Лимонад

Лимонад. Кислый и отрезвляющий привкус, горький и правдивый. Настоящий, без обмана. Кольцо на безымянном пальце – как легкий укол в грудь. Я возвращаюсь на землю так же стремительно, как до этого поднимался в облака на крыльях, прикрепленных к спине. Но не так же плавно и практически лишенный всяких чувств. Его взгляд «отстегивает» эти и так невидимые крылья с моей спины, возвращая их куда-то, где им самое место. Я все это придумал, я никогда не хотел его, это неправильно, так не должно быть, и не будет… Я повторяю про себя эту мантру, все больше понимая, что теперь никогда не выброшу его из головы. Он улыбается, и я, словно отражение, перенимаю эту легкую воздушную улыбку. — Алекс, не будь пессимистом, — говорит Хелл, — все уладится, вот увидишь. На какой-то миг мне кажется, что он говорит о Кристиане. Серые глаза кажутся печальными, и такими понимающими. Но он, конечно же, ничего не знает, не может знать, нет причин для подозрения. Петер говорит всего лишь о деле, над которым мы работаем уже вторую неделю. Конечно… Я киваю, да, Хелл, несомненно, уладится… куда же оно денется? Мы сидим в офисе, разбирая бумаги. Этим обычно занимается Хелл, но на этот раз их слишком много. Напротив меня сидит Кристиан. Светлая голова мелькает то тут то там. Любимый голос возмущенно критикует неразбериху среди бумаг. Он работает быстро. Его пальцы перелистывает страницу за страницей – он старательно ищет сходства с нашим делом, хоть какой-то, хоть малейший намек. Золотое обручальное кольцо неприятно слепит глаза колючим солнечным зайчиком осеннего солнца… Я занимаюсь своими бумагами, стараясь не думать о нем. На улице тепло, не смотря на конец ноября, и половина деревьев совсем облетела. Мы прогуливаемся по парку. Кристиан доедает свою булочку с колбасой. Удивительно, но Рекс дал ему это сделать... Я наслаждаюсь запахом увядшей листвы, где-то горящих костров, и мужчиной моей мечты, идущим рядом со мной. Он вот-вот женится на своей счастливой избраннице, возможно, оставит полицию ради нее, будет образцовым мужем, а потом, может быть даже отцом… Становится трудно дышать, и я чувствую, как от всего этого, пока еще не свершившегося, тянет горечью и ознобом. — Алекс! Что с тобой? – Бек хлопает меня по плечу – так неожиданно, что я подпрыгиваю. А потом мы вместе смеемся. — Ну что же ты так, — говорит он, не прекращая улыбаться. — Да так, задумался… — отвечаю я, и чувствую, как мои руки сейчас подхватят его, прижмут к себе, и больше не выпустят. Я продолжаю смотреть на него, чувствуя, что вот-вот выскажу ему все. Сначала спокойным ровным голосом, а потом сорвусь на крик, может быть даже охрипну... Вернись! Вернись! Вернись! Колючий отблеск холодного солнца попадает прямо в сердце, отражаясь от кольца на его безымянном пальце… Мы сидим за столом, разглядывая лица осужденных в компьютере. Мои губы почти возле его виска. Моя рука рядом с его, мизинцы едва касаются. Кристиан смотрит в экран. А я на него. Я так одурманен этой близостью, что почти ничего не соображаю. Запах его бальзама после бритья, запах его шампуня, запах сигарет. На его теле так много запахов, что невозможно уловить какой-нибудь в отдельности. Но мне все равно нравится эта смесь. Я закрываю глаза, и касаюсь кончиком носа его волос. Я смотрю на него, и он вдруг поворачивает голову. Во взгляде нет ни возмущения, ни удивления. У меня создается впечатление, что он давно все понял. Я наклоняюсь к нему, к его губам. Он медленно отстраняется. — Алекс, ты что? Я замираю в сантиметре от его губ. Его дыхание мне кажется горячее самого солнца. А его губы – слаще меда... — Алекс… — выдыхает он, и на пол летит какая-то папка. Он отталкивает меня. И я вижу его глаза. В них – все. Нет, конечно же, он ничего не знал. Даже не догадывался. А я, дурак, подумал… Я встаю, чувствуя, как по венам растекается соляная кислота, как в груди что-то обрывается и с криком падает, унося с собой безмолвную душу. Мне хочется вернуть все обратно. Но я не могу. Сквозь туман, облепивший мозг, я слышу, как кто-то моим, и в тоже время совершенно чужим голосом произносит: — Извини… я не хотел… Мои ноги срываются с места, и я бегу. Убегаю, от ненавистного мне настоящего. Прочь… прочь… прочь… Я бегу в никуда, не разбирая дороги, бегу, пропадая в темноте улиц. И слышится только стук моих подошв. И этот стук отбойным молотом стучит у меня в ушах. Его глаза… Его голубые глаза, в которых обычно отражается весь мир, становясь добрее и прекраснее… Теперь в них – заросли колючих хвойных лесов, с голодными зверями, смотрящими из глубины желтыми точками глаз… Теперь в них – пустота и разочарование, холод и отвращение… Я хотел… я никогда не хотел, чтобы он смотрел на меня так. Нет, не так, не таким, полным ненависти взглядом… Оглушенный собственными мыслями, я не заметил, как оказался у хрустальных вод Дуная… Его гладь такая черная, такая идеальная… словно созданная проглатывать души. Идеальный палач… Что