Сказки пана Зирциса

Часы громко стучали свой ритм в тишине. Темная комната, в которой были слишком большие окна. В них уже были видны первые капли дождя. Тонкий, немного детский голос. - Гром, а Гром...А почему тебя так называют, а? Нет, эта милая девочка говорила не со мной. Гром - мой давний и один из настоящих друзей. Это был молодой, сурового вида, парень, к которому это имя прилипло больше, чем настоящее. Я, право же, не помню как его звали на самом деле. Гром был старшим сыном в семье, старшим братом. Родители давно погибли в какой-то катастрофе, поэтому он всегда был надежной опорой в жизни своих двух сестер - старшей Милены и самой маленькой - Ланы. Они всегда были вместе и держались как-то поближе друг к другу. Так и встретил их втроем. Грома и его маленьких сестер. Они забавляли меня, веселили, когда мне было особенно грустно в те дождливые дни, когда я вспоминал о прошлом и о давно почивших друзьях. - Это моя расплата. Видеть, как уходят мои друзья. - Это ваш крест, - отвечал мне Гром, - и вы должны нести его. Вы слышали новости? Вчера один перевертыш сбежал от хозяина. Говорят, некоторые видели как она сгорала. Горела и смеялась, представляете? Какая все-таки печальная история. Вы случайно не знавали ее? Противный звук упавшей капли. Красный всполох. Я закрыл глаза. - Нет, не знавал. - Пан Зирцис обещал научить Лану всяким хитростям! Сзади раздался топот маленьких ножек. Я обернулся и увидел малышку, которая недовольно сверлила меня взглядом. - Почему Лиана до сих пор не хитрюга? - О, дорогая, ты самая большая хитрюга в мире. Я обещаю научить тебя всему, чему захочешь, но немного позже. Ты еще непомерно мала для этого. - Хватит приставать к нему, иди поиграй с сестрой. Гром единственный, кто обращался со мной на ты. Не знаю, какие на то были причины, но он единственный по-настоящему не боялся меня. Думаю именно поэтому его и прозвали так: быстрый, громкий, резкий и взбалмошный - он ничего и никого не боялся. Но даже самого Грома сразили и растоптали. Случилось это, кажется, как раз тогда, когда выяснилось, что Гром стареет медленнее, чем обычные люди. Тогда он был еще совсем юным выпускником старшей школы, и не задумывался о будущем и о своем великом прекрасном проклятии. - Эй, Гром, скоро грянет дождь! Думаю нужно расходиться! Эй! Друг кричал ему, на другой конец футбольного поля, пока тот стоял у ворот. Он не слышал; он смотрел на эту странную новенькую, которая все сидела у дерева и просто смотрела на небо. - Ведь сегодня даже облаков нет, - пробормотал парень, - чего там смотреть? - Ну ты идешь или нет?! -Да сейчас - сейчас! Гром рявкнул так сильно, что девушка за сеткой, отделяющей футбольное поле от парка, вздрогнула и уставилась, не моргая, прямо на парня. Гром отвернулся. Этот здоровяк питал слабость ко всему прекрасному, нежному и хрупкому. Он уже довольно долго наблюдал за ней и категорически не понимал, как же так можно жить: девушка абсолютно безалаберно относилась к собственной жизни и безопасности. Он плелся за ней по ночным темным переулкам, когда она сама возвращалась домой. Он тайком подбрасывал ей свой зонт в школе, когда за окном бушевала непогода. У него замирало сердце, когда она, стоя на мосту, наклонялась совсем низко, к воде, пытаясь что-то там рассмотреть. -Дура, - в сердцах повторял он каждый раз, когда видел взбалмошные поступки этой тихой, неразговорчивой девушки. У Мэй не было друзей. Она даже не пыталась подружиться с кем-то или хотя бы заговорить. Даже ее школьные товарищи относились к ней с холодом и равнодушием, но ее это, кажется, совсем не заботило. А вот Грому было от этого по-настоящему больно. Она была похожа на его сестер - такая же худая, невысокая и беловолосая. Она больше походила на неразговорчивую старшую Милену, чем на болтушку Лану. В этом сам для себя Гром и находил объяснение его странного увлечения новой одноклассницы - она просто напоминает ему родню. А еще проще было бы сказать - она так же одинока, как и они втроем. И Гром, мой милый приятель, все так же молча и бескорыстно наблюдал и оберегал бедняжку, пока Мэй, однажды, сама не заговорила с ним. - Зачем ты это делаешь? Небольшой, уже доживавший свое, фонарь и неоновая вывеска какого-то ночного заведения - вот и все, что освещало улицу в тот вечер. Гром не знал, что сказать и поэтому предпочел молча идти следом, уже не скрываясь. - Я знаю, что ты делаешь это давно. Зачем ты следишь за мной? Мэй остановилась и требовательно уставилась в глаза парня. Он не мог отвести взгляд от этих холодных колючих серых глаз. - Сам не знаю, - пожал плечами мой приятель - отец учил