***
Шерлок крепко схватился за верёвки. Руки были привязаны к столбикам кровати, но Джим оставил некоторую свободу движений. Если действительно захотеть, можно и выпутаться: жёсткий шнур натёр кожу на запястьях, потому что Шерлок сопротивлялся, но узлы, которые фиксировали шнур, вовсе не были такими уж тугими, так что вытащить руки удастся, не вывихнув большого пальца, хоть и ободрав при этом кожу. Кроме того, Шерлок был уверен, что Джим его развяжет, стоит только назвать стоп-слово, но проверять это он не собирался. Под разведёнными бёдрами Шерлока лежала подушка, к которой его прижимал Джим, то проникая в тело Шерлока языком, то безжалостно посасывая края ануса. Ограничить его движения было очень мудрым решением со стороны Джима. Только верёвочные путы удерживали Шерлока от того, чтобы схватить Джима за затылок и начать тереться о его лицо, пока тот не начнёт задыхаться. Лодыжки Шерлока тоже были привязаны, но ноги не были так растянуты, как руки. Как и на запястьях, на каждой ноге была отдельная петля, а соединялись они общим длинным шнуром, пропущенным под королевских размеров кроватью. Запас натяжения позволяет Джиму укладывать Шерлока так, как ему удобно. И если бы Джим его не держал, Шерлок мог бы двигать ногами, хотя их не получилось бы полностью свести. Шерлок отказывался умолять. Рано или поздно Джим устанет от этой игры; с самой первой встречи было понятно, что Джим хочет его трахнуть. Он должен хотеть этого сильнее, чем Шерлок хочет быть оттраханным (правда, если бы он был честен с самим собой, то признал бы, что уже некоторое время хочет Джима, хотя значительная часть влечения оставалась на уровне интеллекта). Всё же Шерлок привык к почти постоянному флирту Джима; он удивлён и — хотя этого никогда не признает — разочарован, что за целых восемь дней с тех пор, как они покинули кладбище, Джим не сделал ни одного шага навстречу. Если подумать, едва ли Джим смог бы достичь всего, что ему удалось, если бы позволял себе отвлекаться на секс; Шерлок был рад, что Джим продемонстрировал способность сосредотачиваться. Впервые в жизни Шерлок работает с кем-то, кто не пытается его сдерживать. Когда Шерлок вскрыл замок одной из припаркованных около кладбища машин, Джим без лишних вопросов открутил пластиковый кожух рулевой колонки. После того как Шерлок стащил паспорта у двух туристов, больше всего по росту и телосложению походивших на них с Джимом, Джим вместе с ним отклеивал плёнку-ламинат и подделывал страницы, а потом оба отправились спать — каждый в свою королевских размеров кровать. Качества паспортов не позволили бы пройти досмотр в аэропорту, а вот у служащих вокзалов было гораздо меньше средств, способных обнаружить подделку. Перебраться по тоннелю через пролив удалось без проблем, и Джим ни разу не упомянул, насколько проще было бы задействовать его связи. И хотя Джим утверждает, что никто не знает о том, что он выжил, кроме одного человека, которого Джим называет «моя Молли», они всё равно пользуются только его возможностями. Дом, в который они вломились, номинально принадлежал Джиму — им владела одна из подставных компаний с частично незаконным бизнесом. Предыдущий арендатор — киллер, который спас Шерлоку жизнь после побега от полиции, — был застрелен. Джим заверил Шерлока, что в доме будет всё необходимое, очевидно, это включало и сейф, набитый евро, небольшой склад оружия и — учитывая нынешнюю ситуацию — несколько мотков пеньковой верёвки, полиэтиленовую плёнку и некоторые инструменты, которые — Шерлок надеялся — Джим использовать не будет. Язык Джима, твёрдый и влажный, проникает в него, и Шерлок стонет, тщетно сопротивляясь вторжению. Джим усмехается, вибрация заставляет Шерлока вновь стиснуть в кулаках верёвки. Шерлоку была знакома практика анилингуса, но он считал Джима слишком брезгливым, чтобы заниматься чем-то подобным, а себя — слишком разборчивым, чтобы такое проявление внимания принимать. Шерлок