***
Цветущий, залитый солнцем, играющим на ярких фасадах домов и зелени садов, Боклер чем-то напомнил Дите летнюю Прагу. Женщина ожидала почувствовать щемящую тоску по родному дому, ту, о которой пишут в своих мемуарах путешественники, думала, что слезы навернутся на глаза, когда она вспомнила об оставшемся в Кутной Горе Яне, но с изумлением поняла, что ей по сути все равно. Первый испуг, вызванный перемещением в другой мир и свалившимися на голову Диты неприятностями, растворился в шумной суете Туссента, наполненного ароматами вина и какой-то чудной бесшабашностью, невольно заставляющей улыбаться. Умом женщина понимала, что радоваться в общем-то нечему, но смерть Мильтона де Пейрак-Пейрана, которого она и знала-то всего два дня, угнетала ее гораздо больше, чем разлука с друзьями и родственниками. Лицо Геральта тоже слегка посветлело, хотя ведьмак, очевидно, всегда оставался сдержанным и сосредоточенным. — Благородные господа! Странствующие рыцари! — драл горло глашатай, стоящий на углу большого дома, выкрашенного желтой краской, с затейливой лепниной над окнами и дверью. — Все-все-все! Если вы желаете испытать свою храбрость или насладиться невиданным зрелищем! Большой Турнир Туссента приглашает вас! Всех-всех-всех… Дита догнала ведьмака, вспомнив просьбу Гильома де Лонгфаля: — Геральт, тот парень, что дрался с великаном, а потом с шарлеем… — Гильом, кажется, — ведьмак чуть замедлил шаг, давая женщине возможность поравняться с ним, — родственник Пальмерина. — Да, он, — Дита вцепилась в локоть Геральта, чтобы не сильно отставать от него: растертые, натруженные ноги болели так, что она их переставляла с большим трудом, а ведьмак шагал широко и довольно быстро. — Он говорил, что у него к тебе какое-то дело, поэтому просил навестить его. У него где-то в Боклере дом, только я вот не уточнила где… — Найти его не проблема, — Геральт отмахнулся от пышнотелой барышни с корзиной цветов, которая попыталась предложить ведьмаку приобрести букетик для его «дамы сердца». — А о чем хочет поговорить, он не уточнял? — Нет, — Дита покачала головой, — им как раз врач занимался, поэтому толком объяснить он ничего не успел. — Будет время — загляну, — ведьмак остановился и пробежал взглядом по вывескам, покачивающимся на фасадах узких зданий, которые, словно часовые, выстроились вдоль широкой площади, бурлящей жизнью. Посреди площади красовался мраморный фонтан, украшенный рельефом из виноградных лоз и силуэтов обнаженных женщин. Солнце играло в каплях воды, а вокруг фонтана бегали вездесущие дети, с веселыми криками обрызгивая прохожих. Одного озорника уже успел изловить седовласый господин и теперь громко вычитывал его, крепко ухватив за ухо, в то время как сопровождающая его дама сосредоточенно вытирала мокрое лицо кружевным платочком. Неподалеку от фонтана, смастерив себе из деревянных ящиков помост, бродячий менестрель тоскливо завывал о неразделенной любви. Рядом с помостом печально вздыхали юные девы, теребящие в руках платки и одаряя певца восхищенными взглядами. Геральт, правда, таланта менестреля не оценил: — Да уж, не Лютик, явно не Лютик… — буркнул он, увлекая Диту за собой к одной из распахнутых дверей, над которой красовалась красно-зеленая вывеска изображающая катушку ниток, ножницы и иглу. — А кто такой Лютик? — женщина окинула взглядом безупречно-чистую портняжную мастерскую, обставленную красно-коричневой мебелью и заваленную одеждой всех возможных цветов и фасонов. — Мой друг, — ведьмак повертел головой, выискивая хозяина магазина, и добавил, жестом подзывая очкастого портного к себе, — только не вздумай упоминать о нем при Анариетте, она тебе спасибо не скажет. Спустя почти два часа счастливая Дита, щурясь от яркого солнышка, вышла из мастерской. Потертые сапоги остались прежними, зато вместо колючих зеленых штанов, которые портной отправил прямиком в камин, стоило ему к ним прикоснуться, в них были заправлены серебристо-серые бриджи из тонкой кожи. Грязная сорочка с драными кружевами тоже присоединилась к штанам в камине, равно как и огромный неопрятный жилет. Вместо этого под блестящим дамастовым корсетом с лиственным узором сверкала чистотой шелковая рубашка с узкими рукавами, плотно облегающими запястья женщины. Через плечо Дита перекинула короткую кожаную курточку, в