Angels fall

      Обычные серые будни, повторяющиеся день за днем, уже откровенно осточертели. Хотелось больших перемен, чего-нибудь нового и необычного, что хоть как-нибудь скрасит эту скуку, лезшую как будто из всех щелей мира. Хотелось не сидеть за гребаным рабочим столом, перебирая гребаные отчеты, которые ему вообще до лампочки. Хотелось хорошей погони или драки, да даже оружейной перепалки, когда из-за одного точного попадания решится твое будущее. Оперативник он, или офисный планктон? Канда Юу не мог ответить на этот вопрос уже больше полугода. Уже почти чертовых шесть месяцев он сидит за столом рядом с офисом генерала и только и делает, что выполняет всю работу за секретаря. За все эти чертовых шесть месяцев ни одного выезда на дело, ни одной кражи, ни одного убийства. Даже наркотики нигде не провозят! Чертова спокойная и мирная жизнь. Ну разве такое возможно? А вот Канда Юу скажет вам, что возможно. Хотя, он даже говорить ничего не будет, ибо выразительный взгляд у этого мужчины сам за себя говорящий.       Канда работает оперативником в органах ФБР уже чуть больше пяти лет. Сейчас ему двадцать три, он мужчина в полном расцвете сил. По национальности японец, но живет с самого рождения в Вашингтоне. Правда, тут ли он родился, Канда не знал, ибо почти с самого рождения жил со своим братом в детском доме. Большая авиакатастрофа унесла с собой жизни его родителей, а пять лет назад из-за автокатастрофы почти в самом сердце города, он потерял последнего дорогого человека — своего брата Алму. Канда и сам серьезно пострадал при этой аварии, но его выходили, поставили на ноги и вернули в нормальное психологическое состояние. Но был один побочный эффект — он замкнулся в себе, стал нелюдимым, очень кровожадным и жестоким, но стал полностью доверять своей интуиции, ибо это чувство обострилось у него в несколько раз. Когда Канда только пришел в органы, он стал возглавлять рейтинг самых сильных и опасных людей из всех, что находились в ФБР. Красивый, жестокий юноша сразу запал в сердца молодых девушек, работающих на органы защиты, и многие сотрудники начали его, откровенно, бояться. Но Канда всегда прекрасно справлялся со своей работой, заканчивая ее быстро и качественно, и не обращал внимания на своих коллег, которые перешептывались за его спиной. Ему это было, откровенно, до фени, хоть он и ужасно не любил сплетничающих людей.       Мужчина сидит в кресле уже больше восьми часов за сегодняшний день, вставая только один раз только для того, чтобы налить себе кофе. Все отчеты, доклады и общий сбор макулатуры у него забирают другие сотрудники, так что вставать ему почти не приходится. Канде иногда кажется, что так он скоро сойдет с ума от работы с бумагами, и все эти буквы, да цифры будут сниться в страшном сне, не покидая его ни на секунду. Слегка оттолкнувшись ногами от пола, отъезжая тем самым от стола, брюнет откинулся на спинку кресла, тяжело вздыхая. Сегодня с работой было покончено, а значит можно уходить из этого скучного места к себе домой, где было еще скучнее. Но единственное, ради чего он возвращался, была собака. Три года назад генерал за отличные заслуги перед ФБР подарил ему щенка чистокровной немецкой овчарки, и этот маленький пушистый комочек был единственным, о ком Канда стал искренне заботиться.       Поднявшись с кресла, мужчина потянулся, разминая затекшие мышцы, взял большую стопку документов, и направился в стоящий позади него кабинет, перед этим кинув беглый взгляд на помещение, где почти никого из персонала уже не было. Постучав костяшками пальцев по двери и услышав приглушенное «Входите», брюнет вошел в кабинет, закрывая за собой дверь. — Генерал, я закончил со сбором документации с места аварии. Нужна только ваша подпись, — положив кипу бумаг на стол, Канда посмотрел на генерала и обреченно вздохнул.       