И треснул лед

POV: Ингрид Я прибыла в Эребор на рассвете. И хотя было еще достаточно рано, но королевство под горой уже начинало просыпаться. Стражники только что открыли Главные Врата, поэтому со мной в город въехало множество крестьян из соседнего города Дейла, которые везли на телегах товары на продажу гномам. Да, удивительно, как тесно начали общаться эти два казалось бы разных народа. Думаю, установление прочных торговых отношений с народом людей выгодно отразится в дальнейшем развитии обоих королевств, но Даину не следует забывать и про соседнее Лихолесье, уверена с ними тоже можно заключить взаимовыгодный договор. Задумавшись об этом, я не поняла, как среди множества залов, чертогов, проходов и лестниц, я оказалась около Великого Зала Траина. Будто невидимая сила несла меня к нему. Я знала, что из него можно выйти к тайной двери на склоне горы. Боковая дверь была невидима снаружи за исключением Дня Дурина, когда свет садящегося солнца освещал замочную скважину. Я была там однажды и никогда не забуду тот день. Я решила поскорее встретиться с дядей - Даином ll - и уехать, вновь уехать. Хотя я уже не знала стоит ли мне уезжать. Я всегда думала, что Саурон не доберется до горы, но по дороге сюда я успела сто раз убедиться в обратном. Я боялась за только окрепшее государство. Боялась, что орки сравняют его с землей и королевство под горой исчезнет. Вновь. Я не могла допустить, чтобы смерть моих друзей и отца, которые до последнего боролись за возрождение своего королевства была напрасной. Но мне было стыдно смотреть в глаза жителей гномьего царства и бояться увидеть в них презрение. Я должна была занять трон, но я предпочла забыть о его существовании и никогда не вспоминать, что в моих жилах течет половина крови гнома. Слишком много боли принесло мне это родство, я потеряла всех, кого любила и за кого была готова отдать жизнь. Перед моими глазами пронеслись веселые лица Кили, Фили и небесно голубые глаза отца. Глаза невольно защипали от наполнившихся слез. В таком состоянии меня и нашел король Эребора Даин ll Железностоп. - Давно Вас здесь не было, принцесса, - с отеческой нежностью в голосе проговорил Даин. Я подняла на него глаза и заглянула в такие добрые, глядящие на меня с заботой, глаза. - Рада видеть Вас, король Даин - произнесла я. - Взаимно, я уже отчаялся увидеть вас дома, - с ноткой укора произнес король. - Я очень рад видеть тебя сейчас, - отбросив все формальности продолжил он, - пока я еще жив. - Что Вы, Даин?! У вас еще вся жизнь впереди, ваша голова совсем не тронута сединой, о какой смерти вы говорите? -от слов Даина девушка слегка опешила и не знала, что ему стоит сказать. - Я это чувствую, Ингрид. Совсем скоро я встречусь с твоим отцом в Чертогах Мандроса. Но не будем о грустном, у нас еще будет время поговорить об этом. Пойдем к народу, сегодня мы закатим огромный пир в честь твоего возвращения! - О, не стоит. К тому же я приехала ненадолго, - пыталась отказаться от веселья девушка, но гном прервал ее, сказав: - Ты еще успеешь уехать, а сейчас давай расслабимся, отдохнем от надвигающейся грозы. - Ты знаешь о приближающейся войне? - Почему ж не знать, отряды орков каждый день снуют туда сюда. Давай поговорим об этом позже. Представляешь, как обрадуются жители королевства, узнав, что внучка Траина II-го, дочь Торина Дубощита, Ингрид Ривинделльская в Эреборе... Так, говоря о затевающемся пире, они дошли до покоев принцессы, где король простился с ней, наказав отдохнуть и обязательно спускаться вниз к гостям. Спустя неделю, Ингрид нашла в одном из залов дворца огромную галерею картин, изображавших всех участников битвы пяти воинств. Особое место занимали портреты ее отца и его верных товарищей. Она медленно вглядывалась в каждую мелочь на каждом портрете, пытаясь вспомнить, какими они были в реальности. От одного портрета она медленно переходила ко второму. Вот сыновья тети Дис Фили и Кили.., вот Балин.., вот Двалин.., Бифур.., Бофур.., Бомбур.., Оин.., Глоин.., Дори.., Нори.., Ори и ее отец Король под горой, Торин Дубощит. Он навсегда останется в памяти девушки, как смелый, чересчур гордый, решительный, справедливый и верный своему слову лидер. Рука девушки потянулась к шее и дотронулась до золотой цепи, единственной вещи сохранившейся от отца. Она вспомнила как любила слушать его игру на арфе, предназначенную только для нее.       