Другая жизнь

Элен очнулась, словно от падения. Резко села на кровати, голова кружилась, а сердце отстукивало бешеный ритм. — Кошмар? — услышала она чей-то голос и почувствовала, как кто-то схватил её за локоть. Элен дернулась и освободила руку из чужой хватки. Наконец-то её взгляд привык к темноте, и она начала оглядывать комнату и себя. Она сидела на кровати, одетая в безвкусную, как ей показалось, сорочку, а рядом лежал столь же безвкусный мужчина лет тридцати пяти с недовольным взглядом и легкой сединой на висках. «Грег», — мелькнуло в голове, и Элен выдохнула: причудится же такое — забыла имя собственного мужа. — Элен? — окликнул он её раздраженно. — Все нормально, кошмар приснился, — соврала Элен. Кошмар она бы помнила, а свое замешательство понять не могла. Словно мозг только загружал в её память эпизоды, информацию, имена и даты рождений самых близких ей людей, будто файлы на компьютер — один за другим. — Это от недосыпа, говорил же — возьми няню, — буркнул Грег в подушку. — А я говорила, что люблю сидеть с ними, мне не трудно. Я люблю своих детей, — Элен полностью повторила фразу, которую говорила полгода назад. Она действительно хотела быть со своими детьми, а нянечек не воспринимала как класс — зачем пускать к своим детям чужих женщин, когда сама можешь быть с ними? — Потом мне же оплачивать тебе психотерапевта, — услышала Элен сонного Грега. Она поморщилась от обиды и осторожно встала. Вышла из спальни, закрыла как назло скрипучую дверь и на какое-то время остановилась в коридоре, словно в первый раз видела этот дом. Она прошла по длинному коридору и по-детски восхитилась вальяжной кошкой по имени Чарминг, которая решила разлечься в центре узкого коридора. — Господи! Какая же ты красивая! — восхищалась Элен шепотом, лаская животное. Чарминг, словно не привыкшая к столь агрессивной любви хозяйки, сосредоточенно смотрела на нее, после принюхалась и вдруг, резко прогнув спину, зашипела. Элен удивленно отпрянула, и животное, издавая угрожающий рык, скрылось из виду. — Это же я тебя кормлю! — обиженно воскликнула Элен, но Чарминг не отреагировала на обвинение и, юркнув под ближайший шкаф, издавала угрожающее рычание. — Дура, — отчеканила Элен и пошла в сторону детской. Элен осторожно отворила дверь и вошла внутрь. Малышка Холли сладко спала в колыбели, её старший брат — двухлетний Брайан — лежал в соседней кровати, прижав к груди пухлые ноги. Элен осторожно погладила по волосам сына и заглянула в колыбель. Её сердце, вроде как успокоившееся от внезапного пробуждения, снова забилось с такой силой, будто было готово выскочить из груди. Ей упорно казалось, что это не тот ребенок. Безумие! Вглядываясь в лицо малышки в колыбели, она видела свою дочь, ту, которую родила всего несколько месяцев, ту, чье маленькое личико успела запомнить, но чувство, будто бы это не тот ребенок, что ей нужен, не тот, о ком она должна заботиться, не тот, кого любила — не покидало её. Невольно запаниковав, она прижала ко рту ладонь, чтобы подавить крик, и вышла из детской. Бросив взгляд на перепуганную кошку, она покачала головой, дошла до кухни и заварила себе кофе. С кружкой в руках она села за стол и устремила взгляд в пустоту. Словно скучное кино, перед ней прошли несколько часов: Грег, блуждающий между ванной и спальней, кричащий младенец, которому Грег, судя по всему, поменял пеленки и вернулся, бросив на Элен один из своих фирменных осуждающих взглядов. Но ему хватило ума не трогать её. — Завтракать будешь? — спросил он, вытаскивая куриные котлеты из холодильника. Элен лишь покачала головой. Грег, просуетившись несколько минут, сел вместе с ней за стол и погрузился в поедание котлет. — Может, тебе сейчас уже