Генерал, по мнению Канды, был тем еще чудиком. И дело не в характере — хотя, чего от греха таить, и в нем тоже — а в его огромной любви к искусству, в основном — живописи. Иногда брюнет задавал ему вопрос, почему тот не пошел работать художником, а выбрал защитные органы, но Тидолл только пожимал плечами, говоря, что любит совмещать приятное с полезным. А уж как этот человек добрался до титула генерала — Канда и знать не хотел. Тидолл был слишком мягким, слишком миролюбивым человеком, у которого эмоции менялись со скоростью света. Этот человек не должен просиживать штаны здесь и растрачивать свои навыки художника за этой работой, ибо картины у генерала были действительно волшебными. И хоть Канда ни с кем старался не сближаться, этот человек стал для него как отец. Тидолл понимал брюнета, всегда помогал ему, поддерживал и не давал упасть на колени. «Если ты хоть раз задумаешься о том, чтобы сдаться, то знай, что тогда никогда не добьешься своей цели и не обретешь счастья, ибо одна недопустимая мысль о проигрыше, и ты сделаешь несколько непростительных шагов назад.». Эти слова засели в голове мужчины еще с первого дня их знакомства, да засели так, что слова эти Канда никогда не забудет, разбуди его хоть в три часа ночи. Правда, никто не рискнет разбудить парня, когда тот спит, особенно в такое время, рискуя не только услышать в свой адрес много «лестных» слов, но и потерять жизнь. — Да-да, спасибо, Юу. Можешь быть свободен, — оторвавшись от своего мольберта и помахав кисточкой в воздухе, Тидолл улыбнулся мужчине, повернувшись к нему в пол оборота. — До завтра. — До свидания, — Канда подошел к мужчине и пожал ему руку, кивнув и с тем же бесстрастным лицом выходя из кабинета. Проверив руки на наличие краски и, убедившись, что оной тот не испачкался, брюнет забрал со спинки кресла свой пиджак и выключил на рабочем столе все приборы. Теперь можно было полноценно сказать, что рабочий день, наконец, подошел к концу.       На улице стояла приятная погода, которую нельзя было назвать ни жаркой, ни холодной. Ему нравились такие осенние дни, когда можно еще не напяливать на себя кучу одежды, но и не раздеваться до летних рубашек. Солнце хоть и освещало большой город, но иногда скрывалось за темными редкими тучками, которые мерно проплывали по голубому полотну неба, начинающего скрашиваться в бледно-розоватые оттенки постепенно опускающегося солнца. В воздухе витал приятный аромат недавно скошенной травы на недалеко находящейся лужайке и запах свежего кофе, который доносился с кофейни напротив, двери которой были призывно открыты. Брюнет одновременно и любил эту кофейню, и сторонился ее, иной раз проходя мимо и даже не заглядывая внутрь. Любил за вкусный и профессионально приготовленный кофе, а сторонился из-за большого скопления народа, что постоянно заходили в небольшую кофейню. Хотя, это было не удивительно, ибо они выбрали просто прекрасное место для своего бизнеса, находясь прямо в центре офисных многоэтажек.       Надев на себя черный пиджак, что до этого висел у него на руке, Канда высунул из кармана связку ключей и нажал на кнопочку разблокировки автомобиля, который отозвался приветливым звуком и мимолетным миганием фар с большой парковки. Черная Audi R8 с матовым покрытием встретила мужчину приятной теплотой в салоне, но все равно душноватой, заставившей включить кондиционер. Канда чертовски любил свою машину, и не только за то, что любил, когда адреналин при полной скорости играет в крови, но и из-за того, что машина была тяжело приручаемая, как и сам брюнет. Хотя, ему она право на владение над собой дала с самого начала, покорно слушаясь и подчиняясь, никогда не тормозя и не занося мужчину на резких поворотах. Но и сам Канда старался более-менее бережно обходится с дорогой машиной, вовремя делая ремонт и делая все, чтобы потом не стало, как говорят механики, или, в таких случаях, доктора — «слишком поздно».       Выехав с парковки на трассу, Канда поехал по улицам, уже начинающих надоедать своей однообразностью. Город хоть и рос неимоверно быстро, но это ни в коем случае не радовало, а только огорчало по неизвестной причине. Например, недавно брюнет вернулся с командировки, в которой был неполный месяц, и на улице, по которой он проживает, как по волшебству выросли несколько новых магазинов.       Единственное, что действительно радовало его, так это то, что жил он недалеко от городского парка, по которому любил гулять с собакой в раннее утреннее время, когда город еще спит, а солнце только-только поднимается из-за горизонта, окрашивая своими первыми лучиками верхушки многоэтажных домов. Когда город окутывает своим белесым одеялом туман, когда в воздухе витает утренняя свежесть, которую приятно вдыхать полной грудью.       