рад, что верёвки лишают его права выбора в данном вопросе. — М-м-м, — язык Джима лижет его внутри, словно Шерлок — это что-то невероятно вкусное. — Весь день могу этим заниматься, — Джим обхватывает пальцами член Шерлока и возвращается к прерванному занятию. Шерлок думает, что этого будет достаточно и он сможет кончить от такой стимуляции рукой и языком. Этого будет достаточно, если только Джим будет хоть немного быстрее двигать рукой. Но ничего подобного Джим не делает. Он убирает руку с члена Шерлока и продолжает сосать, лишь большим пальцем почти невесомо касаясь уздечки. Тихо застонав, Шерлок начинает извиваться, и тогда даже это лёгкое прикосновение к члену исчезает, потому что Джим обеими руками удерживает Шерлока на месте. — Чёрт, такой нетерпеливый, — Джим садится на колени, и Шерлок ощущает сзади себя пустоту. Чтобы восполнить потерю контакта, Шерлок смотрит на Джима: тот раздет до пояса, но всё ещё в джинсах, низко сидящих на талии. Шерлок знает, что в джинсах сейчас не слишком удобно, хотя Джим расстегнул молнию, чтобы явно вставшему члену было хоть немного свободнее. Джим протягивает руку к бутылке минерального масла, которую они нашли вместе с оружием. Предыдущий жилец хранил презервативы в ящике прикроватной тумбочки, но никакой смазки у него не обнаружилось (гетеросексуал, нет постоянной подружки, необрезанный). Шерлок понимает, что если они используют в качестве смазки масло, то придётся обойтись без презервативов. Ему всё равно. Они и так каждый день доверяют свои жизни друг другу, на этом фоне забота о профилактике выглядит такой мелочной. Прозрачным маслом без запаха Джим смазывает пальцы и прижимает два ко всё ещё расслабленному сфинктеру Шерлока. Шерлок выгибается навстречу прикосновению, но Джим снова прижимает его к кровати, положив вторую ладонь на лобок. Языком Джим проводит вдоль члена Шерлока, а потом, в тот самый момент, когда проталкивает пальцы внутрь, берёт в рот головку. — Блядь! — Шерлок откидывает голову назад и с такой силой стискивает в руках верёвки, дёргая их, что жжёт ладони. Пальцы Джима внутри кажутся горячими. Он знает, что это всё из-за растяжения: несмотря на масло, дискомфорт никуда не делся, но всё затмевает ощущение губ Джима, сомкнутых вокруг головки члена. Шерлок отчаянно пытается толкнуться в его рот. — Тс-с-с… Терпение, малыш, — шепчет Джим, прижавшись к его бедру. Шерлок собирается рявкнуть, что не хочет быть терпеливым, да ему это и не нужно, и ничей он не малыш, но Джим сгибает пальцы, проводя по простате, и с губ Шерлока опять срывается поток ругательств. Напряжённый, яркий от наполняющей его крови член, истекающий предэякулятом, вздрагивает всякий раз, когда Джим надавливает простату, Шерлоку просто необходимо, чтобы Джим снова взял его в рот. Шерлоку интересно, может ли прекращение и продолжение сексуальной стимуляции вызывать симптомы абстиненции. Джим снова сгибает пальцы, как будто подзывает кого-то подойти ближе, и слово «Пожалуйста» проходит сквозь мозг Шерлока и срывается с губ раньше, чем он успевает его осознать. — Смотрите, кто заговорил, — Джим легко целует головку его члена, не всасывая. — Что «пожалуйста»? — Трахни меня! — Шерлок надеется, что прозвучало скорее с раздражением, чем с отчаянием. — Всему своё время, мой хороший, — Джим вытаскивает пальцы, заставляя Шерлока опять дёргать путы, и роется в коробке, в которой они нашли верёвки. Увидев шприц, Шерлок моргает. — Что? — Джим зубами разрывает упаковку. — Никаких иголок. — Он открывает бутылочку с маслом и набирает его в шприц. Шерлок чуть вздрагивает, когда жёсткий, лишённый тепла и чувствительности пальцев Джима наконечник оказывается у него внутри. — Потом спасибо скажешь, — Джим нажимает на поршень, а когда убирает шприц, снова засовывает в анус пальцы. Масло внутри хлюпает, вытекает, пачкая подушку, которая лежит под бёдрами Шерлока. Джим чуть раздвигает пальцы, подставляет третий, самый