Охотник со шрамом

По истечению десяти дней всех каторжан повезли в порт, кого на повозках, кого под конвоем привели пешком. Народу было столько, что не протолкнуться. В основном сюда пришли родные и близкие, которые хотели напоследок повидать своих любимых детей, отцов, братьев или мужей. Все понимали, что живым оттуда практически не возвращались, а те, у кого получалось протянуть там полный срок и выжить, приходили домой калеками, и все равно больше года не жили. Пытаясь не допустить контактов заключенных и их родственниками по дороге на корабль, конвоиры создали живой коридор, но все равно удавалось многое передать, так как расстояние между их вытянутыми руками составляло больше двух метров. Фредерико шел не поднимая головы, так как был уверен, что выглядывать в толпе ему некого, но когда оставалось пройти до корабля еще половину пути, его неожиданно окрикнули. Это был Тихон. Он стоял в нескольких шагах впереди него и усиленно махал руками. Лицо как всегда было заплаканное, но счастливое от того, что его заметили. Когда Фредерико проходил мимо, тот протиснулся мимо конвоиров, обнял его, и пока его не убрали, незаметно для охранников, передал в руки сложенную бритву. Фредерико крикнул ему «спасибо что пришел», и увидел, что тот снова начал заливаться слезами. Вдалеке на лошадях он заметил людей атамана и расстроился, что мальчишку все-таки не отпустили. На корабле их запихали в трюм, приковали друг к другу цепями, которые в некоторых местах крепились толстыми кольцами к балкам, приказали не шуметь и закрыли. Кто-то плакал, кто-то начинал знакомится, кто-то напевал грустные песни. Конечно, плащ у Фредерико забрали, и теперь ему приходилось скрывать свое лицо за волосами, чтобы не возникало лишних вопросов о шраме. Если бы он только получил его в какой-нибудь перепалке, все было бы иначе, воспоминания бы не терзали душу всякий раз, когда заходила речь о его обезображенном лице. Решив, что лучше будет совсем не показываться никому, он опустил голову на колени и задремал. Плыли они четыре дня, и за все это время он не сказал не единого слова. Бритву он припрятал в рукаве, так как его хорошие сапоги у него сразу же отняли и выдали тряпочные ботинки на деревянной подошве. Многие будущие каторжане были вообще босые, поэтому Фредерико был рад, и такой, пусть ужасно не удобной, но все же хоть какой-то обуви. Возраст у всех был разный, от молодых совсем еще зеленых юношей, до дряхлых стариканов, которые сюда попали за долги или же впали в немилость перед каким-то ужасно сварливым богатеем. В общем, причины у всех были разные, а беды одни. Кормили их один раз в день какой-то жидкой кашей, темно коричневого цвета, с большими камками. Вначале мало кто притрагивался к еде, и в основном вспоминали домашнюю стряпню и любимые блюда, но к третьему дню, от еды уже практически никто не отказывался, за исключением одного лысого мужика с распухшей щекой от разболевшегося зуба. Из-за него все практически не спали, так как он непрестанно выл от боли и днем и ночью. Испражнялись все в одно ведро, которое поднимали несколько раз на канате наверх, и через несколько минут спускали пустое обратно. Конечно, никому не хотелось потом вымывать по прибытию корабль после каторжан, поэтому они и придумали такой не хитрый туалет, а совсем не из гуманных соображений, как мог кто-то подумать со стороны. Но заключенных причины возникновения данного ведра в трюме мало интересовали и все были только благодарны за то, что не вынуждены ходить под себя. На четвертый день плаванья они наконец-то причалили к берегу. Так как они были прикованы между собой, в том же порядке их начали выводить на палубу, а потом по трапу на берег. Встречавшие их охранники были с собаками, а некоторые в чинах постарше даже на лошадях. Снова сковав их одной большой цепью между собой, чтобы не было даже мысли о побеге, их повели по дороге, постоянно подгоняя и сыпля нескончаемый поток брани или толкая в бока палками. Их вели на каменоломню. На некоторых заключенных кидались собаки и хватали за одежду или кусали за ноги, а охрана даже не пыталась оттащить их, и беднягам приходилось только ждать, пока та сама отбежит и не набросится на кого-то нового. Сопровождающие конвоиры ржали всю дорогу от порта, а иногда даже плевали в сторону новоиспеченных каторжан. Фредерико тоже пару раз досталось палкой по руке, но обстоятельства были таковыми, что нужно было терпеть. Главное для него сейчас было найти сына атамана и вытащить его отсюда. Смотря по сторонам, он изучал местность. Вдали были какие-то горы, было понятно, что они на материке, только где, он еще не понял. Густав его научил ориентироваться по звездам, и теперь нужно было только дождаться ночи. Через несколько часов пути от порта они наконец-то подошли к деревянным воротам. Территория, на которой содержались каторжане, была огорожена деревянным забором и хорошо охранялась. Их завели во двор и выстроили вряд. Из небольшого деревянного домика вышел капитан, он же был и начальником каторги. На вид ему было около шестидесяти лет. В глаза бросалась блестящая на солнце лысина и очень большое пузо, из-за которого не застигалось несколько пуговиц на кителе, и которые он попытался прикрыть широким ремнем. Свои маленькие, полные руки он заложил за спину и начал прохаживаться вдоль новоиспеченных каторжан. - Не буду скрывать, что для многих из вас это место станет последним прибежищем. Я уверен, что почти все из вас починут с миром в этой земле, еще до прихода следующего корабля, с такими же как вы головорезами и злодеями. За все свои злодеяния, вы должны заплатить своим потом и кровью и я незамедлительно предоставлю вам такую возможность. У нас большая нехватка рабочих рук, поэтому вы сейчас же отправитесь на исправительные работы. С них сняли цепь и надели каждому на ноги кандалы. Тем, у кого не было обуви, выдали такое же жалкое подобие ботинок, которые были на Фредерико, и еще на нескольких «счастливчиков», из его города. Только здесь они были все дырявые, побитые молью, изгрызенные собаками или просто расползающиеся от времени. Конечно, зачем практически покойнику, а здесь всех именно таковыми считали, хорошая обувь? Вели их по лесу около получаса. Потом они вышли на дорогу, по которой ехали повозки на волах, переполненные камней различных парод и размеров. Еще около часа они шли вдоль этой дороги, подгоняемые грубыми конвоирами то пинками, то палками. На каменоломне работа кипела вовсю. По мере их приближения становилось слышно как стучат множество кувалд и кирок, еще ближе уже улавливались доносимые ветром громкие ругательства надсмотрщиков и крики, которые издавали каторжане, когда получали очередную порцию плетей за нерасторопность или неуклюжесть. Каменоломня представляла собой большой овраг, в котором копошились множество грязных, худых, истощенных рабочих, а сверху за ними наблюдали конвоиры и надсмотрщики. Добытые камни складывались на телегу и каторжане выкатывали ее наверх, Там их проверяли и выгружали в повозку с волами. Если проверяющего, который был очень схож на бывшего каторжанина, что-либо не устраивало, тут же сыпались ругательства в сторону добытчиков. Иногда даже в них кидали этими «неугодными» камнями, отчего разбивали в кровь головы, руки и ноги. Когда привели новую партию, заключенные работавшие внизу заметно просветлели. В надежде, что их скоро сменят, они начали еще активнее стучать по скале, заканчивая добывать непонятно кем придуманную дневную норму. С «новеньких» сняли кандалы, выдали рабочий инструмент, почти стесанный и изломанный, и отправили вниз на помощь остальным. Сына атамана и слепого среди прочих каторжан не было. Между собой здесь практически никто не переговаривался, поэтому Фредерико решил подождать до вечера, когда их поведут в лагерь, и там уже разузнать о нем. Один из надсмотрщиков поторопил их, напомнив, что скоро будет дождь и норму необходимо выполнить на несколько часов раньше чем обычно. По камням было стучать очень тяжело. Очень сильно уставали руки, пыль попадала в рот и нос, а маленькие отколовшиеся камешки, разлетавшиеся в разные стороны отовсюду, царапали кожу. Фредерико заметил, что изнеможенные, еле стоящие на ногах каторжане управляются с камнем гораздо ловчее чем они вновь прибывшие, у которых гораздо больше сил и выносливости, и он начал внимательно следить за их работой, чтобы также ловко откалывать большие куски не повредив при этом руки и ноги. Примерно через час у него стало неплохо выходить и даже перестали болеть руки. Когда начал накрапывать мелкий дождь им сообщили, что норма выполнена и они могут подниматься наверх. По дороге назад их застал сильный дождь. Это был отличный момент для побега, но нужно было найти сына Гари и еще отомстить «Нюхачу», поэтому шанс на сегодня был упущен. Когда их привели в лагерь, ни на ком не было сухого места, а те, кто по дороге от усталости валился с ног, падали прямо в грязь, поэтому на некоторых их них и чистого места не наблюдалось. Их привели к огромному деревянному дому, при входе сняли с ног кандалы и замкнули. На длинном столе, с лавками по обе стороны были расставлены тарелки с похлебкой. Тарелок и деревянных ложек хватало на всех, а места на лавках нет, поэтому Фредерико и некоторые молодые ели отдельно, сев кто где. От тяжелого труда у многих дрожали руки. На некоторых были кровоточащие раны, полученные случайно, или же от какого-то конвоира. Те, кому досталось плетьми, тоже выглядели не лучшим образом. В общем, за лавками сидели все те, кому сегодня досталось больше всех. Потом все по очереди, по пять человек подходили к одному общему корыту с холодной водой и обмывались. К последней пятерке, в которой был и Фредерико, вода стала темного цвета от большого количества грязи и крови в ней. Хотя умывались не все. Те кто был совсем плох, просто поев, завалился на матрац из сена расстеленный на полу и спал. Матрасов также хватало на всех. Кое-как приведя себя в порядок, Фредерико нашел себе свободное место для сна и лег. Мужику, у которого все время болел зуб, молодой парнишка его вырвал. Вначале он расковырял каким-то ржавым наконечником стрелы его распухшую десну, а потом руками вытащил больной зуб. Пока он врачевал, один дряхлый дедок рассказал остальным про парня, чтоб если что к нему за врачеванием обращались. Основная масса присутствующих были воры, убийцы и пьяницы, и этот парень выглядел среди них не иначе как ангел. Как оказалось, он был помощником лекаря в самой столице. А когда к ним случайно попал весь израненный герцог, на которого напали разбойники, тот отдал Богу душу, так и не успев прийти в сознания, а лекаря за это вздернули на виселице, а его молодого помощника ни за что ни про что отправили на каторгу. Он здесь уже был третий месяц. На вид ему было около двадцати пяти лет, хотя могло быть и меньше. Волосы пшеничного цвета, коротко стриженные, на лице была небольшая щетина, которая никак не добавляла ему возраста. Скорее она смотрелась нелепо, да и он со своей добротой и заботой тоже здесь был как не свой. Глаза у Антонио были зеленого цвета, что очень завораживало. Его место для сна как раз сейчас было справа от Фредерико, и он надеялся расспросить у него про сына атамана, когда все заснут. Когда тот закончил лечить зуб, сразу же приступил перевязывать раны каторжан, предварительно смазывая их какими то травами. Фредерико тоже мог лечить наружные раны, поэтому принялся помогать. Примерно к полуночи они освободились и легли на свои места. Фредерико дождался пока тот уляжется поудобней и шепотом заговорил. - Привет, ловко ты тут врачуешь. Я Фредерико, а ты? - Антонио, - так же шепотом ответил парень, - Ты тоже неплохо справлялся. Спасибо, что помог. А ты тут за что? - С начальником караула не сладилось. - А я случайно. - Я знаю, мне про тебя уже рассказали. - А кто тебя врачеванию научил? - Мой опекун, он у меня военный. - Тебе сколько лет на каторге дали? - Кажется 25, а тебе? - Это ж как насолить начальнику караула надо было, чтобы он тебя настолько лет упек? - Лучше не спрашивай. Я не такой как ты, - Фредерико немного помолчал, думая говорить про себя всю правду или нет, потом все таки решился и добавил, - Я убил очень много людей, только доказать им что это был я не получится. Поэтому не надо считать меня хорошим. - Брось, ты же мне помогал, значит все-таки, есть у тебя душа, раз способен на сострадание. А это значит, что не все еще потеряно. - А ты здесь на сколько?, - спросил Фредерико, решив тем самым переменить тему. - Мне пять лет определили. - Здесь все каторжане или есть еще один барак? - Нет, это все. А почему ты спрашиваешь? - У моего знакомого тут сын должен быть. Но что-то я его не вижу. - Не мудрено. Знаешь сколько здесь за три месяца померло народу? Кто от болезней, кто-то не выдерживает и режет себе руки или вешается. Кого конвоиры доконали. Все кто не здесь на том свете уже. - Может его пересели куда-то. Я на каменоломне видел проверяющего, он точно из наших. Может, и его куда-то перевели? - Не знаю, мне про это ничего не известно. А что он тебе сильно надо? - Если честно, то очень надо, позарез как. Я ему весточку с дома принес. - Ну ты не расстраивайся. Может ты прав и его перевели куда-то. Ты поспрашивай у тех кто тут давно. - Например? - Видишь того мужика что сидит в углу, с плешивой головой и грязным платком на шее?, - Фредерико привстал на локте, чтоб было лучше видно и положительно кивнул, - он здесь уже несколько лет. Может он что-то знает. - А слепого каторжанина не знаешь? Его месяц назад должны были сюда отправить. - Так он еще на второй день помер. Он шел с каменоломни, спотыкнулся и упал, а собака охранская ему в горло вцепилась и давай тягать. Так и помер старик. И чего его слепого, доходного такого было просто в тюрьму не отправить. Может жил бы еще. - Это хорошо, что сам помер, не то бы я ему помог. - Ты что убийца что ли? - Он мою тетю прирезал, родителей у меня не было, и она почитай последняя из родных оставалась. - Тогда понятно, чего ты на него зуб держишь. Но я бы все равно убить не смог. А ты так сказал, прямо мурашки по коже пошли, как будто и вправду на такое способен. Фредерико тихо встал, чтоб никого не разбудить и на цыпочках начал пробираться к нужному матрасу. Оказалось, что тот уже спал. Фредерико тихонько растормошил его за плечо и когда тот открыл глаза, прижал палец к его губам и прошипел, чтоб тот не шумел. - Мне надо у тебя спросить кое-то. Ты не знаешь парня по имени Эмиль? Темноволосый такой. Прибыл сюда около полугода назад. Волос кучерявый. Особых примет не было. Воровская кличка «волчонок». - Не помню таких. - Может его перевели куда? Ты не знаешь? Бывает тут такое, что на другие работы шлют? - Бывает, но при мне не припомню. Отстань от меня, я очень устал, хочу спать. Фредерико сказал ему спасибо и пошел назад. Антонио уже спал, и все вокруг тоже. Он для себя решил, что завтра днем еще у кого-то расспросит о сыне атамана и если до вечера выяснится что того нет в живых, на обратном пути попробует сбежать отсюда. Еще несколько минут он лежал прокручивая в голове все возможные варианты побега, но усталость взяла верх и так и не продумав до конца как выбраться он провалился в глубокий сон. Рано на рассвете его разбудил конвоир, толкая в бок ногой. - Эй ты, красавец писанный, вставай с тобой начальник хочет поговорить. Фредерико поднялся и пошел к выходу, многие каторжане уже начинали просыпаться, а кое-кто уже даже умылся в корыте, пока вода еще была чистая. У входа его ожидали еще три конвоира, двое из них заломили ему руки за спину и связали их веревкой. - Иди за нами и без выкрутасов. Что начальнику каторги от него понадобилось, он не знал, но припомнил, что Теодор ему как-то грозился, что сможет ему веселую жизнь здесь устроить. Может сейчас он с того света мстит, через своего знакомого. Фредерико эта мысль очень развеселила, и когда его привели к начальнику, он попытался взять себя в руки, и чтобы перестать ухмыляться, укусил себя за щеку. - Ко мне можешь обращаться капитан Вилей. Вправду писали, что узнать тебя среди прочих не составит большого труда. Где же это тебя так покорежило? - Врач косорукий попался. - Радуйся хоть какой. У нас например для каторжан вообще лекари не положены. Так что если кто травмируется, то в основном подыхают от гангрены или еще какой заразы. В общем, я тебя для дела позвал. Тебе тут привет передали, просили сказать, что никакого Эмиля в природе не существует, сказали, что ты все поймешь. Фредерико понял, что атаман его подставил. Но зачем? Неужели за своего когда-то убитого троюродного брата? Может он никогда и не знал, где находится Густав, а часы ему достались от Леонардо. Но брат был искренне удивлен, что там изображен Фредерико, значит он их никогда не открывал. Ничего не вяжется. Зачем его сюда упекли? Неужели это один большой преступный сговор, и с помощью такого гнусного обмана, его заманили на каторгу, чтобы больше он никогда не мог убивать злодеев и душегубов. Фредерико злился на себя, что повелся на подобную уловку. Но больше всего его сейчас беспокоило, то, что попросил начальника каторги сделать Гари? - Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты от меня сбежать хочешь, - он махнул конвоирам рукой, - Давайте. Один из них, что стоял справа от Фредерико ударил его кувалдой по колену и сломал его. Фредерико упал на пол и крепко сжал зубы, чтобы не закричать от боли. - Наденьте ему на здоровую ногу утяжелитель, а то мало ли чего, вдруг он и с одной ногой от нас сбежать умудрится. Две недели побудешь на карантине, с грузом, а потом отправишься на каменоломню. Фредерико подняли под руки и потащили назад в барак. Все каторжане уже завтракали. Как только дверь за конвоирами закрылась к нему подбежали несколько человек и помогли лечь на матрас. Антонио сразу же порвал ему штанину и начал осматривать ногу. - Принесите ему его кашу, не то в обморок упадет. А зачем тебе груз прицепили? - Боятся что я сбегу, наверное. - Так ты покушай, а я пока ногу ощупаю. От прикосновений к больному месту у Фредерико начала кружиться голова и чтоб не потерять сознание он принялся жевать кашу, сосредоточившись на ней, внимательно рассматривая каждый ее комочек, ложку и даже тарелку. Это немного помогало. Еще Густав его научил, как можно научиться терпеть боль, нужно было заставить себя не думать об этом. Занимать свою голову чем угодно, пока рана не затянется и не станет легче. А еще он учил не показывать на людях свои слабости, поэтому Фредерико никак не мог себе позволить стонать или еще хуже плакать от боли. - Ну что я могу сказать. У тебя закрытый перелом. Это хорошо, не будет рана гноится. Я тебе поставил все на место, надеюсь, что все правильно сделал. Колено у тебя сильно напухло, возьми эту мазь, я ее сам из трав сделал и мажь каждый раз, как только впитается. Старайся не тревожить ногу. Я тебе вечером на обратном пути, что ни будь успокаивающее найду. Чтоб ты смог поспать хоть немного. - И мы вместе с ним, - добавил кто-то, - Крутится всю ночь, спать не дает. Когда они ушли на работы лагерь почти опустел. Фредерико подполз к окну и начал следить за караульными, чтобы отвлечься от боли. Оказалось, что их осталось всего десять и дежурили они как попало, постоянно покидая свой пост и болтая друг с другом без остановки. После обеда ему принесли костыль и сказали наносить воды для каторжан. Из-за груза на здоровой ноге передвигаться было очень не удобно, прыгать далеко не получалось, а ближе к вечеру здоровая нога стала опухать. Когда он наполнил полностью корыто, каторжане уже вернулись с работ. К счастью место, отведенное заключенным для справления нужды, было не так далеко от барака, поэтому Фредерико мог добираться туда самостоятельно, без чьей либо помощи. На ужин как и вчера была похлебка, как