1.
Сломанные ворота висели на огромных ржавых петлях, открывая вход в ледяной туннель, освещенный несколькими факелами. Было уже за полдень, но в тени Стены всегда царил сумрак. Манс стоял, постукивая пальцем по одной из створок, и глядел, как вольный народ по одному проходил внутрь. За воротами их ждало спасение, о котором все они столько мечтали. Но невзирая на это, Манса терзали беспокойные мысли. Поток людей, саней и домашних животных казался бесконечным. Сколько потребуется времени, чтобы они все смогли перейти на другую сторону, и будет ли у них это время?.. За плечом Манс услышал легкий скрип шагов по снегу. Лианна подошла и, будто почувствовав его настроение, нежно коснулась его руки. Он сжал ее ладонь и притянул жену к себе. Мимо них как раз проезжали сани, запряженные упряжкой собак, ею правила женщина в тюленьей коже, сзади шли еще две женщины, смуглые и черноглазые, они вели за руки таких же смуглых и темноглазых детей, а двух совсем крохотных младенцев привязали за спиной. И все, даже младенцы, заулыбались при виде своего короля и его возлюбленной. Но Манс оказался не одинок в своих опасениях. —Мы так и за месяц не управимся! — зычно проговорил Тормунд, приближаясь в ореоле снежной пыли, взметавшейся вверх при каждом его шаге. — И надо ж было проклятым воронам такой узохонький лаз в этой своей Стене устроить. Может, разломаем его пошире, а? — Да, а потом за нами стройным рядом в эти широкие ворота войдут Иные, — с раздражением бросил ему Манс. — Ты бы думал, что говоришь. — Хар-р-р, — Тормунд прицельно сплюнул на одну из ледяных глыб, из которых состояла Стена, будто надеялся так ее разрушить. — Ну, мы бы потом обратно все сложили… — Ничего бы не вышло, — вмешалась Лианна. — Стена — это ведь не только камни и лед. Это магия. Древняя магия, о которой мы и представления не имеем. И не сможем восстановить, если разрушим хоть кусок. — Мудрая у меня жена, — Манс нежно улыбнулся ей и крепче прижал к себе. — Я знаю, что мы сейчас в уязвимом положении, Тормунд. Но ничего не поделаешь. Мы будем переправляться, как есть, пусть даже на это действительно уйдет месяц. — Что вполне могло статься, при том, что у них с полсотни тысяч человек наберется, а сколько скота, телег и саней, никто и не считал. — Часть воинов уже прошла за Стену, они будут следить, чтобы к нам не подобрались незамеченными какие-нибудь уцелевшие вороны или королевские войска. А тебе и твоему отряду придется остаться в арьергарде, чтобы растянувшаяся колонна не стала легкой добычей для Иных. Тормунд снова сплюнул. — Ладно. Я с сыновьями буду тут приглядывать, чтобы никто мимо ворот не прошел. Вы там тоже не расслабляйтесь, — он кивнул на туннель. За ним находился Черный замок, опустевшая твердыня Ночного Дозора, в башнях которого селились те, кто уже успел проехать через ворота. Впрочем, даже сейчас места в постройках всем не хватало, и вокруг них стали разбивать походные шатры. — Теперь и оттуда на мертвецов нарваться можно. Он повернулся и направился к лагерю, из которого продолжала вытекать река вольного народа. Лианна подняла на Манса встревоженный взгляд: — Он прав. Мертвецы, убитые и вставшие в Черном замке… куда бы они ни пошли, в любую ночь могут вернуться. Манс ласково потрепал ее по щеке. — Мы разожжем костры и выставим стражу. Я и не собирался расслабляться, что бы старый разбойник не говорил. Он надеялся немного успокоить жену, но почувствовал, что ее тревога не прошла. — Как думаешь, почему они не стали ломать ворота? — тихо спросила она. Манс не стал переспрашивать, кто эти «они», это было ясно. Он и сам задумывался о том же. — Решили, что мы справимся сами, — невесело улыбнулся он. — На самом деле нельзя исключать того, что они попытаются прорваться, пока мы держим ворота открытыми. Поэтому так важно охранять оба лагеря. И придется попытаться на ночь