тон штанам, а на голову, чтобы прикрыть «седину», надела берет, украшенный пером цапли, который почему-то вызвал загадочную улыбку у ведьмака. — Слушай, — Дита повернулась к Геральту, которому, чтобы оплатить обновки, пришлось вывались все содержимое своего сильно похудевшего кошелька. — Ты же последние деньги потратил… — Ничего, — Геральт поправил на плече полотняную торбу, набитую сменными трусами и рубашками для Диты. — Пару лет назад в местном банке на мое имя открыли счет. Там должна была уже скопиться немаленькая сумма. Пойдем, заберем. И тогда уже сдам куртку на починку. Банк «Чианфанелли» поражал роскошью обстановки, а также хладнокровностью его сотрудников. Дита в восторге наблюдала за тем, как взмыленный Геральт мотается из кабинета в кабинет, от одного окна к другому, в бесплодных попытках снять деньги со своего счета. Самой же женщине ведьмак велел ждать его у входа в банк и никуда не уходить, поэтому Дита примостилась возле кадки с каким-то разлапистым растением и принялась читать банковские листовки. — Вот холера! — разъяренный Геральт уселся рядом с женщиной на широкую скамью и в сердцах ударил кулаком по столику. — Я, видите ли, умершим считаюсь! — Во как, — изумилась Дита, — а почему? — Да потому, что несколько лет назад меня почти убили, — раздраженно ответил ведьмак. Он схватил со стола одну листовочку, повертел ее в руках, а потом разорвал на мелкие кусочки, которые демонстративно швырнул на красный узорчатый ковер, чем вызвал крайнюю степень недовольства у суровых охранников-краснолюдов. — И теперь тебе деньги не хотят отдавать? — Дита покосилась на забранное решеткой окошко, за которым мило общались и потягивали вино три барышни, являющиеся сотрудницами банка. — Нет, они хотят мне отдать деньги, но только если я подам справку «А тридцать восемь», которую не выдают без «Формы двести два», которую не могут мне дать без справки «А тридцать восемь»! — на едином дыхании выпалил Геральт, вскочил со скамьи и принялся расхаживать туда-сюда по холлу банка. — А сейчас у них, видите ли, перерыв! Ведьмак замолчал, провожая взглядом двух зажиточных горожан, которые, обсуждая курс новиградской кроны, вышли из банка. — Так давай подождем до конца перерыва, — Дита похлопала по скамейке, приглашая Геральта сесть. — От того, что ты тут молнии мечешь, быстрее не будет… — Чтобы я еще хоть раз связался с этими бюрократами, — прорычал ведьмак, снова усаживаясь на скамью. Со второго этажа банка спустился аккуратно одетый господин, печально вздохнул и подошел к скамейке, на которой сидели Дита и обозленный ведьмак: — Позволите присесть? Не успел забрать все бумаги до перерыва, придется подождать. Геральт демонстративно пододвинулся, закинул ногу на ногу и уставился в окно с такой миной, что, казалось, стекло должно лопнуть от одного взгляда его кошачьих глаз. Дита придвинулась поближе к ведьмаку, уступая место мужчине, который расстегнул нижние пуговице на своем бархатном дублете и, кряхтя, опустился на полированное дерево. — Бюрократия может довести до белого каления, — улыбнулся господин, доставая из кармашка платок и вытирая им испарину на лбу. — Признаюсь, даже я иногда начинаю нервничать. — Еще бы, — буркнул Геральт, не поворачиваясь. Из окошка донесся заливистый хохот сотрудниц банка, а Дита отчетливо услышала, как скрипнули зубы ведьмака. — Вы вроде тут часто бываете, сударь, — осторожно поинтересовалась женщина у господина, который уже убрал платочек, водрузил на нос очки в черной оправе и взялся читать листовку, в которой банк «Чианфанелли» предлагал всем желающим открыть депозитный счет под самый высокий процент. — Частенько, — мужчина отложил листовку и внимательно посмотрел на Диту. — А вот ваш друг, как я полагаю, не так закален в горниле бумажной волокиты, как я. Не так ли, милсдарь? — обратился господин к затянутой в черную кожу спине Геральта. — Не часто, — процедил ведьмак сквозь зубы, но все-таки соизволил повернуться к собеседникам. Дита укоризненно посмотрела на недовольную физиономию своего спутника: — Может, вы подскажете, как правильно заслужить расположение очаровательных барышень, которые служат в этом банке? Видите ли, у нас множество срочных дел, напрямую касающихся задания, порученного самой добродетельной княгиней Анной-Генриеттой, а время бежит