Bound To You

Самое худшее похмелье за последние десять лет. Голова словно чугунный котелок, а во рту пересохло до такой степени, что хотелось выпить маленькое озеро. Гермиона открыла глаза и с громким зевком перевернулась на живот, обняв руками подушку. Весь спектр вышеперечисленных ощущений она испытывала как раз в этот самый момент. Вечеринки с Лив были самыми лучшими, но у всего были свои последствия. Сейчас ей поможет лишь одно — большая чашка горячего, крепкого, ароматного кофе. Спустя годы она привыкла жить в Австралии. Несмотря на то, что большую часть своей истории Австралия была колонией Англии, между этими странами было мало чего общего. Здесь не было завтрака с овсянкой, люди не так обожествляли чай, и уж точно население здесь было более приветливым и жизнерадостным. Наверное, сказывался климат или же что-то другое, но в Австралии жилось более свободно и как-то непринужденно. Свободное время люди здесь любили проводить на пляжах, занимаясь серфингом и загорая. Любимым напитком австралийцев было пиво и темный ром. За десять лет, проведенных в Сиднее, Гермиона жила как настоящая австралийка и даже перестала пить чай. Каждое утро она начинала с кофе, который к тому же служил отличным средством от похмелья. Гермиона всегда просыпалась рано. Любила включить телевизор и слушать утренние новости, потягивая ароматный напиток. Но сегодня ее преследовало тревожное чувство. Интуиция почти никогда ее не подводила, поэтому она была склонна доверять ей. Чувство того, что в этот день должно произойти что-то важное, не покидало ее и тогда, когда она заваривала кофе, когда включала телевизор, что здорово мешало ей наслаждаться привычными радостями утра. Она задумчиво стояла и смотрела на тихую улочку, которая долгие годы служила местом ее обитания. Миссис Девис — ее соседка напротив — стояла на своей лужайке и поливала цветы. Она делала это каждый день. Через десять минут из дома выйдет ее муж и, поцеловав ее на прощание, отправится на работу, с которой вернется ровно в полвосьмого вечера. После отъезда мистера Девиса счастливая домохозяйка развезет своих детей в школу и займется насущными делами. Сад, продуктовый магазин, готовка ужина, пока все снова не начнется сначала. В пятнадцать минут девятого мимо ее дома пройдет почтальон. Он не глядя бросит на ее газон свежую газету и двинется дальше. Ему незачем смотреть на номер дома, ведь он наизусть знал, кто и что читает. Все было как всегда. Рутина, которую она наблюдала многие годы. Ничего странного или необычного, кроме тревожного чувства, пожиравшего ее изнутри. Это было не похмелье после бурной вечеринки, нет. Что-то было не так — и это жутко настораживало ее. С громким стуком Гермиона поставила чашку на столешницу и начала подниматься по лестнице на второй этаж. Минуя дверь своей спальни, она решительно ступила на следующую ступеньку лестницы. Теперь она двигалась на чердак. Она уже и не помнила, когда была там в последний раз. Возможно, на нее так сильно повлияло вчерашнее упоминание о Роне, но в душе поселилась та самая странная тревога. Девушка осторожно открыла дверь и вошла в темное помещение. Здесь хранились остатки ее прошлой жизни. То, про что она никому не рассказывала. Старые вещи ее родителей. Лив сто раз говорила ей отдать их на благотворительность, но она сохранила их. Это были мелочи, такие как папины часы или мамина шкатулка с драгоценностями. Обычное кресло-качалка из дома, в котором родители жили перед автокатастрофой. Мамины платья и несколько книг, которые ее отец любил читать снова и снова. Даже лишившись воспоминаний о ней, он взял их с собой в долгое путешествие. Все эти вещи напоминали ей о родных и о том, что она потеряла. В отдельной коробке, у самой дальней стены, лежала ее волшебная палочка. Десять и три четверти дюймов, древесина виноградной лозы и сердцевина из сердечной жилы дракона. Сколько они пережили вместе с этой палочкой… Невозможно описать словами, что эта вещь значит для нее. Она словно часть ее самой, так же как рука или нога. Но она избавилась от этой страницы ее жизни давным-давно, нещадно