закрыть ворота или хотя бы загородить их. — Людям это может не понравиться. — Они поймут. Двигаться растянутой колонной ночью подобно смерти. Лианна повернулась в его руках и передвинула свой маленький меч, который носила за поясом, так, чтобы он не мешал их объятию. Тепло ее тела он чувствовал даже сквозь слои кожи и железа. — Тебя беспокоит что-то еще, — она сузила глаза, пристально рассматривая его лицо. — Что-то, что не имеет отношения к мертвецам. Какие красивые у нее глаза, подумал он, как думал уже очень много раз за те неполные пять лет, что они были вместе. Темно-серые, цвета тонкого льда на спокойной воде, но их взгляд, обращенный к нему, всегда был полон тепла. Он провел пальцем, чуть касаясь черных пушистых ресниц, а потом легонько отвернул ее голову. — Что ты видишь? — Это какое-то испытание? — она выгнула брови. — Я вижу Стену. Так же, как и ты. — Верно. Но что она значит — для тебя, меня и всех наших людей? — Спасение, — медленно проговорила она. — Защита. — Да, — он кивнул. — Даже если там тоже окажутся мертвецы, мы все так долго пытались ее преодолеть, прорваться на ту сторону, что кажется, что бы ни ждало нас впереди, все будет лучше, чем то, что мы оставляем за собой. По крайней мере, так кажется большинству. — Но не тебе? Манс прикусил губу. Не стоило пытаться от нее это скрыть. — Я вижу границу, за которой все меняется. Здесь я — Король-за-Стеной, а ты — моя жена. А стоит пройти по этому туннелю между ледяных глыб несколько десятков ярдов, как ты станешь леди Старк, сестрой лорда Винтерфелла, а я — дезертиром. — Но я всегда была Старк, — мягко проговорила она, — дочерью и сестрой лордов Винтерфелльских, и раньше тебя это не смущало. И твоей женой я останусь, где бы мы ни находились — к северу от Стены или к югу. — Когда Нед Старк укоротит меня на голову, ты во второй раз станешь вдовой. Она так резко вздрогнула в его руках, что он тут же пожалел о вырвавшихся словах. — Я поговорю с ним, — лицо ее было напряжено. — Нед не станет это делать, если я попрошу его. — Конечно. — «Когда начинается битва, на слова уже времени не остается». Но это он не стал произносить вслух. Солнце садилось. Поток людей из лагеря, разбитого на краю леса, стал иссякать, и вокруг шатров начали зажигаться костры. Даже с большого расстояния было видно, как Тормунд и его сыновья объезжали лагерь, проверяя, все ли готово для отражения внезапной атаки. Когда последние на сегодня люди прошли в ворота, Манс вытащил факел из гнезда: — Пойдем. Может быть, для нас еще осталась кровать в какой-нибудь келье. Старая скрипучая штуковина, служившая ложем кому-то из моих бывших братьев, свидетельница его одиноких ночей и несбыточных грез. Покажем ей, что для нее бывает и иное применение. Лианна засмеялась. Они ступили под ледяные своды. За их спиной четверо парней ворочали тяжелые створки, пытаясь их закрыть, а еще двое тащили толстое бревно, чтобы приладить его вместо засова.2.
Двор Черного замка был полон вольного народа. Мужчины распрягали из повозок и саней лошадей и быков, женщины разжигали костры. Из арсенала доносилось бряцанье оружия: там разбирали мечи и щиты, принадлежавшие Ночному Дозору. Какой-то парень перевесился через узкое окно-бойницу на верхнем ярусе Королевской башни и махал руками своим приятелям внизу, а еще трое или четверо карабкались по лестнице на Стену. К Лианне подскочила Рябинка, ее маленькая воспитанница, и дернула за куртку: — Я разложила твои спальные шкуры, Волчица, наверху вон того замка, — она указала на башню лорда-командующего, — там такие большие окна и много красивых вещей. Скажи, ведь это взаправдашний, настоящий замок? И мы все будем в нем жить? Как южные лорды и леди? Лианна погладила девочку по волосам. — Сначала да, пока все не перейдут на эту сторону Стены, а потом, наверное, мы поселимся где-нибудь в другом