Дом ведьмы

День был чудесным. Солнце светило до невозможного ярко, а на голубом небе не было ни единого облачка. Лесная тропа, когда-то давно бывшая дорогой, казалась пустынной — если не считать мелких пташек, прятавшихся среди изумрудной листвы. И их звонкие трели неимоверно раздражали молодую девушку, которая вела под уздцы гнедого жеребёнка. — Замолчите! — в сердцах воскликнула она. Остановившись, путница отыскала на тропе камешек и изо всех сил бросила его в зелёные ветви. На несколько секунд птицы и правда замолчали, а потом запели с большей силой, словно издеваясь над незваной гостьей. Вдобавок ещё и жеребенок, воспользовавшись невнимательностью хозяйки, потянулся к мягкой траве. — Да чтоб вас! Она потянула поводья. Жеребёнок недовольно храпнул и попытался укусить её, но помешала узда. Девушка снова двинулась вперёд. Было в ней что-то странное: скорее похожая на загнанного в угол зверька, чем на обычную деревенскую девчонку. И навьюченный на жеребёнка узелок, в котором явно было немало вещей, похоже, был собран для дальней дороги. И что могло ей понадобиться в этом лесу, дурная слава о котором летела на много миль вперёд? Всё дело было в ведьме, которая поселилась в этих краях и практиковалась в своих чарах. Поначалу её не восприняли всерьёз — мало ли какие шарлатанки ходят по белому свету! Однако зелья, купленные у этой женщины, и впрямь работали, а проклятия сбывались, и потихоньку в силы ведьмы поверили. Вылечить, наслать порчу, проклясть, дать яд, натравить диких тварей или просто припугнуть — колдунья не гнушалась ничем, и потому лесная тропа, которая вела в самое сердце чащи, никогда не зарастала. Эмма Свон, которой шёл девятнадцатый год, тёмной колдуньи справедливо опасалась, но всё же не сворачивала со своего пути. План её был прост до безобразия: предложить наверняка богатой ведьме купить у неё гнедого жеребёнка. Эмме нужны были деньги, пусть даже немного, пара серебрушек, чтобы хватило на первые дни в городе, куда она намеревалась отправиться потом. В родной деревне оставаться она больше не могла, ибо не было больше сил терпеть косые взгляды односельчан и презрительные смешки за спиной. И, разумеется, как назло, ведьма весной и летом в округе почти не появлялась, а потому пришлось идти к ней самой. Задумавшись о своём, девушка и не заметила, как вышла на огромную поляну, которая была больше похожа на проплешину среди леса. Эмма понятия не имела, как выглядит дом ведьмы, и ждала, что жилищем будет какая-нибудь чёрная лачуга с каркающими воронами. И, разумеется, добротный светлый дом из брёвен, крыша которого зеленела ото мха, совсем не подходил на эту роль. У маленького сарая деловито копошились куры, не белые, как в деревне, а черные. Колдунья была дома — если это и впрямь был её дом. По крайней мере, ставни на окнах с белыми занавесками были открыты, а калитка распахнута настежь. Сразу шагнуть во двор Эмма не решилась: постояла пару минут, с опаской поглядывая на выбеленный временем собачий череп, висевший на колышке у калитки. Впрочем, убивать девушку не спешили, и она, затаив дыхание, ступила во двор. Ничего не произошло, разве что две отбившиеся от остальных чёрные курицы, хлопая крыльями, с недовольным квохтаньем отошли с дорожки. Эмма, ожидавшая искр, всполохов или чего-то не менее магического, с лёгким разочарованием оглядела ухоженный двор. Судя по всему, ведьма была хорошей хозяйкой. И тут за спиной девушки послышался треск. Она обернулась: жеребёнок ступил копытом в длинное корыто с пшеном, распугав кур, и, перепугавшись сам, взбрыкнул, расколов напополам сухое дерево. Эмма ахнула. — Ты что наделал?! — воскликнула она, дергая поводья и испуганно озираясь, высматривая ведьму. — Василёк! Жеребенок рванулся в сторону от нерадивой хозяйки, которая от неожиданности выпустила поводья. Почуяв