Привет из Аутбэка

New fang? No, thank. Had it made to parade? Found a sucker, now I want another Stand up, step aside, open wide, handing out & on Until the feelings gone Want to? Yes, I do. Wanna learn, taking turns getting carpet burns Loose lips, lipstick spit Come or go, I think it's both I gotta know I ain't better man.

Долгими ночами на выжженной радиацией земле Аутбэка Джеймисон Фокс мечтал, что однажды покинет ставший ненавистным дом и пустится в долгое путешествие за своей судьбой. Джейми долго размышлял о том, как сложится его жизнь за пределами Пустоши. Одной ночью он представлял себя рядом с двумя детьми и красавицей-женой, другой ночью Фокс видел себя принцем преступного мира. Он даже придумал, какой памятник будет стоять на его могиле. Ночной клуб, где за закрытыми дверями проводятся мутные дела, Джейми тоже представлял. И сейчас фортуна дает ему шанс посмотреть, каково это, изнутри, потому что, как сказал Стрейф, Моллиган часто ошивается в «Неоновой розе», меняя кокаин на доллары или доллары на пушки. Стрейф был прав. Перед тем, как лезть на рожон, Джеймисон внимательно осмотрел каждый закоулок клуба. Отдельной историей было попадание внутрь через громил-охранников, но взъерошенного австралийца остановить не смогли даже они. Пробираясь через полуголые дрыгающиеся тела, Джанкрэт отчаянно вспоминал маму каждого, кто в запале танца умудрился толкнуть его или двинуть локтем под ребра. Так Джейми понял, что ночные клубы - не для него. — Здарова, ребята! — он плюхнулся на диванчик напротив Моллигана (его он узнал сразу по описанию Стрейфа: здоровенный шрам на половину рожи и мимика имбецила-качка), рядом с еще каким-то мужчиной в явно дорогущем пиджаке. — Ну, что у вас тут? Повисло молчание, в ходе которого Моллиган только переглядывался со всеми, включая свою свиту. — Ты охренел, парень? — наконец сказал он, двигая две тугие пачки банкнот поближе к себе. Помимо денег на столе лежал кейс с оружием. Как мило, Джанкрэт попал на процесс сбыта нелегальных вещей за такие же нелегальные деньги — Да брось, Молли, — отмахнулся рукой Джанкрэт. — Не против, кстати, если я буду звать тебя так? Моллиган сделал рывок и схватил Джеймисона за волосы, протащив его по всему столу, а потом вновь уронив подрывника на этот же стол, схватив за шею. — Херовые у тебя шутки. Ты попал, парень. Хриплый смешок вырвался из рта Фокса. Складывалось впечатление, что такое обращение ему вообще-то нравится. Особый вид извращения, как говорится. Джанкрэт поднял живую руку, в которой покоился детонатор с открытой крышкой. Оставалось нажать кнопку. — Ты это, отпусти меня, Молли, иначе здесь все взлетит на воздух, — прохрипел Джеймисон. Моллиган внимательно посмотрел на детонатор (лицо у него оставалось таким же тупым) и медленно отпустил шею незванного гостя, угрожающего большим взрывом. — Вот это правильно, — Джанкрэт сел на столе, не опуская руки, чтобы все присутствующие в уютной VIP-комнате видели: с Фоксом шутить не стоит. — А то сегодня такой хороший день, солнышко греет, и будет обидно разлететься по кускам. — Идиот, нажмешь – и сам подорвешься вместе с нами, — победно усмехнулся Моллиган. — Да ничего страшного, в общем-то, — пожал плечами Джанкрэт. — Подумаешь – взрыв. Моллиган улыбаться перестал. Он-то – простой мафиози, предприниматель. А вот Фокс – психопат-пироман, у таких на уме черт знает, что. — Короче, я тут вот зачем. Есть один доктор, Стрейфом зовут. Уж не знаю, имя у него такое дурацкое или кликуха, но ты от него отвали, иначе не сегодня, так завтра взорвешься. Послышался звук пистолетного предохранителя, Джанкрэт показал детонатор телохранителю Моллигана. Что он, слепой, что ли? — Оп-оп, ну-ка положи свою пукалку. Ну пустишь ты мне пулю между глаз, и что? Бомбы подорвутся, даже, если я не ткну в кнопочку, они на таймере. Разойдемся на моих условиях – и я все отключу. Молли, ну скажи ему, он, кажется, нормальный человеческий язык не понимает. Моллиган поднял руку, приказывая телохранителю опустить пистолет. — Откуда ты такой взялся, а? — Моллиган усмехнулся, стараясь не терять лицо ни перед своими подчиненными, ни перед «клиентами». — Из недр сгоревшего мира, — ответил Фокс, поигрывая стальными пальцами по столу. — Сдался тебе этот паршивый доктор. Не хочешь в мою команду? Мне такие нужны… Джеймисон сделал вид, что задумался. Переигрывал он, конечно, знатно. — Мм, не-е-е. Вы, ребята, скучные. Убить в спину, потом делать вид, что вы тут не при чем. Продавать