Так она вновь вернулась в детство. Она всегда любила отца, даже тогда, когда из-за нее умерла ее мать. Ночь Дурина для короля под горой выдалась отвратительная. Его жена, его прекрасная Элиандиль была беременна и беременность протекала очень тяжело. Она таяла с каждым днем. Когда то счастливая, жизнерадостная, любящая жизнь и все живое на свете, прекрасная эльфийка умирала. Торин чувствовал это. Торин боялся за ее жизнь и боялся ее потерять. Ему было тяжело подавить гордость и повезти жену в Ривенделл к мерзким эльфам и просить помощи у Элронда. Он знал, что тот обязательно поможет своей любимой сестре и не ошибся. Но все было напрасно, он потерял ее. Вместе с ней он потерял, все счастливое, что у него было. Когда Элронд поднес ему девочку, единственное, что он сказал: - Уберите эту мерзость от меня - и вновь вернулся к телу своей любимой. Он проклинал все на свете и был безутешен в своем горе. Он потерял ту , в которую посмел влюбиться, зная, как его народ, да и он сам ненавидит им подобных. Он поборол себя и пошел на риск, женившись на ней, не боясь осуждения со стороны земляков. Да, он помнит первое время, когда привел ее домой, он помнит каждый осуждающий взгляд и взгляды исподтишка. Но молва умолкла стоило им узнать, что Элиандиль полуэльф. Отношение к ней переменилось быстрее, чем ожидал Торин. Он был безумно счастлив этому. Но теперь ее нет. Торин горько усмехнулся, подумав как будет рад его дед Трор, единственный не принявший его брак. Перед глазами так и стояло его всегда угрюмое, боевое лицо, а в ушах звучал его властный голос:"Я же говорил, ты не будешь счастлив в браке с нашим врагом!". Поток его мыслей прервал брат покойной, сказав, что его сестру надо погребить по законам эльфов. Гном долго не отзывался на его слова, но один вопрос не давал ему покоя, надрывающимся голосом он спросил Элронда: - Почему ты не спас ее? - Прости, я сделал все, что мог. Тебе следовало привезти ее раньше.. Не успел эльф договорить, как гном перебил его злым голосом: - Так это я виноват?! Ты ее брат, ты должен был это предвидеть! Где твой хваленый дар, когда он нужен?! - Смирись, гном, - холодно произнес Элронд. Он прекрасно понимал, что значит терять любимую. Он тоже переживал, но переживал по своему. Тысячи лет прожитые на земле научили эльфа никому не показывать свое горе. Он мог уйти в свои покои и тихо переживать свое горе в одиночестве, но он прекрасно понимал, что есть дела поважнее этого. Например, его новорожденная племянница. Она только только родилась, но магия бурлит в ней рекой. Никогда прежде Элронд не видел, чтобы у эльфов рождались настолько магически сильные дети и был очень удивлен этому. Он не мог понять, как у простого гнома и полуэльфа родился такой удивительный ребенок. При должном воспитании девочка должна стать могущественной волшебницей. Да, девочка сильна, неудивительно, что она забирала жизненную энергию у матери. Элронд разозлился на свою сестру за то, что она не сообщила ему об этом, он знал, что она наверняка знала, что представляет из себя ее дочь. Элиандиль всегда была своевольной и всегда делала то, что хочет, заставляя брата исправлять ее ошибки, но в этот раз он не смог ей помочь. Вновь взглянув на Торина, он вспомнил, как однажды получил письмо от нее, в котором она сообщала, что вышла замуж за гнома. Элронд был очень зол на нее. В порыве бешенства он был готов задушить собственными руками гнома, который посмел женить его сестру на себе, да еще и увезти в какое-то жалкое поселение. Но со временем, видя как счастлива его сестра, он свыкся с мыслью, что его зять гном, хоть они с ним и никогда не виделись. Внезапно тишину в комнате нарушил