свободу, тот ринулся куда-то за угол дома. — Стой! — в отчаянии крикнула Эмма, бросаясь следом за ним. Однако того, что Василёк убежит, она опасалась напрасно. Он остановился у одной из аккуратных грядок, которые были разбиты за домом, и, забавно поводя ушами, обнюхивал спелую морковь, которую протягивала ему молодая женщина, в чьих волосах виднелись вплетённые чёрные перья. — Бери, не отравлена, — хищно улыбнулась она, и жеребёнок тут же захрустел предложенным лакомством. — Спасибо вам, — Эмма подбежала к пропаже. — Ты не Василёк, ты Дурачина! Женщина рассмеялась. Гостья хотела перехватить поводья, но вдруг поняла, что они пропали, равно как и узда — её жеребенок был свободен как ветер. Эмма непонимающе тряхнула головой. — Он про тебя думает точно так же, — сообщила женщина, перехватывая поудобнее корзину, в которой лежали свежие, только-только с грядок овощи. — Как тебя сюда занесло? — Я ведьму ищу, — призналась Эмма. Женщина на злобную колдунью как-то не была похожа, ну разве что внешне, а потому гостья поинтересовалась: — Может, вы знаете, куда нужно идти дальше? — Зачем она тебе? — Продать этого дурня, — девушка похлопала Василька по шее. Тот в отместку попытался её лягнуть. Женщина хмыкнула, уже внимательнее разглядывая жеребёнка. Тот, присмирев, замер на одном месте, едва заметно перебирая копытами. Однако через пару мгновений хозяйка заинтересовалась гостьей, точно так же вглядываясь в её зелёные глаза. — Пойдём-ка со мной, — позвала вдруг она, делая шаг вперёд. — Не только это тебе нужно. Нервно сглотнувшей Эмме ничего не оставалось. Она двинулась следом за хозяйкой обратно на двор. Заметив расколотое корыто, женщина недовольно цокнула. — Больше ты ничего не разгромишь, надеюсь, — бросила она, легко взмахнув рукой. Деревянное корыто тут же стало целым, будто бы глупый жеребёнок и не наступал на него. Эмма нелепо приоткрыла рот, глядя в спину женщине: кажется, ведьма всё-таки нашлась. — Чего стала, — усмехнулась та, явно наслаждаясь удивлением простодушной девушки. — Шевелись. Оставив Василька на дворе, Эмма с опаской вошла в ведьмин дом. — Жеребёнок мне твой не нужен. Эмма, замершая у порога, тут же тяжело вздохнула, не скрывая своего огорчения. Ведьма ухмыльнулась. — А может, вы ещё передумаете? — неуверенно предложила девушка. — Хороший вырастет жеребчик. — Растить его, кормить, — пожала плечами хозяйка. — Тем более, зачем мне краденый конь? Закусив губу, Эмма пристыженно опустила глаза вниз, разглядывая дощатый пол. Да, свела соседского жеребёнка утром, пока пастух отвлёкся, и тут же поспешила вон из деревни. Ну, а что было ещё делать? Тем временем ведьма перекинула овощи в миску, поставила корзину в угол и вышла в другую комнату, скрывшись за плотной занавеской. Недолго думая, девушка поспешила за ней. — Тебе жить надоело? — поинтересовалась хозяйка, обернувшись. Гостья помотала головой, и ведьма закатила глаза: — Ничего не трогай. Эмма послушно встала у занавески, вместе с этим с нескрываемым восторгом поглядывая вокруг. Видимо, это была спальня: по крайне мере, в углу стояла широкая кровать с кучей одеял на ней. У стены напротив было множество полок, от пола до самого потолка. Все они были уставлены коробочками, баночками, флакончиками, кое-где лежали пучки высушенных трав, коренья и какие-то порошки. На самой нижней полке красовались книги, а в углу, у сундука — раскидистые оленьи рога. Ведьма взобралась по специальной лесенке на самый верх и вытянула руку в сторону. Слушаясь магии, лесенка тут же двинулась с места вдоль полок, пока женщина придирчиво оглядывала баночки и склянки с желтоватыми ярлычками. — Я же сказала, не трогай, — рявкнула она. Эмма, которая уже потянулась рукой к одной из книг, торопливо её отдёрнула. — Вот что нам нужно. Она выбрала два флакончика: один голубоватый, как