***
Напичканный разными зельями по уши, к вечеру профессор перестал пугать случайных посетителей всеми оттенками сине-зеленого и даже спустился на обед в столовую, немало удивив своим присутствием хозяев, немногочисленных гостей поместья и целителя. — Не дождетесь! — поприветствовал всех зельевар, садясь на свое любимое место за столом. — Мастер Снейп! — вскричал целитель, уязвленный пренебрежительным отношением к своей работе одним вредным пациентом. — Что вы делаете?! — Обедаю? — приподнялась левая бровь в знакомом всем школьникам жесте. — Точнее, пытаюсь, — но увидев в непосредственной близости от себя запеченное с картофелем, сыром и грибами мясо, перестал обращать внимание на внешние раздражители. Целитель, поняв, что сейчас пациенту глубоко безразличны все его переживания, тоже вернулся к трапезе и прерванному разговору, решив чуть позже отыграться. Но и в этом его ждало разочарование. Не став задерживаться за беседой под мимо проплывающий коньяк и виски — всё равно Марволо сразу предупредил, что ему, Северусу, полагается чай, и только чай — и ушел наверх. «Вот пусть лучше ложится спать. Ему отдыхать надо», — расслабившись, подумал Темный лорд и вернулся к небольшому спору об особенностях использования кельтских и готских рун при проведении ритуалов в ментальной сфере. Вечер постепенно обволакивал, унося тревоги и волнения насыщенного дня. И Марволо, расслабившись, решил, что переживания на сегодня закончились. Однако вернувшись в свои апартаменты через час, в его уставшую голову закралась навязчивая мысль, что состояние «дэжа вю» отныне будет его верным спутником. Только в этот раз в комнатах не было ни Гарри, ни Северуса, ни Нагайны. Резкое магическое возмущение, как удар хлыста, пущенное им по связи маг-фамилияр, принесло практически такой же импульс обратно, больно ударив мага. — Да за что мне это наказание?! — устало опустился лорд в ближайшее кресло. — Вот где этих… искать теперь?!***
Чуть позже… Чуть ниже… — Поттер! — Я не Поттер, профессор! — А как были криворуким идиотом, так им и остались! — Конечно! Что могло поменяться за три недели взаперти или четыре дня, не сползая с кровати? — Вы же читали книгу для дошкольников! Там же всё подробно написано! — Да. Но практика и буквы — разные вещи! — Вот и учитесь, а не портите ценные компоненты! — Сэр, может, вы мне тогда сначала дадите менее ценные ингредиенты? — А мне сейчас нужны именно эти! Мы договорились, что я варю для вас зелья, а вы мне помогаете в лаборатории! — Я помню, сэр. Но помогать и выслушивать неконструктивную критику — вещи разные! Дзынь… — Хорошая колба… — Была… — Откуда только таких слов набрались?.. — Простите, сэр… Ай! Ой! Да что…! Профессор, сэр, где вы таких… методов… набрались?! — А с вами по-другому, похоже, не получается! Держите. Здесь корень ромашки. Размер — одна восьмая дюйма, угол — тридцать градусов. Мне нужно полторы унции. — Да, профессор. — Поттер! — Сэр… — Куда ты схватил эту железку?! Ты решил сразу сделать себе харакири? Чтобы не мучить ни себя, ни меня? — Нормальный нож… Что ж вы так… — Гарри… я понимаю, с непривычки сложно, но попробуй вспомнить: сколько видов наборов зельеваров существует, и чем они отличаются? — Пять или шесть? Там еще ножи разной формы. Бух… — Сэр… Вы живы? — Это вопрос или сожаление?***
Чуть раньше… Всё там же… Вернувшись после обеда в комнату, Северус минут пять наблюдал за потугами парня выучить таблицу совместимости и понимал, что времени до начала учебного года практически не осталось: надо хотя бы начать выводить всю ту гадость, что сейчас плавала в организме юноши. Заодно и тому практика. Вот и ушли маги в лабораторию Малфой-мэнора. Зелья, блокирующие магию, дружбы, ненависти, рассеянного внимания, короткой памяти и следы различных по силе и правильности варки амортенции — каждое по отдельности было достаточно сложно без последствий даже нейтрализовать, не то, что вывести из организма, а