Хроники Смертельной Битвы. Часть 2. Турнир второй

Эсмене относился к тем людям, которым время от времени бывает просто необходимо побыть в одиночестве и отдохнуть от общества даже самых лучших друзей, поэтому вскоре после того, как Шао Кан назначил его своим первым министром, он решил ненадолго покинуть своих товарищей и немного погулять где-нибудь подальше от людных мест. Не так давно ему довелось побывать на окраинах внешнемирской столицы и столкнуться там в местном ресторане с главой имперской службы безопасности и его помощником, которые его, к счастью, не узнали; недолго думая, он снова отправился туда — во-первых, район был не слишком населенный и довольно приятный, во-вторых — кухня в том заведении сильно понравилась Эсмене, и он решил еще раз посетить приглянувшийся ему ресторанчик. Вволю погуляв по улицам и подышав свежим воздухом, он проголодался и зашел пообедать — вернее, уже, наверное, поужинать, поскольку час был далеко не ранний. В этот раз он решил попробовать жареную утку с хрустящей корочкой, чай с грецкими орехами и десерт с какими-то экзотическими внешнемирскими фруктами, вкуса которых он пока не знал, но почему бы не заказать такой тортик ради интереса, в конце концов, попытка — не пытка, а тем более если уж он собирается тут жить и работать, нужно знать, что собой представляют местные деликатесы. Устроившись за столиком, он сделал заказ, который принесли очень быстро, и принялся за еду. Все было прекрасно, и он чувствовал себя по-настоящему счастливым и отдохнувшим, пока в ресторан вдруг не пожаловали уже знакомые ему лица: Хайда Йани и Джаннет Лаар. Ох ты, какие люди, интересно, эта неразлучная парочка тут рядом работает или у кого-то из них поблизости дом? Узнают они его или нет? Оба чекиста устроились за соседним столиком, тоже заказали себе разные вкусности и сначала немного пообсуждали насущные дела, а потом заметили Эсмене. — О, привет, — Джаннет улыбнулся ему, как старому приятелю. — Как поживает гражданин Эдении, который на деле не гражданин Эдении и вообще всех наебал? — Привет, — Эсмене невозмутимо ответил такой же дружеской улыбкой. — А где глава службы безопасности научился так ругаться? — А сам по себе, у меня не было таких замечательных учителей, как наш генерал Кэно, — хихикнул Джаннет. — Ну что, как вам на новой должности? — А неплохо, — парировал Эсмене, снова борясь с желанием кинуть чекисту в голову чайник. — А вы как поживаете? Джаннет и Хайда переглянулись, потом ответили в унисон: — Тоже неплохо. Они немного помедлили, потом глава службы безопасности продолжил: — Знаете, это вообще большим талантом обладать надо… чтобы долгое время так водить всех за нос, да чтоб никто не догадался. У вас вот получилось. Вы всех вокруг пальца обвели, и нас, и практически всех, кто мог раскрыть вашу истинную личность. Эсмене отпил глоток чая. — Я должен расценивать это как комплимент? — Ну уж однозначно не как порицание, — пожал плечами Хайда. — Будем теперь вместе с вами работать, думаю, это неплохо. — А вы мне симпатизируете, — съехидничал первый министр. — Мне прямо даже не верится. Чекисты снова переглянулись. — А вы шустрый. Нам такие нравятся, — безо всякого стеснения ответил Хайда. — Кстати, не так давно я вам говорил, что Император по определению не способен причинить какой-либо вред своему придворному магу, — Джаннет с несколько высокомерным видом сложил руки на груди. — Ну что, кто из нас оказался прав? Эсмене несколько растерялся. С одной стороны — да, все сложилось как нельзя лучше, с другой — опять же могло сложиться совсем иначе. Тоже мне, великий аналитик, не смог опознать старого врага. — Прав-то прав, но меня вы не узнали, — он подмигнул Джаннету. Глава службы безопасности ответил тем же. — А вы уверены? Может, я тоже блефовал. И соврал вам, что якобы вы меня обманули. Меня же действительно трудно обмануть. — Ну вы и даете, — покачал головой Эсмене. — Я, впрочем, зла на вас за все это не держу. — А я и не сомневался, — широко