будто бы светящийся изнутри, а другой маленький и почему-то иссиня-чёрный. — Часто сюда такие, как ты, заглядывают, — спустившись вниз, ведьма отряхнула юбки и, не скрывая насмешки, взглянула на гостью. — Правда, продажей коня ещё никто не прикрывался. Эмма непонимающе взглянула на женщину, которая фыркнула: — Я такие вещи без ошибки чувствую, хватит строить из себя невинность. Не церемонясь, хозяйка дома ухватила её за запястье и потянула обратно в кухню. Эмма мельком подумала о том, что у ведьмы очень уж мягкие руки. — Садись, — приказала та, выставляя на столе склянки с зельями и добавляя к ним кружку с колодезной водой, принесённой с утра. — Тебе только приплод убить, или папашку его тоже? Девушка оторопела, а ведьма, выдернув из подвешенного над печкой пучка два сухих стебелька, села рядом с ней. — За одного, так и быть, возьму твоего конька, за двоих золотой попрошу, — предупредила она. — Так что? Девушка подняла на неё глаза, и только сейчас хозяйка заметила, что они подозрительно блестят. Эмма не могла выдавить из себя ни слова. — Ты что, взаправду коня продавать пришла? Гостья кивнула. По её щекам покатились слёзы, и девушка попыталась утереть их ладонями. Нахмурившаяся ведьма двинула рукой, из ничего создавая чистую тряпицу, и протянула её Эмме вместо платка. — Дай-ка ещё раз проверю, — она без обиняков прижала ладонь к животу девушки и застыла, словно прислушиваясь. Гостья замерла, зачем-то зажмурившись. Ведьма долго молчала, а потом вдруг улыбнулась: — Есть в тебе ребенок. Как семечко, не понимает ещё, что пришёл в наш мир. Это стало последней каплей. Эмма всхлипнула и, отбросив платок в сторону, вскочила на ноги. Мало того, что с ней приключилось, так ещё и ребенок! Девушка ринулась в сторону двери, намереваясь сбежать от проклятой ведьмы куда подальше. Однако уйти ей не удалось. Женщине стоило лишь шепнуть, и крепкая дверь заперлась сама собою и не поддавалась, сколько Эмма ни пыталась её толкать, а ведьма, неторопливо поднявшаяся со скамьи, уже шла к гостье. — Ты что, не заметила, что лунной крови нет? — чуть склонила голову она, пристально глядя на раскрасневшуюся от слёз и суеты девушку. — Она опаздывает иногда! — Эмма в очередной раз ударила по двери и ринулась к окну. Ставни тут же захлопнулись. — На такой долгий срок? — выгнула бровь ведьма. — Ты глупая или притворяешься? — Выпусти меня отсюда! — крикнула девушка, пятясь назад от наступавшей на неё хозяйки дома. — Выпусти! Ведьма покачала головой и, вдруг исчезнув в фиолетовом дыме, оказалась рядом с Эммой. Та оторопела на какое-то мгновение, не понимая, куда она делась, и этого женщине хватило, чтобы потянуть её за волосы и влить в рот содержимое маленького пузырька, который появился в её руке. Девушка закашлялась от горечи и неосторожно задела рукой стопку вымытых тарелок, смахивая их со стола. Послышался оглушительный грохот. — Да от тебя одни проблемы, — пробормотала ведьма, подхватывая гостью под локоть и ведя её обратно на скамью. Видимо, зелье это было успокаивающим. По крайней мере, туман, застлавший Эмме глаза после ошеломляющей новости, исчез, а руки перестали дрожать. Она несколько раз глубоко вдохнула, окончательно приходя в себя. — Пей, — женщина втолкнула ей в руки кружку с голубоватым питьём. Эмма мотнула головой, вспомнив зелья из бутылочек. — Я не буду ребенка убивать, — подняла она голову, глядя огромными глазами на хозяйку дома. — Он не виноват ни в чём. — Это просто вода, — насмешливо фыркнула ведьма. Эмма недоверчиво покосилась на неё, а затем, тихо вздохнув, сделала маленький глоток. Женщина не соврала — просто прохладная свежая вода. — Как тебя зовут, бедолага? — Эмма Свон, — девушка заправила за ухо прядку светлых растрёпанных волос. — Я из деревни, которая… — Мне неважно, ко мне много откуда приходят, — тут