же, без Кристиана мне не нужна ни моя душа, ни мое тело. И даже низкая температура воды не станет помехой… О, Алекс…. Как ты мог?... Как ты мог со мной так поступить. Только не ты. Только не так. И не теперь, когда мы стали так дружны и неразлучны. Ты мне казался старшим братом, которого у меня никогда не было, моим наставником. Ты никогда не требовал ощущать себя просто подчиненным… С самого первого дня нашего знакомства, мы стали друзьями. С тобой так легко общаться, так просто. Как будто мы были знакомы всю жизнь… Алекс, зачем ты так со мной? Я и думать не смел, когда ловил твой долгий взгляд, полный тепла и нежности. Когда я признался тебе, что помолвлен, ты взял мою руку, и долго разглядывал мое кольцо. А потом коротко поздравил, и ушел. Я еще подумал, что ты просто завидуешь мне… А ты прятал глаза, и молчал. Работа сближала нас, и я старался не давать тебе грустить. Шутил с Рексом, позволяя ему воровать свои булочки с колбасой. Растягивался на полу, спотыкаясь о невидимую подножку. И я видел, как ты улыбаешься. Вначале ты прятал свою улыбку, пытаясь сохранять на лице серьезность. Но потом, мне все же удалось заставить тебя смеяться во всю. И ты вернулся… Хотя я все же чувствовал нечто, нависшее над тобой, словно грозовая туча. А сегодня… ты мне все объяснил. И я спрашиваю себя – а хотел ли я на самом деле узнать причину твоей недосказанности?... Ты практически пулей вылетел из офиса. Повинуясь внезапному порыву, я понесся за тобой. Вскочил, и побежал, разбудив спящего Рекса. Но не догнал, ты же знаешь, какой из меня плохой спортсмен… Я стоял на улице, хватая ртом воздух, и гадал, где тебя теперь искать. Темнело, и я решил взять машину. Но, стоило мне открыть дверь, как в нее запрыгнул Рекс, давая понять, что без него никто никуда не поедет. Я завел двигатель, и машина тронулась. Мы ехали по ночным венским улицам, ища тебя. Пару раз я останавливался, и Рекс выбегал проверить обстановку, а потом лаял, словно сообщая: «Он точно здесь был!» Его нюх привел нас к тихим водам Дуная. Я оставил машину, и стал спускаться вслед за собакой… На берегу стоял человек. Бек остановился, пытаясь рассмотреть его. Свет фонарей на грузовом мосту неподалеку светил в спину незнакомцу, и Кристиан не мог увидеть его лица. Человек стоял у самой кромки воды, словно что-то обдумывая. А потом шагнул в темную, качнувшуюся от движения, гладь. Прямо в одежде. Бек не мог понять, как можно купаться, когда на улице так холодно, к тому же ночью и в одежде. Но когда полоска желтоватого блика коснулась знакомого и такого опустошенного лица, Кристиан сорвался с места. — Алекс!!! – закричал он, понимая, что задумал его коллега. Но брюнет не повернул головы. Он лишь остановился на какой-то миг, а затем исчез из виду. Кристиан бросился в воду, забыв, что практически не умеет плавать. Рекс остался на берегу. Он лаял, переминаясь с ноги на ногу, глядя своим ночным зрением на озябшего мужчину в панике зовущего его хозяина. Алекса нигде не было. Наглотавшись как следует воды, Кристиан вылез на берег. Его отчаяние найти Алекса перебороло холод. Он сидел на берегу, и глядел на тихий ночной Дунай. Сердце бешено колотилось в висках. Он, не веря, смотрел на дрожащую от ветра реку, которая бесцеремонно забрала дорогого его сердцу человека. Его Алекса… его комиссара… его друга… Кристиан закрыл лицо руками. К нему подошел Рекс, и положил свою мохнатую голову ему на колени. Это было последним, что могло бы его сдержать… Он не думал, что будет так больно. Больше, чем больно… Это чувство не сравнилось бы с самим адом, хотя Кристиан никогда там не был… Боль растекалась по телу, словно жгучая лимонная смесь. Кислота, а не слезы текли по его щекам. Губы дрожали, вспоминая прикосновения теплых губ… нежных губ… он никак не хотел причинить ему боль. Он бы просто не смог… Ведь он любил. А Кристиан своей глупостью разбил ему сердце… и теперь расплачивается. Ему хотелось вернуть все назад, исправить ошибку… Не отвернуться от Алекса, когда он был так нужен. Не оттолкнуть, не отпустить… Похоронив себя в страданиях, он не услышал тихого всплеска воды. Сквозь затуманенный взор не увидел, как кто-то подошел и присел возле него. Почти не веря ни во что, он позволил холодным мокрым ладоням прикоснуться к своему лицу. И лишь только когда дрожащие мягкие губы прикоснулись к его губам, он пришел в себя. — Алекс?... – спросил он слабым голосом. — Да, это я… — ответил ему знакомый хриплый баритон. — Я думал ты… Мужчина опустил голову. — Я тоже так думал… но не смог. Увидев тебя, просто не смог… Кристиан вцепился обеими руками в промокшего насквозь Алекса, и притянул к себе. — Прости меня… господи, прости… — шептал он, обнимая его так, словно он мог снова исчезнуть. — Нет… — перебил его Алекс, — это ты прости меня… Я не должен был быть таким эгоистом… Я должен был понять… Но на этот раз его перебил Кристиан, своим поцелуем. А над ними таяли последние звезды, давая начало новому дню…