месте. Манс, улыбаясь, посмотрел на жену. Беременность придала ей мягкости и умиротворенности, не изменив ее сути — так внезапно стихший ветер превращает хлещущую снежной крупой метель в мягко падающие белые хлопья. Он никогда не уставал любоваться ею: и в бою или на охоте, когда она скакала и сражалась бок о бок с ним, и когда она лечила больных и раненых, нахмурившись, так, что вертикальная складка прорезала лоб, сшивала края раны или помешивала готовящуюся мазь, и когда она, обнаженная, лежала рядом с ним на шкурах в шатре, освещенная лишь теплым мерцающим огнем жаровни. И сейчас он неохотно отвел от нее взгляд, когда к нему подошел Джакс — один из вождей, чьи воины первыми прошли ворота. — Мы обыскали все строения и не нашли больше ни одной живой вороны. Только труп какого-то старика, вон там, — и он указал в сторону птичника. — Уж не знаю почему, ходоки его не забрали. Старый был, видать, слишком. — Или умер после того, как они ушли, — Манс покосился на темнеющее небо. — Его нужно сжечь до ночи. — Геррик с двумя из своего отряда занялся этим. — Это, наверное, был старый мейстер. Жаль. Мейстеры в Семи Королевствах пользуются уважением. Мы могли бы отправить его с посланием к Роберту Баратеону. — Не нужно было отпускать тех молокососов, — Джакс сплюнул и сердито воззрился на Лианну. Та прямо встретила его взгляд, положив руку на пояс рядом с рукоятью меча, и Манс быстро вмешался: — Хватит. — На том, чтобы отпустить тех шестерых, настояла Лианна, но он с ней был согласен. Вреда в этом он никакого не видел, а мальчишек было жаль. Вновь оказавшись в замке Ночного Дозора, Манс слишком хорошо вспомнил все, что сам пережил в стенах Сумеречной Башни. — Джакс, от них нам все равно не было бы никакой пользы. Король и его лорды не станут слушать зеленых новобранцев. — А теперь у нас и вовсе никого нету. Вот куда они могли все подеваться? — Джакс в некоторой растерянности повел плечами. — Не верю я, что вот прям всех мертвецы порешили. А то, что ж это получается, у нас воронами всегда детей пугали, а на самом деле только дунь, и нет их? — Нападение было неожиданным, и им не дали времени подготовиться, — тихо проговорила Лианна. — Вольный народ давно сражается с белыми ходоками и никогда о них не забывал, а здесь за тысячелетия знания о них стерлись из памяти и остались лишь в детских сказках. — Продолжайте искать, — добавил Манс. — Раз кому-то удалось спастись, то выживших может быть и больше. Посмотрите в подземных туннелях. И выставьте охрану. Дозорные постарше и поопытней могли не просто броситься в бега, а отправиться в Восточный Дозор или Сумеречную Башню. Нам совсем не нужно, чтобы они неожиданно нагрянули с подкреплением. — И что мы будем делать, если нагрянут? — Джакс, нахмурившись, оглядел многолюдный двор. Четыре башни, две из которых уже начинали разваливаться, и несколько бревенчатых строений были разбросаны у подножия Стены, как будто их выронил из своих огромных ручищ какой-то рассеянный великан. С юга, востока и запада в просветах между домов был виден только заснеженный лес, вокруг замка не было никаких укреплений. — Может, велеть всем собраться в башнях, их хоть можно как-то защитить? — Мы не для того столько добирались сюда, чтобы оказаться запертыми в каменных ловушках, — к ним подошел Геррик, за которым два воина тащили тщедушное тело, завернутое в черный плащ. — Да и завтра нас будет вдвое больше, чем сегодня, а послезавтра — втрое. — Поставьте повозки полукольцом, так, чтобы все дома, в которых разместились люди, и все шатры оказались внутри, и пусть твои воины, Джакс, и твои, Геррик, охраняют получившуюся стену по очереди всю ночь, — решил Манс. Крепкие коренастые мужчины в косматых шкурах принялись растаскивать телеги и сани, и Манс, глядя, как замыкается вокруг полукольцо, подсвеченное огнями факелов и костров, понадеялся, что