Другая жизнь

Грег словно и не помнил того ночного события, он также высказывал свои бесконечные претензии к Элен, пока та ждала обещанного момента встречи с Фреей. Той девушкой, которая так сильно её впечатлила. Элен искусственно улыбалась своим детям, рассказывала им сказки, пока не видел Грег. Сказки были все те же, про короля и его брата. Элен даже решилась записывать то, что приходило к ней в голову: осколки каких-то сюжетов, которые она по ночам дорабатывала до полноценных рассказов. Только имен все не могла придумать, да и внешность сестры, которая вроде бы присутствовала в сказке, Элен тоже никак не могла представить. Один раз ей вздумалось представить на месте сестры Фрею — но нет, та хоть и подходила к сказочной истории и даже чем-то была похожа на короля, но все равно: когда Элен стала обдумывать свою сказку и думать об сестре короля, Фрея никак не могла вписаться в этот образ. Грег недовольно наблюдал за тем, как Элен что-то, долго обдумывая, аккуратно, по абзацу записывала в компьютер. — Думаешь стать новой Джоан Роулинг? — как-то выпалил он со злостью ранним утром. — Думаю, что нашла занятие, которое мне по душе, — парировала она и мысленно чертыхнулась — сбил же с мысли! И в тот момент, когда она почти вспомнила, что именно хотела записать, в дверь, как назло, позвонили. Элен не оборачивалась, всеми силами давая понять, что дверь откроет Грег, Грег же, покачав головой, прошел мимо нее, открыл дверь, и Элен разбудил от мыслей звонкий голос. — Элен! — обернувшись, она увидела Фрею. При дневном свете трудно было узнать в девушке с подстриженными волосами, в джинсах и легком светлом пиджаке ту, в странных лохмотьях, посреди круга из загипнотизированных людей, но это была она. Элен, не сдержавшись, улыбнулась, и Фрея подарила улыбку в ответ. — Вы знакомы? — прервал идиллию Грег. — Мы старые подруги, — сразу же соврала Элен, отметив про себя, что Грег совершенно её не помнит, хотя был той ночью там же. — Еще с колледжа, так, Фрея? — Ну да, — кивнула та. Грег перевел взгляд с одной на другую и пожал плечами: — Я вообще не помню у тебя подруг, Элен. — Сварить кофе? — отвлеченно спросила Элен. *** Ароматный кофе стыл в маленьких чашках, Элен присела за стол и недовольно оглядела скатерть. — Прости, эта скатерть такая безвкусная, — сказала она Фрее. — Надо спросить у Грега что-то поизящнее… Грег! — ответом ей был громкий хлопок входной двери. — Кажется, он ушел на работу. — Похоже на то, — тихо произнесла Фрея. Элен, поняв, что осталась с Фреей наедине, резко взяла за руку новую подругу. — Та женщина… она? — пыталась спросить Элен. — Замурована, — успокоила её Фрея. — Она не встанет. Не должна встать — у нее нет источника силы. — Понятно, — кивнула Элен и пригубила горячий напиток, Фрея снисходительно улыбнулась. — Нет — тебе непонятно ничего из того, что я сказала. Элен прыснула. — Да, так и есть, — кивнула она. — Но это не так важно, важно — что все хорошо и мой муж более не будет ходить, как зомби, в центре города. — Странно другое, — вдруг серьезно сказала Фрея. — Почему ты не была подвластна внушению? Внушение моей тетки действовало обычно на всех, я никогда еще не видела, чтобы люди могли ему сопротивляться. — Ты можешь знать ответ на этот вопрос, не я, — пожала плечами Элен. — Я-то, вообще не знала, что я поддаюсь или не поддаюсь внушению. — Я узнаю ответ, Элен. Я узнаю, — заверила Фрея слишком серьезным тоном для дружественной беседы, Элен показалось, что в этой фразе было что-то угрожающее. — Расскажи о себе. — Мне нечего рассказывать. — И все же? Элен покачала головой и стала думать, о чем же таком можно рассказать новой знакомой. Она начала говорить, раскрывая максимально общие факты о себе, о Греге, детях, но не рассказывала о своих переживания, мечтах и фантазиях. Фрея была для нее чужой, не настолько чужой, каким недавно стал Грег, но также явно не той, кому ей хотелось бы доверять. Вдруг её монолог перебила Фрея: — Это действительно не имеет никакого значения. Это все не важно… В тебе что-то