***
— Следующим будет выступать, — доктор Хилл посмотрел в список студентов и поднял глаза к аудитории, — мистер Ламбертс со своей исследовательской работой в области египтологии. Подойдя к сцене, Крис остановился рядом с профессором на несколько секунд. Хилл серьезно ему кивнул и произнес одними губами: «Удачи». Он выглядел так, словно готов был сам выйти защищаться вместо своего студента, лишь бы на материалы обратили внимание. Крис никогда не боялся выступлений на сцене, несмотря на сложности с социумом: брать слово перед публикой для него было просто, потому что говорить приходилось только о том, над чем долго работал. Слушатели сразу сливались в единую беспристрастную массу, которая, в его представлении, интересовалась только информацией, а по теме историк мог говорить долго и содержательно. Когда Крис подошел к кафедре и поприветствовал комиссию, представив им свою работу, он на секунду задержался взглядом на поправленной Сэм защите и понял, что ничего оттуда не произнесет. В основном потому, что у него не было времени запоминать подогнанный под формальные требования текст, да и в его голове все задержалось в совсем другом виде. Он выпрямился и набрал воздух в легкие, позволив словам самим выстраиваться в историю. И только на середине выступления осознал, что слова эти звучат в его голове голосом Акменра.***
— Кристофер, — доктор Хилл поймал его в коридоре, как только все студенты защитились и были приглашены вместе с профессорами в зал для обеденного перерыва. Обедом это было назвать сложно, потому что за окнами уже стемнело. Атмосфера разрядилась, став совсем неформальной, и Крис заметил, что Хилл был уже слегка навеселе, — вы просто не представляете, как я возмущен тем, что вы не воспользовались моими рекомендациями к защите, но, знаете, пусть. Вы выступили замечательно! Я успел поговорить с некоторыми членами комиссии, и они определенно хотят с вами познакомиться. Пройдемте со мной? Сэм, стоящая за спиной профессора, увлеченно жевала какие-то маленькие канапе и отвлеклась, чтобы радостно улыбнуться и показать Крису большой палец. Он не разделил ее воодушевления: несмотря на то что новости оказались хорошими, он не ожидал, что защита растянется так надолго, и ему уже давно пора было идти в музей. Криса тревожило поселившееся внутри него едкое чувство, возникающее, когда понимаешь, что что-то важное ускользает. Он чего-то в упор не видел. Ларри, внезапно вернувшийся в музей в ночь, когда шакалы чуть не проткнули Криса копьями, заметил, что происходит что-то странное, поэтому сразу повернул некоторые детали скрижали и обездвижил все экспонаты разом. Крис был очень ему благодарен за неожиданное спасение, хотя потом они часто спорили из-за вывоза Акменра. У Дэйли на следующее же утро получилось каким-то образом уговорить Макфи на консервацию экспоната в Британском музее, но сначала их задержало то, что фараону совсем не понравилась идея перемещаться в полностью закрытом ящике, а потом — затянувшийся процесс подготовки. А еще Крис собирался поехать с ними, но у него на носу висела сдача диссертации, которую он никуда не мог отодвинуть. Они договорились, что если коррозия на пластине поднимется выше нижнего ряда подвижных деталей, то Ларри не станет дожидаться его и отправится с Акменра один. И почему-то Ламбертса преследовали плохие предчувствия. Он так и не успел толком помириться с Акменра. Хотя Крис несколько раз ловил обеспокоенные взгляды фараона, сопровождающиеся печальным молчанием, а Сакаджавея даже подошла и поинтересовалась, что между ними случилось, он так и не сделал шаг навстречу. Он избегал Акменра, и это ложилось на сердце тяжким грузом, но Крис не мог пересилить себя и справиться с произошедшим. Слишком болезненными было то недосказанное, что подняла на поверхность скрижаль. Он криво улыбнулся и глянул краем глаза на экран телефона. Новых уведомлений не появилось. На одной чаше весов лежало его будущее, а на другой — жизнь Акменра, и все это зависело только лишь от удачи и времени. Крис еще секунду колебался, но смотрящая на него Сэм и выжидающий профессор будто убеждали его выбрать университет. — Конечно, доктор Хилл, — Ламбертс больше не мог беспокоиться за все сразу. Он надеялся, что не совершил