уж такой коктейль… Тем более, отягощенный ядом василиска и слезами феникса. Изучив еще раз гоблинские и целительские свитки, Северус начал работу с расчетов. На каждое зелье в крови подростка необходимо было от одного до трех зелий различного состава и направленности действия. Пить малолетнему пациенту всё это было сложно. Сильно облегчить процесс могли несколько ритуалов, но для них, в первую очередь, нужен был камень рода. А мальчик… да уж… вот, где «всё сложно»… Приходилось колдовать над зельями. И всё было бы хорошо. Некоторые составы имели схожее действие, и объединить их не так уж и сложно. Но, как выяснилось опытным путем, у Гарри была аллергия на лунную росу, входящую, практически, во все зелья. Северус задумчиво смотрел на подростка, сосредоточенно выписывающего из справочников, чем её можно заменить в том или ином сочетании. Скользкий момент был в том, что вместо неё легко можно было взять настойку Bláth ghealach на серебряной воде. Но… Гарри был категоричен: никаких гномьих трав — у него на это нет денег! Вот и приходилось ломать мозги, подбирая новые сочетания. Работа шла двумя параллельными курсами: юноша выписывал, с чем можно или нельзя было сочетать тот или иной заменитель, а профессор пересчитывал составы зелий под эти данные. Через долгое время и десять изученных от корки до корки справочников был сделан перерыв. Гарри уже минут пять — десять сидел рядом с профессором, наблюдая, как тот пересчитывал состав зелий. Несмотря на сложные отношения с этим предметом, он не мог не признать, что в руках профессионала это завораживающее действо. — Гарри… — Да, сэр? — У меня для тебя не очень хорошая новость… — Какая, сэр? — Ни одна из замен, что ты нашел, не подходит. Они либо не будут работать так, как надо; либо в твоем организме среагируют, как яд. — И что же теперь делать? — в зеленых глазах появилось отчаянье. — Использовать настойку Bláth ghealach на серебряной воде. А лучше сразу сбор гномьих трав. — У меня нет денег, профессор. И вы прекрасно об этом знаете! — Марволо договорился с Олгофом — это поверенный рода Коннолли, Гнарлаком — это поверенный рода МакКартан, и Рикбертом — управляющим счетом, открытым на имя Мальчика-который-выжил. Они придут завтра в девять, одиннадцать и тринадцать часов соответственно. Вот тогда и будем говорить о наличии или отсутствии у тебя финансов. — Сэр, может, хоть что-то из зелий можно сейчас нейтрализовать? — Можно разобраться с амортенцией: она практически разрушена. Нейтрализатор — это только одно зелье без лунной росы. Сможешь предположить, что может входить в его состав? Подумав несколько минут, вспоминая всё прочитанное, Гарри перечислил: — Валерьяна, асфодель, ромашка, дремоносные бобы, брюховертка и, наверное, стандартная основа? — Молодец! Практически всё верно. Идем. Когда еще тебе удастся поработать в лаборатории Малфой-мэнора!***
Где-то между. Всё там же, всё те же. — Так… Что сейчас нужно добавить? — Яд змеи, одну шестую пинты, сэр. — Правильно. Что дальше? — Нужно нейтрализовать ядовитые выделения, при этом сохранив действия корня асфоделя. Значит, нужно помешивать по часовой стрелке. — Молодец. Мешай шесть раз по часовой стрелке и два против. Три цикла. — И что у вас здесь происходит? — раздался слегка шипящий голос от двери. «Бульк», «бздынь», «ба-бах!» — Ложись! — в этот же миг черный вихрь окутал подростка и повалил на пол, закатываясь под стол. — Марволо!!! — раздался слаженный крик. — Ну Марволо… Чего так орать? Подумаешь, рвануло… — несмотря на кажущийся спокойным голос, Марволо был зол на себя. Да и осколки в волосах, как и мелкие ранки, не добавляли хорошего настроения. — Что у вас так рвануло? Высоко пошло… — Нестандартное зелье для вывода амортенции из организма. Извини, Гарри, но придется начинать всё с начала. Из-за некоторых… — Кто вам вообще разрешил выходить из комнат?! — Мы под арестом? — Вы на больничном! Оба! — Значит, присоединяйся, — безапелляционно заявил зельевар, ставя новый котел на огонь, и заливая стандартную основу, — мне через полторы минуты нужны будут три унции корня асфоделя, порезанного под углом тридцать градусов толщиной в полдюйма, и через три — полунции мелко потертых соцветий ромашки. Чего стоим?! Быстро за работу!***
