прелестная невеста, мужественный жених и их счастливая совместная жизнь.        — Он столько пережил, он заслужил ее, — эти слова заставляли короля мрачнеть и сжимать кулаки. Он не пожелал участвовать ни в одном вопросе, переложив все на Балина и прочих. Хмурое тревожное настроение отступало лишь в кабинете с любимой. Прежние веселые посиделки теперь проходили однообразно — сидя на кушетке, крепко обнимал девушку, впитывая в себя ее запах, теплое дыхание, нежные слова, то, что давало ему силы открывать глаза каждое утро.        Брианна, в отличие от своего повелителя, набрала себе дел, да побольше — свадьба хлопотное предприятие. Умаявшись за день, крепко засыпала, не давая и шанса горьким мыслям, жалеть себя — удел слабых. Да и невеста постоянно рядом.        Тамара ходила за Бри, как хвостик, чувствуя в советнице понимание и поддержку. Гномка принимала участие во всех делах новой подруги, приходя в восторг от невиданного — женщина работает и приносит пользу!        — После свадьбы я не смогу проводить с вами время. Мда, невесело будет. Жена короля не имеет права покидать покои без разрешения, папа с мамой мне объяснили. Весь день сидеть в комнате, ожидая мужа…        — Но зато какого мужа! — подмигивала Брианна.        — Ах, я согласна, — краснела гномка, влюбившаяся в Торина с первого взгляда. — Знаете, я только подняла глаза и сразу же поняла — мы рождены друг для друга! Мы будем самой счастливой парой на свете!        — Уверена, так и будет, — леди Андерсон улыбалась, глядя в сияющее лицо юной невесты.        Предсвадебный этикет требовал от брачующихся проводить время вместе, прогуливаясь и беседуя под надзором старших. Тамара, с нетерпением ждавшая общения, каждый раз переживала разочарование.        Король никогда не шел рядом с нею. Вынужденный тратить свое время, с трудом скрывал раздражение. В качестве «старшего» брал с собой Двалина, обсуждая оружие, добычу металлов и прочие дела, даже краем глаза не захватывая гномку, тщательно наряженную и взволнованную.        — Почему он так? — со слезами на глазах спрашивала она Брианну, неизменно идущую рядом.        Бри сама терялась, но вид горьких слезинок на девичьем лице заставлял ее доброе сердце сжиматься от жалости.        — Пойми, Тамара, он король, сотни дел требуют постоянного внимания. Он очень серьезный гном, многое пережил и повидал. Он не мальчишка, чтобы бежать за тобой, раскидывая лепестки роз. Он всегда идет впереди, такова его роль. А ты — чуть позади. Это ни в коем случае не обидно, это огромная честь.        Тамара верила, проникаясь уважением к необычной высокой леди, которую все называли героем, чей портрет находился в тронном зале наравне с великими предками Дурина. Гномка не могла не заметить, как к ней относится будущий муж, как прислушивается к каждому слову, внимательно смотрит, посвящает во все свои планы и мысли. Ревность просыпалась в неопытной душе, но быстро потухала, успокоенная мыслями: «Королевой-то буду я!».        Бри пыталась наладить связь между Торином и невестой, и если Тамара вспыхивала от одного имени любимого, то мужчина оставался холоден и равнодушен ко всему.        — А как эта девушка печет! Даже Бомбур так не может, он говорит «Махал, самые лучшие пироги!»        Король морщился.        — Не хочу слышать ни про Бомбура, ни про пироги!        Бри не сдавалась.        — Она учит меня стряпать и вышивать, я этого не умею.        — И слава Дурину, что не умеешь, иначе это моя голова осталась бы на Вороньей Высоте. Я не хочу о ней говорить, — досадно хмурился мужчина. — Я хочу говорить о тебе, о нас. Скоро закончится вся эта балрогова суета, эта проклятая свадьба, и все станет, как прежде. Ничто не помешает нам проводить время вдвоем.        — Так уж и ничто?        — Я сказал. Владения жены начинаются в ее покоях, там же и заканчиваются.        — Ты о разрешении выходить из комнаты?        — Она его не получит.        — Это жестоко и несправедливо! — Бри начинала сердиться.        — Жестоко — да. Несправедливо — несомненно. Когда любишь одну, а вынужден жениться на другой, — Торин стукнул кулаком по столу, потемнев лицом.        — Она ни в чем не виновата!        — Я ее и не сужу. Давай оставим эту тему, поцелуй меня… — примерно так выглядели все разговоры на эту тему.        Довольно много времени девушки проводили с Двалином. Ответственный за боеготовность армии, он часто обращался к Брианне со списками необходимых вещей и другими вопросами. Тамара сначала немного побаивалась сурового гнома, но быстро освоилась, принимая активное участие в разговорах, понимая его своеобразное чувство юмора.        Дэйл постепенно отстраивался, люди жили в добротных домах, вели хозяйство, появились излишки продуктов и вещей, а значит, и торговые отношения с Эребором. Гномам было выгодно — покупать товары, произведенные близко, без дополнительных наценок на дорогу и доставку. Бри часто ездила в город, заключая сделки с бургомистром Бардом. Лучник всегда с радостью встречал двух леди, так не похожих друг на друга — низенькую смешную гномку и высокую изящную девушку.        В одну из таких поездок Бард сообщил, что его помощник Эдвард вернулся из Лихолесья, заключив с эльфами ряд соглашений. Выходя из ратуши, обитательницы горы столкнулись с высоким длинноволосым мужчиной в нарядном черном камзоле.        — Бри, здорова, сто лет не виделись!        Девушка всмотрелась в лицо и ахнула. Перед ней стоял бывший охотник.        Мужчина отрастил волосы, сбрил бороду, снял с ушей бандитские кольца, сменил звериные шкуры на изящное одеяние дворянина.        — Привет. Не узнала, богатым будешь! — леди улыбнулась, сразу же вспомнив об обещании королю.        — Бабушка да кот — вот мое богатство, — подмигнул молодой человек. — Можно пригласить двух красавиц на чашку чая?        Девушки переглянулись.        — Думаю, ничего страшного не случится, если мы задержимся на полчаса, — гномка сжала руку Бри. — Ну хорошо. Эдвард, познакомься, это миледи Тамара, невеста Короля-Под-Горой.        — Какого короля? — не понял Эд.        — Под горой один король, Торин, — спокойно произнесла Брианна.        — Аааа… понятно. Идемте же, мой кабинет совсем рядом, в нем отличные кресла и горячий чай с бабушкиным печеньем.        Девушки отлично провели время, задержавшись гораздо дольше, чем планировали. Мужчина рассмешил их до слез, рассказывая о переговорах с Трандуилом, о жизни своей бабушки и кошки Бусинки и многом другом.        — Я вся в крошках от печенья, где у вас умывальник, — перед уходом спросила Тамара.        — Налево по коридору.        Как только за гномкой закрылась дверь, Эдвард быстро подошел к Бри, сжав ее руку.        — Ты в порядке? Я очень удивлен. Как так вышло, что…        — Что? — резко переспросила девушка.        — Не ты его невеста…        — Никогда не вздумай говорить о таком! Это личное дело короля, на ком жениться.        — Я понял, извини, — он смутился.        Вернулась Тамара.        — Я провожу вас до кареты, — помощник бургомистра широко улыбался. — Послушайте, приходите почаще, буду очень рад!        — Какой красивый молодой человек, а как на вас смотрел, — гномка закатила глаза.        — Тебе показалось, — Бри побледнела. — Никому не говори про наше знакомство. Король его недолюбливает и накажет обеих.        — Ох, не знала. Сохраним это в тайне, — невесте короля понравилось иметь свои секреты.

******

       Торин сидел на троне, усмехаясь и изучая последние письма из Лихолесья. Эльф пробовал наладить дипломатические отношения, правда в своей обычной высокомерной и оскорбительной манере.        Гулкие шаги раздались по залу. Он поднял голову — лучший друг подходил с северного входа.        — Приветствую, — воин поклонился, не сводя с правителя блестящих темных глаз. — Я пришел серьезно поговорить.        — Слушаю тебя внимательно, — король отложил пергаменты в сторону.        Последовала недолгая пауза. Двалин явно собирался с мыслями.        — Торин, — медленно начал гном, — ты женишься. Я хочу тоже.        — Отлично! — синеглазый гном потер руки. — Давно пора. Нынче много достойных гномок, уверен, любая почтет за честь пойти за тебя.        — Я не хочу… на гномке, — военачальник глубоко вздохнул, облизав пересохшие губы.        — А на ком же ты хочешь… — Торин начал свой вопрос, но ответ на него всплыл в голове. Ну конечно! Брианна. Мысль потрясла его, в груди стало тесно, ярость вспыхнула огненным шаром. Гном знал, как искажается его лицо, но прятать эмоции и не думал.        Двалин видел реакцию на свои слова. Король подался на край трона, расправив мощные плечи, сжимая рукоятку меча, словно перед боем с противником. Ещё пара секунд — и грянет буря, равной которой еще не было. Ошибкой было прийти сюда. Ошибкой было позволить себе мечтать. Он не позволит ей принадлежать другому, никогда.        — Я передумал, — хрипло ответил военачальник, пряча за спиной сжатые в кулаки руки.        — Хорошо. Ты свободен, — прогремел холодный голос.        Лучший друг, коротко кивнув, покинул зал.        Торин не мог отдышаться. Сердце, переставшее беспокоить благодаря заботам любимой и эльфийской настойке, снова дало о себе знать колющей болью. Вот значит как, Брианну любят… Кто еще захочет предъявить на нее права?! Псих накрывал мужчину. Он встал, бросив на пол письма, и быстрым шагом направился в одну из комнат.        Без стука распахнул двери, увидел, как вздрогнула от неожиданности Брианна, стоявшая над столом с пером и чернилами.        Сильным движением поднял ее на руки, отнес на кровать, усадив себе на колени.        — Скажи… скажи мне немедленно… — шептал ей в склоненную шею, страстно целуя нежную кожу.        — О чем сказать? Что случилось? — леди не пыталась вырваться, гладя гнома по волосам.        — Что любишь только меня! Одного меня, навсегда!        Бри удивленно вскинула брови, но увидев лицо мужчины, поняла, что ему не до шуток.        — Люблю тебя. Только тебя. Одного тебя, навсегда, навечно!        — Скажи, что не желаешь другого! Что никто не имеет права тебя забрать!        — Это так, ты знаешь.        — Скажи это!!!        — Не желаю другого! Никто не заберет! — леди почти кричала ему в ухо, готовая расплакаться от нахлынувших чувств.        Гном толкнул ее на покрывало, навалившись сверху, страстно целуя раскрытые мягкие губы.        — Помни об этом, — шептал он, — помни о своих словах!        Подняться и уйти, как планировал, не выходило. Самое желанное на свете тело отделяло от него лишь тонкое платье. Он медленно проводил ладонью по ложбинке между грудей, опускаясь к животику, и обратно, чувствуя, как остатки самоконтроля покидают разум.        — Не надо… остановись…кто-нибудь войдет. Тамара войдет! — эта мысль отрезвила ее, девушка попыталась освободиться из-под тяжелого тела, извиваясь и поправляя платье.        Эти попытки распаляли его еще больше, мужчина настойчиво нажимал коленом на ее сведенные ноги, заставляя раскрыться навстречу. Не выдержав натиска, Бри со стоном развела бедра, почувствовав горячее желание скинуть мешавшее платье, оказаться под ним совершенно обнаженной, бесстыдно принимая ласки.        — Любовь моя, — хрипло шептал гном, торопливо расстегивая ремни на одежде.        Пара секунд — и произойдет непоправимое!        — Нет! Нет! Стой же! — громко закричала прямо в ухо.        Торин поднялся на руках, чем леди мгновенно воспользовалась, скатившись на пол.        Он сел, удивленно моргая, пытаясь восстановить дыхание.        — Почему? — почти рычал король, — ты не хочешь принадлежать мне душой и телом?        — Хочу! Но не так… не здесь! В любой момент войдут слуги, или Балин, или твоя невеста! Я не дам тебе погубить нас обоих.        Он молчал, насупившись. Опять она права!        — А еще знаешь, что мне кажется, — Бри сложила руки на груди, прищурившись, — ты пришел сюда потому, что желаешь укрепить свою власть надо мной! Доказать кому-то, что владеешь мной единолично и безраздельно! Так вот — этому не бывать!        Страстное желание близости перерастало в столь же сильный гнев.        — А разве это не так?! Разве не я владею тобой? Тогда кто? Кто он, скажи мне в глаза! — гном встал с кровати, прожигая девушку взглядом.        — Тебе принадлежит мое сердце. Но моя душа и мое тело — свободны! Я согласна покориться чувству, чистому и нежному, но против эгоистичного желания самоутверждения восстану всеми силами!        Торин тяжело дышал, истина в ее словах очевидна. После слов Двалина он потерял над собой контроль, хотел лишить девушку чести из эгоизма, чтобы восстановить задетое самолюбие.        — Прости меня. Ты — больше чем любовь всей моей жизни. Ты — мой разум, моя совесть.        Бри всхлипнула.        — Я прощаю тебя. Постарайся думать о моей душе, прежде чем прикоснешься к телу.        — Обещаю! — он сделал шаг, обнимая все еще дрожащую и взволнованную леди.