оказалось рацион каторжан не особо отличался, утром всегда была каша, а вечером похлебка. Иногда им давали сухари или поцветший хлеб, но сегодня такого разнообразия не было. Антонио поел и сразу же принялся ухаживать за больными, у кого порез, у кого отечность. Ему некоторые здоровые каторжане помогали. Фредерико он оставил напоследок, и подошел к нему, когда все уже улеглись на свои матрасы. - На тебе черпак воды. Я тут немного трав собрал, когда мы утром через лес шли. Пока мы работали она подсохла. Я ее руками примял, тебе надо это как-то выпить. Фредерико понюхал и узнал зверобой, душицу, мяту, а остальные травы по запаху и цвету не разобрал. Высыпав с рот все, что ему дали он быстро запил горьковатый порошок и позволил Антонио осмотреть его ногу. - Что ты сегодня делал? - Да так, особо ничего. - И что не скучно было?, - с улыбкой спросил Антонио, продолжая заниматься осмотром больной ноги, - Мы вот например в лесу оленя видели, -продолжал он отвлекать разговорами Фредерико, - Такого красивого. А рога какие, само загляденье. Он на нас так внимательно смотрел, даже не испугался. Представляешь? - Это, наверно от того, что тут не охотится никто. Вот он и не боится. - Я тебе перевяжу ногу, чтобы тебе легче было. Мазь на ночь другая, сильная. Будет печь. Но то, что я дал тебе выпить должно на пару часов облегчить боль. Если ночью совсем плохо станет буди меня. Понятно? Фредерико лег на спину, закрыл глаза и пока Антонию смазывал мазью колено, уснул и проспал до самого рассвета. Проснулся он от боли в ноге, но тревожить никого не стал, так как чувствовал себя немного лучше, чем вчера. Конечно, за отведенные ему две недели на выздоровление, перелом бы не сросся, но он понимал, что сейчас надо стараться не перетруждать ногу понапрасну, чтобы кость при побеге не треснула заново. Тогда ногу уже спасти не удастся и до конца жизни он будет хромым. Когда все позавтракали и ушли, он принялся обдумывать план побега и мести атаману за то, что упек его сюда. Так прошло десять дней. За это время умерло пятнадцать заключенных, больше десяти завалило камнями, один упал когда того толкнул конвоир и ударился головой о камень, а еще двое умерли от гангрены. Вот эти двое страшно расстроили Антонио, который после второй смерти вообще перестал спать, постоянно бурча про травы и настойки. Когда настала третья ночь он принялся снова накручивать себя, бурча себе под нос ругательства. Фредерико решил его отвлечь от плохих мыслей, так как ему его было очень жалко, весь день пахать как вол, по утрам и ночам лечить больных и при этом все вторые сутки не сомкнуть глаз. - Ты заметил, что когда ты ворчишь тебе ничего никто не говорит?,- спросил шепотом Фредерико и улыбнулся, - а что это значит? Тебя здесь уважают! Ты мог подобным похвастаться на воле? Там небось лекаря все на руках носили, а тебя вообще не замечали. А здесь ты большим человеком стал. - Лекаря на руках носили, потому, что он хорошо лечил. Не то, что я. - Антонио, перестань, ты же такой молодец. Лекарь этому мастерству обучался, ты - нет. Вот во сколько лет ты у него работать начал? - Не помню, мне около пятнадцати было. - Вот, видишь, прошло всего ничего и ты сам уже стал врачевать хоть куда. Ведь у тебя же даже инструментов нет. Настоек всяких, порошков. А ты все равно справляешься. Скольким ты уже жизни спас? - А толку та что в этом? Если они все равно гибнут. - Так это не по твоей же вине. Ты им как мог помогал. Ты же не можешь быть им ангелом хранителем. Ты и так многое делаешь для нас. Себя не бережешь. Я уверен, что не многие лекари на такое способны. Наверное по знаниям и умениям ты многих из них превзошел. - То-то и оно, что никуда я не продвинулся за эти годы. Как был неучем, так им и остался. - Прекрати на себя наговаривать. Вот хочешь, я завтра утром у всех спрошу, что они о твоем таланте думают? Я уверен, что все как один скажут, что ты молодец. А мне как ты помог? Днем у меня нога почти не болит, да и по ночам уже спится терпимо. А прошло всего ничего. Так что хватит на себя наговаривать. Лучше спать ложись. Тебе завтра на каменоломню идти, а ты третью ночь глаз не смыкаешь. Упадешь еще там и голову расшибешь. Мы тебе помочь не сможем. Ты нам здоровый нужен. Без тебя мы тут долго не протянем. - Перестань, Фредерико, с меня никудышней лекарь. - Не ворчи. Все у тебя получается. Лучше спать ложись. Антонио отвернулся и снова начал бурчать что-то себе под нос, тогда Фредерико не выдержал и усыпил его, нажав на несколько точек на его шее, как ему когда-то показывал Густав. До утра он спал как убитый, даже не слышал как принесли завтрак и Фредерико доже пришлось его тормошить. - Что ты мне вчера сделал?, - недовольно спросил Антонио, потирая глаза ото сна. - Я хотел чтобы ты немного поспал. Тебе же весь день камни долбать, а ты еще вчера еле на ногах стоял от усталости. Перестань себя корить. Тебе же ясно сказано было, что многие здесь умирают. Это вовсе не твоя вина, что они тут оказались и тем более не твоя вина, что они порезались о камни, упали или еще как-то покалечились и занесли себе заразу. - Но я же помочь им хотел … - Перестань!, - прервал его Фредерико и стукнул кулаком по столу, - Больше и слушать ничего не хочу! Иди есть, не то так голодный и пойдешь. Тебя никто ждать не будет. - Что ты тут разкомандовался?, - недовольно спросил Антонио и сел за стол, рядом, - Ты какой-то оживленный сегодня. Неужели кость зажила? - Наверное еще нет, но благодаря тебе я чувствую себя намного лучше. - Представляю, раз ты ночью не про ногу думаешь, а про то, что тебе сосед спать мешает. - Ничего ты мне не мешал, я за тебя волновался. - И сколько тебя дали дней на восстановление? - Уже через три дня вместе с вами на работы ходить буду. - Надеюсь тебе груз снимут. - Почем я знаю, это как наш начальник решит. Когда все ушли на работы Фредерико начал проверять свою ногу. Стоять на ней уже было терпимо, но согнуть еще было нельзя. Передвигался он еще при помощи костыля, но уже получалось ходить намного быстрее, чем в начале. Конечно, груз страшно мешал, но он уже нашел чем открыть замок на браслете. На одном из умерших каторжан был кожаный ремень с бляхой, их тела с каменоломни привозили на повозке сюда, под лагерь и сбрасывали в яму. Фредерико, как единственному оставшемуся здесь каторжанину, вручили лопату, и он должен был прикапывать трупы. Когда он заметил ремень, то сделал вид, что оступился в яму и незаметно сорвал бляху. Для побега также можно было использовать бритву, которая до сих пор была припрятана в сапоге, надетом на здоровую ногу. Но самое главное, что его сейчас беспокоило больше всего, как он сможет уговорить Антонио бежать вместе с ним. Фредерико за прошедшие недели привязался к нему и считал его своим другом и теперь не мог даже представить себе побег в одиночку. Он себя убеждал, что ему это по силам, ведь собирался же он вытащить с каторги несуществующего сына атамана, вот теперь нужно было подумать, как забрать отсюда этого хорошего, доброго парня, которому точно здесь было не место. Времени на построение плана как выбраться с лагеря у него была масса, а вот за пределами Фредерико был всего один раз и понятия не имел куда бежать дальше. Лучшее время для побега было именно сейчас, днем, когда в лагере остается небольшое количество охраны. Но как оставить Антонио вместе с ним? До окончания «карантина» оставалось всего три дня и тогда он вынужден будет отправиться на каменоломню вместе со всеми. Тогда сбежать возможно будет только на обратном пути, когда на улице становилось темно. Вечером всех, включая Фредерико, собрали возле дома начальника каторги. Тот вышел на крыльцо, в растрепанном больше чем обычно камзоле, лицо от волнения красное, волосы мокрые, в руках он держал смятый конверт. - Я получил известие, что послезавтра к нам прибудет проверка, - для подтверждения своих слов он поднял руку с письмом вверх, - Поэтому завтра вы не идете на работы на каменоломню, а убираетесь на территории лагеря. Завтра вечером вам выдадут новые вещи и вы должны будете скупаться и переодеться. А сейчас можете идти к себе в барак. Никаких больше подробностей им никто не сообщил. Фредерико также как и все остальные на следующее утро был распределен в одну из четверок, чтобы убираться за пределами лагеря. В его группе Антонио не было, поэтому он не пытался бежать, а просто хорошенько изучал местность вокруг, для дальнейшего плана побега. Вечером его нога разболелась не на шутку, и назад в барак он уже шел прихрамывая, хотя темпа не сбавлял, чтобы не получить от конвоиров плетью и сорвавшись от боли случайно не убить их. Это ему было сделать не сложно, даже в таком состоянии двое против него ничего не смогли бы сделать. Но бежать одному он себе позволить никак не мог. Фредерико понимал, что оставить такого хорошего парня, как Антонио, не позволит ему совесть, все еще таящаяся где-то в глубине души и дающая о себе знать, всякий раз, как он хотел бежать в одиночку. Как только он переступил порог барака к нему подбежал Антонио и начал осматривать ногу. Фредерико понял, что с ним твориться что-то не ладное, так как от каждого прикосновения Антонио к его коже, все его тело пылало огнем. Он понимал, что когда-то грань между тем что можно делать, а чего нельзя, может разрушиться и он переступив эту черту уже не сможет оправдаться не перед Богом не перед людьми. Узнав, что он мужеложник его просто на просто забьют до смерти. Этого нельзя было открывать этим темным, непросвещенным, суеверным людям из забитых сел и глубинок. Они ведь даже не слышали о том, что такие отношения уже давным-давно практиковались в древнем мире и сегодня во многих королевствах у высшего общества в этом уже не видели ничего предосудительного. Но здесь был собран не тот контингент. Они даже слушать не будут никаких оправданий, просто убьют его и все. И даже дело было не только в том, что показывать свою истинную сущность здесь, при этих головорезах было очень опасно, но еще и Фредерико не хотел привязываться к случайному знакомому. Уже один раз он потерял дорогого для себя человека, и ему не хотелось пережить это еще раз. Фредерико понимал, что если даже ему и удастся уговорить Антонио сбежать с ним и они благополучно это сделают, то удержать его около себя он не сможет. Что он мог ему предложить? Постоянные бега и игры в прятки от охранки? И как Фредерико сможет объяснить этому парню, что он к нему испытывает, если сам еще толком не разобрался в своих чувствах. Может это простая дружба? - Дай мне хотя бы поесть. - Не переживай, тебе там отложили в тарелке, никто твое не тронет. - Ну так дай мне поесть, сам вон вижу уже и искупаться успел. - Я тебя только осмотрю, потерпи немного. - Так давай я буду попутно кушать. По-моему одно другому не мешает. - Сейчас ты мне мешаешь. Чего это ты вдруг разнылся? - Я не ною, а злюсь. - На кого? - На тебя!, - Антонио поднял глаза на Фредерико и нахмурил брови, - Серьезно тебе говорю, перестань со мной возится. У тебя еще таких как я еще десять человек. Дай я хотя бы сам себя намажу. - Мне не трудно. - Вот ты посвящаешь нам все свое свободное время, не отдыхаешь совсем. А мне в ответ на твою заботу даже дать тебе нечего. - Знаешь ты прав, - Антонио взял со стола тарелку и вручил ее Фредерико, - Тебе действительно лучше поесть, по крайней мере рот будет закрыт пока жуешь, а то ты уже начинаешь нести какую-то ахинею. - Это не ахинея. Я себя неловко чувствую, - Фредерико хотелось сказать, когда ты ко мне прикасаешься, но вместо этого добавил, - что не могу тебе нечем отплатить. - Друзьям платить за заботу не нужно. И если ты еще раз хоть заикнешься о каком-то долге, я передвину свой матрац в другой угол и не буду с тобой разговаривать. - Договорились, - улыбнулся Фредерико, - Могу я хотя бы тебе сказать спасибо? - Всегда пожалуйста, жуй давай. Она и так не вкусная, а как остынет так вообще. Ночью Фредерико не мог уснуть, анализируя свои чувства к Антонио. Чтобы определить, дружба это или что-то большее, он подождал пока тот уснет, повернулся к нему и начал рассматривать его лицо и тело. В его голове снова начали всплывать жаркие ночи проведенные с Густавом. Через несколько минут Фредерико понял, что хочет близости, только вот с кем, с Антонио ли? Перевернувшись на другой бок, и уставившись на лежавшего рядом с ним худощавого каторжанина, он заметил за собой, что снова вспоминает лицо Антонио. Выругавшись себе под нос за не подходящие мысли, Фредерико попытался заставить себя думать о Тихоне и даже несколько минут переживал за него, пока Антонио во сне случайно не дотронулся рукой до спины Фредерико. Он всегда неспокойно спал, часто ворочался и толкался, но сегодня его действия вызвали у и без того возбужденного Фредерико бурю чувств и эмоций. От этого случайного прикосновения по его телу пробежала волна такого наслаждения, которое он давно уже не испытывал. Он готов был набросится на парня и наплевав на все нормы приличия взять его силой, если тот не захочет отдаться добровольно. Снова повернувшись к нему, он сжал его ладонь в своей руке, а вторую засунул себе в штаны. Сконцентрировав внимание на дыхании Антонио он немного придвинулся к нему и начал смотреть на его лицо, попутно удовлетворяя свою плоть, а вместе в ним нахлынувшее так внезапно животное желание. Через несколько минут Фредерико сжал ладонь Антонио так сильно, что тот тихо застонал и проснулся. - Что ты делаешь, - спросил он глядя на Фредерико прищуренными со сна глазами. - А на что по-твоему это похоже? , - спросил шепотом Фредерико. - Нет я все понимаю, конечно, - так же тихо сказал Антонио, - только зачем тебе при этом моя рука? - Ты первый ко мне прикоснулся, поэтому терпи. - Не было такого. Не выдумывай. И перестань держать меня при этом за руку, мне не приятно. - Отпущу через несколько минут, ты можешь полежать молча? Сделай вид что ты еще спишь, пока я тебя со злости не вырубил. - Если ты не отпустишь мою руку, я тебя ударю по больной ноге. - Антонио, нормальные люди, делают вид что спят и не шевелятся. - Как я могу спать? У меня сейчас кости на руке треснут. Прекрати сжимать ее так сильно. - Прости, - Фредерико ослабил захват, но ладони все равно не отпустил и продолжал себя гладить второй рукой, кусая свои губы, чтобы скорее успокоится и не впиться ими в такой желанный рот Антонио. Тот понял, что сопротивляться бесполезно, поэтому просто лег на спину и с недовольной гримасой начал смотреть в потолок ожидая когда его наконец-то отпустят. Когда Фредерико почувствовал, что у него намокла рука, он поцеловал руку Антонио и отпустил. - Понять не могу, чего ты этим днем не занялся, пока никого здесь не было? - Прости пожалуйста, на меня что-то нашло. - А чего ты в мою руку вцепился? - Мне нужно было чувствовать, что кто-то есть рядом. - Если ты повернешься на другой бок, то увидишь, что там тоже кто-то есть рядом. Чего ты его не разбудил. Получил бы от него и сразу бы успокоился. - Прости меня пожалуйста. Я действительно понятия не имею что сегодня на меня нашло. - Да ладно тебе. Забыли. Начнешь с нами на каменоломню ходить, спать будешь как убитый, не будут всякие пошлости в голову лезть. - Больше не буду, прости меня, пожалуйста. - Хватит со мной разговаривать, я устал, - он повернулся к Фредерико спиной и добавил, - Давай не будем больше никогда обсуждать то, что случилось. Не хочу потерять только приобретенного друга. - Спасибо, мне очень приятно, что ты меня считаешь своим другом, - сказал Фредерико, и подумал, что ему срочно нужно разобраться со своими чувствами к этому парню. - Хватит смотреть на мою спину. Я чувствую. Отвернись и ложись спать, не то я перетяну свой матрац в другое место. - Прости, спокойной ночи. Фредерико перевернулся на другую сторону и до утра не тревожил друга, так и не сомкнув глаз из-за испытываемого стыда от содеянного. Из-за его минутной слабости он теперь не знал как будет смотреть утром в глаза Антонио. А еще больше он боялся, что тот расскажет обо всем другим каторжанам и тогда ему конец. Его точно прирежут или задушат, если не днем, то ночью. Даже когда он подумал что смерился со своей незавидной участью изгоя в обществе и настроился на то, что завтра его изобьют, все равно успокоится не получилось и он до утра так и не сомкнул глаз. Когда все начали просыпаться, он так и лежал на своем месте, закрыв глаза притворяясь все еще спящим, а сам вслушивался в разговоры каторжан, не поднимет ли кто-то тему о ночном инциденте. Когда проснулся Антонио, Фредерико напрягся всем телом в ожидании раскрытия его тайны перед другими каторжанами, но все равно не подавал вида, что уже проснулся, так как меньше всего ему сейчас хотелось видеть его глаза. Никогда прежде Фредерико не было так стыдно за свои поступки, он хотел сейчас «провалиться сквозь землю», лишь бы не открылась для всех его сущность. До этой ночи он испытывал злость от того, что он не такой как все и его никто не понимает, но когда его застыдил Антонио, внутри Фредерико что-то перевернулось. Больше всего на свете ему сейчас хотелось вернуть время назад и поступить по другому. У него сейчас не укладывалась в голове, зачем ему понадобилось дотрагиваться к Антонио и почему ему так за это стыдно. Снова начав прислушиваться к окружающим, он услышал, что к нему кто-то подошел. - Ночью нужно было спать, просыпайся, - потормошил его за плечо Антонио, -Слышишь меня, еда стынет. - Да, спасибо. Встаю, - Фредерико задержал Антонио за руку и тихо спросил, - Ты на меня злишься? Если да, то можешь мне врезать, я понимаю, что сто процентов это заслужил. - Что утро вечера мудренее?, - так же тихо спросил Антонио. - Можно и так сказать. - Не забывай, что ты сегодня с нами идешь, - строго произнес Антонио, меняя тему разговора и попутно вытаскивая запястье из захвата Фредерико, - Нам принесли чистые вещи, так что тебе еще нужно умыться и переодеться. Сегодня проверка. - Спасибо, я помню. - Как твоя нога? - Лучше. - Что-то ты не многословный сегодня. - Голова раскалывается. - Дать настойку? - Спасибо, не надо. - Ну смотри, а то у меня есть. - Откуда? - Места злачные знать надо. Там хмель растет и еще кое-что. Так что если что, обращайся. После на удивление всех очень сытного завтрака, состоящего из тушенной капусты с кусками жира их снова вытроили возле корпуса начальника охраны, который был взволнован больше обычного, да еще и выбрит и расчесан как никогда раньше, в нарядной глаженой форме и даже в чистых натертых до блеска сапогах. - Итак, сегодня к нам из королевства прибудет проверка. Так как она происходит один раз в пять лет, я понятия не имею, чего нам ждать. Все кривые и хромые каторжане сегодня останутся убирать лагерь, а более менее здоровые отправятся на каменоломню. Старайтесь сегодня там не калечится и не сильно пылить. Когда приедет начальство, я буду их везде сопровождать, и если вы хоть вякните что-то про плохие условия содержания здесь или еще о чем-то, пожалеете, что на свет родились. Когда их поделили на группы здоровых и больных, Фредерико причислили к здоровым и отправили на каменоломню. Сам начальник распорядился поставить его в эту группу, чему удивились даже конвоиры, но никто не перечил, хотя все понимали, что его нога еще не зажила, для тяжелой работы. Антонио хотел открыть рот, после подобного распоряжения, но Фредерико толкнул его локтем в бок и отрицательно покачал головой. Большая часть конвоиров сегодня оставались на карауле в лагере, а для побега лучшего и придумать нельзя было. За день нужно было как-то уговорить Антонио бежать вместе. Фредерико даже готов был вырубить его и нести на руках, лишь бы вытащить друга отсюда. Главное, чтобы до вечера нога не подвела. Утром не убежать, все видно как на ладони, да и конвоиры слишком бодрые и бдительные, а под вечер их одолевает усталость и они пересчитывают