Хроники Смертельной Битвы. Часть 2. Турнир второй

Ближе к вечеру того дня Шэнг хотел было пригласить своих друзей Эсмене и Тарсониса сходить в какую-нибудь забегаловку, немного отдохнуть, поесть чего-нибудь вкусного, выпить вина и приятно провести время, но эдениец был занят, а у бывшего чемпиона после рассказов приятеля о родовых проклятиях пропало всякое желание расслабляться и веселиться, поэтому он вежливо отказался и заперся в своих покоях, погрузившись в тяжкие раздумья — его не обрадовала даже долгожданная смерть мастера Чоу. Ругаясь сквозь зубы и досадуя на себя за свой длинный язык, черный маг вышел за дворцовую ограду. Надо было промолчать и сделать вид, что ничего не происходит, ведь знал же, что Эсмене с ранней юности был не в меру впечатлителен, кто знает, как он теперь себя поведет? Солнце было еще относительно высоко и по-прежнему сильно палило, но внезапно его закрыли набежавшие белые облака. Сразу повеяло прохладой. Немного прогулявшись вдоль ограды, чтобы слегка развеяться и собраться с мыслями, Шэнг Цунг думал было уже вернуться во дворец и снова заняться делами, раз уж отдых с друзьями не задался, как вдруг увидел какую-то просто одетую девушку, которая стояла чуть поодаль и рассматривала сиреневые цветы на ветвях большого раскидистого кустарника. На светлую эденийку из местных она не походила, на одну из сторонниц Императора — тоже, и черный маг, присмотревшись, с удивлением узнал в ней Ан-Джэн Лэй, богиню звезд и единственную дочь его заклятого врага Рейдена. Надо же, легка на помине, только недавно ее вспоминал! Интересно, что она здесь делает — папаша приволок с собой в качестве группы поддержки или как? Немного понаблюдав за Лэй, он собрался было уходить, но тут она подняла голову, обернулась и заметила его первой. От неожиданности Ан-Джэн вскрикнула и закрыла лицо руками, думая, бежать или драться, но потом, поняв, что Шэнг не собирается на нее нападать, посмотрела на него с опаской. Сейчас, когда Лэй повернулась к нему лицом, он заметил, что она одета очень бедно и выглядит скорее как деревенская простушка или посудомойка в сельской харчевне, а не как богиня. Платье старое, потрепанное, на самом видном месте заплата, волосы стянуты в хвост простой черной канцелярской резинкой, какие используют в банках для пачек купюр, ногти без маникюра, обкусаны, обломаны и в белых пятнышках — по всей видимости, Лэй плохо питается, потому и худая такая. Неужели жадный отец не может выделить дочери денег на приличное платье, чтобы она, будучи богиней, хоть перед людьми не позорилась, и морит собственное дитя голодом? Ему стало очень жаль Лэй, которая вынуждена жить в одном доме с моральным уродом — большая часть внешнемирцев в таких нарядах и огород копать бы не пошла. — Тоже турнир посмотреть приехала? — поинтересовался черный маг. — А чего тогда со всеми во дворце не живешь? Вопрос был заведомо глупый, рассчитанный чисто на то, чтобы съязвить и слегка разрядить обстановку, но Лэй восприняла его всерьез и, опустив глаза, принялась оправдываться, как будто совершила какой-то тяжкий проступок. — Я не… отец не знает, я просто так в Эдении. У меня с этим местом связано очень много всяких воспоминаний. Я не ожидала, что кто-то увидит. Я сейчас уйду. Шэнг Цунг с недоумением покосился на девушку. — Да ладно, извини, не хотел тебя пугать. Можешь продолжать нюхать свои цветочки. Это я сейчас уйду. Считай, что мы друг друга не видели. Лэй замялась. — Не говори моему отцу, что я тут ходила. Пожалуйста. Он будет не слишком доволен, если узнает, что я была в Эдении. — Почему? — с недоумением спросил он. — Это что, запрещено — приезжать в Эдению по своим делам или даже просто так, прогуляться и полюбоваться красотами природы? Я, конечно, твоему папашке ничего не скажу, да и вообще разговаривать с ним не стану, потому что он гад ползучий, но я действительно не понимаю, что ты