кончик, и замирает. Вот теперь Шерлок ощущает, как его растягивают, мышцы протестуют. Он закусывает губу. — Потужься, — Джим осторожно проталкивает пальцы. — Попробуй меня вытолкнуть. Совет противоречит здравому смыслу, и Шерлок никак не может избавиться от мысли, что таким образом скорее лишится всех внутренностей, но, как только следует совету, пальцы Джима проскальзывают легче. Скорее всего потому, что так расслабляется произвольный сфинктер. Ощущение заполненности всё ещё не слишком приятно. Джим аккуратно поворачивает пальцы, опять задевая простату, и становится легче. Шерлок выдыхает, отпуская закушенную губу. — Готов? — не испачканной в масле рукой Джим гладит его по щеке, а потом целует в лоб. Не доверяя голосу, Шерлок только кивает. Опершись на одну руку, Джим целует его и расстёгивает джинсы, освобождая член. Шерлок хочет возмутиться: он уверен, что Джим должен быть обнажён, что контакт должен быть кожей к коже, но ощущение прикосновения скользкой нежной головки члена к анусу заставляет его буквально подавиться словами. Джим продолжает кружить языком во рту Шерлока, а головка его члена повторяет те же движения вокруг ануса Шерлока. Впервые Шерлок на самом деле хочет ощутить Джима внутри не потому, что любопытно или из желания доказать, что он может это сделать, но потому, что его тело двигается будто само по себе, пытаясь подстроиться под движения Джима, и словно расширяется, принимая, когда Джим прижимается к нему. — Скоро, — Джим отстраняется. — Я обещаю. Шерлок раздражённо шипит, но, когда видит, что Джим стягивает джинсы, чувствует облегчение: всё-таки они оба будут обнажены; а осознание того, что даже Джим Мориарти выглядит не слишком преисполненным достоинства, когда стаскивает тянущуюся джинсу, оказалось достаточной компенсацией раздражения. Сдерживая нетерпение, Шерлок сосредотачивается на сборе новой информации, взгляд следует за тонкой дорожкой волос от пупка Джима до лобка, где они коротко подстрижены. Его член большой, но не чрезмерно, с небольшим изгибом влево. Шерлоку хочется прижаться губами к тёмной головке и слизать выступившие капли предэякулята. — Не в этот раз, — понимающе усмехается Джим. — Я оттрахаю твой рот, когда научу тебя делать глубокий минет. Шерлок ощущает, как щёки заливает румянец. Не в первый раз с того дня, когда он опёрся о каминную полку, Шерлок жалеет, что не принимал раньше подобных предложений. Он не хочет, чтобы Джим с ним нянчился, но тот минет показал ему, что заставить кого-то испытать оргазм, от которого мышцы сводит, не так-то просто и соответствующих знаний у него нет, а то, что Джим его в чём-то превосходит, вызывает чувство досады. — Только поглядите, как он краснеет и дуется! — смеётся Джим; он сидит на краю постели и снимает носки. — Это потрясающе сексуально — знать, что я — твой первый. Шерлок фыркает. — И вовсе не по тем причинам, о которых ты думаешь, кстати. — А ты разве знаешь, о чём я думаю? — Шерлок приподнимает бровь. — Что я хочу украсть твою невинность, — Джим целует его в колено. — Совратить тебя, — ползёт по кровати вверх. — Лишить девственности, — целует в кончик носа. — Отнять непорочность. — Не смеши меня, я не… — Как всегда, всё понимаешь буквально. Я просто пытаюсь тебе показать, какой ты идиот, — Джим закатывает глаза. — Мне нравится, что я у тебя первый, потому что ты красивый чистый лист, Шерлок. Потому что у тебя не было негативного опыта, и потому что я прослежу, чтобы его никогда не появилось. Джим садится на колени между ног Шерлока, раздвигая их шире, и тот наконец может ясно разглядеть его бёдра: по коже разбросаны маленькие круглые следы сигаретных ожогов, побелевшие, старые, заметные лишь потому, что в тех местах не растут волосы; шрам около паховой складки гораздо заметнее — неровная розовая парабола, отметина от утюга. Джим встаёт на колени, позволяя лучше себя рассмотреть, наклоняет голову в одну, другую сторону, будто разминая шею, и