***
Питер был практически рад, что настолько устал: не кажись веки такими тяжёлыми, он бы потрясённо таращился на всё подряд. Приземление на Хеликариер прошло мимо него смазанным пятном: Брюса забрали на каталке, Стив же загнал парня внутрь, после чего медперсонал общупал его с ног до головы. Питеру не хватало времени, чтобы действительно проникнуться, что он находится на базе ЩИТа — или как там это называют. В данный момент директор вёл его по стальным коридорам мимо одетых в форму членов экипажа и светящихся иллюминаторов, демонстрирующих мили океанской синевы. Он замечал мелькавшие чистые лаборатории, необычное оружие, отглаженную тёмную форму и полное тактическое вооружение. Всё это потрясало, но вид высокой прямой спины Фьюри напоминал ему о сохранении самообладания. — Директор Фьюри, — обратился он, когда они миновали очередные двери, в которые парень не смог не заглянуть. Помещение напоминало погрузочную платформу, и он подавил вздох разочарования. — Эм… Где доктор Беннер? — Он в порядке, Паркер, — ответил Фьюри. — Об этом сейчас не беспокойся. Тут с тобой кое-кто другой ожидает встречи. Питер нахмурился, перебирая варианты, и ускорил шаг, чтобы пойти вровень с мужчиной. — Кто? — Увидишь. Они миновали пост охраны, и хотя охранник остановил на Питере любопытный взгляд, от комментариев в присутствии Фьюри воздержался. Они пришли в, судя по всему, научное крыло: здесь везде были усиленные двери, а по коридорам то и дело попадались кнопки тревоги. Фьюри подошёл к двери с меткой «М» и ввёл дополнительный код безопасности. В зале находилось несколько высоких стеклянных цилиндров, каждый из которых был заполнен бледно-желтой жидкостью с человеческой — или почти человеческой — фигурой внутри. Двоих слева Питер не узнал, но ближайшим к ним было розоватое шипастое тело Нормана Осборна, а рядом с ним находился Джастин Хаммер с потрескавшимися костяными пластинами. Питер замер. Почему-то обездвиженный бессознательный монстр, в которого превратился Хаммер, наводил больше страха, чем он же, буйствующий на свободе. В ярком, чётком освещении лаборатории всё было так хорошо видно: каждый шов между пластинами, каждый осколок и потрескавшиеся участки, вмятые массивными кулаками Халка. Места у суставов отбелились и коррозировались кислотной кровью, сломанные же челюсти были свёрнуты набок. В щели, отмечающие ноздри и рот, бежали трубки. Питер поёжился, сравнивая воспоминания о прежнем Хаммере с видом нынешнего. — Думается, вы уже встречались, — сказал Фьюри, и Питер поморщился, посчитав это неудачной шуткой, но затем понял, что к ним направляется человек в лабораторном халате. Питер удивлённо моргнул. — Доктор Коннорс? Приближающийся Курт улыбался виновато и почти застенчиво, но когда Питер заторможено протянул руку, он её пожал. — Питер, — поприветствовал доктор со смесью эмоций в голосе. — Рад видеть тебя в добром здравии. — Взаимно. — Питер оглядел его сверху до низу и с облегчением не заметил признаков хвоста или чешуи. — Вы, эм… чисты? — Да, я в порядке. — Он бросил взгляд на Фьюри. — Признаться честно, более чем в порядке. — Когда ЩИТ отреагировал на инцидент в Вудсайде, у нас получилось взять охрану доктора Коннорса на себя, — сказал он. — Уговорить ФБР отступить было не так-то просто, но мы смогли прийти к соглашению. Доктор Коннорс отбудет остаток своего срока под моим надзором. Питер недоверчиво перевёл взгляд с одного на другого и в итоге остановил его на Курте. — Вы теперь работаете на ЩИТ? — Я бы сказал, я что-то вроде бесплатного работника, — ответил Курт с долей юмора, но быстро вернул себе серьёзность. — Директор Фьюри даже был настолько добр, что позволил видеозвонки моей семье. Ты не представляешь, что это для меня значит — дать Билли увидеть меня не в тюремной робе. Этим я обязан тебе, Питер. — Но я не… — Парень переступил с ноги на ногу. — То есть, я рад за вас. Но я же ничего не сделал. — По словам агента Романофф доктор Коннорс спас тебе жизнь, — отметил Фьюри. — Ты поручился за него, как и доктор Беннер. Не будь этого, я бы не боролся за него столь настойчиво, как это было. Курт благодарно кивнул Питеру. — Спасибо. Питер сглотнул комок эмоций. — Пожалуйста. Я рад. Я действительно рад, что у вас всё хорошо. — Его взгляд вновь вернулся к цилиндрам. — Значит, вы работаете над ними? — Это вторая причина, почему я за него боролся, — сказал Фьюри. Курт повернулся к пленникам и, когда Питер встал рядом, положил руку ему на плечо. Парень был за это признателен. — Каждый из них — исключительнейшая загадка, — сказал Коннорс. — Каждый из них получил сыворотку, отличающуюся от других, и прошёл через иную процедуру. Но я пообещал директору Фьюри, что приложу все усилия, чтобы разгадать их. Это меньшее, что я могу сделать после предоставленного мне шанса. Питер пожевал губу, рассматривая неподвижного Хаммера. — Он ещё жив. — Да. Совсем едва. — Курт покачал головой. — Честно сказать, я пока не знаю, выживет ли он. Оскорпская сыворотка нанесла его организму большой вред, не говоря уже об уроне, понесённом от схватки с Халком. Мы пока что не смогли получить копию формулы от Оскорпа, плюс ещё камера вита-облучения была уничтожена, так что у нас нет возможности изучить ни процесс, ни эффект. — Короче, как его вылечить, вы понятия не имеете, — догадался Питер. — Боюсь, что так. Он уже был в коме, когда прибыл, но его посадили на препараты, чтобы быть