Улицы то петляли, то тянулись длинными лентами с большим количеством светофоров, где и образовывались основные автомобильные заторы. Да, не хватало сейчас только в пробку попасть, только ее для полного счастья не хватало. Но все равно пришлось остановится на одной из самых проблемных улиц, где он обычно стоит минут пятнадцать, если водители впереди не будут тупить и не влезать без своей очереди, создавая тем самым одни проблемы и задерживая других людей. Вот, где именно не хватало полицейских, но они вечно стоят где-нибудь в глуши, а на оживленных улицах могли бы неплохо подзаработать на таких вот идиотах, которые выезжают на обочину и втискиваются между другими машинами ближе к месту, где пробка начинала рассасываться.       Вздохнув и мысленно послав несколько «лестных» слов в сторону водителей, Канда посмотрел в окно, где небо от блекло-розоватого становилось на тон темнее, предвещая скорый заход солнца. На нем до сих пор можно было увидеть редкие облачка, которые розовато-белыми барашками плыли по небу, стараясь перегнать друг друга, и, подгоняемые легким ветерком, на ходу меняя свои причудливые формы. На фоне с небольших салонных колонок играла Yesterday, которую пели старые добрые the Beatles, и которую крутили по радио несколько раз на день. Песня иногда приедается, но слушать ее все равно было приятнее, чем-то, что крутят после.       Спустя почти сорок минут Канда добрался до дома, загоняя машину в гараж и входя в уютную прихожую. Как только он открыл дверь, навстречу ему тут же выбежал пес, издавая счастливый лай, садясь перед брюнетом и смешно размахивая хвостом, ожидая, когда хозяин одарит его приветливыми ласками. И Канда это делал. Разувался и садился на корточки перед собакой, выглаживая его по ухоженной шерсти и проводя пальцами по холке, отчего хвост того начинал смешно скользил по полу туда-сюда. Это, в какой-то мере, приносило успокоение, и нервозность вместе со всеми трудностями пережитого дня оставались позади. Улыбнувшись собаке на последок уголками губ, мужчина выпрямился и пошел вперед по коридору, сворачивая налево в проем двери, в комнату, которая отводилась для кухни.       Переодеваться в домашнюю одежду сейчас ему было на редкость лень, поэтому все, что он сделал, это скинул с себя пиджак, вешая его на спинку стула, закатил рукава и подошел к холодильнику, выуживая все, что необходимо для ужина.       Пока брюнет ловко орудовал ножом, нарезая овощи для салата, собака взвинчено ходила в ногах мужчины, тихо поскуливая и не сводя умных глаз со своего хозяина. Канда нахмурился, ведь животное никогда не вело себя подобным образом. Но странное ощущение не покидало и самого брюнета еще когда он входил в дом. А более странным было то, что это было необычное чувство какой-то приближающейся неизвестности. Он не любил неизвестность, хоть она и может быть хорошей, но так же не исключены и плохие последствия. Может, все-таки найдется работа спустя такое количество времени? Но интуиция не могла дать полную картинку того, что произойдет — она могла только предупредить.       Внезапно со стороны гаража послышался сильный грохот, заставивший мужчину от неожиданности порезать палец об нож, а пса громко залаять и побежать в сторону двери. Порез, слава богу, был не глубокий, можно было всего лишь заклеить его пластырем. Но шум игнорировать было нельзя, ибо кто же такой смелый полезет на чужую собственность без разрешения, еще и что-то начиная громить? На ходу вытянув из внутреннего кармана пиджака служебный пистолет, чтобы, возможно, просто припугнуть нежеланных гостей, Канда завел его себе за спину и широким шагом направился на улицу. Резко открыв дверь, при этом выпустив собаку из дома, ибо тот проскользнул мимо брюнета, мужчина, оставив ее открытой, быстро проскользнул за дом, выставляя пистолет вперед. И каково же было его удивление, когда он обнаружил человека, лежащего ничком вниз, а рядом с ним сидящего и обнюхивающего того своего пса. Канду эта сцена откровенно удивила, ведь его животное не любило чужаков, особенно на своей территории, а тут даже и голоса против не подал, только сидит и хвостом виляет. Хмыкнув, брюнет убрал пистолет за пояс, подходя к странному телу, лежащему прямо у него во дворе. Осмотревшись, он обнаружил, что грохотом послужили упавшие железные цилиндры, которые брюнету были не нужны, оставшись тут после прошлого хозяина.       