К чему приводит скука

      Кингсли, подумав, тут же отправил Тонкс в больницу св. Мунго: там она своими вечно меняющими цвет волосами никого не удивит, в отличие от магловской школы. Хотя, крупные чернокожие мужчины во всегда тихом небольшом городке, где их отродясь не было, вызовет не меньший ажиотаж среди местных кумушек, но с этим можно что-нибудь придумать. Да хоть тоже Оборотное! Благо, его запас в Аврорате был всегда. А разрешение… разрешение можно прямо сейчас спросить у начальника. И оправиться самому сразу же, как проводит Террека в «командировку».       К трем часам дня уже все было готово: паспорт, магловское удостоверение комиссара полиции, командировочные документы, даже билет на самолет был взят и стояли все отметки о прохождении таможни. А в три пятнадцать Террек стучал в кабинет главного комиссара Ремпар-Сэнт-Этьен месье Бертрана Ламбера.       Старший аврор Шеклеболт, выглядевший сейчас как самый обычный среднестатистический полицейский, стучался в дверь директора средней школы в Литтл-Уингинге. Кабинет — небольшая комната — был заставлен шкафами с папками бумаг, в середине стоял «Т» — образный стол, во главе которого сидел невысокий, плотный седой мужчина с образующейся лысиной. Увидев входящего полицейского, он очень удивился. Хотя, с другой стороны, в их тихом городке последние два дня наблюдается повышенная активность стражей порядка, породившая огромное количество слухов и сплетен. Так что найти правду было очень проблематично. — Доброе утро, сэр, — первым начал разговор Кингсли. — Старший инспектор Берк. У вас будет сейчас время ответить на пару вопросов? — Утро, старший инспектор. Мистер Картер, Ульям Картер. К вашим услугам. Прошу, присаживайтесь, — указал на стул хозяин кабинета, следя за посетителем цепким взглядом карих глаз. — Что привело вас в нашу школу? Кто-то из учеников попал в историю? — Они туда скорее вляпываются, мистер Картер, — устало вздохнул аврор. — Но в этот раз причина моего визита несколько иная. Два дня назад в госпиталь святого Варфаламея в Лондоне поступил подросток в крайне тяжелом состоянии. Сейчас врачи его подлатали, и мы смогли установить его личность, к сожалению, только с его слов. Сами понимаете, что эти данные надо еще подтвердить. Мальчик говорит, что его зовут Гарри Джеймс Поттер, живет в этом городке на Тисовой улице, 4 со своими родственниками по фамилии Дурсль, и до одиннадцати лет учился в вашей школе. В доме 4 по Тисовой уже две недели никого нет. Племянника миссис Дурсль все видели, но никто толком не может его описать. Остается, пока что, одна надежда на учителей вашей школы. — Поттер, Поттер, Поттер… нет, так навскидку не вспомню. Значит, ко мне на беседы он не попадал. Сейчас проверим документы. Как давно он у нас учился? — Говорит, что ему сейчас пятнадцать лет, родился 31 июля 1980 года. — Четыре года назад забрали? Что ж, документы не должны были еще отправить в архив. Сейчас посмотрим.       Мистер Картер, не смотря на свою полноту, ловко маневрируя между мебелью в кабинете, подошел к одному из одинаковых шкафов, и начал перебирать папки. — Так, раз мальчик 1980 года рождения, то поступить он к нам должен был в 85 году. Посмотрим… Поттер… «П», «По», да, есть, точнее, был такой ученик: Гарри Джеймс Поттер… все как вы сказали. Вот, прошу, — он протянул папку с личным делом визитеру, — здесь даже есть его фотография.       Кингсли с интересом рассматривал изображение маленького национального героя: те же лохматые волосы, торчащие во все стороны, те же большие глаза светлого, на черно-белой фотографии, цвета и очки, которые, казалось, росли вместе ребенком. — Так… Родился, вырос, опекуны, поступил в школу, окончил школу… Административным наказаниям не подвергался. Учился… судя по табелю, не важно учился. Скажите, как часто его в школе проверял школьный врач? Я не вижу отметок о посещении госпиталя, прививок… — Как нет прививок? — Вот так… смотрите сами: ни одной отметки. Медицинская карта тоже абсолютно пустая: ни синяка, ни ссадины, ни больного зуба или головы. Даже, как попытки удрать с контрольной. У вас это подозрений не вызывает? — Вообще-то вы правы: это не нормально. Но зачем вам это? — Один из косвенных признаков, который может помочь подтвердить личность. Например, кто-то выдает себя за одного человека. По школьной медицинской карте мы видим, что ребенку