уверенными, что так всё и останется. — Коннорс бросил взгляд на Питера и добавил: — Он не осознаёт окружающее. Он не очнётся. Питер посмотрел на разбитое существо и с трудом сглотнул. Он чувствовал, что понимает ту жалость, которую видел на лице Тони в вертолёте. — Сладких снов, мистер Хаммер, — пробормотал он. Они с Куртом попрощались, пожелав друг другу удачи, и Фьюри увёл Питера из научного крыла. — Доктор Коннорс упоминал, что доктор Беннер посещал его в тюрьме, — сказал Фьюри, пока они возвращались по длинным коридорам. — Они обсуждали твою любопытную мутацию. Питер сложил руки на груди и смотрел строго вперёд. — Он… я один из тех, над кем он «работает»? — У меня не было твоего образца крови, чтобы дать ему. — Фьюри посматривал на него краем глаза. — Мы можем помочь тебе, Паркер, если ты этого хочешь. Я знаю, что доктор Беннер некоторые исследования уже провёл самостоятельно, но есть и другие, с бо́льшим опытом в этой сфере. — Другие, вроде доктора Коннорса? — Другие. Питер замолчал. Он не знал, что говорить или думать, а ещё хотелось вернуться в медотсек и поспать. — Я не знаю, сэр, — сказал он наконец. — Не уверен, что готов узнать ответ. — У меня нет для тебя ответов, — признал Фьюри. — Исходя из моего опыта, поиск ответов — лишь пустая трата времени. А вот поиск знания — другой разговор. Питер набирался смелости спросить, что тот имел в виду, когда директор сказал: — Я знал твоего отца. Питер встал на месте, уставившись на мужчину, но Фьюри не замедлил шага, и ему пришлось заставить себя шевелиться. — Простите, что? — Не слишком хорошо, — поправился Фьюри. — Он был уважаемым учёным в своей сфере. Я пару раз пытался рекрутировать его для ЩИТа, но у него уже имелось всё необходимое в Оскорпе. Мы, вообще, довольно часто отказы получаем. Он беспокоился, что именно может здесь с него спросить «правительство». — Он покачал головой. — Умный мужик. Питер продолжал поражённо смотреть на Фьюри. В голове была такая лёгкость, он просто не знал, как реагировать. — Тогда… когда он умер… Директор снова покачал головой. — Я думал, он наконец принял моё предложение. Он спросил, не встречусь ли я с ним и его женой — твоей матерью. Я, конечно, согласился, но их самолёт разбился, не долетев до места встречи. — Он наконец перестал идти и оказался лицом к лицу с Питеру, начав говорить тише и серьёзней: — Мне бы хотелось сказать тебе, что у нас получилось доказать наличие саботажа. Если бы я мог сказать, что это был Осборн, и что мы вывели его шестёрок на чистую воду, я бы так и сказал. Но мы не всегда получаем желаемое. Тебе-то это уже хорошо известно, не так ли, Паркер? Питер сжал вытянутые по швам руки в кулаки. — Да, сэр. — Ну, хотя бы на этом мы его взяли. — Фьюри снова начал идти, и у Питера как-то всё же получилось последовать за ним. — Твой старик бы порадовался. — Значит, вы… — Питер тяжело сглотнул. — Значит, вы обо мне ничего не знаете? — Я много чего о тебе знаю, Питер Паркер. Они миновали кучку охранников возле широких автоматических дверей на мостик Хеликариера. Открывшийся вид отвлёк Питера от тяжёлого разговора: две дюжины агентов в форме сидели у различных мониторов, листая файлы чуть ли не быстрее, чем Питер мог отследить. Некоторые быстро переходили от стола к столу с планшетами, в то время как другие говорили в головные телефоны на различных языках. Всё было отточенным, деловым, продуктивным и именно таким, каким и ожидалось от сердца военной базы. Директор подошёл на своё командное место, агенты поприветствовали его кивками и, в нескольких случаях, отдали честь. Взгляды на Питера бросали любопытные, но без осуждения, так что парень неуверенно встал рядом с Фьюри. В груди начало тесниться, пока он не решил, что она вот-вот взорвётся, и сейчас более чем когда-либо Питер почувствовал себя ребёнком за это своё стремление стать частью того, что видел сейчас перед собой. — Я хочу сделать тебе предложение, — сказал Фьюри, опираясь на свой стол как-то уж чересчур небрежно. — Это не полное приглашение в Мстители. Некоторые сказали бы, что так даже лучше. Питер в открытую уставился на него. — Лучше? — Инициатива Мстители была военизированным проектом, — пояснил Фьюри. — Сделать тебя членом официально будет значить переклассифицировать твой файл. Я буду вынужден доложить о тебе моему начальству и раскрыть информацию о тебе, чего мне делать не хотелось бы. Тебе и твоей семье перепадёт определённая доля пристального внимания, без которого, мне думается, ты бы предпочёл обойтись. — У вас есть начальство? — глупо переспросил Питер. Губы Фьюри изогнулись в горькой улыбке. — Позже у тебя будет достаточно времени узнать об этом. Я же предлагаю тебе несколько иное. — Он жестом подозвал Питера ближе. — Я классифицирую тебя как консультанта. Питер растерялся как никогда, но прежде чем успел что-то ответить, Фьюри продолжил: — Я хочу, чтобы ты продолжал делать, что делаешь. ЩИТ, сам по себе, не заботит преступность уличного уровня или народные мстители, что значит, тебе не придется волноваться о том, что я выдам твоё имя и адрес нью-йоркскому департаменту полиции. — Хорошо. Сэр. — Но ещё это значит, что мне потребуется кое-что взамен. — Фьюри подался ближе. — Может прийти время, когда я попрошу твоей помощи в каком-нибудь деле. — Деле вроде того, каких опасался мой отец? — осторожно спросил Питер. — Деле вроде того, что случилось этим утром и прошлой ночью, — ответил