Инсайт

Глава 1

Теперь никто не сможет обвинить нас в воровстве. Тем более, договор на четырех пергаментных листах, подписанный клиентом, целиком защищает интересы корпорации. Я смогу расширять архив. Для начала понадобятся стеллажи и большая партия кварцевых флаконов. Думосбор уже много лет пылится в комнате Армана. Надеюсь, мой далекий предок не будет против, если я пущу его в дело. Из учетной книги Люциуса Малфоя. *** У нее русые волосы. Она пахнет, как маггла, она рисует, как маггла, она и есть маггла. Несмотря на это, он ходит к ней каждый вечер. Молча сидит рядом и наблюдает, как рука с кистью движется по листу бумаги — вверх-вниз, вверх-вниз. Она красит облака. Так уж вышло, что его единственная дочка родилась сквибом. Люциус хмурится и выныривает из думосбора. Очередная сопливая чушь, за неё не заплатят дороже тридцати галлеонов. Он устраивается на диване и вытирает лицо приготовленным домовиками полотенцем — белым, мягким, с литерой «М» в углу. Полотенце пахнет сиренью. Люциус любит этот запах, потому что его любит Нарцисса. Любила. — Тонки! Учетную книгу! Тонки протягивает Люциусу увесистый фолиант в черной обложке. Зачарованное перо по команде слетает со стола и замирает у его плеча. — Воспоминание номер один-один-два-восемь-семь-четыре, — диктует Люциус. Перо макает носик в чернильницу и принимается танцевать по открытым страницам. — Отец и девочка-сквиб на свидании в маггловском мире. Длительность: тридцать три минуты и шестнадцать секунд. Категория Си. Опять категория Си. Он откровенно устал от категории Си и всего, что в нее попадает. Не воспоминания, а пустышки. Кто на такие позарится? Бездетный идиот? Впрочем, какого-нибудь чистокровного мага, вроде него самого много лет назад, воспоминание могло бы взволновать. Сквиб, рожденный в чистокровном семействе… До появления Драко от одной мысли об этом у него начинали дрожать руки. Как только сыну исполнилось три года, они попытались зачать второго ребенка — Нарцисса очень хотела дочь. Ничего не вышло — ни тогда, ни через пару лет. Колдомедики лишь разводили руками. Никаких проблем со здоровьем у Нарциссы не было, а Люциус… Он предпочел отказаться от обследования, не хотел услышать неутешительный диагноз. Теперь мысль о появлении в семье сквиба Люциуса не пугала. Да и отношение к сквибам изменилось. Теперь их «социализируют и адаптируют к проживанию в магическом мире» — так вещали рекламные плакаты Министерства магии. В новом мире многие вещи перестали быть предосудительными, а то, что раньше никого не удивляло, вдруг стало «вне закона». Теперь уродов, рожденных от магглов, можно называть исключительно «маг-гло-рож-дён-ны-е». Иначе придется уплатить штраф за оскорбление личности. Или клевету. Кле-ве-ту. Как будто после смены терминологии кровь грязнокровок станет чище. По правде говоря, к новым словам Люциус привык сразу, а вот для того, чтобы адаптироваться к новому миру, ему потребовались годы. А точнее, восемь проклятых лет: два года с ней и шесть — без нее. Если бы не опрометчивое решение Нарциссы солгать Темному Лорду в день битвы за Хогвартс, то адаптироваться и не пришлось бы. Люциус и Драко на свободе лишь потому, что Герой-магического-мира собственной персоной потребовал снять с них обвинения. На суде Поттер много болтал о долге, справедливости и чести, о взаимопомощи и умении прощать. Благодаря Нарциссе он остался в живых. Люциус ненавидел жалость и всепрощение, считал их признаками захлебывающегося в утопических соплях общества. Но тогда ему всё-таки хватило выдержки, чтобы принять помощь от бывшего врага и выйти из зала суда с высоко поднятой головой. Ради семьи. С тех пор Люциус делал всё исключительно ради семьи. По этой же причине он вложился в успешный проект несколько лет назад и теперь вновь был на гребне волны. Если можно было так сказать в его ситуации. Но денег хватало, имелись и полезные связи в Министерстве и за его пределами. Корпорация «Серебряный омут» существовала уже больше шести лет. Первый год все лишь смеялись, «Ежедневный пророк» кричал, что Малфой, очевидно, свихнулся, маги на «Волшебном радио» крутили рекламу, но каждый раз добавляли, что вот-вот станут свидетелями того, как самая влиятельная семья Британии снова пойдет ко дну. Теперь уже окончательно. Только они все слишком плохо знали Люциуса. Он никогда не делал необдуманных ставок, а уж если и шел ва-банк, то после того, как предусмотрел все последствия. Первое время двухэтажный дом, арендованный в Лютном переулке, пустовал. Нарцисса занималась поисками клиентов. Драко помог закупить необходимый инвентарь, договорился об аренде одного из думосборов. Люциус был уверен, что совсем скоро фамильного, полученного от прадеда, будет не хватать. Он не ошибся. Пришлось вложиться в покупку третьего. Его доставили из Германии. Впервые за последние десять лет Люциус чувствовал себя по-настоящему счастливым. Они были вместе, втроем, они строили