— Том… Тишина… — Том! Молчание… — Ну, Том!!! — Я — Марволо! Сколько можно повторять?! — Так и я — не Поттер. Но вам с профессором на это плевать. Так что поменялось? — Чего ты хотел, детеныш? Тебе еще часа два лежать, как сказал Северус. Пока зелье до конца подействует. — А потом? — А потом тебе будет не до глупых вопросов. Все зелья, выводящие другие из организма, та еще гадость! — А ты пробовал? — Нет, в книге прочитал, а сейчас тебя пугаю от нечего делать. — А что выводил? После долгого молчания. — Амортенцию, действующие на нервную систему, психику, общего разрушительного действия… Не надо тебя знать этого. — А какими составами ты пользовался? — Учитывая, что зельевар у тебя тот же, что и у меня… — увидев входящего в комнату зельевара, Темный лорд встал, освободив место около кровати пациента. — Северус, я вас оставлю ненадолго. Гарри сильнее закутался в теплое одеяло. Прошло уже около часа с момента приема сваренного зелья. В этот раз, совместными усилиями, у них получилось хорошее снадобье. Оставив Марволо убирать последствия своего «здрасти», Северус отвел Гарри обратно в комнату. Сначала юноша не мог понять, зачем профессор укрыл его теплым одеялом. Да и наличие наколдованного тазика рядом с кроватью наводили не на самые приятные мысли. Но деваться было некуда: со Снейпом в последнее время даже Марволо не всегда удавалось спорить. Не то, что Гарри. Не те весовые категории. Совсем не те. — Профессор… — Северус. Когда мы одни или при Марволо, можешь обращаться ко мне по имени. — Спасибо, проф… Северус. А… тазик зачем? — По глазам вижу, что мысли правильные, — усмехнулся мужчина. — Как еще лишняя жидкость может покинуть организм? Только тремя путями. Но в данном случае, вариант только один. — Это… — Не больно, но неприятно. В твоем случае процесс может занять от трех до десяти часов. К сожалению, предсказать возможность осложнений я не возьмусь. По идеи, их быть не должно. Но где ты, и где идеи с правилами. Так что с тобой будем или я, или Марволо, на случай всяких неожиданностей. — Спасибо… Но я не хотел бы, чтобы кто-то это видел. Простите, сэр. — Гарри, посмотри на меня, — Северус осторожно за подбородок поднял голову мальчика, пока их взгляд не встретился. — Сейчас ты — больной, а мы — твои целители. И это, во-первых. Во-вторых, когда человек перепил алкоголя и его выворачивает, это одно; а когда это результат, причем неизбежный, приема лекарств — это совсем другое. Тут нечего стесняться. К тому же, еще раз повторяю, это необходимо. И не только на случай непредвиденных осложнений, но еще и просто на всякий случай. Сейчас мы выводим только одно зелье из твоего организма, но даже после расчетов, нельзя исключить аллергические реакции, например. Да и были случаи, когда много всякой гадости выводили, что пациенты чуть не захлебывались. И тут посторонняя помощь была просто не обходима. Что с тобой? Ты так в это несчастное одеяло заворачиваешься. — Мне холодно. А еще… еще страшно… — на последней реплике юноша попытался скрыться головой под одеялом, но сильные руки старшего мага быстро и ловко извлекли его из не надежного укрытия. Сверху легло еще одно покрывало, создавая дополнительное тепло. — Никогда не укрывайся с головой. Тем более, теплым одеялом — можно задохнуться. Ты слишком много думаешь. Вот и мерещится всякое. Давай, ложись удобно и постарайся заснуть. — А если… если мне во сне станет плохо? — Я же рядом? Чего ты боишься? — Одиночества… — Успокойся. Хочешь, расскажу историю алхимии? — А она интересная? — зеленые глаза, не спрятанные за толстыми линзами очков, сверкнули изумрудным