каторжан только в лагере, возле барака. Сегодня их охраняли всего десять конвоиров, даже без собак. Со здоровой ногой Фредерико мог легко уложить половину из них. Но сейчас ему просто нужно было уйти незамеченным, вместе с Антонио поэтому он решил по мере возможности помалкивать и во что бы то не стало работать наравне со всеми, чтобы не привлекать к себе внимание конвоиров и слиться с серой массой остальных каторжан. Когда на каменоломне настал полдень к ним прибежал растрепанный караульный и крикнул, что идет проверка. Все охранники зашевелись, поправляя на себе форму и вытрушивая ее от пыли. Заключенные заработали кирками немного оживлённее чем обычно и перестали переговариваться между собой. Через несколько минут послышался цокот копыт и на каменоломню прибыла карета, из которой вышел начальник каторги, а за ним, проверяющий. Все продолжали работать как не в чем не бывало, хотя по лицам некоторых каторжан было заметно, что они любопытствуют, что за важную птицу к ним занесло? Они подошли к краю карьера, и прикрыв лица платками от пыли начали наблюдать за работой каторжан. Проверяющему на вид было около сорока лет. Он был худощавого телосложения, но с отличной выправкой военного. Ослепительно белая форма была подпоясана золотистым широким тканевым поясом, закрывающим кожаный ремень, на котором висела сабля с инкрустированной драгоценными камнями рукояткой. Его седые, но еще не совсем побелевшие волосы были очень коротко стрижены и хорошо уложены, несмотря на то, что он с утра до обеда находился на улице на ветру. Его лицо слегка напоминала треугольник, так как его скулы и подбородок были немного заостренные. Его глаза были прищурены, но не от ярко светившего дневного солнца, а от привычки, сужать их когда он о чем то думает, чего-то недопонимает или просто смотрит вдаль, как в этот конкретный момент. - А где тот молодой человек, а котором я у вас спрашивал?, - перекрикивая стуки кирок спросил проверяющий. - А ну прекратили стучать, сейчас же пока мы тут разговариваем! ,- прикрикнул капитан Вилей и все тут же остановились, - Видите какая у нас тут дисциплина, как в армии. - Вы мне зубы не заговаривайте! Сейчас же позовите ко мне Фредерико или мне за вас это сделать? - Нет, что вы сэр. Сейчас все будет сделано. Вы обождите в карете, чтобы пыль не испортила вашу красивую форму, а я его мигом к вам приведу. Когда тот ушел в карету, Вилей шепотом приказал охранникам привести к нему Антонио. Фредерико понял, что тут что-то не ладно и скорее всего приехали не просто так, а именно по его душу. Он не заметно для остальных достал бритву из обуви и сжал ее в руке. - Слушай меня внимательно!, - продолжил начальник каторги еле слышно, - Проверяющему зачем то понадобилось взглянуть на Фредерико. Из его разговора я понял, что он понятия не имеет как он выглядит, только знает что это молодой человек и все. Ты сейчас пойдешь в карету и выдашь себя за него? - Зачем? -Не твоего ума дела! Говорят тебе скажи что ты это он и все. - А вдруг он узнает за обман и меня накажут? - Если ты не выдашь себя за него, я тебя накажу! Антонио одобрительно махнул и пошел вслед за начальником к карете. Проверяющий приоткрыл занавеску и выглянул в окно. - Это он? - Так точно, сэр. Это Фредерико! - Подойди поближе мне нужно тебя рассмотреть. Антонио сделал несколько маленьких шагов и склонил в поклоне голову. Проверяющий вышел из кареты и начал щупать мышцы Антонио на руках. Потом он высунул из кармана трубку, набил ее табаком и нарочно выронил табакерку из рук на землю. Антонио никак на это не отреагировал, а продолжал стоять в поклоне. Начальник каторги сам поднял коробочку и отдал ее проверяющему в руки. - Жиль, что такие слабые застежки на этих табакерках. Такой хороший табак высыпался. Если хотите, сэр, я вам своего табака в дорогу насыплю. Он правда не так хорош. - Нет благодарю, - он запыхтел трубкой и обошел Антонио кругом, - Немного ты немного щупловат для воспитанника лорда Эдварда? Давно ты виделся с ним? - Давно сэр, я уже и не припомню, когда в последний раз. После этих слов проверяющий ударил кулаком Антонио по лицу и тот свалился на землю. Фредерико побежал на помощь другу, расталкивая конвоиров и нанося им ранения своей острой киркой. Не успел начальник караула вынуть из ножен свой меч, как Фредерико ранил его киркой по запястью и когда тот с воплем схватился за раненую руку, встал сзади него и наставил не его горло бритву. Проверяющий ничего не предпринял для спасения заложника, а только махнул рукой чтобы охрана не вмешивалась и еще сильнее запыхтел трубкой. - Антонио, ты как? - Так и знал, что схлопочу за тебя, - пробурчал Антонио, поднимаясь с земли, и хватаясь за больное место. - Встань сзади меня и следи за охраной. Если они что-то выкинут, кричи с какой стороны, чтобы я успел отреагировать. - Фредерико, ты не жилец, - промямлил заливаясь потом капитан Вилей, - Тебя изобьют плетями, а когда на тебе не останется ни одного живого места, вздернут на виселице. Так что лучшее для тебя сейчас будет это отпустить меня и перерезать себе этой бритвой горло. - Во-первых, я на тот свет в одиночку точно не собираюсь, - от этих угроз начальник каторги выпучил с перепуга глаза и его лицо залилось красной краской, - во-вторых, ты сейчас должен меня наоборот успокаивать, а не раздражать еще больше. И в третьих мы с Антонио сейчас сядем на этих прекрасных лошадей и ускачем отсюда и вы нас не остановите. - И тебя не интересует зачем ты мне понадобился?, - спросил проверяющий. - Мне наплевать на вас и вашего знакомого лорда, которого я знать не знаю. - О на этот счет совершенно не беспокойтесь. Я его выдумал, чтобы убедиться вы это передо мной или кто-то другой. Как видите сработало. - Лучше скажите зачем нужно было бить не в чем не виновного человека? Он просто выполнил приказ это жирдяя, опасаясь наказания за неповиновение. Никакого злого умысла против вас у него не было. И у меня не было, пока вы не подняли руку на моего друга. - Уймите ваш пыл молодой человек. Ничего плохого я вам не сделаю. - Мне надоела ваша компания и слушать вас дальше я не желаю. Антонию распрягай карету. Как только Фредерико дал это распоряжение, конвоиры оживились и начали подходить к нему ближе, окружая со всех сторон. - Фредерико они нас окружают. Нас не выпустят. Успокойся и отпусти ты его. - Вот именно, послушай своего друга, - вмешался Вилей, - Сохрани хотя бы ему жизнь, раз о своей не печешься. - Ты опять достаешь меня? Я же тебе говорил, закрой свой поганый рот на замок, - он надавил на бритву и по шее потекла тонкая струйка крови, - Прикажите им отойти иначе его кончина будет на вашей совести. - Отойдите назад на несколько шагов и не вмешивайтесь, - приказал проверяющий, - Фредерико прошу тебя успокоится и сесть со мной в карету. Я заметил, что ты прихрамываешь, поэтому согласить что далеко уйти тебе не удастся. - Антонио, что ты медлишь! Распрягай упряжку, мы поскачем верхом! - Я не знаю. Фредерико мне страшно. Они нас найдут и повесят. - Я прошу тебя, сделай как я говорю, сейчас не время пререкается. - Лучше ты послушай меня. Посмотри реально на вещи и трезво, без эмоций оцени ситуацию. У тебя даже одного нет практически никаких шансов на побег. До ближайшего населенного пункта три дня галопом на хорошей лошади. Твой друг не хочет составлять тебе в этом компанию, значит, если ты все таки хочешь взять его с собой он будет тебе дополнительной обузой. - Я ни не хочу, - вмешался Антонио, - я боюсь. - Молодой человек это по сути одно и тоже. И что вас там ждет? - Как будто здесь нас ждет светлое будущее. Хоть попытаемся. Лучше умереть свободным человеком, чем гнить здесь и загибаться как какой-то вонючий раб. - Фредерико, прежде чем совершать подобную глупость, прошу вас подумайте над следующим. Готовы ли вы постоянно и днем и ночью быть на чеку и постоянно уходить от погони? Как долго ваш друг сможет скрываться в забитых лачужках и жить на скудные гроши добытые из карманов убитых вами преступников. А если ему предложат выкуп за вашу голову, готовы ли вы положиться что он не сдаст вас первому встречному за какой-то паршивый золотой или за вкусную похлебку. - Я ни за что так не сделаю, - обиделся Антонио. - Посмотрите на себя. Вы же красивый парень, Антонио. Талантливый. Я просмотрел дела каторжан. У вас же «золотые руки». Вы прирожденный лекарь, зачем вам губить свою жизнь? Я уверен вы с Фредерико едва знакомы, поправьте меня если я окажусь не прав, но мне кажется, что вы до сих пор до конца не знаете за что его посадили? - Ну и что! Все равно я бы его не предал никогда! Кто вам дал право судить меня здесь при всех? Я бы ни за что не сдал его властям, если бы мы с ним сбежали. - Вы не готовы бежать, я вижу это по вашим глазам. Вы очень нерешительный, недальновидный и слабохарактерный молодой человек, одним словом вы трус. И не вздумайте поправлять меня, я говорю, как есть, к счастью в людях я хорошо разбираюсь. Вы даже согласились выдать себя за Фредерико, лишь бы вам потом не досталось, даже не задумываясь о последствиях. За что я и всыпал вам, кстати. - Это было совсем некстати, - вмешался Фредерико. - Вот именно, - подтвердил Антонио, спрятавшись за спину друга. - Молодые люди, почему бы нам с вами не проехаться на этой карете обратно в лагерь и не поговорить там, в спокойной обстановке. - Да и отпустить меня наконец, - добавил начальник каторги. - Жирный, здесь условия ставлю я. Мы поедем с вами на корабль, на котором вы сюда прибыли, прямо на этой карете. По дороге, если захотите, можете поведать нам историю, зачем я вам все таки понадобился. - Мой корабль отправляется в пять часов вечера. - Я искренне рад за вас, но мы на нем не поплывем. Вы высадите нас с Антонио, где ни будь по дороге, а чтобы вам не совсем скучно было добираться без нас до корабля, то я предлагаю вам заняться лечением этого жирдяя, иначе он истечет кровью и помрет. Вам потом столько бумажной волокиты придется пройти. - Как это истечет кровью? Что ты такое несешь?, - запротестовал начальник каторги, - отпусти меня немедленно, ты сопляк! Как ты смеешь мне угрожать. - Запросто! Помнишь как ты приказал поломать мою ногу? - Прости, я просто выполнял одну просьбу. Ничего лично я против тебя не имел. - Прошу вас зафиксировать данный факт, господин проверяющий. Наш начальник каторги знает кровавого Гари, преступного атамана держащего в страхе весь центральный округ королевства. И не просто знает, а ходит у него на побегушках, выполняя любые пожелания и приказы. - Нет, прошу вас, не слушайте его, я никакого Гари не знаю. Я служу королевству верой и правдой уже много лет. Прошу вас не уничтожайте мою репутацию. - К его горлу приставлено лезвие бритвы, а он переживает за свой послужной список. - Прошу вас, Фредерико, давайте сядем вместе с вами в карету и отправимся в лагерь для дальнейшего разговора. - Я не планировал сегодня туда возвращаться. - Ага, значит ты планировал побег!, - вскрикнул капитан Вилей. - Тебя сейчас это меньше всего должно беспокоить. - Фредерико, ты же видишь они не хотят отпускать нас, - Антонио вцепился за рубашку Фредерико и начал оттягивать его от заложника, - Мы не сможем сбежать далеко, они нас догонят. Давай ты выслушаешь, что хочет от тебя господин проверяющий. - Антонио, что за паническое настроение? Все складывается наилучшим образом. - Нет все плохо. Даже ужасней некуда. Ты один, с больной ногой! Изнеможенный от работы и недоедания. А у них собаки, арбалеты, лошади. Тебя догонят и казнят. - Антонио, без тебя никуда не собираюсь. - А я с тобой! - Почему ты так говоришь? Ты хочешь здесь остаться? - Здесь хоть какая-то жизнь, пусть несколько месяцев, пусть. Но я не готов умирать в ближайшие дни или сутки. И скрываться всю жизнь не готов. Прости, пожалуйста. Но я с тобой не поеду. - Не говори глупости! - Это ты не твори глупости, Фредерико,- и придвинувшись к уху тихо добавил, - Можешь обижаться на меня сколько влезет, но если ты сейчас не опустишь свою бритву я всем расскажу, что ты этой ночью со мною делал. Ты готов пережить этот позор? Фредерико злобно посмотрел на Антонию, опустил руку, толкнул начальника каторги на проверяющего и побежал в лес. За ним погнались практически все караульные охраняющие каменоломню. Воспользовавшись моментом все остальные каторжане взбунтовались и напали на оставшуюся охрану, разбивая им головы тяжелыми камнями, молотками и кирками. Проверяющий и начальник каторги сели в карету и кучер повез их в сторону лагеря. Фредерико Залез на дерево с густой листвой и затаился. Пока за ним не послали в погоню собак он мог оставаться невидимым сколько угодно, в этом помогали ему приобретенные в юношестве навыки охотника. Прошло всего несколько минут, после того как караульные искавшие его пробежали мимо, и послышались крики разъяренной толпы каторжан, несшихся по лесу за охранниками. Последним плелся Антонио, вытирая рукавами лицо и всхлипывая. Фредерико быстро спустился по веткам и прыгнул на него, завалив друга на землю. Антонио испуганно посмотрел на Фредерико и залепетал, чтобы тот его простил и не убивал. Фредерико молча поднялся, помог встать другу и побежал в сторону лесной чащи, махнув другу, чтобы тот следовал за ним. Вдали послышался лай собак и крики. На беглецов началась облава. Антонио вскочил как ошпаренный и снова заплакал, а Фредерико молча схватил его за руку и потащил за собой, подальше от каменоломни. Радовало то, что ловили не только их двоих, а еще пятнадцать каторжан, что сильно задерживало преследующую их охрану. Антонио спотыкался об каждую корягу и пень, но старался не падать, так как понимал, что в лагере их непременно казнят. Теперь у него не было другого выхода, как довериться полностью Фредерико и слушать его во всем. Когда стемнело, Антонио уже валился с ног, а лес все никак не заканчивался. Он поминутно просил Фредерико сделать не большой привал или хотя бы остановиться и отдышаться, но тот молча тянул его за руку, на которой уже образовался большой синяк, даже не сбавляя при этом скорость. Когда они перешли небольшую речужку, Фредерико пробрался через колючие кусты, и на радость Антонио, сказал, что здесь у них будет привал. За следующие несколько дней пути Антонио не жаловался не разу на их быстрый темп передвижения, или на нехватку пищи. Вначале они ели лесные ягоды и пили воду с лесных ручьев, а только когда Фредерико удостоверился что они уже находятся на безопасном расстоянии и за ними нет никакой погони, тогда он начал охоту на лесных животных. Хотя на всякий случай костер разжигали только в дневное время, а по ночам грелись крепко прижавшись к друг другу. Бежали они с рассвета до заката почти не сбавляя темпа, а как только попадалось подходящее место для ночлега, в основном это были непролазные кусты, в которые даже мелкий зверек не заберется, то сразу же засыпали крепким сном. Антонио продолжал заботиться о ноге Фредерико, перевязывая ее тугой повязкой с лечебными травами. Через десять дней они добрались до маленького рыбацкого поселка. Фредерико предлагал обойти его стороной, так как боялся, что селяне распознают в них беглецов с каторги и сдадут охранке за небольшое вознаграждение. Но на его удивление Антонио, впервые за столько дней вдруг заупрямился и начал спорить с Фредерико доказывая, что им крайне необходим здоровый сон и жидкая пища. В надежде, что хоть кто-то над ними сжалиться и пустит к себе на ночлег, он стремительно направился в поселок, предварительно приведя себя в порядок, чтобы не напугать своим внешним видом местных детишек. Фредерико ничего не оставалось как идти вслед за ним и изучать обстановку, продумывая в голове план побега, на случай если он все таки окажется прав. Здесь было около пятнадцати домов, сделанных из дерева. Пока они спорили друг с другом - стемнело и во всем поселке на улице уже не было ни души. Почти все рыбаки в это время уже спали глубоким сном, так как еще до рассвета им нужно было выходить в море. Не успел Фредерико окликнуть друга, как тот уже успел постучать в окошко одного из домов, где еще горела масляная лампа. В окно выглянул чей-то силуэт и послышались шаркающие шаги к двери. Им открыл дряхлый старик, с растрепанными седыми волосами до плеч, в латаной ночной рубахе и с лампой в руках. Осветив юношей с головы до ног он махнул рукой чтобы те заходили в дом. - Есть хотите? - Да, очень, - ответил Антонио, - и прошу вас, не сочтите за грубость, если можно, то чего ни будь жидкого. - Простите моего друга, - Фредерико толкнул того локтем в бок, - мы не хотели вас тревожить в такой поздний час. Кормить нас не обязательно. Я Фредерико, а это мой друг – Антонио. Нам бы только немного передохнуть и привести себя в порядок. - Нет, что вы, ребятки, конечно оставайтесь у меня на ночлег. У меня есть уха, сейчас я вам ее разогрею. Меня зовут Эрнест. - Простите нас за столь поздний визит. - Ой было бы отлично поесть, давайте я вам помогу. Усталость Антонио как рукой сняло и он начал помогать старику накрывать на стол. Фредерико взглядом обвел помещение и удостоверился, что старик живет здесь один. Мебели было совсем не много: деревянная лавка у стола, сам стол, табурет на котором стояло деревянное ведро с водой, небольшая кровать, с матрасом из лоскутов и залатанным одеялом. На прибитых к стене гвоздях висело несколько верхних вещей, таких же залатанных как и его ночная сорочка, рядом с оббитой темной изъеденной молью тканью софой, стояли старые дырявые сапоги и на этом все. Сейчас старик был босой и сидя за столом переминался с ноги на ногу, и потирал их между собой для согрева. Фредерико стало искренне жалко этого беднягу и он начал думать чем бы ему помочь, в благодарность за его доброту к ним. Антонио поставил на стол три деревянные полные миски, еще раз поблагодарил старика и начал в аппетитом уминать жидкую, но все равно вкусную горячую уху. Фредерико подождал пока старик поест, помыл посуду в холодной воде, так как ничего железного для нагрева в печи, кроме чана с ухой не было. Старик подтвердил его предположения, что в этом единственном чане он греет воду для купания, а только потом варит себе поесть. Если там остается еда и на улице достаточно тепло, то он купается в холодной воде. За вечер Антонио, по своей наивности, выдал старику о них практически все, что только можно было, не обращая никакого внимания на то, что Фредерико оттоптал ему всю ногу, в надежде, что тот поймет и наконец-то умолкнет. Старик же в ответ поведал им свою печальную историю о том, как его сына в прошлом году на пять лет заслали на каторгу, за не уплату налога, вдобавок за долги забрали их хату, а его несчастного и больного прогнали на улицу. Его сын был слабоумным от рождения и работать не мог, только немного помогал по хозяйству. Старик очень переживал за его судьбу, поэтому отправился пешком на север, чтобы быть поближе к сыну, по дороге прося милостыню и еду, а иногда, когда было совсем туго, он подбирал объедки брошенные собакам кухарками из постоялых дворов или придорожных таверн. Этот дом Эрнесту достался даром. Здесь жила одна одинокая старуха, которая приютила несчастного старика, а когда та померла, то он так и остался здесь хозяйничать. Жители поселка против него не возражали, и почти каждый день кто-то из них приносил ему свежую рыбу или угощал яйцами и пирожками. Так он и жил тут, доживая свои дни в ожидании сына. Узнав от Антонио, что они были на той же каторге Эрнест оживился и начал их спрашивать о сыне, описывая его во всех подробностях. Конечно, Фредерико и Антонио догадались, что к их прибытию на каторгу того уже давно не было в живых, но старика расстраивать не стали. Фредерико сказал, что у них там было несколько бараков и он отчетливо помнит, что видел сына Эрнеста среди других заключенных, но пообщаться с ним не было возможности. Потом Антонио начал