же перебила её ведьма. — Лет тебе сколько? — Восемнадцать, — Эмма взглянула женщине в глаза и поинтересовалась: — А ты кто? Ведьма расхохоталась. — Надо же, какая смелая, — широко улыбнулась она. — Верь или не верь, Эмма Свон, но я даже рада тебя видеть. Моё имя Реджина. — Зачем я только пришла, — пробормотала девушка, отводя взгляд в сторону. Ведьма, всё ещё посмеиваясь себе под нос, отодвинула склянки, стоявшие на столе, подальше. — По любви ребенка сделали-то? — бесцеремонно поинтересовалась она. — Он меня обманул, — побледнела Эмма, сжимая ладони в кулаки. — Сказал, что любит, а сам… — Подожди, дай я, — ведьма снова перебила свою гостью. — Познакомились в таверне, выпили, затем комната, постель, а наутро никакой любви? — Познакомились в таверне, — кивнула девушка. — Только он меня обхаживал два месяца, сказал, мол, завтра приду с кольцом и при всех руки попрошу. — А ты и поверила? — Разумеется, поверила! — повысила тон Эмма. — Он-то сын торговца, при деньгах всегда. Да и красивый, что уж. Такие слова говорил, клялся всё время… Сказал про кольцо, я и решила, что вот оно, счастье сироте пришло. Реджина понимающе кивнула. Сколько таких историй она уже слышала и от беднячек, и от дочерей зажиточных людей, да вот только меньше таких наивных глупышек всё не становилось. Правда, эта девчонка была какой-то странной. Что-то отличало её от всех других, отличало совсем незаметно, но вот только от этого у ведьмы замирало сердце. Реджина подсела ближе и накрыла сухие и потресканные руки гостьи своими. — Я и сказала, мол, раз свадьба будет, так что ждать, — тем временем продолжала Эмма. — А утром ни его, ни кольца, ни браслета, который мне от мамы достался. Я его не снимала никогда, а тут подумала, может, где-то под стол упал, не заметила, а этот… Она на несколько секунд замолчала, утирая одинокую слезу и переводя дыхание. — Этот человек забрал браслет и уже всем внизу хвастался, что он меня… — Ясно, — поспешила произнести Реджина, пока у гостьи не начался очередной приступ слёз. — Я его и просила, и умоляла, чтобы браслет отдал, а он только смеялся и снова всем показывал, каждый вечер, — Эмма честно старалась не срываться на плач. — Рассказывал, что он красотку местную уломал… Ведьма молча сжала её ладони. Боль этой девушки она, казалось, чувствовала каждой клеточкой своего тела, и злость на подонка, сломавшего селянке жизнь, с каждой секундой разгоралась всё ярче. — Все в спину пальцами показывали, смеялись. Я из деревни решила уехать, — вздохнула девушка и, словно, не отдавая себе отчёта в том, что делает, переплела их пальцы. — Всё равно никого не осталось, где-нибудь заново начать хотела. А если и впрямь ребенок будет… Её глаза вновь заблестели, и Реджина поспешила приобнять Эмму за плечи. Та обвила её руками и прижалась к ведьме, как испуганное дитя. — Ну всё, хватит слёз, — женщина почувствовала себя неловко. И с какой это стати она жалеет эту глупую девчонку? — Ты бы всё равно до города не дошла. И тут в её голове мелькнула шальная мысль. А что если… — Знаешь, а ты и впрямь красивая, — вырвалось у Реджины раньше, чем она успела это осознать. — Видно, и ребенок-то симпатичным будет. — Мне что с этого? — девушка отстранилась от ведьмы, утирая со щёк слезы. — Будто это мне даст кров и деньги, чтобы его вырастить. — А если дам я? Эмма посмотрела на неё огромными глазами. — За просто так? — выдохнула она, не веря своим ушам. — Нет, — покачала головой Реджина, оценивающе глядя на девушку рядом с собой. — У меня есть к тебе… предложение. Гостья медленно кивнула, готовая выслушать. Ведьма взяла её за руку. — Видишь ли, Эмма, — женщина прижала её ладонь к своему животу, — у каждой магии есть цена. Моё чрево мертво, и подарить жизнь я никогда не смогу. Девушка чуть сжала пальцы, чувствуя тепло ведьминского тела через