Фьюри, и Питер одновременно обрадовался и испугался. — Ты хороший полевой агент, Паркер. Ты знаешь, что делать, чтобы дело было сделано. Мне пригодится побольше таких людей, когда миссия потребует подобного. — Но я… — Питер снова переступил с ноги на ногу и попытался перестать так делать, понимая, что некоторые агенты только притворяются, что не обращают на него внимания. — Прошлой ночью я не подчинился приказам капитана. Он сказал… — Я был там, сынок. Я знаю, что случилось. — Фьюри снова выпрямился. — Ты помог нам угомонить Халка. Не думаю, что ты понимаешь, насколько серьёзно я отношусь к данному факту. У Питера в горле сжалось, когда он вспомнил широкие ладони Халка, дрожащие у его спины. — На самом деле, сэр, думаю, что понимаю. Фьюри кивнул, явно довольный. — Значит я могу рассчитывать, что ты сделаешь это вновь, если потребуется? — спросил он. — Да. — Питер сделал глубокий вдох, и хотя желудок перекручивался, а голова кружилась, кивнул. — Да, вы можете на меня рассчитывать, директор Фьюри. Фьюри протянул руку, и Питер её пожал. Периферийным зрением парень увидел, как один из агентов коротко дёрнул «йес» кулаком, и только после заметил фотку Человека-Паука, стоявшую у того на мониторе. Это заставило Питера задуматься, как много в реальности директор Фьюри и его агенты знали, что за информация в его файле ЩИТа и какая же репутация у него среди этих закалённых профессионалов. Сам не заметив как, он улыбнулся. Двери позади них открылись, и Питер бросил взгляд назад. Он повторно обернулся, когда с удивлением понял, что внутрь заходит Стив, а рядом с ним идёт заплаканная, но улыбающаяся тётя Мэй. Мостик просто-напросто исчез. Питер забыл о Фьюри, агентах, Стиве и просто побежал, падая в раскрытые объятия тёти Мэй. Она прижимала его к себе так крепко, что казалось, сейчас сломает, суперсилы там или нет. — Ты в порядке? — спросила тётя, и от ощущения, как она плачет ему в плечо, слёзы навернулись и у него на глазах. — Питер, ты… — Да. — Парень уткнулся лицом ей в волосы и был готов рассыпаться на части. — Да, тётя Мэй, я в порядке. — В новостях случившееся не показывали. — Она попыталась отстранить Питера, чтобы взглянуть на него, но тот не был готов отпустить её. — Ты точно в порядке? Как ты справился? — Он прекрасно справился, — сказал Стив, и когда Питер поднял взгляд, то почувствовал трепет в груди от гордой улыбки капитана. — Он спас жизнь мистеру Старку и мне. Питер попытался улыбнуться в ответ, но получилось только снова спрятаться в тёте: ему не хотелось, чтобы все видели, как он плачет сразу после получения одобрения от Фьюри. Тётя Мэй, похоже, это почувствовала, потому как больше не пыталась его отстранить. Она погладила его по волосам, прижимая к себе, пока он восстанавливал самообладание. — Я так горжусь тобой, Питер, — прошептала она ему на ухо. — Я люблю тебя. Питер обнял её ещё крепче. — Я тоже люблю тебя, тётя Мэй.***
Брюс очнулся, как и ожидалось, на больничной койке. Но он не был в больнице. Даже ещё не открыв глаза, мужчина ощутил окружавшее его пустое пространство, а тусклый неестественный свет флюоресцентных ламп окрашивал веки красным. Брюс согнул руки в локтях и удивился, не обнаружив никакой фиксации. Не было ни медицинских сенсоров, ни кардиомонитора, только он, лежащий на кровати без простыни, одетый в носки и больничную рубаху. Он чувствовал себя невероятно тяжёлым. Кожа была липкой, а волосы спутались, и шевелиться совершенно не хотелось. Последние несколько часов перебаламутились у него в голове, как мутная вода в канаве после долгого дождя, и он боялся пытаться нащупать какие-нибудь более ясные воспоминания. Ему не хотелось знать, что он натворил. — Брюс? От мягкого женского голоса сквозь вены прошёл ток, и Брюс внезапно очень порадовался отсутствию медицинской аппаратуры. Глаза открывать не хотелось, но он это всё же сделал и мутно уставился на миловидную брюнетку, сидящую на табурете возле его кровати. Брюс облизал потрескавшиеся губы. — Бетти?.. Бетти облокотилась на матрас. — Прости, Брюс, — сказала она мягко, успокаивающе и каждой своей частичкой являясь именно той Бетти, что он помнил. — Я знаю, что ты не любишь сюрпризы. Брюс открыл глаза немного шире и оглядел окружение. Он тут же узнал усиленную стеклянную тюрьму на борту Хеликариера, с самого начала предназначавшуюся ему. Он горько улыбнулся: давно уж ожидалось. — Всё хорошо, — тихо сказал Брюс, складывая руки на животе. Хороший день, чтобы принять свою судьбу. — Я больше не злюсь. Бетти внимательно на него посмотрела. — А что ты чувствуешь? «Вину. — Веки Брюса чуть опустились, пока он продолжал смотреть в пустой потолок над собой. — Муки совести. Страх». — Я не знаю, — ответил он. — Меня попросили тебе кое-что передать, если ты очнёшься, — сказала Бетти, придвигаясь поближе. — Ты на борту Хеликариера ЩИТа. Джастин Хаммер под стражей, в лекарственной коме. Никто из агентов ЩИТа не пострадал. По наёмникам начато дело. С Тони всё в порядке, так же как и с агентом Романофф и капитаном Роджерсом. — Она замолчала, словно припоминая. — И с Человеком-Пауком. Брюс сцепил руки крепче и не смог полностью удержать проскользнувшие на лице эмоции. — Он в порядке? — Да, все обошлись незначительными повреждениями. Так мне сказали. Брюс велел себе расслабиться, но это было непросто. Мысль о Питере всколыхнула внутри странное трепещущее ощущение, будто под кожей