рассказывать какие там условия, какая еда и какой распорядок дня. Старик слушал почти не перебивая, только иногда вытирал рукавом рубахи мокрое от слез лицо и покачивал головой. Антонио предложил помочь старику с дровами на зиму, на что, тот с радостью согласился и даже достал им из-за печи топорик, который Фредерико хорошо наточил, прежде чем ложиться спать. Старик предложил им лечь спать на софе. Она была достаточно широкая и они вдвоем, хотя и с трудом, могли уместиться там валетом. Спать было ужасно неудобно, и когда старик засопел, Фредерико предложил Антонио спать по очереди. Тот недолго сопротивляясь все таки согласился на это предложение и через несколько минут, разместился поудобнее и заснул крепким сном. Фредерико вышел во двор и пошел к морю, обдумывая, чем бы помочь старику и как бы подзаработать им в дорогу. Вдалеке сверкали ночные огни, которые в маленьких портах служили своеобразным маяком для прибывающих ночных кораблей. Луна светила очень ярко, и он по пути решил смастерить небольшую деревянную подделку, чтобы продать ее, если не удастся найти до утра кое-какую подработку. И хотя Фредерико очень хотелось воспользоваться своим умением и выпотрошить карман какому-то пьянчужке, предварительно вырубив его ударом по затылку, но все же он решил повременить с этим и попробовать меньше светится своими способностями в этой местности. Так как он понимал, что две недели пешего пути по непролазной лесной части, с его больной ногой и не привыкшим к долгим походом Антонио, не могло их достаточно отдалить от каменоломни. Чтобы чувствовать себя в полной безопасности, нужно было уплыть на корабле, куда подальше и выдумать себе другие имена. Оказалось, что рабочие руки в порту приветствовались всегда, поэтому еще до рассвета он заработал несколько медных и бронзовых монет за разгрузку товара на берег. Купив горшочек масла и немного муки, он направился в обратную дорогу. Так как уже виднелось, деревушку расположенную на невысоком холме, было видно издалека и Фредерико решил немного скосить путь, чтобы старик и Антонио проснувшись не отправились его искать, так как ушел он без предупреждения. Через лес шла еще одна дорога к порту, но он шел не по ней, а наискосок, вновь пробиваясь через непролазные колючие кусты которые уже успели порядком поднадоесть за последние несколько дней. Через некоторое время он услышал какую-то возню недалеко от него и перешептывание. Вначале он подумал, что это притаились охотники и даже немного позавидовал им, вспоминая минувшие дни своего счастливого детства, но когда услышал топот копыт и потом пронзительный женский визг, понял, что ошибался, это были разбойники. Фредерико мигом понесся в ту сторону, откуда доносился крик, попутно достав острую бритву и внимательно вслушиваясь в разговор, чтобы заранее прояснить для себе ситуацию. Когда он примчался на место, разбойники уже вовсю потрошили сундуки с вещами, высыпая из на землю, предварительно обнюхивая их и громко при этом рыгоча. Молодая женщина всеми силами удерживала дверцы своей кареты, каким-то образом успев закрыть замочки изнутри и держа двери за ручки, что есть силы. Кучер и сопровождавший ее лакей были мертвы, но было похоже что ее они убивать пока не собирались. Фредерико без особого труда, применяя свои хорошо отточенные навыки убийцы, справился с троими из них, нанося им точные смертельные удары своей бритвой. Он двигался настолько быстро, что те даже не успели понять, что происходит. Последний разбойник, который все время пытался проникнуть в карету и достать оттуда несчастную женщину, вынул из-за пояса свой заостренный тесак, и перекидывая его из одной руки в другую пошел навстречу. Замахнувшись с плеча на Фредерико, он получил от парня бритвой в живот и выронив за спину свое оружие, схватился за больное место. Фредерико продолжил полосовать его, пока тот не упал замертво, под его ноги. Женщина почти сразу высунула голову из разбитого окошка и осмотрелась. - Уже можно выходить? - Как вам будет угодно. - Вы не могли бы проверить, мой кучер мертв? - Более чем, - ответил Фредерико, поднял тесак разбойника, снял в него кожаный ремень, на котором была петля для оружия и начал осматривать их обувь, чтобы сменить свою. Женщина через несколько минут вышла из кареты, уже не с таким растрепанным видом, как была до этого. Она начала собирать обратно в сундуки свои вещи, проходя мимо мертвых тел, как ни в чем не бывало. Фредерико, выбрав себе подходящий размер обуви, сменил свою не удобное подобие ботинок с деревянной подошве, на не плохие кожаные сапоги. Присмотрев еще одни для старика и Антонио, он стянул их и мертвецов и замотал их узлом, в снятый с тела кучера плащ. - Молодой человек. Вы мне не поможете? - По-моему я вам и так достаточно помог. - Да, и я вам весьма за это благодарна. Просто мне нужно добраться до порта, а я еду издалека, и в этих краях никого кроме вас я не знаю, - затараторила дама, - Понимаете я вдова и помочь мне некому. Я направляюсь в столицу, чтобы решить дела с кое какими бумагами покойного мужа. - Простите, леди. Могли бы вы перейти ближе к делу. Я немного спешу. - Да, да. Простите. Баронесса Мария Бенуа-Девон, - она протянула ему руку и Фредерико приподнял ее к губам, не целуя, - А могу я узнать как к вам можно обращаться? - Жан. Фредерико быстро сориентировался, назвав имя одного лакея, который носился мимо него по порту всю ночь напролет, помогая с багажом одного богатого француза и постоянно при этом спотыкался, роняя часть поклажи и чертыхаясь себе под нос на чистом французском языке. Фредерико хорошо знал этот язык, поэтому мог без особых усилий общаться с высшим обществом, если вдруг возникнет такая необходимость. Нового имени для Антонио он пока не придумал. Баронесса пыталась закрыть замок на сундуке, но руки у нее очень трусились и от этого никак не получалось вставить ключ. Фредерико понял, что это у нее поздняя реакция на нервное потрясение. Скорее всего до этого у нее был сильный шок, именно поэтому она так спокойно собирала разбросанные платья, туфли и нижнее белье среди окровавленные тел. И только он об этом подумал, как все его опасения подтвердились и баронесса осмотревшись вокруг, побледнела, вскрикнула от ужаса и потеряла сознание, сильно ударившись лицом о сундук. Фредерико отнес ее в карету, погрузил сзади ее сундук, кинул сверток с сапогами в карету и отправился в поселок за Антонио. Спрятав карету с баронессой на окраине леса, он отправился к старику. Тот уже проснулся и возился с печью. Поприветствовав Эрнеста, парень отдал ему одни сапоги и пошел в лес за другом, который с самого рассвета отправился рубить дрова. Сориентировавшись по стуку топора Фредерико спустя несколько минут добрался до Антонио и завидовав друга, свистнул, чтоб привлечь внимание. Тот вытер рукавам пот с лица и как не в чем не бывало продолжил заниматься дровами. Фредерико подошел ближе. - Смотрите ка, кто пожаловал. А я уж думал не увижу тебя больше. - Доброе утро, ты на меня за что-то в обиде? - Да нет, что ты? Можешь уходить когда тебе заблагорассудиться. Кто я такой, чтобы ты передо мной отчитывался? - Я не думал что задержусь. Я ночью был в порту. Зарабатывал для нас деньги. - И как?, - поинтересовался Антонио, продолжая работать молотком со всей силы. - Нормально. Перестань меня игнорировать! - О какие слова мы знаем. - Антонио, еще одно слово в таком духе и я тебя ударю. - Если некуда дурь девать, так лучше помоги мне с дровами. - С дровами потом разберемся, мне нужна твоя помощь. Нужно привести в чувства одну даму. - Какую даму?, - заинтересовался Антонио и оторвался от своего занятия. - Бери с собой топорик, переобувай сапоги и пошли со мной. - Откуда обувь? - По дороге все расскажу. Фредерико отвел друга к карете, попутно рассказывая, что с ним произошло этим утром. Только немного приукрасил историю, сказав, что разбойников он только ранил, опасаясь, что друг не захочет носить сапоги, снятые с покойника. Антонио забрался в карету и начал бить женщину по щекам. Ничего не помогало. Тогда он вытащил ее на улицу, положил на траву, приоткрыл ей пальцами веки и проверил биение сердца. - Вроде живая, только чего не встает ума не приложу. - Ну и что будем делать? - Ты постой с ней, а я пойду поищу ручей, рубаху намочу, ей лицо вытру. Может поможет. - Не хочу я с ней оставаться. - Она из-за тебя в таком состоянии, вот ты и сиди. Тем более она тебя знает. Если очнется, так хоть не испугается. - Вот тебя она так точно не испугается, так что лучше сиди с ней ты, а я пойду поищу воду. И кстати, если что, то я Жан. - Чего это вдруг? - Для безопасности. Нас ищут. Забыл? И тебе не мешало бы какое-то новое имя придумать. Антонио положил голову баронессе себе на колени и продолжал махать ей на лицо ее веером, найденным им на полу в карете. К моменту возвращения Фредерико с ручья ничего не поменялось. К счастью, когда тот обтер ее лицо и шею холодной рубашкой, она наконец открыла глаза. - Снова вы, а я думала мне всё приснилось. - Вы упали и ударились о свой сундук головой, - сухо сказал Фредерико, выжимая свою рубаху от воды. - Как вы себя чувствуете, - спросил Антонио, помогая ей приподняться. - А вы кто?, - улыбнувшись спросила Мария и приняла его руку чтобы подняться. - Это Леонардо, - ответил за него Фредерико, так как понял, что тот никакого имени себе еще не придумал и боялся что Антонио может по своей наивности представиться герцогине своим настоящим именем. - Благодарю вас Жан, за то, что не бросили меня в беде. Как только мы прибудем в столицу, я обязательно с вами рассчитаюсь. - Вы сказали - мы прибудем? - Да, именно мы с вами. Можете и вашего друга с собою взять. Посмотрите этот величественный город. - С чего это вдруг, - ему на ногу наступил Антонио и перебил. - Не слушайте Жана, он сегодня почти не спал от того плохо соображает. Как мы можем такую прекрасную даму бросить одну. Будет бесчеловечно оставить вас одну без сопровождения. - О, благодарю вас Леонардо. Вы так любезны. Мой корабль должен прибыть этим вечером. А пока я собиралась отдохнуть в какой-нибудь комнате на постоялом дворе в порту. Леонардо, вы умеете управляться с упряжкой? - Не совсем, но ради вас я на все готов. - Я умею, - сказал Фредерико и сел на место кучера, - Леонардо иди к старику, отдай ему топор и дрова, которые ты нарубал. Я отвезу герцогиню на постоялый двор и вернусь. - Нет, нет, нет, не бросайте меня, - она схватилась двумя руками за ногу Фредерико и из ее глаз потекли слезы, - Я не верю, что вы вернетесь. Не бросайте меня одну, на произвол судьбы. - Уберите свои руки и садитесь в карету. Леонардо поедет с вами и я оставлю его охранять вас. Когда я решу свои дела, то вернусь. - Жан, спасибо, вам мой дорогой. Как я вам благодарна. Вы настоящий рыцарь, - она вытерла платком лицо и села с Антонио в карету. Не прошло и минуты, как она открыла заслонку, к Фредерико и обратилась к нему. - Жан вы если хотите я могу вас чем-нибудь угостить и вашего друга тоже. - Не хватало, чтобы дама еду покупала. - Ну я же по-хорошему. Я даже могу вам перед тем денег на улице дать, чтобы вы сами расплатились, если вам так будет угодно. Фредерико молча закрыл заслонку и начал насвистывать одну из многочисленных песен из репертуара Тихона. Антонио же всю дорогу обхаживал баронессу и через каждые несколько минут спрашивал о ее самочувствии. Когда они доехали до порта, Фредерико остановился у одного ухоженного постоялого двора и постучал несколько раз по карете, чтобы те выходили. Пока Антонио помогал баронессе выйти с кареты, Фредерико снял сундук с ее вещами. - Мария, где вы взяли карету? - Я ее наняла в своем городе. Лакей работал еще на моего мужа, а кучера я не знала. - Хорошо, до вечера мне нужно решить кое-какие дела, а вы пока снимите здесь комнату и ждите меня. - Не забудьте, корабль отплывает вечером. - Не волнуйтесь, к тому времени я вернусь. Он отдал заработанные ночью монеты Антонио в руку и строго настрого запретил баронессе покупать его другу еду. Потом он отправился в лес, на то место, где он утром встретил Антонио, снял с кареты обшивку, разорвал ее на канаты, а саму карету разрубал на дрова и связал с дровами, нарубленными утром. Потом погрузил все вязанки на лошадей и довез их к окраине леса. Там он разгрузил всю поклажу, снял топором с обоих лошадей подковы и вышел на дорогу, в ожидании богатого путника. Прошло чуть более часа, как в дали показалась карета и груженная телега, принадлежащая одному состоятельному барону. Он возвращался груженный с порта домой и Фредерико предложил ему взять обоих лошадей по приемлемой цене, тот с радостью согласился. Потом он пошел к старику, чтобы рассчитаться с ним за его доброту и заботу. Эрнест очень обрадовался, когда увидел Фредерико во дворе и предложил тому с ним поесть варенных яиц. Фредерико отказался, хотя ничего не ел со вчерашнего вечера, так как решил, что себе он всегда найдет деньги на пропитание, а у старика и так остались одна кожа да кости. Тех дров, что он наносил в сарай, должно было хватить на первые несколько месяцев зимы. Эрнест этому так обрадовался что даже прослезился, когда благодарил парня за проделанную им за день работу. Потом Фредерико отдал почти все деньги вырученные от продажи лошадей, распрощался с ним, и собрался назад в порт. Эрнест настоял, чтобы парень все таки взял в дорогу от него небольшой узелок, в который старик замотал пару варенных картошин и яиц. Когда они вышли во двор, Фредерико дождался пока старик сам обует подаренные им сапоги, что тот сделал с большим трудом, так как наклонятся Эрнесту было тяжело. И хотя это заняло значительное время, Фредерико не разу не пожалел об этом, так как когда старик все-таки надел их и распрямился, то заулыбался на весь свой беззубый рот, искренней почти детской улыбкой и даже немного поплясал, показывая какая теперь у него удобная обновка. Лучшей благодарности парень за всю прожитую им жизнь не от кого еще не видел. Потом Эрнест крепко обнял Фредерико, поблагодарил его за все, пожелал им с Антонио всего хорошего и еще долго махал парню вслед, стоя на дороге и то и дело вытирая рукавом мокрое от слез лицо. Когда Фредерико пришел в порт, корабль, отплывающий в столицу, уже прибыл. Антонио стоял у причала, выглядывая в толпе своего друга, и когда увидел знакомый силуэт, свистнул тому и помахал рукой. Оказалось, что баронесса предусмотрительно заплатила за две соседние каюты, и в их стоимость входило трехразовое питание на весь период плавания. Когда они с Антонио расположились, к ним в дверь тихонько постучали. Это был юнга, который пригласил их пройти вслед за ним в столовую на ужин. Мария сидела за другим столом, вместе с богатыми дамами из высшего общества, к счастью для Фредерико и к огромному разочарованию Антонио, который успел за проведенные в ее компании несколько часов, разглядеть в ней что-то такое интересное и даже привязаться к баронессе. Зал для принятия пищи, был условно поделен на две части. Для низкого сословия стояли длинные столы на восемь человек, за которыми ужинал весь обслуживающий персонал, сопровождающий высшее общество, это: гувернантки, охрана, лакеи и прочая прислуга. И второй зал, для самих господ, которых обхаживали их же гувернантки и юнги с корабля. Конечно, сервировка стола и меню значительно отличалось, но предложенной каши с тушенкой, было вполне достаточно Фредерико и Антонио, чтобы наестся досыта. Антонио охотно вступал в разговоры с окружающими их людьми и поддакивал всякий раз, когда те поливали своих хозяев на чем свет стоит. Когда начали знакомится поближе, он не забыл представиться новым именем, а Фредерико, просто покинул стол и пошел в каюту, так как за прошедшие несколько минут его порядком достали перешептывание за столом по поводу его шрама. Комнатка была очень маленькая, два деревянных лежака, прибитых к стене один над другим и табурет. От одной стены, до другой было всего два метра. Но на счастье Фредерико, это была одна из не многих комнат прислуги в которых имелись не большие окошки. Вообще почти вся прислуга, как он понял из разговоров за ужином, проживала внизу, их каюты были без окон, с крысами и сыростью, и лишь их богатые хозяева снимали комнаты для слуг поближе к себе. В основном это были гувернантки, которые помогали дамам одевать их наряды и делать прически, отчего они с Антонио удостоились такой чести проживать рядом с баронессой, Фредерико пока не знал, но надеялся, что Антонио или же сама Мария прояснит ситуацию. От порта, где они зашли на корабль, до столицы было около двух недель пути, и за это время корабль должен был остановится в трех крупных портах и пробыть там с утра до вечера. Фредерико очень надеялся, что ему удастся купить себе какую-нибудь интересную книгу за оставшиеся несколько монет от продажи лошадей. Открыв окошко на проветривание, он занял верхнюю полку, на которой был расстелен матрас из лоскутов и уснул крепким сном до самого утра. Проснувшись, он обнаружил, что Антонио не приходил, так как его матрац так и лежал свернутый под лежаком. За завтраком оказалось, что вчера тот познакомился с какой-то краснощекой, гувернанткой и на ухо признался, что провел с ней ночь. Фредерико был рад, что уже проглотил еду, так как, когда услышал от друга эту новость, немного закашлялся. Всю следующую неделю Фредерико практически не покидал каюты, с Антонио он не общался, так как тот проводил целые дни и ночи напролет в компании служанок и гувернанток из нижних комнат. За это время он всего три раза приходил в комнату, чтобы пригласить Фредерико пойти гулять вместе с ним или подышать свежим воздухом, но тот отказывался, ссылаясь на плохое самочувствие из-за укачивания, отворачиваясь при этом к стенке, чтобы друг не разгадал обман. Баронессу Марию, которая любезно оплатила им это плавание, он вообще не видел, так как та коротала дни в компании богатых вельмож из различных сословий и, к счастью Фредерико, не обращая на них с Антонио никакого внимания. Из-за слабого ветра они начали отставать от графика на целых два дня, что очень удручало пассажиров корабля, назначивших важные встречи в столице. Капитан уверял, что корабль прибудет вовремя, за счет сокращения времени стоянок и прогнозируемого увеличения порывов ветра в ближайшие дни плавания. Когда к всеобщей радости корабль наконец впервые причалил к берегу, была объявлена пятичасовая остановка, вместо ранее запланированной двенадцати часовой. Фредерико был среди первых, кто сошел по трапу на берег, и единственным, кто отправился на поиски не каких-нибудь безделушек, а книжной лавки. Антонио несколько раз окликнул друга, с палубы корабля, но тот даже не обернулся, сделав вид, что в портовой суете просто не услышал. Ему было очень неприятно наблюдать как его друг бегает за каждой юбкой весь период плавания, и Фредерико даже начал подумывать, чтобы расстаться с ним, как только они прибудут в порт столицы. Оттуда он планировал отправиться в центральный округ королевства, и «навестить» атамана Гари, чтобы забрать у него Тихона, и отомстить за подставу с каторгой. А еще ему очень хотелось узнать зачем он отправил его туда? Плюс ко всему в развалинах у него были спрятаны ценные для него вещи, часы и медальон когда-то принадлежащие его любимому Густаву. До ближайшей книжной лавки было около часа пути пешком, поэтому Фредерико поспешил, чтобы успеть выбрать себе что-то стоящее и вернуться на корабль. Вдоль дороги ведущей от порта в город были различные лавки с лакомствами для детей и побрякушками для дам. Здесь было все: шкатулки, бусы, платки, сумочки, заколки, расчески, зеркальца, шапочки, перчатки, последнее было в большом разнообразии как для женщин, так и для мужчин. Немного дальше, куда не доходили богатые господа, ожидавшие отправки своего корабли и располагавшие всего несколькими часами для