Диссонанс

      — Черт! — не сдержав негодования, Хинамори кинула сумку на пол и увалилась на кровать. День потребовал слишком много физических и моральных сил. Хотелось уткнуться лицом в подушку и уснуть примерно на недельку, а после узнать, что все произошедшее — всего лишь дурацкий сон.       Девушка изображала спокойствие, когда Тсукиеми заметил ее и представил свою спутницу, улыбалась, когда та висла на нем. Аму сдерживала эмоции даже тогда, когда шла домой вместе с Утау. Но даже сейчас, оставшись наедине с собой, не могла выразить всю бурю чувств и негодования, что хотелось бы. Сил хватило лишь на скромное, но исчерпывающее: «Черт!»       Вроде бы нечему удивляться, у каждого старшеклассника могли быть отношения. И не важно, причиной тому влюбленность или банальное желание попробовать. Это совершенно нормально. Вот только ей отчего-то отчаянно не хотелось принимать тот факт, что и староста класса — тоже парень, обыкновенные мальчишка со стандартным списком желаний и интересов. Ну, почти.       Тсукиеми в принципе казался слишком занятым для того, чтобы с кем-то встречаться. У девушки давно сложилось мнение, что наличие подружки так или иначе требует много свободного времени. Он же постоянно пропадал в школе, отнюдь не на встречах со своей возлюбленной.       Может, Аму просто хотелось так думать? Скорее всего.       Всегда легко и приятно общаться с человеком, не беспокоясь, что в какой-то момент тот больше не придет. Не позвонит, не скажет, что ты дура, когда это особенно надо, не назовет по имени и не запустит пятерню в твои волосы, зная, что это очень раздражает.       Аму, так долго делавшая вид, будто ей никто не нужен, слишком быстро забылась и привязалась к человеку, пришедшему на помощь, хотя она и не просила. Сначала чисто развлекалась, не рассчитывая на что-либо. Так было проще. Но с каждой новой встречей становилось сложнее сдержать улыбку и приятно тарабанившее от счастья сердце…       Было ли это ошибкой? Вряд ли. Сейчас все более явно становилось осознание того, что зря было все, что она делала последние годы. Избегала новых знакомств, попадала в передряги, думая, что это сыграет на отцовских нервах. По сути просто страдала и злилась от бессилия, так как помимо лишней головной боли для папаши это ничем не сказывалось. Он бы не изменился.       Если дружба — не ошибка, почему так пусто внутри? Будто на поляну, залитую солнечным светом, опустилась глубокая ночь. Аму не понимала, из-за чего так раздражена и расстроена, ведь наличие девушки еще не ставило крест на их общении. Тсукиеми встречался с Аканэ Судзуми уже тогда, когда они познакомились, если верить имеющейся информации.       — Неужели я… — одними губами прошептала девушка, уткнувшись лицом в подушку. От осознания и понимания чувств, которые отрицать было сложно, хотелось выть.