так быстро… — Не продолжайте, сударыня, — господин склонился к женщине и приглушил голос. — Вот посмотрите на этих девушек, и вы, сударь, тоже… Сидят они тут целыми днями и доброго слова не слышат. Конечно, они и платят клиентам той же монетой. Вот если бы вы им какой комплимент сказали или букетик справили, то глядишь и сдвинулось бы ваше дело с мертвой точки. — Нет у меня денег ни на какой букет, — устало выдохнул Геральт. Дита виновато посмотрела на свой новый, с иголочки, наряд и решительно встала. — Жди здесь, — она похлопала Геральта по плечу и добавила, опережая его вопрос. — Вернусь через десять минут… Придерживая берет, женщина выскочила на залитую солнцем улицу и осмотрелась. Ближайшая клумба нашлась в паре десятков метров, у массивной черной двери богатого дома. Единственная сложность заключалась в том, что на яркие благоухающие цветы с балкона любовалась почтенного вида дама, лениво обмахивающаяся веером. Дита быстро прошлась туда-сюда по улице, но остальная растительность, представленная вблизи банка, на букет не годилась совершенно. Тогда женщина решилась на отчаянный шаг: она прямо на глазах у опешившей от такой наглости дамы впрыгнула в клумбу, с корнем вырвала оттуда охапку цветов и пустилась наутек. Прямо на бегу Дита обрывала испачканные землей корни и пожухлые листья, полностью игнорируя доносящиеся из-за ее спины вопли. Влетев в банк, запыхавшаяся Дита сунула Геральту цветы и с невинным видом села на скамью, попутно отряхивая руки от грязи и тонкой липкой паутины. Опрятный господин изумленно уставился на женщину сквозь стекла очков, но ведьмак только переложил цветы так, чтобы они заимели более-менее товарный вид, сорвал последние испачканные листы, которые выбросил в кадку с растением, и изобразив на лице приятную улыбку направился к окошку. Букет сработал. Довольная девица выскочила из своей каморки и, весело щебеча, повлекла Геральта за собой в глубины банка «Чианфанелли». Дита выдохнула, но рано. Двери банка распахнулись и в холл влетели два крепких юноши, в сопровождении той самой женщины в летах, на глазах у которой Дита испортила клумбу. Один из парней на ходу вытирал мыльную пену с лица, а второй дожевывал куриную ножку. Сама же пожилая госпожа обвела цепким взглядом убранное деревом и коврами помещение и властным жестом указала на вжавшуюся в стену Диту: — Вот эта мерзавка! — проговорила госпожа низким грудным голосом. Парни переглянулись, а тот, что был с куриной ногой, еще и недобро усмехнулся, и подошли к женщине, которой резко захотелось вернуться в родной мир, где вопль «Полиция! Убивают!» мог разом решить все проблемы. — Так, значицца, это ты испортила клумбу матушки Шаврез? — набычившись, спросил молодчик, у которого вокруг рта все еще виднелись ошметки пены. Дита посмотрела на опрятного господина как на последнюю надежду на спасение, но тот только пожал плечами, встал и протиснувшись мимо парней покинул банк. — Что ты у нее спрашиваешь! — воскликнула пожилая госпожа. — Я ее своими глазами видела! Ух! Хватай за патлы! Ишь наглости набралась! — Милсдари и милсдарыня, при всем уважении, — к разгневанным горожанам вальяжно подошел один из краснолюдов — охранников банка. — В помещении мордобой устраивать строго запрещено, так что коли хотите драться и ругаться — извольте на улицу. — Я никуда не пойду, — Дита вскочила со скамьи и спряталась за широкой спиной охранника. По крайней мере настолько, насколько могла, поскольку даже верхушкой остроконечного шлема краснолюд едва доставал до груди женщины. — А кто тя спрашивать будет, — гаркнул один из молодчиков, вертя в пальцах куриную кость. — Ща за титьки сцапаем, наружу вытащим и там разбирательство устроим! Он даже сделал шаг по направлению к Дите, но бородатый охранник заступил ему дорогу: — Барышня пришла в сопровождении кавалера, милсдарь, так что дождется оного она здесь. А как кавалер изволят явиться, тогда и поговорите… Минуты тянулись очень долго. Охранники банка «Чианфанелли» негромко переговаривались, в то время как молодые люди, сопровождающие обиженную госпожу, недобро смотрели на Диту и потрясали кулаками. — Что, баба? Жмешься? — спросил тот, что до сих пор не до конца вытер пену со свежевыбритой физиономии. — И правильно жмешься. Ща мы тваму кавалеру рыло подчистим. В качестве, так