******

      — Я бы хотел, чтобы ты поехала, — Торин сидел за столом в своей комнате, перебирая пергаменты, поднося свечу ближе к тексту, — ну и почерк у их писаря, с трудом разбираю слова!       — Дипломатия — это к Балину, он опытный переговорщик. Да и Бард разумный человек. Я же слишком проста, все эмоции отражаются на лице. Боюсь, Трандуил развяжет войну, если услышит, как мы смеемся над его оленями и халатами.       Гном вздохнул.       — Это будет очень неприятная поездка. Балин всю дорогу ворчит, тебя рядом нет, и кругом эльфы….       — Переговоры давно надобно начать. Торговля и военное сотрудничество — важные вопросы, эльфам есть, что предложить. Постарайся судить обо всем беспристрастно, хорошо? — Бри встала позади, запуская пальцы в гриву темных волос.       — Это непросто… садись рядом, целовать буду…       Следующим утром хмурый король, бургомистр Дэйла Бард, Двалин, Балин и отряд стражи отбыли на встречу с лихолесским владыкой.       Бри с Тамарой стояли у входа, провожая взглядами процессию. Как только всадники скрылись из виду, гномка довольно хихикнула.       — Леди Брианна, мы свободны! Давайте постоим здесь минуту-другую.       — Зачем? — не поняла леди.       — А вот и он! — невеста короля размахивала белым платком.       Подъехала красивая открытая карета, украшенная лентами и цветами. Лошадьми управлял некто в темном плаще с капюшоном. Тамара улыбнулась и уверенным шагом пошла туда, потянув за собой спутницу.       — Кто это? Куда мы едем?!       — Это секрет. Леди Бри, доверьтесь мне!       Как только девушки оказались на сиденьях, карета рванула с места так быстро, что ветер засвистел в ушах, и если бы не шляпка, волосы гномки полностью растрепались бы.       Отъехав на значительное расстояние от Эребора, сидящий на козлах снял капюшон, обернувшись.       — Ну что, красивые, поехали кататься! — радостно улыбался Эдвард. — Вы совсем засиделись в своих темницах! Вперед, к солнцу, зеленой травке, цветам!       — Что это?! — Бри развела руками, подозрительно глядя на довольную Тамару. — А если узнает «сама знаешь кто»?       — «Я знаю кто» сейчас далеко, а мы и правда заскучали.       — Когда вы успели сговориться?!       — Эд прислал записку. Он очень хороший человек и хочет о вас позаботиться.       — Я сама о себе позабочусь, — прошипела Бри. — Первый и последний раз я ввязалась в вашу авантюру.       — Ну что ты ворчишь, в самом деле! — мужчина смотрел на нее блестящими карими глазами, — ничего страшного не случится, если вы часок-другой проведете на свежем воздухе. И ваш король ничего не узнает!       — Молись об этом, помощник бургомистра, иначе за воровство невесты короля лишишься головы!       — Я согласен сложить башку за таких красавиц, видит Эру, — ничто не могло испортить ему настроение.       — Ваша взяла, — вздохнула Бри.       Молодой человек привез их на солнечную поляну. Умиротворяюще журчал ручеек, множество цветов, ковер зеленой травы. В сундуке оказалось покрывало, корзина с элем и едой.       — Пикник объявляется открытым! — Эд присел рядом с Бри, жмурясь в теплых лучах.       Леди смотрела по сторонам. Тамара ушла за цветами для венка. Глаза, привыкшие к сумраку и каменным стенам, с жадностью впитывали яркие краски природы. «Я променяла все это на любимого, — думала она, — и не жалею. Впереди еще сотни лет моей жизни, кто знает, сколько нам с ним осталось?»       — Опять грустишь? — мужчина осторожно прикоснулся к ее пальцам. Брианна отдернула руку, искоса неодобрительно посмотрев на собеседника.       — Почему?! Ты же теперь свободна, король женится! О, дорогая, какая нужда держит тебя в подземелье? Посмотри — ты совсем бледная! Ты — как прекрасный лесной цветок, зачахнешь без солнца! А у меня есть отличный дом, теплый и светлый, в котором всегда тебя ждут!       — Ты несешь вздор. Свадьба короля меня не касается, но, тем не менее, я не свободна. Я дала присягу служить ему, занимаю высокую должность и всем довольна. Мы отвоевали Эребор, гномы — мои самые близкие друзья, я не мыслю жизни без них.       — Хорошо. Все это я уже слышал. Просто помни мои слова. Знай, что есть на свете душа, которая ждет тебя и…       — Смотрите, какой букет! — Тамара с раскрасневшимся лицом подбежала. — Обожаю венки! Милорд, для вас сплету самый красивый!       — Вы очень добры, — он улыбнулся и встал. — Пойду напою лошадей.       — Леди, — кокетливо пропела гномка, — он с вас глаз не сводит!       Брианна начинала злиться.       — Послушай, Тамара, ты очень чувствительная, тебе кажется то, чего на самом деле нет. Мы с ним — приятели, и все. Будь добра — никогда, ни при ком не озвучивать такие предположения. Мне это неприятно.       — О, простите меня. Я думала, вам понравится. Но коли так — рот на замке, — провела пальцами по губам гномка, изображая молчание.       — Вот и хорошо. Давай посидим еще немного и поедем домой, пока нас не хватились.