блеском. — Очень. Слушай. Слово «алхимия» — позднелатинское «alchemia», «alchimia», «alchymia» — восходит через арабское к греческому «chemeia» от «cheo» — лью, отливаю, что указывает на связь алхимии с искусством плавки и литья металлов. Другое толкование — от египетского иероглифа «хми», означавшего черную, плодородную землю, в противовес бесплодным пескам. Этим иероглифом обозначался Египет, место, где, возможно, возникла алхимия, которую часто называли «египетским искусством». Впервые термин «алхимия» встречается в рукописи Юлия Фирмика, астролога IV века. Важнейшей задачей алхимики считали превращение — трансмутацию — неблагородных металлов в благородные. До XVI века считалось, что в этом заключалась главная задача алхимии. Эта идея базировалась на представлениях греческой философии о том, что материальный мир состоит из одного или нескольких «первоэлементов», которые при определенных условиях могут переходить друг в друга. Расцвет и широкое распространение алхимии приходится на IV–XVI века. В это время развивается не только «умозрительная» алхимия, но и её практическая часть, отделившаяся в современную магловскую химию и зельеварение. Алхимия работала в системе четырех модусов первоматерии — первоэлементов греческой натурфилософии: воздуха, земли, огня и воды. В греческой алхимии еще добавлялся пятый элемент: всепроникающий эфир. Чаще всего в сочетании с тремя философским элементами: соли, серы и ртути. Ртуть, она же в алхимии Меркурий — пассивное женское начало — представляет первую очистку и являет собой чувство, воображение. Сера выступает как активное мужское начало — более тонкая очистка: разум, интуиция. Великое Делание, или преображение — это киноварь — алхимический андрогин, гармоническое сочетание мужского и женского: «Тот, кому не удается «стать двумя в одном теле», станет двумя в одном духе», как говорил де Оливье. Киноварь как форма соединения серы и ртути является знаком постижения закона вечных превращений, знаком единства и гармонии космических сил. Задачей средневековых алхимиков было приготовление двух таинственных веществ, с помощью которых можно было бы достичь желанного облагораживания металлов. Наиболее важный из этих двух препаратов, который должен был обладать свойством превращения в золото не только серебро, но и свинец, ртуть и т.д. металлы — носил название философского камня, красного льва, великого эликсира. Он также именовался философским яйцом, красной тинктурой, панацеей и жизненным эликсиром. Это средство должно было не только трансмутировать металлы, но и служить универсальным лекарством. Раствор философского камня, так называемый золотой напиток, должен был исцелять все болезни, омолаживать старое тело и удлинять жизнь. Другое таинственное средство, уже второстепенное по своим свойствам, носившее название белого льва, белой тинктуры, имело способность превращать в серебро все неблагородные металлы. Трансмутация металлов должна быть завершена получением философского камня — в виде металлического порошка, камня или эликсира жизни. Получение эликсира бывает само по себе целью. Однако, камень, добываемый искателем, прежде всего, обозначал глубокое внутреннее стремление найти свою истинную духовную природу. — Ну, вот… Уснул. На самом интересном месте. Хотя… это хорошо. Пусть поспит, пока есть такая возможность, — усевшись поудобнее в кресле, Северус открыл последний номер «Вестника зельевара» на не прочтенной статье. Через полчаса его сменил Марволо, отправив того спать, пообещав разбудить, если вдруг что. Ночь для всех троих выдалась сложной. После полного усвоения зелья часа три никто не мог ни уснуть, ни отдохнуть. Старшие маги еле успевали уничтожать содержимое тазика. Для Гарри это время слилось в единую полосу кошмара. Утро встретило уставших магов ясным голубым небом, золотым солнцем и криком павлинов за окном. — Еще и гоблины скоро придут… — практически синхронно простонали маги.