не сводит настороженного взгляда прищуренных глаз с Шерлока, его челюсти напряжённо сжаты. Шерлок предпочитает не озвучивать свои выводы, глядя вместо этого Джиму прямо в глаза. Похоже, это решение оказывается верным. Джим нависает над Шерлоком, опираясь на левую руку, а правой направляя член. — Дыши со мной, — приказывает Джим. Шерлок подчиняется. А потом член Джима оказывается внутри него. С губ Шерлока срывается звук, очень похожий на всхлип. Он не уверен: от облегчения, боли или удовольствия, или это просто диафрагма выталкивает из лёгких воздух, когда Джим толкается внутрь. Джим берёт его за руки, верёвка натирает обоим ладони, когда они переплетают пальцы. Всё замедляется. Он ощущает каждую складочку простыни, состоящей на восемьдесят процентов из хлопка, а на двадцать — из искусственного шёлка, каждый миллиметр находящегося внутри него члена Джима, а тот ещё даже не начал двигаться по-настоящему. Он ощущает, как предплечья Джима прижимаются к его — так сильно, что потом могут остаться синяки. И это хорошо, ощущение держит его, оно — и тяжесть тела Джима на груди. Идеальность момента нарушается лишь невыносимым жаром их прижатых друг к другу тел и липкостью пота. Джим толкается вперёд, и мир белеет. Внутри — ослепительно белый жар. В глазах — ослепительно белый свет. И белый шум в ушах. — Тс-с-с, я с тобой, — шепчет ему Джим. Шерлок мотает головой, мокрые от пота волосы липнут к подушке. Это слишком, слишком, и… Джим осторожно выходит и ложится сверху на Шерлока, пока тот успокаивается. Шерлок ощущает тёплые поцелуи на веках, и это точно не слёзы просачиваются сквозь ресницы. Джим высовывает язык, пытается их слизать, но Шерлок дёргает головой, отворачиваясь, потому что у него ничего не получилось, и Джим… Джим снова садится на колени, и Шерлок едва сдерживает всхлип, потеряв с ним контакт. Ему нужно взять себя в руки и сделать это быстро, потому что Джим собирается уйти, он… Пока Шерлок занимается самобичеванием, Джим снова берёт бутылочку с маслом и добавляет смазки, потом садится верхом на Шерлока, одной рукой опирается о спинку кровати, а другой обхватывает оба скользких от масла члена. Шерлок продолжает с подозрением наблюдать, как Джим, не убирая левой руки с его члена, садится на корточки. — Что ты делаешь? Вторую руку Джим отводит за спину и, прикрыв глаза, смазывает себя сзади, а потом вытаскивает подушку из-под Шерлока и направляет его член. — Примени дедукцию. Шерлок возится, ложась удобнее, и максимально, насколько позволяют верёвки, сводит ноги. — Разве не будет больно? Джим пожимает плечами. Шерлок снова дёргает верёвки. Он хочет сесть и посмотреть Джиму в глаза. — Всё будет нормально, — Джим толкает его в грудь, а потом снова опирается о спинку кровати. — Просто лежи и получай удовольствие. Пока Джим медленно опускается, одной рукой для равновесия держась за кровать, а другой придерживая член Шерлока, сам Шерлок не разрывает зрительного контакта. Он лежит неподвижно, позволяя Джиму дразниться, напрягая и расслабляя мышцы, пока головка члена кружит около ануса, как это Джим недавно делал с Шерлоком. Шерлок поражён и, к собственному неудовольствию, благодарен, что Джим ничего не сказал про его недавний срыв, а с готовностью, не задумываясь, поменялся местами. Когда член Шерлока наконец оказывается внутри Джима, вдоль позвоночника прямо до связанных ног прокатывается вспышка удовольствия, и Шерлок стонет. Или, может быть, это стонет Джим. Или они вместе. Задница Джима ещё жарче, чем его рот, и несоизмеримо уже. Прикусив внутреннюю сторону щеки, Шерлок смотрит туда, где соединяются их тела; мышцы бёдер Джима напряжены, а Шерлоку требуется вся сила воли, чтобы не толкаться вверх. Джим опускается на член Шерлока, не переставая гладить его рукой; его собственный член поник, брови сошлись на переносице от напряжения. — Тебе больно. — Всё нормально, — мотает головой Джим. — Только, пока не привыкну, я буду