ошибку, когда в обстоятельствах душащего его времени решил разобраться сперва со своей жизнью. Ехидный внутренний голос напевал Крису о том, что Ларри вернулся и теперь сам со всем справится, еще и намного лучше, а фараон на самом деле не нуждается в обществе какого-то историка, разве что в роли слуги, о чем неоднократно оговаривался под воздействием магии скрижали. Крис прекрасно понимал, что был никем и для него, и для общества, хоть у него и появилась возможность это исправить. Подходя к громко обсуждающим что-то работодателям и профессорам, он отключил звук телефона и спрятал его в карман брюк, подводя для себя черту. А доктор Хилл решил взять на себя роль «сводника», представив Криса остальным, и принялся воодушевленно рассказывать про его работу и процесс ее создания. «Если бы ты еще что-то знал», — устало подумал Ламбертс, пока не оказался отвлечен представительным худощавым бизнесменом, которого перед защитой представили как спонсора каких-то важных будущих археологических проектов.***
Подходя к музею, Крис откуда-то уже знал, что опоздал. Пустота в душе никогда не обманывала — она была слишком ощутимой для обмана. Перед тем, как открыть дверь, Крис поймал свое отражение в темном стекле: расстегнутая куртка, пиджак, развязанный галстук, до сих пор висящий на шее, белая рубашка с едва заметным красным пятном от чего-то прямо на груди. Выражение лица не его: смело смотрящие глаза, строгие, без тени эмоций, сомкнутые губы, на которых держалась совсем недобрая полуулыбка. Крис не узнал себя в отражении. За то время, что он провел среди деловых людей, лжи и масок, он сам обзавелся одной, хотя и не стремился к этому. Время близилось к полуночи, он упустил не только одну ночь, но еще и следующий день, а потом еще половину ночи. До рассвета оставалось буквально несколько часов, поэтому Крис открыл своими ключами двери и, только зайдя внутрь, в полной мере ощутил обрушившуюся на него тишину. Скрижаль больше не находилась в здании. Холл поприветствовал историка неподвижным скелетом Рекса. Крис прошел мимо места, где всегда стоял Рузвельт, и печально посмотрел на отсутствующую статую. Судя по всему, Ларри забрал с собой не один экспонат. Тедди как-то незаметно успел стать для историка ненавязчивым другом, иногда — необходимой помощью, а теперь он был где-то далеко на пути в Лондон. Или уже в самой столице Великобритании. — Извините, мистер президент, — сказал Крис и отсалютовал пустому месту рукой, — кажется, ваш новый охранник оказался совсем никчемным. Снова облажался, как в свою первую смену. Он прошелся по всем залам, заглядывая внутрь, и обнаружил, что пропали еще несколько экспонатов. Внутри тихого и обездвиженного музея и так было странно, а без таких привычных и важных обитателей, как Декстер или Атилла, он вовсе казался чужеродным. Крис остановился у зала египтологии и взялся за одну из открытых решеток. Всегда, когда ночная охрана сменялась дневным персоналом, этот зал закрывался на ключ до начала работы музея. Теперь он был широко открыт, как бы говоря, что брать здесь больше нечего. Крис, заходя внутрь, все же свел решетки вместе. Так было спокойнее. Так создавалась видимость, что все идет как обычно. Он повернулся к статуям Анубиса, которые при всем желании теперь не смогли бы на него напасть. У Криса защемило сердце. Что-то было в этих фигурах такое устрашающее, что вызывало благоговейных страх и без дополнительной магии. Может, он так думал из-за своих воспоминаний — до этого он почти три раза был под угрозой их расправы. И, несмотря на это, бездвижные шакалы казались самой большой несправедливостью. Крис прошел внутрь зала, к саркофагу, и, шагнув на постамент, спросил себя, зачем он это делает. Он ведь знал, что там нет Акменра. И скрижаль не висит на стене: хоть он и не успел туда посмотреть, он и это тоже знал наверняка. Но что-то заставляло его подойти и увидеть последствия своих решений своими глазами. Крис опустил ладони на крышку саркофага и немного сдвинул ее в сторону — после того, как Акменра пожелал выходить из него сам, крышку сделали легко перемещаемой. Внутри оказалось пусто. Историк невесело хмыкнул. — Ну, и чего ты ожидал? — спросил он. Его голос пронесся эхом по залу. — Без тебя мир не пошатнется. Даже