***
Зим десять назад, после смерти отца они с братом пришли в это имение и практически продали себя в рабство за еду и кров. Дэрилу тогда было не больше одиннадцати-двенадцати (он уже точно не помнил), Мерлу — около восемнадцати. Дэрил не любил вспоминать время, когда они полуголодные шатались по проселочным дорогам и промышляли мелким воровством. Их жизнь тогда сложно было назвать счастливой, но вот старший Диксон так не считал. Ему нравилось быть свободным как ветер. Мерл не мог смириться с потерей воли, и не мог простить, что из-за брата ему пришлось застрять на одном месте. Он, напившись, любил припоминать младшему все его грехи. «Раньше надо было догадаться», — говорил он. — «Когда ты был еще соплей, то вечно замирал на месте, глядя на какую-нибудь бабочку или жука, восторженно охал, пуская слюни. Ты вечно хныкал, жаловался и канючил. И стоило старику «замахнуться», у тебя уже бежала кровь, и напухал рубец. Ты всегда был неженкой, неудивительно, что ты вырос девчонкой, Дэрелина». Мерл ржал, тыча пальцем в красного от смущения омегу, а затем начинал пьяно икать и засыпал. Мурашки стыда сыпались Дэрилу за ворот каждый раз, когда брат упоминал об его поле: он ненавидел это. Черт бы побрал мать, которая имела наследие и будучи бетой родила омегу. Хорошо, что отец умер, не успев узнать об этом. В этой части света, по словам брата, омегам был предназначен один путь: в койку к альфе. Если знатные и просто богатые семьи выдавали своих отпрысков замуж, то таких как он изымали из семьи, и лучшее на что они могли рассчитывать— гарем какого-нибудь аристократа. Мерл никогда бы не допустил этого, он разделял взгляды покойного отца: ненавидел богатых и презирал омег, и Дэрил немного умер, когда все открылось. Это произошло однажды в самом начале осени, от холода и недоедания он слег с лихорадкой, брат раздобыл денег и притащил его к знахарю в грязную маленькую деревушку. Старик помог, но его цепкий взгляд сразу определил принадлежность младшего мальчишки, и он оставил их у себя. «Ты знаешь, что твой мелкий — омега?», — как-то спросил знахарь Мерла, а тот лишь разозлился и наорал на «дряхлого брехуна». Старик не обиделся, только хмыкнул в ответ и на следующий же день сдал их с потрохами. Им с трудом удалось ускользнуть от представителей власти, сбежав в промозглый осенний лес. Выходить к жилью стало опасно, и как они выживали целый месяц, только богу было известно. Старший Диксон в тот день в первый и последний раз поколотил Дэрила, обзывая мерзкой бабой, потом вернулся в деревеньку, оставив брата в лесном шалаше. Пришел он дьявольски спокойный, притащил еду и одежду, на его рукавах ярко горели ржавые пятна крови. Позже они преодолели огромное расстояние и оказались в этом имении.***
Дэрил постарался выкинуть неприятные воспоминания из головы, ему нужно было поскорее сдать добычу на руки людям управляющего. Он прошел мимо своей лачужки, направляясь к границе, где лес превращался в нерегулярный парк. Там находилось официальное жилье егерей — добротный хорошенький домик, в который они ни разу даже не зашли, потому что Мерл сразу отказался от него. Таких домиков на территории поместья было еще пять, но чтобы сохранить тайну младшего брата, нужно было свести общение с людьми к минимуму, поэтому они срубили небольшую хижину подальше в лесу. В отличие от брата Дэрилу нравилось жить в имении. Он любил лес, охоту, имел крышу над головой, был сыт и одет. Ему даже удалось проучиться в школе целых три года, в его положении неучтенной омеги это много значило. Жаль только, что теперь здесь он остался один. На Западе шла война, и брата, который все больше пил и дебоширил, продали в армию. Вербовщики увели Мерла в кандалах, он с дуру пытался сопротивляться целому отряду дюжих ребят. Сам Дэрил в это время прятался неподалеку, в лесу, как делал всегда, когда к жилью приближались посторонние. Осознав, что остался один, он долго плакал — некому было назвать его девчонкой и заставить прекратить распускать сопли. Правда, Мерл дезертировал, вернулся через месяц, уже без руки, вытащил из тайника все деньги, что им удалось скопить, продавая пушнину на сторону. «Теперь наши дороги расходятся», — сказал на прощанье брат. — «Я сделал для тебя все, что мог. Становись сильной, Дэрелина, и береги свой зад». С тех пор Дэрил его не видел.***