есть, но ты сама не знаешь что. — И ты хочешь это узнать? — Ты спасла мне жизнь — разумеется, хочу, — улыбнулась Фрея. Воцарилось молчание, неудобное обеим, но и сказать что-либо обе не решались, в конце концов взгляд Элен перешел на скатерть. — Какая же все-таки безвкусица! — воскликнула она, теребя в руке угол скатерти. — А разве это не твоя покупка. — Моя, — с грустью согласилась Элен. — Как и весь этот «дизайн дома» с позволения сказать. Какой же я была дурой, когда все так расставила! — У тебя изменился вкус. — Не вопрос, утверждение, но Элен кивнула. — Похоже на то, мне даже надеть нечего. Моя одежда просто ужасна! — Ну так, в чем проблема? — в голосе Фреи появилось кокетство. — Шоппинг? — удивленно подняла глаза Элен. — Если это слово означает покупку новых вещей — то да, — неуверенно кивнула Фрея. — Ты из какого века?! — поразилась Элен. — Ладно, шоппинг — это лучшее средство расслабления для женщин. И да — это покупка новых вещей. Чем мы и займемся! Только попрошу соседку присмотреть за детьми… *** Элен осторожно открыла ключом дверь и постаралась зайти тихо — увы, не вышло. Едва она открыла дверь, как кто-то включил свет в гостиной, она повернулась, готовясь услышать гневную тираду от Грега. — Знаю, сейчас около одиннадцати вечера, знаю — я плохая жена, не приготовила ужин и оставила детей на соседку, я эгоистка и ужасная мать… — Что на тебе надето? — Эм-м, платье, — сообщила она. — Такой длины? — удивился Грег и коснулся края нового пестрого платья Элен. Действительно, платье, не доходящее до колена, было необычным для его жены, но сейчас ей оно безумно нравилось. И что, что другие могли видеть её ноги? Они достаточно красивые, и их вполне можно показать. Следующим, что Грега удивило, были сережки — длинные и круглые. — Не бойся, — закатила Элен глаза. — Это не натуральные камни, на натуральные у нас нет денег, я помню. — Красиво смотрится, — сказал Грег, тем самым её поразив. — Правда? Он кивнул, будто бы сам удивленный и её виду, и своим словам. — Я даже забыл, что ты настолько красивая… Элен пожала плечами. — Пора бы и вспомнить! — весело заявила она и, не зная почему, поспешила прочь из комнаты, ей очень сильно захотелось переодеться, надеть что-то другое, что-то, что не вызовет такого пристального взгляда Грега. Ей же должен быть приятен его взгляд и его комплименты? Но сейчас после его взгляда ей захотелось смыть с себя всю кожу, лишь бы не оставить и следа его мыслей, его чувств по отношению к ней. — Это твоя подруга посоветовала купить? Фрея? — спросил он и заставил тем самым её все же остановиться и оглянуться. — Да, она, — соврала Элен. На самом деле Фрея слегка морщилась и красноречиво молчала. После сказала, что не привыкла к такой одежде и к такой моде. Но Элен, махнув рукой, подозвала продавца с требованием упаковать. — Она молодец, ты мгновенно с ней расцветаешь. Встречайся с ней почаще. Может, она вытащит тебя из депрессии. — У меня нет депрессии! — повысила голос Элен. — Хорошо. Тогда просто — будь рядом со своей подругой. Она на тебя хорошо действует, — заявил Грег привычным строгим тоном. Элен промолчала и ушла к себе, а когда Грег вернулся в спальню, он увидел свою жену в самой, по её мнению, безвкусной, ужасной и антисексуальной пижаме, которую она смогла найти в своем шкафу. Лишь только когда он уснул, Элен, внимательно глядя на него, почувствовала укол вины. Она пыталась вспомнить их последний секс. Кажется, это было слишком давно, вообще все, что произошло до того первого дня, когда она почти не узнала собственную дочь, казалось слишком старым. Гораздо приятнее и легче было блуждать в нереальном мире, лелеять странные фантазии и видения о Короле и его брате, чем вспоминать реальную жизнь. В конце концов она вспомнила, что это было действительно давно и не понравилось никому. Даже если бы за ними наблюдал самый легковозбудимый спермотокзикозный подросток, выше «трех баллов» из десяти они бы не получили. Элен решила, что нужно исправлять ситуацию. Она потянула руку к губам мужа, но, не