пломбировали пятый справа нижний зуб в тринадцать лет и сделаны все прививки. А у того, кто пытается себя выдать за этого человека, нет ни одной прививки и нет никаких пломб… — Да, вы правы, старший инспектор. — Вот, а в нашем случае у парня, поступившего в госпиталь тоже нет прививок, нет пломб на зубах. Зато есть следы старых переломов и перенесенных на ногах заболеваний, той же пневмонии. Как думаете, ваши учителя и врач могли не заметить, что ребенок семи лет чуть ли не выплевывает легкие от кашля? Что он сидит красный? Что он ходит, как сомнамбула? У моего племянника недавно было воспаление легких… поверьте, не заметить его не возможно! А тут? Судя по фото — это тот же мальчишка, что попал в госпиталь, подросшая копия. Даже очки такие же! Но, как вы в таком случае объясните отсутствие записей о перенесенных заболеваниях, травмах? Все соседи Дурслей уверены, что племянник миссис форменный хулиган и малолетний преступник. Многие жаловались на его проделки в школе, однако я не вижу здесь ни одной жалобы, ни одной записи…       Директор только недоуменно смотрел на полицейского, пытаясь понять, как могли произойти такие вещи, о которых говорил старший инспектор. — Скажите, я могу взглянуть на личное дело мистера Дурсля? Он должен был учиться в те же года, что и мистер Поттер. — Да, сэр, конечно, сэр. Если хотите, можете поговорить с мисс Джонс, она была их классной руководительницей, и мисс Смолл — это наш школьный врач уже десять лет. — Хорошо, я с удовольствием с ними поговорю, только сначала все-таки ознакомлюсь с делом мистера Дурсля. Так… родился, учился… Хм-м…, а учился он… не важно. В основном «D», «E», иногда «B», но… три «В» за все время… А Поттер… начинал с «А», потом резко скатился на «С» и «D». И что, это ни у кого из учителей не вызвало вопросов? Ученик резко начинает учится хуже, а никому и дела нет? Да что ж это у вас в школе твориться?! — Сэр, это было уже когда? Какая сейчас разница? Сейчас такого в нашей школе нет! Можете проверить! — Больше мне заняться нечем, чем проверять все дела вашей школы. Передам информацию дальше, пусть компетентные органы этим занимаются. А сейчас, если возможно, я возьму эти два дела и поговорю с мисс. — Да-да, конечно. Идемте. У мисс Джонс еще полчаса урок будет идти, а вот мисс Смолл должна быть свободна. Я вас провожу в ее кабинет.       Когда мужчины подходили к медкабинету, оттуда вышла пожилая дама, ведущая подростка с перевязанной рукой. — Миссис Купер, что случилось? — Мистер Дэниэлс опять забыл про технику безопасности на моем уроке, — вздохнула учительница. — Миссис Купер, берите мистера Дэниэлса и идите в мой кабинет. Я сейчас подойду. Старший инспектор, идемте. Доктор Смолл, у вас свободно? — Мистер Картер, у вас что-то случилось?       Доктор Смолл была миниатюрной блондинкой с пронзительными синими глазами. Кингсли даже на мгновение показалось, что перед ним дочь или внучка самого Дамблдора сидит. Однако, учитывая, что директор никогда не был замечен в связях с женщинами, это было маловероятным. Хотя и расслабляться не стоило. Сделав незаметный пас рукой, он убедился, что единственным источником магии в этом помещении был он сам. — Нет, доктор Смолл, просто у старшего инспектора Берка есть пара вопросов, в том числе и к вам. Вы сможете сами ему ответить? Или мое присутствие обязательно? — Доктор Смолл, — тут же вступил в разговор Кингсли, — обещаю неудобные вопросы не задавать, силу не применять. Вопросы будут об одном ученике, покинувшем школу четыре года назад. — Хорошо, — подумав с минуту, согласился доктор. — мистер Картер, думаю, мы без вас справимся, — и дождавшись, когда директор уйдет, она обернулась к полицейскому. — И так, старший инспектор Берк, что вас привело ко мне?       