они переживут, по крайней мере, эту ночь и несколько следующих. На большее он не рассчитывал. Никакие укрепления их не спасут, если на них двинутся армии Семи Королевств, а это только вопрос времени. Бенджен и Джон до сих пор не вернулись, и ему некого было послать на переговоры. Он ничуть не сомневался, что его самого слушать никто из высоких лордов не будет. Оставалась Лианна. Но Мансу претила мысль использовать жену, а самому спрятаться за ней, как за живым щитом. Да, она была сестрой лорда Старка, и ее жизни в королевском войске, скорее всего, ничего не угрожало. Но Манс слабо верил в то, что закованный в доспехи собственной чести лорд Эддард Старк благосклонно отнесется к просьбе сестры пощадить своих вековечных врагов — одичалых. Он может просто запереть ее в Винтерфелле, прежде чем со всей доступной ему мощью обрушиться на них. Манс приобнял Лианну за пояс, чтобы вместе с ней отправиться в башню. Верно, их ждут покои самого лорда-командующего, усмехнулся он про себя. Но тут на подготовленные вязанки сухого хвороста опустили маленький труп в черном плаще. Один из охотников подошел к костру, намереваясь его разжечь, и Манс отобрал у него факел. Пусть он дезертир и предатель, но этот старик когда-то был его братом. Его не должны сжечь молча, как павшую скотину. — Я не помню, как его звали. — Мейстером в Сумеречной Башне был Маллен, хороший боец, хотя раны он лечил так себе. Имя мейстера Черного замка Манс тоже должен был бы слышать, однако в памяти ничего не всплывало. — Я не знаю, откуда он. — Семь Королевств велики, он мог быть откуда угодно, хоть из Дорна, в старости любая плоть сморщивается и любого цвета волосы седеют. — Но теперь его дозор окончен. И он поднес факел.3.
Они поднялись в башню, когда костер догорел. Спальня лорда-командующего была чисто прибрана, кровать застелена мехами. В очаг кто-то успел положить дров и разжечь огонь. Только еле уловимый затхлый запах свидетельствовал о том, что сюда несколько дней никто не заходил. Лианна подошла к высокому окну и открыла створки, впуская свежий ночной воздух. — Если бы не Стена, отсюда были бы видны костры в лагере Тормунда. Манс закрепил на стене факел. — У старого плута все хорошо, — по крайней мере, подумал Манс, они должны на это надеяться. Небо за окном было уже черным, как плащ дозорного, но, в отличие от него, все усыпано блестящими звездами. В ясную погоду Иные обычно не нападают. — Когда я смотрела на пламя, — проговорила Лианна, — мне вдруг показалось, что в нем летают драконы. Много драконов, маленьких… не больше стрекоз. Она печально улыбнулась. — Эймон, — вспомнил Манс. — Мейстера Черного замка звали Эймон. Тоже драконье имя. — Джону бы понравилось. Она все смотрела на почти невидимую в темноте черную громаду Стены, будто пытаясь просверлить ее взглядом. Манс догадался, что сейчас она думает не о Тормунде и не об умершем мейстере. — Они вернутся. — Он положил ладонь на ее руку, лежащую на подоконнике, переплел свои пальцы с ее пальцами. — Твой сын и брат — умелые воины, и Игритт тоже. И Хаггон с Варамиром отправились им навстречу. Не сегодня-завтра они заявятся к Тормунду, вот увидишь. Лианна потерлась головой о его плечо в ответ на утешение. На самом деле Манс думал, что эти двое — его пасынок и Бен Старк — где бы они сейчас не находились, были даже в большей безопасности, чем вольный народ здесь. За Стеной существовала только одна угроза. Манс тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. На вещах, сваленных в кучу на полу возле кровати, притулилась его лютня. Он подошел и поднял ее. Провел большим пальцем по струнам — фальшивый звук заставил его поморщиться, — подкрутил колки и взял первый аккорд. Что бы ни ждало впереди, эта ночь им дана для отдыха — и любви. Он присел на кровать, поджав под себя ноги, пристроил лютню на колени и запел, глядя на жену: У любви есть дар высокий — Колдовская сила, Что зимой, в мороз жестокий. Мне цветы взрастила.