контролировать процесс, — Джим чуть приподнимается, а потом на выдохе насаживается ещё глубже. Ещё никогда Шерлоку не было ничего так отчаянно нужно, как сейчас оказаться полностью внутри Джима. И неожиданно именно это и происходит: Джим полностью садится, погружая Шерлока в напряжённый жар; Шерлок ощущает даже биение сердца Джима. Наконец тот снова опускается на колени и наклоняется вперёд, пока не ложится на грудь Шерлока и обнимает ладонями его лицо. Несколько секунд Шерлок думает, что Джим собирается его поцеловать, но тот только смотрит на него, дышит одним воздухом с Шерлоком. А потом начинает двигаться. — Боже, — шипит Шерлок. — Я, — ухмыляется Джим. — Фигура ре… Джим наклоняет голову и заставляет Шерлока замолчать, целуя его. Шерлок проникает языком в рот Джима, демонстрируя, что хочет сделать со всем его телом. Разорвав поцелуй, Джим опять садится на корточки, обеими руками упираясь в спинку кровати, и кивает: — Вот теперь можешь меня трахать. Я выдержу. Шерлок выгибается под Джимом, пытаясь подхватить нужный ритм и двигаться вверх каждый раз, когда Джим опускается. Получается раздражающе неуклюже. Синхронность чередуется с беспорядочностью. Шерлок думает, что, наверное, было бы легче, если бы он мог придерживать Джима за бёдра. Но выражение лица Джима стоит всей этой неуклюжести: веки полуопущены, рот приоткрыт, с губ срываются короткие выдохи каждый раз, когда Шерлок толкается вверх. Хотя Джим ни разу не прикоснулся к своему члену, тот вновь напряжён и пачкает предэякулятом живот Шерлока. Шерлок заворожённо наблюдает и думает, сможет ли Джим так кончить. Он знает, что некоторые мужчины могут достичь оргазма от стимуляции простаты. По ногам к мошонке поднимается напряжение, и он только надеется, что сможет продержаться достаточно, чтобы Джим кончил. Шерлок закрывает глаза и начинает перечислять знаки числа Пи. — Нет, — Джим хлопает его по щеке. — Оставайся со мной. — Я кончу, — Шерлок открывает глаза и сжимает губы. — О, дорогой, — Джим смеётся, а потом осторожно поднимается с члена Шерлока. Один раз Шерлок толкается в воздух, а потом, признавая поражение, падает на кровать. — Для этого тебе придётся потрудиться ещё.***
Начинается безжалостный замкнутый круг. Джим скачет на члене Шерлока, пока тот не оказывается почти на самом пике наслаждения, а потом отстраняется, оставляя его извивающимся, и, не прикасаясь к нему, усмехается и поглаживает свой член. Каждый следующий раунд становится короче, чем предыдущий, потому что Шерлок всё быстрее приближается к оргазму. Шерлок не сомневается, что всё равно кончит, потому что Джим рано или поздно ошибётся, не рассчитает. Но тот беспощадно наблюдателен и опытен, и каждый раз лишает Шерлока наслаждения. Простыни и волосы Шерлока мокрые от пота. Ноги дрожат от напряжения. Ошибиться невозможно: хоть Джим и является принимающей стороной, трахают тут Шерлока. Он больше ничего не может делать, только лежать, когда Джим садится на него верхом. Отчасти утешением становится то, что Джим тоже не всесилен: лицо и грудь блестят от пота, — и он опять сидит на коленях, после третьего раунда оставаться на корточках нет сил. Напряжение сквозит в каждой мышце, когда он слезает с Шерлока. — Джим, — шепчет Шерлок. Ему ненавистно, что голос звучит так хрипло. — Что, любимый? Шерлок не знает, считать это признанием или просто ласковым обращением. И его пугает то, что он не может отличить. — Ты позволишь мне кончить, если будешь во мне? — голос звучит увереннее, чем Шерлок на самом себя чувствует. — Дорогой, это не игра, — Джим проводит большим пальцем по его подбородку. — Но ты этого хочешь. — Первоначально Джим намеревался сделать именно это — оттрахать Шерлока, пока не увидел, что тот не может это выдержать. — А ты нет. — Хочу. Я хочу попробовать снова. Джим прищурился, внимательно его изучая, а потом сказал: — Нет. Он снова садится верхом, откинув голову назад на выдохе, опускается на