Настойчивые и грустные мысли вдруг прервал собачий лай. Впереди среди деревьев замелькала целая свора фоксхаундов, животные неслись прямо на него. Он сбросил дичь на землю, поспешно взвел арбалет. Старик-граф никогда не держал охотничьих собак, он и охоту-то не любил: может кто в гости пожаловал? — Стой, где стоишь, — закричали Дэрилу. — Брось оружие. Позади своры показались всадники, как минимум у одного из них было ружье. Диксон успел положить арбалет на землю прежде, чем его окружили собаки. Они оказались совсем еще щенками, неумело наскакивали друг на друга и, бестолково бреша, крутились возле егеря и его добычи. Что за умник выпустил их необученных, ведь сезон охоты на лис открывался только в ноябре? Всадники подоспели мгновениями позже животных, их было трое: два незнакомца и приснопамятный управляющий имением. — Это Диксон, Ваша Светлость, — рассмотрев его, поспешил доложить мистер Брукс. — Егерь. Помните тот, брат которого дезертир. — Незнакомцы никак не отреагировали на заявление служащего, пристально рассматривая застывшего егеря. Дэрил тоже пропустил упоминание о брате мимо ушей, в другой ситуации он и вспылить мог, но сейчас был не на шутку напуган. Все его тело оцепенело, рецепторы взбунтовались, он задышал часто и поверхностно, сердце будто пыталось вырваться у него из груди. Еще никогда в своей жизни Дэрил не оказывался так близко к альфам. После своей первой течки он вообще крайне редко общался с кем-либо, лишь изредка и только с другими слугами-бетами. Все переговоры и внешние контакты осуществлял Мерл, Диксон старший накрепко вбил в голову брата: «Ты должен держаться подальше от мужиков». — Где ты был, парень? — тем временем продолжил мистер Брукс, подъезжая ближе. — Старого графа уже успели отпеть в часовне, а ты шляешься не пойми где. Чего стоишь, болван? Поклонись новому графу Вудвиллу. Дэрил чуть склонил голову, исподлобья бросая недоуменный взгляд то на одного незнакомца, то на другого. Оба имели военную выправку, одеты были в одинаковые мундиры без знаков отличия, оба являлись альфами, но ни в одном из них нельзя было заподозрить аристократа. Уставшие и заросшие бородой люди явно нуждались в отдыхе, как и сам Диксон. Парень чувствовал их природный запах, но влиял на него единственный, принадлежащий мужчине с вьющимися волосами, тонкими чертами лица и ясными глазами. «Черт», — ругнулся про себя Дэрил, вспоминая все то, чему учил его Мерл, когда притаскивал вещи с запахами разных альф. «Ты Диксон, — говорил он, — а Диксон не может хотеть мужика. Никто и никогда не будет иметь моего брата». Это помогло, Дэрил вернул контроль над своими эмоциями и телом. Его руки напряглись, спина выпрямилась. «Никогда не склоняйся перед альфами, — твердил брат, — это первое, что тебя выдаст. Смотри им в лицо, как бы ни было сложно». Инстинкт действительно заставлял опустить глаза, пригибал голову вниз, но охотник упрямо не отводил взгляда от надменных лиц, пусть глядеть удавалось лишь из-под нахмуренных бровей. — Я обошел северную границу, — выдавил из себя Диксон. — Нарушений нет. Принес косулю к столу. Совсем свежая. Ясноглазый альфа с усталым лицом спешился, следом поторопился слезть с лошади управляющий Брукс, чтобы подобострастно склониться перед незнакомцем. Кажется, Дэрил понял, кто стал новым графом. Старого он видел лишь издалека, тот был чудаковатым бездетным повесой, любил городские развлечения и редко жил в поместье, но в последние годы старик болел и заперся в загородном имении. Титул должен был унаследовать один из его племянников, Дэрил точно не знал который. Да и до этого момента ему было все равно. Сейчас он горько жалел о том, что мало интересовался сплетнями слуг. — Ты один обходишь северные границы? — строго спросил новоиспеченный граф. — Да, Ваша Светлость, — ответил он, и поблагодарил Бога за то, что вокруг целая свора собак, и что мужчина остался возле своей лошади и не попытался к нему приблизиться. «Никогда не подходи к альфе ближе, чем на пять шагов», — говаривал