сказать, компенсации… «Кавалер» вышел из подвала банка с таким выражением лица, что Дита засомневалась в правильности своего решения дождаться Геральта. Зато праведные мстители воодушевились, когда заметили, как женщина попятилась от ведьмака. — Что шарахаешься? — удивился Геральт, хватая Диту за рукав. — Пойдем… — Эт куда пойдем? — нахально крикнул молодчик, до сих пор сжимающий в кулак куриную косточку. — Ты, мужик, сперва за поведение своей бабы ответь, которая клумбу нашей маманьке испортила. Или оплати убытки, так сказать… — Убытки? — ведьмак слегка приподнял бровь, не очень удачно изображая изумление. — Ну, коль надо возмещать, так пойдем, поговорим. Так, крепко удерживая Диту за локоть, Геральт прошел мимо оскорбленных осквернением клумбы горожан на улицу, залитую мягким оранжевым светом вечернего солнышка. Там ведьмак шепнул женщине: «Подожди в сторонке», и круто развернулся к неприятно гикающим парням. Дита даже не успела заметить, как Геральт ударил первого. Мгновение назад молодчик уверенно стоял на ногах, и вдруг с размаху влетел спиной в стену банка. Второй даже успел сжать кулаки, но ведьмак от души пнул его ногой в живот, и парень покатился по земле. В это время, первый отлип от стены и попытался ударить Геральта в спину кулаком, в котором он по-прежнему сжимал косточку. Когда серебряные набивки на перчатке ведьмака врезались в его челюсть, он наконец выронил кость, а вместе с ней по мощеной улочке полетели и несколько зубов молодца. Второй, пошатываясь, встал и уже хотел снова напасть на обидчика, когда матушка Шаврез кинулась ему наперерез и повисла, вцепившись в порванную и испачканную рубаху. — Не надо, Пауль, оставь. Пес с ними, с цветами, пусть подавится! Пойдем, Пауль, давай, помоги подняться брату, давай… Геральт равнодушно пожал плечами и, снова подхватив Диту под руку, пошел в направлении гостиницы, где в конюшне их ожидали Плотва и крапчатая. Женщина обернулась через плечо и увидела, как пожилая госпожа вместе с Паулем склонились над распростертым на земле парнем, оставшимся, как минимум, без трех зубов. — Деньги не смог снять? — спросила Дита у притихшего ведьмака. — Через две недели заберу, — хрипло ответил Геральт, еще больше ускоряя шаг. — Этот кретин Чианфанелли прикарманил их, как только до него дошли слухи о моей смерти. Пришлось дать ему время, чтобы он подсобирал и вклад, и проценты. — И что теперь? — женщина в очередной раз виновато посмотрела на свой красивый наряд и стащила с головы берет. — А ничего, — буркнул ведьмак, — возьму заказ, за него заплатят. Не бойся, с голоду не помрем. А сейчас поехали, отвезу тебя на винодельню, а сам поеду к Регису. Черт знает сколько времени потеряли с этими, сука, бюрократами.***
До «Корво Бьянко» Геральт и Дита добрались довольно быстро, даже стемнеть не успело. На подворье копошились люди, громко лаяла собака, а на заборе, объедая побеги плюща, стояла пестрая коза. Ведьмак спешился и решительно направился ко входу в поместье, вот только Дита за ним не спешила. Расставание с ведьмаком, особенно в свете последних событий, отнюдь не радовало женщину. — Эй! — гаркнул Геральт, дергая дверь в дом. — У кого ключи?! — Ща вще будет, гошподин! — прошамкал беззубый старичок, выглядывая из-под навеса, где валялись груды всяческого хозяйственного мусора. — Вы, никак, новый хожяин? Так ведь? — Так, так, — недовольно нахмурился ведьмак, провожая хромающего деда мрачным взглядом. — Давай быстрее, у меня нет времени. — Шию минуту, шию минуту, гошподин… — пообещал старик, ускоряясь. По пути он врезался в деревянные козлы, стоящие почему-то прямо на лестнице, ведущей к поместью. Трухлявая конструкция с громким треском завалилась, напугав черно-белого кота, который зашипел, выгнув дугой спину. — Геральт, не оставляй меня здесь, — взмолилась Дита, наблюдая за тем, как дед кряхтя и охая прыгает по каменным ступеням. Ведьмак только отмахнулся: — Тебе ж не с этим, — он кивнул в ту сторону, где за углом неопрятного сарая скрылся старик, — в одной комнате ночевать. Сейчас устроим тебя, все ж лучше, чем с вампиром на кладбище. — Ну, ты же сам говорил, что Регис безопасен, — женщина посмотрела на облупившийся фасад поместья, местами заляпанный кровью погибших гвардейцев, и почувствовала, как по спине пробежал холодок. Кладбище