Сердце в руках

Утром следующего дня едва ли не весь город гудел от новости о ночном происшествии возле метро Горьковская. Видео аварии разошлось по сети за считанный часы ещё ночью. Свадебный оператор, снимающий едва ли не весь день, за «чисто символическую сумму» отдал пугающую запись высокому господину в клетчатом костюме. Пожелавший остаться инкогнито, покупатель был несказанно обходителен и участлив, покачав головой и деланно, а, может, и искренне (кто же его разберёт) посокрушавшись над превратностями судьбы. Меньше через полчаса видео трагедии было размещено в весьма популярной сети и за несколько часов набрало около миллиона просмотров, привлекая внимание не только простых обывателей, но и компетентных органов. Простые зрители удивлялись поразительно качественной картинкой и уровнем профессионализма, подозревая монтаж, а то и вовсе подлог. Лишь к утру правда вышла на поверхность вместе с сюжетами по нескольким телеканалам разного масштаба. Правоохранительные органы завели дело и с удивительной даже для себя скоростью занялись расследованием вопиющего происшествия. Оператора, успевшего вернуться домой с солидной суммой в долларах, вызвали за разъяснениями, чем не на шутку напугали его жену. Взволнованная женщина выпроводив мужа за порог, тут же принялась обыскивать многочисленные карманы «рабочей» безрукавки и чехла для камеры, обычно именно в них супруг прятал от жены заначки, оставшиеся после заказов. В этот раз сюрприз ожидал её в якобы пустой тубе из-под объектива. В восемь пятнадцать по московскому времени в дверь четы Безбедных постучали, чем непомерно взволновали Елизавету Петровну. Никто из посторонних не мог оказаться на пороге в столь ранний час, к тому же без приглашения. Охрана в доме, обосновано претендующего на высокое звание элитного жилья, была вышколенная и добротная, нацеленная на обеспечение покоя и безопасности жильцов. Соседи же никогда не славились особой страстью к дружеским визитам. Взволнованная женщина подошла к двери, размышляя, кого же принесла нелёгкая. Как назло, домработница упросила Елизавету Петровну дать ей выходной по причине то ли родов внучки, то ли похорон сестры. Госпожа Безбедная совершенно не собиралась вникать в семейные проблемы прислуги – нет у неё ни времени, ни желания на подобные пустяки отвлекаться. Отсутствие верной помощницы не на шутку разозлило Елизавету Петровну, искренне полагавшую что всё в этом мире непременно должно считаться с её мнением. - Кто? – спросила хорошо поставленным голосом женщина, прильнув к глазку с живым любопытством, которое сложно было заподозрить в почтительной даме, участнике международных симпозиумов по вопросом здоровья детей и подростков. - Ритуальное агентство «Последний приют», – раздался из-за двери загробный голос, от которого у Елизаветы Петровны потемнело в глазах. Она малодушно отшатнулась от двери, желая перекреститься, но от испуга напрочь забыла в какой последовательности требуется осуществлять данный жест. Не без труда взяв себя в руки, женщина взялась за ручку, с удивлением обнаружив, что всю ночь провела с незапертым замком. Внутри у Елизаветы Петровны всё похолодело. На лестничной площадке скорбной тенью отца Гамлета возвышался неизвестный. Мужчина отличался поистине исполинским ростом, при том худощавый настолько же насколько и длинный. Мышиного цвета волосы незнакомца были тщательно убраны в косу сложного плетения, а на длинном тонком носу ютились узкие очки в серебряной оправе. Образ гробовщика довершал черный костюм-тройка, единственным светлым пятном являлся тонкий серебристый галстук-селедка. - Кто Вы? – переспросила женщина, стараясь придать взгляду решительности. Она понятия не имела по какому поводу на её пороге мог оказаться ритуальный агент, да ещё и в столь ранний час, когда все здравомыслящие люди занимаются поддержанием здоровья. Елизавета Петровна, к примеру, уже как полчаса под бодренький мотив занималась аэробикой, не собираясь мириться с возрастом. По собственному разумению, женщина полагала, что гробовых дел мастер не потребуется ей ещё очень долгое время. Как оказалось, не совсем верный муж, несмотря на то, что находился сейчас в больнице с острым холециститом был вполне жив, если не сказать, здоров и упитан. - Ритуальное агентство «Последний приют». Наш девиз: «Ваше тело – наше дело»! – незнакомец приподнял манжету рубашки, показывая татуировку со слоганом компании обвивающую запястье. Чуть склонив голову в уважении к почтенному возрасту дамы, мужчина представился. – Фагот Ринатович Коровьев, к Вашим услугам. Понимаю, Вам сейчас довольно тяжело принять столь скорбную весть, но наша компания по мере сил будет помогать Вам с достоинством проводить в последний путь Вашего супруга. - Как в последний? – некогда небесно-голубые, но с возрастом заметно выцветшие, глаза Елизаветы Петровны округлились, а сама «заслуженный врач России» начала оседать и если бы ритуальный агент вовремя не подхватил женщину под локоть, непременно бы упала. – Я же только вчера разговаривала. - Да? – недоуменно нахмурился Коровьев, подталкивая средним пальцем соскальзывающие очки повыше. – Должно быть произошла некая оплошность, нам лечащий врач описал совершенно иную картину… Пройдёмте в комнату и всё обсудим, госпожа Безбедная. Смерть Вашего супруга, как это не прискорбно, лишь вопрос времени, при том самого, что ни на есть ближайшего. - Я не стану хоронить этого старого кобеля! – вырвалась из цепких пальцев гробовщика потенциальная вдова. Уперев руки в боки, она решительно тряхнула головой, показывая, что не собирается и копейки тратить на похороны изменщика. Светлая прядь выбилась из-под тугой налобной резинки и легла, прикрывая глаз. – Это неслыханно, заявляться после всего, что я натерпелась и говорить о «достойных проводах». Пусть его хоронит та немецкая вертихвостка, что ужинала с ним. Я же не потрачу ни копейки на этого стареющего Дон Жуана, будь он хоть трижды мёртв! - Не стоит так горячиться, любезная Елизавета Петровна, – ритуальный агент взял женщину за руку, учтиво заглядывая в глаза. – По закону, в случае смерти господина Безбедного, всё состояние достаётся отнюдь не юной аферистке, а именно Вам, драгоценная Елизавета Петровна. Кто как не вы заслуживаете должной компенсации за все те годы, что Вы терпели унижения и лишения, за ночные звонки его секретарш, готовых «освободить» Вячеслава Андреевича от тяжких уз брака. - Да что там наследовать! – махнула рукой госпожа Безбедная, брезгливо поморщившись. – Курам на смех: вот эта квартира, захудалая клиника на отшибе и дом в Калужской области. - Ох, не лукавьте, Елизавета Петровна, – понимающе улыбнулся Коровьев, подводя женщину к дивану, стоящему в просторной гостиной. – Позвольте с Вами не согласиться, почтенный Ваш супруг будучи живым и здоровым имел весьма недурной счёт в европейском банке и держал на сберегательной книжке в России некие, право слова, смешные по сравнению с заграничными, сбережения – шесть с половиной миллионов рублей. Смею полагать, что за время своей болезни он не успел ни потратить эти денежные средства, ни перевести. - Сколько? – округлила глаза будущая вдова, хватаясь за сердце. – Будьте добры, Фагот Ринатович, повторите, сколько у него «сбережено»? - Шесть с половиной миллионов рублей. Я, конечно, понимаю, что это не сумма, но при скромной жизни, непременно, хватит на несколько лет. К тому же «захудалая клиника» как Вы очень опрометчиво заметили, на самом деле, приносит неплохой доход владельцу, – голос Коровьева источал мёд, мужчина жестом матёрого иллюзиониста извлёк из нагрудного кармана визитку. – Полагаю, наш нотариус поможет оформить бумаги в наилучшем виде. Подумайте, разве Вы не заслужили отдых? Как я понял, почти покойный не был приверженцем моногамной любви, в то время как Вы самоотверженно всю себя посвятили дому и быту. Лишь благодаря своему невероятному уму и, по-хорошему, упрямому характеру добились столь значительного веса в обществе. Но теперь пора подумать и о своём благополучии, сын давно вырос и вряд ли окажется против, если Вы позволите себе маленький отпуск где-нибудь в тёплом райском уголке, где излечите раны утраты на и без того истерзанном сердце. Всякий волен переживать боль потери близкого по-своему. - Что Вы предлагаете? – приободрилась Безбедная, под сладостную речь агента уже представив, как нежится в лучах солнца на морском побережье, бережно храня у сердца траурный потрет супруга. - О, у нас широкий выбор услуг! – потёр руки Фагот Ринатович, включая планшет. – Могу предложить кремацию и классическое погребение, согласно конфессии и предпочтениям клиента. Как Ваш муж