******

      Торжественные звуки рога известили Эребор о начале великого и радостного дня — свадьбы короля.       Брианна высунула голову из-под одеяла и посмотрела на висящее у стены платье компаньонки невесты. Всего их будет три — две подружки Тамары и она. Леди вздохнула, собираясь с силами для трудного дня.       Вчера Торин не отпускал ее до глубокой ночи, мучая губы поцелуями. Хватался за ускользающее время, повторяя как молитву: «Скоро все это кончится, скоро все будет по-прежнему». «Да, конечно», — отвечала она, прекрасно зная, что грядущий день изменит их жизни навсегда.       Дис прислала письмо, сообщив, что по состоянию здоровья не сможет присутствовать на церемонии, чем опечалила брата, ждавшего ее до последнего.       Наскоро совершив туалет, Брианна надела белое скромное платье прямого кроя, без декольте и с длинными рукавами. Перед зеркалом причесалась, приладила на лоб шелковую ленту с цветком шиповника — в тон к букету невесты.       Взяв в руки пояс с Шатуром, секунду подумала и положила обратно — оружие сегодня не к месту. Вот и вся подготовка. Пора идти к Тамаре — вот кому нужна помощь.       В комнате гномки царил хаос и возбуждение. Ее юные подружки скакали на перине, совершенно не обращая внимания на все остальное. Хорса пыталась помочь дочери, но больше мешала, суетилась и охала.       — Все марш отсюда! — завопила невеста, увидев Бри. — Церемония на носу, а я еще не готова!       Оставшись наедине, Тамара разрыдалась.       — О, моя леди, все валится из рук! Я вдруг стала недовольна платьем, и подруги раздражают, и дождь вроде собирается, и… — она помедлила, закусив губу, — король не хочет, чтобы мы жили в одной комнате! Как это так — супруги порознь! Мои родители с первого дня в одной спальне, я считаю, иное невозможно!       Бри вздохнула. Торин с самого начала дал понять, что не планирует со своей женой никакого общения, кроме так необходимого минимума для зачатия наследника. Много бесед было на эту тему. Леди спорила, что так нельзя и неправильно, но пока без успеха, двухсотлетний упрямец не сдавался. Девушке об этом знать не надо.       — Послушай меня внимательно. Успокойся, вытри слезы, опухшее лицо не порадует никого. Ты должна быть прекрасна, как этот цветок. Твой муж — король, всегда помни об этом. Нельзя применять к нему обычные знания о жизни, о быте. Его палаты не предназначены для женщины. Там полно барахла, звериные шкуры, доспехи, оружие — все это имеет дурной запах с нашей точки зрения, а ему нравится, напоминает о походе и сражениях. Еще он много курит, пять минут — и тебе придется менять наряд. Ужасные сквозняки из вентиляции — королю нипочем, он в шубе, ты в тонких платьях не вылезешь из простуд. Советники и гонцы заходят в любое время дня и ночи. С храпом тоже ничего не поделаешь…       — Он храпит?! — ужаснулась невеста.       — Еще как! В походе я ложилась спать подальше от Его Величества и затыкала уши мхом. Так что все к лучшему. У тебя отличная комната, создай здесь уютное гнездышко, куда он с удовольствием будет приходить по вечерам.       Гномка успокоилась, румянец вернулся, улыбка озарила пышное личико.       — Спасибо! Только вы можете меня убедить, объяснить, разложить по полочкам!       — Не за что. Давай-ка умывайся, и начнем.       Больших усилий стоило надеть многослойный свадебный наряд. Тамара настояла на светло-розовой ткани, желая выделиться из всех невест. В непомерно пышном одеянии она выглядела очень мило, как кружевной шарик с ручками. Одна из служанок прибрала волосы в высокую прическу с диадемой и фатой, намазала воском бороду. Множество украшений свисали с шеи, рук, ушек.       — Я красавица, — вертелась девушка у большого зеркала, довольная собой.       — Ты красавица, — выдохнула Бри, — и твой час настал!       Церемония проходила на улице перед входом в гору. Изменчивая погода заставила установить шелковый шатер, устланный изнутри коврами, с многочисленными резными колоннами, украшенными лентами и цветами.       В самом шатре находились брачующиеся, их компаньоны, советники, родственники и другие высокие гости. Остальной народ наблюдал с улицы.       Бри шла по парадной дорожке за Тамарой, волнуясь чуть ли не больше самой невесты, улыбаясь множеству знакомых лиц — Даин, гномы из отряда, Бард и Эдвард. Перед алтарем стоял Балин в бархатном костюме и смешных круглых очках, Двалин и Торин. Леди перестала дышать — ее любимый гном прекрасен. Золотые парадные доспехи, красная мантия, Оркрист сияет на поясе. Тщательно прибранные волосы, блестящие, туго заплетенные косы… бледное осунувшееся лицо, несчастные потухшие глаза…       Поклонившись жениху и невесте, девушка вместе с остальными отошла в сторону. Бард и Эдвард оказались рядом, жестами выражая восхищение ею и ее нарядом.       Порыв ветра приподнял фату гномки, и у Торина заныло сердце. Он не слушал брачный текст, торжественно зачитываемый Балином. Он смотрел на свою любимую. Столь разительный контраст между потрясающей высокой фигурой, одетой в простое платье, но выглядящей по-королевски, и низеньким розовым шаром, именуемым с сей поры его женой.       Каждое движение Тамары вызывало раздражающее звяканье многочисленных ювелирных изделий, в то время как от единственного украшения Брианны — цветка, исходил нежный запах. Если встать сейчас позади нее и поднять голову, можно уткнуться носом в дивно пахнущую белоснежную шею, обвить руками талию… гном чуть не застонал от желания так и сделать, усилием воли отводя глаза. Этот брак — крушение всех надежд на счастье.       Следующий взгляд заставил его нахмуриться. Рядом с Бри стоял наглый охотник, прибившийся к людям из Дэйла. Гном слыхал, что теперь разбойник именуется «официальное лицо, помощник бургомистра», но не думал, что изменения настолько сильны. Молодой мужчина сбрил бороду, отпустил каштановые волосы, ровные и блестящие, сменил звериные шкуры на камзол, который сидел как влитой, подчеркивая внушительную стройную фигуру.       Явно не просто так зверобой устроился около девушки, как бы невзначай задевая ее плечом. «Надо было его убить, — подумал король, сжимая рукоять Оркриста. — Он свободный, молодой, здоровый, она может уйти к нему, — нашептывал один голос. — Нет, Брианна не такая, она дала слово, она только моя, — громко протестовал другой».       — Обменяйтесь атрибутами супружества, — Балин поднес подушечку с кольцами. Торин торопливым движением надел золотой ободок с огромным бриллиантом на пухлый палец, не дожидаясь ее очереди, сам нацепил на свой палец обычное скромное кольцо.       — Скрепите нерушимые узы подтверждением любви, — Балин таял от удовольствия, глядя на самую красивую пару на свете, с его точки зрения.       Король откинул фату, заставляя себя выдавить подобие улыбки, и прикоснулся к губам жены коротким холодным поцелуем.       Раздались аплодисменты, заиграл оркестр, сверху посыпались лепестки роз. Гном закрыл глаза, сжимая зубы. Головная боль усиливалась.       — В честь столь радостного события мы приглашаем всех на пир! — Балин утирал слезы радости. Свершилось!       Торин взял жену под руку, быстрым шагом направляясь обратно в гору, в спасительную прохладу и сумрак.       В зале для пиршеств сидел на своем кресле во главе стола, избегая даже смотреть на Тамару. Благо Брианна находилась в зоне видимости и подальше от этого Эдварда. Девушка вела беседу с какой-то пожилой гномкой.       Музыканты без устали наигрывали веселые мелодии. Ах, с каким удовольствием он бы сейчас закружил любимую в танце! Поддерживая ее за талию, млел бы от гибкого тела и сладкого запаха…       — Потанцуем? — робко подала голос молодая жена, чувствующая хмурое настроение короля.       — Я после травмы, ты же знаешь, — спокойно ответил он. — Иди с отцом, я разрешаю.       Гномка заморгала, смахивая слезы. Очень обидно всю свою свадьбу просидеть на одном месте, боясь сурового мужа и завидуя подружкам, скачущим по залу как козы.       — Двалин, идем, посовещаемся. У меня на столе непросмотренные донесения. Брианна с нами.       — Нет! — протест Тамары заставил Торина удивленно повернуть лицо, с неохотой вспоминая о ее присутствии.       — Оставьте леди Бри со мной, — гномка сложила маленькие ладошки, широко раскрыв глаза, — пожалуйста, ваше величество…       — Хорошо. Миледи останется с тобой, — он скрыл раздражение и вышел из-за стола.       Юная королева тут же замахала подруге.       Брианна не заставила себя долго ждать, быстро присаживаясь рядом на табурет.       — Ну что такое? Почему прекрасные глаза на мокром месте?       — Он чем-то недоволен! Я сделала что-то не так! Скажите правду, это провал?       Бри скривилась.       — Открою секрет. Он редко когда доволен. Если будешь плакать и раздумывать над его поведением — растеряешь молодость и красоту. Ты все делаешь отлично, король это оценил, просто не умеет и не должен выставлять свои эмоции.       — Только вы меня утешаете, — гномка улыбнулась.       — Идем-ка в зал! Даин уже сто раз сказал, что никогда не видел столь красивой невесты, а Бомбур как танцует! Я не прощу себе, если пропущу партию с ним!       Брианна сидела в библиотеке, не отрывая глаз от огня в камине. Было уже поздно, гости разошлись, Эребор снова погрузился в тишину.       Леди откинулась на кресле. Очень тяжелый день. Пришлось собирать себя по кусочкам, заставляя улыбаться и веселить Тамару. Бедняжка так искренне радовалась, с таким удовольствием танцевала. По сути, этот праздник они провели вдвоем, король как ушел в начале пиршества, так и вернулся в самом конце, проводить жену до покоев. И сейчас они там. Первая брачная ночь. Девушка поняла, что даже не может заплакать от боли и усталости.       Кто-то шел по коридору, заглядывая во все комнаты.       — Вот ты где! Наконец-то нашел! — Торин быстро зашел в помещение и сел на коврик у камина.       — Ты что здесь делаешь? — удивленно протянула Бри.       — Сижу, отдыхаю душой и телом.       — Ты должен быть в другом месте, со своей женой.       — Перестань, пожалуйста, — простонал он, пряча лицо. — Я довольно сегодня пережил. Я должен собраться с силами, чтобы переступить порог ее спальни… не сегодня…       — С чем? С силами? Посмотрите на него! Спать со своей женой — самое неприятное дело в мире!       — Неужели ты не понимаешь?! — гном повернул искаженное лицо. — Я люблю тебя. Для меня огромным испытанием будет прикасаться к чужой и нежеланной!       — О, не знала. Я всегда думала, мужчинам все равно…       — Нет! Поверь, далеко не все равно!       Бри села рядом с ним, положив голову на плечо.       — Хорошо. Но утром ты должен извиниться перед ней! Пусть первое, что она увидит — будут цветы, много. И подарок. Юным девам это необходимо, для душевного равновесия и счастья.       — А тебе что надо для счастья? — Торин улыбнулся.       — Твои сияющие глаза.       Он обнял леди, целуя все ее лицо.       — Бри, помнишь, ты пела нам в плену у эльфов?       — Помню.       — Сейчас такая же минута безнадеги и отчаяния, как тогда. Спой мне.       — Ээээ… ну… хорошо. Правда, на ум не идет ничего бодрящего и веселого…       — Мне все равно. Я хочу утонуть в твоем чудесном голосе.       Брианна отпила воды из стакана, встала спиной к камину, чувствуя приятное тепло по всему телу. Свет вспышками озарял ее лицо. Глаза девушки закрылись, руки легли на грудь. Глубоко вздохнув, она запела. Застыв на ветру у синего льда, Я скоро умру — уйду навсегда. Я верю тебе, а сейчас Я верю судьбе — Свет погас, ведь солнце зашло для меня Навсегда. Навсегда. Я сам погубил, Уже не вернуть, Тебя не хранил и проклят мой путь. Я сердце как лед холодил, Мой прерван полет, позади Все то чем я жил и кого Я любил. Я любил. Кто любовь потерял — Превращается в лед. Кто ее отыскал — Никогда не умрет. Ведь все что любил, но не ценил Потерял я в миг И навсегда всадник из льда Позабыл твой лик. Чтоб горе забыть и сгладить вину Скачу во всю прыть в Забвенья страну. Окончен мой путь, я устал — Пора отдохнуть среди скал, Покрытые льдом, словно сердце мое. Как сердце мое. Мне край этот мил, нет боли и слез. Все чувства убил волшебный мороз. Я всадник из льда, надо мной Мерцает звезда, но весной Лед тает всегда, только я Никогда. Никогда. Я всадник из льда, надо мной Мерцает звезда, но весной Лед тает всегда, только я Никогда! *       — О, моя любимая, — Торин поднялся, заключая ее, плачущую, в объятия. — Спасибо, что ты есть в моей жизни! Лед растает, только верь!       После почти полуночного нахождения в библиотеке с гномом леди проигнорировала утренний рог, справедливо полагая, что в Эреборе спят все, кроме караульных и стражи. Натянув одеяло до ушей, отвернулась к стене.       Через несколько часов сильный запах заставил ее открыть глаза. Подскочив на постели, потёрла сонные веки. Мне это снится?! Розы. Повсюду. В комнате ногой не ступить от вазонов с цветами, ярко-алыми, белыми, розовыми… потянувшись ногами на пол, задела какую-то кожаную коробочку, которою никогда раньше не видела. Аккуратно сдвинув замочек, ахнула. На белоснежном шелке покоилось изумрудное ожерелье поразительной красоты и записка. На листочке бумаге знакомая рука вывела: «К твоим глазам, любимая».

******

      Уже на второй день после церемонии ничто не выдавало в короле женатого гнома. Кольцо он снял немедленно, как только оказался в своих покоях. К Тамаре приставил двух немолодых фрейлин, сполна пользуясь правом и древним обычаем — скрывать свою женщину. Юной жене разрешалось два раза в день совершать прогулку по верхним пустым залам в сопровождении спутниц, даже принимала пищу она в отдельной, специально оборудованной маленькой столовой. Появляться на глазах у народа и выходить когда вздумается, строго запрещалось. Ответственным за выполнение всех ее желаний и капризов назначен Балин. Брианне так же разрешалось навещать королеву в свободное время, которого усилиями Торина почти не имелось.       И все-таки Бри старалась вырваться к гномке как можно чаще, чувствуя вину перед ней и злость на ее мужа. Ну что стоит Торину зайти пару раз в день, принести цветок или сказать доброе слово!       — Ты должен больше времени проводить со своей женой!       — Не учи меня, как распоряжаться своим временем. Эта девушка глупа, недалека, с ней не о чем говорить. Ей бы только наряжаться да хвастаться новыми украшениями.       — Ты не прав. Обычное поведение всех женщин. Это не плохо, это нормально — наряжаться для своего мужа.       — Ты же так не делаешь. Ты — особенная, а только такая мне и нужна. Окончим этот разговор.       Леди вздыхала, ломая голову, как свести поближе этих двоих. Вариант был лишь один — появление наследника. Гном абсолютно точно не сможет остаться равнодушным к своей кровиночке. У колыбели с малышом они и сойдутся, он поймет, что нет на свете никого ближе, чем мать ребенка.       Тихие слезы текли у Брианны от этих мыслей. Это закон мироздания — кто-то теряет, а кто-то находит. «Я потеряю свое сердце и душу, зато он обретет настоящую семью». Не нужно будет прятаться по комнатам и библиотекам, срывать быстрые незаконные поцелуи. Королева останется рядом — та, кого можно с гордостью держать за руку на виду у всех…       Гном видел изменения в своей любимой. После свадьбы она затихла, больше не звенел колокольчиком веселый смех, иссякли шутки про Трандуила и оленя. Он ничего не говорил, потому что представлял свое состояние, выйди она замуж за другого. Тут уж не только бы юмор иссяк, тут сердце остановилось бы от горя.       Король никогда не предполагал, что посещение своего брачного ложа станет испытанием. С тяжкими вздохами раздумывал, сколько раз в неделю заниматься вопросами зачатия наследника. Часто ходить не хотелось, но и продлевать во времени неприятную повинность — тоже. Кое-как уговорил себя на два раза. Чтобы не оконфузиться, оказываясь рядом с нежеланным телом, почти не открывал глаза, думая о Брианне. Руками тоже прикасался осторожно, тщательно избегая областей повышенной волосатости, иначе кое-какая часть тела откажется повиноваться. По своим наблюдениям, на все про все уходило не более получаса, но чувство такое, что выжали все силы. Горячая ванна помогала смыть с себя запах чужого тела и розовой воды, обильно поливаемой на себя его женушкой.       Тамаре нравилось быть замужней дамой. Муж охранял ее, как самое большое сокровище! По словам леди Бри, никто и ничто ранее не удостаивалось такой чести, даже Аркенстон. Новые наряды шились почти каждый день, как и подарки от короля, которые передавал добрый Балин. Обилие свободного времени позволяло долго спать, наводить красоту, читать, вышивать любимому рубашки. Два раза в неделю муж появлялся в ее спальне, и это было прекрасно. Правда, быстро уходил, но государственные дела требовали круглосуточного внимания, ничего не поделаешь.       Двалин жил в самом прекрасном гномьем королевстве, занимал высокий, щедро оплачиваемый придворный пост, пользовался непререкаемым авторитетом и уважением, но не имел самого главного — счастья. С того момента, как сорвал черную маску с пленника — сердце пропустило удар, жизнь изменилась.       Всегда сурового воина вдруг стали волновать розовые рассветы, свет звезд казался загадочным, а зеленые глаза — омутом без дна. Поход на дракона превратился в калейдоскоп из сладких моментов, навязанная странная попутчица — самым дорогим существом на свете. В дороге казалось, что ее сердце свободно, все просто — протяни руку и займешь там место. И произошло чудо — чувство зародилось в нежной душе. Только не к нему. К лучшему другу.       Ее обещание перед битвой действительно помогло выжить. Окрылило, заставило надеяться и мечтать. Превращая врагов в месиво, захлебываясь их и своей кровью, он улыбался, представляя зеленую долину, уютный домик, Брианну в одеяле, теплую ото сна, раскрывающую ему свои объятия.       Победа радовала недолго. Уже на второй день стало понятно, что к чему. Король соперников не имеет.       Новость о невесте Торина показалась новой надеждой, но быстро растаяла, как туман над озером. Лишь один раз гном поговорил с девушкой неофициальными фразами, а языком своего сердца.       В день свадьбы подошел к ней в коридоре, прося уделить минутку времени.       — Если надумаешь уйти — я пойду с тобой. Как друг. Клянусь своими предками — никогда не пожелаю ничего большего. Только служить и защищать.       Она ничего не ответила, странно посмотрев прекрасными глазами. Он мог поклясться, в них промелькнуло согласие!       Осталось только ждать.

