Какого чёрта?

Пара заканчивается гораздо позже, чем ожидал Эрих, потому собираться приходится быстрее. Она, скорее всего, уже ждёт его, а он ненавидит заставлять её ждать. Работу он сворачивает быстро и вполне аккуратно, запихивая свёрнутый лист в тубус. Рядом шуршит друг, пытаясь угнаться за Эрихом. Он что-то говорит, но парень его не слышит. Занят своими мыслями. Сегодня ему есть над чем подумать. - Ты сегодня куда? – спрашивает друг, появляясь внезапно перед самым лицом Эриха. - К Норе. Друг обречённо вздыхает – ему снова возвращаться домой одному. - Не расстраивайся, - парень улыбается в ответ на такую реакцию. – Я и так каждый день с тобой таскаюсь. Удели лучше время Розе – она без тебя соскучилась. Надоела мне каждый день звонить. Томас в очередной раз вздохнул. - Что за неугомонная женщина, - ворчит он, осознавая, что сегодня ему придётся пойти к ней, чтобы нормально обо всём поговорить. Им давно стоило бы разобраться, хотя парень, кажется, довольно ясно дал понять, что они друг другу не подходят. Только вот Роза – на редкость упрямая барышня. Своего так просто не упустит. Наверное, именно такая и нужна немного тихому и неуверенному Томасу. - Ты просто мерзкий предатель, - продолжает ворчать парень, толкая друга в бок. А Эрих смеётся, забрасывая на плечо рюкзак. Они идут по полупустым коридорам университета, разговаривают о всяких глупостях, как и всегда, впрочем. В здании холодно, потому что толстые и прочно сделанные стены совершенно не пропускают тепло, а додуматься открыть окна, чтобы впустить хотя бы крупицу тепла никто не додумался. Потому, контраст оказывается огромным, стоит лишь открыть входную дверь и оказаться в объятиях тёплого ветерка и солнечных лучей. Эрих даже прикрывает на мгновение глаза от удовольствия. А потом широко улыбается, замечая на ступеньках маленькую девичью фигурку. На Норе надето светло-голубое лёгкое платье, выгодно открывающее её худенькие ножки и точёные плечи и хорошо сочетающееся с синими волосами, светлеющими к кончикам. Небольшая тканевая сумка переброшена через плечо. Девушка переминается с ноги на ногу, поочерёдно снимая балетки. Кажется, она снова натёрла ноги. - Ладно, я пошёл, - Томас понимающе улыбнулся и помахал девушке, громко закричав: - Привет, Нора. Та помахала в ответ и тоже улыбнулась. Её серые глаза сияли. Эрих никогда не мог отвести от них взгляда. По цвету – словно небо в преддверии грозы. Его любимое время, когда всё становится мрачным и серым, а первые раскаты сотрясают воздух. И пахнет приближающимся дождем и свежестью. - Долго ждёшь? – спросил он, обнимая своё сокровище и утыкаясь носом в пахнущие цветами волосы. Нора отрицательно качает головой и тянется за поцелуем. Раньше она никогда себе такого не позволяла, была слишком скромной даже для простого держания за ручки, однако они слишком давно вместе, чтобы чего-то бояться или стесняться. - Рада тебя видеть. Я соскучилась. - Ты меня всего пару не видела. - Думаю – это нормально. А ты что не скучал? - Успокойся, я скучал. Даже очень. Идём? Вместо ответа девушка взяла его за руку и мягко потащила за собой. Эрих улыбнулся и позволил себя буксировать. Им не так часто удавалось побыть наедине, потому что особняк, где жил Эрих, никогда не пустовал, а родители Норы тоже не горели желанием покидать свою скромную обитель. И даже когда девушка решила жить отдельно и сняла квартиру вместе с сокурсницами, это не особо что-либо изменило. Эта жилплощадь тоже по большей части не пустовала. Девушки оказались невероятными любительницами проводить время дома. И только сегодня им удастся побыть вместе спустя нескольких мучительных недель. Эрих едва не плакал от радости, а Нора лишь тихо предвкушала, предпочитая не так афишировать свои