***
Эпизод 3. Скука исчезает…***
Три дня пролетели незаметно. Гарри довольно-таки быстро поправлялся, хотя кроме питательных зелий и молока единорога ему больше ничего лекарственного не давали. Зато в еде никто не ограничивал. Он съедал все, что предлагали и, иногда, просил добавки. Насколько целитель радовался этому пациенту в плане отсутствия капризов, настолько он вздрагивал от имени второго подопечного. Северус, возненавидевший Больничное крыло «Хогвартса» еще на первой неделе своей учебы, уже на второй день, несмотря на все заверения, начал рычать и плеваться ядом каждый раз, как речь заходила о приеме лекарств, пытаясь убедить и доказать, что с ним все в порядке. — Знаете, ваше сиятельство, — устало проговорил целитель за рюмкой пятичасового огневиски, заменившего традиционный чай, — у меня еще никогда не было такого сложного пациента. Это же кошмар какой-то! Еще и зелья перестали на него действовать. Такое ощущение, что над ним начинает сформировываться очередной откат, который и останавливает лечение. — Но почему? С Гарри все в порядке, с самим Северусом тоже… Что могло спровоцировать такое ухудшение? — Скажите, а ваша… партия… в эти дни проявляла какую-нибудь активность? — Да, было несколько мирных акций, в том числе запустили в печать новые журналы «Особенности магического мира» и «Магия: вчера, сегодня, завтра». — Как интересно! А о чем они? — «Особенности» будут рассказывать о различиях между магловским и магическим миром, объясняя, почему у магов все происходит именно так, и почему это нельзя менять. А «Магия» будет как раз показывать, к чему привели те или иные изменения. Это аналитически-популярные издания. Кроме того, и там, и там будут публиковаться забытые заклинания и ритуалы, которые могут существенно облегчить жизнь любому магу, не зависимо от его силы и направленности магии. К тому же, там нет ничего запрещенного. Журналы поступили в продажу только вчера, а уже выкуплено практически девяносто семь процентов. — Это очень высокий показатель! Надо будет тоже приобрести. Интересно, что вы там опубликовали. Но, возвращаясь к мастеру Снейпу… Боюсь, что если один из обетов на нём был об передаче информации по вашей деятельности, то именно его нарушение и формирует откат. — Сильный? — Вероятность выжить… двадцать процентов. И то, при самом благоприятном исходе. — Если я сниму с него свои обеты мне и метку? — Будет чуть легче. Но откат за невыполнение все равно прилетит. Тут надо все снимать. Но, думаю, если избавить его от вашей части, то у него вскоре хватит сил на тот ритуал. — Идемте. Не будем терять время.***
В это время в комнате Гарри на его кровати опять сидел высокий силуэт, держа спящего ребенка за руку, делясь силой, поддержкой и теплом. Он приходил иногда несколько раз в день, когда была хоть малейшая возможность остаться наедине больше десяти минут. Вечное недоедание, недосып, голод, куча ненужных зелий, яд василиска в крови — всё это делало лечение длительным и практическим бесполезным. Молоко единорога немного выравнивало процесс физического восстановления, но магия по-прежнему оставалась на критическом уровне. Магическое ядро, бросившее все силы на удержание жизни в этом теле, не то не хотело, не то боялось восстанавливаться. Но факт оставался фактом: если ничего не изменится в ближайшее время, парень мог стать сквибом. Однако целитель или не замечал, или считал нормальным такое положение вещей. Может быть, при аналогичных травмах магия действительно сама возвращалась после исцеления тела. Но с этим ребенком все законы и стандартные ситуации не работали в принципе. «Неужели, ну неужели они не видят, что происходит? Что ядро не просто замерло, а саморазрушается! Молоко, конечно, субстанция насквозь магическая, но сколько там его? Двадцать капель… ни о чем в этих целях… Что же делать? Тебе мог бы помочь твой брат названный… но он даже не догадывается об этом. Зайдет, посмотрит, поправит одеяло и выйдет. Что-то там случилось… не просто так он смог пройти в твой дом. Но они молчат, и я ничего не знаю. Не хмурься. И не вырывай руку! Тебе силы нужны! И магические тоже! Ничего… побудешь немного вампирчиком, меня хватит