Подойдя ближе и присев на корточки, у Канды перехватило дыхание, когда он увидел на белой рубашке два расползшихся кроваво-красных пятна. Владея навыками первой медицинской помощи, он быстро сориентировался, прикладывая два пальца к шее, и, найдя слабый, но все-таки пульс, быстро вытянул из кармана телефон, набирая номер скорой помощи. Но, когда он уже хотел нажать на кнопку вызова, снова проснулась его интуиция, которая колокольчиком звенела где-то в голове, давая понять, что лучше этого не делать. Сжав зубы, брюнет послал свою интуицию куда подальше, засовывая телефон обратно в карман, и, перевернув лежащее ничком тело на спину, поднял его на руки. Бросив псу быстрое «Рядом», Канда быстрым шагом направился в дом, мысленно понимая, что пожалеет о содеянном поступке.       На ходу стянув старое покрывало, которое лежало на тумбочке у входа, мужчина прошел в зал, пытаясь одновременно и держать, как оказалось, юношу, и расстеливать покрывало на диване, чтобы его не запачкать. Положив бесчувственное тело так же, как оно лежало до этого, чтобы не задеть раны, которые точно там были, ибо саму белую рубашку брюнета теперь украшали кровавые пятна, отчего ее оставалось только выбросить, брюнет снова проверил пульс и дыхание юноши. Прицокнув языком, он снова достал из кармана телефон, набирая номер знакомого и проверенного хирурга, который некогда поставил на ноги самого Канду. Вкратце объяснив ситуацию, он сбросил вызов, кладя телефон на кофейный столик, и, кинув взгляд на пса, который уселся рядом с диваном, покачал головой и вышел из комнаты. Позже он снова вернулся с чашей горячей воды, бинтами, и некоторыми хирургическими инструментами, что находились у него дома. Поставив это все на столик, Канда присел на край дивана, ножницами обрезая ткань белой рубашки недалеко от приклеившихся к ранам участков. Предварительно омыв руки в спирте, чтобы не занести в раны инфекцию и намочив марли теплой водой, он начал аккуратно смачивать раны, медленно удаляя с нее ткань. По мере того, как ткань исчезала с раны, Канда все больше хмурился, откровенно не понимая, как их вообще можно было получить. Закончив со сниманием начинающей присыхать ткани к ранам, дыхание брюнета на секунду остановилось, когда он полноценно увидел картину двух длинных и глубоких рваных ран. «Как будто крылья вырвали» — пронеслась в голове мысль, но Канда нахмурился и послал ее куда подальше. Он никогда не верил ни в высшие силы, ни тем более в ангелов и демонов, чтобы сейчас думать о том, что перед ним лежит ангел с оторванными крыльями. Тряхнув головой, тем самым прогоняя непрошенные мысли с головы, брюнет принялся за обрабатывание ран, но толку от этого было мало — здесь был нужен мастер своего дела, ибо их нужно было зашивать.       Отмыв руки от крови и вернувшись в зал, Канда уселся в кресло, посмотрев на телефон, а потом переведя взгляд на юношу. До этого ему не было времени рассмотреть того внимательнее, поэтому брюнет решил сделать это сейчас — надо же знать как выглядит тот, кого ты затащил в собственный дом, да еще и без документов. Белые волосы на голове у юноши были самой яркой чертой, которая сразу бросается в глаза, ведь как могут быть такие седые волосы у такого молодого человека? Ведь на вид тому было лет девятнадцать, если не меньше. На левой стороне лица, что была видна из-под подушки, мужчина рассмотрел длинный ровный алый шрам, который начинался ото лба, проходил через глаз и заканчивался у подбородка. Белые ресницы слегка подрагивали, а ладони сжали диванную подушку, которую Канда положил тому под голову, чтобы не задохнулся, да и вообще — так ему будет удобнее. Слегка худощавый, но не обделенный мускулатурой. В общем, брюнет понял, что перед ним лежит странный парень, подноготную которого стоило бы почитать в базах, ибо его внешний вид вызывал странные подозрения.       