Другая жизнь

Хейли сжимала пальцами виски и сдерживалась от желания стонать от боли, разрывающей голову изнутри — последствие драки с чокнутой ведьмой. Последствий на самом деле было предостаточно: посреди широкой гостиной Майклсонов лежал обескровленный труп той самой ведьмы — Эстер; труп другой ведьмы, куда Эстер собиралась переселиться после своей кончины, и самое главное — кол из белого дуба, который Хейли вырвала из её рук, и бездыханное тело Элайджи Майклсона. Хейли не понимала, что происходит, кроме звенящей колоколом головы, она пыталась заставить себя не бояться. Не паниковать. Но это было трудно — она подходила много раз к телу Элайджи, над которым Эстер и заносила кол в миг перед своей гибелью, и снова трясла его за плечи. Она кричала, била его, бранилась, словно бы это могло придать ей сил или ему жизни. Она вгрызалась в собственную руку, чтобы дать Элайдже крови, — но он по-прежнему лежал. Только лишь по тому, что его кожа не приобрела положенного для мертвого вампира серого цвета, Хейли могла догадываться, что он, вероятнее всего — жив. Хейли выдохнула и, взяв себя в руки, вышла из гостиной. Пройдя к лестнице в подвал, она заметила движение и почувствовала запах свежей крови, бегущей по венам юного тела. Её взгляд зацепился за местную служанку, которая пыталась осторожно покинуть дом с черного хода. Подлетев к ней на вампирской скорости, Хейли схватила её за руку и, не церемонясь, внушила приказ отвечать на все вопросы. — Где Клаус? — задала она первый вопрос. — Он в подвале. Она не успела… — сбивчиво ответила девушка. — Что не успела? — рявкнула Хейли и сильнее сжала её руку, заметив, что служанка замялась. — Она намеревалась убить их тела. Клаусу повезло, она не убила его. Она вообще не успела ничего сделать. Только переселить…. — Что сделать? — поморщилась Хейли. — Я из разговора поняла: другие девушки сбежали, как только снялось внушение. А я осталась, и я слышала их разговор. Она говорила еще про Кола, Финна и Ребекку. Она лишила их памяти и переселила в разные тела, а их настоящие тела собиралась убить, но не успела… Хейли разжала руку девушки и ошарашенно попятилась назад. Её пробрал страх, точно такой же, как тогда, давным-давно — когда её «родители» выгнали её из дома. Она осталась одна, снова. Абсолютно одна. — Я опоздала. Я опоздала... — шептала она, отвернувшись от служанки. К несчастью — та по-прежнему стояла на месте. — Вы вовремя успели, вы же их спасли! — услышала Хейли её голос. — И что мне делать со спасенными спящими принцами? — фыркнула Хейли. — И принцессами, — уточнила служанка. — Ребекка тоже в подвале. Я слышала, как она отвечала этой женщине, что не отдаст ребенка, что спрятала его там, где его никто не найдет. Каждое слово будто бы наносило рану в сердце. Хейли повернулась к служанке, и та прекратила свою болтовню, явно испугавшись изменившегося лица Хейли. — Где. Моя. Дочь? — спросила Хейли, отделяя каждое слово. — Что? Я не понимаю… — девушка стала пятиться назад. — Где моя дочь?! — закричала Хейли. Служанка схватилась за уши и умоляющим взглядом посмотрела на неё. Поняв, что из неё ничего больше не выжать, Хейли махнула рукой и, взглянув прямо в глаза девушке, приказала ей забыть этот дом и все, что было с ним связано. Когда служанка ушла, Хейли обернулась на дверь гостиной, где лежало бездыханное тело старшего Майклсона. — И где они? — спросила она в пустоту. *** Эндрю проснулся резче, чем обычно, голова адски раскалывалась, словно с похмелья. Он сморщился от солнечного света и медленно стал выкарабкиваться из постели. Из маленькой кухни тянуло запахом свежих блинчиков. Любимое лакомство… Черт! Как же её зовут? Эндрю тряхнул головой — умудриться напрочь забыть имя своей невесты? Что за напасть! Он же живет с ней уже третий год. Он подошел ближе и вгляделся в её фигуру. Миленькая, в одной маечке и тонких трусиках она что-то напевала себе под нос и танцевала в такт, поджаривая завтрак. Эндрю сморщился от запаха. Раньше он обожал такие завтраки, но сейчас в груди поселилась бессильная злоба, и Эндрю не мог понять, на что и на кого он злится, но уж точно не было желания обнять эту женщину, зарыться в её волосы и промурчать что-нибудь на ухо. Эндрю вспомнил, как делал это раньше, и невольно поморщился, в тот же миг сердце кольнуло чувство вины. Кажется, он стал тем самым мужчиной, который встает с утра, чтобы сообщить невесте неприятную новость. — Нам надо расстаться, — заявил он. Девушка прекратила прыгать и обернулась на Эндрю. — Что? — Я тебя не люблю. Извини. Соберешь вещи? Ах, прости, это твоя квартира. Точно, забыл. Это мне надо собраться. И куда идти? — спросил он в никуда. Ответа не последовало, мозг отказывался работать и услужливо подавать информацию. — Ты говорил… — Может быть — я не помню. А где я жил раньше? Девушка промолчала. Эндрю покачал головой, переоделся и вышел из квартиры. Эндрю брел по кварталам Ричмонда. Возможно, ему пора бы показаться психиатру — ведь такие перемены настроений, чувств и избирательный склероз ни о чем хорошем не говорят. Эндрю здраво рассудил — есть два пути выхода из данной ситуации. Первый — обратится к психиатру, рассказать о том, что его беспокоит — и оказаться запертым в сумасшедшем доме. И вариант второй — просто продолжать жить. Эндрю решил, что второе куда интереснее. Спустя несколько часов, он вспомнил много мест, где мог бы остаться ночевать, но беда в том, что он совершенно не хотел идти ни в одно из них. Сердце не отзывалось ни на одно воспоминание, которое подбрасывала ему память. Он чертовски устал и сел на ближайшую скамейку автобусной остановки. Его взгляд бесцельно блуждал по маршрутам автобусов, и вдруг его сердце противно дернуло. Эндрю сам не понял, что именно его зацепило, он несколько раз перечитал название города, и с каждым разом его дыхание словно сбивалось. Удивительно, но об этом городе он ничего не помнил и не знал. Нащупав в кармане деньги, он ринулся к отъезжающему автобусу, несколько раз ударил по двери и, когда она открылась, тут же влетел в нее. Он сунул деньги водителю, сел на единственное свободное место и лениво глядел, как полноватый мексиканец неодобрительно качает головой, пересчитывая смятые купюры. Эндрю снова вгляделся в название города, который так привлек его внимание. — Мистик-Фоллс, — прошептал он. Странно, что это незнакомое сочетание вызвало в нем гораздо больше чувств, чем утренняя сцена с Сарой. — Черт, Сара! — выпалил Эндрю вслух, поняв, что вспомнил её имя. ***