***

      Бабушка, пришедшая домой около восьми вечера, мирно хлопотала на кухне. Изредка ее телефон заходился вибрацией, сопровождаемой трелью весьма раздражающей мелодии. В такие моменты пожилая женщина хватала трубку и со смесью удивления и радости отвечала на звонок.       По сути так проходил едва не каждый вечер. Бабушка созванивалась с родственниками, подругами и приятельницами, с которыми было не так просто встретиться. А их было довольно много, так как женщиной она являлась довольно общительной.       Аму, понимая, что грусть заполняет ее сердце, решила, что ей жизненно необходимо развеяться. Может, пошла бы даже гулять, но после случившегося каждый раз, когда видела сумерки за окном, тело пронзала нервная дрожь.       Одна мимолетная мысль решила проблему. Хинамори торопливо засобиралась, пока пришедшая идея не показалась совсем уж абсурдной. Аму, до сих пор не нашедшая сил переодеться из школьной формы, распахнула шкаф и выудила оттуда джинсы и первую попавшуюся футболку. После смены одежды расчесалась и сделала простой хвост. Далее девушка вышла из комнаты, прошла по коридору и заглянула на кухню, где бабушка, увлеченная готовкой, мешала в маленькой кастрюльке очередной кулинарный шедевр. В этот раз, кажется, звонки не предвиделись.       После предупреждения о своей короткой прогулке, Хинамори обулась и покинула квартиру, закрыв дверь на ключ. Путь был недолгим, а именно пара шагов до квартиры, располагавшейся напротив.       Помедлив пару секунд, девушка все же нажала на кнопку звонка. Послышалась короткая птичья трель. Хинамори глубоко вздохнула, почему-то ее охватило волнение. Шаги стали слышны секунд через тридцать. Кажется, учитель никого не ждал.       Тадасе открыл дверь и с удивлением обнаружил на пороге ученицу. Хинамори вымученно улыбнулась и поприветствовала хозяина квартиры. Тот же уставился на нее, гадая, что потребовалось от него Аму в столь поздний час.       — Что-то случилось? — поинтересовался Хотори, просканировав ее взглядом на предмет видимых возможных проблем. Нет, ни синяков, ни царапин, ни слез, ни распечаток с домашней работой в руках. Оставалось только гадать.       — Почему что-то должно случиться? — вопросом на вопрос ответила Хинамори. Она прекрасно понимала, что сам по себе визит неуместен, но тормозить уже было поздно. Тем более, что возвращаться и оставаться наедине с грустными мыслями отчаянно не хотелось. — Можно к вам?       — С бабушкой поругалась? — спросил Хотори с укоризной. Ему бы и в голову не пришло, что девушка пришла к нему без особой на то причины. И это нормально. Отношения учителей и их учеников вообще в принципе не предполагают визитов в гости. Особенно около десяти вечера.       — Учитель… Я запуталась… — искренне ответила Аму, с трудом переступив через гордость. Не было смысла фальшиво улыбаться и стоить из себя мисс независимость, когда в действительности на душе скребли кошки. — Могу я просто поговорить с вами?..       Повисло неловкое молчание. Девушка уже успела подумать, что зря пришла и понадеялась на что-то, когда Хотори, продолжая молчать, распахнул дверь пошире и отошел в сторону, тем самым пуская ее внутрь.       — Чай будешь? — спросил он, заперев за девушкой замок и направившись на кухню. В квартире было темно, лишь оттуда в коридор падали мягкие тени света.       Следующие минут десять прошли в тишине. Аму пыталась собраться с мыслями и понять, что ее беспокоило больше всего, да и о чем в принципе можно было рассказать учителю. Тадасе же, видя ее нерешительность, не давил. Он спокойно занимался чаем, изредка окидывая девушку заинтересованным взглядом.       — Учитель… Вы когда-нибудь кого-нибудь ревновали? — задала вопрос Хинамори, уткнувшись взглядом в стакан с горячим крепким чаем, обладающим терпким вкусом и запахом. Все же тема щекотливая, но не с Икуто же ей это обсуждать. Да и, пожалуй, не с Утау, с которой они едва начали общаться.       — Конечно, — Хотори мягко улыбнулся, поняв, в чем проблема. Его даже несколько тронуло, что такая колючая на вид девушка постепенно раскрывалась и становилась более теплой и нежной. Если так можно было выразиться. — С любовью рано или поздно приходит и ревность. Порой же ревность возникает прежде, чем осознаешь свои чувства в полной мере.       — М-м-м, — Аму подняла взгляд. — И что вы делали в таких случаях?       — Говорил прямо, — Тадасе сел напротив девушки. Он улыбался, мягко, без усмешки. Просто улыбался, понимая, что это, быть может, ее первая любовь, кажущаяся странной, непонятной и пугающей. Все через это проходили, кто-то не раз… Но именно первое зарождение чувств особенно ценно и важно, поскольку запоминается на всю жизнь. — Не в моих правилах тихо вздыхать по человеку, боясь подойти и сделать шаг. Но, признаться, в первый раз я долго трусил.       — Первый раз — учительница в школе? — уточнила Хинамори. Ей стало немного легче говорить об этом. Наверное, потому, что Хотори не лез ей в душу, не задавал смущающих вопросов, просто честно отвечал.       — Все-то ты знаешь, — неловко засмеялся классный руководитель. Он прекрасно помнил, что сам недавно об этом рассказал, но отчего-то смутился. — Когда я набрался смелости, она мне отказала. Если раньше мне это казалось дикой несправедливостью, то теперь я ей очень благодарен. Она правильно поступила, хоть и разбила подростковое сердечко.       — Вы, случайно, не из-за нее позже решили стать учителем? — это был первый разговор, когда Аму не смеялась, не лукавила, внимательно слушала и понимала, что он тот, кому подходит тот путь, что был выбран. — И… Позвольте узнать, если бы вам тоже вдруг призналась ученица, вы бы также поступили?       — Да, — немедленно отозвался Тадасе Хотори.       Уточнений не последовало. Было видно, что учитель глубоко задумался, но все же ответ менять не собирался. Аму улыбнулась — жизнь рушит любые убеждения, время может стереть в пыль любое суждение.       — Кажется, я разобралась в своих чувствах, — Хинамори, сделав большой глоток уже безнадежно остывшего чая, поморщилась.       — И что же? — мягко уточнил классный руководитель.       — Я влюбилась. Окончательно и бесповоротно. Пусть отказывалась в это верить, отрицала саму возможность влюбиться в такого человека, но не переставала им восхищаться и ловить себя на мыслях, что он слишком хорош. Я в смятении, мне грустно и страшно, но в то же время сердце переполняет радость от одной мысли об этом. Учитель, что же мне делать? — закончив говорить, Хинамори вдруг покраснела и отвела взгляд. Конечно, она признавалась не ему, но от этого ситуация менее смущающей не стала.       Тадасе встал из-за стола, подошел к своей ученице и улыбнулся, запустив пятерню в ее волосы и потрепав их.       — Не дрейфь. Все мы были чьей-то первой любовью. Всем нам бывает страшно. У всех подкашиваются ноги от волнения. Но все мы рано или поздно влюбляемся. Поэтому не бойся так сильно, даже если за признанием последует отказ, у тебя не должно быть сожалений. Ведь это было искренне.