Внезапный дверной звонок вытянул брюнета из его размышлений, и Канда поднялся с места, выходя в прихожую. Открыв дверь, он отошел от прохода, пропуская Зу в дом. — Неужели все настолько плохо, что нужно было отрывать меня от работы? — задал вопрос мужчина, снимая с себя пальто. — Сам посмотришь. Я ничего не смогу сделать с тем, что ты увидишь, — кинул Канда, закрывая дверь и проходя в зал, зная, что старик пойдет за ним.       Остановившись рядом с диваном, брюнет скрестил руки на груди, наблюдая за проходящим внутрь комнаты хирургом. Канда всегда любил наблюдать за мимикой лица людей, и сейчас он увидел такое выражение ужаса на лице старого хирурга, что его немного передернуло, ведь он никогда не видел ничего подобного. — Канда, — голос Зу был всегда был хрипловатым, но сейчас он почти осип. — Где ты его нашел? — Он свалился откуда-то ко мне во двор, сбив своей тушкой цилиндры, которые я собирался вывезти. Раны не совсем свежие. Я вообще не знаю, где такие можно было получить. Поэтому мне и нужна твоя помощь. — Скорее, это мне сейчас понадобится твоя помощь. Один я не справлюсь. Здесь все нужно зашивать, — старик перевел взгляд, до этого рассматривающий раны, на Канду. — Я принес с собой все что нужно. Так и думал, что очень даже пригодится. — Давай тогда приступать. Мне нужно, чтобы он поскорее очнулся, я узнаю, кто он такой, потому что документов при нем не было, и выставлю за дверь. Мне лишние проблемы в доме не нужны.       Зу чуть сощурил глаза, всматриваясь в лицо брюнета. — А как ты себя чувствуешь?       Неожиданный вопрос заставил Канду сжать зубы и нахмуриться. Цокнув языком он перевел взгляд на бессознательного юношу и кинул короткое: «Нормально».       Старик только покачал головой и поставил чемоданчик на кофейный столик, открывая его. — Принеси чашу с теплой водой, если тебя не затруднит.       Канда ушел из зала, на ходу завязывая волосы в тугой хвост, ведь он не хотел, чтобы волосы мешали или попали в открытые раны. Да и просто марать их было не очень приятной мыслью.       Через пару часов, когда все было закончено, старик подозвал к себе Канду, на ходу натягивая пальто. — Когда он проснется, не давай ему ложиться на спину, и проследи за тем, чтобы он не делал резких движений руками. А еще... — Я ему нянька, что ли?! Я предупрежу, но будут его проблемы, если он не послушается, — огрызнулся брюнет, снимая с волос резинку.       Зу только покачал головой. — Ты никогда не изменишься, Канда. Но постарайся попридержать свой характер в узде, и не дави на этого юношу, когда он проснется. Я вколол ему обезболивающее, но когда он придет в сознание — его действие закончится. Ему итак будет тяжело, так что будь с ним помягче.       Канда закатил глаза, но покорно кивнул и закрыл за ушедшим хирургом дверь, прислоняясь к ней спиной. И какой черт его дернул забрать это недоразумение себе домой? Мог же вызвать скорую и не мучатся, так нет же. Но что-то внутри твердо подсказывало ему, что он сделал правильно, и это жутко раздражало и выводило из себя.       Оттолкнувшись руками от двери, Канда пошел вперед, понимая, что за несколько часов аппетит у него пропал, и идти на кухню не было никакого смысла.       Остановившись напротив открытой двери в зал, брюнет посмотрел на мерно спящего перебинтованного юношу и в который раз удивился своему псу, который спал у того в ногах. Хмыкнув и устало проведя рукой по лицу, Канда неспешно поднялся по лестнице на второй этаж, понимая, что ему сейчас просто необходимы душ и хороший сон.       Этот длинный день, наконец, подошел к концу.

***

      Четкий стук каблуков отражался от бетонных стен в темном переулке. С другой ее стороны были слышны шум и гомон отмечающих праздник людей, но здесь было крайне тихо, как будто все звуки выключили нажатием одной кнопки. — Я выполнил твое задание. Его крылышки теперь будут висеть трофеем у тебя на стене. — И где же его тело? — Валяется где-то в районе Вашингтона. Но я не стал убивать его. — Я же сказал тебе убить! А если он свяжется с остальными? — Неужели ты так этого боишься? Опасности нет. Без крыльев он точно такой же, как и люди. Сейчас он для нас не является угрозой. Согласись, что смерть — это куда приятнее, чем жить без своей силы и понимать, что ничего не можешь сделать и ничем не можешь помочь своим товарищам. Это — страдание.       На некоторое время воцарилась тишина. — Ты прав. Тогда продолжим поиски Ключа. И в этот раз Граф не допустит провалов, так и знай.