******

      После обещания быть немного внимательнее, данного любимой, Торин усилием воли заставлял себя не убегать после близости с женой, а полежать рядом минут десять, позволяя ей устроиться на своем плече и нести всякий вздор. Обычно он не слушал, что она говорит, думая о делах, изредка вставляя «угу» или «мда», но в этот раз слова, донесшиеся до ушей, заставили гнома перестать дышать, широко раскрыв глаза.       — Мой король, — томно прошептала Тамара, — нам вдвоем так хорошо! А леди Бри одна, в пустой холодной постели. Я думаю, ее надо выдать замуж как можно скорее! Эдвард из Дэйла отлично подойдет. Вам не кажется, что между ними есть искра чувств? Он так смотрит на нее, только слепой не заметит. Давайте дадим ей свободные дни и отправим в гости к бургомистру? Чувствует мое сердце — обратно она вернется невестой!       Торин слушал этот монолог, побледнев и нахмурившись. Нет, он был даже не в ярости. Он был в бешенстве. Ледяная волна накрыла, оглушив разум. Ненависть, отвращение, сожаление — его жена вызывала все эти чувства, а так же желание дать ей по губам, заставить замолчать раз и навсегда.       — Придержи свой длинный язык, — медленно и угрожающе прошипел он, резко поднимаясь. — Как смеешь ты рассуждать о таких вещах?! Кто ты такая, чтобы давать советы королю?! Ты — никто, запомни это! Навсегда! Несчастная, обделенная мозгом дура! Жизнь леди Бри тебя не касается. Услышу еще хоть раз этот грязный слух — накажу, сурово и жестоко. Поняла?!       Натянув одежду, он ушел, оглушительно хлопнув дверью.       Гномка лежала ни жива ни мертва от ужаса. Слезы текли по ее лицу. Слова, сказанные из лучших побуждений, вылились в кошмар.       Торин быстрым шагом шел по коридору в надетой наизнанку рубашке и расстегнутом камзоле. Редкие в столь поздний час слуги шарахались в страхе. Темная ярость все еще полыхала в нем.       — Открой дверь. Иначе я выломаю ее, клянусь Дурином!       Через пару секунд щелкнул замок, и в проеме показалась Бри в халате. Гном почти залетел в комнату. Она еще не спала — на столе пергаменты и свечи.       — Что у тебя с этим Эдвардом? Чего я не знаю? Говори правду, моя женушка проболталась! — он кричал, стукнув кулаком по столу. Чернила пролились на бумагу.       Не меняя каменного выражения лица, она лишь подняла брови.       — Во-первых, спасибо, что уничтожил мой недельный труд. Во-вторых, я не потерплю разговора таким тоном. Ты не смеешь кричать ни на меня, ни на жену, это недостойно короля.       — Объяснения. Я жду объяснения, — мужчина дрожал от полыхавших чувств.       — Я не буду ничего объяснять, — девушка сложила руки на груди, дерзко глядя в любимые синие глаза.       — Я накажу тебя. Я обещал, я исполню.       — Что же, наказывай. Только не удивляйся, когда моя темница вдруг окажется пустой. Следов никто не найдет, их не будет.       — Ах, так!.. — гном метался, как зверь в клетке.       — Сядь, пожалуйста, и спокойно расскажи, что случилось.       Он порывисто сел на стул.       — Тамара говорит, будто ты и этот помощник бургомистра отличная пара, ваша свадьба — почти решенное дело.       — У твоей жены богатая фантазия, как и у тебя. Я сама не помню, когда видела Эдварда в последний раз и уж тем более ничего не знаю ни про какую свадьбу.       Он опустил голову, закрыв лицо руками. Волосы ниспадали с плеч на грудь, неприкрытую расстегнутой рубашкой.       — Извини.       — А знаешь, надоело! — теперь Бри взвилась. — Услышав всякий вздор, ты бежишь ломать мне двери и угрожать наказанием. Давай договоримся так. Узнаешь очередную глупость. Садишься. Глубоко дышишь. Думаешь. И только потом приходишь, вежливо постучав в дверь, поделиться своими тревогами и сомнениями. Иное отныне невозможно!       Гном виновато улыбнулся.       — Согласен. Еще раз извини.       Гнев отступил. Король чувствовал стыд за несдержанность. Как можно было усомниться в этом необыкновенном создании только из-за слов глупой девицы! Брианна верна своему слову, своей клятве, своему королю, он чувствовал это ежесекундно, как биение своего сердца.

******

      — А у меня отличная новость! — Торин улыбнулся, не прекращая целовать шею любимой.       — И какая же? — Бри сидела на софе, блаженно закрыв глаза.       — Через два дня едем в Железные холмы к моему брату. У него праздник по случаю дня рождения.       — Это интересно. Я еще там не была.       — Мы едем только вдвоем.       — Что? — леди высвободилась из его объятий, вопросительно глядя в довольное красивое лицо. — Почему? Тебя должна сопровождать супруга.       Он поморщился.       — Она остается. Как и все остальные. Я уже предупредил, что проведу в гостях ряд переговоров, для этого нужна лишь одна советница.       — И все согласились, как обычно.       — Никто не смеет перечить королю или обсуждать его решения.       Девушка вздохнула, чувствуя стыд. Остаться с ним наедине — блаженство, достойное небесных чертогов, счастье, украденное у другой. Надо зайти к Тамаре, хоть чем-то утешить бедняжку.       Через час она уже заходила в покои, закрывая нос, чтобы не чихнуть от запаха розовой воды. Тамара обожала благоухание, обильно поливая цветочным эликсиром все вокруг, включая себя.       В утренний час гномка сидела на кресле, протянув руки фрейлине, полировавшей ей ноготки. Увидев Брианну, сделала помощнице знак выйти.       Бри поклонилась, присаживаясь рядом на пуфик.       — Как дела у самой красивой на свете королевы?       — Ах, леди… я скучаю. После того случая, за который мне до сих пор стыдно, муж совсем редко радует меня вниманием. Я поняла, как сильно его оскорбила, ведь вы спасли ему жизнь, и вообще как сестра.       Девушка медленно заливалась краской, стыдясь все больше.       — Вы едете с ним к Даину Железностопу на пир? — гномка вздохнула.       — Да. Вряд ли это будет приятно. Я бы с радостью осталась.       — Почему вы так думаете? — Потому что там будут захмелевшие гномы. Много. Вино и эль потекут рекой, я насквозь пропахну дымом от курева. В сто первый раз расскажу историю о Вороньей Высоте и с головной болью уйду в свою комнату, пытаясь уснуть, закрывая голову подушкой.       — Все действительно будет так? Тогда это ужасно, — Тамара покачала головкой в розовом кружевном чепце.       — Я слышала, все едут без жен. Чисто мужская встреча.       — Понятно. Никакой порядочной гномке не понравится провонять табаком и тащить на себе нетрезвого мужа.       — Вот-вот. Они посидят, поедят, выпьют и расползутся по комнатам.       Девушки смеялись, представляя короля и его брата, в обнимку поющих хмельные песни.

******

      В Железных холмах жизнь протекала совсем не так, как в Эреборе. Гномы там строили обычные дома, большие, просторные, но с маленькими окнами или вовсе без них, тяготея к полумраку. Больших гор, чтобы жить в них, не было, лишь холмы, в которых бурились многочисленные шахты.       Поселение многочисленное, с идеальными дорогами, расписными лавками. Везде командовали мужчины — домашним скотом, торговлей, добычей и обработкой металла. Бородатые женщины редко показывались на улице, проводя почти всю жизнь за закрытыми дверями.       На Бри, ехавшую на лошади за Торином, смотрели во все глаза — женщина, без длинных волос, с мечом на поясе. Леди понимала, что отвечать на взгляды неприлично, поэтому как могла пряталась за сопровождающим отрядом охраны.       — Брат, — Даин ожидал Торина на крыльце, крепко обняв короля. — Миледи, — почтительно склонился перед девушкой, — очень рад таким почетным гостям! Добро пожаловать в мою обитель! Это конечно не Эребор, но храбрых и добрых сердец тут тоже предостаточно!       Она вошла в дом, удивленно оглядываясь — обстановка богатая и со вкусом, красивая резная мебель, сундуки, кованые произведения искусства вроде железных цветов и витых полочек, тонко выделанные шкуры, охотничьи трофеи — ветвистые оленьи рога.       — Трандуилу бы тут не понравилось, — шепнула Торину, ухмыльнувшемуся в ответ.       Небольшие оконца накрепко закрыты ставнями и открываются только ночью — горный народ любит лунный свет.       — Что скажете, миледи, — Даин широким жестом обвел свое жилище.       — Скажу, что очень уютно. В Эреборе едва ли найдется с десяток комнат, как эта.       Польщенный владыка довольно улыбнулся в усы.        — Слышишь, брат, отстаешь от меня!       — Да я знаю. Куда уж мне, — махнул рукой Король-Под-Горой, подмигивая.       — Идемте, провожу по спальням. Отдохните как следует, пировать придется всю ночь!       Бри привели в изумительные покои — стены и потолок отделаны золотистой соломкой, от чего кажется, будто в комнату струится мягкий солнечный свет даже при закрытом окне. На полу мягчайший узорный ковер, сундук, зеркальное трюмо, большая кровать с потрясающим кружевным пологом — здесь раньше жила женщина, или это чтобы сделать приятное лично ей. Дверь в стене вела в личную ванную комнату, благоухающую стерильной чистотой.       Леди достала из дорожной сумки праздничное платье. Этот наряд уже давно лежал в сундуке, каждый раз оцененный придирчивым взглядом как слишком откровенный — глубокое декольте, короткий рукав, вышитая драгоценными камнями роза под левой грудью. Вздохнув, повесила его на стену, сомневаясь в правильности решения надеть именно его.       Немного побаливали ноги — мышцы отвыкли от поездок на лошадях. В Эреборе нет нужды использовать этих животных, а вне горы она бывает редко.       Стук в дверь прервал ее мысли.       — Кловис, к вашим услугам, — поклонился бородатый гном неопределенного возраста, — через три часа к вам занесут горячую воду для омовения и помогут облачиться к празднику.       — Омовение — это хорошо, а насчет иной помощи сомневаюсь. У вас же все слуги мужчины?       — Нет, что вы, на кухне работает женщина, она поможет.       — Не стоит отвлекать ее, я полагаю, дел и так много. Я сама в состоянии собраться.       Слуга снова поклонился и ушел. «Значит, у меня есть время немного поспать», — подумала леди, скинула пыльное дорожное платье и с удовольствием упала на мягкую перину.