Мерл. Старший брат учил Дэрила выдерживать чужой и маскировать свой запах, но это работало только на свежем воздухе. — Маловато егерей для такого леса, вам не кажется? — обратился граф к управляющему. Тот немедленно согласился. — Найдите еще людей, — отдал приказ хозяин, вскакивая на коня, — и заберите косулю, Брукс. Брукс проводил глазами удаляющиеся фигуры всадников, шугнул собак. Диксон тем временем поспешил закинуть дичь на лошадь управляющего, чтобы быстрее уйти прочь. Его сердце испугано билось в груди, слова графа растревожили его. На юге и востоке имения жили еще три егеря, а северное направление всегда оставалось за Диксонами. Но раз брата не стало, Дэрилу придется потесниться, придется контактировать с людьми — тогда раскрыть его не составит труда. Нужно было уходить с Мерлом, думал Дэрил. Он не боялся, что граф вдруг возжелает его, слишком уж он отличался от трепетных омежек, выросших в гаремах. Но вот потерять работу и оказаться черт знает где — вот это пугало до чертиков. — Дурак, дурак, дурак! — повторял Дэрил и дубасил себя по голове. Пока не было Мерла, он отпустил волосы и перестал регулярно пить горькое вонючее зелье, отбивающее естественный запах. Нужно было срочно исправлять ситуацию. Омега влетел в хижину, громко хлопнув дверью. Принялся рыться на заваленном хламом столе, дрожащими руками скидывая на пол разную мелочевку. Отыскав обломок зеркала, установил его, прислонив к выщербленной чашке. Нож плохо справлялся с волосами, они падали на пол неровными прядями, но все же через пятнадцать минут на голове у Диксона красовалась короткая, пусть и не очень аккуратная стрижка (словно его собаки рвали, проще говоря). На то, чтобы раскочегарить очаг ушло не больше пяти минут. Пока грелась вода, Дэрил набирал травы из пучков, которые всюду свисали с потолка. Их было много, заготовленных впрок, там же болтались холщовые мешочки с сухими кореньями. В первое зелье он бросил полынь и мяту, ромашку и чабрец, много еловой хвои — все это делало его запах другим, горьким и более мужским. Второй отвар был сложнее, его нельзя было пить слишком много, но в течку он спасал, притупляя желание. Львиный хвост, дикий хмель, корень валерианы и сердечной травы нужно было отмерять в особых пропорциях, выпаривать, а затем настаивать. Дэрил ругал себя последними словами. Когда у него случилась первая течка, Мерл его связал и бросил в тесный деревянный ларь. «Не смей трогать себя», — рычал он. «Если я узнаю, что ты хоть что-то засунул в свой зад, убью». Три дня ада, после которых Диксон младший возненавидел темноту и тесные пространства. А еще больше возненавидел себя. На глазах у брата он превратился в похотливое животное, в сучку жаждущую члена. Мэрл тогда сбежал из хижины от его стонов и воя и приходил только чтобы дать ему попить. После Дэрил долго не мог говорить, не мог смотреть брату в глаза. Он смиренно сносил оскорбления и навсегда запомнил: «пей отвар отбивающий запах каждый день», «за неделю до течки — успокаивающее зелье», «не отращивай волосы — они пахнут твоей сутью», «борись с собой; течка — твое проклятье». Мэрл, где-то разузнавший насчет особенностей омег, больше не закрывал его в тесном пространстве, но каждый раз связывал. Брат сколотил дощатый пристрой к хижине и запирал там Дэрила от трех до пяти дней в три месяца. Спутанные веревкой руки и ноги пристегивал к двум колышкам, вбитым в пол, лежать так можно было только на боку. Когда Мэрла забрали, Дэрил сам приходил сюда, ложился и терпел, а когда терпеть не было сил, помогала боль. Боль отрезвляла — он прятал застарелую рану под красным платком, повязанным вкруг запястья. Этот след в детстве оставил ему отец: горящей головней выгонял из сына страхи. Лезвие ножа каждый раз тревожило застарелый рубец, и это помогало Диксону вытравлять из себя похоть. Когда с отварами было покончено, Дэрил, наконец, смог выдохнуть. Он чертовски устал: обход, охота и пережитый шок его вымотали. Омежья сущность явно не помогала ему в тяжелом ремесле. Организм сдавался, изматывающие рейды по лесу заканчивались долгими периодами отключки. Вот и сейчас Дэрил не просто уснул, рухнул на несвежую постель и вырубился.