ткань платья. — А вот ты сможешь, — продолжила она, свободной рукой касаясь живота Эммы. — Тебе дитя не нужно, а мне… — Тебе нужен… — Девушка мотнула головой, пытаясь сложить всё воедино. — Хочешь забрать моего ребенка? — Хочу, — кивнула ведьма. — Заплачу, сколько скажешь. В наступившей тишине было слышно, как где-то на чердаке, мелко-мелко перебирая лапками, пробежала мышь. Реджина отпустила девушку, встала и, запалив огонь в очаге, поставила греться воду в натёртом до блеска чайнике. Магией она пользоваться не стала. — Если я соглашусь? — Всё там, — махнула рукой Реджина. Обернувшись, Эмма увидела на столе желтоватый лист. Взяв его в руки, она вчиталась в текст, написанный аккуратным почерком. «Я, Эмма Свон, обязуюсь отдать…никаких прав…воспитать, как родного…». Строчки рябили перед глазами, и девушка даже провела рукой по лицу, стараясь избавиться от чёрных мушек. — Что это такое? — обратилась она к ведьме, которая хлопотала у шкафчиков. — Контракт, — обернулась та. — Я принимаю тебя у себя в доме на все время, что ты будешь носить ребенка, а затем, если родится здоровое дитя, плачу тебе, как захочешь. — А если я не соглашусь? Или оставлю ребенка себе? — Не согласишься — дело твоё, иди на все четыре стороны, — пожала плечами Реджина. — Не отдашь дитя — я убью тебя и всё равно заберу его. Эмма испуганно дернулась, хотя ведьма, похоже, причинять ей вреда пока что не собиралась. Всё, кажется, звучало довольно неплохо: ребенок будет любим и обласкан, а у неё будут деньги и, может быть, даже шанс на хорошую жизнь. — Я дам тебе кров, буду кормить и одевать, — тем временем продолжила женщина. — Любое твоё желание будет исполнено. В рамках разумного, конечно. — Я хочу для него лучшего шанса, — вздохнула девушка, опуская голову. — Со мной… Я ему ничего не смогу дать. — Так что, лесная ведьма недостаточно хороша? — хмыкнула Реджина, ставя на стол две кружки. — Лучше, чем деревенская… — Эмма запнулась. — Лучше, чем я. Женщина молча протянула ей острую иголку. Гостья поморщилась. Когда она шла сюда, надеясь лишь на пару серебрушек, то и подумать не могла, что получит вот такое вот предложение. Однако контракт всё ещё лежал перед ней, и девушка снова пробежала его глазами, проверяя, всё ли там упомянуто. — Я ведь могу назначить цену потом? — спросила она, оборачиваясь на Реджину. — Если всё получится? — Как хочешь, — пожала плечами ведьма, добавляя к кружкам тарелку со свежим печеньем, от вида которого у девушки потекли слюнки. — Тогда я согласна, — быстро выговорила Эмма и, не позволяя себе передумать, уколола свой палец. Капля алой крови — и контракт, полыхнув, исчез, оставив растерянную девушку непонимающе смотреть на стол перед ней. Реджина довольно потерла свои ладони. — Вот и замечательно, — в её голосе появились странные мурлыкающие нотки. — Встань-ка. Эмма поднялась на ноги и не успела даже возразить, когда ведьма коснулась её живота уже двумя руками. В этот же момент девушка прочувствовала неясную тревогу, которая, впрочем, тут же исчезла, словно её и не было. — Мне теперь всегда придётся так стоять, когда ты захочешь… — Ага, — Реджина её даже не дослушала. — Это было в контракте. Эмма закусила губу. Конечно, в прикосновениях ведьмы не было ничего неприличного, но это всё равно смущало. — Мне надо пристроить Василька, — пробормотала она. — Сперва чай, — Реджина улыбнулась ей, словно сытая кошка. — Тебе нельзя быть голодной. Давай, бери печенье. Клянусь, оно не отравлено. Эмма невесело усмехнулась, понимая, что где-то она уже это слышала. Ведьма тем временем налила в кружки горячего чая, приятно пахнущего мятой, и села уже напротив девушки, то и дело поглядывая на неё. Впрочем, Эмма этого не замечала, с проснувшимся любопытством оглядывая просторную кухню. Кажется, судьба всё-таки подарила ей шанс всё исправить.