прогулок, продавали хлеб, тулупы, горшки, сапоги, в общем, все, что пригодилось бы любому в домашнем хозяйстве. Немного поспрашивав у лавочников, Фредерико узнал, как быстро добраться до книжной лавки и потратив на дорогу чуть больше полу часа добрался до заветного места. Вывеска представляла собой большую букву А, которая была вырезана из дерева и раскрашена ярко красной краской. В книжном магазинчике было очень темно из-за того, что все витрины со стеклами были завалены книгами и пыльно. Книги на полках стояли как попало и вся окружающая атмосфера напомнила Фредерико читальный зал, который он однажды посещал в столице, будучи там с Густавом, который отправился с отчетом к королю, а его оставил в библиотеке. Конечно, то огромное, величественное помещение, с красивыми фресками и картинами великих деятелей и писателей произвели на юношу неизгладимые впечатления, и теперь, находясь в этом маленьком тесном помещении, заваленном книгами, он сам не зная почему, вспомнил тот день. Здесь, помимо Фредерико было еще три посетителя, дама с ребенком, которые как раз разговаривали со стариком у прилавка и еще один хорошо сложенный мужчина, одетый в военную форму, командира, с ухоженными коротко стриженными волосами. Больше Фредерико ничего в нем не разглядел, так как увлекся выбором книги. Сделать это в таком хаосе, творившимся на каждой полке было крайне проблематично. Книги стояли как попало, не по автору, не по периоду, не по жанру и даже не по алфавиту. Потратив целый час на просмотр двух книжных полок, Фредерико вскипел от негодования, так как ему попадалась совершенно не нужная и не интересная литература. Дама с ребенком к тому времени уже вышли и остался только он, старик и капитан, все еще разгуливающий между рядов и перебиравший книги. - Простите, пожалуйста, вы держите эту лавку?, - поинтересовался у старика Фредерико. - Да, сеньор, я, - ответил радостно старик, - а что молодому сеньору будет угодно. - Я бы хотел узнать какой дурак расставлял подобным образом все эти книги. - Молодой человек, - обратился командир к Фредерико, - я попрошу вас выбирать выражение, вы все-таки разговариваете с пожилым человеком и должны проявлять уважение к возрасту, - капитан громко захлопнул книгу и вышел из-за книжных полок, к прилавку, облокотившись об него, тем самым ставая на защиту старика. Это был мужчина возрастом не более тридцати пяти лет. В его лице не было ничего особенного, ровный нос, стандартной пропорции лоб, скулы, даже уши не торчали, и не были большими или маленькими. Такое лицо очень трудно запомнить, никаких зацепок для воспроизведения в памяти. И как ему, такому не примечательному удалось стать командиром в столь молодом возрасте? А раз во внешности ничего особенного, то остается его характер. Может быть он обладает некой харизмой или нестандартным мышлением, а может он сумел проявить смекалку или силу в бою, проносилось в мыслях Фредерико, пока он смотрел на него. Офицер же в свою очередь не проявлял абсолютно никакого к парню, а просто листал выбранную им книгу, предварительно сняв кожаные перчатки с рук и аккуратно положив их рядом с собой. - Прошу прошения, молодой сеньор, если я вам чем-то могу помочь, я с радостью отыщу для вас нужную книжечку, только не злитесь, прошу вас, - старик вышел из-за прилавка и подошел к Фредерико. - Да уж, будьте так любезны, - строго ответил Фредерико, - Раз вы не потрудились расставить все должным образом, если конечно сами сможете в этом беспорядке найти что-нибудь стоящее для чтения. Командир начал выбивать барабанную дробь на прилавке и когда Фредерико взглянул на наго, тот показал ему кулак. Фредерико понял, что на улице его ждут выяснения отношений, за то, что не внял словам незнакомца в мундире и продолжил наседать на старика. Это его ничуть не расстроило, а даже позабавило, так как он давно уже всерьез не с кем не дрался и очень хотел размяться искренне надеясь, что командир окажется достойным противником. Старик дрожащими руками начал доставать различные книги о природе, военных походах и путешествиях и зачитывал названия Фредерико, попутно рассказывая о чем она. Юноша каждый раз отрицательно махал головой и старик вытирал книгу тряпкой от пыли, ставил ее в совершенно не другой ряд, а иногда даже другой стеллаж. Фредерико снова не выдержал, так как терпеть не мог беспорядка и после пятой книги вскипел. - Будьте любезны, ответьте. Почему вы все время переставляете книги на другие места?, - спросил уже чуть ли не крича Фредерико. - Эй, а ну ка снизил тон, не то я за себя не ручаюсь!, - крикнул из-за стойки капитан. - Все в порядке, - сказал старик, - я совершенно поддерживаю негодование молодого господина. Если бы вы хоть немного намекнули мне, какой жанр вас интересует. - Ну так если вы согласны со мной, почему не уберете здесь? Ведь у вас не так много посетителей. Могли бы найти время и поставить все по порядку. Если бы вы поддерживали вашу книжную лавку в должном виде, у вас бы и посетителей было больше. Тут же сам черт ногу сломает! - Слушай ты, щенок, - не выдержал офицер, - если ты сейчас же не замолчишь, я вышвырну тебя на улицу. - Неужели господин офицер вам по нраву этот беспорядок? - По нраву мне или нет, это не ваше дело. То что я думаю, не должно вас никоим образом беспокоить. Так же как и мне, я вас уверяю, доставляет мало удовольствия слушать ваши мысли вслух относительно порядка в книжной лавке. Еще раз настоятельно прошу вас закрыть свой рот, - после этой фразы Фредерико улыбнулся, так как понял, что мужчина окончательно вышел из себя, а это означало, что будет хорошая драка, - иначе я вас вышвырну на улицу как котенка!, - выкрикнул тот и начал прохаживаться тяжелыми шагами от окна до прилавка. - Прошу вас не стоит сориться. Если вам позволяет время, молодой сеньор… - Не позволяет, - грубо перебил старика Фредерико и мужчина стукнул кулаком по столу, с такой силой, что сложенные стопкой книги на нем подпрыгнули. - Так какой жанр интересует молодого сеньора?, - робко поинтересовался старик, вытирая тряпкой книги и переставляя их в одном ему известном порядке. - Меня интересует охота. Есть у вас на подобную тематику что-нибудь?, - ответил Фредерико посматривая через щели на книжных полках на прохаживающегося молодого офицера. - Вот могу вам предложить пару книжек, - старик пошел вглубь стеллажей и парень пошел следом, - вот эта знатная и очень интересная книга про охоту на медведей и кабанов, а вторая, - про лесника, который много лет жил в лесу и составил подробное описание повадок лесных животных. Будете что-то брать? - Я возьму обе, - строго сказал Фредерико и они со стариком вышли в холл. - Не возражаете, молодой человек, я расплачусь вперед вас, - сказал офицер смотря все время на юношу строгим взглядом, - И будьте так любезны, заверните мне эту книгу как подарок. Я доплачу. - Да конечно, сейчас только ленты возьму. Фредерико пропустил офицера вперед себя и стал позади, так близко, что тепло исходившие от их тел чувствовалось им обоим. Прошло около получаса, пока старик заворачивал книгу. Вначале он долго искал ножницы, чтобы обрезать кусок ленты, потом так же долго пытался красиво завернуть книгу в бумагу и завязать на ней красивый бант, который его дрожащими руками не как не получался. Казалось, что офицер специально задал старику подобную задачку, так как когда Фредерико выглядывал из-за его спины на прилавок было видно, что тот капитан ухмыляется. Старик же наоборот очень переживал, что у него ничего не выходит, из-за чего у него все валилось из рук и получалось гораздо дольше. Когда наконец неуклюже по детскому замотанный сверток с синим бантом был готов и командир любезно расплатился с лихвой с владельцем лавки, настал черед Фредерико. Мужчина выходить не торопился, а ожидал возле двери, пока юноша освободиться и выйдет на улицу. - Сколько с меня?, - строго спросил Фредерико. - С вас три бронзовых, молодой сеньор. - Я дам вам пять бронзовых, только ответьте, по какому принципу вы расставляете свои книги? - О любезно прошу вас меня извинить за сегодняшний беспорядок. Просто ночью в мою книжную лавку ворвались какие-то вандалы и раскидали все с полок на пол. Их к великому счастью уже задержали, это оказались двое студентов, которые покупали у меня книги для поступления в столичный колледж, и провалив экзамены решили, что во всем виновата моя скромная книжная лавка. Я конечно должен был навести порядок, прежде чем открывать сегодня магазин, признаю за собой вину, но мне очень нужны деньги для уплаты налогов в казну, поэтому каждый посетитель для меня очень дорог. Прошу прощения, что я задержал вас. Надеюсь вы не опоздаете на корабль. - Сколько вам еще нужно собрать для уплаты налога? – спросил командир. - О прошу вас сеньор, не тревожьтесь за меня. - Вот, возьмите это и уплатите, сколько нужно, - командир оставил пять золотых старику и вышел на улицу. - Спасибо вам, вы очень добры, храни вас Бог, - старик перекрестился, спрятал деньги, скрылся за узенькой занавеской и громко заплакал. Фредерико забрал свои книги и вышел на улицу. Там стоял хорошо охраняемый экипаж запряженный тройкой дорогих породистых лошадей. Впереди было два офицера на белых лошадях, а позади четверо. Когда Фредерико решил обойти его, дверь в карете приоткрылась и его одной сильной рукой втянули внутрь. Это был офицер из книжной лавки. Фредерико начал с ним драться, но тот очень легко утихомирил парня, ударив на очень болезненные точки и навалившись на юношу всем своим телом. - Слезь с меня сейчас же! - Тебе похоже не помешает хорошая порка, - сказал командир и снял с себя ремень. Фредерико начал более отчаянно вырываться и даже несколько раз нанес такие же болевые удары как до этого получил сам. Командир свистнул и карета остановилась. Вытащив Фредерико на улицу он передал его уже спешимся офицерам. Вокруг было не души. Они ехали в неизвестном Фредерико направлении по проселочной дороге и сейчас остановились под большим кленом. Все шесть офицеров накинулись на парня и за считанные минуты скрутили его по рукам и ногам. - Что вам от меня надо?, - прокричал во все горло Фредерико. - Разденьте его до пояса, только не порвите ничего и привяжите его к дереву, - командир кинул тем веревку, любезно переданную ему кучером. Самое трудное для офицеров оказалось не порвать вещи. Фредерико упирался со всей силы и нескольким офицером от него хорошенько досталось, хотя и они старались не отставать и наносили парню ответные удары по спине и животу. Когда Фредерико с трудом удалось привязать, командир лично проверил узлы на канате и приказал, чтобы все разошлись, оставив их наедине. Достав из-за пояса плеть, которую ему любезно передал кучер, пока офицеры возились с узлами, капитан подошел к Фредерико, несколько раз махая ей в воздухе, стараясь придать последующему действию более устрашающий, на что юноша только хмыкнул и напряг все тело, так что была видна каждая его мышца. - Это тебе за ослушание, - первый удар Фредерико даже не почувствовал и ошибочно подумал, что данное наказание не такое жестокое, как о нем говорят и пишут, - Это тебе за дерзость, - второй удар, третий … десятый, - А это тебе за хамство по отношению к старшим. За этой фазой последовало еще двадцать ударов, каждый из которых был гораздо больнее предыдущего и к последнему удару, Фредерико показалось, что с его спины содрали кожу. И хотя было ужасно больно и тело пекло огнем, он достойно выдержал наказание, не издав за все время не одного крика. Потом офицер подошел к нему и прижался своим оголенным торсом к его окровавленной спине. Парень попытался повернуться к нему, но его схватили за волосы и ударили о дерево головой. У Фредерико все поплыло перед глазами, но сознание он не терял, так как Густав, научил его выдерживать большие нагрузки на тренировках. Спустив с Фредерико штаны, он медленно вошел в него, и также не торопливо начал двигаться, скользя по больной спине своими руками и нажимая на различные места. Услышав через несколько минут от парня тихие болезненные стоны, вырвавшиеся сквозь сцепленные зубы, он задвигался быстрее, вдавливая Фредерико в ствол дерева всем своим корпусом и царапая тем самым измученное юное тело. Не зная зачем парень начал в уме отсчитывать секунды, ожидая, когда же наконец тот успокоится и отпустит его и когда счет дошел до десять с половиной минут, капитан укусил его за мочку правого уха и отпустил. Застегнув себе и Фредерико штаны, мужчина сел под дерево, к которому был привязан Фредерико по рукам и нога, закрыл глаза и начал насвистывать очень веселую мелодию. Когда юноша пришел в себя и начал дергать канат на запястьях, офицер замолчал и поднял голову. - Что оклемался?, - Фредерико ничего не ответил, а продолжил свое занятие, - Если хочешь я тебя подвезу в порт? - А который час? ,- спросил парень как не в чем не бывало. - Половина пятого, - констатировал офицер и закрыл крышечку на своих карманных часах. - Уже никуда. Мой корабль отплывает ровно в пять, я уже не успеваю. - Ты направлялся в столицу? - Ты оглох? Никуда не направляюсь!, - злостно сказал Фредерико и принялся дергать канат на руках и ногах, - отвяжите меня сейчас же и проваливайте. Меньше всего мне сейчас нужна ваша компания. - Я почувствовал, что был не первым мужчиной в твоей жизни, - сказал капитан развязывая узлы, - поэтому перестань истерить как девчонка. Еще скажи, что ты не заслуженно понес наказание. - Допустим плеть я могу и простить, потому что сам понял, что старика за зря обидел, но то, что ты отъимел меня явно было лишним. - Еще скажи, что тебе не понравилось. - Что ты мелешь? - А то, ты на дерево внимательно посмотри, это явно не от меня осталось. Я точно знаю, что не проронил ни капли. - Это мое тело, а не я, - покраснев ответил Фредерико, - уверяю тебя что у меня был мужчина гораздо лучше чем ты. - Да ладно тебе не переживай, давно ж наверное был, раз ты так отреагировал. - Не твое дело, - ответил аккуратно одевая рубаху на больное тело, - Я из-за тебя на корабль опоздал. - Переночуешь со мной в моем охотничьем домике, а завтра на другом корабле отправишься со мной в столицу. Мы прибудем туда даже раньше, чем твой корабль. - У меня есть деньги и на новый билет и на комнату, проваливай, надеюсь, больше никогда не увидимся. - Я никуда тебя не отпущу в таком состоянии, - они вышли из леса и направились к карете. - В чем, в чем, а вот в сочувствии, особенно в вашем, я не нуждаюсь. На людях Фредерико решил перейти на более официальное общение, чтобы офицеры, сопровождающие командира, не догадались не о чем и не уличили их в интимной связи. Ну и даже если никому на ум и не придет что между ними что-то могло быть, то они просто могли его избить за элементарное неуважение к такой весьма обожаемой всеми ими персоне. Когда они подошли к остальным офицерам, уже смеркалось, и те увидев своего командира ужа на довольно таки близком расстоянии, быстро поднялись с травы и стали по стойке смирно. Тот поприветствовал их кивком головы и смотря на Фредерико нахальной ухмылкой на лице, отдал плеть кучеру, громко поблагодарив того за содействие в наказании. - Садись в мою карету, будешь ночевать у меня. - Еще чего. Обойдусь как-нибудь без вас. - Сколько живу на свете, а впервые вижу подобного осталопа. В таком виде ты далеко не уйдешь. Можешь сознание потерять. Поэтому немедленно садись в карету, не то я прикажу запихнуть тебя в нее силой, - прокричал командир, а сопровождающие его младшие офицеры молча переглянулись между собой. - Я не ваш солдат, чтобы вы мною командовали, - громко ответил Фредерико. - Солдат,- командир громко захохотал, - Ты никогда не получишь этого почетного звания. Ты совершенно не умеешь слушать, и тем более подчинятся. А это первое правило солдата, слушать старших по званию. Так что даже если бы ты был единственным парнем во всем королевстве я бы не призвал тебя на службу, так как ты не умеешь работать в команде. - Да я умею сражаться получше многих ваших офицеров, - обиделся Фредерико. - Я даже проверять не собираюсь. Мне достаточно того, что я о тебе уже знаю. Ты наглый мальчонка, не воспитанный хам каких свет ни видывал и единственное что делает тебе честь, так это твоя смелость. - Мне на ваше мнение, честно говоря наплевать. Думайте обо мне что хотите. - Ладно, хватит болтать. Садись в карету и поедем ужинать, а то я когда голодный за себя не ручаюсь. - Вы главное своим врагам этого не говорите, не то они используют это в своих целях. - У меня нет врагов, потому что пленных я не беру. Командир залез в карету и придержал дверь, в ожидании когда юноша последует за ним. Фредерико немного постоял на улице и когда офицеры начали вокруг него кружлять верхом на своих лошадях, залез следом, поднял упавшие на пол при их драке купленные им книги, громко закрыл за собой дверь и сел напротив капитана. Командир громко приказал кучеру трогать с места и закрыл между ними задвижку, чтобы тот не слышал их разговора. Фредерико начал проверять целостность книг, стараясь не обращать внимания на сидящего напротив него мужчину. Спустя несколько минут тому стало скучно и он заговорил с парнем. - С кем ты плыл в столицу? - Может для начала хотя бы скажите как вас зовут? - Пожалуйста, командир западного гарнизона Томас Валле, к вашим услугам, - он сделал легкий кивок головы в сторону Фредерико, - могу я теперь поинтересоваться, с кем я имею честь беседовать, - слово честь, он выделил особым тоном, намекая, на то, что в отличие от командира, его собеседник оной уже не обладает. - Для вас, - Фредерико немного подумал, припоминая, каким именем он назвался Марии, добавил, - Жан. - Ладно, Жан, - капитан ухмыльнулся и покачал головой, - Пусть будет Жан. Ну так и с кем ты плыл в столицу и по каким делам? - Плыл со своим другом, а дела наши вас никак не касаются? - С другом? Он старше тебя? - Не знаю, может немного. Мы с ним почти ровесники. А что? - Ты с ним спал? - Не ваше дело!, - вскипел Фредерико. - Если будешь продолжать дерзить, я могу подумать что тебе понравилось наше общение в лесу и продолжу. У меня есть ремень, с очень болезненной пряжкой. - На себе пробовали? - Рассказывали те, кому от меня досталось. - Вижу вы любите жесткое общение. - Еще одно слово, - Томас положил руку на пряжку пояса, - и я тебя в считанные минуты запишу в ряды тех, по ком мой пояс прошелся. Может и ты потом поделишься впечатлениями. - Можете не ерепенится, я не из пугливых. - Я и не таких на место ставил. - Тоже спали с ними?, - с нескрываемым сарказмом в голосе спросил юноша. - А это уже как придется. Если другие способы не действуют, то почему бы не совместить приятное с полезным. - А чем же вам дамы не угодили, что вы на парней перешли? - Ну во первых, мы уже прояснили, что я у тебя был далеко не первым, поэтому кто бы говорил. А во вторых я не против ни дам не мужчин, если там конечно есть на что посмотреть. - Это вы сейчас про дам говорите? - Да нет, и про парней тоже. - По-моему я не отношусь к разряду первых красавцев. - В тебе есть нечто другое, притягивающее. Можно даже сказать, что этот шрам даже придает тебе обаятельности. Если бы не он, ты бы был обычным симпатичным юношей ничем не выделяющемся из общей массы тысяч парней. Осознавая то, какую боль ты когда-то пережил, наверное крича при этом и плача. Томас прервал разговор и протянул руку к щеке Фредерико. Парень отодвинул голову и ударил мужчину по запястью. - Не знаю от чего, но меня прямо тянет сделать тебе больно. Признаюсь, не с кем раньше я подобного не испытывал. Какие у тебя были с другими партнерами отношения? Тебе нравилось когда тебя бьют? - Я не хочу с вами об этом беседовать. - Почему? - Потому что то, что было, более не повторится. - Ты уверен? Я допустим не могу ручаться на несколько недель вперед. - Вы что не можете себя контролировать? По моему у военных