эмоции. Добрались они быстро, потому что дом девушки находился довольно близко к университету. Она специально искала поближе, потому что ездить из другого конца города было накладно и дорого, а здесь можно было и встать попозже, и пройтись, чтобы не давиться в общественном транспорте, вечно полном недовольных жизнью старушек и пьяных мужиков. Ждать лифт не было нужды, потому что квартира находилась на четвёртом этаже. В универе каждый из них привык и не такие высоты покорять, так что всего несколько пролётов – это ничто. Нора всю дорогу не отпускала руку Эриха, да он и не возражал. Лишь улыбался, чувствуя, как она сжимает пальцы, чтобы скрыть предательскую дрожь. Сейчас они оба чувствовали одно и то же, просто Эриху можно было выражаться более раскованно, исходя из того, что он парень. Нора просто была не так воспитана, что его, в общем-то, устраивало. Открывать двери пришлось ему, потому что взволнованная девушка попросту роняла ключи на бетон площадки и бурчала что-то себе под нос, наклоняясь, чтобы их поднять. - Эй, успокойся, - тихий шёпот прямо над ухом должен был якобы успокоить и помочь расслабиться, только вот всё получилось наоборот. Нора лишь ойкнула, закрывая вмиг покрасневшее ухо, и посмотрела на парня потемневшими глазами. Эрих сглотнул. У него у самого уже руки трястись начинали. Так и он сейчас дверь не откроет. Однако, открыл. Небрежно бросил ключи на небольшой комод, скинул обувь и подхватил Нору на руки, даже и не собираясь слушать её возмущения по этому поводу. На это как-то нет ни времени, ни желания, ни терпения. Всё потом. Сейчас хотелось лишь до неё добраться. Больше ничего. Девушка ворчит, но не противится, лишь крепче сдавливает рубашку Эриха тонкими пальцами и целует в открытый участок шеи. Парень шумно сглатывает. Если она так ещё раз сделает, до кровати они попросту не дойдут. Но Нора успокаивается, практически затихает, только лишь прерывисто дыша ему в ключицу. Этого, конечно, тоже хватает, чтобы сорвать тормоза, но Эрих держит себя в руках. Держит до тех пор, пока не раздаётся щелчок закрываемой за ним двери… …Позже они оба сидят на кухне. Точнее, сидит Эрих, а Нора, немного морщась и причитая что-то про несдержанных кретинов, пританцовывает у плиты, готовя оладьи и заваривая чай. Эрих виновато сопит в углу, прижав к груди одну ногу, крепко её обняв, а ступнёй второй касаясь прохладного пола. На столе лежит телефон, воспроизводя любимую обоими музыку. - Кстати, совсем забыла, - девушка резко оборачивается, устремляя лопатку прямо в лицо опешившему Эриху. Тот хлопает глазами и ждёт, что же последует дальше. – Не представляю, как ты отреагируешь, но сказать надо… И она замолкает, словно бы сохраняя интригу тем идиотским и ненавистным всеми способом, каким это делают в фильмах – тупым ожиданием, долгой, затянувшейся паузой, повисшей над кухней тяжёлым покрывалом. Эриха распирает любопытство, он хочет протянуть руку и разорвать невидимую глазу материю, но не решается. Ждёт. Хочется кусать губы и кричать «да скажи ты уже!», но лишь ждёт. Смотрит. Видит, как Нора широко улыбается, прекрасно понимая, что парень сейчас сам себя сожрёт от любопытства. - Ты отцом станешь, - наконец, ошарашивает его она. И возвращается к оладьям, словно бы ничего такого она не сказала. Лишь сообщила, что завтра будет хорошая погода. А Эрих пребывает в ступоре, переваривая информацию, заставляя мозги работать. Те пока упорно отказываются это делать, но Эрих пытается. И, о чудо, у него получается. Шестерёнки двигаются, изображая работу. Слова, как на повторе, вспыхивают в голове раз за разом. Смысл медленно доходит. Парень растягивает губы в широкой улыбке. Порывисто вскакивает, прижимаясь грудью к хрупкой спине своей девушки и кладя голову той