распылили океан. Длинные руки Питера, прилипшие к его груди; обжигающая кровь, дым и кислота; прерывающееся возле его уха дыхание, такое же, как когда Питер прыгает. От всего этого становилось больно, и когда Бетти взяла его за руку, он крепко её сжал. — А что ты здесь делаешь? — спросил он, потому что слишком боялся спросить что-нибудь другое. — Мой отец на борту, — сказала она чуть поморщившись. — Первыми на запрос отозвались из ЩИТа, так что на лечение его забрали сюда. Директор Фьюри сказал, что так проще, чем потом всё подчищать, но мне кажется, он просто хочет за ним присмотреть до трибунала. Брюс посмотрел на неё, вспоминая с какой-то внетелесной ясностью те давние дни в университете, руку Бетти в его ладони, отчаянное желание, чтобы генерал Громовержец Росс кивнул ему или хлопнул по плечу. — С ним всё будет хорошо? — Считают, что да. — Бетти кивнула, словно пыталась сама себя убедить. — Лечение прошло хорошо… он восстанавливается. Я должна быть с ним, я просто… — Она облизала губы. — Я хотела тебя увидеть. Увидеть, всё ли хорошо с тобой. — Со мной всё хорошо, — тупо повторил он. — Я-то всегда выхожу невредимым. — Это неправда. — Ты не обязана это делать, — сказал Брюс, хотя раздражение испарилось даже не оформившись. Эмоции ходили волнами, и удержать хоть одну никак не получалось. — Ты не обязана быть здесь. — Знаю. И это не… — Бетти напряжённо пыталась подобрать слова, и Брюса практически пугало, насколько каждая её мелкая привычка была ему знакома. Он уже видел, что она собирается сказать, ещё до того, как она это произнесёт. — Я думала прийти, после битвы в Нью-Йорке, — пояснила Бетти, когда привела мысли в порядок. — Но понимала, что ко времени, пока я сюда доберусь, ты уже уедешь. А потом, спустя несколько недель, я увидела тебя в новостях, как ты дрался с другим… мутантом. Это меня удивило, и я снова думала приехать, но затем поняла… — Она слабо улыбнулась. — У тебя ведь всё ещё есть мой телефонный номер. Так ведь? Брюс поглубже зарылся в матрас. — Бетти, я… — Всё нормально, — ответила она, причём искренне. — Я знала, что захоти ты, чтобы я приехала, ты бы так и сказал. И ничего страшного, что тебе этого не захотелось. Думаю, мы оба понимаем, что это никогда бы… — Она встряхнулась, не позволив себе увязнуть в сантиментах. — Я пришла сюда ради отца, Брюс. Но мы ведь оказали влияние на жизни друг друга, разве не так? Мне не хочется думать, что наступит такое время, когда я больше тебя не увижу. — Она беспомощно пожала плечами и смахнула слезу. — Это было бы просто странно. Брюс смотрел на неё. Эти блестящие глаза и тёмные волосы, спадающие с плеч — вспомнить, почему он любил её, было так легко, даже легче, чем вспомнить, почему сейчас это неважно. — Это было бы странно, — согласился он, и даже смог улыбнуться. — Я рад, что ты пришла. Он отпустил её руку. Она отстранилась, оставляя пальцами складки на его рубахе. — Я тоже. — Она немного помолчала, совсем чуточку неловко, а потом добавила: — Здесь был Тони. Он сказал, что не считая той ерунды с Джастином Хаммером, у тебя всё очень хорошо прошло. Брюс скептично фыркнул. — Возможно, в старковском определении «хорошо». — Вообще-то, моё определение «хорошо» вполне стандартно, — сказал от дверей Тони. Брюс замер: чёткие воспоминания продолжались только до поездки в фургоне с Хаммером, и он не был уверен, что готов узнать, что произошло потом. Заволновавшись, Брюс проследил, как Тони подходит ближе и останавливается рядом с Бетти. С болезненным ощущением Беннер отметил бинты у него на руках и выпуклость под футболкой. — Удивлён, что тебя сюда пустили, — сказал он. — Не надо драмы, — укорил Тони. — Это всего лишь предосторожность. Ты не пленник — чёртова дверь даже не заперта. Брюс посмотрел на него нахмурившись, но отвлёкся, когда Бетти встала. — Мне пора, — сказала она и улыбнулась ему. — Береги себя, Брюс. Руки мужчины дрогнули, и он сжал кулаки, чтобы это было незаметно. — Ты тоже, Бетти. Пока она шла к выходу, на её место уже сел Тони. — И как ты вообще такую женщину закадрил? — спросил он. Брюс застонал. — Тони, серьёзно? — Не пойми меня неправильно. Играй я на твоём поле, может, тоже бы с тобой встречался. — Ты не моего типа, — ответил Брюс. Внезапно в голову пришла ужасная мысль, и он бросил взгляд на двери. Бетти уже ушла. — Тони, ты не… Тони проследил за его взглядом и снова посмотрел на него. — Не… что? — когда Брюс поморщился, он догадался. — Я не рассказывал ей о Питере, если ты об этом. Боже, ты действительно думаешь, что я бы сделал такое? Я же не идиот, знаешь ли. Брюс вздохнул и потёр глаза обеими руками. — Тони. — Потому как я уверен, что расставаться со своим не-парнем и так тяжело, а если ещё узнать, что он от тебя переметнулся к подростку в спандексе… Ух, жестоко. Брюс, несмотря на своё состояние, засмеялся, но веселье долго не продлилось. Он лежал, прижимая пальцы к глазам, и думал о том, как видел Питера в последний раз: несущимся на заряженный пистолет Хаммера. Отголоски последовавших сражений так давили на него, будто оставят синяки, но единственное, что всплывало в памяти — это ощущение стыда глубоко внутри. — Тони… Тот встал и мгновение спустя вернулся, кидая Брюсу на живот стопку одежды. — Пеппер принесла тебе кое-какие вещички из башни, — сказал он. — Одевайся и давай пройдёмся. Тебе это нужно. Брюс был несогласен, но всё равно переоделся. Как Тони и говорил, никто