******

      Брианна смотрела на себя в зеркало, злясь и шепотом ругаясь. И заставила же нелегкая взять именно это платье! В нем все чересчур — белый цвет, чашечки декольте, длина рукава, корсет, которого отродясь не носила. Еще эта вульгарная роза! Гневно сдула с глаз падающую прядь, закрепила волосы простой шелковой лентой.        «А что, если прикинуться больной и не пойти? Отличная идея!.. А вдруг переговоры начнутся? Все цифры у тебя в голове», — некстати напомнила совесть. Девушка вздохнула и вышла из комнаты, окунувшись в запахи еды, отголоски музыки и раскатистого смеха. Гости собрались.       Собираясь тихонько и незаметно проскользнуть к своему месту рядом с королем, вышла из тени коридора. В ту же секунду в зале установилась тишина — гномы за столами замолчали, широко раскрыв глаза, музыканты отложили свои инструменты.       — Друзья, поприветствуем же миледи Брианну Андерсон! Героя Эребора! Она спасла нашего короля, подарив народу новую надежду! — Даин поднялся с кубком в руках.       — Да! Приветствуем! — вторили десятки голосов, звеня бокалами.        «Ой-ой, скорее бы спрятаться», — думала Бри, покраснев до ушей. Осматривая зал, с трудом заметила Торина, хотя он сидел близко, рядом с братом.       — Я поражен, — прошептал он, вставая и помогая девушке сесть.       — Я тоже. Что не проспала событие. Перины тут превосходные.       — Я о платье, — глаза гнома подозрительно заблестели. — Оно шикарное. Как и ты.       — Благодарю, Ваше Величество, — леди бросала торопливые взгляды на гостей, раздумывая, все ли заметили реакцию женатого короля на свою советницу. К удивлению, никто на них не смотрел. Вообще. Несколько женщин сидели за отдельным столом в углу и не поднимали глаз, мужчины же увлечены едой, выпивкой и разговором.       Это так непривычно — вести себя свободно! Знать, что нет любопытных чужих глаз, завистников или оскорбленных друзей.       Немного расслабившись, принялась за еду, улыбаясь Торину, не сводящего с нее глаз и гладящего ее рукой по бедру. С ним рядом всегда радостно и комфортно.       Потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать ее сразу же, здесь, у всех на виду. Никогда не было на земле женщины красивее и желаннее. Невыносимо красивая — именно так гном называл ее в своих мыслях, испытывая гордость и боль одновременно. Слишком длинный путь мы прошли, пора остановить время…       Через несколько часов Бри начала раздумывать, как бы сбежать.       Во-первых, от ее спутника полыхало жаром, во-вторых, пир явно затянется на всю ночь — гномы крепкие. Опустошив по полусотни бокалов, едва ли подавали признаки хмельного состояния.       — Ничего если я пойду, — шепнула она в круглое ухо.       — Иди, любовь моя, — ответил король.       Быстрым шагом леди пересекла зал, очень довольная — никто не посмотрел на нее. Побег остался незамеченным. Нырнув в спасительную темноту коридора, облегченно вздохнула.       Пара минут — и в комнате. На всякий случай, во избежание конфузов, закрыла дверь на замок. В тишине сразу же прошла голова, разболевшаяся от шума и музыки. Девушка села перед зеркалом, взволнованно разглядывая свое отражение. Эмоции захлестывали любимого, он просто пылал, все больше разжигая опасный огонь в ней самой.       В дверь настойчиво постучали. Она вздрогнула от неожиданности: « Опять этот Кловис».       — Брианна, открой мне, — раздался приглушенный голос короля Эребора.       Бри вскочила со стула. Пульс зашкалил, кровь застучала в висках, губы пересохли. Она прильнула к двери, закрыв глаза. И что делать?!       — Впустить, — молило сердце.       — Прогнать! — требовал разум.       — Брианна, не гони меня… умоляю тебя, жизнь моя… — этот голос отдавался эхом во всем ее теле. Прежде, чем разум откликнулся, руки повернули ключ в замке.       Он моментально рванул на себя дверь и быстро зашел. Он не произнес ни слова. Глядя ей в глаза, медленно провернул ключ в скважине, бросив его на пол.       Следом полетели меховая накидка и камзол. Звякнул Оркрист. Сильные руки протянулись к ней, ловко справляясь с пуговицами на спине. Шнуровка корсета не поддавалась, резкий вдох — и непокорная ткань соскользнула, разорванная пополам. Тонкие кружева, закрывавшие грудь и низ живота, он не тронул.       Секунда — она уже лежала на покрывале, совершенно потеряв дыхание от поцелуев. Он прижимал ее, стягивая рубашку. Брианна чувствовала, горячая волна захлестывает ее, как тогда, на мерзлой реке. Короткий выдох, разум моргнул и отключился.       Обмякшее тело напряглось. Расслабленные руки налились силой, ловко расстегивая ремень на брюках, стягивая их одним рывком. Затем с себя. Белые обрывки скользнули на ковер, как символ последнего рухнувшего бастиона.       Бри чувствовала себя зверем, сотню лет голодавшим и, наконец, удачно завершившим охоту. Он — ее добыча, выстраданная, стоящая сбитых в кровь лап и множества зализанных ран. Волчица разорвет любого, кто посмеет бросить даже взгляд на ее самый сладкий кусочек.       Не леди, дикая дочь природы сжимала в объятиях любимого мужчину, ловкими пальцами прокладывая для себя дорогу в целый новый мир. Как символы на драгоценной карте, находила его шрамы, обжигая горячим дыханием. Тонкая ладонь скользила по поросшей груди, раскрываясь на напрягшихся мышцах живота, изучая каждый изгиб.       Девушка крепко обхватила короля руками и ногами, балансируя на грани сознания от аромата мужчины: терпкого и сладковатого запаха пота и табака. Его волосы падали ей на грудь, щекоча и раздражая нежную кожу, вызывая крупную дрожь по всему телу. Грубые ласки вырывались из нее, зубы вонзались в плечи, язык исследовал уши, ногти безжалостно впивались в спину.       Торин никогда так себя не чувствовал. Ясный глубокий ум отказывался повиноваться, отступил куда-то далеко на задворки. Самое любимое и желанное существо билось в его объятиях, но не отталкивало, а наоборот, притягивала к себе, в себя. Удивление ее страстью возникло на долю секунды, тут же исчезнув. Нечему удивляться, его вторая половина просто учится брать то, что принадлежит ей. Восхищение ее уникальностью и красотой распалило кровь до точки кипения. Гладкое белоснежное тело, о, как он мечтал пройтись губами от ямки под ключицей до низа рельефного живота. Воплощая мечту в реальность, опустил глаза ниже и замер. Брианна не имела волос, нигде, кроме головы. Самое сладкое женское местечко открывалась, как на ладони, вызывая шок. Ни одна из его прошлых партнерш не имела ничего подобного, стыдливо скрываясь за естественным покровом. Увиденное потрясло, мгновенно став самым любимым зрелищем на свете. Он чувствовал, что готов провести всю жизнь так — задыхаясь от восторга, чувствуя под собой совершенное трепещущее тело.       Усилием воли заставил взгляд подняться к ее лицу, смотреть ей в глаза во время самого важного. Тяжело дыша, девушка повернула лицо с горящими зелеными огоньками — ее сущность прорвалась, рассеяв, как туман, холодный интеллект.       — Я люблю тебя. Будет немного больно, потерпи, — прошептал в ушко, сомневаясь, что она его слышит и понимает.       Одно сильное движение. Слияние двух лун. Затмение.