приглушенный голос Торина: - Это ведь из-за нее? Она во всем виновата? Эльф молчал. Он не мог сказать, что его племянница каждую секунду убивала собственную мать во чреве. Если бы Торин задал этот вопрос раньше, до того как он увидел на лице младенца до боли знакомые серые глаза сестры, он бы ответил ему прямо и честно. - У нее есть дар, но не такой как у вас с сестрой, - глядя в глаза эльфа проговорил гном, - Я знаю это. Я чувствовал это. Как мне теперь жить, эльф? Я породил на свет чудовище. - Не говори так, гном. В тебе говорит безумие, одумайся пока не поздно. Она твоя дочь. Твоя кровь и плоть - жестко пресек слова Торина Элронд. - Что ты понимаешь, эльф. Вот за это я вас и ненавижу. Вы такие красивые и благородные, но бесчувственные и тупоголовые как стадо троллей. - Не забывай, что и моя сестра такая, как ты описываешь. - Она не такая и не смей упоминать ее! И правильно она сбежала от такого братца как ты! - И вышла замуж за тупоголового коротышку и стала королевой гномов, что может быть лучше?! - с сарказмом произнес эльф. - Не смей оскорблять меня, иначе пожалеешь, эльф! - в голосе Торина появились стальные нотки. - Это ты не смей оскорблять меня, не забывай, ты на моей территории. - Тогда я ухожу, только дай мне время проститься с женой. - А как же твоя дочь? - Она останется здесь. Ты ведь не бросишь на улицу родную племянницу? - с вызовом произнес Торин. - Раз такова твоя воля, я не буду возражать. - Значит мы все решили, эльф. И да, не смей делать вид, будто мы близкие друзья. Знай, меня тошнит от одного твоего вида. - Взаимно, гном. Надеюсь к завтрашнему утру тебя здесь уже не будет, - ответил Элронд и развернувшись зашагал прочь от гнома. - Даже раньше, не сомневайся - прошептал в спину уходящему эльфу гном. Торин собирался уходить на рассвете. Он почти дошел до выхода, как понял, что ему необходимо увидеть напоследок дочь. Тихо прокравшись в покои дочери, он застал там спящую няню рядом с маленьким клубочком. Гном решил не тревожить сон спящих и собирался уходить, как эльфийка проснулась и посмотрев на Торина спросила не хочет ли он подержать младенца. Он не ожидал такого вопроса и молча кивнул. Эльфийка осторожно передала ему спящего младенца. Торин завороженно смотрел на маленькое красное личико девочки и не мог поверить, что это его дочь. Она показалась ему самым милейшим созданием на свете. - Такой прекрасный младенец, - восхищенно прощебетала стоящая рядом эльфийка. - Знаете, нас не так много и каждый новый ребенок это словно подарок. Как вы ее назовете? - Ингрид, - не задумываясь ответил гном. - Ингрид Ривенделльская, навсегда принцесса славного королевства гномов Эребора, да будет так. Внезапно младенец открыл глаза и посмотрел в глаза Торину до боли знакомым взглядом. Серые глаза смотрела на него с любопытством и словно ждали чего-то. Торину захотелось плакать от счастья. Никогда в жизни он еще не видел такого прекрасного чуда, как его собственная дочь. Радость разливалась рекой в его крови. Он держал в руках маленькое совершенство и совсем не хотел расставаться с ним. Он всматривался в каждую деталь, пытаясь навсегда запомнить это мгновение. Он обрадовался, заметив, что уши у нее вполне гномьи, даже людские, но не эльфийские. Это безумно радовало гнома. В этот момент сзади Торина раздался задумчивый голос: - Отцовское чувство пробуждается гораздо позже, чем материнское, быть может из-за этого оно сильнее. Я вижу тебя оно настигло быстрее, чем я ожидал. Но все же я не понимаю почему ты дал дочери человеческое имя? - Так хотела Элиандиль. Она дала его как только узнала, что ждет ребенка. Но она дала только имя. - Тогда почему же Ривенделльская? - Как бы то ни было, она родилась здесь и проведет здесь большую часть жизни. - Ты все-таки уходишь без нее. - Да. Думаю так будет лучше для всех. И не вздумай сделать из нее эльфийку. Придет время и она вернется к своему народу. - Что ж, не смею перечить воле отца. Торин покинул Ривенделл с чистой совестью, зная, что его дочь в надежных руках. Ему