не пытался помешать ему покинуть круглую тюрьму. Охранник на посту даже приветственно ему кивнул. Когда они вышли из тюремного отсека, у Брюса получилось даже немного расслабиться. — Итак, — сказал он. — Полагаю, мне надо спросить, что произошло. — Должен признать, было жёстко, — ответил Тони. — Сколько ты помнишь? — Пачка сигарет. Рита Хейворт. Тони скорчил мину. — Хаммер привёз нас в заброшенное здание своей компании, — объяснил он. — У него была вита-камера Старк Индастрис, припрятанная с войны. Бог его знает, как она у него оказалась. Брюс передёрнулся. — Она рабочая? — Нет… в данный момент. Кусочки до сих пор из мусора выковыривают. Ты снёс здание. Брюс снова дёрнулся. — Бетти сказала, никто не пострадал?.. — Мы, может, потеряли наёмника-другого. Никто же их не считал. — Когда Брюс бросил на него взгляд, Тони умерил привычную насмешливость. — Никто не пострадал, Брюс. Знаю, я выгляжу как мумия, но это всё Хаммер. На Стива с Питером пришлась пара ударов, но они в порядке. — Он немного поколебался и добавил: — Это они тебя уложили. Брюс вытер рот и сказал: — Боюсь спросить, есть ли запись. — Нет, насколько я знаю. В любом случае, тебе бы вряд ли захотелось это видеть. Брюсу хотелось. Он подумал о голосе Питера, раздававшемся у уха, и должен был знать, что именно произошло, и не ранил ли он его. Снова и снова он думал обо всём, что должен был сделать, а Тони продолжал говорить. — Знаю, просить тебя не винить себя за это без толку, — сказал Тони. — Но ты не виноват. Это Хаммер. — Но я… — начал Брюс. — Это Хаммер, — подчёркнуто повторил Тони, со слабой ноткой старого испуга в голосе. — Спасибо, что он так об этом разорялся, и все в курсе. Хаммер, по сути-то, изначально был моей проблемой, а значит, я виноват во всём в той же степени, что и ты. — Тони, — сказал Брюс. — Нет. — Если помнишь его слова в фургоне, то ты знаешь… — Тони, нет, — повторил Брюс. — Ты не виноват в произошедшем. Это всё Хаммер… Он замолк и они остановились, глядя друг на друга. Оба засмеялись. — Полагаю, нам нет смысла соревноваться в виновности, — сказал Тони. Брюс не смог сдержать улыбку. — Абсолютно. Не то чтобы ты смог меня победить. — Какой же ты засранец, Брюс. — В этом, ты, пожалуй, меня победить сможешь. Они остановились у смотрового окна и стояли бок о бок, глядя на воду. От наблюдения за пенящимися волнами Брюсу становилось как-то легче, хотя впереди ещё столько всего предстояло. — Чувствую, словно должен испытать облегчение, что всё закончилось, — сказал он. — Но оно ведь не кончилось, да? — Не совсем. — Тони потёр губы. Он казался неуверенным, и это было так для него не характерно, что Брюс замолчал, смотря на него. — Брюс, — сказал Старк после долгой паузы. — Мы с Пеппер обсуждаем переезд обратно в Малибу. У Брюса поникли плечи. Он начал было спрашивать почему, но оборвал себя, когда понял, что ответ и так очевиден. Он отвёл взгляд. — Мне нравится этот город. Мне нравится моя башня. Но я скучаю по дому, по уединённости. И… — Не выдумывай, — перебил Брюс. — Я понял. На тебя сейчас направлено слишком много внимания, и ты хочешь пока залечь на дно. Губы Тони изогнулись. — Я к этому и подбирался. Но дело не только в этом. — Он снова стал серьёзным. — Вообще-то, я уже думал над этим некоторое время. Всё произошедшее лишь заставило меня понять, что я был прав. Питер заставил меня понять, что я был прав. Брюс нахмурился. — Питер? Каким образом? — Он спас мне жизнь. — Тони потёр грудь, где под повязкой скрывался реактор. — Его могли убить, пока он помогал мне. Мы столько времени спорили, готов он или нет, а пацан просто запрыгнул туда и… Вот. Даже стыдно. Все рисковали собой ради моего спасения, а я не мог ничего сделать. — Ты не виноват, что у тебя не было костюма, — сказал Брюс, хотя понимал, что Тони это не утешит. Тот покачал головой. — Питер хорошо справляется, — сказал он. — Как и Стив. Чёрт, да даже Наташа считает, что я обуза. Всё что у меня есть — это игрушки. — Это неправда и ты это знаешь. — Правда или нет, я знаю лишь один способ иметь с этим дело. Брюс вздохнул. У него не было ни сил, ни желания как-то Тони отговаривать, несмотря на свой эгоистичный укол разочарования. — Что же будет с башней, если ты уедешь? Тони встряхнулся. — Конечно же, управляющей компании поручено за всем присматривать. Собственно, каждый научно-исследовательский этаж, по большей части, сам себя обеспечивает, так что с ними всё будет в порядке. По Пеппер они скучать будут больше, чем по мне. — Старк повернулся к Брюсу. — Естественно, я надеюсь, что ты останешься. Брюс поднял бровь. — Ты предлагаешь мне пентхаус? — Ещё чего, — фыркнул Тони. — Оставайся на своём этаже. На верхних уровнях тебя уже все знают. Ты им нравишься. И я буду чувствовать себя лучше, зная, что за башней присматривает друг. — Он кашлянул и добавил: — Но да, конечно же, ты можешь устраивать в пентхаусе вечеринки, покуда Пеппер об этом не узнает. Брюс устало улыбнулся, посмотрев себе под ноги. — Ты волнуешься, что я по-прежнему собираюсь сбежать, — тихо сказал он. — Конечно, волнуюсь. Кто ещё сможет воззвать к твоему здравому смыслу, если не я? — Он вздохнул. — Если честно, я всё ещё здесь только из-за тебя. Для меня это решение не было лёгким. Брюс наблюдал за ним краем глаза. Он видел, насколько мужчина искренен, и снова почувствовал себя виноватым, что Тони столько усилий вкладывает в их дружбу, а сам он не