этому должны обучать держать свои эмоции и то, что в штанах в руках. - Ну про то, что в штанах, это ты немного преувеличил. Вот если бы ты принадлежал к моим солдатом, я бы и пальцем не притронулся к тебе, но так как мы уже выяснили, что оным ты никогда не станешь, то пеняй на себя. Буду трогать, даже не сомневайся. - С чего вы взяли, что я позволю вам снова взять меня силой? - Хорошо, можешь не сопротивляться. Меня такое тоже устраивает. Я ж говорю тебе, что люблю разнообразие. - Очень рад за вас. - Ты за себя радуйся. Представь какой тебе прекрасный любовник предлагает себя с распростертыми объятиями. - Прекрасный?, - вы я вижу высокого мнения о себе. - Твое тело со мной полностью было согласно, так что можешь не упираться и признать очевидное. - Вы и в подметки не годитесь тому мужчине, с которым я был. - Это тот друг с которым ты плыл в столицу. - Нет, с ним я не спал, - сухо ответил Фредерико и открыл купленную им книгу, хотя пытаться прочесть, хоть что-то в наступивших сумерках даже с отличным зрением было крайне затруднительно. - Давайте оставим этот разговор, он мне не приятен. - Хорошо, вернемся к нему немного позже. - Вот и отлично. - У тебя были с собой на корабле ценные вещи? - Нет, - так же сухо ответил юноша. - Тебя в столице кто-то ждет. - Нет. - Как думаешь твой друг тебя ищет? - Нет. - Болит спина? - Да. Офицер громко расхохотался, а Фредерико поднял на него глаза и продолжал смотреть в недоумении, до тех пор, пока тот не успокоился. - Прости, я просто думал, что ты отвечаешь «нет» на мои вопросы, абсолютно при этом не слушая. Мы уже почти на месте. Как прибудем, поедим, а потом я подлечу тебя. - Спасибо не нуждаюсь. - В еде или в лечении? - В последнем, - ответил парень и скрыл свое лицо от мужчины за открытой книжкой. Через несколько минут карета остановилась возле небольшого одноэтажного дома, окруженного непролазным лесом со всех сторон. Не дожидаясь кучера, Томас вышел на улицу, махнул рукой Фредерико, чтобы тот следовал за ним, и они по протоптанной дорожке пошли в дом. Везде были караульные, которые при виде их стали по стойке смирно и приветствовали своего командира. Все происходящее очень напомнило Фредерико о его первом дне в доме Густава, да и сам молодой капитан по характеру немного походил на его любимого. Юноша даже помахал головой, отгоняя от себя это, как ему показалось, довольно таки нелепое сравнение. Дверь им открыл управляющий, дряхлый старичок по возрасту напоминавший продавца книг, скорее всего он служил еще родителям Томаса и видимо, поэтому он так остро отреагировал на недовольство Фредерико в книжной лавке. Было похоже, что этот управляющий жил здесь постоянно, вместе с еще парой слуг, кухаркой, тоже в преклонных летах и еще одной служанкой. Это была женщина пятидесяти лет, которая судя по всему занималась не только уборкой в доме, но и стирала вещи, штопала, гладила, в общем выполняла практически всю остальную работу по дому. Все они выстроились в ряд в холе и поприветствовали вошедшего офицера низким поклоном головы. Дом был хорошо протоплен, а в комнате для приема пищи, куда их сразу же провел управляющий, пахло мясным бульоном и свежевыпеченным хлебом. Перед едой Томас расстегнул дорогие запонки на форме, явно шитой под заказ и положил их к себе в карман. Обувь, как заметил Фредерико у него тоже была не из дешевых. Ели быстро и молча, жадно глотая еще горячий бульон в кусками мелко нарезанного мяса и галушками. Когда принесли вторые блюда, состоящие из котлет с макаронами и различных салатов, Фредерико уже наелся и, в отличии от все еще жадно глотающего одну порцию еды за другой командира, просто пил по настоящему хорошее виноградное вино, неспешно наслаждаясь его ароматом и вкусом. Томас пил вино большими глотками, абсолютно не задерживая его во рту, казалось, что он его использует как воду, только чтобы протолкнуть плохо пережеванную пищу. Но это его поведение за столом не походило на невежество, а скорее даже наоборот, придавало его персоне некоего шарма, которыми обладали такие богатеи подобные ему. Для него дорогой сервис, которым был сервирован стол, серебряные приборы, раскрашенные позолотой бокалы и тарелки, дорогой бархат на стульях и изысканное редкое вино не имели никакого значения. Он просто наслаждался пищей, как если бы обычный крестьянин кушал из деревянной или глиняной посуды, наслаждаясь только вкусом еды не отвлекаясь ни на что другое. Согревшись и наевшись досыта, впервые за много недель, Фредерико немного расслабился и начал с интересом рассматривать интерьер и сидящего напротив молодого офицера. Как и до этого Фредерико ничего особенного и примечательного в лице этого мужчины не обнаружил, но внимание юноши привлекли его руки, на которые он ранее когда они были в карете и книжной лавке не обратил внимание, а при близком их знакомстве в лесу ему было совсем не до рук офицера. Сейчас же, при свете большого количества свечей, расставленных по всей комнате, и благодаря не большому расстоянию между ними, юноша принялся пристально смотреть на кисти нового знакомого, не упуская не малейшей детали. Руки этого мужчины были необычайно ухоженными, гладкими, без выделяющихся вен, покрытых едва уловимыми волосинками, как у женщин, и без сбитых от бесконечных тренировок и драк костяшек. Его пальцы были ровными, с чистыми, блестящими, здоровыми ногтями, и в то же время его руки были необычайно сильными и в этом Фредерико смог убедиться на себе. У его любимого Густава руки были совсем другие. Он хорошо помнил его широкие ладони покрытые темными жесткими волосками, толстые, мозолистые пальцы рук, пахнущих дымом от костра или травой. Фредерико прикрыл глаза и начал вспоминать те дни, когда он беззаботно жил с Густавом под одной крышей и они проводили дни и ночи на пролет на природе. Как же ему сейчас этого не хватало. Он опустил голову на стол, облокотив ее на сложенные руки, и закрыл глаза. Ему стало так необычайно хорошо и уютно в этом доме, рядом с этим совершенно не знакомым и в то же время более близким человеком, чем все его предыдущие знакомые повстречавшиеся за последние три года, что Фредерико абсолютно никуда не хотелось идти. Может это на него навалилась усталость или ему просто надоело постоянно строить из себя сильного, отважного и непоколебимого борца за справедливость, парень точно не знал, только сейчас ему меньше всего хотелось что либо менять. Вот здесь и сейчас сытый, в протопленной комнате с этим человеком Фредерико впервые за долгие годы был по-настоящему счастлив. ************ Даже еще не открыв глаза Фредерико, понял, что это утро было не такое как всегда. Из приоткрытого окна в каюту дул свежий морской воздух. Обычно он проветривал комнату так как просыпался всегда раньше Томаса, но сегодня был день прибытия в столицу и скорее всего он хотел убедиться что все готово на корабле. Все еще не открывая глаз он услышал легкие шаги еще босых ног по мягкому персидскому ковру, которые спешно подошли к кровати. Напрягшись в ожидании какого-нибудь щипка или укуса от пылкого офицера, Фредерико больше чем нужно зажмурил глаза, выдав тем самым что уже проснулся. - Ну вот, а я хотел тебя разбудить поцелуем. - Доброе утро, - успел сказать Фредерико, прежде чем его рот накрыли чужие губы, через несколько секунд юноша оттолкнул от себя пылкого любовника, - Прекрати, не то я за себя не ручаюсь. - Нет, нет, сегодня утром я тебе не позволю надо мной издеваться, - Томас отошел от постели и продолжил одеваться стоя перед большим зеркалом в котором хорошо была видна кровать и юноша в ней. - Издеваться?, - переспросил, подтягиваясь и извиваясь на постели Фредерико, - Кто бы говорил. То что ты вытворяешь в постели ночами по моему никто не способен повторить. - Так тебе нравится или нет?, - он прекратил возится с запонками и пристально посмотрел на парня. - Ладно, что уж скрывать, наверное больше да, чем нет.- Фредерико встал с кровати, надел нижнее белье и пошел умываться. - Вот и отлично, значит у меня есть шанс, что ты будешь по мне скучать. - Может и буду. А ты по мне? - Я еще не думал над этим. Заглянув за занавеску на юношу, который как раз брился перед зеркалом, Томас подмигнул ему и вышел с каюты. Корабль должен был причалить к берегу через несколько часов, поэтому командир Валле, временно являющийся и капитаном данного судна давал различные распоряжения команде и своим солдатам, не отвлекаясь на болтовню со своим молодым любовником. Фредерико все время был на палубе, стараясь не мешать носящейся взад и вперед команде и наблюдая за красивым пейзажем далекого берега. Красивая и всеми любимая столица Ризавия встречала всех пестрыми и необычайно красивыми зданиями, которые по специальному указу бывшего короля Норманда ІІ красили в яркие цвета, чтобы днем, когда в припортовой бухте поднимался густой туман, корабли могли беспрепятственно определить где берег. Этот указ был издан не зря, еще в юношестве его отец и мать разбились о прибрежные скалы, которые возвышались с обоих сторон бухты. И действительно, после строительства таких красочных домов, крушения кораблей в туман практически сошли на нет. В последний раз Фредерико был в этом городе три с половиной года назад, вместе с Густавом и сейчас ему не терпелось прогуляться по знакомым улочкам и площадям, по которым они вместе гуляли. Когда корабль почти причалил к берегу, юноше передали, что его ждет капитан в своей каюте. Как только Фредерико вошел туда и закрыл за собой дверь, Томас придавил его к двери и начал страстно целовать лицо и шею. Парень несколько минут терпеливо ожидал, пока тот успокоится иногда целуя того в ответ, но интереса к подобному прощанию у него не было. Все еще крепко обнимая юношу и тяжело выдыхая горячий воздух на его кожу Томас положил голову Фредерико на плечо и начал тереться носом о его ухо. - Перестань, мы вот-вот причалим. - Я не могу тебя отпустить. Не хочу, - шепотом сказал Томас. - Меня это мало волнует. У нас с тобой был уговор, что мы спим с тобой до тех пор, пока не прибудем в столицу. Потом наши пути расходятся. Тогда в охотничьем доме тебя все устраивало. Что теперь? - Тогда я к тебе относился иначе. - Найдешь себе кого-нибудь еще. С твоими внешними данными и умением тебе даже переживать не стоит. - У меня здесь большая квартира, не далеко от королевского гарнизона. Если тебе здесь нравится, живи в ней. Я буду знать где тебя искать. Я в столице довольно таки часто бываю, по делам и просто так. Я обожаю этот город и уверен, что и тебе здесь понравится. - Я был здесь уже и не раз, - Фредерико попытался убрать руки Томаса, но тот быстро вернул их на талию парня, снова прильнув к нему всем своим телом, - Ты перестанешь, сегодня дурачится? - Нет. - Если мы будем вместе, твое окружение рано или поздно догадается, что у нас с тобой отношения. Ты этого не боишься? - Нет, я вообще бесстрашный. Знал бы ты с кем и как спят приближенные короля и сливки общества, тоже бы не стеснялся. Они со своими любовниками даже на балах совокупляются. Здесь уже давно никто не удивляется их развратному поведению и не обращают на это никакого внимание. Это тебе не забитая глубинка, где серая не просвещенная масса диктует свои права относительно морали и принципов, сами при этом не имея оных. Здесь, в нашей славной Ризавии ты можешь смело проявлять свои чувства к кому угодно. - Ты ведешь себя сейчас, как пьяный. - Ты прав, у меня помутнение рассудка, но я абсолютно трезв. И упаси Господь тебе когда-нибудь увидеть меня выпившим. - Я вообще не предполагал тебя больше видеть. - Прошу тебя… Не дав договорить, Фредерико ударил его кулаком в живот со всей силы. Томас согнулся пополам и отошел на несколько шагов назад. - Прощай, мне было с тобой хорошо и возможно я тебя не забуду, но нам действительно нужно расстаться. Фредерико вышел из каюты и быстро направился, на палубу, слившись с командой корабля, и помогая им установить трап к причалу. Все военные ожидали своего командира, стоя по стойке смирно, а юноша пользуясь суматохой в порту не заметно проскользнул мимо встречающих военный корабль повозок. Ждать прибытия корабля, на котором был Антонио с герцогиней, он не собирался, считая купленный ею билет им обоим до столицы достаточной платой за спасение от рук грабителей. Твердо решив остаться на несколько дней в столице и попробовать хоть что-то выведать о Густаве, он снял себе небольшую комнату на пять дней, отдав за нее практически все оставшиеся с продажи лошадей деньги и отправился гулять по городу. Улицы практически не изменились и Фредерико легко смог добраться до библиотеки, которую он хорошо помнил с последней поездки. Это величественное огромное здание стояло на одной из главных площадей столицы. Эта площадь вся была вымощена крупным булыжником, а в середине возвышался памятник Норманду ІІ, который больше всех любил этот город и внес значительный вклад в его культуру и архитектуру. Здание библиотеки ранее принадлежала монастырю Святого Павла, но этот король при своем правлении выделил для настоятелей монастыря один из своих многочисленных замков, находящимся за пределами города, а это здание выделил под библиотеку. Это было необычайно красивое здание, украшенное многочисленными резными фресками, гравюрами как изнутри так и снаружи. Залюбовавшись внешним фасадом здания Фредерико даже не заметил, как начало вечереть, а отвлек его от мыслей карманник, который убегая от караульных налетел на него и чуть не сбил с ног. Фредерико воспользовавшись моментом выхватил у того из рук кошелек, толкнул вора на мостовую и скрылся в переулке. Сзади послышались крики толпы прохожих, которые уже обступили непутевого воришку и не дав ему уйти от караульных. Кошелек был полон разных монет. Герба на нем не было, а это означало, что даже если бы Фредерико не отнял у вора кошелек, хозяин этих монет никогда не смог бы доказать что это его деньги. Дураков нужно наказывать, возможно, благодаря этому случаю в следующий раз пострадавший будет умнее, подумал Фредерико и со спокойной душей отправился назад на постоялый двор где снял комнату, по пути купив в хлебной лавке горячий хлеб и по дороге почти полностью съел его. В соседней комнате за стенкой всю ночь плакал маленький ребенок, поэтому Фредерико всю ночь тренировался, отжимаясь, качая пресс и приседая, заснул он только под утро, когда жильцы оттуда съехали и вокруг настала тишина. Отоспавшись до обеда он заказал себе еду у кухарки и та запросила за еду цену дня проживания. Юноша не стал спорить и заплатил ей ровно столько, сколько она сказала, но потребовал принести к каше с котлетами еще вино и хлеба. Наевшись досыта, юноша снова отправился в центр города, в ту гостиницу, где обычно останавливался герцог, когда они с ним были вместе в Ризавии. Расспросив швейцаров о Густаве, и выложив им за это несколько мелких монет, он выяснил, что тот здесь уже три года не появлялся, но ходили слухи о том, что тот женился и живет с молодой женой и маленькой дочкой в резиденции короля. Фредерико не верил, что это может быть правдой, но все равно настроение сильно испортилось. Он шел, уже не обращая никакого внимания на архитектуру красивых зданий, построенных в византийском и романском стиле бездумно сворачивая из одной людной улочки в другую терзаясь мыслями о том, что его бросили и забыли. Все это время, Фредерико думал, что с Густавом что-то произошло. В последний раз они виделись три года и четыре месяца назад, когда герцог отправился с новостью о смерти Элеоноры к ее родителям и его корабль до места так и не доплыл. Что там произошло до сих пор никому не было известно, только слуги дома перешептывались, что он скорее всего уже погиб, так как жалование им поступало уже не от его имени, а от королевского троюродного брата, который был в хороших отношениях с Густавом. Получив известие на имя Густава, от его бабушки с дедушкой, которые никогда не признавали Фредерико за внука, так как отреклись от Луизы из-за ее брака с безродным графом из не богатой малоизвестной семьи, в котором значилось, что забрали Леонардо из академии к себе и теперь будут о нем заботиться. Прожив еще один месяц в замке, и не получив никаких вестей от пропавшего герцога, он собрался с духом, оставил Густаву на всякий случай прощальное письмо и отправился на поиски «Нюхача», из-за которого погибла Элеонора. Тут кто-то за его спиной начал окликать громко Жана, и только когда его легонько толкнули в плечо, он понял, что это звали Фредерико. Справа от него остановилась карета в откидным верхом, их называли «ландо», только набирающая популярность в крупных городах, ее любили использовать дамы, когда щеголяли по городу в красивых нарядах. За плечо его теребил Антонио, а рядом с ней сидела баронесса Мария, которая и окликала его до этого. - Жан, мы вас потеряли из виду. Сейчас же садитесь с нами и поедем в гостиницу, я там сняла отличные номера. - Да садись к нам, - весело сказал Антонио и открыл ему дверцу. Фредерико подчинился, так как очень хотел отвлечься от дурных мыслей, одолевавших его и внезапно появившийся друг, пусть даже и в сопровождении Марии, мог бы быть как раз его лекарством от свалившихся меланхолии и уныния. Они подъехали к роскошному отелю, огороженным большим железным забором от прохожих и даже охраняемым несколькими караульными. Швейцар открыл им дверь и встречающий хозяин отеля с улыбкой на лице наспех рассказал им историю своей семьи. Оказалось, что этот большой и роскошный двухэтажный дом принадлежал почти разорившийся семьи виконтов, и его весьма предприимчивая прабабка решила сдавать в нем комнаты в найм. Богатые люди, приезжавшие со всех уголков королевства, с радостью останавливались здесь, так как дом был в самом центре, ухоженный, с большими комнатами, хорошим интерьером, гости чувствовали себя здесь как дома. По полученному письму от баронессы Марии несколько месяцев назад здесь была забронированы две комнаты на ее имя, располагающиеся на втором этаже, в конце коридора, друг напротив друга. Сундук баронессы был отнесен наверх прислуживающими здесь лакеями. Когда парни поднялись наверх, в свою комнату из нее вышли две горничные. Увидев Антонио, они начали перешептываться между собой и захихикали проходя мимо, а он подмигнул им в ответ и еще несколько секунд смотрел вслед веселым девушкам, снова раздражая Фредерико своим распутным поведением. В комнате юношей было две кровати, вешалка, тумба для умывания, два кресла и столик. Большое окно скрывали толстые бархатные шторы, все убранство было богато и изысканно. Только Фредерико сел в кресло перед уже услужливо растопленном камином и положил ноги на столик, как к ним постучали. Антонио осматривающий комнату с открытым ртом, пошел открывать дверь. Оказалось, что баронесса прислала к ним молоденькую гувернантку из отеля с письмом, адресованным Жану. Антонио начал разговаривать с гувернанткой сыпля ей комплименты, рассказывая веселые истории. Фредерико подошел к окну и распечатал записку. В ней Мария просила его составить ей компанию в завтрашней прогулке по городу, сославшись на боязнь одной находиться в незнакомом городе без сопровождения, и просила его дать через присланную ею прислугу устный ответ. Фредерико кинул в камин письмо и подошел к двери. - Передайте баронессе, что я согласен. Девушка одобрительно кивнула головой, улыбнулась Антонио и постучала к Марии в комнату. Фредерико закрыл за ней дверь и снова сел в кресло перед камином, вытянув на стол ноги. Антонио сел напротив, также вытянув ноги на столик и начал пристально смотреть на лицо друга. - Что смотришь?, - спросил Фредерико у друга и улыбнулся. - Жду, пока ты мне расскажешь, где пропадал и что она тебе там написала. Я тебя после первой нашей остановки в порту нигде не видел, хотя уверяю, я облазил каждый уголок корабля. Я думал, что ты не успел на корабль или