вырвала ее, как опухоль, которую нужно удалить, чтобы не было больнее, чем уже есть. Она положила ее в эту коробку десять лет назад и ни разу с тех самых пор не прикоснулась к ней. Палочка была ее прошлой жизнью, про которую она забыла много лет назад. Она так и не выбросила вещи, в которых приехала в Сидней в тот самый день. «Господи, как же жарко», — подумала Гермиона, преодолев раздвижные двери международного аэропорта имени Кингсфорда Смита. Конечно, она знала, что в Австралии жарко, но, черт возьми, не до такой же степени. Сейчас был июнь, ради бога, самое начало зимы. Сейчас здесь нужно ходить в куртке, но явно не в пляжных шортах. Когда она доберется до родителей, обязательно отправит Джинни сову, чтобы та выслала ей немного менее теплых вещей. Гермиона шла к близлежащей стоянке с такси и чувствовала на себе взгляды прохожих, некоторые девушки откровенно хихикали при ее виде. «Да, отлично, Гермиона, это официально самый громкий провал за последний год», — подумала шатенка, игнорируя заинтересованные взгляды, брошенные в ее сторону. Ну кто еще, кроме нее, мог додуматься надеть в одну из самых жарких стран юбку до колен и рубашку с длинным рукавом, а поверх всего этого накинуть кожаный пиджак? Она ведь с такой тщательностью выбирала свой наряд. Сперва ей казалось, что юбка слишком короткая, а следующая казалась слишком длинной. На блузку, которую она надела, маленький мальчик в самолете вылил апельсиновый сок, поэтому пришлось срочно искать замену, ведь она не могла применить магию прямо посреди салона переполненного самолета. Блузку пришлось срочно заменить. Она была решительно настроена впервые появиться перед своими родителями одетая должным образом, хотя была уверена, что как только мама увидит, во что она одета, то непременно скажет: «Дорогая, я думаю, следовало надеть что-то полегче». Конечно, мама попытается быть как можно деликатнее, но Гермиона и так знала, что ее наряд — полная и абсолютная катастрофа. Но сейчас уже поздно было что-то менять. Да она особо и не хотела. Она готова свариться заживо, лишь бы увидеть родителей как можно быстрее. Гермиона горько улыбнулась и слегка покачала головой. Сейчас все это казалось такой мелочью. Если бы она знала, что случится в следующие шесть часов ее жизни, то ни за что не волновалась бы о такой глупой вещи, как длинная юбка и жаркая блузка. Но ничего уже нельзя было изменить, и каким бы глупым не казалось воспоминание, но оно было одним из последних, в которых присутствовало упоминание о ее родителях. И она будет хранить его в своей памяти до последних дней. — Господи, как же мне их не хватает, — тихо прошептала она, взяв в руки мамину шкатулку с драгоценностями и осторожно проводя ладонью по крышке. Ее мама никогда не была большой поклонницей украшений. И это было не из-за того, что ее отец не мог себе позволить покупать их ей. Нет, наверное, она просто была таким человеком. Ее мама никогда не любила излишней помпезности или роскоши, она была до невозможности скромной женщиной в таких вопросах. Джин Грейнджер всегда носила на руке свое обручальное кольцо. Гермиона сто раз слушала историю о том, как ее отец сделал маме предложение, но она никогда не носила помолвочное кольцо с бриллиантом. Только простой ободок обручального кольца на безымянном пальце. Еще одним неизменным украшением был крестик из белого золота на короткой цепочке и маленькие гвоздики в ушах. Мама почти всегда носила на руке часы. Ее любимыми были часы от Тиффани, которые папа подарил ей на их десятую годовщину свадьбы. Среди ее драгоценностей никогда не было чего-то кричащего или броского. Лишь строгая классика, поэтому Гермиона всегда удивлялась выбору места, где все это хранилось. Последнее, о чем можно было подумать, так это о том, что шкатулка, лежащая перед ней, принадлежит миссис Грейнджер. Вещь была слишком грубой и совсем не подходила ее маме. Она была деревянной со вставками из какого-то металла, скорее всего серебра, по бокам и сделана в форме небольшого сундучка. Внутри не было привычных для таких вещей отделений для разных украшений — наоборот, лишь