Кингсли повторил еще раз всю историю с парнем, попавшим в госпиталь без сопровождения и документов. — И вы думаете, что это один из наших бывших учеников? — Да, доктор. Во всяком случае, фотография, пусть и четырех летней давности, совпадает с нынешним оригиналом. К тому же согласитесь, что сейчас сложно найти человека, которому ни разу в жизни не делали прививок. Но, что меня смутило и привело к вам, — дождавшись кивка доктора, он продолжил: — у парня, попавшего в госпиталь, было много старых, очень старых травм. Причем, как сказали доктора, многие из них он перенес на ногах. В том числе пневмонию. Согласитесь, это не то заболевание, которое можно пропустить, приняв за обычную простуду. Как и открытый множественный перелом…       К концу своей речи Кингсли чуть было не поежился под тяжелым взглядом доктора. Встав, женщина открыла дверь, осмотрела коридор и вернулась за свой стол. — Знаете, старший инспектор. Я не знаю, для чего вам сейчас эта информация. Его родственники не писали жалоб тогда, и вряд ли начнут это делать сейчас. Так, что вам даст этот разговор? — Я хочу понять. — Спросите у Дурслей. Мистер Поттер живет с ними. — Я бы спросил, с удовольствием спросил бы. Однако их уже две недели никто из соседей не видел. Дом стоит закрытым, а их племянника, как я уже говорил, нашли в Лондоне в крайней степени истощения и без документов. — Хорошо, — было видно, что женщина приняла какое-то решение, — но, что называется без протокола. И ни в одном суде или на очной ставке с Дурслями я свои слова не подтвержу. Вас такое устроит? — Вполне, доктор. — Несмотря на то, что в личной карточке мистера Поттера нет ни одной записи, я очень хорошо помню этого мальчика. Так что, если надо будет, могу съездить в больницу и опознать: он это или нет. Так вот. Гарри я увидела в первый раз на обязательном медосмотре первоклассников. Естественно я видела и старые травмы, и болезни, и отвратительное отношение родственников, особенно, кузена Дадли Дурсля с полного попустительства родителей… В начале я пробовала обращаться к опекунам Гарри, потом пригрозила органами опеки. Однако уже на следующий день я получила вполне существенную угрозу по отношению не только к себе, но и моим трем племянникам, старшему из которых только исполнилось четыре года. Поймите меня правильно, как бы мне не было жалко Гарри, но свои племянники роднее. — А как выразилась эта существенная угроза? — Младшему племяннику при мне сломали руку, и предупредили, что следующая травма может быть и неизлечимой. Если дети их вообще переживут. Заявления в полиции не приняли, зато пришли органы опеки уже к нам. Два года ходили. Мы с сестрой и ее мужем пережили десять судебных заседаний, чтобы отстоять право воспитывать своих детей самими. — А что с Поттером? — Мальчику тоже сильно досталось. Не знаю от кого: от опекунов или того же урода, простите, но это не ругательство, а факт. И не только моральный. — Вы хотите сказать, что человек, угрожавший, вам имел ярко выраженные физические недостатки? — Да, сэр. — Посмотрите, тот человек похож на этого гражданина? — Кингсли протянул ей карточку Аластра Муди. — Да. Только здесь у него что-то типа протеза на глазе, а тогда была просто черная матерчатая полоска. А так это именно он. Откуда у вас его фото? — Бывший коллега. Когда я поступил на службу, он уже был заслуженным комиссаром. Однако сами понимаете: на нашей службе легко сойти с ума. Вот и с ним что-то похожее случилось. Сейчас уже доказан не один эпизод злоупотреблений служебного положения. Вы можете написать на него заявление, особенно, если есть выписка из госпиталя с травмами вашего племянника. Приложить все документы. А я передам комиссару, что занимается этим делом. Разбирательство будет закрытым. Так что никаких показаний в суде. Максимум комиссар может задать вам несколько уточняющих вопросов. — Я подумаю, сэр. Надо проверить, сохранились ли документы: все-таки десять лет прошло. Как я смогу связаться с вами? — Вам три дня хватит? — Да, вполне. — В таком случае, я зайду в понедельник, седьмого. Во сколько? — Давайте, в двенадцать. У нас перерыв будет. — Так, по этому делу договорились. А что насчет Поттер еще расскажите? — После того случая я перестала пытаться воздействовать на его опекунов. Но как могла оказывала медицинскую помощь мальчику. А прививки… я попробовала сделать основные, но у него оказалась очень редкая аллергия на них. Чуть анафилактический шок не произошел. Еле откачали. Так что, прививок у него нет. Еще ему очки не подходили. Но миссис Дурсль отказалась покупать новые, аргументируя тем, что племянник часто дерется, и очки постоянно ломаются. — Понятно. Ну что ж, спасибо, доктор, что потратили на меня время. Подскажите еще, как пройти к мисс Джонс? — Выйдете из моего кабинета, и по коридору налево. Кабинет №5. Увидите, у него еще большой заяц нарисован на двери. — Спасибо, доктор Смолл. — До свидания, старший инспектор.       