* Лианна слушала, стоя спиной к темноте за окном. Манс пел и любовался ее блестящими темными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую на грудь, чистым лбом с четко очерченными линиями бровей. Он заметил, что ее ресницы затрепетали, и яркие губы чуть приоткрылись. Она распахнула и сбросила с плеч меховой плащ, прижала руки к вздымавшейся груди. Потом повернулась и закрыла окно, и толстые ставни отрезали их от всего, что было вчера, и что будет завтра. В эту ночь он играл ей самые красивые песни, которые знал, и те, что сочинил только для нее. Сердце страсть воспламенила Так, что даже тело И в снегах бы не застыло, Где кругом все бело.* А потом он отложил лютню и обнял жену со всей бережностью к новой жизни в ее теле. Настало время для песни без слов, которую они исполнили вдвоем под громкий скрип старой кровати. Лианна вскоре заснула, а Манс лежал, подложив под голову руки, и слушал ее ровное дыхание. Сон не шел. После короткой передышки возвратились тревожные мысли — опасность грозила со всех сторон, и Манс, как ни пытался, не мог просчитать, как им лучше действовать дальше, куда двигаться. Так в тщетных попытках уснуть он промучился почти до рассвета, когда узкая полоска между ставнями из черной стала серо-стальной, как лезвие меча. С каждым следующим днем проблем становилось все больше. Ворота оказались слишком малы, чтобы сквозь них могли пройти мамонты, кроме самых маленьких детенышей. Великаны, некоторые из которых тоже могли протиснуться сквозь узкий ход разве что ползком, отказались бросать своих зверей, бывших для них главной ценностью. Им оставалась только одна возможность миновать Стену — отправиться на восток и обойти ее по мелководью Тюленьего залива, рискуя, что их заметят и атакуют вороны из Восточного Дозора. — Может, их тоже мертвяки повырезали, — сплюнул Тормунд. — Я бы не стал на это слишком рассчитывать. Манс, скрепя сердце, отправил на восток отряды Джакса и Геррика. Они должны были передвигаться к югу от Стены и напасть на замок с тыла, чтобы дать возможность переправиться великанам. План был хорош, и другие вожди его одобрили, но Манса тревожило, что теперь у него осталось гораздо меньше воинов, способных защитить тысячи женщин и детей, постепенно расселявшихся вокруг Черного замка. В самом замке места давно не было, и вольный народ перемещался все дальше. Не обошлось и без стычек. Тенны, углубившись в отроги Северных гор, нашли два селения, принадлежавшие местным кланам, и разорили их. Когда до Манса дошла весть об этом, он только скрипнул зубами. Надежды на то, что никто из горцев не выжил, чтобы известить о нападении Винтерфелл, было мало. Потом, дальше к западу, отряд моржовых людей столкнулся с группой всадников в черном. Моржовые люди потеряли троих, двух ворон удалось подстрелить, но остальные ускакали на запад. Манс предположил, что это были разведчики из Сумеречной Башни, которых послали, чтобы узнать, что же произошло в Черном замке, и ломал голову над тем, вернулись ли они к сиру Деннису или же отправились к Неду Старку и Роберту Баратеону. Ему нужно было понять, с какой стороны ожидать нападения. И, наконец, когда в лагере Тормунда еще оставались не меньше пяти тысяч человек, это стало ясно. Орелл, главный среди оборотней в отсутствие Хаггона, подошел к Мансу, когда предутренний сумрак посветлел, и солнце показалось над деревьями. — Сюда движется войско, — сказал он отрывисто. — Люди в железе и на лошадях. Знамена белые и золотые. Разноцветные. Много знамен. Манс не удивился. — Как они далеко? — спросил он. — Мой орел вылетел отсюда перед самым рассветом. Манс прикинул в голове расстояние и криво усмехнулся. Хорошо, что у них есть время подготовиться. Плохо, что этого времени совсем мало.