член Шерлока. Проводит руками вверх до груди, сжимает и выкручивает розовые соски, дразня Шерлока, выписывает бёдрами восьмёрки, словно в танце живота. Шерлоку кажется, что он опять бесплотный. Он парит вне тела, медленно вращаясь над лопастями потолочного вентилятора и наблюдая за движениями Джима. Кожа покрывается мурашками, когда испаряется пот, иссушая его жар и решимость. Джим слезает с него. Шерлок не понимает почему, он даже не приблизился к оргазму. Он настолько не в себе, что не уверен, может ли вообще достичь его. Он безучастно наблюдает, как Джим приподнимает его бёдра, шире разводя ноги, и входит в него. Жар выжигает Шерлока изнутри. Простата отзывается всякий раз, когда Джим задевает её; синапсы передают сигналы реальности вдоль позвоночника прямо в мозг. Мышцы вновь ощущаются, как только волокна начинают сокращаться, скользят друг по другу, как ноги Джима скользят вдоль его ног. Вес Джима словно выталкивает весь воздух из лёгких. Сквозь стиснутые зубы Шерлок выдыхает "Джим" и стонет, словно только что вспомнив про голосовые связки. Шерлок бьётся под Джимом, пинаясь, впиваясь пальцами в его руки, прикусывая нижнюю губу до крови, пока не ощущает медный привкус, соблазнительно яркий для оживших вкусовых рецепторов. Он вынуждает Джима воспользоваться превосходством, весом: прижать бёдра коленями, прислониться лбом ко лбу, стиснуть руки до хруста в костях. Реальными кажутся только те части тела, которыми ощущается давление тела Джима. Поэтому он сопротивляется, кусается, царапается, изворачивается, пока Джим не возвращает в реальность всё его тело. Джим крепко держит Шерлока, позволяя сопротивляться, пока тот не застывает. Шерлок извивается, насколько хватает сил, а потом его конечности снова расслабляются. Тогда Джим осторожно расцепляет их руки, ещё раз целует Шерлока и садится, облизывая кровоточащую губу. А потом притягивает Шерлока к себе на бёдра и трахает его. Шерлок сразу понимает, зачем Джим поменял угол проникновения. Контакта кожи с кожей отчаянно не хватает, но постоянная стимуляция простаты оказывается очень кстати. Шерлок сам ложится так, чтобы Джим задевал её при каждом движении, пока он не начинает трястись от силы этих движений и собственного наслаждения. Он опять стискивает в кулаках путы. Ладони сейчас очень реальные и очень красные, и чешутся из-за верёвок. Теперь, когда он вновь ощутил себя в своём теле, Шерлоку приходит в голову, что оргазм возможен. Он полагает, что верно разобрался в ситуации: Джиму понравится, если Шерлок кончит от ощущения члена внутри. Он не уверен, что способен достичь оргазма, до сих пор прибегая лишь к мастурбации, и, к сожалению, данная область была из тех, в которых он не слишком экспериментировал. В такой позиции его преимущество минимально, но он всё же пытается толкаться навстречу, упираясь пятками в матрас. С его члена предэякулят обильно капает на живот из-за постоянной стимуляции простаты, и появляется невнятное ощущение желания сходить в туалет, которое исследования называют одним из многообещающих признаков. Больше всего Шерлок надеется, что Джим снова прикоснётся к нему, он так близок к оргазму, что хватит и легчайшего прикосновения. Джим тоже почти на грани, он надломленно стонет, вбиваясь в Шерлока, который из-за силы движений дрожит и подскакивает, а издаваемые им звуки больше похожи на вой. Мышцы на руках и животе Джима напряжены, он крепко стискивает спинку кровати, всё его тело напряжено, словно перетянутая скрипичная струна: ещё чуть-чуть — и порвётся с неприятным, режущим уши звуком. Лицо искажено гримасой экстаза. Джим неритмично погружается в тело Шерлока, а тот ощущает, как пульсирует внутри член, и отчаянно желает единения, хочет, чтобы они кончили вместе. — Кажется, я могу… — он толкается навстречу Джиму, поджимая пальцы на руках и ногах. — Если ты только… Джим тут же выходит и буквально роняет его. Ягодицы глухо шлёпаются на кровать, надежда