1.
Роды длились уже долго. После особенно сильной схватки Мунда со стоном выдохнула и выругалась. Ее «поцелованный огнем» муж, которого звали Руд, погладил ее по слипшимся от пота волосам. — Поднатужься еще немного, милая. Богатырь идет, — в его голосе смешались нежность и беспокойство. — Сначала сам роди, а потом советы давай, — огрызнулась Мунда и снова громко застонала. — Выпей это, — Лианна поднесла к ее губам чашку с целебным отваром. — Только не спеши. Мунда глотнула, скорчила гримасу, но выпила все до конца. — Теперь дыши глубже. Астрид, мать Мунды, к тому времени уже поставила греться воду и приготовила чистую ткань, чтобы было чем обтереть и спеленать младенца. Затем она выглянула из шатра и, обернувшись, сказала встревоженно: — Темнеет. — Тормунд обещал, что костры вокруг шатра будут гореть всю ночь. — Лианна опустилась на колени перед роженицей. Она уже видела головку ребенка, покрытую рыжеватым пушком, как у его отца. — Уже скоро. Она аккуратно направила головку, освободила плечики, и через несколько мгновений у нее на руках оказался красный сморщенный младенец, почти сразу же зашедшийся плачем. — Это не богатырь. Это богатырша, — Лианна улыбнулась, хотя чувствовала себя сильно уставшей. После того, как она унаследовала дом и дело старой знахарки, матушки Гутрун, ее часто звали принимать роды. Когда вольный народ объединился, чтобы идти на юг, детей стало рождаться только больше. И пусть при кочевой жизни возиться с маленькими детьми было тяжело, каждое новое рождение было радостью. Вольный народ не знал нежеланных детей. Малышка громко орала все время, пока ее обмывали и пеленали. Астрид только хмыкнула, передавая ее матери: — Голосистая. В деда, видать. Только бы не выросла такой же пустомелей. — И такой же обжорой, — добавила она, когда ребенок нашел полную молока грудь и замолчал. Все засмеялись, даже Мунда, которую уже клонило в сон. Но тут же веселье резко смолкло. Шкуры, покрывавшие шатер, заколыхались, пропуская тонкие струйки морозного воздуха. Как ледяные пальцы, они пробирались под одежду, шарили по обнаженной коже. Мунда глухо выругалась и прижала к себе младенца так сильно, что тот выпустил сосок изо рта и снова захныкал. — Идут, чтоб им пусто было! Она попыталась встать, но Астрид удержала ее за плечи. — Ты сегодня уже повоевала. Туда пусть твой мужик идет, зачем он еще. — Меня сумеречный кот сильнее драл, и то на ногах стояла! — возмутилась Мунда. — А ее, — она указала подбородком на дочь, — к груди привяжу, делов-то. В другое время Лианна бы поддержала ее от всей души — она сама всегда стремилась сражаться наравне с мужчинами, и независимость копьеносиц вольного народа была ей очень близка — но не сейчас. — Им никак нельзя показывать ребенка, ты же знаешь, — сказала она твердо. — Они чуют жизнь, а от новорожденных ею пахнет особенно сильно, потому они и приходят всегда на роды. — Они и сквозь палатку чуют, Волчица, — пробурчала Мунда, но опустилась обратно на шкуры. Слово Лианны имело вес, прежде всего потому, что она была знахаркой и оборотнем, а не из-за Манса. Вольному народу было все равно, кто чей муж или жена. — Чуют, — подтвердила Лианна, — но что будет, если еще и увидят? Руд уже поднялся и взял свой лук. — Не волнуйтесь, — сказал он женщинам, выходя из палатки, — ни одна дохлая тварь сюда не пролезет. Лианна вышла вслед за ним. По ночам вокруг палаток всегда горели костры, но вокруг шатра Мунды сейчас пылало настоящее огненное кольцо. Когда начались регулярные нападения мертвецов, сначала казалось, что они нападают на всех без разбора. Но после того, как Иные уничтожили подряд несколько семей, в которых были роженицы, а их младенцы исчезли, стало ясно, что именно рождение новой жизни привлекает смерть сильнее всего. И тогда в такие ночи все родичи стали подниматься на защиту. Тормунд окунал в смолу факелы и обмотанные паклей наконечники стрел, тем же занимались его сыновья и несколько бойцов из его отряда. Руду и Лианне он вручил по полному колчану. — Отобьемся! Эта нечисть не протянет свои лапы к моему внуку, или я не Тормунд Громовой Кулак! — но лицо его, несмотря на жизнерадостный голос, было хмурым. — У тебя внучка, — сообщила ему Лианна, и старый разбойник все-таки