Указанный кабинет Кингсли нашел достаточно быстро. Как и сказал доктор, мимо пройти было сложно. Однако разговор с бывшей классной руководительницей Поттера практически никакого результата не дал. Кроме того, что вызвал один стойкий вопрос: каким, Модред побери, образом Поттер оказался на Гриффиндоре? Судя по тому, как он скрывал от своих опекунов уровень своих знаний младшей школы, по нему горючими слезами плакал Слизерин. Оказалось, у мальчика было два табеля: один для опекунов, другой для руководителя новой школы. И если в первом оценки были в основном «С» и «D», то во втором реальные «А» и «В». Но больше мисс Джонс ничего не смогла вспомнить о своем бывшем ученике. Распрощавшись с учительницей, старший аврор выпил еще одну дозу Оборотного и отправился к дому Дурслей: надо было проверить все установленные, убранные, потревоженные чары, а заодно и провести более подробный обыск дома. А то все в попыхах делали.       В доме Кингсли поджидал очередной сюрприз: было очень много остаточных следов снятых и затертых заклинаний. Установить, кто ставил, а затем стирал остатки, было не сложно. Как и восстановить, что за заклинания пытались скрыть. От опознанного у бравого аврора в чужой внешности, имеющей волосяной покров на голове, волосы встали дыбом. Разбирая слой за слоем, начиная с самых первых, были выявлены: чары сна (четырнадцать лет назад), чары ненависти, усиления негативных эмоций, зависти, отводящие взгляд полиции, органам опеки, сигнальные на появление волшебников, отдельно сигнализирующие на появление волшебников с Темной меткой, стандартные чары оповещение о колдовстве несовершеннолетнего мага, исправленные (добавлена сигнализация на магию домовых эльфов), к тому же увеличен радиус реагирования чар. Большая часть чар была деактивирована и топорно защищена. Однако, когда знаешь куда смотреть, то все это можно было увидеть и опознать. Записав на специальных кристалл памяти все найденное, он медленно пошел вокруг дома, подмечая различные детали. Клумбы когда-то были роскошными, но сейчас завяли без полива и ухода. Гравийная дорожка давно не выравнивалась. Гараж закрыт. Живая изгородь тоже требует, чтобы ее подравняли. Завернув за очередной угол, он увидел знакомое окно с решеткой. — Значит, это окно комнаты Гарри, — тихо проговорил аврор. — А это что?       Под окном, среди камней дорожки виднелось несколько осколков не то стекла, не то хрусталя: слишком много было бликов на солнце. Подойдя по ближе, он заметил еще какую-то неприятную серовато-зеленую массу, похожую на рвотную. Пара пассов палочкой подтвердила догадку Кингсли и показала, что биологическая масса принадлежит взрослой собаке. А вот стекло было от разбившегося фиала. Призвав осколки, а затем, после небольшого раздумья и остатки рвотной массы собаки, он все надежно упаковал в специальную банку, и забрал с собой. Улик в непонятном деле мало не бывает. Больше ничего интересного снаружи он не нашел и отправился осматривать дом внутри.       Внутри все было так же, как и когда они пришли сюда по вызову. На первый взгляд…, а вот на второй… что-то изменилось. Достав из рукава волшебную палочку, аврор начал тихо продвигаться по коридору в сторону главной, хозяйской спальни. Поисковый импульс по-прежнему показывал, что в доме он один. Но если два дня назад здесь не было ни одного следа колдовства, даже детских стихийных выбросов, то сейчас четко чувствовалось присутствие магии: в хозяйской спальне зеркало было заменено на совершенно обычное. Узнать, какое стояло до этого не представлялось возможным. В коридоре под одной из ступеней чувствовался сильный негативный импульс. Пас палочкой показал, что там спрятан какой-то артефакт. Аккуратно вскрыв ступеньку, он с удивление увидел небольшой кроваво-красный кристалл и мятую записку с текстом, написанном неизвестным почерком: «Извините, забрали по ошибке. Нам чужого не надо!». — Издеваются, что ли?! — взревел взбешенный аврор: следов магии на пергаменте не было. Других идентификационных признаков тоже.       Во вторую банку был упакован кристалл вместе с запиской. Больше никаких чар в доме не чувствовалось. Однако через полчаса осмотра в подвале нашлась обычная шкатулка, судя по форме и материалу, принадлежавшая когда-то давно матери или тете Гарри. Повинуясь какому-то порыву интуиции, Шеклеболт забрал и ее, бережно упаковав в защитные чары. В остальных комнатах он ничего интересного не нашел и, убрав все следы своего пребывания, с тихим хлопком аппарировал обратно в Аврорат.       