теперь есть за что жить дальше. Ингрид всегда любила отца, даже тогда, когда он редко посещал ее, но эти визиты навсегда оставались лучшими моментами в жизни девочки. Хотя ее жизнь в Ривенделле была прекрасной, она мечтала уехать жить с отцом в Синие горы. Она никогда не была там, но слушая рассказы отца, она навсегда полюбила его дивный народ и королевство в изгнании, хотя отец и говорил, что когда-нибудь они вернутся на родину к Одинокой горе. С каждым годом она видела в глазах Торина его желание возродить Эребор. И она ждала этот день вместе с ним, прося Эру поскорее даровать ее отцу этот день. Однажды настал тот день, когда отец забрал ее с собой в Синие Горы. Ингрид была счастлива и считала минуты до встречи с народом отца. Гномы встретили свою принцессу весело и очень радушно. Пир в честь ее возращения продолжался несколько дней подряд. Пиво, эль текли рекой во всех домах королевства. Привыкшая к спокойным торжествам эльфов, Ингрид была слегка в смятении от шумных вечеров гномов, но быстро влилась в атмосферу безудержного счастья. Она проводила все дни в компании шумных и веселых сыновей ее тети Дис, Фили и Кили, которые много рассказывали обо всем на свете и заставляли от души смеяться девушку. Еще она любила проводить время в кругу близких друзей Торина. Она многое почерпнула из рассказов Глоина и Балина о прежних временах. Часто к ним в горы наведывался айнур по имени Таркун, маг, странствующий по миру. Ингрид знала его как Митрандира, он был ее наставником в Ривенделле в ее далеком детстве. Гендальф многое умел, никто не знал его возраст, но он был одним из мудрых майар и Ингрид ценила его слово. Гендальфу же в свою очередь нравилось проводить свое время с прекрасной ученицей, которая хоть и была дочерью эльфа и гнома, но совсем не была на них похожа, разве что немного: высокая как мать, черноволосая как отец , красивая как любой эльф и невероятно могущественная. Порой маг думал,что этот ребенок поцелован Владыкой Манвэ и его супругой Вардой Элентари, уж слишком любят ее птицы, звезды и облака. Она творила невероятные вещи, которые были подвластны только Владыкам Валар. Она не только восхищала его силой своей магии, но и заряжала всех вокруг теплом и энергией, которой охотно делилась со всеми окружающими, придавая им покой и чувство легкости и счастья. Вот почему эльфы Ривенделла, а теперь и гномы тянулись к ней всей душой. Но волшебник не до конца знал всю силу и мощь девушки и оттого, всегда странствующий, никогда не останавливающийся на одном месте подолгу, часто оставался на долгое время в Ривенделле, а теперь и в Синих Горах и был готов слепо следовать за девушкой куда угодно, лишь бы не увидеть как в порыве страсти она поддастся искушению зла, которое всегда ходит за ней по пятам. Он видел это однажды и этого хватило для того, чтобы заставить мага присматривать за ней. Тогда ей было пять лет. Маленькая девочка с обожанием смотрела в глаза белого мага Сарумана, который рассказывал про могущество темного волшебства. Белый маг не заметил пламя, разжигающееся в ее глазах, но Гендальф заметил. Он знал этот взгляд. Взгляд безумного мага, способного уничтожить весь мир. Но он не сказал об этом никому. Лишь вытребовал у Владыки Элронда разрешение отправиться с Ингрид в поселение майар, чтобы научить ее контролю магии и был благодарен ему за то, что он не отказал. В глубине души он знал, что Владыка о чем-то догадывается, но окончательно убедился в этом после его слов: "Удивительно, как легко уживаются вместе свет и тьма". Так на протяжении двадцати с лишним лет, пока юной волшебнице не исполнилось 25, они вместе с Ингрид путешествовали от одного селения предков айнуров к другим, изредка появляясь в долине эльфов, чтобы встретиться с Торином и семьей Элронда, пока однажды она не захотела вернуться в долину эльфов навсегда, а оттуда уехала править вместе с отцом в Синие Горы. Но Ингрид так и не узнала почему Митрандир так сильно оберегает ее, принимая его опеку за отеческую любовь к названной дочери.