коснувшись, так и остановилась на полпути. «Нет. Не сегодня», — решила она и позволила себе провалиться в сон. *** *** Дни Камиллы стали похожи друг на друга: подъем, кормление малышки, обед, снова кормление, сказки малышке, общение с малышкой. Камилле не доставляло это трудностей, да и Хоуп стала гораздо более послушной и тихой после того первого дня в мотеле, но скука стала заедать. Камилла редко натыкалась на Фреда, но если и видела его, то, вежливо здороваясь, пыталась пройти прочь как можно быстрее. За его внешней идеальностью, как ей казалось, таится что-то очень злое, да и он сам не скрывал этого. Одно лишь подозрение — и Камилла окажется или за решеткой, или в сумасшедшем доме. И где после этого останется малышка Хоуп, и как её смогут найти её родители? Камилла старалась об этом не думать и посему, все, что могла делать — это как можно реже попадаться ему на глаза. Правда, попасться на глаза решил он, когда также невозмутимо просто оказался в её номере, держа на руках малышку. Камилла, едва открыв дверь и увидев это, замерла на пороге. — Простите, Камилла. Я не мог не прийти. — Это почему же? — поинтересовалась она. — Не знаю, — ответил он. — Ваш ребенок меня успокаивает. Я обычно не люблю детей, но она особенная. — Да, это так, — согласилась Ками. Фред положил ребенка в кроватку и, не оборачиваясь на Камиллу, произнес: — В последние дни участились случаи зверских нападений животных на людей. Даже не только в лесах, но и городах, парках. Дикие звери загрызли насмерть уже несколько сотен человек за эту неделю. — Это ужасно! — произнесла Камилла. — Нет, это не ужасно. Ужасно, что никто не застрелил ни одну из этих зверей, даже не говорят, что это и почему их так много и они обладают такой силой и таким зверством. Ужасно, что нам врут и не сообщают об этом даже по новостям, чтобы не спугнуть туристов и постояльцев мест вроде этого. Ужасно, что последнее нападение произошло в тридцати милях от нас, на западе. В самом ближайшем мотеле к нам, — сказал он, повернувшись к ней и опустив голову. — И что теперь? — спросила Камилла. — Я рассказал об этом постояльцам, сегодня мой мотель покидают последние гости, завтра здесь не останется никого из персонала, кто сам не захочет остаться здесь… — А вы? — перебила его Ками. — У меня нет другого дома, — быстро ответил Фред и продолжил: — Я не открою мотель в его прежнем виде до тех пор, пока следующее нападение не произойдет восточнее от нас. Это будет значить, что убийцы отправились дальше. — А я? — спросила Камилла то, что ее волновало больше всего. — Я обещал вам помощь, но я не буду врать вам, что здесь безопасно. Если вам есть куда идти — уезжайте из этого места. Если можете — обратитесь в полицию, и вам помогут с вашей проблемой. — Не помогут! — крикнула она. — Они даже не поймут и не поверят. Я обещала отцу ребенка…. — Хорошо, я не выгоняю вас, Камилла, — раздраженно сказал Фред. — Но если эти чудовища придут сюда, я сомневаюсь, что смогу спасти вас и её, — кивнул он на Хоуп. — Мне некуда идти, — покачала головой Камилла. — Я останусь. — Отчаянно и глупо, — оценил он. — Это в моем стил, и в стиле её семьи, её отца, — хмыкнула Камилла. Фред поднял на неё изучающий взгляд. — Мне вас очень жаль, Камилла. — Я не нуждаюсь в вашей жалости, — ответила она. Он усмехнулся. — Заботится о ребенке любимого мужчины от другой женщины — это действительно печальная участь. — Что? С чего вы взяли?! — она гордо сложила руки на груди. — С вашего тона, когда вы говорите о нем. Это видно, Камилла. — Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о нем, ни о его дочери, ни о ком-либо еще! — взорвалась Ками. — И я… — Не важно, это уже не важно, — он махнул рукой. — Не более чем через несколько дней мы будем мертвы и обескровлены, и ваши сердечные переживания, как и дело моей жизни, и даже её детские мечты, — снова он кивнул на спящего ребенка, — будут более неважны. — Обескровлены? — удивилась Ками. Он кивнул. — Да, их находят высушенными досуха. Это странно, никто не