Сердце в руках

Анастасия Александровна проспала на удивление спокойно до самого прихода Красавчика, укрытая пледом. Ясин даже удивился тому, насколько крепким может быть алкогольный сон, наслоившейся на стресс. Подруга всегда отличалась тревожным, чутким сном, реагируя если не на каждый шорох, то уж точно на звук шагов. Мужчина склонился к подруге, прислушиваясь к размеренному дыханию. Кардиолог открыла глаза, встревоженно подскочив на диване, от приятного сна, в котором были мать и брат, не осталось и следа. - Как Матвей? – спросила Анастасия Александровна, как только поняла, где находится. Голос врача звучал сипло, но в целом она выглядела значительно лучше, чем можно было предположить, учитывая количество выпитого. - Кома, третья степень. Пока стабилен, на ИВЛ*, – ответил Ясин и отвёл глаза, впервые не выдержав взгляда подруги. - Понятно, – кивнула кардиолог и поджала губы, позволяя заметить, как сильно состарилась за прошедшую ночь. Ещё вчера вечером она была одной из самых красивых женщин, способных украсить любое мероприятие города. Уголки рта сложились в страдальческую гримасу, которую не могла разбить даже вымученная улыбка, черты лица обострились. – Я могу к нему зайти? Мне сегодня в день надо выйти, плановых операций нет, но появиться нужно. - Тебе надо отоспаться, а не на работу ехать, – покачал головой Красавчик, понимая всю тщетность попыток переубедить подругу. Он прекрасно понимал состояние коллеги, сам с утра уже зашёл в отделение реанимации, откуда собственно и принёс новости. – Идём, только умойся для начала. Анастасия Александровна только кивнула и порывисто поднялась с дивана, чтобы коротко вскрикнув, почти рухнуть обратно. Не обращая внимания на встревоженный вопрос друга, кардиолог задрала штанину хирургического костюма рассматривая причину беспокойства – нога отекла, напоминая, что несмотря на то, что перелом сросся, вчерашние этюды не могли остаться без последствий, к тому же голень теперь украшал внушительных размеров синяк, который собственно и являлся причиной неудобств. Хмыкнув, женщина отмахнулась от помощи друга и вновь поднялась, стараясь на этот раз несколько пощадить многострадальную конечность. Увиденное в палате реанимации ничуть не обнадёживало. Матвей более всего напоминал мертвеца своей пугающей бледностью, несмотря на капающую плазму. Анастасия Александровна мельком глянула на мониторы и помрачнела окончательно, сжав кулак до боли в суставах, чтобы хоть как-то отрезвить себя. Больной (женщина упорно старалась не называть лежащего перед ней родным именем) держал давление явно не без помощи медикаментов, пульс едва-едва выдавал пятьдесят шесть – шестьдесят ударов в минуту, чем наводил на определённые весьма невесёлые размышления. - Отвезёшь меня домой? – наконец, закончив осмотр спросила кардиолог, не оборачиваясь к коллеге, чтобы он не заметил, как дрожит у неё губа от сдерживаемых слёз. - Конечно, позвони на работу, скажи, что заболела, – посоветовал Ясин, опустив ладонь на плечо подруги. – Тебе нельзя сегодня к столу. - У меня нет операций на сегодня. Из дома позвоню, телефон, наверное, разрядился уже, он вчера ещё едва жил, – женщина осеклась, прикусив язык и поспешила покинуть стены отделения реанимации и интенсивной терапии, только выскользнув за дверь с кодовым замком она поняла, что из палаты с её приходом ушли все, даже постовая медсестра поспешила скрыться в соседней комнате. Красавчик действительно отвёз подругу домой, сразу же после того, как сдал смену. Переодеться Анастасии Александровне было не во что (не надевать же платье, оказавшееся настолько несчастливым), а потому в машину она села как была, в хирургическом костюме, не обращая внимания на удивлённые взгляды журналистов, что продолжали дежурить под дверьми больницы, желая узнать о состоянии второго человека, пострадавшего в столь скандальном дорожно-транспортном происшествии. Уже оказавшись дома и выпроводив друга прочь из квартиры, отдав комплект форменной одежды, Анастасия Александровна позволила себе тяжёлый всхлипывающий вздох. Опьянение притупившее боль как