расплылся в улыбке. — Поцелованная огнем. — А что я говорил? — он ударил себя кулаком в грудь. — Еще копьеносицей будет. А пока пусть мамку сосет, мы тут как-нибудь ее защитим. Целься! — крикнул он, заметив движение за огненной завесой. За пламенем костров двигались бледные фигуры. Костры пугали их, а горячая кровь людей и, в особенности, ребенка в палатке, манила, и они все кружили, надеясь выискать прореху в огневом барьере. Огненные стрелы отгоняли их, но ненадолго, и они снова возвращались. Лианна выпустила две стрелы и потянула из колчана третью, когда кто-то тронул ее ногу. — Серая Звезда, это ты? — она обернулась. Рядом с ней стоял ребенок, маленькая девочка лет пяти. Ее синие глаза смотрели прямо на Лианну, а черная ручка тянулась к ее животу. Лианна закричала. И продолжала кричать, отдирая от себя мертвые пальцы и одновременно вытаскивая из-за пояса меч. Она рубила мертвое тельце, вопя от отвращения, пока не подоспели сыновья Тормунда и не бросили все еще извивавшиеся и пытавшиеся ползти останки в костер.2.
— Мы не можем больше торчать здесь. — Магнар теннов был мускулистым и лысым, с обрубками на месте ушей, и таким высоким, что возвышался и над Мансом, и над Тормундом. Его глубоко посаженные серые глаза смотрели пронизывающе и хмуро, и весь его облик говорил о том, что он привык к беспрекословному повиновению. Племя теннов отличалось от остального вольного народа: они умели плавить бронзу, были дисциплинированы и всецело преданы своему повелителю. Лианна не в первый раз возблагодарила богов за то, что, когда вожди бились за право возглавить вольный народ, магнар не успел прибыть вовремя. Он был бы очень опасным противником, но, убедившись, что Манса уже поддерживает большинство племен, предпочел присоединиться, а не воевать. — С каждой новой ночью, проведенной на одном месте, упыри становятся все наглее. Настанет день, когда мы вырубим все деревья в округе, и нам не из чего будет жечь костры. Чего мы ждем? Магнар скрестил на груди руки и сердито уставился на Манса. На шкурах, устилающих землю в шатре, были разбросаны подушки, но он не удостоил их вниманием и продолжал стоять, длинный и прямой, как копье. В центре шатра Лианна выставила котел, полный мяса, но и от угощения магнар отказался. — Нужно идти к Стене, — поддержал его Тормунд. Он сидел, развалившись сразу на трех подушках, и по его ручищам, которые он то и дело запускал в котел, стекали струйки жира. — Моя внучка — ее мы отбили, и то благодаря тому, что ту мелкую тварь, что умудрилась проникнуть за костры, перехватила Волчица. В другой раз может так не повезти. И что теперь, бабам вовсе не рожать? А мужикам тогда как обходиться? Я-то себе завсегда медведицу найду, а вот другим тяжеловато придется. Лианна хихикнула в кулак. Милый старый Тормунд даже в минуты смертельной опасности не мог не балагурить. Но смех получился невеселым. Только она знала, что не сама обнаружила ребенка-упыря. Его отвлек исходящий от нее запах еще не рожденной жизни. Манс, сидевший на подушке, подогнув под себя одну ногу, и с лютней в руках, как бы рассеянно взял несколько аккордов. — Мы не будем здесь задерживаться дольше, чем это необходимо. Я жду сведений от своего человека среди ворон. Тогда и выступим. Такова была легенда, придуманная после того, как Лианна пересказала Мансу суть ее разговора с братом. «Вождям это не понравится», — коротко бросил он. Лианна видела, что и ему это не нравилось. Она не стала скрывать, что Бен, предлагая отдаться на милость Роберта, сам не слишком был уверен в успехе. И если ей и Джону он обещал свою защиту, то о том, что в таком случае сделают с дезертиром Ночного Дозора, и речи не шло. Конечно, казнят. «Но какой у нас есть другой выход? — спросила она с горечью. — Штурмовать ворота Черного замка? Теперь, когда за Стеной собираются королевские войска?» Манс прищурился. «Законный король — твой сын. Почему бы Старку просто не открыть ему ворота?» «Бен не видит в Джоне короля, — вздохнула Лианна. — И он не так уж неправ. Джон — еще мальчик…» «Который быстро становится мужчиной. Он несколько лет рос на моих глазах, и я знаю, что говорю. И Старк тоже убедится в этом. Вот тогда поговорим еще раз». Это было разумно, но теперь, когда она