слишком-то старался ответить тем же. Ему тоже надо принять решение. — Значит, ты сбегаешь, — сказал он. — А я — нет. — Он поковырял пол носком. — Жизнь однозначно нечестная штука. — Однозначно. Они постояли ещё немного, чувствуя как Хеликариер неуловимо вибрирует у них под ногами. — Итак? — сказал Тони наконец. Терпением он никогда не отличался. — Поработаешь няней для башни ради меня или как? Брюс с трудом сглотнул, а его улыбка пошла на спад. От мысли о побеге неожиданно накатила усталость, но он не мог принять какое-либо решение, пока не… — Где Питер? — Думаю, я знаю. — Старк хлопнул Брюса по плечу и отступил от окна. — Идём. Они пошли в кафетерий. Для обеденного столпотворения было ещё рановато, так что знакомую группу у стены заметить стало несложно: за столом ели Питер, Стив и Пеппер вместе с пожилой женщиной с длинными тёмными волосами. Когда Брюс понял, кто, скорее всего, это, у него чуть не сдали нервы, но тут их заметил Стив. Он пихнул Питера. Парень обернулся, и лицо его, когда он заметил Брюса, опустело. Он встал так быстро, что стул непременно бы перевернулся, не поймай его Роджерс. У Брюса было лишь мгновение, чтобы собраться, как Питер уже пролетел залу и тут же его обнял. Мужчина покачнулся и был вынужден отступить, чтобы не упасть, но выровнявшись, он не смог сдержать желания обнять Питера в ответ. — Брюс. — Парень цеплялся к нему, и вся его высокая фигура дрожала. — Ты в порядке? Кэп сказал, что с тобой всё хорошо будет, но мне не говорили, куда тебя забрали, и… — Я в порядке, — ответил Брюс, пусть и не был вполне уверен, что это правда. В том, как он держал Питера было что-то жутковатое — почти как дежа-вю, — как и в ощущении, пришедшем вместе с прижатой к нему мокрой щекой Питера. Он чувствовал, как парень немного сжимается, когда его руки натыкаются на синяки, и часть его снова хотела сбежать. Но лучшее в нём победило: Брюс обнял Питера, крепко сжал и наплевал на то, что они в общественном месте. — Прости, — прошептал Брюс, закрывая глаза. — Прости за всё, через что я заставил тебя пройти. Питер длинно выдохнул и, когда они оба были к этому готовы, отстранился. — Всё хорошо, — сказал он, прикасаясь к лицу мужчины обеими руками. Глаза у него уже покраснели от слёз, и он даже не пытался их вытереть. — Я в порядке. Мы наконец взяли подонка. — Он открыто улыбнулся, хотя губы немного дрожали. — Я просто рад, что ты вернулся. Брюс поморщился, но прежде чем успел что-нибудь сказать, он заметил, что остальные встали из-за стола и идут к ним. Он снова собрался с духом, видя как приближается шатенка с терпеливой, почти материнской улыбкой. Когда Питер тоже её заметил, то зарозовел щеками и отстранился от Брюса, взяв вместо этого его за руку. — Эм… Брюс, это моя тётя, Мэй Паркер, — с надеждой в голосе представил их Питер. — Тётя Мэй, это… Брюс. Доктор Брюс Беннер. Было чувство какой-то нереальности. Он видел, что Мэй тоже недавно плакала, и понятия не имел, что сказать. Глубоко вдохнув, он протянул свободную руку. — Рад нашей встрече, миссис Паркер. — Мэй, — поправила она его, пожимая руку. — Поскольку, как я понимаю, с этого дня мы будем видеться довольно часто, вы можете начинать называть меня Мэй. — Тогда, конечно же, зовите меня Брюс, — Беннер неловко улыбнулся. — Я, наверное, много чего должен объяснить? Взгляд Мэй опустился на их соединённые руки, затем перешёл на лицо Питера. — Не так много, как вы думаете, — ответила она. — Питер уже многое рассказал мне о вас, и… — Выражение её лица было предсказуемой смесью настороженности и облегчения. — С некоторыми моментами мне надо справится самостоятельно. Но я рада, что с вами всё хорошо, Брюс. По крайней мере вы выглядите, будто всё хорошо. — Так и есть, — ответил он. — Спасибо. Питер сжал руку Брюса и засиял. Он перевёл на тётю взгляд, который она легко поняла. — На самом деле, мне бы хотелось пригласить вас на ужин в ближайшее время, если вы не против. Сказать честно, это простое приглашение привело его в ужас, но Брюс всё равно кивнул. — Я не против, спасибо. — Эй, эм. — Питер глянул с одного на другого. — Можешь дать мне секундочку, Брюс? — Конечно. Даже получив разрешение, Питер всё равно неохотно отпустил его руку. Он отошёл с тётей Мэй в сторонку, чтобы тихо с ней переговорить. Пока они отсутствовали, ближе подошёл Стив. — Как ты на самом деле, Брюс? — спросил он, столь же прямолинейно, как и всегда. Брюс сунул руки в карманы. — Я в порядке, честно, — ответил он. Казалось, что с каждым новым повторением, эти слова становятся всё правдивее, ну, или ему просто хотелось так думать. Он заметил выглядывающие бинты на предплечьях и шее Стива и поскрёб в затылке. — Кажется, я задолжал тебе извинение не только за то, что произошло в башне, — смущённо сказал он. Стив чуть улыбнулся. — Извинения приняты, — сказал он. — И я тоже должен взять на себя часть ответственности за случившееся. Брюс хотел не согласиться, но тут Тони посмотрел на него, и стало понятно, чем может закончится эта беседа. — Спасибо, — сказал Брюс вместо этого. — На самом деле, я о случившемся помню не так много, но уверен, твоё присутствие помогло Питеру больше моего. — От искренности слов у Брюса сжималось горло. — Я это ценю. Правда. Стив кивнул, и Брюс был благодарен за то мгновение понимания, что мелькнуло между ними. Понятно, что им ещё над многим надо поработать, но это было желанным перемирием. Вернулись Питер и