физическую, так и душевную прошло, оставив после себя тягостное ощущение пустоты и утраты. Женщина была бы отвратительным врачом, если бы не знала исходов состояния, в котором сейчас находился Матвей, даже без томографии, которая наверняка показала бы черепно-мозговую травму, у переводчика-патологоанатома были все шансы угодить на прошлое место работы уже в качестве пациента. Множественные переломы, ушиб внутренних органов, обильная кровопотеря и клиническая смерть, что может более красноречиво говорить о состоянии больного, разве что кома, из которой, наиболее вероятный выход – запредельная, четвёртая степень и… летальный исход, о котором кардиолог старалась не думать. Анастасия Александровна сочла за лучшее уснуть, забыв про то, что обещала позвонить на работу и попросить отгул. Есть не хотелось совершенно, казалось весь организм женщины впал в какое-то странное оцепенение, более подходящее земноводному в зимний период. Перед тем как провалиться в тревожный дневной сон, врач успела подумать, что ей и самой, наверное, требуется помощь, хотя бы потому, что её состояние очень хорошо описывало клиническую картину шока, вот только возвращаться в больницу и уж тем более вызывать скорую она не стала. После полудня женщина проснулась от звонка домашнего телефона, должно быть не первого, но это ничуть не тронуло Анастасию Александровну. Она с тоской осмотрела на разряженный телефон, нестерпимо хотелось позвонить, вот только не на работу, как могло бы показаться по недавнему разговору с Красавчиком, а Ивану Ожогину. Актёр почему-то казался почти единственным, с кем врач могла даже не поделиться переживаниями, нет, она умела держать чувства в узде, а помолчать. Впрочем, был куда более подходящий спутник для тишины, способный если не заглушить, то значительно притупить горе. Продюсер, правообладатель или кто он там на самом деле, герр Воланд. Кардиолог машинально оделась и, погружённая в мысли, вышла во двор. Холодильник был пуст, а желудок пока ненавязчиво, но всё же требовал обратить внимание на то, что женщина сегодня не завтракала, да и ужинала, надо признать, не слишком плотно. По дороге в магазин Анастасия Александровна кропотливо сопоставляла факты, чтобы не думать о судьбе единственного друга. Внезапно для себя, она обнаружила целую череду странных если не сказать подозрительных совпадений. Последние несколько месяцев, с самого начала весны и несчастного случая в торговом центре подобных случайностей накопилось более чем достаточно. Таинственный мужчина, которого никто кроме самой Анастасии не видел во время происшествия. Приглашение Матвея в немецкий мюзикл в роли переводчика, теперь женщина со всей ясностью понимала, что на месте продюсерской группы ни за что не взяла бы случайного человека «с улицы», который даже не имеет диплома переводчика-лингвиста для подготовки либретто. Если только не имела бы в его присутствии личной заинтересованности. На этом странности не заканчивались, скорее наоборот. Главный художник мюзикла с таким говорящим названием «Фауст» носила имя Маргарита и по совершенно случайному стечению обстоятельств оказалась влюблена в Матвея, кажется, Анастасия Александровна даже слышала, как она пару раз назвала любовника, пусть и в шутку, «мой Мастер» за столом, во время фуршета. Если бы подозрительная схожесть с романом Михаила Афанасьевича Булгакова заканчивалась на этом, врач бы успокоилась, решив, что просто слишком долго «засиделась в девках», как говорила Жанна, вот только помимо любовников, в этой истории были и другие персонажи, которым практически невозможно было приписать склонность к излишней романтизации жизни. Немецкая группа была точно сошедшей со страниц книги: герр Воланд, по решению которого было решено привезти успешную в Европе постановку в Россию, чрезмерно деятельный менеджер в клетчатом костюме, кажется, умеющий найти подход к любому, молчаливый рыжий «начальник безопасности» спонсора, странный француз, так подозрительно похожий на кота и, единственно выбивающаяся из канонической компании нечисти – продюсер, Магда, без фамилии и титула. Анастасия