знала о своей беременности, мысль о том, что эти твари обязательно придут, когда настанет ее час, приводила ее в ужас. Хотя впереди было еще много месяцев, инстинкт в ней громко требовал бежать к Стене, и будь что будет. — Воронам доверять нельзя, — нахмурился магнар. — Я могу отправить на разведку своих воинов. — Решим это, когда будем ближе к Стене, — кивнул Манс. Тормунд откашлялся. — А ты, Волчица, небось хочешь дождаться своего паренька? — Надеюсь, что к тому времени он уже вернется. — Ну, даже если нет, ты не волнуйся, — он потянулся потрепать ее по руке. — С ним Игритт пошла. Она боевая девка, не даст его в обиду. Лианна через силу улыбнулась. Но в тот же миг красноватый полумрак освещенного жаровней шатра заслонило от нее видение пропитанного кровью снега, разметанных по нему рыжих волос и Джона, склонившего бледное как смерть лицо. Голова у нее закружилась, к горлу подступила тошнота, и ее вывернуло прямо на прекрасные белые меха. Жутковатое видение сгинуло, прежде чем она успела его осознать и запомнить. Манс, отбросив лютню, оказался рядом и протянул ей чашу с водой. — Выпей. Она глотнула холодной воды, и жжение в желудке утихло, в глазах прояснилось. — Хар-р! — Тормунд закинул в рот еще кусок мяса, проглотил и рыгнул. — Похоже, следующий шатер, который мы будем отбивать у тварей, — твой, Манс. — Я хочу побыть с женой наедине, — оборвал его Манс. — Оставьте нас вдвоем. Магнар вышел, бросив на Лианну лишь короткий хмурый взгляд. Тормунд распихал по карманам еще два куска мяса и поднялся вслед за ним. — Не бойся, девонька, — сказал он ей ласково. — Мою отбили, и твоего отобъем. А может, тогда вообще уже будем в ваших южных землях греться на солнышке. Манс раздраженно посмотрел на него. — Ухожу-ухожу, милуйтесь, голубки, — Тормунд подмигнул Лианне и вышел вслед за магнаром. Когда полог за ним опустился, Манс тронул ее за подбородок, приподнимая лицо, и заглянул в глаза. — Как давно ты об этом знаешь? — Пару дней, как догадалась. — Она накрыла его ладонь своей. — Прости, я знаю, что это так не вовремя… — Что? — Он недоуменно посмотрел на нее, а потом резко притянул к себе на колени и сжал так крепко, что она чуть не пискнула. — Вовремя! Теперь я уверен, что у нас все получится. Так, как мы планировали или по-другому, но боги не для того дают мне сына, чтобы он погиб, не успев родиться на свет. — А если это девочка? — улыбнулась Лианна. Его убежденность передалась и ей, и она расслабилась в его объятиях. — Тем более, — Манс погладил ее по волосам. — Она должна будет вырасти и родить своих детей. Поэтому здесь мы больше ждать не можем. — Взгляд его уперся куда-то в угол шатра, будто он уже планировал будущий поход. — Двигаться мы будем медленно, со всем этим скарбом и скотиной, Джон и Бен Старк догонят нас без труда. Завтра мы выступаем к Стене.3.
Огромная разношерстная колонна двигалась вдоль берега много дней, прежде чем впереди, на горизонте, замаячила темная лента Стены. Мороз сковал реку толстым слоем льда, но поток людей, пеших и — редко — верховых, а также повозок и саней, которые тащили зубры и собаки, струился, как вода, повторяя все ее извивы: то нырял в чащи Зачарованного леса, то вновь выбирался под неяркий свет северного солнца. Лианна ехала в середине колонны, вместе с Мансом и его отрядом, на низкорослой, но крепкой лошадке, какие в основном и водились за Стеной. Тело лошади покрывала густая шерсть, а широкие копыта способны были пройти и по рыхлому снегу, и по топям. В авангарде были сосредоточены лучшие бойцы, готовые отразить нападение разведчиков Ночного Дозора. Там же держались и тенны, ожидавшие только приказа своего вождя, чтобы броситься вперед, на приступ Стены. В конце колонны ехали великаны верхом на мамонтах. Лианна не видела их, скрытых деревьями и ледяной дымкой, но чувствовала тяжелую поступь зверей, намного превосходящих ростом даже лютоволка. А этим утром еще и ощутила исходящий от них запах, как будто ехала совсем рядом с ними. «Там Серая Звезда», — догадалась она. Лютоволчица, слегка уже отяжелевшая от беременности, не утратила резвости и скучала, когда приходилось чинно двигаться среди повозок. Много раз она бегала к голове колонны и обратно, сопровождаемая бешеным