понимает, куда делась кровь. Не выпивают же они её?! — улыбнулся Фред. Камилла слушала его, показывая меньше страха, чем было на самом деле, она догадывалась, что это за животные. Но не могла поверить самой себе, что попала в место, где снуют банды вампиров. Это было бы безумием, тем более она не помнила ранее таких зверств даже в архивах Кирана, вампиры никогда не творили столь открытых безумств, они всегда хоть относительно, но скрывали свои преступления. — Я знаю, что это за существа! — сказала она и на скучающий удивленный взгляд Фреда продолжила: — Нам нужна вербена. Вы можете послать своих людей, чтобы собрали её? — Траву? Вы хотите отпугнуть безумных хищников лекарственной травой? Думаете, они настолько боятся ветеринаров? — Прикажите персоналу собрать как можно больше вербены, — невозмутимо продолжила она. Откройте все окна, чтобы не было штор ни в одной комнате. Впустите солнце! И пейте отвар вербены каждый день. Все. — Фред смотрел на нее глазами, полными сомнений и едва ли не сочувствия как психически нездоровой, но она подошла ближе и произнесла как можно убедительнее: — Там, откуда я родом, там, откуда она родом, мы все знаем, как бороться с этими «животными». Я знаю, что это, Фред. Доверься мне. Фред пожал плечами. — Можно и собрать вербену. Если это столь важно для вас, все равно без постояльцев дел убавилось… многократно. *** *** Тем же вечером долго наблюдая за спящей Хоуп, Камилла все же решила выйти вниз, к ресепшену и гостиной, и поразилась тому, как там стало как никогда уютно. Теперь без посетителей, а только с Фредом и десятком доверяющих ему слуг, мотель более стал похож на старый дом с большой семьей внутри. У Камиллы на миг защемило сердце — нечто похожее она испытывала в доме Майклсонов — это чувство чего-то древнего и одновременно единого — большой сплоченной компании. То, чему она всегда завидовала, ведь никогда не могла испытать похожего чувства единения. Но Майклсоны были древними сами по себе, а здесь древним был только дом и несколько стариков, по их словам помнящих еще деда Фреда. Понежившись в уютной атмосфере, Камилла села на самом приятном месте: у камина, где впереди висел маленький телевизор, бубнящий очередной выпуск новостей. Камилла погрела руки у огня и проводила взглядом Фреда. Тот, поговорив о чем-то со стариком — поваром, кивнул и прошел к бару. Достал два бокала и, залив туда виски, подошел к Камилле, протянув один ей. — Я не пью, у меня ребенок, — отказалась она. — Прости за бестактность, но если бы ты кормила его грудью, мне бы не пришлось увеличивать заказы молока в последние дни. Камилла набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, потом передумала, схватила стакан и, опустошив его одним махом, вернула Фреду. Она знала, что он удивился этому, но он как всегда не показал это ничем, кроме слегка округлившихся глаз. — Вижу профессионала, — отметил он. — Я была психологом, — пояснила она. — В прошлой жизни. И мои клиенты были «особенными», — выделила она последнее слово. — Насколько? — лениво поинтересовался он, садясь напротив. — Весьма, — уклончиво ответила она и взглянула на экран телевизора. «Массовое нападение зверей… Мистик-Фоллс… Праздник города стал кровавой бойней…» — разбирала она голос диктора. — Да, — кивнул Фред её мыслям. — Эти нападения случаются по всей Америке, скоро дойдет и до Европы. А там и Апокалипсис близко. — Мистик-Фоллс… — произнесла она и, ответив на вопросительный взгляд Фреда, добавила: — Они оттуда — отец Хоуп и вся их семья. Они часто говорили об этом городе… — Её отец, — повторил Фред и гаденько, как показалось Камилле, улыбнулся. — Опять ты за свое! Неужели тебе настолько скучно, что ты лезешь в чужую жизнь?! — сказала она ранее, чем подумав. Ведь именно его привычка лезть в чужую жизнь обеспечила ей бесплатное жилье и еду. — Просто вы, женщины, такие забавные, когда влюбляетесь, — ответил он, ничуть не обидевшись. — Вы забываете обо всем, обо всей своей эмансипации, феминизме, абсолютным сторонником которого я являюсь, кстати, — добавил