Всего три дня нас

- Прости, но я не в таком обществе воспитывался! – сказал Даниил, и подхватив меня за руку, потащил по школьному коридору, медленно поворачивая, словно ходил кругами. Стены нежно-персикового цвета мелькали перед глазами, создавая некую приятную атмосферу, которая разливалась по всему помещению, будто не находились в школе и вовсе. Всё тело болело. В висках стучало, будто бомба, заложенная смертником через секунду взорвётся, измазав всё во алой кровью, что яркими подтёками будет сползать по стене, задевая расписание уроков. Раздался звонок на Геометрию, многие знакомые из параллельных уже собирались в быстром ходе открывать двери. Новенького не останавливал сигнал, который разрывал потолок поверх наших голов, Даня ускорил шаг, слабо заметив, что я начал слегка расшевеливаться. Думает, будто собираюсь убегать. Он уверено шёл в сторону медицинского кабинета. Странно… откуда так хорошо известны расположения кабинетов? Пока Даня тащил меня по коридорам на третий этаж, я успел более подробно рассмотреть своего нового одноклассника. Не ожидал, что люди могут полностью соответствовать своему характеру, обладая приятным лицом и внешностью. Голубые глаза, в которых были кристаллики льда, отражающие лёгкий белый свет, достаточно ровный нос, тонкие аккуратные губы, несильно выступающий кадык. Одет он был в красно-чёрную рубашку, из-под которой краем глаза можно заметить притягательные ключицы, серую футболку, джинсы и кеды. Волосы были уложены на бок, будто обработаны лаком. Захотелось даже потрогать, но и так эта ситуация довольно странная. Я настолько увлёкся разглядыванием новенького, что не заметил, как мы уже стояли у нужного кабинета, сквозь прикрытую дверь которого можно расслышать запахи лекарств, кои стояли на стеклянном столе, наполненным, по обыкновению чем-то совершенно не относящимся к медицине. Даня постучал в дверь и перевёл взгляд на меня. Такие яркие голубые глаза, кои дух захватывают. Стало не уютно, кожа покрылась мурашками, что яростно бегали по спине, затмевая образы света. Быстро отведя взгляд, я весь сжался, словно ожидал резкого удара в солнечное сплетение, которое похищает единицы жизни. Чувствовал его взгляд. Он пробирает до внутренней дрожи, достигающей сердца. Из – за двери послышалось еле слышное «Войдите!». Такое невероятно приятное, родное, оно разливалось, словно музыка по телу. Данил открыл дверь и помог мне пройти в кабинет. Елена Александровна с недоуменьем посмотрела на моего, в буквальном смысле, спасителя. Её зрачки расширились. Резкая улыбка, а затем вселенская грусть, с долей боли. Лена - единственный человек в этой школе, которому я могу открыться, рассказать то, что меня грызёт. Она всегда выслушает, поднимет настроение своими не очень умелыми вставками умных фраз, что слышала по радио, ибо телевизор не сочла нужным смотреть. Кто знает, что я тот самый Совергон, песням которого чуть ли не поклоняются? Елена. Знает всё про меня от любимой группы до носков, кои разношены или в стирке. - Миша, что на этот раз, и кто этот молодой человек? – она вопросительно подняла бровь, искажённо отражая своё удовольствие от происходящего, - Ладно, меня Елена Александровна зовут, а вас? - добрая улыбка, нежные светло-русые волосы, спадавшие на глаз. Всё это вдруг стало зловеще пугающим. - Меня Даня, - Лена показала рекой на кушетку голубого цвета. Я не раз на ней сидел, заглатывая воду, - Вы в курсе что в 11 "Б" творится? Данил сел рядом со мной. Я видел, как пульсируют венки на его лбу. Мед сестра взяла из шкафа всякие мази и бинты, что бы обработать мои раны, таившиеся под слоём одежды. - Снимай футболку, - сказала она, приземляясь рядом со мной. Я решил не перечить и снял с себя толстовку и тонкую ткань, схожую более с майкой, – Покажи запястья, - было видно, что Даня весьма прифигел от количества синяков и порезов на моём худощавом теле. Я протянул руки в сторону Лены. На моих запястьях красовались порезы от лезвия, такие же были на горле, животе и ключицах. -Смирнов! Ну ты же обещал! – воскликнула Лена, смачивая ватку перекисью. Сразу до звездочек начало щипать. Я повернул голову в сторону Дани. Его глаза были наполнены болью, состраданием и… ненавистью? Стоп. Я никогда не думал, что хоть кто-то будет испытывать это, по отношению ко мне и моим неприятностям. В следующие секунды произошло то, что повергло в огромнейший шок.