и дыхание покидают его. Джим лишил Шерлока, отчаянно нуждающегося, наслаждения и теперь будет насмехаться над Шерлоком в его отчаянии. Он унижен. Он беспомощен. Он не может даже откатиться в сторону или повернуться к нему спиной. Джим опять стоит на коленях над ним, но он… Не. Будет. Умолять. Шерлок бледнеет, когда понимает, что последнюю фразу произнёс вслух. Он хочет кричать, но не желает доставлять Джиму такого удовольствия. — Тс-с-с, — Джим прижимает палец к губам Шерлока. — Я о тебе позабочусь. Одним плавным движением он опускается, чуть поморщившись от боли. Наклоняется, чтобы поцеловать Шерлока, и двигается один раз, второй. Шерлок кричит, не разрывая поцелуй, и дрожит, а его сперма выплёскивается внутри Джима.***
Десять минут проходят в тяжёлом молчании; они лежат, сплетясь конечностями. В конце концов у Шерлока начинают неметь пальцы. Или они давно онемели, а он просто этого не заметил. Джим неторопливо сползает с него и садится на колени рядом, разминает шею и плечи, потягивается — сначала вытягивает руки, потом ноги — и встаёт с постели. Затем обходит кровать и отвязывает верёвки, закреплённые на спинке, растирает сначала одну затёкшую, холодную руку Шерлока, которую покалывает, будто иголочками, целует кончики пальцев, потом проделывает то же самое со второй рукой и обеими лодыжками, а верёвку бросает на пол. Как только Шерлок оказывается отвязан, Джим уходит на кухню (Шерлок удовлетворённо замечает, что тот пошатывается, будто пьяный), возвращается с банкой «Спрайта» и открывает её с влажным щелчком. Глотнув, он садится на кровать рядом с Шерлоком. — Трубочку не захватил, прости. Сесть можешь? Нахмурившись, Шерлок приподнимается на локтях и понимает, что сделать это будет сложнее, чем он предполагал. Джим ставит «Спрайт» на прикроватную тумбочку и, подхватив Шерлока подмышки, помогает ему принять более-менее вертикальное положение. Потом он наклоняется, словно собирается поцеловать Шерлока, но неожиданно отстраняется, будто испугавшись. «Спрайт» Джим вкладывает в руку Шерлока, сжимая его дрожащие пальцы вокруг банки, и помогает удерживать её ровно, поднося к губам. Напиток такой сладкий и холодный, что ломит зубы, но Шерлок с жадностью пьёт. — Полегче, — Джим касается его руки. Моргнув, Шерлок останавливается и ставит банку на тумбочку. Настороженно глядя на Шерлока, Джим снова делает глоток. — А нам не надо… в душ или типа того? — уточняет Шерлок. — Если хочешь. — Ирландский акцент становится заметен. Шерлок знает, что Джим старается казаться беззаботным, но проглядывающая сквозь эту маску уязвимость заставляет Шерлока подозревать, что Джим предпочёл бы не принимать душ, хотя формально он согласился. Вряд ли это объясняется одной лишь усталостью, но он также не уверен, что мотивация сексуальная — находит ли Джим, даже после оргазма, идею уснуть вместе, не смыв сперму, эротичной или это просто сантименты? Или всё дело в пролактине? Необходимо больше информации. Шерлок пожимает плечами, подражая наигранной непринуждённости Джима. — Думаю, можно подождать до утра, — и тут он неожиданно понимает, что совершенно потерял ощущение времени, знает только по кусочку неба, видимому в окно, что уже ночь или раннее утро. Желтоватый свет уличных фонарей укутывает всё янтарным сиянием. Джим закрывает жалюзи, комната погружается в темноту. Шерлок моргает, пока привыкают глаза, и слушает шаги Джима, приближающиеся к другой половине кровати. Потом матрас прогибается под весом Джима, простыни сминаются, когда он ложится. Шерлок тянется к нему в темноте, находит обманчиво худые, но сильные руки, которые тоже тянутся к нему. Он обнимает Джима, а тот с тихим умиротворённым вздохом придвигается к нему. Выводы элементарны, вопрос только в том, что делать с этими новыми знаниями. Шерлок всегда думал о любви как о химическом процессе. Серотонин. Окситоцин. Невероятно просто и крайне разрушительно. Проще всего прижаться губами к