кокаин подросткам. Подстраивать несчастные случаи. Не мой стиль. Мне больше нравится устраивать кавардак. Фокс крепче сжал детонатор в руке. — Короче, ты меня понял? Отвали от Стрейфа, и твои люди, как и сам ты, не попадут в мой капкан. Усек? — Усек. — Моллиган был донельзя напряжен и готов был сказать все, что угодно. — Вот и здорово, вот и отличненько, — Джанкрэт захлопнул крышку детонатора, прицепил его к ремню и тут же вытащил гранату. — Вот тебе подарочек, — он выдернул чеку и сунул гранату Моллигану в ладонь, зажав его пальцем взрыватель. — А вот это я возьму с собой, — Джанкрэт спрыгнул со стола, подхватил одну из пачек банкнот. — Ну, бывай. Пиши письма, звони там…Адьос! Граната была пустышкой. И взрывчатки в клубе не было. Фикция и провокация – вот что было. Родхог лежал на хирургическом столе без футболки, Стрейф колдовал над его спиной. Раны давно загноились, были припухшими и болезненными при касании. Стрейф обрабатывал их антисептиком, убирая гной. Под рукой лежали два шприца с анестетиком – всю эту вакханалию потом придется еще и зашивать. Мако морщился и закусывал губу, но под маской этого, конечно, видно не было. В первые минуты после того, как острые зубья кованого забора растерзали спину Руттледжа, ходить с открытой раной было не так больно, как сейчас. Но, между сепсисом и получасом терпеливого ожидания боли, Мако выбирает второе. — Он абсолютно оторван от мира, — заговорил Стрейф, поправляя перчатку на руке. — Безумен и неконтролируем. На твоем месте я бы оставил его и жил нормальной жизнью. Мако стиснул зубы и повернул голову набок, чтобы видеть хотя бы часть Стрейфа. — Ты не знаешь его и не знаешь меня. Так что не делай мне мозги. Стрейф пожал плечами, продолжая работу. — «Жить нормальной жизнью». И это мне говорит подпольный хирург, который, по всей видимости, потерял лицензию, потому что, может, продавал наркотики из больничной аптеки или выписывал левые рецепты. Или нарочно дал умереть пациенту. И теперь он сидит в полуподвальной каморке за ржавой дверью и предлагает мне жить нормальной жизнью. Пальцы Стрейфа скользнули слишком резко, Руттледж дернулся от боли, но промолчал. — Все же, я не рискую получить пулю в лоб, спасая сумасшедшего с шилом в жопе, — доктор отложил вату и бинты, взял в руки один из шприцов. — Рискуешь, — хмыкнул Родхог. — Когда-нибудь к тебе придет бандит и, угрожая пушкой, заставит полечить своего другана. И, если ты облажаешься, будешь зверски расстрелян. Я, по крайней мере, получу пулю в лоб за того, кого знаю, и чьей смерти я не хочу. Один укол справа, второй – слева, и Стрейф садится рядом с хирургическим столом, ожидая, пока анестезия подействует. — Доктор, я убью тебя, если он не вернется, — заявил Мако, рассматривая сутулый силуэт Стрейфа. — Я знаю, — ответил врач, словно это совсем его не волновало. Когда анестезия начала работать, он взял хирургическую иглу и нитку, начал зашивать раны. Мако все еще было больно, но, если бы перед этим Стрейф не сделал уколы, Мако выл бы от боли. — Там, откуда мы пришли, все паршиво, — Руттледж решил отвлечь самого себя разговором. — Паршивее, чем ты можешь себе представить. Там вечная война с такими же, как ты сам – брошенными и угнетенными. Там радиация давит тебе на черепушку так, что, если не приспособишься, то свихнешься. Там нет закона, нет правил, нет милосердия, нет сострадания. Там либо ты их, либо они тебя. Джанкрэт закрывает глаза, и видит чертов атомный гриб от взрыва омнии. Он закрывает глаза, и видит отрезанную голову сестры. Не думаю, что после всего, что он пережил, ты бы остался в здравом уме, так что не суди его. Он еще ничего так держится. Шов за швом, раны прятались под полупрозрачной нитью. — А ты разве не пережил то же самое? — Стрейф сменил нитку для второй раны. — Ты не настолько безумен, как он. — Знаешь, почему я ношу маску? — Мако дернул головой, шея неприятно хрустнула. — Потому что никому не понравится то, что они увидят, сними я ее. Там нет шрамов, нет увечий, но лучше ты смотри на лицо Джанкрэта и радуйся, что не приходится смотреть на мое. Через двадцать минут с ранами было покончено. Стрейф дал Мако выпить пару таблеток и сунул остальную пачку ему в руку. — Каждый день по две в любое время суток. Мако кивнул. Дверь открылась резко, ударившись о стену с диким грохотом. — Ну, я разобрался с твоим дружком. Где мой Пятак? Мако обернулся. Джеймисон был жив и даже относительно здоров. Его состояние не изменилось, разве что подрывник