Александровна замерла посреди магазина, слепо глядя на полку перед собой, озарённая догадкой. Если хотя бы ненадолго допустить, что женщина не лишилась рассудка, то выходило, что Петербург посетил Дьявол и его свита, а бессмертная история любви Маргариты не только была на самом деле, но и повторяется опять. Оставался, правда, громадный шанс, что кардиолог помимо шока получила ещё и более тяжёлое психогенное расстройство, вот только наличие критичности мышления не позволяло врачу списать всё на внезапное помешательство. Только две вещи не давали покоя Анастасии Александровне: какова её роль во всей этой истории и куда делась рыжая спутница Сатаны. - Анастасия Александровна, очень рад, что Вы сделали правильные выводы! Всегда поражался женщинам, способным не только накапливать факты, но и правильно их интерпретировать, – врач настолько ушла в свои размышления, что даже не удивилась, когда увидела появившегося в почти пустом по причине раннего часа магазине, Коровьева. Гаер лучезарно улыбался женщине, точно они были давними приятелями. – Однако, Ваши сомнения в собственной неадекватности буду вынужден считать наговором или, в крайнем случае, кокетством. Ваш разум абсолютно здоров, уж поверьте, я много повидал на своём веку сумасшедших и могу Вам это гарантировать. - Даже не буду спорить, – не стала сопротивляться Анастасия Александровна. – Однако, я не понимаю, почему так рано? - Что рано? – Фагот удивлённо обернулся на свою спутницу, даже отложив банку консервированной фасоли, состав которой придирчиво изучал. - Вы за мной пришли. Мне почему-то всегда казалось, что после сделки с Дьяволом человеку даётся определённый срок, попользоваться, так сказать, предметом сделки, – пожала плечами кардиолог. - Фрейлина, не заставляйте меня жалеть о комплименте в отношении Вашей сообразительности. Неужели Вы подумали, что я пришёл отбирать Вашу бессмертную душу? – уголки губ гаера поползли вверх, точно Анастасия Александровна рассказала хорошую шутку. – Неужели до сих пор, в двадцать первом веке, бытуют ужасные пережитки Средневековья? Помилосердствуйте, Анастасия Александровна! - Тогда зачем Вы здесь? Я не понимаю, – растерялась кардиолог, позволив Коровьеву забрать пакет с продуктами. Клетчатый протянул кассирше несколько тысячных бумажек, милостиво разрешив той оставить себе сдачу. Кардиолог проводила банкноты удивлённым взглядом, пресловутым женским чутьём понимая, что с деньгами на самом деле всё отнюдь не чисто, однако смолчала, продолжая рассматривать своего странного спутника. - Анастасия Александровна, Вы же умная женщина, а вопросы задаёте детские, – удручённо покачал головой гаер. – Давайте поднимемся к Вам в квартиру и обсудим. Думаю, мне найдётся, что предложить Вам. Кардиолог удивлённо проводила взглядом спину удаляющегося с покупками Коровьева, но, опомнившись направилась следом, пытаясь понять, зачем же она могла понадобиться Воланду именно сейчас, в момент, когда Матвей находится на грани жизни и смерти. Анастасия Александровна остановилась, поражённая догадкой, ей нестерпимо захотелось ущипнуть себя, чтобы привести в чувство. Конечно, как она могла забыть, о своих же собственных логических выкладках на грани фантастики. Желая проверить свою внезапную догадку, хирург принялась хлопать себя по карманам, ища телефон. - Не трудитесь, фрейлина, – окликнул женщину Фагот, с хитрым прищуром наблюдая за процессом поиска уже от двери подъезда, любезно распахнув её перед Анастасией Александровной. – Вы оставили аппарат дома, поставив на зарядку, где он и находится, собирая непринятые вызовы. Не устаю восхищаться Вашей смекалкой, Вы и в этот раз поняли всё правильно. Сегодняшняя ночь действительно особенная. Пойдёмте же, наконец, нам надо многое обсудить. Если у Анастасии Александровны и оставались вопросы, то она оставила их при себе, на удивление послушно заходя в подъезд. На лестнице было удивительно тихо, даже Мария Степановна на удивление мирно вела себя, будто бы и вовсе не была дома. Однако, скорее всего, деятельная пенсионерка сейчас подслушивала, заняв пост под дверью своей