желал быть похороненным? Кремация, выйдет несколько дороже, но зато не придётся тратиться на землю на кладбище и услуги могильщиков... - По мне, так хоть поверх земли остаётся, проклятый гуляка! – тонкие нити бровей сошлись на переносице. Елизавета Петровна смотрела на цены и приходила к выводу, что свадьба на самом деле обходится значительно дешевле похорон. Кинув взгляд на Коровьева, женщина тяжело вздохнула. – Отчего же таки цены? Все желают нажиться на горе… - Увы, смерть – дело затратное! Но подумайте, что скажут друзья и коллеги если увидят неотёсанный сосновый гроб с голубым ситцем и участок в болоте?! А ведь именно это может гарантировать государство своим налогоплательщикам, – всплеснул руками мужчина, обрисовав мрачную перспективу «социальных похорон». – Мы же предлагаем целый перечень различных услуг. Гробы из ценных пород дерева: вишня, белая акация, бразильский орех, клён? Лак, обивка: бархатная или атласная, а может, шёлк? Как можно мелочиться на таком деле, как проводы близкого человека? Костюмы на любой размер и фасон… Коровьев считал калькуляцию похорон, едва ли слушая удивлённый лепет «безутешной вдовы», которой от вида цен делалось дурно. Единственное, что спасало женщину от жгучего приступа стенокардии была мысль о том, что все расходы непременно окупятся, стоит только получить наследство. Вот тут то и появилась загвоздка, приведшая растерявшуюся госпожу Безбедную в чувство. - Но, постойте! Мой муж ещё жив! – прерывая бесконечный поток слов гробовых дел мастера, вклинилась в его монолог Елизавета Петровна. – И, судя по тому, как бойко он ругался со мной накануне, умирать ни коим образом не собирается. - Доверьте это дело нам, – безапелляционно заявил Коровьев, но тут же исправился, заметив, как приоткрылся в немом ужасе рот женщины. Фагот снова взял в руки ладонь Безбедной, чуть сжав пальцы. – Я имею в виду, то, что, конечно, надежда на лучшее всегда должна быть, но всё же мы с Вами взрослые люди и прекрасно понимаем, что доказательная, да и любая другая медицина, увы не в силах сотворить чудо в некоторых случаях. Я только вчера говорил с лечащим врачом Вашего супруга и он, увы, не даёт никаких шансов на выздоровление. Prognosis pessima*, если Вы понимаете о чём я. Похороны состоятся вовремя. Елизавета Петровна смогла только кивнуть, настолько была шокирована напором ритуального агента. Посчитав конечную стоимость похорон, отпевания и прочих атрибутов достойного захоронения, Коровьев откланялся, пообещав женщине договориться помимо нотариуса ещё и с туристическим агентством, чтобы женщина могла спокойно отдохнуть или сразу же после поминок, или по истечению сорока дней со смерти. Копия договора осталась на руках у Безбедной, и если бы «заслуженный врач России» нашла в себе силы посмотреть бумаги, то непременно бы ужаснулась точной дате смерти и готовому уже заключению патологоанатомической экспертизы. Коровьев устало потёр слезящиеся глаза, с ненавистью стащив неудобные очки. С недовольной гримасой гаер принялся отряхиваться, выбивая из костюма клубы чёрной как сажа пыли. Сразу после выхода из «элитного» дома, Фагот завернул за угол, где и приводил себя в надлежащий с его точки зрения вид. Пожалуй, после разговора с госпожой Безбедной Коровьев был абсолютно солидарен с Азазелло – женщины представляли из себя крайне сложный для мужского понимания народ. Более того, гаер настолько расчувствовался, что непременно бы пожал демону безводной пустыни руку, если бы не природная гордость и трепетная любовь к прекрасному полу, кои не позволяли признать поражение в этом, ставшем уже почти извечном споре о женской логике. - Ну и напылил! – огромный кот, вальяжно развалившийся на скамье, сморщился, оглушительно чихнул, разрывая напополам газету, которую только что читал. – Ну вот, такую брошюру испортил, и всё по твоей вине! - Было бы что читать, – парировал Коровьев, мельком взглянув на красочную первую полосу. Траурный костюм мужчины вернул себе истинную клетчатую расцветку. Очки, заткнутые в карман так же претерпели занятные изменения, заметно округлившись и приобретя нежно-фиалковый оттенок стёкол. – Обычная жёлтая пресса, полслова правды на ведро слухов. - Не скажи, любезный Фагот, – кот любовно погладил газету, страницы которой тут же срослись, точно только сошли с типографского