в компании ведьмака ее смущало куда меньше, чем поместье, где еще недавно была братская могила. — Нема клюшшиков, гошподин, — сообщил вернувшийся дедок. — Варнава-Бажиль в город поехал. К ноши обещалшя быть. У него клюшики и ешть! — Холера. Ладно, проваливай, — ведьмак мрачно посмотрел на улыбающуюся во весь рот Диту. — Что довольная такая? Поехали! Кладбище выглядело спокойным и пустынным, несмотря на то, что Геральт заявил, что место это нечистое, стоило ему только приблизиться к кладбищенской ограде. С собой ведьмак взял только эликсиры, оружие да странную руку, которая, как выяснилось накануне вечером, принадлежала Детлаффу — Бестии из Боклера. Лошадей оставили в корчме, находившейся неподалеку от Мер-Лашез. Мальчишка конюший недовольно покосился на странную пару, пообещавшую заплатить за постой лошадей, когда они придут за ними, но отказать жуткому вооруженному «возьмаку» побоялся. — Он сказал, что остановился в склепе, — пробормотал Геральт, перешагивая через потрескавшиеся от времени и стихии могильные плиты. Дита старалась ступать след в след за ведьмаком. Кладбище Мер-Лашез могло бы послужить эталоном для любого кладбища с дурной славой. На высохших деревьях с покореженными стволами оглушительно каркали вороны, по темно-зеленой траве стелилась бледная дымка, несколько мраморных обелисков, словно привидения, выделялись на фоне сгущающихся сумерек. Женщина подумала, что вряд ли рискнула бы полезть сюда сама, даже солнечным днем. Уж очень сильно веяло холодком смерти от старинных надгробий, а глаза статуй слишком пристально следили за незваными гостями. — Наверное, это здесь, — ведьмак дернул резную дверь одинокого склепа, возвышавшегося среди низеньких памятников — настолько старых, что местами от них откололись целые куски гранита, а некоторые и вовсе больше напоминали выкрошившиеся зубы древнего старца, нежели надгробия. Дверь не поддалась. Геральт дернул еще несколько раз с тем же результатом. — Может, спит? — ляпнула Дита, сама удивляясь глупости сказанного. — А кто его знает, — ведьмак в сердцах пнул дверь, но та не поддалась. — Ладно, жди здесь, я попробую найти другой вход. Может, где-то есть тайный лаз, но тебе там точно не место. На старых кладбищах часто живут… — Геральт осекся, увидев изменившееся лицо Диты. — Жди здесь. Женщина тяжело вздохнула и опустилась на обломок колонны, одной из четырех, что поддерживали козырек над дверью склепа. — Жду здесь! — отрапортовала она, как обычно, удаляющейся спине ведьмака. Ворон слетел с дерева и приземлился возле ног женщины. Склонив голову, умная птица подошла поближе и легонько клюнула сапог Диты. Женщина протянула ворону руку и тот аккуратно ухватил клювом ее за палец. — Осторожно, — шепнула Дита, а черная птица каркнула, взмахнула крыльями и полетела прочь. — Удивительные птицы эти вороны, не находите? Женщина вскочила со своего места и круто развернулась, готовая бежать прочь, не разбирая дороги. — Простите, что напугал, — Регис стоял у входа в склеп, дверь в который по-прежнему была заперта. — Признаться, я не ожидал застать вас здесь, сударыня, еще и в одиночестве. Дита перевела дыхание и крепко сцепила дрожащие пальцы рук: — Геральт увидел, что дверь заперта, и пошел искать другой вход, а мне велел дожидаться его здесь, — она постаралась ответить спокойно, но голос все равно срывался. Вампир извлек из кармана своего темно-зеленого кафтана ключ, который женщина едва различила в вечерней мгле: — Да, я не ожидал, что Геральт придет не один, поэтому не потрудился заранее отпереть вход в мое временное пристанище. Что ж, Дита, пойдемте, подождем нашего друга внутри, — Регис провернул ключ и замок склепа на удивление громко щелкнул. Хотя, возможно, дело было в том, что вокруг как-то разом притихли все вороны. Дита шагнула за вампиром в холодную темноту. — Держитесь за меня, — Регис протянул женщине руку, — видите ли, мне свет не принципиален, а вот вы можете упасть. Боюсь, в этой части склепа не очень прибрано. Дита крепко сжала прохладную ладонь вампира и практически вслепую двинулась за ним по темному проходу между массивными стенами склепа. Дверь захлопнулась сама собой, погрузив все вокруг в кромешную тьму. Под ногами женщины что-то похрустывало и она предпочитала не думать о том, что это может быть. Сейчас