Мэй: как только они подошли, парень снова взял Брюса за руку. — Может, мы отойдём куда-нибудь, поговорить? — спросил он. Желудок у Брюса прыгнул к рёбрам, но он кивнул. — Конечно. — Он посмотрел на остальных. — Мы присмотрим для вас за миссис Мэй, — сказал Тони, приобнимая её. Та покраснела. — В дальнем конце кафетерия есть зона отдыха для старшего офицерского состава, — добавил Стив. Он отстегнул бейджик и протянул его Питеру. — С ним вы войдёте. — Спасибо. — Питер улыбнулся им и потянул Брюса за руку. — Готов? — Да… — Брюс сглотнул и позволил парню вести. Зона отдыха оказалась приятнее, чем Брюс ожидал от базы ЩИТа: здесь были удобные стулья, несколько столиков и даже цветы в горшках. Они с Питером расположились на скамье, повёрнутой к видовому окну, выходящему на воду. Долгое время они просто сидели держась за руки и глядя на волны. Это приводило почти в ужас. Питер рядом с ним казался таким юным и уязвимым, и хотя мягкое тепло его тела было уютным, Брюс от этого же и чувствовал вину. Питер смелый, сильный и умный — он заслуживает намного большего. Брюс подумал о развернувшейся к нему спиной Бетти, вспомнил, как девушка выглядела вся в синяках и гипсе на больничной койке. Брюс не вынес бы, стань он разочарованием для кого-нибудь ещё. Он не представлял, что сделал бы, отведи его Тони в медотсек, а не кафетерий. Мужчина сделал глубокий вдох и всё же заговорил. — Моя мама умерла, когда я был ребёнком, — начал Брюс, даже не поняв, откуда раздаются слова. — На самом деле, думаю, мне было примерно столько же, как и тебе, когда ты потерял своих родителей. Я не был виноват в случившемся, но всё равно винил себя. Иногда, я до сих пор это делаю. Питер внимательно смотрел на него, крепче сжимая руку. Брюс продолжил. — Я солгал о произошедшем тогда. Я так боялся — себя, отца, что останусь один. Я не знал, что ещё делать. Но становясь старше, я начал понимать, что на самом деле тогда произошло, и весь мой страх превратился в гнев. Он был со мной всё время. Я злился на всё, и я… думаю, на самом деле, я себя ненавидел. — Он вздохнул. — Полагаю, временами, и это тоже я делаю до сих пор. Питер пожевал губу. — Зачем ты мне это рассказываешь? — Потому что мне надо, чтобы ты понимал — что бы Халк ни… — Брюс поморщился и поправился: — Что бы я ни делал будучи Халком, ты не был в этом виноват, дело не в тебе и не о тебе. Я знал правду уже долгое время, но не хотел её признавать. Когда я трансформировался в первый раз, было так просто обвинить во всём несчастный случай, притвориться, что это мой неудачный эксперимент заложил в меня что-то. Но затем Стив доказал: Халк — это всё ещё я. Всё, чем он является, все его действия исходят из меня. Вся эта ненависть и злоба… — Он смотрел, как волна набирает высоту, а затем вновь исчезает в океане. — Всё потому, что я зол на себя. Я никогда не злился на тебя, и мне жаль… мне очень жаль, если я причинил тебе вред. Питер молчал, и хотя Брюс понимал, что парню просто надо всё осознать, набравшись смелости он поднял на него взгляд и увидел, что тот озадаченно на него уставился. Питер покачал головой. — Брюс, ты не причинил мне вреда. Брюс не поверил, и, должно быть, сомнение отразилось на лице, потому как Питер придвинулся ближе и повторил: — Ты не причинил мне вреда: Халк спас мне жизнь. Ты вытащил меня из здания, когда Хаммер его разрушил. Ты разозлился на кэпа, да, но ты остановился ради меня. Даже когда было довольно страшно, я знал, что ты не причинишь мне боли, и так и получилось. — Питер поёрзал на скамье. — И даже ещё раньше, у тебя в комнате… я сперва запаниковал, но ты — Халк — ты не злился тогда. Это было даже вроде как… — Он покраснел. — … волнующе. Брюс непонимающе моргнул. — Что? Щёки Питера покраснели сильнее. — Ты был просто таким… большим, — сказал он. — И сильным, но нежным. Ты заботился обо мне. То есть, да ладно, это было… — он поднял руку, но эмоций было слишком много, чтобы закончить мысль, какую бы он там ни пытался сформулировать. — И, э, сказать честно? Это меня завело. Это будто ты стал той первобытной штукой, но даже тогда для тебя был важен только я, и я, типа как, от этого возбудился. — Брюс продолжал на него смотреть, и Питер добавил: — Как и ты. Наконец Брюс опустил голову. Питер нёс какой-то бред, и на то, чтобы его слова проникли в мозг, потребовалось немало времени. И даже тогда он не мог представить себе сценарий, описанный Питером: Халк, чуткий и заботливый, родившийся из чего-то иного, чем гнева. Ему никогда не приходило в голову, что Халк может быть способен на подобное, и это знание сбивало с толку. Глаза защипало, и пока Брюс их тёр, он потянулся в глубину, где кадрами среди теней мелькали воспоминания Халка. Когда бы он ни пытался восстановить в памяти время, проведённое чудовищем, найти получалось лишь ненависть, порох и раскаяние, но покрасневшие щёки и уши Питера увели его куда-то глубже. За кислотой и желанием отомстить были теплота, гордость и довольство. Халк чуть поворочался в его сердце — ему было приятно понимать, что Питер им восхищался. — Уже потом стало немного страшно, — признался Питер, и Брюс вздрогнул. — Мы ведь не говорили о Халке, так что я не знал, что делать. Я понимал, что ты не причинишь мне вреда, но слегка запаниковал. Потому ты в итоге и был накачан седативным. Но я уверен, что до этого бы не дошло, сумей я просто сохранить хладнокровие. — Он пожал плечами. — Так