Признания по принуждению

Глава 14 – Джарет... – это был едва слышный хрип, – у тебя нет власти на... – рука санитара в прозрачной перчатке резко зажала ей рот. Второй рукой он выдернул иглу для капельницы из ее руки. – Не думаю, что тебе нужно еще спать, ты и так уже долго спала, моя красавица. – Его лицо приблизилось к ней, длинные светлые пряди коснулись ее щек. Глаза девушки расширились, она попыталась что–то сказать, но его рука все еще сжимала ее рот. Его медицинская униформа переливалась, превращаясь в черную кожу – средневековые доспехи, с вытесненными гоблинскими регалиями и металлической отделкой в виде драконьих лап и брони. Король Гоблинов внимательно вглядывался в ее лицо, его глаза смеялись. – Но какой дух, какой гнев! – он покачал головой, – Поистине, это была ярость, достойная королевы! Она задергалась в ремнях, фиксирующих ее на кровати, замотала головой, отчаянно пытаясь скинуть его руку и закричать изо всех сил. – Пойдем, мой маленький единорог, – он усмехнулся, – тебя ждут твои цепи... Его рука скользнула под нее, провела по голой спине в вырезе больничной сорочки, все закружилось вокруг них. Сара зажмурилась, его рука на ее лице сменила запах силикона и больницы на аромат первоклассной тонковыделанной кожи. Она почувствовала, что стоит – ее босые ступни коснулись холодного каменного пола, Джарет стоял прямо за ней – он убрал руку с ее лица, но лишь затем, чтобы сжать оба ее запястья за спиной. Сара открыла глаза, ярость зажглась в них с новой силой. – Не смей даже прикасаться ко мне! У тебя нет власти надо мной! – последние слова она выкрикнула, извиваясь, чтобы повернуться к нему лицом. Он лишь криво рассмеялся: – Это так не работает, Сара! Слова имеют силу, но произносить их надо в нужное время и в нужных обстоятельствах. – Он подтолкнул ее, и девушка вынуждена была сделать несколько шагов, чтобы не упасть. Она посмотрела вперед и застыла в ужасе – перед ней медленно сама по себе открывалась тяжелая деревянная дверь, обитая проржавевшими металлическими оковами. Камера пыток. Джарет приблизился к ней вплотную, его дыхание у ее уха. – Страшно? Муражки побежали у нее по спине. Значит, он снова жаждет ее страха, ее боли? Снова хочет подчинить ее себе? Не дождется! Она гордо подняла голову, она не выдаст себя, он больше не увидит страха в ее глазах! – Мне надоели твои игры! Я ненавижу тебя! Как ты только посмел говорить мне о любви, мерзкий ублюдок!.. – она кричала изо всех сил, задыхалась от ярости, ей не хватало слов. Эхо разносило ее голос по корридору, отскакивая от мокрых шершавых каменных стен, вибрируя в воздухе. – О, я все это уже слышал, ты же кричала аж на несколько кварталов. Но знаешь что? – он толкнул ее в спину, вынуждая войти в дверь. – Ты все совсем неправильно поняла, моя девочка! Комната была освещена грубыми факелами, их свет выхватывал из темноты ужасные орудия пыток. Пол на этот раз был чистым, вокруг больше не было кровавых пятен. Большой деревянный стол посредине дополнительно освещали свечи в высоких кованых канделябрах, рядом на подставке дымилась большая металлическая чаша – из нее поднимался густой желтоватый пар, плоским плотным облаком собирающийся под потолком. Невыносимый запах остался – он накрыл девушку с головой, как большая волна. Сара сделала глоток воздуха, задерживая дыхание, и тут навстречу выступили они – палачи... Их лица скрывали глубокие капюшоны, страшные белые глаза смотрели на нее спокойно, равнодушно. Они приближались, как будто плыли по воздуху. Ужас исказил ее лицо, девушка попятилась назад, лишь чтобы упереться спиной в жесткие доспехи Короля Гоблинов. Она мотала головой – нет–нет–нет!!!! – Ты не сделаешь этого! Ты не имеешь права! У тебя нет власти!... – она билась в его руках, она была на грани истерики, страх поглощал ее, но она все еще боролась. Джарет игнорировал ее крики, он резко повернул ее за плечи – теперь она смотрела в его серьезное лицо. Палачи подошли сзади, каждый из них сжал ее руку – в локте и запястье. Она снова была обездвижена. Он наклонился к ней, его лицо в нескольких сантиметрах от ее, поднял руки в перчатках – одной рукой он сжал ее нижнюю челюсть, открывая ее, пальцы второй руки проникли в ее рот, касаясь внутренней поверхности губ, щек, ощупывая язык. Девушка заметалась, но три пары рук надежно удерживали ее на месте. Что он делает? Зачем ему заглядывать ей в рот? Потом она почувствовала легкое движение воздуха на своем языке – он подул ей в рот? Что это? Он убрал руки от ее лица. Она хотела выругаться, но вдруг почувствовала, что не может – губы и язык больше не слушались ее, она беззвучно глотала воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Вот теперь ей стало действительно страшно! Должно быть, все это отразилось на ее лице, потому что Король Гоблинов довольно рассмеялся, глядя на нее: – Как мне ни любопытно узнать твой словарных запас ругательств, Сара, боюсь, это только отвлекало бы. Тебе идет быть молчуньей – и это напоминает мне о нашем первом свидании. Сара в бессилии сжала кулаки, ее глаза сузились до щелочек – каков негодяй! На мгновение она даже забыла о страхе, так сильна была ее ярость. Но тут он отступил назад, как будто был частью какого–то представления – его реплики закончились, начиналась новая