на макушку. Ему так тепло где-то внутри от осознания того, что они практически семья, которую он так хотел столь долгое время. Образы брата и клана Ройсс, возникшие в голове, он мгновенно отгоняет. Это не то. Не его собственная семья. - Спасибо, - Эриху кажется, что он сейчас позорно расплачется. Нора всё понимает и тепло улыбается, накрывая его руки своими. За оладьями она, впрочем, не перестаёт следить и переворачивает их в нужное время. - Счастлив? – это глупый вопрос, потому что у него на лице всё написано, но Нора всё равно спрашивает. Ей важно услышать это. - Шутишь? Да я столько об этом мечтал. Моя собственная семья. Это лучшее, что ты могла мне дать. - Эй, не принижай мои достоинства, - смеётся девушка, легко кусая парня за кончик носа. – Это ещё только начало. А сейчас топай мыть руки и садись пить чай. Эрих нехотя отлипает от чужого тепла и послушно плетётся в ванную. Слышит, как Нора не отказывает себе в удовольствии подпевать любимую песню. Ему нравится, как она поёт. Кажется, он мог бы слушать это всю жизнь. Только вот… снова перед глазами образы Йенса, приемных родителей, полное презрения лицо Яна. И сегодня эта проклятая церемония. Он должен быть на ней, потому что обещал, только вот ничего из этого, из жизни его семьи больше не прельщает, не кажется таким уж сказочным и притягательным. Его сказка здесь, за стенкой, мурлыкающая себе под нос и носящая его ребёнка. Большего ему не нужно. К чёрту вечную жизнь. Лучше одну такую, короткую, яркую, чем холодное и вечное одиночество. Парень может представить лицо старшего брата, когда тот узнает о решении Эриха. Кажется, может случиться нечто выходящее из-под контроля. Но у Йенса же есть Ян, так что тот сможет вовремя остановить взбесившегося парня. Однако, Эрих надеется, что обойдётся без этого. Его брат поймёт и отпустит. Иначе он и не сможет. - Ты там уснул? – доносится голос Норы из кухни. Эрих вздрагивает и смотрит на себя в зеркало. Зачем-то хлопает по нему ладонью, чувствуя холод от соприкосновения, и выдыхает. Всё будет хорошо. У него иначе и быть не может. - Да иду я. Не ворчи, женщина, - шутливо огрызается он, буквально выпадая из ванной, и получает по лицу полотенцем. Не больно. – За что? - Просто так. Садись уже, - приказала Нора, ставя перед парнем тарелку с золотистыми оладьями, политыми мёдом и сметаной. Как раз так, как он любит. И чай. Чёрный, с корицей. – О чём ты думаешь? Эрих не ожидал такого вопроса, а потому не знал, что ей сказать. Он же не может рассказать, что его приёмная семья состоит из одних вампиров, и ему сегодня нужно будет слинять для того, чтобы отказаться от церемонии обращения, а ведь он так не хочет уходить. Им впервые удаётся вот так нормально провести день вместе. Чёртова семейка вампиров, чёртов братец с его идиотской идеей обращения. - Да так, ни о чём, - он знал - она поймёт, что это не так. Всегда понимала. Читала его, словно книгу открытую. - Значит, мне можно не волноваться? - Можно. Ничего такого. Просто парочка семейных несуразиц. И мне, к сожалению, придётся из-за них же сегодня и уйти. Нора прекратила задумчиво жевать оладушку и указала вилкой на Эриха, подозрительно прищуриваясь. - Вернёшься завтра? Сюда? Но завтра же универ, пары… - Можно и прогулять денёк, ничего не случится, - Нора словно предугадывает его слова и улыбается. – Можем поискать новую квартиру, небольшую, однокомнатную, на двоих. Как думаешь? Эрих смотрит на неё широко раскрыв рот. Он не ожидал, что она сама предложит жить вместе, но, так ведь правильно, правда? Они ведь уже почти семья. - Само собой разумеется. Ты без меня не сможешь нормально квартиру выбрать. Будем тогда жить в какой-то халупе. - Хэй, тебе что-то не нравится? – возмутилась девушка, бросая в него