три перегородки, отделявшие большие и глубокие отделения. В одном миссис Грейнджер хранила свои кольца, в другом — серьги, а в третьем — несколько браслетов и колье. Как-то раз Гермиона спросила у мамы, почему эта шкатулка ей так нравится и почему она не купит себе новую, но в ответ миссис Грейнджер лишь пожала плечами и сказала, что это довольно старая вещь, которая передавалась в их семье лишь от матери к дочери, и что когда-нибудь она станет и ее. Что ж, эта шкатулка стала ее десять лет назад, но Гермиона так и не стала считать ее по-настоящему своей. Здесь лежали вещи ее мамы, и она считала этот предмет в какой-то степени священным. Казалось, если она положит туда что-то свое, то магия исчезнет и этот сундучок станет просто коробкой с побрякушками. Девушка любовно пробежала пальцами по верхней части крышки, ощущая под пальцами маленькие бугорки узоров, вырезанных на дереве. Мастер, который сделал вещь, наверное, был очень искусным, ведь чтобы вырезать особенно маленькие узоры, нужно было быть настоящим виртуозом. — Кровавый черт! — вдруг вскрикнула девушка и резко отдернула руку. На пальце моментально выступила кровь, капелька которой осталась на верхней части крышки шкатулки. Видимо, мастер был не таким уж и искусным, раз она смогла загнать себе в палец занозу, еще и уколоть себя. Как же она могла не заметить маленькую зацепку на не до конца отполированном дереве? Маленькая царапина, но тем не менее палец жгло просто адски. «Вулнера Санентур» все исправит, подумала Гермиона, машинально потянувшись к своей волшебной палочке, лежавшей неподалеку. Почти соприкоснувшись с деревом, она резко отдернула пальцы и в ступоре уставилась на предмет. Наверняка если бы кто-то видел ее в этот самый момент, то увидел бы выражение ужаса, растерянности и паники на ее лице. Какого черта она хотела сделать? Неужели она просто так хотела воспользоваться своей палочкой? Она зареклась больше ею не пользоваться и сдерживала свое слово многие годы. Вначале было сложно, ведь она и палочка были одним целым с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать, но с каждым днем, месяцем, годом становилось все легче. Она не пользовалась волшебством вовсе. И вот сейчас она практически на автомате захотела воспользоваться ей. — Да что это со мной? — тихо прошептала Гермиона, все еще смотря на предмет. — Мне нужен пластырь, — снова сказала она, говоря сама с собой. Девушка поспешно поднялась на ноги и торопливо двинулась к двери чердака. Концы пояса ее халата шлейфом тащились сзади. Она практически вышла из комнаты. Ей не хватило всего одного шага, одного мгновения, отделившего, а возможно, и изменившего все. Оставался всего один шаг, прежде чем она бы скрылась с чердака и наверняка не поднималась бы на него следующие пару-тройку лет. Щелчок. Громкий. Резанувший уши, словно удар хлыста. Гермиона остановилась в дверях и почувствовала, как кровь в венах начинает холодеть. Она всегда считала, что у нее неплохо развита интуиция. Так вот в этот самый момент эта интуиция кричала, чтобы она не оборачивалась, а просто спустилась вниз и занялась порезом на своем пальце, как будто ничего не случилось. Но дело было в том, что палец теперь абсолютно ее не беспокоил. По правде говоря, она забыла про него в тот самый момент, когда услышала этот звук. Шатенка медленно повернула голову и окинула взглядом комнату. Без сомнения, звук исходил от шкатулки. Это даже не обсуждалось. Она попыталась хоть что-нибудь рассмотреть с того расстояния, на котором находилась от предмета, но, как ни старалась, не могла. Полностью игнорируя доводы и мольбы собственного рассудка, Гермиона окончательно повернулась всем телом и медленно начала возвращаться к тому месту, на котором сидела еще несколько мгновений назад. Она делала мелкие шаги, словно подкрадываясь к грозному хищнику, который при первом же неправильном движении оторвет ей голову. Чувство неизвестности пугало, но в то же время невероятно будоражило. Она опустилась на колени и увидела, что на верхней части крышки сундука образовалось маленькое прямоугольное отверстие. «Тайник», — тут