чувства, которые ты себе напридумывал, не так уж и важны. Крис спустился с постамента и присел на край, чтобы достать телефон и включить его наконец. Он до последнего боялся увидеть на экране то, что там могло быть. Такие новости вовсе не хотелось узнать из сообщения. И не ошибся: когда связь появилась, у него на экране возникли два значка. Крис проглотил подступающую горечь и открыл уведомления. «У нас больше нет времени ждать», — писал Ларри. Первое сообщение пришло примерно тогда, когда Крис согласился стать участником будущего проекта того самого бизнесмена, которого ему долго и успешно рекламировал доктор Хилл. «Мы нашли их. Я до последнего не знал, что за нами увязалась такая компания из экспонатов, пожалуйста, напой что-нибудь Макфи», — второе сообщение пришло через несколько часов после первого. Крис молча кивнул и поднял глаза, сжав телефон в руке и пытаясь справиться с нарастающим отчаяньем вперемешку со злостью и непонятной обидой. Это все было несправедливо, почему судьба не могла подкинуть ему все это в разное время? Почему он не мог встретить Акменра чуть раньше, почему скрижаль не могла начать портиться позже? Почему он не подошел к фараону и не попросил выложить все недосказанное, чтобы знать, что там на самом деле в чужой голове творится? Он не выдержал и с силой швырнул телефон, который сразу же разлетелся на пластиковые детали. И в тот же момент историк случайно заметил, что на одной из сторон колонны, об основание которой разбился мобильный, висело что-то светлое. Крис подошел поближе и увидел небольшой листок бумаги, прикрепленный на скотч. Он сорвал листок и понял, что тот висел как раз на том месте, где фараон показывал картуши с именами его родителей. Кристофер сразу развернул бумагу. «Я знаю, что ты сейчас злишься или делаешь какие-нибудь нелепые выводы. И предположить не могу, насколько далеко тебя заведут эти мысли — не хочу, боюсь. Меня ведь тоже иногда одолевают страхи. Не только закрытый саркофаг — хотя и он не очень, — но и, например, те слова, что я тогда наговорил тебе, а ведь совсем не имел в виду ничего подобного. Надеюсь, ты разозлился достаточно, чтобы приехать в Лондон и высказать мне все в лицо. Иначе совсем не круто», — гласила записка. Крис даже не успел дочитать до подписи Акменра, как понял, что беззвучно смеется.Эпилог.
Погода в Лондоне стояла отвратительная. Кристофер нисколько не сомневался, что нелестное мнение о весенних дождях в Великобритании было правдивым, но не ожидал, что его не спасет даже кожаная куртка. Он промерз и промок до костей, пока добирался до Британского музея, спасая свою ценную поклажу, поэтому забежал под крышу здания, втянув голову в плечи и воротник так сильно, словно хотел уйти под землю. Зато коробка в его руках совсем не намокла. Тилли встретила его с привычной хлещущей во все стороны энергичностью и проводила в гардероб. Он предупреждал ее, что неважно относится к прикосновениям, и она восприняла это как сигнал к тому, что можно трещать без умолку. Но историк был и не против — отчасти ему было жалко девушку, а отчасти — пусть лучше она говорит, чем он будет вытягивать их случайное общение каждую ночь. — Вы сегодня прямо как цыпленок, — радостно сказала Тилли, крутя пальцами прядку волос, — ну, знаете, такой промокший, с торчащими желтенькими перышками... — Да-да, — прервал он ее, отставив коробку на пол и вешая мокрую куртку в шкафчик охраны. Он поморщился, когда понял, что даже водолазка на теле стала влажной, — я понял ассоциации: цвет волос и все такое. Как сегодня обстановка, Тилли? Девушка пожала плечами. — Вроде бы спокойно. Хотя мне кажется, что Ланселот иногда мог бы быть помягче с экспонатами азиатской выставки. Я как раз собиралась пойти их проверить. Ой, а что это вы принесли? — Тилли сразу заметила, что Крис нес что-то с собой в руках, но решилась спросить, только когда он присел на корточки перед коробкой и отогнул краешек, чтобы заглянуть внутрь. — Поди для Акменра? — добавила она и кокетливо хохотнула. Крис поднял глаза и улыбнулся. — Все-то вам расскажи, — он взял коробку и попросил Тилли проводить его до зала египтологии, чтобы ни с кем случайно не столкнуться и не повредить свой ценный груз. Она продолжала о чем-то говорить, но