квартиры, как бывало и раньше. Вопреки обыкновению, соседка не вышла встретить «падшую женщину, позорившую честь врача», но кардиологу было не до странностей в её поведении. Её более заботило странное обращение к ней Коровьева. Насколько она помнила из истории и литературы, фрейлинами называли придворных дам в Российской Империи, входящих в свиту императриц. Это могло означать только одно, Маргарита была найдена, вот только женщина до сих пор не понимала зачем Сатане нужна была ещё одна женщина на Балу. - Итак, Анастасия Александровна, теперь мы можем, наконец, поговорить без свидетелей. Позволите? – Коровьев вернул врача в реальность, по-хозяйски устраиваясь на диване, пакет с продуктами лежал рядом. Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака небольшую плоскую баночку, если хирург что-то понимала в металлах, то, судя по цвету, вещь была сделана из золота. Фагот несколько посерьёзнел, указав Анастасии Александровне на место рядом с собой. Хирург послушно села, обратившись вся во внимание. – Как я уже говорил, я не перестаю восхищаться Вашим умом, Анастасия Александровна, а потому уповаю на Ваше благоразумие в следующем вопросе, крайне деликатном, смею заметить. Полагаю, Вы уже поняли, кто наш хозяин, что избавит нас от долгой и нудной преамбулы. Итак, сегодня ночью состоится Бал Ста Королей, не знаю к счастью ли, но с годами количество гостей только растёт. Возможности Королевы, увы, не безграничны, а Магда не сказать, чтобы очень общительна, поэтому мессир принял решение несколько расширить штат, дабы облегчить участь Алмазной Донны. Выбор пал на Вас, Анастасия Александровна, а потому позвольте задать Вам главный вопрос. Согласны ли Вы взять на себя эту роль? Учтите, это ответственное и, признаться, неблагодарное занятие. - Я понимаю, – медленно кивнула врач, поджимая губы. Всем её вниманием владела золотая баночка, украшенная гравировкой должно быть на немецком языке, потому как некоторые слова казались ей знакомы. – Я могу задать вопрос? - И не один, у Вас есть некоторое время, чтобы обдумать решение, но советую торопиться – время играет против нас, – Коровьев бросил короткий взгляд на по-весеннему светлое небо. - Я хочу знать, что будет с Матвеем, – осмелилась задать мучивший её всю дорогу вопрос Анастасия Александровна, подняв глаза на гаера. – Скажите, он будет жить? - Вы сами знаете ответ, Анастасия Александровна. Вы же врач и прекрасно понимаете всю тяжесть травм Вашего друга, – гаер отвёл взгляд, будто бы именно в этот момент его непомерно заинтересовал пейзаж за окном. – Если Вы согласитесь, мессир обещает выполнить любое Ваше желание, но только одно. Если Вам то будет угодно, Вы вполне можете пожелать, чтобы Матвей Сергеевич излечился, устроив прецедент с «чудесным спасением». - Я согласна, – решительно кивнула Анастасия Александровна, порывисто протягивая руку за золотой ёмкостью, в которой, если верить произведению Михаила Афанасьевича, должен был находиться чудодейственный крем. - Неужели Вас не интересует Ваша дальнейшая участь? – удивился Коровьев, не торопясь отдавать коробочку новоявленной фрейлине. Хирург надолго замолчала, пришла её очередь отводить взгляд. Интересует ли её дальнейшая участь? Даже больше, чем когда-либо раньше, вот только будучи «умной женщиной», на чём так яро настаивал Коровьев, она понимала, что живой ей с Бала, скорее всего, не вернуться. Вряд ли она сможет после всего произошедшего вернуться к работе и по-прежнему оперировать, ходить с Жанной по магазинам и делать вид, что всё в её жизни нормально. Более того, Анастасию Александровну интересовал Воланд и его странный выбор, ведь он, наверняка знал тогда, на террасе Мюзик-Холла, о собственном же нововведении. Да и тот сон, приснившийся едва ли не сразу после её глупого падения. - Ничуть, – качнула головой кардиолог и обернулась, вот только в квартире она была уже одна. О визите странного гостя напоминали только золотая баночка, по крышке которой причудливо вилась гравировка и плотный листок бумаги, сложенный вдвое. ________________ ИВЛ* – искусственная вентиляция лёгких.