улыбнулся Джаннет. * Ты обо мне и не вспоминал… Ты бросил меня, ты бросил меня… Из популярных песен …Лети в хаос — никто не узнает, Умри под ногами — никто не заметит… Кайя (Надежда Сыкина) Соня осталась в комнате одна. Когда она наконец выплакалась и начала толком осознавать происходящее, ею овладел дикий ужас, и она поняла, что явно наговорила своим недругам лишнего. Бежать было некуда — да и не было смысла: мало того, что дверь охранялась снаружи Черными Священниками, с которыми девушка вряд ли смогла бы справиться при всем желании, так к тому же она еще и находилась в чужой стране, не зная ни ее географии, ни языка, ни законов, окруженная со всех сторон слугами Императора. Попытайся Соня даже выбраться из дворца, ее все равно схватят, тем более что умница Рейден, предусмотрительное в высшей мере существо, так и не научил своих протеже открывать порталы, хотя вполне мог бы. Видимо, ему это просто не пришло в голову, и теперь лейтенант Блейд страшно злилась на него, мечтая, как только Избранные вытащат ее отсюда, набить протектору Земли морду. …Тишина. Полное одиночество. Интересно, эти создания, Черные Священники, приставленные ее охранять — они вообще могут испытывать и выражать хоть какие-нибудь обычные человеческие чувства? Даже не разговаривают друг с другом. Стой она на посту около чьей-то камеры, она уж точно нашла бы, как скоротать время — поболтала бы с напарником или в карты перекинулась. Эти даже не шелохнутся, пока не придут двое других и их не сменят. Чего от нее хотят? Шэнг решил держать ее в качестве заложницы, чтобы заманить Рейдена и Избранных в ловушку, или все-таки подарить Императору — тогда она, если судить по рассказам бога грома, будет обречена вечно влачить существование бесправной игрушки тирана? В таком случае наилучшим выходом была бы смерть, однако мысли о том, чтобы наложить на себя руки, Соня поначалу отбросила. Это не дело. На самоубийство можно решиться лишь в крайнем случае — если точно будет ясно, что иного способа обрести свободу и сохранить себя от посягательств врагов, кроме как покончить с собой, нет. Крайний случай еще не наступил. Надо делать что-то еще. Что? Бежать невозможно. Попробовать уговорить Шэнга ее отпустить? Благополучный исход такого дела маловероятен. Впрочем, есть еще один способ решения проблемы. Рейден всегда видел, когда его подопечным была необходима помощь — стоит вспомнить стычку на корабле или драку в зале на Шимуре… Может, и сейчас увидит, что она в плену и без чужой помощи ей отсюда не выбраться? … Несчастная Соня в тот момент была еще относительно нормального мнения о божестве-убожестве. Она не знала, что многим людям Рейден поначалу умело запудривал мозги, корча из себя белого и пушистого, но как только у них спадала с глаз пелена относительно диких выходок этого чудовища, они начинали понимать, что сам Рейден — homo kretinus, а монахи Храма Света — овощи, как это в свое время произошло с Эсмене и его друзьями. Поначалу Соня тоже решила, что он помогал Избранным от чистого сердца, но на самом деле Рейден слышал чьи-то мольбы о помощи только тогда, когда сам этого хотел и когда ему это было выгодно. В обычное время он даже не считал нужным поинтересоваться, что с его людьми и живы ли они вообще, а потому достучаться до Рейдена порой было еще трудней, чем научить глисту интегрировать. Поэтому вполне закономерным было то, что когда отчаявшаяся Соня, находясь на грани истерики и теряя последние крохи самообладания, принялась взывать к доброму богу грома сначала мысленно, а затем и вслух, никакого ответа и помощи она не получила. Дело было не в том, что Рейден не мог ее услышать — он вполне себе умел настраиваться на сознание кого-то из своих людей и узнавать, что происходит с ними в данный момент, иначе как бы он остановил на корабле Саб-Зиро и Скорпиона? — а в том, что ходячий электрогенератор был так увлечен попойкой, что об Избранных и не вспоминал. Правильно, зачем ему Соня, если выпивка есть… Ответа не было и на следующий день, и еще через день. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не начать попросту снова плакать навзрыд, потому что нервы ее были на пределе: она находилась во враждебном окружении среди людей — а были ли эти Черные Священники вообще людьми? — которые могли, как ей казалось в тот момент, сотворить с ней все, что им в голову взбредет, пользуясь ее беспомощным положением. С каждой секундой она все больше понимала, что Рейден не явится — возможно, даже никогда. В один прекрасный момент Соня с ужасом поймала себя на том, что все-таки осматривает комнату в поисках предметов, которые при удобном случае можно будет использовать как орудие самоубийства. Поначалу взгляд ее упал на простыню — еще когда Соня только начинала свою карьеру, она слышала столько историй о том, как люди, желающие избежать тюремного заключения, или раскаявшиеся преступники, осознавшие весь ужас содеянного, вешались на простынях в камере! Не выйдет — в комнате нет ни крюков, ни гвоздей, светильники встроены в стену… Острых предметов здесь тоже вроде бы нет, ножей ей не дают… Ваза с сухоцветами на столе! Если разбить вазу, осколки можно будет даже использовать как оружие в случае посягательств Императора или его верного подручного Шэнга — у этого точно ума на такое хватит… если они все же сумеют осуществить свои грязные намерения, стеклянным осколком можно вскрыть себе вены или перерезать горло, но хватит ли на такое силы воли — вот в чем вопрос… А если эта ваза вообще небьющаяся? В руководствах для курсантов и всевозможных энциклопедиях по личной безопасности девушка постоянно читала всякие умные рекомендации, как вести себя в подобных ситуациях, но в тот момент Соня думала о них меньше всего. Легко написать — трудно выполнить, окажись ты в плену у врагов в реальности, а не на учениях. Воображение рисовало Соне всевозможные страшные картины того, что могут сотворить с ней имперцы, причем изрядную роль в этом сыграли россказни Рейдена о кровожадных жестокосердных врагах. Несчастная пленница села на кровать, обхватив голову руками, и стала снова напряженно думать, что же ей все-таки делать, пока от нервного перенапряжения у нее не началась мигрень. В этот момент тихо скрипнула дверь. Соня обернулась. В упор на нее смотрели гипнотизирующие ярко-зеленые глаза вошедшего. — Вчера Шэнг сказал, что ты хотела меня видеть. Девушке стало страшно от этого пронзающего насквозь взгляда — тем более что она поняла, кто перед ней стоит. — Что скажешь, Соня? Девушка молчала. — Тебя, я думаю, вряд ли обрадует новость о том, что Рейден не только не явился, но и не подает о себе никаких вестей. Что ж, это вполне в его стиле — сначала убедить всех, что они должны ему помочь выиграть турнир, а потом забыть о них. Не ты первая, не ты последняя, — совершенно спокойно произнес Император. Соне показалось, что он говорит таким тоном, словно речь идет не о Смертельной Битве, а о простых повседневных новостях. — А если он вообще не явится, я буду сидеть тут до скончания веков? — не выдержала она. В следующее мгновение она пожалела, что ответила Шао Кану так грубо — последствия могли быть непредсказуемыми, но она уже не выдерживала этого сидения в четырех стенах без знания своих перспектив. — Не думаю. Посмотрим по обстоятельствам, что делать дальше, — неопределенно пожал плечами тот. — Спасибо, я уже в курсе, что вы собрались сделать со мной, — нахмурилась девушка. — Вряд ли. Даже я не в курсе, что делать с тобой, — Император по-прежнему выглядел вполне спокойным. — Ах, не в курсе? Шэнг Цунг не ставит тебя в известность о своих подарках? — продолжала злиться Соня. — Я тебя не понимаю. Поподробнее, если можно, — он посмотрел на нее с недоумением. — Он уже один раз пытался затащить меня во Внешний Мир — перед финальным боем, если ты об этом еще не знаешь. Лю и Джонни пошли за мной в Эдению, и после этого… — Как интересно! Пришли вдвоем, значит? — с ехидством перебил ее