такого сделала, чтобы он разозлился. Та не ответила, лишь нервно озиралась по сторонам, словно преступница, спасающаяся от преследования и боящаяся случайно попасть в зону действия камеры видеонаблюдения. Потом она наконец проронила: — Отца моего рядом нет? — Так он во дворце, — удивленно произнес Шэнг, продолжая недоумевать по поводу странного поведения Ан-Джэн. — Я бы тебе все объяснила, но не хочу, во-первых, чтобы отец видел, как я с тобой разговариваю, во-вторых, чтобы он вообще узнал, что я здесь, — пробормотала богиня звезд, снова потупив взгляд. Шэнг порылся в карманах: так, кошелек он все-таки оставил дома, но деньги с собой есть, на обед хватит, а Лэй, судя по ее виду, явно не привыкла к изысканной еде, если вообще не голодает. — Так, — сказал он, — давай-ка дойдем до поселка, благо тут близко, я угощу тебя чем-нибудь вкусным, и ты мне все объяснишь. Не надо на меня так смотреть, я ничего тебе не сделаю, в конце концов, ты же богиня, почувствуешь опасность — в любое время откроешь портал, и только тебя тут и видели. Ан-Джэн заколебалась: с одной стороны, ей было боязно идти неизвестно куда с приспешником своего кровожадного дяди, с другой — она давно ни с кем не разговаривала, ей было очень одиноко, да и поесть было бы, в самом деле, неплохо. Рейден мог питаться одной выпивкой и закусывать ее самыми дешевыми консервами для животных из ближайшего супермаркета эконом-класса, и считал, что другим тоже не нужны разносолы, поэтому в доме у Лэй порой по целым дням не было ни крошки съестного. — Ладно, идем, — наконец решилась она. — Давай. Проведу тебя через рощу, там нас точно никто не увидит, а в поселке одни черные эденийцы живут, они тебя в лицо не знают и отцу твоему уж точно не побегут докладывать. Когда официант в закусочной поставил перед ними блюда с жареной рыбой, Лэй, которую с раннего детства обучали хорошим манерам, с трудом сдержалась, чтобы сразу же не наброситься на еду и не начать остервенело запихивать ее в себя — уж очень давно она не видела вкусных кушаний, да к тому же и просто проголодалась. Она аккуратно взяла приборы и стала медленно есть, не забыв поблагодарить Шэнг Цунга за угощение — а он, судя по всему, не такой уж и плохой человек, как все говорят, даже вполне себе вежливый и великодушный. От того, впрочем, не укрылось, что Лэй смотрит на блюдо с особым жадным блеском в глазах — и без чтения в душах он понял, что Рейден явно не утруждает себя заботами о благосостоянии семьи. — Что, Ан-Джэн, я смотрю, тебе в родном доме не очень-то сладко живется, — он не удержался от злого ехидного комментария. — На твоем месте я бы уж давно от этого мерзавца Рейдена сбежал и нашел хоть какую-нибудь работу. По крайней мере, мне было бы что есть, а так ты зависишь от прихотей своего папаши, который тебе, как я вижу, на еду и одежду денег жалеет. Лэй покраснела, стыдливо прикрыла ладонью заплатку на юбке и промолчала — ей было очень неловко. — И сколько же годков минуло крошке, что она до сих пор спрашивает разрешения у папы, можно ли ей поехать в Эдению? — снова не сдержался черный маг. — Пять или уже шесть? А в школу ты ходишь одна или с ним за ручку? Хотя какая школа, о чем я, ты, наверное, еще в садике, в подготовительной группе! Или в ясельной? Ан-Джэн опустила глаза, она была готова расплакаться. Шэнгу стало не по себе из-за того, что он так с ней разговаривал — в конце концов, она перед ним ни в чем не провинилась, да и сам он отзывался о ней как о хорошем человеке, а родителей себе никто не выбирает. — Извини. Просто я очень зол на твоего отца, к тому же я вижу, как он с тобой обращается — большинство людей к дворовой собаке относятся лучше, чем он к родной дочери. Вот и сболтнул лишнего. — У меня в Эдении раньше подруга жила, — быстро пробормотала Лэй. — Дочь… сестра принцессы Китаны, Эйя, — спохватилась она, решив не называть имени короля Джеррода. — Мы