скомканной салфеткой. Эрих ловко поймал её и, перегнувшись через стол, впился в чужие губы со вкусом творога, меда и зелёного чая с лимоном жадным поцелуем . - Мне всё безумно нравится, - довольно облизнувшись, Эрих вернулся на место и сделал глоток из кружки. - И через сколько тебе придётся оставить меня в гордом одиночестве? Парень внимательно посмотрел в окно, отмечая прячущееся за горизонтом солнце, расплескавшее по небу все оттенки алого и оранжевого. - Думаю, часа через два. - Ну, этого вполне достаточно. Жуй давай, а то получишь вилкой в глаз. Время пролетело незаметно, потому, когда над городом уже сгустились сумерки, Эрих тяжело вздохнул. Уходить не хотелось вообще. Хотелось наплевать на эту треклятую церемонию и остаться здесь, лёжа на коленях у собственной девушки, положив руку на пока ещё плоский живот. Только вот его найдут, даже если он не явится. Парень просто-таки видел, как взбешённый Йенс врывается в квартиру, скалясь от злости, а позади него Ян с выдвинутыми клыками. То ещё будет зрелище. Нора его никогда не забудет. Нет уж, спасибо, лучше он вернётся в особняк и просто скажет о том, что теперь будет вести самостоятельную жизнь. - Уже уходишь? – задумчиво тянет Нора, перещёлкивая каналы. Эрих кивает и поднимает с пола рюкзак. - Вернусь либо утром, либо поздно ночью. - Тогда возьми ключи, - советует девушка, махая рукой в сторону коридора. – Девчонок всё равно не будет, так что можешь остаться. - Договорились, - Эрих коротко целует её в висок, пробегая пальцами по шее, и поспешно покидает квартиру, чтобы не было соблазна плюнуть на всё и плюхнуться рядом с ней на уютный диванчик. К вечеру на улице похолодало, хотя от асфальта всё ещё тянет накопившимся за день жаром. Эрих подставляет лицо прохладному воздуху и напевает одну из тех песен, что они слушали с Норой, пока сидели на кухне. Идёт парень не спеша, оттягивая момент, когда придётся ступить через порог особняка. Он не может понять, почему так относится к тем, кому обязан жизнью. Он ведь всегда любил этих вампиров, вырастивших его, считал Раймунда и Марлен своими родителями, даже не испугался, когда узнал правду о каждом обитателе особняка. Так что же изменилось? Он просто вырос из всего этого и захотел своей собственной жизни? Семьи, детей? Хотел увидеть кого-то своей крови, кого-то, кроме надоедливого со своей заботой старшего брата. Он хотел подержать на руках своего ребёнка. Хотел дышать и жить, как человек, и умереть так же. Ему нравилась такая жизнь. Пусть и короткая, зато куда ярче и насыщенней, чем у вампиров. Если Йенс хочет коротать вечность полумёртвым, то пускай. Эрих не собирается мешать и впутываться в его жизнь. Не в его правилах это. Мысли текут плавно, в такт шагам, но обрываются, когда Эрих видит впереди знакомый ему до последнего штриха особняк. Огромный, больше похожий на дворец, и совсем не подходящий для пригорода. Ограждённый кованным забором, открывающим прохожим вид на красиво постриженный газон и ухоженные клумбы. Стоящий над калиткой фонарь освещает небольшой кусок вымощенной камнем дорожки и начало небольшого пруда с плавающими лилиями и искусственными лягушками, сидящими на листьях. Эрих нехотя открывает калитку, поддающуюся со скрипом, и заходит. Смотрит на тусклый свет, льющийся из окон, и коротко выдыхает. Поправляет рюкзак и шаркает подошвами кроссовок по каменной кладке дорожки. Поднимается по нескольким ступенькам на широкое крыльцо со столиком для чаепития в дальнем углу и открывает дверь. Обычно его кто-нибудь встречает, но сейчас все заняты приготовлениями для церемонии обращения. Обычно это не проходит так торжественно, в присутствии всего клана, но Марлен Ройсс решила, что её дети достойны этого. А вот, кстати, и она. Как всегда