меня защищать слабых. А ты бродишь здесь каждую ночь, как будто специально ищешь приключений на свою... - Да. - Что? - Я действительно делаю это специально. Но приключения никак не хотят попадаться, пока за тобой везде ходит Гром. - Как ты узнала что я хожу за тобой? - Тебя не зря так назвали, наверное. Ты очень громкий. Неловкая пауза. - Зачем ты это делаешь? Тебе со всем наплевать на себя, на последствия? Это же самый опасный район - и ты ходишь здесь совсем одна. Зачем так рисковать своей жизнью? - Потому что я не боюсь умереть, Гром. И не умру. А ты - боишься, поэтому - это тебе стоит опасаться. Мой бедный друг так и не понял, что она пыталась ему сказать, но он все так же продолжать ходить за ней попятам, только теперь уже в открытую, у всех на виду. Он бродил с ней по ночному городу и потом спал на уроках, он хватал ее за руки до синяков, что бы она не свалилась с этого чертового моста, он отдавал ей свою шапку в мороз, что бы эта глупышка не отморозила себе свои последние остатки мозга. И все это делалось в полном молчании, при обоюдном согласии. Так длилось месяц, пол года, год и все это время они практически не разговаривали друг с другом. Гром не осмеливался, а Мэй это было не нужно. Мой бедный друг чувствовал себя прикованным, сдавленным. У него не было времени на друзей, на других девушек, даже на своих сестер. Он следовал за ней по пятам, как старый верный пес, да так, что теперь к девушке пристало такое же новое имя - Молния. Ибо где появится Молния. Там тут же грянет Гром. И если бы не эта парадоксальная случайность, кто знает, как закончилась бы эта история. В одну из таких же ночных вылазок разыгралась непогода. Ветер завывал в обрывках старых деревьев, которые стояли уже раздетыми и будто бы прикрывали ветвями свои нагие тела, залетал под одежду, пронизывая холодом любого прохожего, который осмеливался выйти на улицу в такою ночь. Он будто бы специально загонял всех домой, что бы никого не осталось на улице. Предупреждал. Мэй не послушалась старого-доброго Переменного Отца и была за это наказана. Молния, да такая, что озарила все небо, сверкнула над их головами и тут же исчезла. Девушка закрыла уши руками и зажмурилась в ожидании ужасного грохота, который не заставил себя ждать. Она вскрикнула и беспомощно уставилась на моего милого Грома. Тот торжествующе улыбался. Единственного боялась Мэй. Она боялась грозы. Она сидела молча, недовольно уставившись в чашку с горчим чаем, который ей всучили в руки и даже не спросили. Ее заботливо укутали в плед и растопили для нее камин. И все это делали без ее согласия. - Хоть бы спасибо сказала, неблагодарная, - сказал Гром в темноте, - а то так бы и оставил тебя там, на улице. Мэй поставила чашку на столик и поднялась. - Сядь, дура. Она села обратно. Гром не отрываясь смотрел в огромное окно, лежа на диване, напротив кресла Мэй. От родителей им троим остался большой дом и хороший счет в банке, но они им, кажется, даже не пользовались. Никакие богатства так и не смогли заменить им семью. Они молчали еще минут пять, слушая, как стучат часы, как дождь бьется в окна и как темнота сгущается вокруг них. - Гром, а Гром...Почему тебя так называют, а? - Ты ведь сама говорила - я громкий, - усмехнулся парень. - Я думаю, это потому что ты сильный, - пропуская ответ парня мимо ушей, продолжала рассуждать девушка, - не только телом, но и духом. А еще с тобой очень спокойно на душе. - Зачем ты постоянно подвергаешь себя опасности? Зачем ты так усердно ищешь своей смерти? - Потому что я не могу умереть, Гром. Сколько бы я не пыталась, смерть обходит меня стороной. Я не знаю, сколько мне лет, но кажется, я уже давно закончила старшую школу. Я проклята на вечные скитания, без права их прервать. Но где-то в глубине души я все еще надеюсь, что смогу найти свой покой. Вечность слишком долгая. - Тогда давай разделим ее вместе. Мэй резко повернулась к нему. Он все еще спокойно и неотрывно смотрел в окно, на черное ночное небо. Внезапно, небо осветила молния и грянул гром. Еще бы. Ведь где бы не появилась молния, за ней обязательно придет и гром. Эту историю он рассказал мне очень давно, еще в те времена, когда мы только познакомились. Когда-нибудь я расскажу вам ее, ведь это было действительно забавно - он спас меня от собственной сестры. Хорошие все-таки были времена. - Зирцис, - осторожно позвал меня голос. - А? Да? - Ты минут пять уже молчишь, я даже испугался. С тобой все в порядке? - Да, мой друг, все хорошо. Воспоминания нагрянули и что-то так внезапно. - Хорошие хотя бы воспоминания были? Я улыбнулся, прикрыв от удовольствия глаза. - Еще бы.