ее ощущения были схожи с теми, что она испытывала находясь в Костнице, но неясное беспокойство усугублялось тем, что рядом с ней было очень могущественное существо, неравнодушное к человеческой крови. — Осторожно, тут ступеньки. Давайте я помогу, — Дита почувствовала, как рука Региса легла ей на талию, а ее ноздрей коснулся запах трав, исходящий от вампира. Ноги женщины оторвались от земли, и она удивленно уставилась туда, где должно было быть лицо Региса. — Думаю, что будет проще, если я вас спущу сам, — спокойно сказал вампир, уверенно спускаясь по ступенькам, при этом в его голосе не было слышно ни следа напряжения, словно он не нес одной рукой довольно-таки увесистую, как показал опыт охоты на яйцо феникса, бабу, еще и в кромешной темноте, а прогуливался под ярким солнышком. — Спасибо, но я, наверное, могла бы и сама, — вцепившись в жесткую ткань кафтана Региса, пробормотала Дита. — Поверьте, мне не трудно. Тем более, что мы уже пришли и сейчас будет светлее. Вампир опустил женщину на пол возле двери, из-под которой виднелась полоска красноватого света. Дита сняла берет, слегка сбившийся во время спуска, сунула его за пояс и шагнула вслед за Регисом в просторный зал, посреди которого в окружении колон из белого мрамора стоял впечатляющих размеров каменный гроб. Верхушки колон утопали в непроницаемом мраке, господствующем под потолком склепа. Мерцающий свет давали редкие светильники, но для обыкновенного человека их все равно было недостаточно. Это Дита поняла сразу после того, как первый раз споткнулась о невидимую в плохом освещении выбоину в каменном полу. Регис тут же подхватил ее под руку: — Простите за неудобства, я редко принимаю гостей… — Ничего, все в порядке, — выпалила женщина, морщась: она сильно ушибла из без того больной растертый палец, но тут же постаралась взять себя в руки — вампир был предельно вежлив и деликатен, и Дита чувствовала необходимость держаться в рамках приличия. — Вы же ждали Геральта, а не меня, так что все хорошо. И простите за вторжение. Просто мне негде было остаться. Регис пристально посмотрел на женщину. Он был высок и строен и, несмотря на седину в слегка растрепанных волосах, выглядел он совершенно не старым, во всяком случае, морщин на бледном породистом лице практически не было. Колышущееся пламя светильников отражалось в густо-черных глазах вампира. На его темно-зеленом стеганом кафтане виднелась свежая заплатка. Диту передернуло, когда она вспомнила, при каких обстоятельствах Регис порвал одежду, но, видимо, вампир истолковал поведение незваной гостьи по-своему: — Простите, если я вас пугаю, Дита, — сказал он чуть прохладнее, чем прежде. — Вы можете подождать Геральта здесь, а я, пожалуй, займусь своими делами. Думаю, что наш друг скоро объявится, он редко заставляет себя долго ждать. — Нет, Регис, — встрепенулась женщина, когда вампир уже повернулся к ней спиной, намереваясь удалиться, — я просто вспомнила, как вчера в вас проделали дыру, и мне стало немного не по себе. Это не связано с вашей природой, просто не каждый день такое видишь… — Дита скорчила гримасу, а потом резко вытянула руку и покрутила ей в воздухе, примерно повторяя вчерашние действия Детлаффа. — Если я правильно понял, то вам вообще все ново в этом мире, — Регис улыбнулся, наблюдая за ее ужимками, но голос вампира заметно смягчился. — Но с моей стороны крайне невежливо заставлять вас стоять, пойдемте, — он протянул Дите руку, но та за нее не взялась. Вместо этого женщина приоткрыв рот рассматривала скелет, надетый на подставку для факела. Скелет был человеческим и выглядел бы вполне заурядно, если бы на его голове не красовался ржавый железный шлем, а на одной кисти — массивная латная перчатка. Ввиду того, что шлем слегка съехал на бок, вид у скелета был весьма залихватский. — А, — вампир, казалось слегка смутился, — это маленькая деталь, чтобы не так остро ощущать свое одиночество. Там, где я оборудовал себе кабинет, есть еще один… Дита улыбнулась во весь рот: — Славно получилось, — мистический страх перед древними костями напрочь испарился, и женщина едва сдержалась от того, чтобы щелкнуть челюстью скелета. Неожиданно в углу склепа что-то громко бахнуло, и из облака пыли вышел грязный, опутанный паутиной ведьмак. — Регис! — гаркнул Геральт, не заметив