же сделала вывод бывшая отличница школы чародейства и волшебства Хогвартс. В шкатулке ее мамы был тайник, который она случайным образом открыла. В голове лихорадочно проскакивал миллион вопросов. Знала ли ее мама об этом? Открывала ли она его? Что там лежало? Дрожащими пальцами девушка потянулась к отверстию, но, когда до цели осталось всего несколько миллиметров, пальцы неожиданно застыли. — Что я делаю? — прошептала Гермиона. Она оставила все таинственное и загадочное в своей прошлой жизни. Стоило ли делать это? Узнавать, что внутри? Пару секунд она взвешивала все "за" и "против", прежде чем рывком прикоснуться к древесине, и потянула углубление, похожее на ящик в рабочем столе, на себя. В углублении лежала довольно большая брошь. Гермиона сразу же поняла, что изделие было очень дорогим. Немного грубая работа ювелира, но тем не менее это не делало вещь менее прекрасной. А она была именно таковой. Камни разной огранки: круглые, грушевидные, овальные. Брошь состояла из двух частей — первая напоминала большой бант, полностью сделанный из бриллиантов, центром которого был большой круглый камень. Вторая же часть представляла собой бант поменьше, также полностью из камней, с тем лишь отличием, что на нижней части конструкции камни были расположены таким образом, что напоминали веточку винограда. Вещь завораживала с первых секунд. Не понимая до конца, что она делает, Гермиона потянулась к броши и взяла ее в руку. Как только она прикоснулась к изделию, по телу как будто прошел электрический ток. В голове начали мелькать размытые образы молодого парня и девушки. Молодая девушка в легкой длинной тунике обнимала молодого парня, пока он был занят работой. Шатенка была развернута спиной, так что ее лица не было видно. Она целовала брюнета в плечо, поглаживая руками его живот. Ее волосы были заплетены в длинную, почти до самого пояса косу. Парень сидел за столом и вырезал что-то ромбовидной формы из куска дерева. Четкими и ловкими движениями он скользил по древесине, сосредоточившись на работе, но когда снова почувствовал на своей коже ее губы, на секунду прервался и, улыбнувшись, покачал головой. — Если вы будете мне мешать, миледи, то это будет не шкатулка для драгоценностей, а просто кусок дерева, — мягко отругал он, сжимая одну из ее ладошек в своей большой руке. Шатенка рассмеялась и снова поцеловала его, но на этот раз у основания шеи. Прядь волос упала ей на лицо, по-прежнему скрывая его. У парня на мгновение закатились глаза от удовольствия. — Миледи? — поддразнила она. Ее голос был мягким и мелодичным. — Какие мы официальные… — Ты дочь барона, как же я должен тебя называть? — осведомился парень, снова принимаясь за работу. — Он не настоящий барон. Ты же знаешь, что это только прикрытие для придворных Генриха. — Но ты его дочь, — стоял на своем молодой человек, полируя дерево. — Больше нет, — уверенно, хотя и с нотками печали сказала девушка. — Я сделала свой выбор, когда убежала с тобой. Теперь он никто для меня. Парень поцеловал внутреннюю сторону ладошки своей спутницы вместо ответа. — Как скоро ты закончишь? — неожиданно спросила девушка. — Через пару недель, я думаю. — Ты можешь сделать там тайник? Хочу положить туда кое-что, — спросила шатенка. — Так, чтобы никто это не смог найти, — добавила она, чуть подумав. — Почему бы просто не продать ее какому-нибудь торговцу? — парень, видимо, понял, о чем идет речь. — Я слишком люблю ее. Когда отец подарил мне ее, он был всего лишь мой добрый, милый папа. Хочу сохранить его в воспоминаниях именно таким, но и носить ее я тоже не могу. Кроме того, если мы покажем ее где-нибудь, нас могут вычислить, то есть, — она уточнила, — меня сможет вычислить отец. — Если ты так хочешь, — кивнул парень и начал отмечать точки места тайника чернилами. — Я люблю тебя, — шепнула ему на ухо девушка и, поцеловав своего любимого в последний раз, вышла на улицу, так и не показав свое лицо, пропуская через дверь тоненькую полоску света в простую, ничем не примечательную деревянную лачугу… Гермиона распахнула глаза, выныривая из видения. Она резко выронила брошь