******

      Бри открыла один глаз. Сквозь занавесь в комнату проникал розовый свет раннего солнечного утра. Как же это здорово — иметь окно! Повернув голову, увидела кисть руки — широкая ладонь, крупные пальцы, дугообразный шрам начинается от мизинца и заканчивается у указательного… не может быть, Торин!       Бесшумно повернувшись, отпрянула от груди гнома, находящейся в паре сантиметров. Сам он спал, раскинув руки. Голубоватые веки над пушистыми ресницами чуть подрагивали, волосы разметались на подушке.       Она села, поморщившись. Разом заболело все тело, как после потасовки, в которой знатно намяли бока. Опустив глаза, ужаснулась. Во-первых, полностью обнажена! Во-вторых, белоснежная кожа покрыта синими пятнами, они везде, от шеи до внутренней стороны бедер. Поднимая покрывало дальше, чуть не застонала от досады. На простыне большое бурое пятно — неоспоримый факт происшествия.       Не надо долго ломать голову над тем, что произошло вчера. Леди хотелось расплакаться и рассмеяться одновременно. Внутренние голоса разделились, как обычно. Один жестко отчитывал, другой — этот подлец просто мурлыкал, чрезвычайно довольный и счастливый.       А что король? Он тоже потерял стыд? Облизнув сухие губы, медленно и осторожно стягивала одеяло. Показалось белое мужское бедро. Так, дальше…       — Посмотри, не стесняйся. Что найдешь — все твое, — насмешливый голос заставил ее широко раскрыть глаза, натянув покрывало до подбородка.       Брианна укоризненно смотрела на довольного мужчину, сладко потягивающегося после сна.       — Иди же скорее сюда, — он раскрыл объятия, привставая. Бросились в глаза следы зубов на его плечах, длинные царапины на груди и спине. Леди побледнела.       — Ты об этом? — король проследил за ее взглядом, прикасаясь пальцами к своим ранкам. — Ничего страшного. Повстречался вчера с одной очень страстной девушкой, — гном подмигнул. — А, нет, теперь уже женщиной!       На шутку никто не рассмеялся.       — Я понимаю твои чувства, — он вздохнул. — Прости меня, я вижу синяки. Это мелочи по сравнению с тем прекрасным, чтобы вчера было между нами. Я никогда не был так счастлив. Правда.       — Я почти ничего не помню, — Брианна плотнее закутывалась в ткань.       — Я бы не обращал на это внимание. У тебя будет много возможностей изучить весь процесс, всесторонне.       Бри возмущенно засопела, пытаясь сидеть прямо. Странная боль не давала этого сделать. Много разных ран бывало, но самое деликатное место беспокоило впервые.       Он устал ждать, придвигаясь ближе, заключая ее в объятия.       — Не сердись. Мы оба хотели этого. Потому что любовь сильнее всего на свете.       — Хм…       — Лучше мне не вспоминать о страсти, срывавшейся с твоих губ. Иначе не смогу сдержать свое решение не трогать тебя хотя бы три дня.       По брошенному искоса скептическому взгляду Торин все понял.       — О нет, даже не думай. Начиная с сегодняшнего дня и до последнего в моей жизни, ты засыпаешь и просыпаешься на ложе рядом. Считай это чем угодно — приказом, просьбой, здравым смыслом.       — Последнее тут явно лишнее.       — Почему это? Разве две половины не должны быть единым целым?       — Твоя половина в Эреборе.       Он начинал сердиться.       — Ты так и хочешь меня обидеть, да? Желать моих ласк и поцелуев — а ты их желала, клянусь бородой Дурина, и после выгонять, как собачонку?       Леди опустила глаза.       — Прости. Я еще не пришла в себя.       Он прижал ее к своей груди.       — Я боюсь только одного. Что ты можешь быть беременна. Я схожу с ума от волнения, когда думаю, что твое прекрасное тело этого не выдержит.       — Успокойся. Я предполагаю, когда могу зачать, этих дней мало, и ты не подойдешь ко мне. Ой! — девушка пыталась сесть.       — Садись аккуратно, бочком, — мужчина заботливо поддерживал ее под спину. — Я вижу, с тобой никто об этом не разговаривал. Женское тело очень податливо, оно предназначено для ласк и с легкостью приспосабливается под любого мужчину, так будет и с тобой. Пройдет совсем немного времени, и ты будешь смеяться, вспоминая свои страхи. Будешь получать такое удовольствие, что все остальное покажется ничтожным по сравнению с этим. Обещаю.       — Ты знаешь, о чем говоришь, — Бри улыбнулась.       Он смутился.        — Мне почти двести лет, я кое-что знаю, хотя и не мастер. Я планирую им стать с тобой.       Гном гладил ее по волосам, целуя в лоб.       — Не могу поверить, что все это счастье досталось мне одному. Я ведь почти старик, а ты так молода… Знаешь, в старости гномы делаются еще более вредными и ворчливыми. Ты сможешь быть рядом с таким мужчиной?       — О, ты ничего не знаешь о любви, а вот я за сорок лет кое-что о ней узнала. Я бы любила до последнего вздоха бедного дунландского кузнеца, буду любить и ворчливого эреборского короля.       — Мне придется тяжко. Вокруг любимой бродят всякие красавцы типа эльфов…       — Что? Эльфы кажутся тебе красавцами? У тебя плохой вкус. Они ходят с такими лицами, словно лягушку проглотили, а еще, наверное, часами выхолащивают свои волосы, — она тряхнула коротко стриженой головой. — Мужчина должен быть горяч, крепок, бородат, и решиться пойти на дракона с голыми руками. А еще не бояться запачкать свои руки тяжелой работой.       — Ты описала гномов, — Торин смеялся.       — Я люблю гномов, они мои друзья, а одному так и вовсе отдала свою душу и сердце.       Его рука медленно продвигалась, пальцы пытались распутать кокон, в который себя закутала Брианна. Ничего не выходило.       — Чтоб тебя, — прошептал король и с силой рванул ткань. Схватка с одеялом выиграна. Оно сползло, обнажая маленькие твердые груди, к которым он немедленно припал губами.       — Не надо, пожалуйста… по мне словно дракон прошелся…       — Ну хорошо, — гном хитро улыбнулся и резко встал с кровати, сложил руки на груди, смотря леди в глаза.       Бри покраснела до кончиков ушей. Ее взгляд остановился вовсе не на синих очах, а ниже, намного ниже…       — Я ж теперь не усну! — она всплеснула руками, бросая в него подушкой.

******

      Как и предполагалась, после вчерашнего пира гости пришли в себя лишь к вечеру. Даин не выходил из комнаты, Кловис каждые полчаса бегал к нему с мокрым полотенцем.       Торин выделялся на всеобщем фоне свежим видом и хорошим настроением. Взяв лошадей и съестные припасы, гном и девушка отправились осматривать окрестности.       — Я бывал здесь, когда мы еще не осели в Дунланде, у твоего отца. Даин всегда помогал, чем мог, да и я в долгу не оставался. Ты сейчас проезжаешь мимо кузницы, в которой я работал, а там дальше поле — мы с Двалином его вспахивали и забор ставили, он до сих пол цел.       — Мне тут нравится. Дома у них хорошие.       — Потому что с окнами, да? — усмехнулся гном.       — И это тоже. Но в Эреборе все равно лучше.       Спутники проехали поселение, заехав далеко в лес, где провели весь день, сидя под деревьями и ведя долгие неспешные разговоры.       С первыми сумерками вернулись к временному пристанищу.       — Вы гуляли? Правильно делали. Я чуть не задохнулся в душной комнате, — владыка встречал на крыльце.       — Пойдем ужинать и ложиться, — Торин погладил ее по плечу.       — Ты будешь спать в моей комнате?       — Я уже говорил об этом, — гном сжал губы.       — А если твой брат зайдет, а короля нет?       — Мой брат умен. Он поймет, что если короля нет, значит, он где-то в другом месте…       — Логично, — согласилась Бри, поднимаясь по лестнице.       Ужин прошел весело, мало кто пил, гномы не склонны к этой страсти. Никого не стесняясь, Торин жестом поднял Брианну, пожелал всем доброй ночи и удалился.        «Вот наглость-то!» — восхищалась по себя девушка.       В ее комнату мужчина зашел, как к себе домой, бросая на трюмо плащ и меч, занимая ванную.       Бри чувствовала себя необычно. Ранее ей ни разу не приходилось делить личные покои с противоположным полом. В походе, конечно, все спали вповалку, но никто не раздевался и не тянул руки к обнаженной груди.       Он вышел без рубашки, вытирая лицо и шею полотенцем.       Девушка ожидала погрома перед умывальником, разлитую воду или иное безобразие, но на удивление было абсолютно чисто. Приятный хвойный запах витал в воздухе. «Он очень аккуратен в быту, совершенство, какое же совершенство!» — думала она, умываясь.       Гном уже лежал, накрывшись по пояс одеялом, положив голову на скрещенные руки.       — Какой ты красивый! — леди присела рядом, гладя по волосам. — Все хотела спросить, кто так искусно плетет тебе эти косы?       — Специальный гном-плетельщик. Он только тем и занимается, что волосами, ну еще изредка бородами, за отдельную плату.       — Что-то никогда такого не видела… — она подняла брови.       — Ну конечно нет никакого гнома! — король рассмеялся. — Я сам себе плету, как и остальные. Искусство плести косы у моего народа в крови. Я бы и тебе сплел, будь из чего.       — Тебе не нравится? — Бри медленно провела себя по голове.       — Нравится. Очень. У тебя мало волос, а… кое-где вообще нет, — он облизнул губы, притягивая ее к себе.       Сквозь жаркие поцелуи все тяжелее призывать разум — нельзя, еще нельзя. Торин заставил себя оторваться.       — Еще сегодня и завтра, и ты моя! — зашептал он, блаженно закатывая глаза.       — Мог ли думать об этом правитель Синих гор, отдавая приказ Двалину стянуть пленницу с лошади и снять маску?       — Мог. И думал, — признался мужчина. — Ты пленила меня с первого взгляда. Думаю, это произошло гораздо раньше, еще в огороде у Уилла, когда мои мальчишки подняли тебя из кустов.       — Ты помнишь этот момент? — изумилась она.       — Конечно. Память у меня отличная. Скажи, тогда, после пожара, это была ты в черном плаще, или мне привиделось?       Леди вздохнула.       — Это была я…       — Почему тогда не дождалась, я же позвал.       — Ты крикнул что-то из окна, я не разобрала. Дождаться? Зачем? Ты дал понять, что не принимаешь всерьез свою странную соседку.       — Я был глупцом. Прости.       — Давно простила.       — Брианна, — Торин приподнялся на локтях, заправляя волосы за уши, опуская к ней голову. — Если бы я не выжил в битве? Куда бы ты пошла?       — Все просто! — улыбнулась Бри. — Я бы отправилась за тобой! Всегда завидовала птицам и мечтала о полете, так что с легкостью шагнула бы вниз с горы.       — Не говори так…       — А что, представь — сидишь ты в чертоге Махала, вместе с семью потомками Дурина, вино попиваешь, то да се, отдыхаешь, и вдруг за дверью слышны звуки скандала и ругательства. Заходит бледный стражник: «Там какая-то ненормальная девица ломится, требует пропустить к Торину Дубощиту, иначе грозит разнести тут все к балрогу». Лица длиннобородых вытягиваются, ты кладешь руку на лоб и стонешь: «Опять она… нигде нет покоя».       — Ни минуты в тебе не сомневался, любовь моя, — он смеялся, прижимаясь к ней.