уже на подходе к залу секрет Криса перестал быть таким уж секретом. Внутри коробки что-то жалобно мяукнуло. Ламбертс вздохнул, когда Тилли в восторге закусила губы и замахала руками от умиления. — Только ни слова, ладно? — Крис строго на нее посмотрел и пригрозил пальцем. — Я хочу, чтобы он сам открыл коробку. — Есть, сэр, — охранница довела его до самого входа и развернулась на каблуках, — все понятно: немного личного пространства для молодых. Крис проводил ее насмешливым взглядом, когда она, отходя от зала египтологии, наткнулась на шатающегося неподалеку Ланселота и решила отчитать его за недостойное поведение в азиатском зале. Рыцарь сразу погрустнел и опустил голову вниз, словно нашкодивший мальчик. Историк встретил в одной из частей зала родителей Акменра и уважительно им кивнул. Они о чем-то негромко разговаривали, держась за руки, но улыбнулись, когда заметили его. Отчасти Крис волновался, как фараон может отнестись к его подарку, но надеялся, что от маленьких котят никто не отказался бы. Тем более правитель Древнего Египта, где всегда сохранялся культ кошек. — Кошмар, какой ты мокрый, — Акменра заулыбался, когда завидел Криса, и подошел, чтобы взломахтить его волосы и поцеловать в щеку, — еще и холодный. Историк пожал плечами. — Я надеюсь, к лету погода наладится, не вечно же здесь идут дожди. Иначе мне придется купить гондолу, чтобы по ночам добираться до музея. Фараон тоже сразу заметил, что руки Криса заняты, и подозрительно сощурился. — Судя по размеру, там внутри что-то посерьезнее, чем вчерашняя пицца, — предположил он. Крис засмеялся. — Да, только попробуй их съесть, — он вручил коробку Акменра и снял с нее веревку, — они для красоты и заботы. Пиццу я и так закажу в любой момент. Акменра отошел от него на пару шагов и аккуратно поставил коробку на пол. И только он поднес ладони, чтобы снять крышку, как котята внутри снова жалобно замяукали. Фараон отдернул руки и посмотрел округлившимися глазами на Криса. — Да быть того не может, — Акменра выглядел удивленно и счастливо одновременно, и так широко заулыбался, что невольно накатывало смущение, — серьезно? Историк видел, как у фараона мелко тряслись пальцы, когда он открывал коробку. И как он застыл, глядя во все глаза, будто увидел настоящее чудо, и осторожно опустил руки внутрь. Крис не выдержал, подошел и сел на пол рядом с ним, внимательно наблюдая за его реакцией. Акменра гладил пальцами спину одного из котят — бежевого цвета и с круглыми ушками. А второй, черный с коричневыми пятнами, так и норовил вылезти наружу, поэтому Крис сам достал его из коробки и посадил себе на колени. — Я постоянно нахожусь в музее, поэтому даже днем смогу заходить и проверять их, — сказал он, тыкнув растерянного и возмущенного черного котенка в нос пальцем, — не против? Акменра поднял глаза и покивал головой. Казалось, он готов заплакать от счастья. — Конечно, не против. Это самый лучший подарок.***
Крис подул Акменра на затылок, привлекая его внимание. Фараон поднял голову с плеча Криса и посмотрел в глаза. Ему было явно лень подниматься с дивана, что бы сейчас не было произнесено. Но историк не стал над ним издеваться, собираясь только поделиться мыслями. — Слушай, твой отец тогда здорово помог со скрижалью и всей этой лунной магией. А мне тут недавно пришло письмо от организаторов той экспедиции, которую собирают в Египет через полгода. Как ты думаешь, есть у этой пластины дополнительные функции с возможностью уничтожить ее к черту, но чтобы ты и твои родители остались в своем ночном состоянии, как живые люди? Ну, типа дополнительный пакет услуг за небольшие деньги? — спросил он. Акменра удивленно приоткрыл рот, неверяще разглядывая Криса. А потом пожал плечами и задумчиво посмотрел на выход из комнаты отдыха, где недавно неспешно прошел Мерекахре, возвращаясь в зал египтологии. — Я... Я даже не знаю. Ты думаешь, папа поедет с нами в Египет? — тихо спросил он, поставив локти на грудь Криса и положив на руки подбородок. — Мама любые твои идеи готова слушать, а он вот... — Да почему бы и нет? Он же вроде недавно жаловался, что скучает по дому. Посмотрит на бедного безносого сфинкса. Акменра недолго подумал, закусив губу, и сделал хитрое лицо. — А котов с собой можно будет взять?