Эрик, Кристина и все-все-все

      Кристина была в его доме. Он привел ее сюда вновь — и она согласилась, не отказалась от его зова...       От сознания этого факта Эрик замер на пару мгновений. Он приложил немало усилий, чтобы создать для нее сказку. В прошлый раз он засыпал ее цветами. Все свои признания он написал ей на нотной бумаге красными, как любовь, чернилами. Спел немало — и еще больше произнес нараспев. Так было легко. Так даже сложные слова легко произносились, не заставляя его запутаться в собственном языке.       Он отчаянно боялся, что не справится сейчас: что голос изменит ему, губы искривятся, задрожат, а сам он не справится с половиной слов. Боялся, что она засмеется и ударит.       Эрик сел на диван в гостиной, закрыв лицо руками. Хорошо, что она еще спит и не увидит, в какой панике он пребывает из-за своей дурацкой, дерганной речи.       — Доброе утро, — она деликатно кашлянула, замерев в дверях. Эрик мысленно чертыхнулся и быстро отнял руки от лица, сжимая ткань обивки дивана. — Какие у вас планы на меня, Эрик? Пара дней здесь с уроками и домой?       В прошлый раз ему удалось не показать ей своих слабостей. За те два дня он сумел ни разу не заговорить с ней, как обычный человек, общаясь исключительно в "ангельском формате", то есть нараспев. Он бы хотел, чтобы так и было. Он бы очень этого хотел... но невозможно, невозможно вечно говорить с нею так. Рано или поздно это, как и лицо, придется открыть перед нею, и тогда...       Горло перехватил спазм. Он шевелил губами, но не мог выдавить ни звука.       — Что с вами? — Кристина приблизилась. Эрик совсем забыл, что она может теперь его видеть — общение через стенку давало свои преимущества. — Вам нехорошо?       Он помотал головой. Какой позор, позор! Что она подумает? Увечный ангел, в котором нет ничего прекрасного и неземного!       — Эрик, я вас прошу, не молчите же вы! Ну скажите хоть слово!       — Я.. я... п-п-пытаюсь, но это и...ин-иногда т-т-тр-трудно! — наконец справился он, разглядывая откуда-то взявшиеся пятна на ковре. Уши у него заалели от стыда.       — Ой, бедняжка, я знаю, как это ужасно! — она вдруг улыбнулась, и он недоуменно поднял на нее голову. — Папа всегда ужасно заикался! Я так сразу и подумала — вы прямо как он! Я поэтому и поверила, что мне ангела... ну, папа послал.       Эрик упал перед ней на колени и возблагодарил небо за Густава Даае. Нет, положительно, положительно хороший был мужчина!