******

      Пять волшебных дней промелькнули незаметно. Бри давно знала — счастье заставляет время ускоряться, оно словно помещается между ресничками — раз моргнул, и все кончилось, оставив на губах горькое послевкусие воспоминаний.       Любимый не покидал ее ни на минуту. Без посторонних глаз и груза ответственности гном стал совсем другим. Позволил себе сбросить тяжелую королевскую мантию, оставшись в одной распахнутой рубахе, жмурясь от удовольствия, подставлял шею свежему ветерку, развевающему косы. Гуляя в прохладной тени деревьев, взявшись за руки, двое мечтали об одном — остановить стремительно летящие секунды.       Четвертая ночь стала для Бри самой особенной в ее жизни. Она помнила все — каждое мгновение осталось в сознании яркой вспышкой. Пришлось призвать всю силу воли, чтобы преодолеть страх и признаться себе со стыдом — это восторг. Блаженство в первую очередь душевное. Он близок, как никогда, до предела, до дна! Он единственный знает, какая она внутри — он был и в сердце, и в теле. Полное слияние. Полное затмение.       — С ней… у тебя тоже так? — спросила она, кусая губы.       — Нет. Ничего и близко похожего, — оборвал он, закрывая ей рот поцелуем.       Подъезжая к Эребору, Брианна внимательно смотрела на Торина. Перед своей горой находился король — суровый гном в наглухо застегнутой мантии. Минуты счастья прошли, уступая место векам горечи и страданий.       — Мы сейчас зайдем, и я собираю совещание, но ты на нем не присутствуешь. Ты берешь Орсона, и переезжаешь из комнаты, он знает куда.       — У меня будет другая комната? Где? Зачем, меня и старая устраивает, — леди удивилась.       — Твои новые покои прямо под моими. Между ними есть ход, никто о нем не знает, его сделали очень давно по моему личному приказу. Я буду спать у тебя, моя холостяцкая берлога не годится для такого нежного цветка.       — Это точно, — пробурчала Бри. — Эй, послушай, а зачем тебе нужен был ход?       — Это не то, о чем ты подумала, — мужчина усмехнулся. — Я планировал личную библиотеку, там до сих пор есть книги. Буду благодарен, если разберешь их и расставишь.       Мощный звук рога оповестил жителей о возвращении короля. Перед входом выстроились советники и другие вельможи — казначеи, лекари. Бри вжала голову в глухой воротник, натянув рукава до ладоней — никто не должен увидеть синяки, следы огненной страсти.       — Приветствием тебя, Торин сын Траина, — Балин поклонился. — Дурин смилостивился ко всем нам, ознаменовав этот день великим событием!       — И что за великое событие произошло сегодня? — не любивший сюрпризы гном нахмурился.       — Сегодня утром лекари подтвердили, что королева ожидает наследника!       Он замер, подняв брови. Счастливая улыбка озарила его лицо, разгладив черты.       — Клянусь бородой Дурина, это лучшая весть!        «Отлично, лучшего и желать невозможно, — думал он, прикидывая, сколько можно не ходить в спальню жены. Получилось около года. — Целых двенадцать месяцев только я и Бри», — мечтал мужчина.       От глаз леди не ускользнуло, с какой радостью он узнал о ребенке. «Пусть и отрицает, но мой план начинает работать, — с грустью думала она. — Сегодня точка отсчета моего пребывания здесь…»       Оказалось, Тамара упала в обморок. Прибывшие доктора единогласно признали беременность, не больше месяца. Торин зашел к гномке на минуту, поклонившись и выразив надежду на легкое течение положения. Брианна же провела несколько часов, с восторгом рассуждая о будущем малыше.       Так и повелось — король довольствовался словами своих советников о самочувствии жены, не выражая никакого желания видеть ее чаще. На возмущения Бри неизменно отвечал, что беременной необходим покой и тишина, в которой она может находиться лишь в компании своих фрейлин.       — У тебя камень вместо сердца! — девушка эмоционально всплеснула руками.       — Ничего подобного! Этот ребенок и все последующие будут рядом со мной. Их мать покинет гору.       — Что?! Я ослышалась?!       — Нет, я так сказал. Как только Тамара выполнит свое предназначение, она уедет в Синие горы, к моей сестре. Навсегда.       — Ты когда это выдумал такое?! — леди была в шоке.       — Это давно решено и обсуждению не подлежит, — король был спокоен или делал вид.       — Ты хочешь лишить детей матери?! Нет, я не верю, что ты поступишь так жестоко!       — Успокойся, ладно? — он нежно взял ее за подбородок. — Никто никого не лишает. Пока она будет, грудное молоко и прочее. Но как только последний ребенок встанет на ножки — фактически, она не нужна. Вступает в свои права роль отца. Ну и на тебя я надеюсь.       — Лучше родной матери никто не воспитает своих детей!!!       Он поморщился.       — Не могу согласиться. Чему может научить моих наследников эта глупая женщина?       — А тебя чему научила глупая женщина?       — Не сравнивай. Моя мать была истинной половиной моего отца, с сильным характером. Вы с ней похожи.       Брианна спорила до хрипоты, сталкиваясь с непробиваемой стеной упрямства. Часто приходила к Тамаре, жалея и всячески радуя девушку, не подозревавшую о своей участи.        Живот гномки рос быстро. И так круглая, она с трудом вставала с постели. Все хлопоты по сбору приданного малышу легли на плечи советницы короля. Бри с ног сбилась, изучая чертежи кроватки и преимущества пеленок из одной ткани над другими. Вечерами они сидели с гномкой, рассматривая чепчики размером с кулачок и крохотные штанишки, умиляясь до слез.        Все ночи короля проходили одинаково счастливо — на широкой резной постели, обнимая свою любимую. Он не мог ею насытиться и поражался с этого. Раньше казалось, что ощущения могут притупиться со временем, но ничего подобного не происходило. Каждый раз сердце падало вниз, горло сжималось, словно впервые видел ее, очарованный и смущенный.        — Волшебство, магия, — шептал он, зарываясь носом в короткие светлые волосы.        Бри разрывалась между личным счастьем и чувством вины перед Тамарой. Каждый раз, обнимая девушку, краснела от стыда, мысленно горячо прося прощение: «Ты не знаешь, я ведь сплю с твоим мужем… я пала, ниже некуда! О, если бы можно было все изменить! Я отдала бы свое сердце, свою душу, превратившись в бестелесную оболочку, только бы он любил тебя и малыша!»        В одну из ночей, восемь месяцев спустя, ее разбудил торопливый стук в дверь.        — Миледи, королева в родах! — шептал взволнованный Орсон. — Она так кричит, просит вас!        Не помня себя от страха, леди помчалась к гномке. Перед ее дверями стояли фрейлены и Торин. Если женщины обмахивались веерами и нюхали соли, грозясь упасть в обморок, то мужчина был абсолютно спокоен.        — Она крепкая. Иди к ней.        Бри тихонько открыла двери и подошла к кровати. Тамара сразу же протянула к ней руки, тихонько застонав.        — О, как же больно! — пот градом катился по бледно-зеленому лицу, бедняжку периодически рвало.        — Все хорошо. Я принял много младенцев и вижу это, — успокаивал Оин.        Брианна, до этого никогда не присутствовавшая на родах, замирала от ужаса. Роженица корчилась, стон перерастал в крик, глаза закатывались.        — Мокрая повязка на лоб не помешает, — шепнул старый лекарь, и девушка села у изголовья кровати, поминутно обтирая горячую кожу и шепча ласковые слова.        Оин ощупал живот.        — Уже совсем немного осталось, головка опустилась как надо. Тамара, милая, делай вдох и на выдохе тужься, выталкивай малыша!        — Я не могу! Пришел мой последний час! — кричала гномка.        — Возьми себя в руки. Подумай о ребенке, ему тоже нелегко! Ты задушишь его, если не будешь тужиться!        Эти слова отрезвили ее, заставив выполнять указания лекаря. Пара минут — и в комнате раздался громкий плач новорожденного.        — Мальчик! У тебя сын, слышишь!        Тамара улыбнулась, тяжело дыша.       — Мне бы поспать полчасика…        — Ей нужно отдохнуть. Ребенок крупный, даже у гномов редко такие бывают. Возьми его, ему нужно чувствовать тепло, тогда уснет. А уж как проснется — матери на грудь.        Оин протянул Бри сверток. Дрожащими руками она прижала к груди свое самое большое сокровище. Маленькая копия отца смотрела на нее синими, как летнее небо, глазами…

******

       Три месяца минуло со дня родов. В сердце Брианны поселилась еще одна любовь, не менее сильная, чем к королю. Маленький Тирон стал смыслом ее жизни, лучом света в бесконечных подземельях.        Переложив большую часть своих обязанностей на других вельможей, она проводила почти все время в детской с Тамарой и мальчиком. Ребенок рос удивительно быстро, Бри просто поражалась, ведь с самой первой секунды синие отцовские глаза смотрели осмысленно. Характером наследник также явно пошел в Торина, большую часть дня молча и сосредоточенно занимался своими делами — принимал пищу, милостиво соглашался на предложенные развлечения, а если уж выражал свое мнение или несогласие, то таким громогласным плачем, что даже старые опытные фрейлины не выдерживали, удаляясь в коридор.        Торин, безусловно, горячо полюбил своего сына. Первый раз положив его на руки, опустил голову и отвернулся к стене, простояв так довольно долго. Не трудно догадаться, что все это время слезы теплыми струйками бежали по мужественному лицу.        Надежды Бри на сближение короля с женой таяли с каждым днем. Он высоко оценил рождение здорового наследника, преподнеся в подарок целый сундук самых редких и красивых драгоценностей, но на этом все. Утром и вечером Тирона ему приносила Бри, Тамаре не разрешалось покидать покои.        Никакие дела не могли помешать этим ритуалам общения. Король чувствовал счастье — оно переполняло его, задевая самые глубокие струны сердца. Оно очистило его душу, вытеснив сотни горьких мыслей и воспоминаний. Гном мог сидеть часами, почти не дыша, обняв Брианну, укачивающую на руках спящего ребенка. Лишь одно омрачало его — необходимость возобновить походы в спальню жены. Недавно Оин приходил, «порадовав» новостью о восстановлении гномки и ее готовности «принимать мужа».        — Они прибудут завтра, вот письмо от Бофура. Ох и закатим пир. Что скажешь? Без посторонних, только члены отряда? — Торин сидел на троне, в отличном настроении. Прибывали друзья из Синих Гор — Глоин, Бофур, Бифур, Нори.        — Отлично! Я соскучилась по этим несносным гномам. Жаль, Гэндальфа не будет, и Бильбо, — Бри печально улыбнулась.        — Мне тоже жаль. Гэндальфу некуда присылать приглашения, он вечный странник, а Бильбо знатный домосед. Да и далековато идти, чтобы посидеть на пирушке.        — Я ни разу не была у Бильбо, а ведь он приглашал! Отправится в путешествие — моя мечта, несбыточная, — леди задумчиво потерла подбородок.        — Подожди, Тирон подрастет, и поедем втроем. Обещаю.        — Ловлю вас на слове, Ваше Величество! И еще кое-что… Торин, завтра собирается твой отряд — гномы, ставшие легендой. Пожалуйста, пусть Тамара тоже будет с нами! Мать твоего сына будет счастлива познакомиться с ними!        — Хорошо. Если ты просишь, пусть часик побудет, — даже упоминание о жене не испортило приподнятого состояния духа.        Следующим днем веселая суета стояла в Эреборе. Бомбур подгонял своих поваров, Брианна руководила подготовкой комнат и зала для приема, Ори мешал и давал советы, Двалин доставил из Дэйла вино и эль, Тамара, вне себя от счастья, переворачивала гардероб, выбирая наряд для первого в жизни вечера в компании друзей мужа.        Рог известил о прибытии важных гостей. Эти четверо ни капли не изменились, только Бифур говорил на понятном всем языке, что было для Бри в новинку.        Друзья долго обнимались, восхищенно рассматривая обновленный Эребор, поздравляя Торина с пополнением в семье. Бомбур известил о накрытых столах, приглашая к трапезе. В зале уже находилась Тамара в своем любимом розовом платье, скромно ожидая в углу.        Мужчины поприветствовали королеву, щедро одарив комплементами ее красоту, и тут же о ней забыли. Поделившись последними новостями, почтив минутой молчания память Фили и Кили, перешли к своей самой любимой теме — той, что захватила сердца и умы — к походу.        — Это понятно, если бы ты, Торин, не выжил, все наши старания не имели бы смысла. Бри совершила великий подвиг. Мой тост за нее! — Бофур поднял бокал.        — Я не голодал только благодаря Брианне. Зуб даю, на всем свете не сыщешь охотника лучше, — Бомбур развел руками.        — Никогда не ел такой вкусной рыбы, как та, что Бри тогда достала из озера, — Дори погладил себя по животу.        — А как плыла, ах, как плыла! Брианна, это одно из моих самых любимых воспоминаний. Только не говорите моей жене, — Глоин подмигнул.        — Я никогда не забуду лицо Бомбура, когда Бри добыла пчелиный улей! — Ори смеялся.        — Я был там. Бри полезла на дерево без единой ветки! Я, наверно, дракона так не боялся, как того, что она свалится, — Торин смотрел на девушку сияющими глазами.        — Бри — и свалится? Ты в своем уме? Она лазает, как белка, клянусь бородой Дурина, свет не видывал второй такой, как она! — Глоин был уверен в своих словах.        — И варга обезглавленного я не забуду! Бри — хрупкая девушка, и вдруг раз — с одного удара голову с плеч, — Бофур провел себе по шее ребром ладони.        — Битва с пауками. Вот что меня впечатлило, — молчавший до этого Двалин вставил свое слово. — Торин, помнишь, как одна из тварей упала прямо на нее?        — Я не только помню, но и иногда вижу это в кошмарах! Брианна, дай слово, что никогда так больше не сделаешь, — король смотрел с мольбой в глазах.        — Я чуть не лишился единственных штанов во время встречи с медведем! Этот зверь мог сожрать нас всех за один присест, а Бри за пять секунд превратила хищника в ласкового телка, — Бомбур говорил, не выпуская из рук куриную ножку.        — Помните наглеца охотника? Бри его уложила одним ударом ноги в физиономию, — Дори явно любил эту историю.        — На днях я заберусь на Воронью Высоту, возложу цветы и свечи на то место, где души наших братьев покинули их тела, — Бри поделилась планами, — больше никто туда не пройдет, мост разрушен до основания.        Тамара сидела в кресле, широко раскрыв глаза. Все разговоры вращались вокруг главной героини — миледи Брианны. Суровые воины явно ее любили. От глаз гномки не укрылось, с каким восхищением и гордостью на нее смотрел муж, внимательно слушал каждое слово, от души смеялся над шутками, как светились при этом его глаза. Сердце сжалось болью. На нее саму он никогда так не смотрел и вряд ли посмотрит…        Через час Торин бросил взгляд на жену, это означало, что ее время вышло. Поклонившись гостям, она выскользнула из-за стола, пряча горячие слезы зависти и обиды. Кровь закипала от несправедливости! Как так — королева, мать наследника, и никому не интересна, в отличие от простой девушки — человека! «Ну ничего, я докажу ему, что не хуже! Я покажу, на что способна! Он будет меня уважать и восхищаться!»