планы на будущее, как самая обычная семья. В общей сложности «Серебряному омуту» потребовалось два года, чтобы стать одной из самых успешных корпораций в магическом мире. Сначала были слизеринцы — подростки, дети богатых родителей. Те, кто родился во время войны, но не успел полюбоваться на зеленое свечение Авады. Зато всё детство слушал рассказы старшего поколения. Каждый хотел почувствовать себя героем. Затем слава «Омута» всколыхнула ветеранов. Им требовался адреналин — всё больше и больше, они будто бы так и остались на своей войне. Дела Люциуса пошли в гору, когда Министерство во главе с Шеклболтом объявило амнистию для некоторых Пожирателей смерти — таких же юных, как Драко, или тех, кто попросту не успел произнести ни одного непростительного. Поначалу в Азкабан бросали всех, стоило обнаружить на их коже следы выцветшей метки. И лишь спустя несколько месяцев начали разбираться — кто, что, куда… Оказалось, что многие вступили в ряды Пожирателей слишком поздно. Кто-то сбежал с поля боя еще до того, как битва началась, а некоторые и вовсе не явились. Они никого не убили, технически их было трудно в чем-либо обвинить. К тому же многие твердили, что стали Пожирателями, чтобы защитить свои семьи. Только Люциус как никто другой знал, что Пожиратель смерти — не просто эффектное название. Это состояние души. Пожиратели мечтали о риске, они пошли за Волдемортом, чтобы оправдать собственное стремление к жестокости, без адреналина их жизнь превращалась в сахарную тянучку. Вот Люциус и предложил им совершенно легальный способ вновь почувствовать трепетный восторг от момента, когда чья-то жизнь зависит от одного движения палочки. Корпорация «Серебряный омут» продавала чужие воспоминания и получала за это деньги. Теперь у Люциуса был обширный банк воспоминаний, помеченных и рассортированных на четыре группы — Эй, Би, Си и Ди. Самые яркие и, без сомнения, опасные — дуэли, убийства, погони и прочее. Люциус относил их к группе «Эй». Менее яркие воспоминания, например, полет на фестралах, участие в квиддичном матче в составе одной из лучших команд, путешествие в другие страны — «Би». И наконец, пустышки — «Си» — воспоминания, которые, по каким-то личным причинам, захотел бы посмотреть один человек из ста. Существовала и категория «Ди». Беседы с близкими, ответы на уроках, заседания Визенгамота, летучки Аврората, работа, работа, работа… Скука. То, что не захотел бы видеть никто, кроме Люциуса. Важны любые мелочи. Он самолично просматривает каждое поступающее к нему воспоминание, иногда по два раза. Люциус тестирует всё, что готов предложить посетителям, на самом себе. Разумеется, можно нанять для этого специального мага или двух, но он не доверяет никому. Все его сотрудники — домовики. Они готовят думосборы, добавляют в них выбранные воспоминания, заставляют клиентов поставить подписи под договором: просмотр воспоминания из хранилища «Омута» в обмен на любое из их личных воспоминаний. Всё честно. Перед уходом каждого из клиентов новое воспоминание появляется на столе у Люциуса. И он вновь и вновь ныряет в думосбор. Десятки, сотни, тысячи флаконов. Иногда он выкупает у магов интересующие его воспоминания. Особенно хорошо Люциус платит за память Пожирателей смерти (ныне постояльцев Азкабана) — пытки, убийства, рейды, оргии — всё это идет у клиентов на «ура». Еще бы, ведь Малфой гарантирует полную анонимность. Многие подсаживаются на это развлечение, как наркоманы на опиум. Они приходят снова и снова, берут больше и отдают больше. В конце концов наступает момент, когда они готовы поделиться всем ради очередной дозы. Тогда Люциус снимает сливки. Воспоминания льются рекой, он едва успевает закупать флаконы, десять домовиков не справляются с архивом, который растет, словно дьявольские силки. Но быстрее всех расширяется секция «Ди». А Люциуса мучают приступы, временами он не может различить реальность и вымысел, он больше года не виделся с сыном… И всё ради чего? Чтобы найти то самое, единственное воспоминание, что навсегда сломало его жизнь. Чтобы отыскать того, кто отправил его жену в Мунго. На шесть долгих лет. Он мечтает вернуть всё назад. И отомстить. Домовик откашливается и шоркает ногой. Похоже, Люциус потерялся в воспоминаниях. — Господин Малфой… Тонки может забирать флакон? Флакон успел нагреться от ладони, воспоминание серебрится в синей глубине. Люциус кивает и сует его в руку слуге. Называть домовиков рабами теперь запрещено. Теперь они носят штаны, а какой-то дурак даже открыл магазин модной одежды для домовых эльфов. — Да. Забирай. И проваливай. Он откладывает в сторону учетную книгу и откидывается на спинку кресла. Перед ним на столе стоят шесть одинаковых синих пузырьков. Работы здесь на весь вечер, а в Мунго пускают до восьми. Успеет ли? Впрочем, его отсутствия Нарцисса не заметит. На то, чтобы запомнить его имя, ей потребовалось два года. После Обливиэйта она не замечает ничего.