с ней в юности очень дружили, я обещала, что приду к ней на свадьбу. Только вот все сорвалось, да и длилось недолго. Началась война, потом Эйя перестала со мной общаться, а под конец так вообще уехала жить в другое место. Я так скучаю по ней, по всему, что раньше было! Мы с ней тут гуляли, бродили по дорожкам в дворцовом саду, любовались цветами, в том числе и теми, что я нюхала, когда ты меня увидел. Мне сейчас даже поговорить не с кем, и я вчера такую тоску ощутила, что дальше некуда. Потому я и решила прийти сюда — может, в том месте, где я раньше была счастлива, мне хоть немного легче станет. Я сразу вспомнила, как нам с Эйей было хорошо вместе, и у меня даже настроение улучшилось. — А я тебе его испортил, — Шэнг, видя, как она расстроена, виновато улыбнулся. Некоторое время они продолжали есть в полном молчании, пока официант не принес чай. — Слушай, я вот хочу спросить, — наконец нарушил тишину черный маг. — Ты же вроде такая хорошая, воспитанная, добрая, все замечательно, смотрю я на тебя, разговариваю с тобой, и ты мне все больше и больше симпатична, ты совсем не похожа на отца. Что ты вообще рядом с ним делаешь? Он морит тебя голодом, одевает в лохмотья, да ты не можешь не замечать, что он к тому же моральный урод. Давно бы жила отдельно от него сама по себе, заработала бы и на новое платье, и на еду, и на что угодно! К тому же у тебя есть дядя, а он все-таки Император Внешнего Мира и далеко не бедный человек! Сбежала бы к нему, он бы уж точно для родной племянницы куска мяса не пожалел. Лэй сглотнула слюну, вспомнив, как недавно перед ней поставили тарелку с жареным окунем в кисло-сладком соусе. Она бы с удовольствием съела что-нибудь еще, но ей было неудобно просить совершенно незнакомого человека ее накормить, он и так поступил в высшей степени благородно, угостив ее чаем и жарким из рыбы. — Дядя у меня действительно не бедный, — согласилась она, — да ты же сам знаешь, какой он. На себе-то, поди, уже не раз почувствовал его крутой нрав. Думаешь, он бы непонятно с чего надо мной сжалился? Особенно если учесть, как он с отцом моим не ладит? Шэнг сначала принялся отчаянно убеждать девушку в том, что она неправа и Шао Кан мало того что в последнее время изменился в лучшую сторону, так к тому же дочь не в ответе за злодеяния отца и Император не стал бы гнобить племянницу за то, что вытворял его мерзкий братец, но та упорно не верила. Он в итоге решил, что голодному человеку куда нужнее пища, чем нравоучения, и попросил официанта еще раз принести меню. — Так, нам, пожалуйста, еще два фруктовых торта и две порции креветок в чесночном соусе, — сказал он. — Лэй, перестань. В конце концов, если ты не любишь своего дядю, ты вообще не обязана жить ни у кого из родственников. Давай вон я попрошу Кэно или Сиро состряпать тебе поддельный паспорт любого государства, ты сможешь на работу устроиться, причем вовсе не обязательно идти пирожками торговать или полы мыть. С твоими навыками ты можешь пойти тренером в спортшколу или какую-нибудь секцию боевых искусств, я слышал, что ты неплохо дерешься. Да и пирожки продавать тоже хорошо, хоть сыта будешь, а там, глядишь, и квартиру себе приобретешь, и личная жизнь у тебя наладится. Лэй, слизывая с ложки остатки соуса, отчаянно затрясла головой. — Я так не могу. Взять и уйти в никуда… конечно, я понимаю, что мой отец порой вытворяет очень мерзкие вещи, но он же мой отец, и я не имею права так с ним поступить. Я не слепа и не глупа, но что я ему скажу? Что я никто, и звать меня никак? А это так и есть. Если бы я могла хоть как-то повлиять на ситуацию вообще и на отца в частности, но что я могу сделать? Шэнг попросил у администратора ручку, написал на салфетке номер своего мобильного телефона и протянул ее Ан-Джэн. — Знаешь, папаша у тебя, конечно, полный урод, если не сказать хуже, но сама ты вполне неплохой человек. Вот тебе мои координаты, да