все-таки обратится к врачу, Элен? Ты меня пугаешь, — сказал он, прожевывая курицу, взгляд Элен поневоле зацепился за его рот, набитый едой, и, едва подавив рвотный рефлекс, она отвернулась, сделав вид, что ей очень интересен карниз. — Я подумаю, — сказала она. — Ты не думай, ты лучше действуй! Элен недовольно покосилась на мужа, словно оценивая его, и покачала головой — в этот момент ей казалось, что он был ужасен: темные зализанные волосы, мерзкий запах, полосатая розовая рубашка, не подходящая к смугловатой коже, и, конечно же, костюм, словно на размер меньше — писк безумной современной моды. Еще более глупый, чем порванные штаны. Доев, Грег оставил тарелку в раковине и, подойдя к Элен, неожиданно чмокнул её в губы. Дежурный поцелуй, рефлекс, в котором не было ни нежности, ни удовольствия, ни малейшей страсти. — До вечера, — буркнул он и ушел. Едва Элен услышала звон ключей, как, не выдержав, вытерла салфеткой губы, избавляясь от запаха курицы, запаха табака и главное — от запаха Грега. Она сжала виски руками, пытаясь успокоить непонятную ей самой панику, но, услышав детский плач, все же взяла себя в руки и подошла к кроватке дочери. *** Камилла О’Коннел вдавливала ногу в педаль газа, несясь по ночным дорогам. Живот скручивало от голода, но она не останавливалась, её задачей было уехать как можно дальше, чтобы сберечь самого важного пассажира на заднем сидении. Сберечь от легиона врагов её отца, матери и тетки, которая и попросила увезти Хоуп Майклсон далеко из города. — Я позвоню тебе и скажу кодовое слово, если я позвоню тебе и попрошу приехать, не сказав его… — Я помню, Ребекка, — прервала её тогда Камилла. — Я не знаю, смогу ли взять такую ответственность. — Сможешь. Пойми — если мы победим мать в этом бою, то одолеем в следующем, но Хоуп должна быть в безопасности. Ты единственная, кому я могу её доверить. И Клаус согласен со мной… Ты не обижаешься, что он обманул тебя? — Нет, — Камилла покачала головой. — Конечно же, нет, я же понимаю, насколько важно было её скрыть. — Ну вот, видишь? Я в тебе не сомневалась! — улыбнулась Ребекка, и Камилла скосила взгляд на коляску с мирно посапывающим ребенком… Уже прошло два дня, а от Ребекки не было никаких известий. Камилла, сначала живущая в доме Ребекки, в практически соседнем от Нового Орлеана городе, очередной раз подошла к телефону, проверяя, не пропустила ли часом звонок. Но в какой-то миг она дернулась от нарастающей тревоги, Хоуп внезапно проснулась и заплакала. Камилла, не найдя лучшего выхода, просто вылетела из дома, уложила малышку в люльке на заднее сидение и решительно уехала из города. Города сменялись городами, и Камилла уже не знала, где она едет. В какой-то момент она, решив все-таки остановиться на заправке, чтобы не заглохнуть на полпути, включила GPS-навигацию и узнала, что находится у границы со штатом Миссисипи. Камилла вбила Нэшвилл — столицу Теннеси. Выдохнув, она подготовилась к долгой дороге и завела мотор. Дальнейший путь был спокойным, она и Хоуп, проезжая автозаправки и маленькие города, вроде бы привыкли к дороге, как ей казалось до того, как они прибыли в Джексон. Камилле пришлось остановиться — малышка вдруг начала громко и капризно рыдать. Задавливая внутреннее раздражение, Камилла взяла малышку на руки и приобняла ее, но та не успокаивалась. Сухой, недавно смененный подгузник не мог быть причиной истерики, от еды малышка отказывалась, и Камилла, выругавшись про себя, поняла, что дальше дорогу юная Майклсон не осилит, придется остановиться здесь, чтобы хотя бы ночь поспать. Она запросила по GPS ближайший мотель и, узнав, что остановилась всего в сотне метрах от одного из них, впервые за долгое время улыбнулась. ***