на двоих, не то, что на одного такого полудохлого котенка. Не ёршись! Ишь, какой недоверчивый вырос… Да знаю, знаю, что неоткуда взяться доверию у такого волчонка… Но выбор у тебя небольшой: или я, или станешь сквибом. Вот умница, сразу ведь понимаешь, когда дело своей шкуры касается… Всегда бы так… Тяни-тяни магию, давай… Не кровью же тебя поить… Нет, мне-то не сложно, но каково тебе будет, когда проснешься и поймешь, что произошло… Вот так… умница… Всё, на сегодня хватит: слишком много за раз тоже вредно. Что же делать с тобой?.. еще и эта прогулка по Серым пределам… Светлый… в каком месте род Поттеров был светлым? Не знаешь? Вот и я не пойму… а сейчас твоя магия, когда восстановиться в объеме, станет резко меняться сама и перестраивать тебя. Ладно, все равно уже ничего не изменишь. Сколько еще ты будешь выздоравливать? Недели две, вроде бы, говорил целитель? Что ж… посмотрим… Всё, спи дальше. Только руку не тревожь. Да, знаю, на спине спать сложно, но придется.» Нагайна, бывшая не только свидетелем, но и охранницей этих встреч, с тревогой наблюдала за ними, переживая. Ей хотелось, чтобы они хотя бы между собой поговорили начистоту, но будить мелкого детеныша пока что было нельзя. Да и старший всегда прибегал сразу же, как этот просыпался… Нет, Нагайна умела выжидать… и она подождет…***
— Северус, — Марволо, как всегда, только войдя в комнату, приступил к главному, — целитель высказывает свои опасения на счет твоего здоровья. — И что на этот раз? — Он предполагает, что над тобой формируется очередной откат за что-то невыполненное. Скажи, ты клялся Дамблдору предоставлять отчет о моей деятельности? — Да, — к чему юлить? — Только не обо всей, а о самых значимых моментах. К тому же формулировка настолько размыта, что многое я могу переврать, и мне за это ничего не будет. — Скорее всего, откат из-за этого… Больше ждать нельзя. За эти три дня твое состояние не улучшилось ни на йоту. Люциус готовит ритуальный зал. Хотя лучше было бы проводить все в Принц-мэноре. — Он закрыт. — Я помню, поэтому будем все делать здесь. Дай левую руку. Зельевар с сомнением протянул конечность, недоверчиво следя за обнажившейся палочкой, и слегка вздрогнул, когда раздалось шипение. — /Я, Томас Марволо Риддл, лорд Волдеморт, призываю магию, контролирующую это тело обратно к себе. Да покинет она вместилище, не потревожив его./ Черный вихрь, усиливающийся с каждым шипящим звуком, закручивался в плотную нить, идущую от темной метки к солнечному сплетению Лорда. Острая боль разлилась по телу профессора, выкручивая под разными углами. Постепенно нить утончалась, метка бледнела, пока полностью не исчезла. Северус с тихим стоном опустился на подушку, закрывая глаза: он уже и забыл, как это было больно, когда она так же медленно формировалась на предплечье, запуская свои щупальца во все уголки его тела. Сейчас же все шло в обратном порядке. Но Марволо не дал в полное удовольствие поваляться пришибленным мешком на кровати, и опять взялся за предплечье подопытного кролика. — Я, Томас Марволо Ридлл, — продолжил он уже на человеческом языке, — признаю все обеты данные мне Северусом Тобиасом Снейпом из рода Принц выполненными, а клятвы недействительными в связи с нарушением сюзереном своих обязанностей по отношению к вассалу. Да будет так. Все с удивлением смотрели, как на обоих предплечьях проявляются клятвенные браслеты, «набухая» от притока магии, и лопаются, кружа по комнате яркими искрами. С последним хлопком Северус не выдержал накала магии, и его сознание уплыло в неведомые дали. Целитель Картье пришел в себя первым и бросился выяснять, что случилось с пациентом. — Каков ваш вердикт, целитель? — Циркуляция магии улучшилась, нити-проводники выпрямляются, начиная работать так, как это было задумано природой. Думаю, к завтрашнему утру все нормализуется. — А у него есть время до этого утра? — До вечера точно есть. Скорсть формирования сферы отката уменьшилась. Только не забудьте, ваше сиятельство: признав, что вы, как сюзерен, нарушили обязательства перед вассалом, вы потеряли право распоряжаться его судьбой и наказывать за предательство. Вы можете его убить, но тогда это будет именно убийство, а не наказание. — Я учту. Предлагаю пойти отдохнуть и нам, поскольку никому не известно, что будет вечером.***