Император. — Втроем. С Китаной. — Про Китану я все уже знаю. Где был Рейден? Пил виски в укромном уголке? Правильно, зачем рисковать самому, если можно послать кого-то еще? Пусть Лю Канг за него отдувается, как в свое время Великий Кунг Лао! Император не скрывал своего раздражения, говоря о «любимом младшем братике» и вспоминая его славные деяния, и в данный момент его сильно волновало то, почему Рейден никак не реагирует на все требования своих врагов. Соня сделала вид, что пропустила слова Императора мимо ушей, но в душу ее закралась очередная тень сомнения относительно великого божества. — После того, как я отказалась принять вызов Шэнг Цунга, он приказал своим людям увести меня из зала и сказал, что ты будешь в восторге. Император удивленно поднял брови. — Оригинально. Ничего не скажешь. О самом финальном бое и неудавшемся вызове я знал — Шэнг рассказал мне все в деталях, но про это в первый раз слышу. Впрочем, подозреваю, почему он хотел так сделать… — И почему же? — Возможно, когда-нибудь ты об этом узнаешь. Сейчас я не хочу об этом говорить. На Шэнга я за это не обижусь. У него были весьма серьезные причины так поступить. Другой вопрос, что я вряд ли бы согласился принять такое подношение. — Интересно вы оба рассуждаете… Неужели ты на него не злишься? — съязвила Соня. Император решил перевести разговор на другую тему. — Как видишь, Рейден не только не реагирует на наши попытки вызвать его на второй турнир, но и окончательно забыл о тебе. — Возможно, его что-то задержало и он придет, — несмело возразила она. Сейчас она наконец решилась рассмотреть своего собеседника: ну что ж, ничего страшного, человек как человек, если не считать светящихся зеленых глаз и клыков, но это, судя по всему, просто отличительная особенность жителей Внешнего Мира. Если привыкнуть и присмотреться, так даже и внимание обращать перестаешь. Высокий, почти что на голову выше Шэнг Цунга. Довольно красивый — правильные черты лица, длинные черные волосы, свободно ниспадающие на спину, прямой нос, изящно изогнутые брови. — Надейся-надейся, — хмыкнул Император. — Я знаю этого типа очень давно. Гораздо дольше, чем все вы. И знаю, на что он способен. У него хватит совести на то, чтобы плюнуть на подручного, родственника или лучшего друга. На то, чтобы измываться над кем-то, когда у того случилось несчастье. — Как я могу быть уверена в том, что ты мне не врешь? — возразила Соня. — Я согласна с тем, что у Рейдена, как и у всех живых существ, есть свои недостатки, но я все-таки не могу поверить в то, что он способен на нечто подобное. — Это твое дело — не хочешь, не верь мне, заставить не могу, но знаешь, чем закончился финальный бой? Мне более чем неприятно об этом говорить, но ты, я считаю, должна это знать — чтобы не питать иллюзий по поводу морального облика Рейдена. Этот урод приперся к нам в стельку пьяный и принялся над нами издеваться — и это в то время, когда Шэнг был тяжело ранен и ему было очень плохо. — Стоп, я чего-то не понимаю. Рейден неоднократно говорил нам всем, что не сможет существовать в Темной Империи и никогда туда не пойдет. Вроде бы здесь он может утратить свою силу, — засомневалась девушка, в этот момент вспомнив, как бог грома в ее присутствии назвал Лю Канга размазней — и это после того, как бедный парень вынужден был убить несколько человек и страшно из-за этого переживал. Интересно, что бы он сказал, увидев ее плачущей навзрыд? Тоже заявил бы, что она тряпка, а не спецназовец? — Знаешь, почему он на самом деле не хотел появляться в Эдении? — объяснил ей Шао Кан. — Боялся встретиться со мной или Айри. Видимо, в тот момент ему выпивка прибавила храбрости. А для вас сойдут какие угодно оправдания. Вы все равно поверите во все его россказни и не станете докапываться до сути, как в свое время Кунг Лао. Сомнения относительно реальной подоплеки многих действий Рейдена начали появляться у Сони уже давно, но не могла же она так вот просто взять и поверить на слово Императору, о