лаем местных собак. Лианна коснулась ее разумом и убедилась, что мамонтов, в отличие от собак, присутствие лютоволчицы не волновало: они продолжали двигаться, размеренно переступая похожими на бревна ногами, и не обращали на нее никакого внимания. Возможно, оттого, что были по природе подслеповаты. Предстоящее материнство заставляло Лианну тревожиться не только о ребенке, но и о щенках своей волчицы. Она послала мысленный приказ, и вскоре Серая Звезда выскочила из-за деревьев прямо перед ней. Лошадка беспокойно затопталась, но Лианна успокоила ее парой тихих слов и почесыванием за ушами. — Эти мамонты могли просто наступить на тебя, — с упреком обратилась она к Серой Звезде. Та только фыркнула, презрительно поведя хвостом. Внезапно Лианне передалось ее нетерпение. Она почувствовала, как ей надоело ехать шагом, когда так хотелось пустить лошадь вскачь. Они как раз выехали из леса на оголенное плато, и Лианна повернулась к Мансу: — Серой Звезде хочется побегать наперегонки, да и лошади стоит размяться. Мы скоро вернемся. — Стоит ли? — Манс показал взглядом на ее живот, выпуклость которого была еще незаметна. — Это может быть опасно. Настал ее черед пренебрежительно фыркать. — Опасно только падать, а я никогда не падаю. Мы с лошадью — одно целое, — с этими словами она отъехала в сторону от колонны и послала лошадь в галоп. Маленькая лошадка была далеко не так быстронога, как те кони, на которых Лианна ездила в юности, но бьющий в лицо холодный ветер вернул ей ощущение неудержимой скачки, почти забытое за годы жизни в Зачарованном лесу. Она была едина с лошадью, едина с Серой Звездой и мчалась навстречу неизвестному будущему. Равнина плавно повышалась, переходя в череду пологих холмов. Взобравшись на первый из них, Лианна остановилась. Перед ней темной тенью, перечеркивавшей весь горизонт с запада на восток, высилась Стена. Дальше был ее родной дом, и ее брат Нед собирал там войска для Роберта Баратеона. За Стеной можно было спрятаться от Иных, чье воинство из мертвецов все росло и никогда не отставало от армии живых надолго. Но для этого был только один путь — ворота Черного замка. Лианна взмолилась про себя, чтобы Джон с Беном нагнали их в ближайшие часы. Ее беспокоило долгое отсутствие сына и брата. Со дня на день она ожидала их возвращения, но дни превращались в недели, а их все не было. А ведь они оба были молодыми и сильными воинами, и путь на север от Клыков Мороза до границ, за которые не ступала нога человека, не должен был отнять у них много времени. Разве что они углубились в Земли Вечной Зимы. Прошлым вечером, одержимая предчувствием чего-то нехорошего, Лианна обратилась за советом к Хаггону: «Может быть, это просто беспокойство беременной женщины. Но теперь я жалею, что отпустила их. Если бы только я могла отправиться за ними…» Старый оборотень серьезно выслушал ее. «Ты тревожишься, как мать, Волчица. Скорее всего, твой сын уже на обратном пути. И мы оставляем за собой столько следов, что нас учует и старый слепой пес, полностью лишенный нюха. Но, чтобы тебе было спокойнее, — добавил он, — мы — я и мой ученик — отправимся им навстречу». Лианна с благодарностью обняла его. Она не сомневалась, что, если помощи от Бена не будет, Манс решится на штурм, который окажется гибельным для них всех. И тут в ее голову пришла безумная мысль, и она ударила лошадь каблуками и вновь поскакала вперед. Где-то далеко за ее спиной послышались крики — наверное, Манс все же отрядил кого-то незаметно ее сопровождать, но, хотя лошадь под ней была и не из лучших, она могла выжать из нее гораздо больше, чем любой другой наездник. И вскоре крики заглохли вдали. Стена неумолимо приближалась. Лианна уже видела ворота. Ей не нужен Бенджен для переговоров, думала она, сбавляя аллюр. Если Нед поблизости, она постучит в ворота и потребует от братьев Ночного Дозора проводить ее к нему. Брат выполнит ее просьбу. Она вспомнила, как он пришел к ней в Башню Радости, когда родился Джон, его ошеломленное лицо в тот час, и невесело рассмеялась. Не повезло лорду Старку с сестрой, но у нее нет выбора. Она будет просить на коленях, если потребуется. Она уже подъехала так близко, что ее должны были заметить дозорные на Стене. Но ее острый взгляд