«Ты приходил ко мне каждый день… Делился своим теплом, магией… Поддерживал… воспитывал… Старший… называла тебя Нагайна. Наги… хорошая змейка… учит, когда вас никого нет… следит, чтобы выполнял все распоряжения целителя. Еще пару месяцев назад я не смел и мечтать о семье, понимая, что у меня ее не будет точно». «Никогда не говори «никогда», — сказала мне прародительница, выпинывая из своих владений. — «Еще не рад будешь». «А чему тут не радоваться? Заботе, которой никогда не было? Что я кому-то нужен? Даже, если ты и шипишь на меня постоянно… Шипи… ты так привык. Надо будет у Наги спросить, что ты шипишь. Вдруг, она тебя понимает. Ну, не дергайся! Сам знаю, что ты тоже не привык к заботе… Но тебе силы нужны сейчас больше, чем мне! Я отлежусь, а вот у тебя такой возможности может и не быть… Что? Отоспишься на Том свете? И я опять останусь один?! Зачем тогда приходил? Зачем лечил и поддерживал? Просто так?! Да не шиплю я! Вот же ж… не комнаты, а филиал серпентария… Как еще Наги не смеется над нами?.. хотя нет… это я просто её мордочку не видел… Тяни магию уже… кому говорю?! Вот… хорошо… но что… что это? Линии какие-то… красные… зеленые… синие… фиолетовые… почему они окутывают нас? Ничего не вижу… Кокон какой-то… Я чувствую, как стенки этого сжимают нас. Звенит… сколько прошло? Минута? Пять? Десять? Дышать невозможно… Глаза закрываются…. А вот фейерверка я не ожидал…. Перед глазами куча разноцветных искорок… Но ты… да… ты дышишь легче. И во мне, как будто, пружина лопнула. Так легко стало… но голова… кружиться… Всё… наша охранница волнуется… мне пора».***
Вечер. Тихий спокойный вечер. Легкие занавески колышутся под действием ветра. Аромат цветов витает в воздухе комнаты. Закатное солнце оставляет на темно-зеленой драпировке стен огненные всполохи. Глядя на них, душа успокаивается и тянет пофилософствовать. Хотя в комнате находился один человек, которому хотелось как следует выругатся. — Я с этими больными ничего не понимаю! Просто ничего! Так и хочется воспользоваться бесценным опытом магловских археологов (*). — Закопать? — Именно! — А что не так? Вы же сами предполагали, что после снятия хотя бы части клятв его состояние улучшится. — Но не так же быстро?! Хотя откат все равно висит. Но ритуал он уже точно выдержит. — Тогда предлагаю будить нашу спящую принцессу и спускаться. У Люциуса уже все давно готово.***
Ритуальный зал находился на минус третьем этаже. Сначала шла родовая библиотека и хранилище артефактов. Видимо, чтобы Лорды не перетрудились, спускаясь вниз всякий раз, как им что-то понадобится, поскольку домовикам вход туда был заказан. Второй подземный этаж занимал винный погреб. Здесь уже во всю хозяйничали домовики, ибо негоже хозяевам самим напитки выбирать. А уже под ними скрывалась святая святых любого Рода — ритуальный зал, ко входу в который от лестницы вел достаточно длинный туннель, напичканный различными ловушками, и в конце перегороженный круглым камнем. Еле слышное заклинание, и камень сам отъехал в сторону. Пред изумленным взором посетителей предстала достаточно большая круглая нерукотворная пещера, ярдов двадцать в диаметре. В отличие от большинства аналогичных залов, здесь не было алтарного камня. Вместо него весь пол был покрыт различными по толщине, фактуре и геометрии линиями. Камень Рода изящно скрывался среди других драгоценных и полудрагоценный минералов, увеличивая степень защиты главной ценности. На полу сияла ровным голубым светом пентаграмма с вписанными в нее рунами. Северус, переодетый в ритуальную рубаху еще в комнате, разулся на пороге зала и направился в центр пересечения линий. Он ждал и боялся этого момента. Сейчас у него был реальный шанс исправить свою жизнь. Первый шаг был сделан: свобода от рабского клейма, «украшавшего» его последние лет семнадцать, пьянила не хуже выдержанного огневиски и вина одновременно. Надо провести два ритуала: сначала попросить у Лили прощение за свои поступки, а затем, если все получится, попросить Магию снять все неизвестные ему обеты. Вот