из рук и отползла на несколько метров от драгоценности. Какого черта только что произошло? Неужели парень в видении делал именно шкатулку ее мамы? Как эта вещь очутилась в ее семье? Гермиона не сомневалась, что драгоценность принадлежала к волшебному миру. Судя по тому, что она увидела, подержав ее несколько секунд, дальше будет хуже. Она должна от нее избавиться. Волшебство и магия остались для нее позади — это пройденный этап ее жизни, и точка. Она не собиралась выяснять, что это за брошь и кто были эти парень и девушка из видения. Она просто продаст эту вещь и снова начнет жить своей размеренной и привычной жизнью. Гермиона решительно схватила ювелирное изделие и одним быстрым движением положила его обратно в тайник, закрывая. Спрятав шкатулку, она поднялась на ноги и быстрым шагом, граничащим с бегом, вылетела с чердака. Только лишь оказавшись на первом этаже, в безопасности своей кухни, она смогла перевести дух. Ее кофе успел остыть за то время, пока она была на чердаке. Миссис Девис уже отправила своего мужа на работу, а почтальон уже бросил на крыльцо ее дома свежую газету. Все шло своим чередом, и, казалось, окружающий мир совсем не беспокоил сердце Гермионы, так и грозившее вылететь из груди, ее частое дыхание и руки, сжимающиеся в кулаки от напряжения. Ей нужно позвонить Лив. Срочно. Гермиона влетела в свою спальню и схватила с прикроватной тумбочки мобильный телефон. Семь долгих гудков, и вот в трубке раздался сонный, но все же веселый голос. — Герм, почему в такую рань? У тебя что, нет похмелья? — нечленораздельно пробормотала Лив. После пережитого на чердаке, похмелье Гермионы сняло как рукой. Она и думать забыла о головной боли и сухости во рту. Все это сейчас было неважно. — Прости, дорогая, — пролепетала девушка, садясь на кровать и складывая ноги по-турецки. — Я просто… — Герм, что-то случилось? Ты какая-то беспокойная, — всполошилась Лив. Гермиона чуть зажмурилась и потерла переносицу, осознав, что оплошала. Лив всегда четко и быстро улавливала ее настроение. Ей даже не нужно было говорить что-либо. Подруга могла лишь посмотреть на нее, чтобы понять хорошо ей или плохо. — Ничего, милая, — поспешила исправиться Гермиона. — Просто вспомнила кое-что, и все. Решила позвонить тебе, пока не забыла. — Что именно? — уже спокойнее спросила Лив, хотя и не без подозрения. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, чтобы собраться и расслабиться. — Я просто уже давно нашла кое-что в вещах мамы и все хотела спросить тебя, но забывала… — как можно непринужденнее сказала она. — О чем? — Было слышно, что Лив поднимается с кровати. Видимо, она окончательно проснулась. — У тебя случайно нет знакомого ювелира? Я хочу продать это. Просто вещь достаточно старая, и хотелось бы, чтобы человек по-настоящему разбирался. — Гермиона с замиранием сердца ожидала ответа и молила Бога, чтобы у Лив оказался в знакомых этот чертов ювелир, чтобы продать эту брошь и избавиться от нее. — Старая вещь? Ты же говорила, что не будешь продавать вещи мамы? — в голосе Лив опять проскользнули нотки подозрительности. — Эта мне не подходит, — моментально нашлась Гермиона. — Слишком старинная, да и я понятия не имею, как она оказалась у мамы. — Это была чистая правда. — Я нашла ее случайно и я, м-м-м, — она слегка замялась, подбирая слова, — хочу хотя бы знать, что это. Может быть, она абсолютно ничего не стоит. К тому же мама никогда не носила броши, Лив. — Ясно, — спокойно ответила Лив. — Я посмотрю в своей записной книжке и вечером завезу тебе номер, если что, хорошо? — Да, конечно, — Гермиона почувствовала огромное облегчение. Если все пройдет удачно, она сможет избавиться от вещи уже через несколько дней. — Хорошо. — В трубке зашумела вода. — Я пойду в душ, ладно? Мне нужно проснуться. — Спасибо, Лив. Иди, конечно. Увидимся вечером, — попрощалась Гермиона. — И я люблю тебя, — прощебетала подруга в ответ. Гермиона бросила трубку на кровать и легла на спину, утопая в одеяле. Кажется, Лив ничего не заметила, и проблема скоро решится. Теперь можно вздохнуть с облегчением и заняться своими делами.