ты и так в принципе знаешь, как меня найти, если вдруг тебе понадобится помощь, ты просто захочешь поговорить или не будет денег на еду — звони. Посодействую, чем смогу. А вообще я надеюсь, что ты одумаешься и пошлешь папу куда подальше. Дяде твоему я о нашей встрече, конечно же, расскажу, у нас нет секретов друг от друга, а вот Рейдену мы тебя, понятное дело, палить не будем, так что не бойся. Думаю, мы с тобой вполне даже можем стать друзьями. Этим вечером Лэй, попрощавшись с Шэнгом, вернулась домой в относительно хорошем настроении и впервые за долгое время легла спать не с пустым желудком. Она недоумевала по поводу того, почему черный маг не попытался ее убить — неужели ему, вопреки всем заверениям ее отца, не чужды благородство, великодушие и жалость, ведь он без труда понял, что Ан-Джэн голодна и ей одиноко? Сам же Шэнг Цунг, придя по дворец, рассказал Шао Кану и Тэре о том, как случайно встретился с Лэй и угостил ее ужином. — Ну и подонок же ваш брат, — заметил он. — Родную дочь совсем голодом заморил, платье у нее все в заплатках, а сама худая как палка, ее даром что ветром не шатает! — Ты правильно сделал, что ее накормил и предложил ей сбежать к нам, — поддержал своего придворного мага Император, — девчонку действительно жалко, вот только уговаривать никого не надо. Мне все же кажется, что любой совершеннолетний человек, у которого своя голова на плечах, в состоянии сам решить, что и как ему делать со своей жизнью. Пусть Лэй сама все обдумает. Будет на то ее согласие и желание — я свою племянницу всегда у себя приму, а не будет — пусть и дальше ходит в обносках и питается объедками, воля ее, девочка взрослая, я ей ничего запретить не могу. Шэнг внезапно вспомнил о проклятии Эсмене. «Чтоб ты всю жизнь был несчастен, похоронил всех своих детей и умер в одиночестве» — так, кажется? По его спине пробежал неприятный холодок. Держал бы ты, великий чемпион Смертельной Битвы, язык за зубами, и всем было бы намного легче жить! Лэй, такая несчастная и беззащитная, сильная, но не умеющая пользоваться своей силой, открытая и доверчивая… жаль будет, если проклятие Эсмене все-таки сбудется и эта девочка пострадает либо даже погибнет. * В силу обстоятельств Кэно не виделся с Аунэдис уже больше месяца: он был слишком загружен работой, все-таки надо было привыкнуть к новой должности и освоиться в Эдении и Внешнем Мире. Ему, конечно, очень хотелось с ней поговорить, но он по-прежнему побаивался возможной реакции Шэнг Цунга — лучше не надо, а то хрен его разберет, люди иногда говорят одно, а на деле оказывается, что все обстоит совершенно иначе. Как-то раз вечером он случайно встретил ее в саду дворца; генералу показалось, будто он онемел от неожиданности и разом забыл все знакомые слова. Аунэдис, впрочем, выглядела несколько недовольной, при взгляде на Кэно ее гладкий лоб прорезали морщинки. — Ну, здравствуйте, — она холодно улыбнулась. — У вас что-то случилось? — удивился он. — Кто вас расстроил? — А вот вы, — она с наслаждением вдохнула свежий вечерний воздух. — Куда вы пропали? Мне очень хотелось вас увидеть и поблагодарить за то, что вы сделали для моего отца, но вы не появлялись на острове. Глава «Черного Дракона» смутился. — Простите меня, у меня было очень много дел. — Понимаю, — Кэно заметил, что она больше не сердится. — Новая должность, все дела, вы еще ничего не знаете. — Конечно. — Вы сейчас свободны? Может, составите мне компанию, а то мне хотелось немного погулять, но одной скучно. Кэно молча подал ей руку, и они пошли вперед. Он не решался заговорить, пока Аунэдис не продолжила беседу: — Я рада видеть вас живым и невредимым. Не знаю, как вам удалось то, что доселе не удавалось многим. Вы не просто не испугались Рейдена, вы его чуть по стенке не размазали. Глава «Черного Дракона» улыбнулся. — Удалось… наверное, очень просто, я же порой бываю совершенно безбашенным.