макушке Джима, поглаживая пальцами непослушный завиток волос в основании шеи. Намного сложнее закрыть глаза и уснуть, обнимая самого опасного человека в мире. — Тс-с-с, ты мешаешь мне спать, — бормочет Джим. — Я и не говорю ничего, — хмурится в темноте Шерлок. — Ты слишком громко думаешь. Это раздражает. — Джим зевает. — Ты же не решил в самом деле, что я убью тебя во сне? — Разумеется, нет. У тебя уже было для этого множество возможностей. — Им с Джимом доводилось урывками спать в присутствии друг друга в автобусах или поездах, но один обязательно дежурил. Они никогда не спали вместе одновременно. — Просто я не привык спать… с кем-то. — Он спал один с детства и прокрадывался к Майкрофту только после кошмаров. — Привыкай, — ворчит Джим и, отпустив Шерлока, поворачивается на другой бок. Неожиданно Шерлок осознаёт, что хочет придвинуться к нему, прижаться к его спине. Он вспоминает, как, сидя в камере, ощущал присутствие Джима по ту сторону стены, как ему казалось — совершенно иррационально, — что за ним наблюдают сквозь шлакоблоки. Тогда он подавил желание прикоснуться к стене, поддаться притяжению, которое всегда ощущал между ними. Теперь он сдаётся, трётся кончиком носа о затылок Джима и кладёт руку ему на бедро. — Не знал, что ты захочешь пообниматься, — Джим постепенно расслабляется. А Шерлок замирает неподвижно. — Не пойми меня неправильно, я не жалуюсь. Просто… я волновался, что зашёл слишком далеко. Шерлок не знает, что на это ответить и должен ли он вообще отвечать. Он не уверен, что его тело сможет регулярно справляться с такими интенсивными ощущениями. Ощущать Джима внутри, пусть это, вне всяких сомнений, доставляло удовольствие, оказалось до ужаса интимно. Шерлок чувствовал себя обнажённым, но не столько лишённым одежды, сколько освежёванным, будто Джим оставил его без кожи и мышц, обнажив нервы и пустив по ним электрический ток. Оказаться объектом такого безграничного внимания было лестно, но сейчас он чувствует себя выжатым, измотанным. — Почему ты сказал "нет", а потом… — Я такой непостоянный. — Шерлок слышит улыбку в голосе Джима. — Это моя слабость. — Джим разворачивается в руках Шерлока и более серьёзным тоном добавляет: — Я знал, что ты этого хотел, но я также знал, что это окажется чересчур. А потом я увидел, как твоё сознание уплывает, и подумал, что могу взять тебя, пока ты не думаешь об этом. Если не хочешь, больше я не буду так делать. Быть снизу значит расслабиться, а не действовать. Вот я и хотел, чтобы ты расслабился. Шерлок не хочет уплывать от ощущений. Он хочет анализировать, препарировать, каталогизировать. Хочет изучать реакции Джима и свои. — Думаю, я бы предпочёл быть сверху. Джим низко гортанно усмехается, почти зло. Вибрация отдаётся в животе Шерлока. — Ну разумеется. Честно говоря, я бы тоже это предпочёл, но не могу позволить тебе. — Если ты сам скорее… — хмурится Шерлок. — Когда ты сможешь взять контроль в свои руки и удержать, я буду твоей счастливой сучкой. — Не будь вульгарным. — Заставь меня быть благовоспитанным. Резкость Джима разжигает что-то в Шерлоке. Словно он нашёл новую мучительную подсказку, как… когда кроссовки Карла Пауэрса оказались в квартире 221С. Это другая игра, Джим сделал первый ход, и Шерлок хочет — о, как он хочет! — победить, заставить Джима отступить или поставить его на колени. Но Джим прав. Шерлок ещё не уверен, что сможет, а потому не будет даже пытаться, пока шансы на успех не станут хотя бы равны. — Я заставлю, — обещает Шерлок. Он ещё не знает когда. Могут пройти месяцы, прежде чем удастся оторваться от Майкрофта, а до тех пор у них будут только украденные минуты покоя в чужих домах. Но впервые он уверен, что у них с Джимом впереди намного больше, что они движутся к чему-то, а не отдаляются. Джим прослеживает пальцами контуры его лица, он услышал всё, что сейчас осталось несказанным. — О, дорогой, — он целует Шерлока в кончик носа. — Я надеюсь на это.