Сложнейшими прощаниями являются те, которые не были объяснены, или те, которые не были сказаны.
— Черри Блоссом.
***
Моё сердце стучало, как ненормальное, горячие слёзы интенсивно текли по красным щёкам, в горле пересохло, а пальцы нервно подрагивали, держа мокрый листок. Это был прикол? Если да, то совсем неудачный, и все просто поплатятся за такой юмор. Я готов был разъебать лица всем, кто придумал это. Но чем дальше я читал, тем больше понимал, что никто в конце не крикнет «шутка». Подробные описания ранений и времени просто выбили меня из нормального состояния. Рухнув на пол, я смял письмо и стал просто выть на весь дом, слёзы текли в рот, глаза щипали, из тела как будто высосали всю жизнь. Спустя час моего беспрерывного плача, во мне не осталось сил, чтобы продолжать издавать жалкие звуки, так же не осталось и слёз. Было такое чувство, что весь запас, который собирался все эти года, иссяк. Немного подумав, я решил, что этого просто не может быть. Нашёл скомканную мною раннее бумагу и стал искать опровержения словам выше. Черепно-мозговая травма, сопровождаемая кровоизлиянием в окологлазничную клетчатку и под конъюнктиву, кровотечения из носа и назальную ликворею; тройной перелом позвоночника и двойной перелом ноги. Читая это, я просто не мог представить, что всё это произошло с моим мальчиком. С моим прекрасным мальчиком. Мне было сложно читать, потому что всё вокруг плыло, текст трудно читался из-за слёз, а голова кружилась. Я просто не мог в это поверить. Я читал дальше и просто умирал внутри. Практически в конце было написано: Луи Уильям Томлинсон похоронен 1 октября 2016 года на Хайгейтском кладбище… С лёгких будто выкачали весь воздух, я перестал слышать звуки и различать цвета. Я не могу поверить, что мой Луи лежит в холодной земле, не могу представить его в гробу, не могу представить бледного его в чёрном костюме. Я не могу его отпустить. Он не может навсегда остаться в этой гниющей земле. Луи стал лишь воспоминанием, теперь он просто разлагающееся тело. Вы можете сказать, что ничего страшного не произошло, люди каждый день умирают сотнями, а то и тысячами, это жизнь. Тогда я вам отвечу, что это самые нелепые слова, которые я когда-либо слышал. Этот человек никогда не умрёт в мыслях других, он будет на вечно в их сердцах. А я… я… просто не знаю, что мне делать дальше. Всё, что я строил, полетело к чертям. Мой невинный ангел сейчас в сырой земле с червями и скоро от него останется лишь память. Знаете, это хорошо, что меня не было на похоронах. Потому что я бы просто не выдержал этого всего, я бы орал, пинал всех, я бы не смог отпустить его. Я бы просто лёг рядом с ним, и я уверен, что никто бы не смог нас разлучить. Я бы не выдержал этого. Как можно смотреть на то, как все кидают горсть земли и погребают любимого человека? Все просто болваны. А ещё я бы не смог смотреть на него в этом виде. Я не раз видел его с закрытыми глазами, пока он спал, но это было бы другое. Я уверен, что он всё равно был прекрасен, потому что он идеальный в любом виде. Я больше не услышу его смех, не смогу дотронуться до его тела, не ощущу сладость на своих губах. Я буду скучать по его шуткам, по его совершенно несмешным анекдотам, по его боязни грозы и по таким забавным попыткам убрать чёлку со лба. Реальность всё больше поглощала меня. Мой мальчик мёртв? Нет, я не верю! Это всё ложь! Сейчас я приду туда и услышу его смех из-за этой нелепой ситуации. Да, он посмеётся над этим, он посмеётся надо мной, что я поверил во весь этот бред, скажет, что я очень наивный и что я так просто не отделаюсь от него. Я уже знал каждое слово, каждую его реакцию, он должен опровергнуть прочитанные мною слова. Он обязан. У меня началась истерика. — Луи! Сукин ты сын! Приди и скажи, что это всё неправда! Что я идиот, который поверил! Луи! Скажи! Скажи! Но никто не пришёл, никто не успокоил меня, никто не прижал в своих объятьях, никто не согрел мои холодные пальцы. Я вспомнил, что не дочитал письмо, хотя это было уже не важно, мне нужно время. Но мои глаза упали на то, что после роковых слов торчит ещё один скомканный лист. Я увидел знакомый подчерк, такой родной, такой идеальный. Это письмо от Луи! Там должны быть подколы, там будет написано, что здесь где-то скрытые камеры, и он лишь решил пошутить?***