не различал никакого движения, ни одной одетой в черное фигуры ни на вершине Стены, ни у ворот. Звуков рога, которые должны были встречать любого, приближавшегося к замку человека, тоже не было слышно. Она спешилась у самых ворот. Серая Звезда обнюхала створки, а потом вдруг села, подняла морду к небу, уже красневшему на западе, и протяжно завыла. У Лианны мурашки побежали по коже. Она подошла к воротам, с размаху ударила по тяжелой дубовой створке. Ответа не последовало. Лианна приложила к воротам ухо, но не услышала ни звука. Ни шагов, ни скрипа поднимаемых решеток. — Эй! — закричала она в щель между створками, и ее голос пошел гулять эхом по ледяному туннелю за ними. — Братья Ночного Дозора! Откройте! Эхо утихло, и вновь ответом ей была лишь тишина. Но когда она стала дергать створки сильнее, волчица вскочила и с рычанием вцепилась в рукав ее куртки, оттаскивая с такой силой, что Лианна не удержалась на ногах и упала в снег. — Что там? — спросила она, обхватив волчицу за шею. — Чего ты так боишься? Янтарно-желтые глаза смотрели на нее, не отрываясь, и Лианна легко коснулась разума зверя своим — всего на мгновение, но его было достаточно, чтобы уловить чутким волчьим носом запах смерти, которым тянуло из туннеля. Знакомый, внушающий ужас запах. — Иные, — догадалась Лианна. — Они уже были здесь. Но они не могли, никак не могли проникнуть внутрь. Стена неприступна! Просто… просто все ушли по делам… или… Она понимала, что пытается успокоить себя. Какие бы ни были дела у дозорных, стража у ворот никуда не должна была отлучаться. Но думать о том, что здесь могло произойти на самом деле, было слишком страшно. И невероятно. Да, магия защищала Стену, а ворота — это просто дерево и сталь. Но на них не было следов взлома. Кто и зачем мог бы открыть их, чтобы впустить смерть?.. Серая Звезда вновь потянула ее за одежду. Лианна встала, окинула взглядом горизонт, окрасившийся уже всеми цветами от оранжевого до фиолетового. — Темнеет. — Она подошла к лошади, успевшей отойти от Стены на полсотни ярдов, волоча за собой повод. — Возвращаемся. Войско вольного народа стало лагерем в виду Стены. Когда Лианна вернулась в сопровождении двух сыновей Тормунда, догнавших ее на полпути назад, в шатре Манса вновь собрались вожди. Порядка никакого не было, все старались перекричать друг друга, предлагая планы атаки. — Да мы просто порубим топорами эти их ворота! — орал Тормунд. — И пока вы будете их рубить, вас сверху перестреляют, как кроликов, — усмехнулся Джакс. — Нужно идти парами, — заявил Геррик. — Один рубит, второй закрывает щитом. — А если они начнут горячее масло лить, или камни кидать? — Можно сделать большой щит. Совсем большой, чтоб много народу поместилось, обшить сырыми шкурами — тогда его не подожгут, и на колеса поставить… — Торегг, старший сын Тормунда, был по меркам вольного народа парнем башковитым, но слишком тихим, и его предложение потонуло во всеобщем гомоне. Магнар теннов стукнул кулаком по своему щиту так, что бронза гулко зазвенела. — Я и мои люди — не дровосеки. Мы перелезем через Стену, вырежем всех в этом Черном замке и откроем ворота. — Ворота не охраняются, — проговорила Лианна. — И Черный замок кажется опустевшим. Смысл ее слов дошел не сразу. Постепенно все замолчали, расступаясь перед ней, пока она шла к Мансу. Лицо его было хмурым. — Рассказывай, — велел он, и она рассказала все, что не столько видела, сколько почувствовала. Как только стихли ее слова, вожди вновь заговорили все разом. — Хар-р! — сплюнул Тормунд. — Вот же гадство! Твари уже там. — И зачем нам теперь за Стену, если там тоже мертвецы? — скривился Геррик. — Что, предлагаешь повернуть назад? — прищурился Манс. — Не знаю, проникли ли они за Стену, и сколько их там, но позади их гораздо больше. Обратного пути для нас нет. Когда окажемся на той стороне, решим, что делать дальше. Мы хоть знаем, что они такое, в отличие от поклонщиков, которые об Иных и думать забыли. Им тяжелее придется, чем нам. В любом случае, — добавил он, оглядывая обращенные к нему лица — лица тех, кто избрал его Королем-за-Стеной и шел за ним весь этот долгий путь от Клыков Мороза, — главное для нас то, что мы сможем пройти Стену без боя. С утра начнем ломать ворота.