был взъерошен больше обычного. — Все как надо? — уточнил Фокс, разглядывая Руттледжа, который не успел надеть футболку. — Да. — Вот и ладненько. Стрейф, ты узнал насчет амортизаторов? — Да, — доктор кивнул, — через неделю смогут доставить. — Не, долго. Смотри-ка, — Джеймисон подошел к письменному столу и вытянул из пачки десять купюр. — Это – на амортизаторы, — потом еще четыре. — Это – на то, чтобы доставили прямо сейчас. — еще две, — Это механику за работу, — и еще четыре, — а это тебе за беспокойство. Стрейф посмотрел на две тысячи долларов, разбросанные по его столу и поправил очки. — Ладно. Мако наблюдал за дерганными движениями напарника и не понимал, откуда в нем появился этот безмерный альтруизм. — Пойду проветрюсь, — сообщил Руттледж, натянул футболку и вышел на улицу, где все так же сидела Райли, уныло оглядывая окрестности. — Я думал, ты уже ушла, — пророкотал Мако. — Ушла бы, если могла, — Райли показала на свою ногу, и Руттледж почувствовал себя идиотом. — Извини. — Да ничего, — девушка откинулась назад и улеглась на крыльце. — Целым людям сложно понять тех, кому что-нибудь ампутировали. — Ты понравилась Джанкрэту, — сообщил Мако простую истину. — И сегодня тебе починят твои ноги. Он нашел деньги на запчасти. — Что? — Райли не сразу поняла, о чем толкует Родхог, но он так и оставил ее в смятении, зашагав по двору в сторону проспекта. С него на сегодня хватило философских речей и объяснений, ему нужно было побыть наедине с собой, пока гиперактивный блондин с манией подрывать все вокруг вновь не заморочил ему голову. Мако признается самому себе, что, несмотря на надоедливость Джеймисона, Руттледж испытал огромное облегчение, когда его тщедушное тело завалилось в импровизированную операционную и стало швыряться деньгами направо и налево. Сукин сын крепко привязал к себе самого опасного человека во всем чертовом Аутбэке. Джанкрэт почти выкатился из укрытия Стрейфа, хихикая над чем-то своим, сказанным на прощание бедному врачу. — Ну, бывай, детка, я побежал, много дел, — бросил он Райли, спрыгивая с лестницы крыльца. — Погоди, — она схватила его за руку, за живую, и первой мыслью было: «какой же он теплый». — Твой друг сказал, что ты нашел деньги на запчасти… — А, ну да. Сказали, через час все привезут. Тебе придется подождать. — Нет, постой, Джанкрэт, — Райли выдохнула, отпуская его руку. — Послушай, я же никогда не смогу нормально с тобой расплатиться! — И не надо. Это подарок. За кофе, виски и дорогу до доктора. Повисла тишина. Лихорадочно дергающиеся янтарные радужки глаз Фокса сверлили Райли, а та пыталась переварить полученную информацию. Вот так просто. Без уговоров, без одолжений, без мольбы она получает то, чего не может получить своими силами, и в чем так отчаянно нуждается. — Спасибо… — наконец произнесла она, и это было единственным словом, которое пришло ей на ум. — Ага…— Джеймисон хотел было уйти, ведь Мако ждет его в конце двора, он видит его силуэт. Что-то не дает уйти просто так. Джейми поворачивается корпусом к Райли, садится перед ней на колено и долго смотрит на вышедший из строя протез. Синие диоды на берцовой кости то загорались, то медленно затухали, сообщая о поломке. Синие диоды завораживали и заставляли взгляд застыть. Джейми касается серого металла пальцами живой руки, и чувствует под ними холод. Ненастоящее. Никогда не заменит реальной ноги, такой мягкой и приятной на ощупь человеческой ноги. Ну и что? Джанкрэт целует железную лодыжку. Райли замирает и, кажется, даже не дышит. Джанкрэт поднимается губами до бедра, непозволительно высоко и близко. — Джанкрэт…— тихо, почти шепотом, Райли произносит псевдоним, который служит для того, чтобы внушать страх противникам. — Джейми, — поправляет он, слегка отстраняясь. — Ну это, я пойду, а то Пятак мне врежет. Он улыбается, он похож на несносного мальчишку с фермы, который только-только своровал яблоки в чужом саду и чуть не получил зарядом соли в пятую точку. Когда Джеймисон Фокс не собирается взорвать что-нибудь или врезать кому-нибудь, он, в общем-то, милый. Райли кивает, и Джанкрэт, подняв руку в жесте прощания, уходит, догоняя Мако почти вприпрыжку. Райли думает, что за любой оболочкой, даже самой изуродованной, может скрываться доброе сердце. Мако думает, что Джейми заигрался, и это не сулит ничего хорошего никому из тех, кто окружает Джейми. Джейми не думает ни о чем, он лишь рад, что еще один день на этом свете он провел не в умирающем Атубэке, а на свободе.