вампира и стоящую рядом с ним Диту. — Тебя не научили открывать дверь, если ждешь гостей? — Признаюсь, я думал, что тебе не составит труда пройти по тайному проходу, друг мой, — отозвался Регис отстраняясь от Диты чуть быстрее, чем следовало, и выглядывая из-за колоны. — Но когда я почувствовал, что ты пришел не один, то вышел из убежища. Мы с Дитой прошли через главный вход, и если бы ты оказался чуть терпеливее, то составил бы нам компанию. Дита помахала раздраженному сверх меры ведьмаку. — Ну конечно, — Геральт спрятал клинок, который до сих пор сжимал в руке, в ножны. — Смотри, чтобы с такой твоей прытью мне не пришлось спасать Диту от ревности суккуба. — Милая Дита, — Регис повернулся к женщине, которая непонимающе переводила взгляд с вампира на ведьмака, — не переживайте, с моей стороны и со стороны моих знакомых вам ничего не грозит… — Это как сказать, — фыркнул Геральт, по хозяйски обходя владения вампира. — Угроза исходит, как минимум, от твоего друга, и я хотел бы его побыстрее найти. Регис тяжело вздохнул и принялся подниматься по узкой каменной лесенке, ведущей на второй ярус склепа, где виднелись очертания простенькой мебели и кое-какого хозяйственного скарба. Дита, пристально глядя под ноги, последовала за ним, а вот Геральт не спешил. Ведьмак замер посреди погребального зала в героической позе: чуть расставив ноги и скрестив руки на груди, и выжидательно смотрел на вампира. — Геральт, — Регис остановился, мимоходом подав поднимающейся по ступенькам Дите руку, — я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Но дело не в твоих желаниях и твоем долге, а в том, чего Детлафф хочет. И если он не захочет, ты его не найдешь, что закрывает любую дискуссию. Дита, — вампир указал на низкий стул с жесткой спинкой, приставленный к небольшому столу, на котором живописной горкой лежали разнообразные книги, — присаживайтесь, пожалуйста, в ногах правды нет. Женщина послушно села на стул и навострила уши. Общество высшего вампира и ведьмака было до крайности интересным. Тем более, что обсуждали они весьма животрепещущую тему. Геральт тоже взобрался по ступенькам, стряхивая с рукавов куртки липкую серую паутину: — Но должен же быть какой-то способ, — он, не дожидаясь приглашения, уселся на второй стул. Регис остался стоять. — Вампира не обнаружить чувствами, на нас не действует магия предсказаний. Даже самый точный мегаскоп ничего не даст… — Ну, у нас есть эта штуковина, — ведьмак пошарил в сумке и извлек из нее отрубленную руку Детлаффа, которая слабо дернулась, словно приветствуя всех собравшихся, стоило ей явиться на свет. — Она не поможет? — Откуда она у тебя? — изумился Регис, разглядывая кисть. — Нашел у одной из жертв Бестии, в излучине реки. Труп был расчленен, причем кистей оказалось три. Дита согласилась со мной, что эта, с перстнем, явно лишняя. К тому же, ею интересовалась брукса. Словно завороженный, вампир смотрел на слабо дергающуюся руку, а потом решительно взял ее и поднес к своему лицу. Дита невольно поморщилась, когда Регис обнюхал окровавленное запястье. Ведьмак оставался бесстрастен, но когда он посмотрел на женщину, в его глазах отразилось понимание. Вампир закрыл глаза и тяжело перевел дыхание. Потом он осторожно снял перстень с пальца и небрежно бросил кисть на стол, прямо перед Дитой, которая плюнула на выдержку и отодвинулась подальше. — Это рука Детлаффа, — сказал Регис, разглядывая перстень, — без сомнения. И она нам пригодится. Геральт улыбнулся женщине уголком рта и передвинул дергающуюся руку поближе к себе. — А ты не можешь его просто вызвать? — спросил он у вампира, который продолжал с отсутствующим видом вертеть украшение в длинных пальцах. — Вы же высшие вампиры, должен быть способ. — Если быть с тобой до конца откровенным, то способ есть, — нехотя признался Регис, отвлекаясь от созерцания перстня, — но поверь, мы не хотим прибегать к нему без крайней на то нужды. — Херово, — поджал губы ведьмак. — А почему так? — Есть одно существо, которое имеет право, — точнее, власть, — призвать Детлаффа в нужное место. Только вот добраться до него и говорить с ним — все равно, что балансировать на тонком канате над озером с кипящей лавой. Занятие весьма опасное и для тебя, и для меня. Ввиду всех обстоятельств, одно из которых сидит сейчас рядом