Хроники Смертельной Битвы. Часть 2. Турнир второй

Вечер оказался безнадежно испорчен, и Избранные засобирались по домам — никакого желания праздновать победу у них больше не было. Соня и Джонни, сухо распрощавшись с Лю Кангом, отправились в гонконгский аэропорт, чтобы взять билеты на ближайшие рейсы в США — им было нужно лететь в разные города, а сам новоиспеченный чемпион Смертельной Битвы решил, что ему следует обязательно проведать своих друзей в Храме Света и сообщить им радостную весть о том, что Земле больше ничто не угрожает. Каково же было его удивление, когда на месте гнездилища тьенопоклонников он узрел дымящиеся развалины, усеянные трупами! На единственной уцелевшей стене красовалась надпись: «Здесь был Храм Света. Он больше не будет!» В ужасе Лю рухнул на колени возле тела одного из монахов, у которого внешнемирцы вырвали голову вместе с позвоночником, и зарыдал в голос. — Что, догадался, чьих рук это дело? — окликнул его какой-то человек. — Неужели смог? Болтаешься с твоей мозгой кургузою по матери-земле обузою, недоумок! (1) Хватит причитать, а то от твоих слез последняя стена развалится! Подняв голову, Лю увидел чуть поодаль от себя какого-то черноволосого внешнемирца с зелеными светящимися глазами — это был не кто иной, как Рутай. — Мерзавцы, — прошипел он сквозь зубы. — Вы за это ответите! — Слушай, а если бы Рейден во имя блага мира и высокой цели попросил тебя скушать дохлого мыша, что бы ты сделал? Плевался, но съел? — съязвил племянник Императора. — Благодаря усилиям божества-убожества и его присных ты и знать того не знаешь, что братец твой драгоценный погиб при совершенно иных обстоятельствах, хотя всем давно известно, что доверчивость в отношении служителей света и добра — прерогатива идиотов. Вернее, мог бы узнать, но не захотел слушать Шэнга. Трудно понять, что Китана в тебе нашла, однако могу предположить, что нашей эденийской интриганке очень нравится вертеть очередной наивной жертвой. — Теперь я вижу, что вы за люди, — возмутился Лю Канг, размазывая по лицу слезы и сжимая кулаки. — Мстить врагам за победу в честном бою — это низко и грязно. — Да что ты знаешь о честности, — усмехнулся Рутай. — Деньги-то на дорогу до Лос-Анджелеса есть, или одолжить? А еще лучше — пошарь у этих дохлых тунеядцев по карманам, много наберешь, им же всякие наивные люди подают на пропитание, еще пару месяцев сможешь жить, ни в чем себе не отказывая. Лю после этого предложения был уже почти готов напасть на обидчика, но племянник Императора, не дожидаясь этого, открыл портал и сбежал домой, оставив чемпиона Смертельной Битвы оплакивать мертвых. *** Рейден пребывал в крайне отвратительном настроении. Выхлебав с горя три бутылки водки, он поставил себе на заплывший глаз водочный компресс и чуть не завыл от бессильной злости. Как он хотел потрепать нервы братцу, да только хуже всех пришлось ему самому — мало того, что Тьена убили, так еще и в морду дали. И шляпу придется новую искать — свою он посеял где-то по дороге, спеша убраться подальше от бывшего протеже. Злило Рейдена и то, что Китана после финального боя осталась в Эдении (естественно, принцесса-революционерка в своей надежде вернуть себе трон не только не понимала, но и не хотела понимать, что за фрукт этот Рейден). Нет чтобы остаться здесь с Избранными! Ну так она всю жизнь славилась своим своеволием. Еще получит по мозгам от людей Императора. Вернувшись по прошествии пары часов во дворец Тьена на Ифукубе, Рейден горько плакал по любимому братцу и заливал свое горе водкой, пока к нему не приперся мастер Чоу. От рьяного тьенопоклонника несло, как от выгребной ямы, а у ног его крутился странный собаковидный облезлый мутант. Существо отдаленно напоминало мелкую шавку и испускало прелестные звуки, похожие на смесь хрюканья, свиста, чириканья и воплей гулящей кошки в марте месяце. От этого создания исходило не меньшее благоухание, чем от самого Чоу. Когда Мастер, войдя, закрыл за собой дверь, Рейден с ужасом достал из ящика стола мешочек с ароматами и плотно прижал его к носу. — Что за кошмарная вонь, словно кто-то