красива той застывшей во времени красотой, так присущей чистокровным вампирам. Одета в длинное вечернее платье матового черного цвета, открывающее ключицы и плечи. Её густые, насыщенно-рыжие волосы мягкими волнами лежат на плечах, а в невероятно зелёных глазах отражается радость. Кажется, будто она вся внутренне светится. Эриху даже становится совестно перед матерью за то, что испортит ей такой день. - Привет, мам, - здоровается он, разуваясь. – А где мой непутёвый братец? Марлен порывисто обнимает его и целует в щёку, оставляя на коже след от помады, который тут же заботливо стирает подушечкой большого пальца. Руки у неё как всегда чуть тёплые. - Это непоседливое чудо всё ещё не вернулось домой, - вздохнула женщина. – И что мне с ним делать? Ничего с ним не нужно делать, потому что это невозможно. Брат Эриха слишком уж своеволен и сам себе на уме. Никто вообще не понимает, о чём он думает. Ну, может, кроме Яна. Тот слишком долго находился рядом, так что знает Йенса, как облупленного. - Просто не трогай его, мам, - предлагает Эрих. – Ему почти двадцать, так что сам разберётся. - Я понимаю. Но не переживать всё равно не могу. А ты снова был с этим милым и прелестным созданием? Вот за это Эрих и ненавидит вампиров. От них ни черта не скроешь, потому что нюх у них отменный, как и зрение, и слух. Да вообще всё. - Да, был. Мы давно не проводили столько времени вместе. - Эх, молодость, - Марлен улыбается и треплет сына по щеке. Тот забавно морщится. – Иди переодевайся и ешь, если хочешь. Хотя, уверена, девушка не могла тебя не покормить. Парень улыбнулся матери в ответ и собирался было удалиться, когда дверь за его спиной открылась от прицельного удара ноги и едва не сшибла его на пол. Эрих потупился и хотел уже начать ругаться, но замер, так и не проронив ни слова. Потому что в дверном проёме стоял человек – точнее, вампир – ненависть к себе от которого Эрих чувствовал за версту. Ян, одетый в перепачканные грязью и кровью чёрные брюки и порванную на плече синюю рубашку. На руках он держал завёрнутого в плед Йенса, чьи чёрные, как смоль волосы закрывали половину лица. Он был в той же степени грязным и, кажется, крепко спал, сопя Яну куда-то в ключицу. Тот выглядел довольным, словно кот, однако, стоило ему заметить Эриха, как в алых глазах вспыхнула неприязнь. И за что же чистокровный так ненавидел брата своего друга? - О, Ян! Что опять с вами случилось? – запричитала Марлен, бросаясь к мужчине и проводя кончиками пальцев по разбитой скуле Йенса. А что ещё с ними могло случиться? Подрались, как обычно. Йенс ведь иначе не умеет. – Он в порядке? Ян недовольно тцкнул, отворачиваясь от Эриха и тепло смотря на Йенса в своих руках. Нужно быть полнейшим дебилом, чтобы не догадаться, что чистокровный испытывает к парню. Эрих дебилом не был, потому он понимал. И это его удивляло. Ян ведь не мог любить, судя по его извечно спокойному лицу. - Он в порядке, всё нормально, Марлен, - ответил Ян. – Просто устал немного. На церемонию он не опоздает, не волнуйся. Я прослежу. Женщина согласно кивнула, потому что – Эрих давно усвоил – Яну она доверяет безоговорочно. Ну, было из-за чего, потому что Йенс же всё ещё жив, несмотря на то, что исправно ищет приключений на задницу. Не сказав больше ни слова, но не забыв одарить Эриха ещё одним презрительным взглядом, Ян направился на второй этаж. Хочешь-не хочешь, а парню пришлось идти за ним, потому что его комната, вообще-то, находилась совсем рядом с комнатой Йенса. Но Эрих подождал, пока Ян скроется за лестничным пролётом, и только потом направился к себе. Мать его не держала, лишь немного грустно посмотрела вслед. Эрих решил сделать вид, что этого не заметил. Его решение ничто не должно поменять. Он не будет вампиром.