что, может, если мы сможем просто, ну, знаешь, поговорить об этом… Брюс, чуть ссутулясь, прижал ладонь к лицу. Весь водоворот эмоций, который ему удавалось держать в узде с момента, как он очнулся, неожиданно усилился и, пульсируя, устремился к его горлу. У него с трудом получалось дышать — он слишком боялся надеяться, что Питер говорил искренне, что Питер увидел его во всей красе, но всё же решил остаться. Такой просто не мог существовать на свете и точно был бо́льшим, чем Брюс ожидал или заслуживал, и от самих этих мыслей Брюс чувствовал слабость. Питер взял руку мужчины в ладони и придвинулся ближе: его вес распределился по плечу и спине Брюса. Дыхание пощекотало Брюсу щёку, и когда парень сглотнул, тот это почувствовал. — Мистер Старк сказал, ты пытался сбежать не сказав мне ни слова, — тихо произнёс он. Брюс слишком сосредоточился на собственном дыхании, чтобы отвечать. Питер всё равно нагнулся ближе, утыкаясь лицом ему в шею. — Можешь ты просто… не делать этого? — спросил парень. — Ну, вообще никогда? Брюс облизал губы и почувствовал вкус соли. Он плакал. Он не мог вспомнить, когда в своей взрослой жизни в последний раз плакал. — Прости, — хрипло ответил он. — Я тоже немного запаниковал. Питер поцеловал его в плечо. Он чуть качнулся, как если обдумывал что-то, но Брюсу не хотелось больше разговаривать: он отдался инстинкту, отпуская руки Питера, чтобы обхватить его и притянуть себе на колени. Питер тут же расслабился, прижимая мужчину к своей груди, обнимая в ответ. На несколько мгновений Брюс позволил себе забыть, насколько эгоистично поступает, и просто прижимал к себе парня, напоминая себе, какое это хорошее чувство — любить и быть любимым в ответ. — Итак? — спросил Питер, приклеивая ладони к его спине. — Ты же не будешь снова пытаться уехать, да? Брюс вздохнул, поводя плечами просто чтобы почувствовать щекотку от прилипших кончиков пальцев. — Я не уезжаю, — ответил он. — Я никуда не собираюсь. Питер чуть отстранился, чтобы поцеловать его. Губы парня были сладкими и благодарными, и Брюс понимал, что никогда ими не пресытится. Он поцеловал Питера в ответ, предлагая извинения в обмен на обещания. Даже когда сердцебиение ускорилось, и мужчина ждал было предупреждающего укола в груди, этого не произошло. Халк по-прежнему был внутри, но позволял ему этим обладать. Он хотел, чтобы Брюс этим обладал. Это лучше чего-либо убедило Брюса, что он может остаться. Они вернулись в кафетерий: к первому столу добавился второй, чтобы дать место присоединившимся Наташе и Клинту. Клинт сидел в солнцезащитных очках, видимо, чтобы скрыть покрасневшие от длительного экстренного перелёта из Южной Америки глаза. — Поверить не могу, что они были здесь в городе всё это долбанное время, — говорил он. — Откуда вообще наша информация взялась? Парням из разведцентра придётся ответить на много вопросов. — Посторонние, — прервала его Наташа, и все подняли взгляды. Брюс был уверен, что глаза у него до сих пор красные, но когда они с Питером присоединились ко всем за столом, никто это не прокомментировал. — Питер, это Клинт Бартон, — представил Брюс. — Также известный среди Мстителей как Соколиный Глаз. Клинт чуть опустил очки, чтобы окинуть Питера взглядом. — Ну, я так понимаю, это тебя я должен поблагодарить, что прибрал за меня мусор, — сказал он. — Эм, вообще-то, с наёмниками, по большей части, имели дело кэп и агент Романофф, — сказал Питер. — Но это честь для меня, познакомиться с вами, сэр. — Сэр, — эхом откликнулся Клинт. Он вернул очки на место и посмотрел на Наташу. — Мне нравится. — Я говорил твоей тёте, что она должна прийти в башню на моё барбекю в честь четвёртого июля, — сказал Тони, принимая на себя роль главного за столом. — Это будет нечто. — А я говорила, что модные вечеринки не для меня, — сказала Мэй. — Я больше по домашним посиделкам. — Значит это будут барбекю-посиделки. Давайте, это же День Независимости, да и мы должны как следует отметить первый день рождения Роджерса вне льда. Сколько свечек нам понадобится? Девяносто четыре, девяносто пять? Стив поморщился. — Мне будет двадцать семь, Старк. — То, что ты не стареешь, вовсе не значит, что эти года не считаются. Питер перевёл взгляд с одного на другого. — Погодите… день рождения капитана действительно четвёртого июля? — Именно это я и говорила, — добавила Пеппер. — Это просто обязано быть какой-то военной пропагандой. Наташа пожала плечами. — Это было бы не впервые, когда ЩИТ подправляет личные файлы. Брюс откинулся на стуле, в то время как беседа вокруг продолжалась: тема перепрыгнула со Стива, отстаивающего дату своего рождения, к Клинту, предложившему найти способ представить их нового арахно-друга Тору, а потом даже на предположения о возможной твиттерской реакции на неожиданное окончание царствования Хаммера. Брюса вполне устраивало лишь наблюдать, не участвуя. Питер сиял улыбкой от уха до уха, а отпускаемые им замечания были такими же остроумными и подростковыми, как и всегда, и пока парень продолжал поддерживать общий разговор, его рука не выпускала брюсову. Иногда он её крепко сжимал горячей, потной и даже немного удушающей ладонью, а иногда лениво играл под столом с пальцами Брюса, проводя по ним от костяшек до самых кончиков. Питер был частью собравшейся компании, но ещё в большей степени он был частью Брюса. Это делало Брюса чем-то бóльшим, чем он когда-либо был в своей жизни.Конец.