Привет, Гарри. Я так соскучился уже по тебе, хоть и прошло всего пару дней с твоего последнего визита. Всегда, когда ты приходишь ко мне, я безумно счастлив, я так хочу поскорей быть с тобой, наслаждаться жизнью. Я так давно этого ждал и наконец-то я встретил тебя. Ты — самое лучшее, что произошло со мной за всё моё жалкое существование. Я никого так не любил. С самого начала нашего знакомства я презирал тебя, точней я старался это делать. А знаешь почему? Потому что я влюбился, как дурак в тебя и старался привлечь твоё внимания. Я слышал, какой ты придурок, что любишь унижать и трахаешься со всеми. Это конечно меня не привлекало, но я захотел узнать, какой ты человек. После инцидента с Найлом (я тебя, кстати, до сих пор ненавижу за это), я стал испытывать к тебе отвращение, но ты всё исправил. Ты изменился. В один момент Найлу надоело выслушивать каждый вечер мои сопли про тебя, о том, какой ты красивый, интересный и веселый и он попросил переселить меня к тебе в камеру. Я не знал об этом сначала, но потом он признался. А знаешь, я очень благодарен ему за это. Где-то глубоко внутри я мечтал об этом, но не мог решиться, а он помог мне. Твоя реакция по поводу Элеонор сначала была мне не понятна, лишь потом я понял, что ты просто ревнуешь. Я не успел сказать тебе, что никогда не любил её, а встречался с ней только ради мамы. Моя мать была больна, когда я начал с ней отношения. Она так яро желала, чтоб у меня была девушка, дети. И я просто не смог ей признаться, что гей. Это ещё сильнее бы её подкосило. Но я всё-таки решился и бросил её, и именно тогда я встретил тебя. Я решил, что после нашего освобождения, я обязательно познакомлю тебя с мамой, я думаю, что она обрадуется, она всегда уважала мой выбор. Но я очень боялся её разочаровать. Если всё получится, то первым, что я сделаю — это познакомлю тебя со своей семьёй. Ты обязательно им понравишься, ты не можешь кому-то не нравиться, ты прекрасный. Когда я выйду, я буду самым счастливым человеком на свете. Ты дал мне желание жить, раньше мне казалось, что жизнь ничего не стоит, я не дорожил ею. Но ты всё изменил, ты изменил меня и мои взгляды. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь. Ты конечно спросишь, для чего я это всё пишу. Помнишь, ты видел у меня синяки на руках и возле ключицы? Так вот именно поэтому я сейчас решил написать это. После твоего выхода ко мне стал приставать тот тюремщик. Помнишь его? Который так тебе не нравился. Он пытался принудить меня к разным извращённым действиям. Но я отказывал, он мне мерзок. Я принадлежу лишь тебе. Но из-за полученных отказов он делался всё жёстче и агрессивнее. Первый раз он меня избил после того, как я высмеял его обвисший живот и сказал, что никогда не буду заниматься с ним сексом. Я терпел все его издёвки, все его пошлые шутки в мою сторону. Найлу и Лиаму я не рассказывал, как и тебе. Я просто не хотел, чтобы ты переживал. У тебя и без этого много проблем. Затем он стал всё чаще прибегать к насилию в мою сторону, я очень боялся, что он может сделать что-то ужасное. Я хотел принадлежать лишь тебе. На сегодняшний день всё очень плохо, он каждый день приходит, чтобы узнать мой ответ и поиздеваться. Но всё так же получает отказ и избивает меня. Вчера я потерял сознание. С каждым разом избиения всё сильнее и сильнее. Я стал бояться за свою жизнь. Именно поэтому я пишу тебе. Если ты это читаешь, значит, меня уже нет. Я попросил Найла передать это письмо тебе. От него было много вопросов, ну ты понимаешь, но я заверил его, что скажу всё позже. Позже не наступило. Знай, я так и остался только твоим. Ты был последней мыслью в моей голове. Я очень надеюсь, что всё будет хорошо, но ничто не вечно…Искренне, твой Луи.