***

Но день прошел, а облегчение так и не пришло. Гермиона так и не смогла избавиться от беспокойства и какого-то необъяснимого страха. Ее мысли то и дело возвращались к броши на ее чердаке. Чья она была? Почему она оказалась в ее семье? Знала ли ее мать о ней? И самое главное, почему именно она смогла открыть этот тайник? Все эти вопросы то и дело всплывали в ее голове, отвлекая от всего остального. Маленькое изделие с драгоценными камнями полностью завладело ее мозгом, который отчаянно искал ответы на интересующие его вопросы. Гермиона постоянно поглядывала на лестницу, ведущую на чердак. Кажется, вот-вот и ноги сами понесут ее наверх, чтобы снова увидеть шкатулку с тайником. Она снова хотела открыть ее и, как бы ни страшно было признаться в этом самой себе, увидеть еще один отрывок из истории этой вещицы. Из раздумий ее выдернул громкий дверной звонок. «Ну, наконец-то», — подумала девушка, поднимаясь с мягкого дивана и направляясь к двери. Наверное, это Лив, и очень бы хотелось, чтобы она приехала с хорошими новостями, иначе она окончательно сойдет с ума от своих мыслей. Даже не посмотрев в глазок, девушка дернула входную дверь на себя, широко распахивая ее. — Наконец-то, дорогая, а то я уже заждалась тебя… — она осеклась на полуслове, смотря на гостя. Выражение искреннего удивления было высечено на лице шатенки. Мужчина перед ней был кем угодно, но уж точно не Лив. — Мисс Гермиона Грейнджер? — Незнакомец был англичанином, о чем ясно говорил его манерный голос с растянутыми гласными. В Австралии говорили совсем не так. — Я бы хотел поговорить с вами, — снова сказал посетитель, и Гермиона поняла, что ее опасения, преследовавшие ее целый день, были не напрасными. Совсем не напрасными. Комментарий от автора: Ну, привет, крошки))) хочу вот спросить, как у вас с погодой?))) у меня уже успел выпасть снег, растаять и замерзнуть))) Как вам третья глава))? Я честно пыталась заЫнтрЫговать))) интересно узнать, получилось у меня или нет?))) Как бы сильно Гермиона не пыталась вычеркнуть магию из своей жизни, ей это никак не удастся сделать)) она волшебница, и от этого никуда не денешься, и магия всегда будет следовать за ней)) хочет она того или нет)) Я люблю писать флэшбеки)) не знаю почему, но я обожаю их)) они дают такую замечательную возможность рассказать об истории героев побольше и при этом не слишком сильно загружать текст долгими описаниями))) В конце главы у нас появляется некто, и предугадывая ваши вопросы, нет — это не Гарри, Рон и не Малфой)) это новый персонаж, и, если честно, он у меня уже в любимчиках))) пока успела написать с ним всего одну сцену, но я в полном и абсолютном восторге от этого малого)))) а кто это такой, узнаете в следующей главе, как и много всего интересного и неожиданного))