котором слышала столько жутких вещей! Возможно, он просто пытается усыпить ее бдительность или войти к ней в доверие… — Я не знаю, правду ли ты мне говоришь. Я этого не видела, — неуверенно возразила она. — Соня, — в голосе Императора послышались нотки разочарования, — после того, что случилось со мной и несколькими близкими мне людьми, я не прощу Рейдена никогда в жизни, хотя когда-то этот мерзавец был мне отнюдь не чужим. Шэнг стал последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Если раньше я еще лелеял ненужную надежду на то, что все можно попробовать вернуть на круги своя, то сейчас я понял, что действительно ненавижу Рейдена всем сердцем и хочу убить. У меня есть очень мало людей, которым я мог бы полностью доверять или с которыми я могу хотя бы время от времени поговорить по душам. Шэнг — один из них. Ты понимаешь, о чем я? — Да. У меня был друг, который мне очень нравился и за которого я даже собиралась замуж. У меня были напарники и сослуживцы. У меня был брат-близнец. Их убили. Я знаю, что это очень больно. — Тогда тебе ясно, как я себя чувствовал, когда узнал, что случилось с Шэнгом. Рейден мне добавил, когда приперся и принялся измываться. Я не стал тогда с ним драться, но в рожу дал. — Так это ты ему отвесил? — воскликнула девушка, как показалось ей самой, с каким-то скрытым злорадством. — Все-таки решился показаться вам с разбитой мордой? Теперь ты знаешь, за что он получил. Бил его не только я, но и один… бывший Избранный, которому выродок Рейден испортил жизнь. Это уже в Храме Света. Сейчас ты, наверное, начнешь читать нам мораль за то, что мы утопили Храм в крови, — Император вопросительно взглянул на Соню. — Не начну, не дождетесь, не то время и место. Кстати, у меня есть один давно тревожащий меня вопрос, на который я бы хотела получить ответ. — Ну что ж, задавай, — пристально посмотрел на нее Шао Кан, — если я буду в состоянии тебе помочь, то отвечу. — За что Шэнг убил младшего брата моего друга Лю Канга? — Ты думаешь, я знаю? — удивился он. — Я думала, да. На какое-то время в комнате повисла неловкая тишина. — Так вот, ты, конечно, можешь осуждать меня за это, но я о Шэнге не знаю очень многого. Несмотря на то, что мы с ним общаемся и вместе работаем уже очень давно. В конце концов, он и не обязан мне все рассказывать, — наконец ответил Шао Кан. — Должна быть причина для этого убийства, — продолжала тем временем Соня. — Лю сказал мне, что труп Чена с переломанными костями якобы нашли на одной из внешних стен Храма. Я опять же подчеркну — якобы. Он утверждал, что Шэнг убил его просто так. Но, извини, получается не совсем логично, и концы у этой истории с концами не сходятся. Если судить по рассказам, брат Лю неожиданно в три часа ночи, когда все остальные монахи спят, оказывается на этой стене и случайно натыкается на пришедшего в Храм с непонятной целью Шэнга. Мой первый вопрос: а что, спрашивается, Шэнг делал в Храме в такое время и почему Чен не лег спать, как остальные монахи? Случайно Чен мог встретиться с ним днем в большом городе, где его никто бы не убил — уж очень много свидетелей, но уж никак не глубокой ночью у себя дома. Значит, вопрос о случайности стычки отпадает сам собой. Дальше получается, что Шэнг, увидев Чена, неожиданно взял прямо вот так и убил его безо всякой причины. Извини, но просто так нападают всякие уличные хулиганы, у которых руки чешутся кого-нибудь отдубасить просто ради развлечения. Не верится мне в то, что Шэнг при всей его холодности, расчетливости и сдержанности мог начать кого-то бить просто так. К тому же как он узнал о том, что Лю будет участвовать в турнире и что Чен — его брат? Даже если бы сам Чен решил в нем участвовать, до начала Смертельной Битвы никто из ваших не должен был с ним сражаться, это уже самое что ни на есть прямое и откровенное нарушение правил, и ваша сторона вряд ли пошла бы на такой риск. Слишком много вопросов и неясностей… — Ты случайно не в полиции служишь? — Почти угадал. А