заполз сюда и сдох? Мастер не счел должным отреагировать — ведь, как всем известно, свое добро не пахнет. Тут к Рейдену подбежала собачка Чоу, на которой явно было больше лишаев, чем шерсти, и справила прямо на белоснежный сапог бога грома свои естественные надобности. Рейдена перекосило. — По какому поводу, — выдавил из себя склочный божок, с трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться, и отпихивая ногой зловонную кучу, — ты явился ко мне, о Мастер? — Посоветоваться надо, — с умным видом сказал тот. — То есть? — не понял протектор Земли. — Я тут подумал… после того, что натворили вы с моим учителем, куэтанцы захотят отомстить. Они непременно нам напакостят. Изрядно. В безмозглой бестолковке Рейдена зародилась мысль о том, что Мастер прав. — Неужто им Храма не хватило? — горько вздохнул он, забыв о том, что им, по сути дела, уже и так изрядно напакостили. — Ты же знаешь, что это за люди. Твой брат тебя ненавидит — по твоей вине едва не погиб его заместитель, — буркнул Чоу. — У-у, хоть бы он сдох от последствий, — провыл склочный божок, с ненавистью подумав о Шэнге. — По идее, после такого вообще не выживают. Хотя… это надолго его из строя выведет, даже если он и оклемается. По крайней мере, я отдохну от этого гада. — Я подумал… тебе надо за своими людьми приглядывать. Ты помнишь, что было с твоими… — назидательно начал Мастер. — Помню, помню! — не выдержал Рейден. — Несколько раз они пытались заманить Кунг Лао и его друзей во Внешний Мир. Однажды вообще взяли в заложницы Таджу. Два раза наводили на Избранных порчу. И после этого Кунг Лао… — Рейден осекся, вспомнив о своем заплывшем подбитом глазе. — Вот и я о том же подумал… что они вытворят в этот раз? Я принес тебе из Храма на всякий случай кристалл, при помощи которого Кунг Лао по мирам путешествовал. Отдай его Лю Кангу — он ему пригодится. Рейден с омерзением взял с покрытой болячками ладони Чоу завернутый в тряпочку кристалл. — Хорошо. Завтра я пойду к Избранным. *** Вечером того же дня Джонни позвонил Соне и пригласил ее в гости в свой особняк в Лос-Анджелесе. После этого ему самому позвонил Лю Канг и сказал, что вернулся домой, а поскольку жили оба Избранных в одном городе, то Джонни решил совершить вечернюю прогулку и заодно заглянуть к новому приятелю, чтобы тоже позвать его к себе на завтрашний показ своего лучшего фильма. Лю Канг обретался в одном из наиболее несимпатичных и загаженных районов города. С ранней юности он был строгим вегетарианцем. Джонни Кейджа несколько насторожил тот факт, что около дома нынешнего чемпиона Смертельной Битвы нельзя было найти ни травинки, ни иголочки — видимо, все зеленые насаждения употребил в пищу его новый друг. Когда Джонни позвонил в дверь, Лю Канг, сидя на кухне, вкушал салат из лебеды и одуванчиков. Пригласив актера в дом, нынешний чемпион великого состязания, как вежливый хозяин, предложил Джонни разделить с ним трапезу, но тот с неподдельным ужасом на лице отказался — какой нормальный человек будет глотать лебеду и одуванчики? У Тарсониса, когда он впоследствии прознал от своих помощников о рационе и пищевых пристрастиях Лю Канга, возникло странное предположение, что Лю победил в Смертельной Битве, наевшись, подобно скандинавским берсеркам, перед боем мухоморов. Злоязычный Рутай, впрочем, издевался над нынешним чемпионом еще более жестоко — не только в глаза, но и за глаза. — Довело вегетарианство меня до истощения: раньше девки возбуждали, а теперь — растения… Понятно, почему Лю с Китаной все время только за ручку держались! Рутай был недалек от истины: вследствие вегетарианства или нет, но Лю Канг и в самом деле был очень правильным и крайне нерешительным в общении с женщинами. Он впервые решился поцеловать Китану через два с половиной года после событий первого турнира. Когда Джонни предложил Лю прийти к нему посмотреть третий фильм из серии «Разящий кулак», работу над которым он закончил где-то в мае, чемпион Смертельной Битвы с радостью согласился, а актер подумал о том, что надо будет уговорить приятеля скушать хотя бы приличное румяное яблочко.