и стоит в середине пентаграммы на коленях, голова покаянно опущена. Пять лучей, выложенных грубой веревкой. Напротив верхнего — глубокая миска, заполненная солью крупного помола с сухими травами. В середину вставлена толстая черная свеча с обугленным фитилем. Взяв в правую руку небольшой обсидиан, а в левую — темный агат, Северус начал читать катрены призыва умершей души, неосознанно вспоминая единственное светлое пятно своего детства — свое солнышко, Лили. С каждой строчкой внутри пентаграммы начинали все сильнее и сильнее закручиваться магические вихри, трепя его волосы и пытаясь сбить. Он держался, читая и читая, зовя свою любимую, подругу. Вкладывая все свои чувства в это зов. Катрены закончились, но ничего больше не происходило. Вихрь, висевший прямо над ним, начал потихоньку всасыватся в свечу, подсвечивая ее изнутри золотистым цветом. Камни заняли свои места по бокам от зельевара. Когда магическое поле успокоилось, фитиль резко загорелся, а из пламени сформировалась фигура. — Северус? — удивленно проговорила миниатюрная женщина. — Зачем ты меня звал? — Мама? — пораженно прошептал мужчина. — Ты? — Я… а ты кого ждал? — Лили… — Опять эта стерва рыжая! Всегда она… И почему она должна была отозваться на ритуал «Прощения у умершей души»? Да и зачем она тебе? — Она умерла в 81. А я так виноват перед ней… — Ну, конечно… только перед ней… Неуч! Нет бы с ритуалом как следует ознакомиться, он всё о стерве думает… Чего хотел, когда звал? — Прощения выпросить… за смерть её… — тихим шелестом раздалось от потрясенного зельевара. — Ты, чтоль, её убил? Неужели рука не дрогнула заклинание в неё метнуть? Или так, случайно отрикошетило? — Нет… Лорд убил… убирая от ребенка… — Идиоты! Оба! А нет её… вне зоны доступа… И чего теперь делать будешь? — Да что тут сделаешь? К тебе собираться… От откатов… Скоро уже… — Ой, дура-а-ак… — призрак посмотрел на вполовину сгоревшую свечу: времени оставалось минут на пять разговора. — Так, мне скоро уходить, а результатом даже не пахнет. Вспоминай быстро: для чего проводиться этот ритуал? — Чтобы испросить прощения у умершего человека, дабы не было между ними недопонимания, обид и вражды. — Кого можно вызвать? — Того, перед кем чувствуешь наиболее сильную вину, даже не осознавая ее. — Ты сам можешь выбирать, кого из умерших вызывать? — Нет. Это решает сама Мать Магия. — Тогда быстро соображай, что ты вменяешь себе в вину передо мной? Только подумай. Не перебирай. Слушай сердце, — уже мягче проговорила женщина. — Я тебя не вылечил… мама… — скорее громкая мысль, чем тихий шепот… а влага… мало ли… может, у Люца потолки протекают? Да? Ведь мужчины не плачут… — Три дня… я опоздал на целых три дня… — Дурачок… — две руки разделенные невидимой, но такой прочной преградой… подрагивающие пальцы… замершие друг напротив друга… — Ты смог понять, что со мной было? — Проклятье… «Черной Мэри»… Я вывел зелье, которое помогло бы тебе продержаться еще почти год… Я бы нашел способ снять его… Но… не успел… даже отдать… зелье… — как и откуда в руке мужчины возник маленький фиал, играющий всеми цветами радуги на мелких хрустальных гранях, явно гномьей работы, никто не понял. — Ты… ты… носишь его с собой до сих пор?! — Всегда… — Северус… ребенок мой… прости меня… но у тебя не было шансов… Проклятье «Черной змеи». Твоя бабушка, узнав, что я влюбилась не в своего жениха, выгнала меня из Рода, насильственно аппарировала куда-то и прокляла «на дорожку». Я должна была умереть в течении года. Но… на все воля Магии… Сначала я встретила Тобиаса… потом родился ты… Моя гордость и отрада… Я выпросила у Матери Магии пятнадцать лет… думала смогу помочь тебе «встать на ноги»… Я горжусь тобой, мой маленький принц… Невольные свидетели не отрываясь смотрели, как огонь безжалостно уносил мгновения этой встречи. Черный воск абстрактными волнами застывал на блюдце, больше напоминая жерло вулкана. А еле видный в нем огонек только усиливал иллюзию. — Мама… я так тебя люблю… мама… — Прощай, мой маленький принц… — свет нерешительно мигнул, затухая, и погружая зал в сумрак. — Люблю тебя…. — шелест ветра… и маленький фиал с последним завитком дыма исчез за кругом.