что? — Хорошо проведено расследование… Не хватает только показаний участников дела. Только, увы, от Шэнга ты ничего, скорее всего, и не добьешься, даже если попытаешься его расспросить. Соня подумала, что ей бы совершенно не хотелось разговаривать с придворным магом Императора — он, в отличие от своего повелителя, производил на нее очень угнетающее впечатление, и после каждой беседы с ним она чувствовала себя совершенно измотанной, словно целый день выполняла какую-то тяжелую работу. Кроме того, она ощущала по отношению к нему какую-то необъяснимую неприязнь… хотя что там, вполне объяснимую. С Шао Каном же она, напротив, вопреки всей логике чувствовала себя вполне нормально. — Есть еще одна деталь. Бесшумно драться невозможно. Если я начну ломать другому человеку кости, он будет кричать не своим голосом, ведь это очень больно. Получается, никто из монахов не проснулся и не прибежал туда? — Чего ты хочешь от этих людей — они такие же, как и Рейден. Как мне кажется, этот урод тоже прекрасно знал, что случилось с Ченом, а Лю наплел всяких россказней с три короба. Это вполне себе в его духе. Кстати, о правилах турнира. Рейден рассказывал вам о них? По идее, он обязан был перед началом Смертельной Битвы в подробностях объяснить представителям своей стороны, что делать можно и нужно, а что нельзя. Соня удивленно посмотрела на своего собеседника. — Первый раз об этом слышу. — Я так и думал. Он добивался смерти моих слуг. Всем врал. Наверняка специально не рассказал вам о правилах турнира или просто поленился это сделать. Интересно, что еще он вытворит завтра? — Если так, то существует ли хоть какой-нибудь текст этих правил? — заинтересовалась лейтенант Блейд. — Я могу принести тебе. У меня есть английская версия. «Она почти верит мне. Хотелось бы видеть ее не врагом, а союзником. Или хотя бы нейтрально настроенной… Что сделать, чтобы окончательно раскрыть ей глаза на Рейдена? Она поймет… А еще она красивая. Очень красивая. Может быть, Шэнг был даже не так уж и неправ со своей идеей!» — Зачем вы хотите захватить Земной Мир? — Соня наконец решилась задать этот вопрос. — Мне нужен Рейден. Мертвый Рейден. Не вы. Если бы не он… знаешь, у меня и своих владений достаточно, не жалуемся на нехватку жилплощади, — Шао Кан попытался немного разрядить обстановку шуткой. — Почему у вас с ним такая вражда? С чего все началось? — Раньше у нас с Рейденом были очень хорошие отношения. Мой отец был темным божеством. Рейден тайно ненавидел его и сделал все для его изгнания. — Я слышала на Шимуре от своего друга легенду о Шинноке, божестве-отступнике. Лю Канг читал ее в детстве и потом рассказал мне. Это и есть твой отец? — Да, — Император резко помрачнел, словно вспоминая что-то крайне неприятное. — Шиннок был невиновен. Ему просто все завидовали. Он слишком многое умел и знал. За это его ненавидели очень многие, в том числе и Рейден. — Прости. Ты, кстати, проходи, садись, чего стоишь в дверях? — девушка поймала себя на том, что ведет себя так, словно он у нее в гостях, заглянул на пять минут, а не она у него в плену. — Ничего страшного. Лучше я скажу тебе правду, нежели ты потом услышишь от Рейдена бредовую историю о том, что Шиннок якобы был тираном, изувером, выродком и чудовищем. Я еще раз повторю: Шиннок был совершенно ни в чем не повинен. Разве что лишь в том, что его взгляды не совпадали с общепринятыми и он был для многих как кость в горле, — тихо произнес Шао Кан. — С завтрашнего дня я тебе разрешаю свободно ходить по Огненному Дворцу. Как только Избранные здесь появятся и я окончательно разберусь с этим ублюдком Рейденом, ты беспрепятственно вернешься к себе домой и сможешь со спокойной душой забыть о Внешнем Мире. Надеюсь, дома у тебя не будет никаких проблем в связи с твоим необъяснимым исчезновением на неопределенный срок. Теперь мне пора. До завтра. Император вышел из комнаты. Соня стояла в полном потрясении, чувствуя необъяснимую жалость к тому, кого считала своим врагом.