он. Камилла недоверчиво приподняла брови. — И становитесь такими нежными, думаете только о предмете своей страсти, теряете себя и все свое благоразумие. — Это не тот случай, — отрезала она. — Так разубеди меня. Ты так отчаянно пытаешься доказать, что дело не в твоей влюбленности в её отца. — Не в него, — сказала она, снова прежде чем подумать. И Фред замолк. — Значит, другой, но он как-то с этим связан? — спросил он вкрадчиво. Камилла недовольно окинула его взглядом. — Ну же! Ты была психологом, позволь побыть и мне. Все равно теперь мне абсолютно скучно без людей и, возможно, я потерял дело моей жизни, дело жизни моего отца, деда и всех остальных. — Этот мотель — семейная реликвия? — спросила Камилла, пытаясь сменить тему. — Мои предки приехали в Америку еще во времена ковбоев, — заявил он. — И сразу же открыли здесь это местечко. Со временем улучшали, меняли здесь что-то, но глобально не перестраивали… И за его процветание, за это дело здесь жили и умирали мои предки, а мне суждено это уничтожить из-за того, что полиция не может поймать безумных животных, у которых, как ты считаешь, аллергия на травы, — усмехнулся он, отпив из своего стакана. — Я думаю, скоро все восстановится, Фред! Животных поймают, туристы поедут снова, и мотель будет процветать, и ты увидишь своих внуков преемниками этого места, — попробовала она его утешить. — Нет, Камилла, — он сказал это неожиданно серьезно и грустно. — Я чувствую, что это конец. Около недели назад я понял, что что-то случилось. Я проснулся, и я не мог вспомнить, кто я. Я ходил по родному мотелю, по месту, где вырос, заходил в каждую комнату и пытался понять, где я и кто я. А потом продолжал вчерашние дела по инерции, без удовольствия, без интереса, как раньше. Просто ожидая конца. С тобой здесь хоть как-то стало живее. Рядом с твоим ребенком мне становится легче… в этой малышке есть что-то особенное, и я успокаиваюсь, мне кажется, что все еще можно вернуть… — Что именно вернуть? — Я не знаю, что-то, что я потерял неделю назад. Вот это и вернуть, любовь к жизни, не знаю... Так что там с твоими сердечными переживаниями, Камилла? В какую неудобную ситуацию попала психолог-алкоголичка? Камилла выдохнула, он был ужасно настойчивым и надоедливым, хотя она не могла признать, что ей нравилось их общение. — Я влюбилась в одного мужчину… — начала она. — Я понял. — Не в отца этого ребенка — он интересный, даже очаровательный, временами… И все думают, что я влюбилась в него… — добавила она и запнулась. — И какой же он? Тот, кто покорил твое сердце, несмотря на очаровательного отца очаровательного ребенка? — шутливо спросил Фред, откинувшись в кресле. — Он абсолютно идеален, — ответила Камилла. — Как из книг: благороден, красив, честен, умен. Абсолютно правильный. Он верил в своего брата, в отца ребенка. Всю жизнь он пытался сделать его чище. Сделать его лучше, и я хотела помочь ему, доказать что он не зря старается. Мне казалось, что у меня даже получилось, отчасти. Я не знаю… Потом они сказали мне, что ребенок умер, а после заявилась их сестра и сказала, что они должны пройти очень важный бой. И что я должна посидеть с ребенком, она и не знала, что он мертв даже для меня… Потом их не было день, второй, у меня началась паника, изгоняющая меня из города, и у Хоуп тоже. Так мы и оказались здесь. — И что он? Тот, кого ты любишь? Как он относится к тебе? — Он влюблен в мать этого ребенка, — произнесла Камилла и ожидала услышать смех, но, взглянув на Фреда, увидела лишь сочувствующие глаза. — Ты уверена в этом? — Камилла кивнула. — Это все знают. — «Все знают» и то, что ты влюблена в его брата. Тебе не кажется, что «все» могут быть неправы? Камилла не ответила, и к её счастью кто-то постучал в дверь. — Поздновато для постояльцев? — спросила она у Фреда. Фред сжал губы и встал. Подбежавший мальчик из прислуги отворил замок и дернул тяжелую дверь на себя, стоявший на пороге мужчина спросил: — Можно войти? — и обведя глазами гостиную удивленно воскликнул: — Ками?! — Марсель? ***