******

       Торин сидел в библиотеке, разбирая дипломатические заметки Балина, когда в дверь тихо поскреблись.        — Войдите! — раздраженно крикнул он, злясь на стражу, которой был дан приказ не пускать никого, кроме Брианны, но она входит без стука.        — Милостиво прошу прощения, — поклонился воин, — фрейлина королевы рыдает и просит вашей аудиенции.        — Что? — нахмурился гном. — Рыдает? Пусть заходит.        На входе замерла помощница его жены, пожилая гномка. Женщина упала на колени, рыдая и бессвязно произнося какие-то слова.        Король поднял брови от удивления.        — Перестань же. Поднимись и скажи в чем дело. Моя жена тебя обидела?        Фрейлина утирала опухшие глаза, судорожно теребя подол своего платья. Наконец, встала и робкими шагами подошла к своему правителя.        — Мой король, королева покинула замок… примерно час назад. Я не знала!!! Я только увидела записку!!! — снова истерика.        — Покинула замок? Без разрешения? — Торин встал, чувствуя, как просыпается нешуточный гнев. — И куда же она пошла?        В ответ ему протянули лист бумаги.        «Ничего не говорите моему мужу! Я скоро вернусь, лишь возложу цветы в память о принцах».        Мужчина в ярости смял послание.        — Воронья Высота! Эта дурочка все слышала вчера и решила опередить Брианну! Она даже не представляет, с чем будет иметь дело! Лишь эльфам да моей советнице это под силу, остальных ждет верная погибель!        Он вышел в коридор, быстрым шагом направляясь к Двалину. Лучший друг находился в оружейной с одним из мастером.        — Срочно бери свой отряд и скачи к Вороньей Высоте! Найди мою жену, пока эта глупая женщина не натворила бед!        — …?        — Да! Она сбежала туда, очевидно, решив повторить подвиг Бри.        Без лишних слов Двалин сорвался с места, через пару минут покидая врата горы.        Брианна сидела в своей комнате, мастеря игрушку для Тирона. Увлекшись, не сразу заметила на пороге заплаканную гномку.        — О, миледи, — кинулась та в ноги девушке. — Умоляю, спасите королеву! Она сбежала, муж уже послал за ней. Когда Тамару приведут, мне страшно, что с ней сделают! Она добрая девочка, не дайте ей пропасть!        Бри побледнела, руки затряслись. Не помня себя от страха, побежала к Торину.        Король сидел на троне, нервно барабаня пальцами по каменному подлокотнику.        — Пришла защитница. Даже не думай. Она получит сполна за ослушание, — мужчина заметил любимую.        — Расскажи подробнее. Я ничего не знаю.        — Я сам ничего не знаю! — крикнул гном. — Извини, я на взводе. И очень ругаю себя за то, что взял в жены столь глупое создание! Надо совсем не иметь мозгов, чтобы отправится в одиночку на Воронью Высоту.        — Куда?! — Бри словно ударили под дых. Леди села на пол, закрыв лицо руками. — Она слышала вчера! Торин, что я наделала! Зачем я сказала про это!!!        — Еще не хватало винить себя! Не вздумай! Это вздорный характер, не сейчас, так позже я ожидал чего-то подобного!        — Умоляю тебя! Не будь слишком строг! Она мать твоего сына!        — Я не буду строг. Я буду справедлив. Не сделаю ничего нового, чего бы не было при моем отце и деде. Розги еще никому вреда не принесли. Только пользу.        По его искаженному лицу и сжатым кулакам леди поняла, что сейчас спорить бесполезно. Чуть позже, пусть придет в себя.        Время тянулось как резиновое, хотя прошло чуть более часа. Вся гора замерла в ожидании беглянки и расправы над ней. Бри так и сидела на полу, сдерживая всхлипывания. Послышалось эхо тяжелых сапог. Двалин пересекал зал. Один. Сердце Брианна ухнуло вниз.        Воин подошел к королю. Даже сквозь буйную бороду заметно бледный, с красными глазами.        — Говори, — медленно и тяжело произнес Торин, вжавшись в каменное сиденье.        — Я принес плохие новости. Очень плохие. Прости, мне тяжело говорить, — воин вытер пот, катившейся градом со лба. — Мы нашли ее почти сразу. Сорвалась с одного из утесов.        — Жива? — одними губами спросила девушка.        Двалин покачал головой.        — Нет. Шансов не было.        …Пышное погребение прошло через пять дней. Все это время Брианна провела в Холодном зале, не отходя от тела и выплакав все глаза. Чувство вины не давало дышать, сдавливало грудь, камнем ложась на сердце.        Торин подходил к ней, тяжело кладя руки на плечи.        — Что же мы наделали… — шептала она.        — Не говори так. Тут нет ничьей вины. Она жила так же, как и все королевы до нее, и погибла от отсутствия ума и элементарного послушания.        — Ты столько ей недодал…        — Я дал ей слишком много, чем и погубил.        Гном никому на свете не мог признаться, что на самом деле чувствует.        Сожаление по поводу оборвавшейся молодой жизни и огромное облегчение. Словно невидимые оковы пали, освободив душу из тесной клетки. Нежеланный брак стал испытанием похлеще Великой Битвы, нелюбимая женщина в постели приносила отвращение к самому себе и делала глубоко несчастным.        — Как же Тирон без мамы, — шептала Бри, опустив глаза.        — С ним этого не случиться. Брианна Андерсон, ты станешь матерью моему сыну? — Торин держал ее за руки, серьезно и твердо глядя в глаза.        — Не проси меня о браке. На это я никогда не соглашусь. Я согласна лишь на одно — посвятить свою жизнь малышу.        — Да будет так, моя любимая, — он притянул ее к себе, целуя в лоб, — ты королева моего сердца, никто этого не изменит.        Приехавшие через полгода родители Тамары с негодованием бросились к королю. Их девятимесячный внук делал первые шаги, держась за подол платья Бри, тянул к ней пухленькие ручки и гордо произносил свое первое слово «мама».        Повелитель горы, выслушав лишь первые слова, резко оборвал Урса.        — Безусловно, ребенок узнает, кто его настоящая мать, но тогда, когда будет к этому полностью готов. Я лично расскажу, как глупая женщина ослушалась приказа, совершенно не думая о своем сыне, решила поиграть на отвесной скале.        — Вы не имеете права отдавать своего наследника этой женщине! Она — никто! — горячился гном.        Ярость оглушила Торина.        — Эта умнейшая женщина заменяет ему мать! Она гораздо лучше справляется со своими обязанностями, чем это делала ваша дочь. И вот еще, — он скривил лицо, — вы — обманщик! Вы обманули короля, за что заслуживаете наказания.        — Что? В чем мы обманули? — пришел черед четы гномов побледнеть.        — Вы поклялись, что правильно воспитали свою дочь, привили ей безупречное послушание и уважение к старшим. Вы уверяли меня, что я беру себе отличную жену. Ничто из этого не было правдой.        — Моя бедная доченька, — заливалась слезами Хорса.        — Я не буду вас наказывать. За это просила миледи Брианна, «никто», как вы выразились. Я выполняю просьбу самой чистой и благородной души Эребора. Я разрешаю вам навещать внука, но с одним условием. Никто и слова не должен проронить о Тамаре. Если ослушаетесь — ничто вас не спасет. Теперь уходите.        Все в королевстве знали о запрете. Малыш рос в любви и заботе, Бри полностью оставила обязанности советника, став просто мамой.        В пять лет Тирон получил свой первый деревянный Оркрист, носясь с ним по залам с ровесниками.        — Дядя Двалин, расскажите про дракона! — мальчишки обожали воина, часами пропадая в оружейной, с восторгом выполняя «важные» поручения — натирали воском доспехи.        — Я когда вырасту, буду таким же высоким, как ты, мама! Я буду самым большим, больше папы, правда? — синие глаза испытующе смотрели на Бри. Леди вздохнула, потрепав волнистую гриву волос, поцеловав маленькую копию своего любимого.        — Конечно. Ты перерастешь папу, это видно. Ты уже выглядишь внушительно, настоящий мужчина, будущий король! Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили?        — Да, мамочка, — с жаром отозвался юный наследник. — Я никогда не буду обижать слабых! Я их защитник, я клянусь бороться со всем злом, что встанет у меня на пути!        Торин гордился сыном. Тирон унаследовал его характер, частенько ходил с синяком под глазом, выручая из рук хулиганов животных и малышей. Юный принц не мог выносить несправедливость, с ранних лет видевший пример родителей, поступающих всегда по совести.        О своей настоящей матери мальчик узнал в двенадцать лет. Он сам пришел к такому выводу, поняв, что является чистокровным гномом. Торин долго с ним разговаривал, запершись в библиотеке. В его абсолютной любви к Бри не изменилось ничего, лишь в комнате появился портрет улыбающейся бородатой женщины.

******

       Великий Король-Под-Горой счастливо прожил еще сто пятнадцать лет — с его здоровьем это было чудо. Как говорил Владыка Элронд, самый волшебный на свете эликсир — любовь — может сотворить великие дела.        Гном оставался в уме и памяти до последнего дня, покинув свет с улыбкой, держа за руки сына и любимую.        — Не такой уж я и старый ворчун, как считаешь?        Женщина погладила любимого по совершенно седым прядям, ласково заглядывая в яркие синие глаза.        — Ты всегда им был, но это не мешает мне любить тебя больше всего на свете.        — Мы вынуждены попрощаться. Как я буду там без тебя, Бри?        Слезы текли по ее лицу.        — Я приду. Клянусь тебе. Отдыхай в своем чертоге и жди стука в дверь. Правда, если услышишь скандал и парочку ударов, не удивляйся, это я объясняю, что обитель Дурина не только для гномов.        Король улыбнулся, глубоко вздохнул и уснул навсегда.        Брианне на тот момент было сто семьдесят лет — она только вступала в зрелый возраст, замечая первые морщинки.        Всю оставшуюся жизнь леди прожила в Эреборе, оставаясь первой советницей сына. Двалин остался другом, пережив короля на несколько десятилетий. Воин так и не женился, пронеся в сердце безответную любовь к одной единственной. Эдвард создал счастливую семью со старшей дочерью Барда, со временем став главой процветающего Дэйла.        Уходя из жизни через почти сотню лет, Брианна была счастлива. Тирон знал — она идет к отцу, о котором не переставала думать и скорбеть ни на минуту. Шатур передался любимой внучке, названной в ее честь, красивой синеглазой гномке, с детства заявившей, что она «боец, бунтарь, одиночка».        — Ты обязательно встретишь своего единственного, — уверяла бабушка. — Ты поймешь это, когда поднимешь меч, чтобы встать перед ним, защищая от опасности. Это и будет твой первый луч рассвета.        — Ты уверена? — недоверчиво хмурилась девушка.        — Абсолютно. Как и в том, что мой лучик сейчас смотрит на нас сверху и улыбается.

***

Где б нашей встречи ни было начало, Ее конец не здесь! Ты от души моей берешь так мало, Горишь еще не весь! И я с тобой всё тише, всё безмолвней. Ужель идем к истокам той же тьмы? О, если мы не будем ярче молний, То что с тобою мы? А если мы два пламени, две чаши, С какой тоской глядит на нас Творец… Где б ни было начало встречи нашей, Не здесь — ее конец!

Ч. де Габриак