В кабинете его уже ждала недовольная Нимфадора Тонкс с ярко-зелеными волосами, большим количеством волдырей на лице и видимой части рук. При более внимательном осмотре оказалось, что у неудачливого аврора сломана нога. Гипс на ноге не оставлял ни сомнений в диагнозе, ни других вариантов. — И что у нас опять случилось? — уставшим голосом спросил старший аврор. — Упала в больнице святого Мунго. — Вот меня утешает только то, что это произошло в больнице, и тебе сразу же оказали первую помощь. Это объясняет сломанную ногу и гипс, но не объясняет волдыри по телу. Что и кому ты хотела рассказать? — Никому, сэр. — Не ври мне! Магия просто так никого не наказывает! А то, что я вижу, это явные признаки нарушения запрета главы Аврората. Итак, кому и что ты хотела рассказать? — Да никому! — девушка чуть не плакала. — Так, хорошо. Начнем с другого. С кем ты встретилась в больнице? — С главным целителем, Гиппократом Сметвиком. С главой родильного отделения, целителем Софией Палмер. С главой детского отделения Метью Кэрроллом. — Хорошо. Кого-то кроме них, из знакомых встретила?       Девушка мялась и пыталась не отвечать на вопрос, но ее начальник провел не один допрос и прекрасно знал, как разговаривать со строптивыми подозреваемыми. — Аврор Тонкс! Я в последний раз спрашиваю: с кем из знакомых магов вы встретились в больнице? С кем разговаривали? Девочка, не заставляй меня применять Вертисариум! Поверь, на случай разбора вопросов разглашения тайн следствия, у меня есть очень качественное зелье, сваренное не нашими коновалами, а самим Снейпом. Каким бы мерзавцем он не был, но его мастерство неоспоримо! Так что, не доводи до крайних мер.       Услышав про зельевара и его зелья, слезы из глаз неудачливого аврора полились горной рекой после дождя. — Т-т-толь-к Дам-м-б-л-д-ра и Му-у-у-ди, — заикаясь, глотая слезы, проговорила Нимфадора. — И где ты их умудрилась встретить? В родильном отделении? — А вы откуда знаете? — большие «совиные» глаза ярко-желтого цвета и иссиня-черная шевелюра выдавали крайнюю степень удивления своей хозяйки. — Просто предположил, где этим двоим точно нечего делать. — Но они там и были! — Я это уже понял. И о чем вы с ними разговаривали? Мне нести зелье, аврор Тонкс? — видя очередную попытку уйти от ответа, прорычал Кингсли. — Они удивились, увидев меня там. Даже обрадовались, начали поздравлять с тем, что я скоро стану мамой. А Альбус еще и начал пенять, что я не замужем. Предлагал за Муди выйти замуж. — Что?! — Именно. Ну, я и ответила, что я тут не причем. Просто мне нужны сведения о рождении Поттера. И после этого меня накрыло! Сначала эти жуткие болючие волдыри! Потом еще с лестницы слетела! И Костерост не действует! Теперь, как какой-то магле, придется таскаться с этим… гип-п-псом целый месяц! Если не больше! — Тонкс, вот скажи мне, просто по-человечески: ты за каким соплохвостом пошла в Аврорат? Мужа найти? — И вы туда же?! Зачем мне этот муж нужен? — А зачем тогда? Да, ты — метаморф, причем полный. Но ты не умеешь осознано пользоваться своим даром, то слова «совсем»! У меня такое ощущение, что это он тобой управляет! Несмотря на то, что у тебя оба родители волшебники, да еще и мать далеко не маглорожденная, ты так и не научилась контролировать свою магию! Тебе двадцать один год! Полное магическое совершеннолетие, а что я вижу изо дня в день? Неуклюжую, неопрятную девицу, которая не может наполнить кружку водой без очередной неприятности. Прости, но сломанная нога — закономерный итог контроля тела магией, а не на оборот. Я даже удивлен, что это произошло не сразу, а спустя четыре года. Так какого Модреда ты пошла в авроры? Как тебя только комиссия пропустила, с таким-то контролем дара?       Волосы девушки уже давно были ярко-красного цвета, как и лицо. — А куда еще? Сам же сказал: магия меня контролирует, а не на оборот. А сюда… — Помогли, да? Всего лишь за маленькую услугу: иногда рассказывать, как происходит расследование того или иного дела? Да? Это ведь не сложно? Молчишь? Молчи, сам все вижу по твоим волосам. Мне уже впору писать инструкцию-индикатор твоего настроения. Пошли. — Куда? — К Скримжеру. Доложим о результатах работы. Я помогу тебе дойти до кабинета, а потом и до дома.