сцена. Палачи пришли в движение, их руки аккуратно снимали с девушки бледную больничную сорочку. Сару снова как будто парализовало, она как завороженная смотрела вниз – тонкая ткань падала с нее, обнажая грудь, живот, ноги. Все происходило как в замедленной съемке, и вот она уже стоит голая посредине жуткой камеры пыток, ее руки держат потустороннего вида существа в длинных ветхих плащах, а перед ней во всем своем великолепии стоит Король Гоблинов, оценивающе глядя на нее, наклонив голову вбок. Ноги девушки как будто сами подкосились, она провисла на руках палачей и те как–то не к месту бережно отнесли и положили ее на большой стол в середине комнаты. Джарет стоял в стороне, пока они фиксировали ее запястья и лодышки на столе с помощью металлических цепей и манжет. Ее руки были закреплены за головой, ноги разведены, но не слишком широко. В руках одного из палачей появилась большая дымящаяся чаша, он обошел стол и встал у Сары за головой. Они обмакнули свои серые нечеловеческие руки в чашу – на них остался толстый слой густого прозрачного желтоватого масла – его то они и принялись втирать в кожу Сары. Тот, который стоял за ее головой, покрывал маслом ее лицо, волосы, шею, плечи и руки. Второй палач поливал ее ноги. Масло было теплым, пахло травами и болотом и быстро бесследно впитывалось, после чего кожу начинало слегка пощипывать. Девушка лежала, боясь пошевелиться, в ее огромных глазах ужас – ее взгляд переходил с одного существа в плаще на другого, на их руки на ее теле – на ее коленях, плечах... Потом они синхронно зачерпнули еще масла и стали продвигаться дальше – тонкие костлявые пальцы коснулись ее груди, с нажимом втирая масло в кожу, еще две пары рук массировали ее бедра. Сара задрожала, теплое масло странным образом холодило кожу, ее соски болезненно сжались, она вздрагивала снова и снова, когда длинные тонкие, невыносимо гладкие пальцы проводили по ним. Ужас поднимался у нее внутри, где–то из низа живота, застревая в горле комком, заставляя волосы на голове вставать дыбом. Тонкие, но невероятно сильные руки приподняли ее, чтобы намазать спину, и снова опустили на жесткую деревянную поверхность. Теперь они втирали масло ей в живот. Она учащенно дышала, по телу как ток пробегали маленькие судороги. Страшные руки опускались все ниже... Вдруг послышался звук шагов – Король Гоблинов подошел к столу. Палачи почтительно отступили. Ах вот оно что! Девушка не могла сдержать сарказма – самые лакомые места он оставил для себя, значит? В каком–то смысле это стало облегчением для нее. Но Сара – хорошая актриса, лишь презрительная усмешка отразилась на ее лице. Правда, она моментально пропала, как только девушка увидела, что он делает. Он снял перчатки и окунул обе руки в чашу с маслом, его рукава засучены по локти. Она вжалась в стол, она забыла как дышать... – Так ты кричала, что никогда больше не опустишься передо мной на колени? – Сара вздрогнула, она это кричала? Папа и Карен это слышали? Господи!... Его рука легла ей на низ живота. Она сжалась, застыла в ожидании боли, но ничего страшного не происходило – она чувствовала легкие электрические искорки, исходящие от его руки, но той боли не было. Он провел рукой, втирая масло. Сара подняла глаза и встретилась с его сосредоточенным взглядом. Он склонился над ней. Пальцы его второй руки раскрыли ее и погрузились внутрь. Глубоко и больно. Она прикусила губу до крови, слезы навернулись на глаза. – Но ты сделаешь это, и очень скоро – ты снова будешь стоять передо мной на коленях, и только передо мной, моя королева, – он буравил ее взглядом, его руки двигались, втирая масло, ни на секунду не останавливаясь. Сара моргала, пытаясь прогнать с глаз непрошенные слезы, она не должна показывать ему своей слабости! Она усилием воли посылала в свой взгляд всю ненависть, какую только чувствовала к нему. О да, она ненавидит его всем сердцем! Он широко улыбнулся, его руки чуть приподняли ее, и с новой порцией теплого масла он покрыл толстым слоем низ ее спины, вокруг и между ягодиц. Она шумно дышала. Пройдя еще несколько кругов руками по всему ее телу он, наконец, убедился, что вся она покрыта маслом. Ее трясло, ее тело предательски отзывалось на каждое его прикосновение, она не выдержала его взгляда и закрыла глаза – как же она презирала себя за это, ей хотелось сквозь землю провалиться от стыда и бессилия. Она сходила с ума, желание переполняло ее, она подумала, как же давно он не был в ней, как давно она не чувствовала себя любимой им, как давно ее желания не находили выхода... И тут он поцеловал ее, от неожиданности Сара даже открыла глаза, его поцелуй был нежным, сильным, глубоким, спокойным и тянучим – как будто он поцелуем говорил, что понимает ее, что любит ее, что все будет хорошо... Его глаза были закрыты, но когда он отстранился от нее и открыл глаза – выражение его лица изменилось. Она заметила это – вместо нежности и покоя на лице появилась суровая жестокая маска. Сара в замешательстве вглядывалась в его лицо, что это было? Он отступил от стола назад, сделав приглашающий жест стоящим в стороне палачам: – Она вся ваша, – и просто расстаял в воздухе, без всяких блесток и золотой пыли. Сара с искаженным от ужаса лицом смотрела на приближающиеся к ней высокие худые фигуры.