станка. – Конкретно данный источник массовой информации успел запечатлеть на своих страницах наше присутствие целых три раза. - Это каким же образом? – подсел гаер к партнёру по всякого рода шалостям, с новым интересом взглянув на бульварное издание. - О, не специально, конечно! Но случайность, как было доказано, непознанная закономерность! – подняв толстый палец к небу глубокомысленно изрёк Бегемот, щурясь на солнце. – Корреспондентами, как я сказал, трижды было отмечено наше присутствие в городе. Во-первых, как ты мог заметить, дорогой друг, афиша «Фауста» украшает первую полосу, более того, внутри есть целое интервью с исполнителями, особенно, конечно, с отличившимся Иваном. Во-вторых, они, к моему глубочайшему неудовольствию, несколько принизили понесённый ущерб того прекрасного магазина, где я имел удовольствие отовариваться ещё на прошлой неделе. Я брал только элитные, экологические чистые продукты, ну уж никак в моей корзине не могли оказаться три ящика водки! Ну и, наконец, Мария Степановна подала объявление о пропаже горячо любимой внученьки – Даши. На этом, пока новости заканчиваются, а потому я предлагаю, если у нас выдалась свободная минутка, подкрепиться чем-нибудь вкусным в очаровательном ресторанчике, что я успел присмотреть пока ты развлекал безутешную вдовушку расцветкой подкладки гробов и крышек. Коровьев насмешливо фыркнул, меняя безвкусный галстук на изящную бабочку. Отсутствие зеркала нисколько его не смущало. Поцокав языком и пожалев несчастного вампира, осмелившегося укусить Дарью Васильевну, гаер поднялся со скамьи вслед за другом, который ради того, чтобы не создавать «диссонанса в умах горожан» решил всё-таки принять человеческий облик. Время второго завтрака неуклонно приближалось, и терять столь важный приём пищи оба плута не собирались ни коим образом. Как говорится, война – войной, а обед – по расписанию. Магда нагнала трапезничающих спутников уже в ресторане, расположившемся в непосредственной близости от Невского проспекта, а оттого отличающегося особой изысканностью блюд и, что неудивительно, довольно высокой ценой. Ведьма буквально сияла несмотря на несколько растрепанный вид. Причёска в излюбленном французском стиле: «я только что встала с кровати, и я там не спала» придала некоторой мягкости её чертам. - Я неимоверно голодна! – воодушевилась продюсер, с интересом всматриваясь в строки меню. - Магда, звезда моя, что произошло с нашей последней встречи? – с интересом поинтересовался Коровьев, принявшись за салат. – Неужели по новостям передали, что в Ватикане ввели смертную казнь? - Не делай из меня чудовище, Фагот! – отмахнулась ведьма, пребывая в крайне благодушном расположении духа. Жестом немка подозвала официанта. – Молодой человек, будьте любезны, я буду… Магда принялась водить пальцем по меню, указывая, что она желает отведать на завтрак. Молодой человек со скоростью хорошей печатной машинки оформлял заказ, удивляясь тому, сколько может съесть с виду хрупкая женщина после близости, а в том, как выглядит удовлетворённая женщина официант разбирался ничуть не хуже, чем заправский психолог. - Чудится мне, что столь благодушного настроения у нашей очаровательной Магды я не видел со времён… - Бегемот призадумался, поглаживая гладковыбритый подбородок, – пожалуй, со смерти герцога Бекингема. Белокурая красавица только отмахнулась от веселящихся шутов, выдвигающих всё более и более невероятные гипотезы причин её хорошего настроения. На самом деле, виновник мечтательной улыбки, блуждающей на губах ведьмы сейчас в раздумьях, курил на кухне, вспоминая прошедшую ночь. Гордеев мог буквально по минутам расписать вчерашний вечер: то как Жанна увела его пробовать театральный грим, как они вместе выставляли видео эксперимента в Инстаграм, комментируя каждый оттенок краски, но что произошло после того как артист с окончательно захмелевшей подругой уехали к Кириллу домой, актёр помнил исключительно эпизодами, а потому не мог гарантировать достоверность всего произошедшего с ним. Единственное, что он знал точно, Жанна уже спала, когда они поднимались в квартиру. Из собственных обрывочных воспоминаний мужчина составлял крайне сюрреалистичную картину, в главной роли которой была немецкий продюсер, шагнувшая в его объятья аккурат с подоконника, одетая лишь в лунный свет.