Заткнуть любовью пустоту

Он элитная шалава в клубе. Стриптизер, танцующий заместо накачанных силиконом девочек. Ему едва стукнуло семнадцать, и он мечтает прекратить красить губы ублюдской красной помадой и носить каблуки на свои выходы. За этой мишурой не каждому удаётся разглядеть его настоящего, да никто и не хочет смотреть на щуплого малолетнего блондина. — Слышь, мелкий, намалевался? — бросает Нечипоренко, поправляя дреды. Кизару работает ведущим, но на деле так же, как и все, работает на заказ у папиков, любящих экзотику и длинные вытянутые черты лица парня. Олег старше Глеба значительно. Лет на семь, если он ничего не путает. И, несмотря на вечные подколы и шуточки, мальчика бережёт, потому что жалко малолетку, вынужденную работать шлюхой, и потому что чем-то он ему нравится в своей невинности. — Олег, у тебя есть, где переночевать? — тихонько спрашивает блондин, застёгивая каблуки на стрипах*. — Прости, принцесса, я сегодня ночую у клиента. Ты так и не нашёл, где жить? — Ресторатор не даст остаться тут ещё на ночь, он уже говорил, что спать и так негде. Не знаю, что делать… — мямлит юноша, поправляя падающие на лицо волосы. — Слушай, там в зале чувак сидит, лысый такой, Саша говорит — он себе домработницу ищет, сходи к нему, поговори, — советует Кизару, завязывая дреды в хвост. — Пошли, тебе пора на сцену. Олег что-то говорит в микрофон, потом в зале гаснет свет, а неровный белесый луч бьет ему в лицо, следом включается музыка. И уже тогда Глеб чуть жмурится, наигранно пошло поводя плечами. Он танцует хорошо, потому что занимался танцами всю жизнь, но в основном это была классика, контемпорари, а потом и хип-хоп. Но жизнь заставила его танцевать стрип. Парень мягко изгибается, считая секунды до конца трека, закусывая губу, а в самом финале поворачивается спиной, скидывает черное шёлковое белье и уходит, не оборачиваясь и сверкая голым задом под одобрительный возбужденный гул. А следом, едва накинув халат, он сразу спускается в зал, ища в темноте бритого мужчину. У того самого бритого большой орлиный нос, очень чистые и выразительные насмешливые глаза. И едва Голубин доходит до него, цокая на огромных каблуках, тот издевательски сообщает: — Ноги себе не переломай. Глеб чуть тормозит, чувствуя, как эта фраза его неприятно задевает, кусает губу, но продолжает идти. — Я слышал, вам нужен домработник. Просто хотел предложить свою кандидатуру. Я Глеб, если что… — Мирон, — представляется в ответ мужчина, прищуриваясь. — И что же ты умеешь делать? — Все, что понадобится. Я работаю здесь в графике два на один и мне негде жить, так что я мог бы работать на вас просто за возможность поспать в квартире, — вежливо бормочет блондин. — Танцуешь как шлюха, а разговариваешь как скромник. Я беру тебя на работу только при условии, что ты не будешь красится помадой и ходить у меня в квартире на каблуках, — в ответ на это Глеб легонько улыбается. — Начинаем завтра, адрес я тебе скину. — Спасибо вам, Мирон. Вы очень добры ко мне.

***

— Ну что, он согласился взять тебя? — осведомляется Нечипоренко, вылезая из строгого костюма и переодеваясь в висящие на бёдрах спортивки с огромной футболкой. — Согласился, но начинаю я завтра, а сегодня мне все ещё негде ночевать. Попрошу Ресторатора, может он разрешит последний разок… — Не надо, не беси Тимарцева, котик, работа на сегодня у меня отменилась, поедем ко мне в отель. Поспишь у меня. Глеб чуть улыбается, розовея, и тихонько бормочет благодарное «спасибо». Они едут к Олегу на метро до Невского в полупустом вагоне вместе с пузатым полупьяным мужиком, прикованным к менту наручниками. Голубин мягко укладывает светлую голову на плечо Кизару, сопя тому куда-то в воротник пальто. — Принцесса, вставай, наша станция, — непривычно заботливо шепчет Нечипоренко. Мальчик поднимается, устало потирая глаза, следует за быстро идущим мужчиной, поднимается на эскалаторе, прячет нос в шарфе от ветра на улице, а потом прижимается боком к Олегу, поднимаясь на лифте отеля. Блондин знает, что мужчина не так давно вернулся в Россию после уезда в Испанию, и до сих пор не может снять квартиру, поэтому и живёт в номере на десятом этаже. Кровать у него одна, поэтому он оставляет парня располагаться и уходит в ванную, забирая в собой какое-то белье. Глеб осторожно раздевается, складывая все свои вещи в ровную стопочку, садится на кровать, потерянно разглядывая дверь из-за которой доносится тихое мурлыканье Олега. Наконец шатен выходит, ложится рядом, подкладывая руки под голову и коротко спрашивая: — Мыться будешь? — Ага. — Полотенце в ванной возьмёшь. Мальчик встаёт, поправляя неудобно сидящие боксеры, идет в душ, включая обжигающе горячую воду и залезая под нее. Ванна набирается быстро, а Глебу становится тепло. Он воровато оглядывается, запирая дверь, достаёт из шкафчика лезвие и аккуратно опускается назад. Полосы на руках болят ровно до того момента, пока он не опускает запястья в практически кипящую жидкость. Порезы совсем неглубокие, но крови немало. Он бы давно уже перерезал вены до основания, если бы не было так страшно. За что-то он в своей жизни цеплялся, но не знал, за что. Может быть, это был лежащий в комнате Олег с его спокойной заботой, может Ресторатор — владелец борделя, с его доброй широкой улыбкой, или второй Олег, по прозвищу ЛСП, его постоянный клиент, всегда добрый к нему, а может Тема Депо — сухощавый бармен, едва ли не его лучший друг. — Глеб? — встревоженно сообщает Нечипоренко из-за двери. — Что, опять? Он заходит внутрь, устало добавляя «так и не научился правильно дверь закрывать», а затем пережимая тонкие запястья полотенцем и бросая разочарованный взгляд на окрашенную в розовый воду. — Ну когда ты прекратишь? Это же не выход. Голубин ничего не говорит, жмурится, упиваясь тёплыми прикосновениями, приникает к торсу Олега, обнимает его за шею дрожащими руками. — Я за ужином, ложись. Безвольное тело парня он укладывает в кровать, накрывает пушистым одеялом. И Голубина вырубает. Он просыпается от того, что чье-то сильное тело прижимается к его спине, нервно дергается и просит тихо: — Олежа, не надо, пожалуйста. Я ещё не отошёл от прошлого клиента, он любил жёстче… — Ты чего? Я тебя не трону, пока ты не попросишь, принцесса, спи, не нервничай, — шепчет Кизару ему на ухо. — Ради чего ты помогаешь шлюхе? — Ты не шлюха, мелкий. Так просто сложилась жизнь, и я лишь хочу, чтобы ты прекратил резать вены после работы. Хоть на вечер отвлекись и попытайся забыться. И ещё, у тебя тут помада осталась… Длинный ухоженный палец аккуратно вытирает красное пятнышко в уголке губ. — Я… Просто… В общем, спасибо тебе огромное.