с нами, — Регис мягко улыбнулся Дите, по-прежнему не разжимая губ, — на такой риск я бы идти не хотел. Прошу, давай сделаем по-моему, будет быстрее и проще. Мужчины замолчали, а рука снова премерзко дернулась. — А что ты собираешься делать с этой… деталью твоего друга? — поинтересовался Геральт после небольшой паузы. — Слышал о теории Ковинариуса, о сохранении памяти в тканях? — живо спросил Регис, похоже, довольный тем, что тема разговора переменилась. Ведьмак нахмурился, припоминая: — По-моему я читал об этом в «Alchymia oblitera», в Каэр-Морхене был экземпляр, довольно истрепанный… Да, но насколько я помню, Ковинариус так ничего и не доказал. Вампир щелкнул пальцами: — Доказал, только не успел опубликовать. Но мы с ним переписывались — мы были друзьями. И я знаю, что он закончил исследования и провел первые испытания. Не стану углубляться в детали, но по произвольному фрагменту тканей можно реконструировать то, что пережило все тело. Геральт оживился и устроился поудобнее, закинув ногу на ногу: — И как это работает? Нужны какие-то устройства? — Надо приготовить микстуру. Ковинариус дал ей выразительное название «Отзвук», она вводит в транс, приближенный к наркотическому. И вызывает видения, связанные с сильными эмоциями, которые испытал хозяин тела, — Регис положил руки на спинку стула, на котором сидела Дита. Его дыхание слегка пошевелило ее волосы и женщина почувствовала, как по спине пробежали мурашки. — Образно говоря, тебе как бы приснятся обрывки чужой жизни, — спокойно закончил вампир. Он слегка изменил положение и коснулся рукой плеча женщины. Дита с беспокойством отметила, что и этот жест вызвал у ее организма весьма странную реакцию. Она облокотилась на стол и уставилась на кисть, надеясь, что мерзкое зрелище прогонит из ее головы всякую дурь. — Значит есть шанс, что мы увидим, что делал Детлафф, прежде чем потерял руку, — Геральт даже слегка прищурился, словно кот унюхавший сметану. — Разумеется. А еще я надеюсь, что использовав «Отзвук» мы выясним, где скрывается Детлафф. Ведьмак встал и принялся прохаживаться по склепу, почесывая отросшую щетину на подбородке: — Ковинариус посвятил полжизни доказательству своей теории. Надо думать, что приготовить «Отзвук» будет непросто. — Верно, — Регис отпустил спинку стула и подошел к краю парапета, на котором они беседовали, ненароком зацепив кончиками пальцев руку съежившейся на стуле Диты. — Кроме тканей Детлаффа необходим сильный стимулятор зрительных центров, яд, который сделает сознание восприимчивым к видениям. Дита мрачно посмотрела на спину вампира, искренне надеясь, что его особые дарования не предполагают чтения мыслей, которые, кстати сказать, у женщины присутствовали, причем мысли эти никак не были связаны с поисками Детлаффа, а скорее, наоборот. Дита уже испытывала похожее, когда только познакомилась с Яном, тогда каждое его прикосновение вызывало у нее сильнейшую реакцию. Только вот Ян был молодым красивым и вполне нормальным парнем, а не седовласым высшим вампиром неопределенного возраста. — Я знаю пару подходящих ингредиентов, — Геральт чуть повысил голос, тем самым вырвав Диту из ее безрадостных размышлений. — К сожалению, все довольно редкие… Можно взять железы мамуна, но их ближе, чем в Вызиме, не раздобудешь. Еще подойдет слюна вихта пятнистого, но они вымерли больше ста лет назад. Или глаза кобольда, но кобольды разумные, и я не хотел бы выкалывать им глаза… Дита представления не имела кто такие вихты, мамуны и кобольды, но ей как-то сразу стало их жаль. Хоть вероятнее всего эти существа и были какими-то чудищами. С другой стороны, одно такое чудище сейчас стояло перед ней и беседовало с ведьмаком, теребя ремень своей кожаной сумки. И Дита не только не боялась этого чудища, но и наоборот, крайне им интересовалась, изучая каждую деталь вытянутого бледного лица, наблюдая за тем, как длинные пальцы скользят по кожаному ремешку, поглаживают его… Она не поняла, когда мужчины закончили беседу. Они просто разом повернулись и пошли к выходу из склепа. — Что замерла? Пойдем, нам наружу, — позвал ведьмак, обернувшись через плечо. Дита выдохнула и встала, решив, что свежий воздух наверняка решит все ее проблемы, но Регис развеял и эту робкую надежду, подав женщине руку, чтобы помочь ей спуститься по лестнице.