тебя схватили. Знаешь, как я переживал, несколько ночей почти не спал. А тут вижу, ты идешь себе тихонько по улице, ни здрасьте тебе не извините. Так и хотелось въехать тебе хорошенько по наглой роже. - Я действительно не сел на корабль в том порту. Познакомился кое с кем. - И как ты раньше нас здесь оказался? - На нашем корабле больше парусов и он не ставал в портах. - Тебя что военные повязали? - Нет, не повязали. Он не знал, что меня разыскивают. Тем более я ему тоже представился Жаном. - А я забыл какое ты мне имя придумал и представлялся девушкам первым, что пришло в голову. Кем я только не был. И с кем я только не был. - Вот об этом лучше не надо. - Ну друг, с тобой каши не сваришь. Я ему такие истории приготовил, а он слушать не желает. В дверь постучали и их пригласили в столовую на ужин. Так же как и на корабле ужинали они отдельно от господ, но не в другой комнате, а просто за общим отдельно стоящим столом с длинными лавками с обеих сторон. Их еда сильно отличалась от той, что подавалась в другой части зала, да и сервировка, оставляла желать лучшего, но всех утраивало. Девушки то и дело бегали к барышням, которым прислуживали и выполняли их бесконечные поручения, а Антонио с Фредерико наслаждались горячей пищей. Мария в этот раз сидела отдельно от всех и ей прислуживала та же девушка, что приносила записку. Прислуга отеля находилась в отдельной комнате и их подзывал управляющий по просьбе господ. После ужина эта девушка подошла к Фредерико и передала просьбу баронессы, через десять минут выйти на задний дворик и прогуляться с ней на свежем воздухе. Все присутствующие за столом парни после этой просьбы переглянулись между собой и начали рассматривать парня, как какую-то диковинку пытаясь понять, что же в нем такого не обычного. Начались перешептывания по поводу его шрама на лице, и Фредерико быстро вышел во двор, чтобы не разозлиться ни на кого и не затеять драку. Антонио ему крикнул, что будет ждать его в комнате, на что Фредерико махнул ему рукой, давая знать, что услышал. Баронесса вышла на улицу примерно через полчаса, успев сменить платье и прическу. Фредерико ожидал ее на скамье, под липой. Когда она подошла, он встал со скамьи, поприветствовал ее поклоном и когда она села, остался стоять на расстоянии двух шагов, заложив руку за спину. - Благодарю вас Жан, что приняли мое приглашение. Я приношу извинения за то, что не уделяла в плаванье вам должного внимания. - Прошу вас на этот счет совершенно не беспокойтесь. Мне за прошедшие три недели не доводилось скучать. - О, я рада, вы меня хоть немного успокоили. Понимаете, я молодая вдова и мне не хотелось, чтоб о нас в столице поползли нелепые слухи. Мой муж был весьма значимой особой, приближенной к канцлеру короля, и многие с кем мы плыли на корабле его знали и уважали. Именно поэтому я сторонилась вас и теперь я за это неловко себя чувствую. - Тогда позвольте спросить, почему вы меня пригласили завтра сопровождать вас на прогулке? - Я распорядилась чтобы утром вам привезли необходимую форму, которую принято носить охранникам. Вы будете меня всегда охранять. А это значит, что вы получите не плохое жалование и даже сможете развлечься, на тех вечерах и балах, на которые мы успеем побывать. - А как же Леонардо? Не лучше было бы, чтобы он вас везде сопровождал? - Буду с вами откровенной, но мне не нравится как он себя ведет. Пусть он проживает с вами в номере, если вы пожелаете, но видеть его рядом с собой я не хочу. Он не умеет себя правильно вести в обществе дамы. Мне не приятна его компания и его нелепые комплименты в мой адрес. Не могли бы вы попросить своего друга держаться от меня на расстоянии. - Хорошо, мадам, я поговорю с ним на этот счет. - Ну так как, вы согласны сопровождать меня? - Но не лучше бы вам было нанять более опытных в этом деле людей из охранки. Они специально обучены, у них есть разрешение на ношения холодного оружия в домах, они хорошо знают город. - Нет, я доверяю только вам. Это мой первый выезд из дома, без мужа. Все знают, что я богата и одинока и могут воспользоваться этим. Меня на корабле настращали различными историями о том, как одиноких дам обманывают на крупные суммы денег или просто запугивают, различными способами, требуя крупные суммы денег и драгоценности. Не знаю, насколько это может быть правдой… - Не хочется вас пугать, баронесса, но это все иногда случается. - Вы меня действительно напугали, - она встала со скамьи и пошла по тропинке, Фредерико пошел вслед за ней, продолжая держать дистанцию в два шага, - Теперь я даже не хочу вас от себя отпускать. - Возможно, за время пребывания в Ризавии вы найдете себе другого охранника и он согласиться сопровождать вас по дороге домой. - А почему вы не можете этого сделать? - У меня здесь некоторые дела, я задержусь здесь всего на несколько дней, а потом мне обязательно нужно отправиться в другой город. - Но я очень хочу нанять вас на постоянную работу. - Я привык работать на себя. - Хорошо, если вам действительно нужно по делам, то я рассчитаюсь с вами по отплытию. Может за эти несколько дней, я действительно найду себе какого-нибудь надежного путника, который сможет меня защищать от злодеев. - Смею заметить, что с вашими внешними данными это будет сделать не сложно, - от таких комплиментов баронесса залилась краской и скрыла лицо за веером, - Я думаю любой кавалер, который не связан в столице никакими узами брака или работой согласиться отправиться с вами хоть на край света. - Мне бы очень хотелось, чтобы этим кавалером были именно вы. - Думаю моя внешность будет только отпугивать ваших знакомых из высшего общества и в особенности их маленьких детей. - А как же предположение о том, что шрамы украшают мужчину? - Я слышал подобную глупость не раз, но уверяю вас, это не мой случай. - О, дорогой Жан, вы совершенно напрасно на себя наговариваете. Ваше лицо даже лучше, чем у вашего друга Леонардо. - Прошу вас, давайте оставим эту тему. - Простите меня, великодушно. Я никоим образом не хотела задеть ваши чувства, - они дошли до входа в гостиницу и как только швейцар закрыл за ними дверь, к баронессе подбежала все та же прислужница отеля, что обслуживала ее днем, - Спасибо Жан, что любезно согласились сопровождать меня в столице. Завтра с утра вам принесут форму и бумаги, а после завтрака я заказала для нас экипаж. Фредерико поклонился ей и пошел наверх, оставив Марию болтать с пожилыми дамами, коротавшими вечера на диванах. Антонио в комнате не оказалось, к чему юноша сумел привыкнуть за прошедшие дни и даже перестал по этому поводу расстраиваться. Обмыв свое тело в теплой воде, оставленной прислугой в большом тазу для умывания, он побрил лицо, постирал белье, развесил его сушиться на спинке стула и лег спать. Антонио вернулся в комнату под утро и прямо в одежде завалился в кровать. Форму для охраны вельмож принесли в семь утра, она была темно синего цвета. Размер Фредерико подошел, ничего не нужно было ушивать. Волосы он заплел в тугой хвост, завязав их на затылке черной лентой, и так как прежде парень всегда ходил с распущенными, даже растрепанными волосами, данные изменения в его внешнем виде были для него не привычны и он еще несколько минут стоял перед зеркалом просто рассматривая свое лицо, решая оставить все как есть или все таки скрыть шрам за распущенными волосами. Вспомнив как маленькие дети плакали при виде его лица, а те кто постарше кричали ему в след «чудовище», он потянул руку, чтобы развязать ленту, но его остановила рука друга. - Не надо, оставь так, тебе идет, - сказал он еле слышно. Фредерико так увлекся своими мыслями, что не заметил, когда тот проснулся и успел подойти к нему. Резко повернувшись к другу он обнял его за талию и крепко поцеловал и на удивление юноши тот ему ответил. Прошло несколько минут, когда их страстный поцелуй прервала чья-то сильная рука, оттянувшая за шиворот Антонио от Фредерико, как какого-то котенка. Это был Томас. Одет он был в гражданское, что было весьма не привычно для военного. - Вы кто?, - недоуменно спросил юноша, вытирая рукавом рубахи мокрые губы. - Этот беспардонный и наглый мужчина мой случайный знакомый. Ты не мог бы оставить нас наедине, нам нужно поговорить. - Нет, пока ты не скажешь, почему ты в форме охранки и что здесь происходит? - Я тебе все за завтраком расскажу. Антонио неспешно надел верхнюю одежду, пока Фредерико поправлял на себе вещи, продолжая вертеться перед зеркалом. Мужчина же сел в кресло и с нескрываемым интересом наблюдал за своим новым любовником, не обращая абсолютно никакого внимания на второго парня. Когда тот вышел за дверь, громко захлопнув ее за собой, юноша сел в кресло напротив и скрестил на груди руки. - Тебя стучать не учили? - Помниться когда-то я слыхал об этом, кажется в глубоком детстве. Хотя знаешь, я не всегда делаю, то что мне говорят. Впрочем как и ты. И смею заметить, что сегодня я застал именно тот момент, ради которого можно нарушить все мыслимые правила поведения и нормы, - вмиг его улыбка исчезла с лица, губы задрожали от злости, а глаза стали стеклянными, - Кто этот щенок и почему ты с ним целовался? - Этот парень мой друг и не более. - Это с ним ты плыл на корабле до нашей встречи? Или ты за несколько часов нашей разлуки уже успел захомутать кого-то нового? - Ты слишком высокого мнения о моей персоне. Что ты здесь делаешь? - Даже не представляешь как я соскучился. - Почему ты не в форме? - Не хочу, чтобы посыпались лишние вопросы. - Кажется кто-то когда-то говорил что никого и ничего не боится. - Так оно и есть, просто не хотел терять время в пустую, объясняя причину своего визита. Я ведь состою в гарнизоне особого назначения и мое появление здесь вызвало бы массу не нужных слухов. В округи очень много злых языков и завистников. Не хочу, чтобы с тобой из-за меня что-то случилось. - Столько слов, и ничего по сути. Я до сих пор не услышал от тебя, что ты здесь делаешь. - Хочу забрать тебя к себе на квартиру. - Зачем? Я тебе не бордельная подстилка, чтобы ты пользовался мной когда заблагорассудиться. - Ты хоть сам себя сейчас слышал? Какую чушь ты несешь? Оттого, что я хочу подольше быть рядом с тобой, не значит, что я тебя использую в своих интересах. И вообще, я тебе тоже позволял по утрам пользоваться мною, если помнишь. Я тебе отдал свою честь! А для меня это много значит. - Томас, меня к завтраку ждут, и я не могу нарушить обещание. Поэтому ты не мог бы поскорее объяснить причину своего визита. - Это мой адрес в столице и твой комплект ключей, - он положил сложенную бумагу на стол и два ключа, - Надумаешь, приходи. Буду рад тебя видеть в любое время. - Хорошо, я тебя услышал, - он взял со стола записку и ключи и положил в карман, - И прошу, не преследуй меня больше. Если ты мне понадобишься, я тебя найду. Прощай. - Ненавижу это слово, - тихо сказал Томас, но Фредерико его уже не слышал, так как вышел за дверь. Антонио сидел внизу и весело рассказывал что-то прислуге за завтраком, в непозволительно громком тоне. Ему сделал замечание управляющий и тот залился краской от стыда. Фредерико сел за стол на свободное место, но почти не ел, пока Томас не покинул здание и не сел в ожидавшую его у входа городскую карету. Как полагается он закончил завтрак ранее баронессы и вышел ожидать ее на улице, махнув другу, чтобы тот следовал за ним. Они зашли за угол гостиницы, чтобы им никто не мешал. - Кто это был? - Не обращай внимания, он больше тут не появится. - Он похож на военного. Как ты с ним познакомился? - Если в двух словах, то мы с ним повздорили в книжной лавке, и я из-за него на корабль опоздал, а он как раз плыл в столицу. Как-то так, - Фредерико решил умолчать об их с Томасом интимной связи. - А зачем он тебя выследил? Что ему нужно от тебя?, - Фредерико пожал плечами, а Антонио нахмурился и шепотом добавил, - Может он хочет сдать тебя охранке за деньги? Ты не думаешь, что он уже пронюхал где-нибудь про нас? И почему ты в форму охранки? - Баронесса хочет чтобы я ее охранял. Это она все организовала. - Смотри, чтобы она тебе костюм жениха не купила, - засмеялся Антонио. - Давай не будем сейчас об этом. Нас могут услышать, - так же шепотом сказал Фредерико и пошел ко входу, так как баронесса уже вышла на улицу. Вначале они отправились в главное казначейство, где она пробыла около часа, потом зашла к портному, который как оказалось очень хорошо знал ее и ее мужа и пока отдавал ей какой-то сверток, все время сетовал по поводу его преждевременной кончины. Этот сверток она отвезла за город в поместье к одной пожилой даме. Фредерико стоял на несколько шагов позади Марии, до тех пор, пока она не просила его подождать в карете. Около двух часов она пробыла в загородном доме и вышла на улицу, только когда начало темнеть. По дороге в отель она то и дело извинялась перед Фредерико, за то, что ему пришлось быть одному практически весь день, на что он отвечал постоянно, что ему нравиться быть одному, поэтому беспокоится на этот счет абсолютно не стоит. Общий ужин они пропустили, поэтому ужинали одни, сидя отдельно друг от друга как полагается, потом Фредерико попрощался с ней до утра и пошел наверх. Постучав, на всякий случай в номер и услышав за дверью шорохи, смех и беготню, он понял, что сделал это не зря. Через несколько минут из комнаты в коридор вышла молодая рыжеволосая девушка, увидев Фредерико, она поправила корсет с большим вырезом на груди и кокетливо посмотрела в его сторону. Парень же смотрел не на нее, а в образовавшийся дверной проем, на все еще носящегося по комнате друга и улыбался. Она громко хмыкнула и пошла к лестнице, оглянувшись еще раз на странного парня, которого не прельстили ее женские прелести, в ожидании, что он все- таки посмотрит ей в след, но за ним уже закрылась дверь в комнату. - Правда, красавица?, - спросил Антонио, омывая потное тело в тазу. - Не знаю, - ответил не довольно юноша и открыл в комнате окно нараспашку. - Что это ты не в настроении? Баронесса пришлась не по вкусу, - пошутил тот. - Очень смешно, лучше расскажи, что делал весь день. - Ничего особенного, помогал в отеле на разгрузке багажа. Кстати там и познакомился с этой рыжеволосой. Она приехала сюда с бабкой и двоюродной тетушкой. Вроде бы на какой-то … - Антонио, прости что прервал, но мне действительно не интересно. - Ну как хочешь. Можешь идти умываться, - юноша отошел от таза и начал расчесывать волосы, - А что завтра? Опять едешь на весь день? - Не знаю, скорее всего, что да. - А почему она тебя одного пригласила. По моему этот размер формы и мне подойдет, давай я завтра вместо тебя поеду. Все равно ты с женщинами не ладишь. - Кстати, по этому поводу. Как бы тебе так помягче сказать, - Фредерико несколько раз умыл лицо и шею в тазу, прежде чем продолжить, - в общем, баронесса просила тебя держаться от нее подальше. - Я ее чем-то обидел? - Твои кобелиные реплики ее уже достали, да и меня если честно то тоже. - Я тебе ни слова не говорил. А утром, смею заметить, это ты ко мне полез целоваться. - Слушай, у тебя есть еще какие-то мысли в голове помимо женщин? - Есть, а что, - обиженно спросил Антонио и лег на свою кровать. - Ну так подумай о том, чем заняться, тебе же не всю жизнь здесь жить. - Ты мне не отец и не старший брат, чтобы мною командовать. Давай я сам буду решать, что мне делать. - Хорошо, тогда, хочу чтоб ты знал, когда баронесса уедет, наши с тобой пути разойдутся. - Я завтра же пройдусь по городу и поищу себе работу у местных лекарей. - Вот и отлично, - сказал Фредерико, потушил свечи и тоже лег на свою кровать. - Отлично, - проворчал Антонио и повернулся к другу спиной. Всю следующую неделю Фредерико сопровождал баронессу с утра до позднего вечера, а Антонио тратил пару часов в день на поиск работы, а остальное время на девушек и женщин, тягая их в номер бесконечной вереницей. Поварихи, гувернантки, швеи, полные, стройные, белокурые, шатенки, казалось ему сгодиться любая юбка. На восьмой день их пребывания в столице началась дождливая погода. Осеннее небо окончательно затянулось серой пеленой, и солнце уже не грело. Сапоги, которые Фредерико снял для себя и друга с разбойников оказались очень хорошие и даже когда Фредерико становился в глубокую лужу, ноги не промокали. Пока Мария посещала многочисленные встречи и приемы, Фредерико наводил справки о Густаве. Приходилось подслушивать разговоры мимо проходящих господ и офицеров, с последними он не раз сам заводил диалог, спрашивая дорогу, а потом всевозможными способами переводил тему на новости о Густаве, говорил, что очень восхищается им и хотел бы за период пребывания в Ризавии увидеть его хоть мельком. Практически все отвечали ему, что это не возможно, так как он практически не покидает загородную резиденцию короля уже третий год как. Также Фредерико выспрашивал у швейцаров и кучеров все новости столицы, также стараясь побольше выпытать о своем любимом. За прошедшее время подтвердилась информация о том, что Густав женат на молоденькой и очень красивой племяннице короля, у них есть маленькая дочка, что генерал практически не отходит от своей обожаемой супруги не на шаг, отправляя указы и распоряжение в гарнизон через своих новых помощников избранных из офицеров высокого ранга. В субботний вечер Мария по прибытию в отель сообщила, что услуги Фредерико ей понадобятся только к вечеру и весь день он может спокойно отдыхать. За ужином снова практически никого не было, так как вернулись они очень поздно. К удивлению юноши его друг Антонио в номере был один и что поразило еще больше тот уже потушил все свечи и собирался отдыхать. Когда Фредерико тихо прошел мимо друга и начал раздеваться, он зажег свечу и громко зевнул. - Извини, если разбудил. - Я только лег, все в порядке. - Чего это ты так рано в постели? Ты что, приболел? Или новые барышни закончились? - Между прочим я сегодня с утра нашел работу и весь день был на ногах, то принеси этому старикану, то подай. Не удивительно, что у него помощника не было. - Ну так если тебе не нравится поищи что-то другое. - Ты что, это такое злачное место, - Антонио приподнялся на подушках и оживился, - С этого старикана уже песок сыпется. А он мне сказал, что детей у него нет и если я ему понравлюсь, то он свою аптеку мне оставит. Представляешь! У него там герб на вывески красуется и весь день толпа народу, так что я носился не приседая. Хорошо, что я немного разбираюсь в составах, не то он бы живо меня прогнал. Вредный такой старикан, но заплатил прилично. И еще сказал, чтобы я к нему перебирался, он живет в большой квартире, через дорогу. Я туда за сегодня уже пару раз бегал, у него там что-то наподобие склада, куча порошков, колб, настоек и все расставлено в непонятном порядке. Если он меня оставит, то обязательно приберусь там, а то он на меня весь день кричал, что я долго копошусь на складе, а там такой беспорядок, что сам черт ногу сломит. - А где его предыдущие помощники подевались?, - Фредерико лег в кровать и потушил свечу. - Ты такое спросил, конечно сбежали, – парень начал мостится поудобнее, - Ладно, давай спать. И очень прошу тебя, не буди меня утром, когда собираться будешь. - А мне завтра утром никуда не идти. - Вот и прекрасно сложилось, у старика по воскресениям лавка закрыта и ты никуда не идешь, так что завтра отдыхаем. Проснулся Фредерико около полудня от ярко светящего луча солнца, который ярко освещал его лицо, сквозь приоткрытую занавеску. Обрадовавшись, что наконец-то за столько дней выдалась солнечная погода, он вскочил с кровати, быстро умылся и начал собираться на улицу. Заправив обе кровати, он подошел к комоду, чтобы взять ключи от номера и увидел на нем сверток и записку от Антонио адресованную ему. В ней было следующее: «Дорогой мой друг. Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал. Ты дал мне надежду на прекрасное будущее, ты подарил мне свободу и новую жизнь. Надеюсь тебе понравится мой скромный подарок и ты будешь его носить. А когда будешь смотреться на себя в зеркало, хоть изредка будешь вспоминать обо мне. Я переехал к старику, Это от Ратушной улицы, третий Аптечный переулок. Если когда-нибудь еще будешь в столице обязательно приходи ко мне в гости. Желаю всего хорошего. Навеки твой друг – Антонио». В свертке была верхняя накидка из войлока, которая отлично защищала от дождя и холода. На ней был пришит капюшон, так полюбившийся Фредерико за последние несколько лет. Надев на охранную форму подарок друга, он мысленно поблагодарил его, скрыл лицо за капюшоном и отправился на прогулку по Ризавии. ********* В приемной генерала были очень большие окна, за которыми красовался необычайно красивый сад. Поговаривали ,что он очень трепетно относился к красивым цветам и растениям, поэтому предъявлял строгие требования при выборе нового садовника. Хотя весьма неплохое жалование, которое они получали, давали возможность закрыть глаза на его жесткость характера и делали эту должность весьма привлекательной для всех, кто разбирался в садоводстве. Поэтому в резиденции короля, в которой он проживал уже третий год, многое изменилось. Газоны, кусты, деревья, цветы, необычайных расцветок и форм, все это было его детищем и гордостью. Со всех уголков столицы приезжали аристократы на каретах прогуляться по этому саду, на что любезно давала разрешения новая супруга генерала. Герцог закрывал на это глаза, так как понимал, что она слишком молода, чтобы сидеть взаперти, поэтому разрешал ей прогулки по саду с подругами, вместе с их маленькой дочуркой, с обязательным сопровождением нянек, кормилицы, гувернантки и охраны. Многие невесты на выданье завидовали ее браку. И хотя этому статному, красивому мужчине было около пятидесяти лет, его выправке и силе позавидовал бы и юноша. Его юная супруга, едва справившая свое двадцатилетие обожала его и любила, что было заметно всем окружающим, знавшим ее до замужества. Она светилась искренним счастьем когда говорила о своем супруге, даже все ее тело и лицо излучали какой-то невидимый свет, приносящий всем окружающим мир и успокоение, и ее грозный супруг казался не таким уж страшным. Звонкий смех юной красавицы не умолкал ни днем, ни ночью и рядом с ней даже хмурый Густав становился мягче и добрее. Приближенные к герцогу люди даже вычислили время, когда тот может находится в благом расположении духа, а это были утренние часы, сразу после того как он позавтракал в компании своей красавицы жены и пообщался с дочуркой. Поэтому они записывались только на утренний прием даже если приходилось ждать аудиенции по несколько дней. Когда он сам назначал время или вопрос был весьма важен и не требовал отлагательств, тогда уж было не отвертеться и приходилось собираться с духом и силами перед предстоящей бурей, по имени Густав. Конечно, равных ему на военном поприще не было, ни в этом королевстве, ни во многих других и об этом знали не только военные, но и те кто далек от военных конфликтов. Враги его боялись и уважали за силу и изворотливый ум, но когда он был в плохом расположении духа, его начинали боятся и те, кого он присягнул защищать и оберегать, так как герцогу было наплевать кто стоит перед ним, какой у него титул и звание, если этому бедняге не посчастливилось допустить ошибку в каких либо расчетах затрат на армию и довелось попасть под его горячую руку. С его переездом в резиденцию короля в этой, когда-то пустой и серой комнате для ожиданий изменился весь интерьер. Сперва герцог приказал снять тяжелые темные шторы и вымыть все окна снаружи и внутри. Потом появились удобные мягкие кресла, вместо одной старой софы, которая, несмотря на красивые расписные деревянные узоры и дорогую обивку была очень не удобна для многочасового ожидания. На стенах были развешены большие холсты, на одном из которых была изображена многолюдная пристань Ризавии, а на второй - новогодний карнавал, проходивший на Казначейской площади все той же столицы, что давало возможность ожидающим в приемной людям не заскучать, рассматривая различные лица, костюмы и другие мелочи в ожидании назначенного часа. Портили атмосферу два караульных солдата, стоящие у двери генерала по стойке смирно и напоминающие своим видом о серьезности данного места и предстоящей беседы. Офицер высшего ранга, по имени Карлос Фон-Брок, ожидавший уже второй час приглашения в кабинет генерала, сидел со стеклянными глазами, думая о предстоящей беседе и о возможной отставке. Его двадцать семь лет службы на благо королевства для генерала Густава ничего не значили. Ведь он посмел провалить важное и ответственное, и что самое главное тайное задание. Карлос посмел упустить парня, позволил ему сбежать с каторги, вместо того, чтобы доставить его в столицу. Вопрос зачем он понадобился генералу даже не возникал в голове офицера не тогда не сейчас. Он всегда, так же как и все остальные солдаты и офицеры, слепо и беспрекословно выполнял его приказы и обычно делал это хорошо. Впервые в жизни он провалил порученное ему задание и теперь ожидал часа встретиться с генералом и понести даже самое суровое наказание. Рапорт о произошедшем он отправил еще месяц назад, находясь еще в стенах лагеря и наводя там порядок после произошедшего бунта. А теперь, когда его корабль наконец прибыл в Ризавию, с порта он направился сразу же сюда, чтобы лично предстать перед генералом королевской армии и рассказать как обстояли дела на самом деле, конечно если того заинтересуют подробности. Наконец зазвенел колокольчик над дверью, что означало, начало конца карьеры Карлоса. Поправив на себе форму, он постучал в кабинет и дождался громогласного разрешения войти. Генерал сидел за большим дубовым столом, переплетя между собой пальцы рук и положив их на рапорт, полученный гонцом от Карлоса. Офицер Фон-Брок не знал, дозволено ли ему подходить близко, поэтому остановился посреди кабинета, поприветствовал генерала Густава и стал по стойке смирно, дожидаясь дальнейших указаний. Тот несколько минут сидел молча, переводя строгий взгляд с Карлоса на лист лежащий перед ним, потом встал из-за стола и подошел к окну. В этот на редкость солнечный день его жена с дочуркой вышли в сад прогуляться и как раз проходили под окнами кабинета. Увидев своего горячо любимого супруга, Виктория, так звали молодую жену, помахала ручонкой дочурки и засмеялась. Генерал улыбнулся в ответ, кивнул и повернулся к Фон-Броку уже не таким хмурым как был несколько минут назад. Заложив руки за спину он начал прохаживаться перед столом, смотря себе под ноги. Снова прошло мучительно долгих несколько минут, когда он резко остановился, вернулся обратно в свое кресло и наконец обратился к стоящему перед ним провинившемуся офицеру. - За провал задания ты понесешь наказание. В этом году отпуска тебе не видать, - Карлос облегченно вздохнул и мысленно поблагодарил судьбу, за то, что она подарила генералу такую прекрасную супругу, которая могла изменять его настроение в лучшую сторону даже на расстоянии, - Ты в рапорте указал, что вы были уверены, что далеко ему не уйти, но ошиблись. Почему вы так предположили? - По рассказам начальника каторги за две недели до моего приезда у него был серьезный перелом ноги в области колена. - И он сумел скрыться от ваших солдат и собак с больной ногой, да еще и каким-то Антонио!, - вскипел Густав, стукнув кулаком по столу с такой силой, что чернильница упала на пол и разлилась. - Сэр, прошу прошения. Мы недооценили этого парня. Пока мы собрали по лесу остальных каторжан, он успел скрыться. - Какие еще остальные?! - закричал генерал, - Вам было дано четкое задание привезти ко мне парня со шрамом на лице по имени Фредерико! Всё! Как вы могли его упустить? - Я запомнил его лицо и если вы прикажите я брошу все свои силы на его поиски и не успокоюсь,пока не отыщу. - Как и где ты собираешься искать его? Я уже три года пытаюсь это сделать. Эта каменоломня была единственной зацепкой. Он был практически у тебя в руках, - генерал снова встал из-за стола и начал ходить по всему кабинету, заложив руки за спину, - Как тебе можно доверять поимку врагов, если ты искалеченного юношу стоящего перед твоим носом привести не в состоянии? – Карлос понял, что Густав снова не в духе и теперь его наказание может с легкостью измениться и стать более суровым, - Исходя из твоего послужного списка знаю, что тебе не довелось служить на границе нашего королевства. Это так? - Да сэр! - Ну так вот. В дополнение к выше сказанному, ты прослужишь ровно один год, без выходных на западной границе в третьем гарнизонном полку. Отправляешься туда завтра. Необходимый указ и распоряжение по этому поводу я издам немедленно. Можешь идти. - Слушаюсь сэр. В приемной ожидал своего часа новый посетитель, молодой командир королевского гарнизона особого назначения Томас Валле. Карлос это определил по его нашивкам на форме. Поприветствовав как полагается старших по званию, Карлос вышел из приемной облегченно вздохнув, что все так хорошо для него обернулось. Его не разжаловали и не отправили в отставку, а это значит, что он сможет еще себя проявить и восстановить подпорченную репутацию. В отличии от Карлоса, капитан сидел расслаблено и непринужденно, попивая чай и наблюдая за игрой темноволосого мальчишки с охотничьими псами. Он кувыркался на траве, постоянно получая замечания от садовника и громко хохоча. Собаки облизывали его лицо, а он продолжал их трепать за уши и дурачится, не обращая никакого внимания на замечания старика. Скорее всего это сын кого-то из прислуги, подумал Томас, когда на двери зазвонил колокольчик, приглашая его войти. Будучи особой королевских кровей Томас, чувствовал себя практически не уязвимым. Он никогда не боялся Густава и разговаривал с ним на равных, когда они были наедине. Тот позволял ему, так как этот молодой капитан, был одним из тех немногих офицеров высоких чинов, которые отличились на военном поприще благодаря уму и таланту. Густав уважал и ценил подобные кадры и иногда даже прислушивался к их мнению. Сегодня ему нужен был совет или даже помощь от командира и когда тот зашел в кабинет, генерал все еще думал, каким образом это все преподнести. Томас не тот, кто промолчит и беспрекословно выполнит любое приказание. Ему нужно будет четкое объяснение зачем этот малолетний и к тому же опасный преступник понадобился генералу. Валле был одним из тех не многих, с кем Густав общался в произвольной форме. И зачем только Фредерико ступил на преступный путь? Этот вопрос не давал покоя генералу все эти годы. Не спрашивая разрешения, Томас уселся в кресло, напротив генеральского стола, заложил ногу за ногу и громко засмеялся, прервав тем самым Густава от его тяжелых мыслей и воспоминаний. - Представил как ты стоишь на четвереньках и пишешь письмо королю, вымокая перо в этой луже. - Да, просто обхохочешься. - Опять ты чернее тучи. Что на этот раз? Мало твои пленных взяли? Или корабль с провиантом утонул? - Ты сам прекрасно знаешь, что такого не было, так что не нужно придумывать. - Ну тогда говори зачем звал, а то я на прием из-за тебя опоздаю. А тебя приглашали к лорду Рональду сегодня вечером? Говорят, там будут певцы из Италии, жонглеры из Франции и даже придворный шут, когда-то бывший на службе у одного шотландского короля, нынче покойного. Он зарабатывает себе на жизнь тем, что рассказывает тайны и сплетни, с помощью шарад и загадок. Попробуй догадайся правду тот сказал или нет. В общем, думаю должно быть интересно. - Надолго я тебя не задержу. Хотел узнать, если ли у тебя свободное время? Мне нужна помощь в поисках одного парня. Примет у него хоть отбавляй, но он очень юркий и обычным конвоирам он не по зубам. - Время найдется. Какова цена вопроса? - Я твоих расценок не знаю, поэтому цену называй сам. Дам сколько назовешь и даже больше. - Сколько это стоит, ты всегда можешь спросить у нашего короля. Ты же с ним через жену сроднился. - А могу и у тебя. Не хочу, чтобы об этом кто-то знал, даже он. Не хочу лишних вопросов и не нужных разговоров. - Это уже становится интересно, - Томас облокотил локти на стол и подвинулся ближе к Густаву. - В общем слушай. На лице у него шрам от когтя медведя, каштановые волосы, на вид ему около двадцати лет, - Томас уже догадался о ком идет речь и когда Густав достал с ящика стола кожаную папку, достал оттуда портрет Фредерико нарисованный карандашом и положил перед офицером, его предположения подтвердились. - Зачем он тебе понадобился?, -спросил Томас глядя на Фредерико и не заметно для себя кусая нижнюю губу, он так делал всегда когда начинал волноваться. - Он мой приемный сын, - сказал, после небольшой паузы Густав, нахмурив брови и пристально разглядывая собеседника. - Ладно, пусть будет так, - сказал улыбнувшись Томас, что-что, а ложь он определял сразу, - А почему сам не организуешь его поиски? - Я уже три года ищу его по всему королевству, а он постоянно опережает меня на несколько шагов. Последняя ниточка тянется к городу Ласны, там его видели месяц назад. - В тех краях, насколько мне известно, есть одна каменоломня, это не туда случайно твоего пасынка занесло? Просто хочу понять откуда искать, - улыбаясь ответил Томас, несмотря на то, что Густав уже начинал выходить из себя. - Тебе какое дело, куда что тянется? Скажи прямо - поможешь мне или нет? - Ты хочешь сказать, что этот парень был на каторге и ты послал за ним своих людей, а ему удалось оттуда сбежать и утереть тебе нос?, - Томас громко расхохотался, - И как зовут это юное дарование? - Фредерико, - удивленно ответил Густав. Томаса подобная реакция генерала на его вопрос очень заинтересовала. Он всегда мог замечать едва уловимые детали и делать из этого правильные выводы, что не раз спасало жизнь, не только ему но и вверенным ему людям. Сложив руки на груди он начал пристально смотреть на собеседника убеждаясь с каждой минутой в том, что его совсем не для этого позвали. Густав тоже смотрел на Томаса неотрывно несколько минут, потом улыбнулся, покачал головой, встал со стола и достал из шкафчика бутылку вина и два стакана. Налив себе и гостю до краев он быстро опустошил свой стакан до дна и налил новый, снова полный. Потом сел обратно за стол и развалившись в своем кресле снова уставился на Томаса уставшими и даже потухшими глазами. Командир тоже выпил пол стакана вина, стукнул стаканом по столу и тоже развалился в кресле. - Я так понимаю с фарсом покончено и ты мне скажешь истинную причину моего нахождения здесь. - Я думаю тебе прекрасно известно что везде есть глаза и уши, - Томас одобрительно кивнул, - Ну так вот, мне из достоверных источников известно, что Фредерико плыл с тобой на корабле в столицу и все время ночевал в твоей каюте. Удивило меня только то, что по прибытию вы расстались и он тебе представился чужим именем, - потом он выпил несколько больших глотков и с улыбкой добавил, - А это значит ты не достаточно хорош для него. - Значит он не твой приемный сын? - Он племянник моей покойной супруги и на этом наше с ним родство заканчивается. - Это ты меня убеждаешь или себя? Из того, что я услышал от тебя могу сделать не утешительный вывод, что несколько лет назад ты совратил мальчишку который тебе доверял и которому должен был быть опорой и защитой, а потом наигравшись бросил на произвол судьбы. Надеюсь тебя мучают угрызения совести и ты ищешь его не для того, чтобы возобновить с ним отношения. - Он когда-нибудь упоминал обо мне? - Хотел бы я сказать нет, но дураком ты никогда не был и распознать где правда, а где нет не хуже меня можешь. - Так ты знаешь где мне его найти? - Это зависит от того, что тебе от него нужно. Я не позволю тебе играть с его чувствами и вытирать об него ноги. - А тебе не все равно? - Нет, в отличие от тебя. Мне нужно знать, тебе он нужен в качестве любовника или сына? - Даже если и как сына, твое какое дело. - Слишком многие офицеры пусть даже из низших рангов знают его как опасного преступника. Не думаю что ты действительно готов подмочить свою репутацию и сообщить королю и его свите, что у тебя такой родственник? А мне, в отличии от тебя, всегда было наплевать до мнения высшего общества. Поэтому я смогу смело продолжать с ним встречаться не скрываясь не от кого. Король когда-то любезно дал мне право выбирать на собственное усмотрение людей для моего карательного отряда. И я тебя уверяю, такой опытный убийца как Фредерико среди моих людей будет не лишним. - Он слишком свободолюбивый и неуправляемый, чтобы согласиться на тебя работать и выполнять твои приказы. - Ты не путай свою рутинную однообразную работу, с моей. Что ты можешь ему предложить? Придумаешь ему легенду, дашь новое имя, чтобы не запятнать свою честь его грязными делишками, а потом отправишь в какой-то гарнизон. Чтобы он ходил там вдоль какой-то стены или стоял дозорным на башне и ждал, когда же раз в месяц или еще хуже раз в полгода вылез какой-то шпион с вражеской стороны, чтобы поймать его и допросить? А я ему предлагаю тайные и опасные задания, которые подразумевают проникновения в различные дома, добычу важных документов или устранение врага королевства. - Я прекрасно знаю чем занимаются твои люди. Еще раз повторяю, Фредерико на это не пойдет. - А это не тебе решать, а ему. Что ему больше по душе, спать с молодым и красивым офицером, таким как я занимаясь при этом тем, что ему нравится, - Густав улыбнулся и налил себе еще вина, - или остаться со стареющим семьянином, который отошлет его от греха подальше, в какой-нибудь забитый уголок королевства, где окружением ему будут голодранцы и малограмотные селяне, которые служат за медняки и похлебку в твоих многочисленных гарнизонах. Настало молчание. Густав прекрасно понимал, что Томас прав и ему сейчас нечего предложить Фредерико. У него молодая жена и маленькая дочурка, которых он любит больше жизни. Никогда и не к кому он не испытывал подобного чувства и ему очень не хотелось ничего менять. Того пылкого и страстного мужчины, который восхищался наглым юнцом уже не было. Он стал семьянином, давно остепенился и не собирался снова заводить себе любовников и любовниц. Но нужно было расставить все точки и порвать с прошлым раз и навсегда. Для этого нужно было во что бы то не стало встретиться с Фредерико, пока он не уехал из Ризавии. И единственный, кто знал его точное местонахождения был этот напыщенный командир, сидящий перед генералом своевольно развалившись в кресле и ехидно ухмыляясь. Густаву очень хотелось разукрасить его лицо и смазать эту ухмылку, и он прекрасно знал, что у него получится это сделать, несмотря на сопротивления последнего, но это было бы не по чести. Сцепив до боли пальцы рук, чтобы отвлечься от дурных мыслей, он сделал несколько глубоких выдохов и мысленно посчитал до десяти, как учила его делать молодая супруга, когда видела, что он не в себе. - Командир Валле, если вы подадите прошение о пополнении вашего отряда на еще одного юношу, по имени Фредерико я с удовольствием подпишу его. Ваша репутация мне известна, поэтому я всецело могу доверить вам его и буду с уверенностью знать, что с вами он не пропадет. Взамен прошу лишь одно. Скажите где мне его отыскать, мне нужно переговорить с ним пока он не отправился с вами на поиски приключений. - Согласен, что работа предлагаемая мной интересна и разнообразна, но чтобы ассоциировать ее с приключениями, извольте. Мне нужно знать отправиться он со мной или нет. Поэтому прежде чем говорить ему о вас или вам о нем, я бы хотел повидаться с ним. - Как долго мне ждать ответа от вас? - Завтра поутру я пришлю письмо с ответом. И если я увижу за собой слежку, пеняйте на себя. - Даю вам слово чести, что никого не отправлю шпионить за вами. Будьте спокойны я верю вашему слову. Томас допил вино, кивнул Густаву на прощание и вышел за дверь. На улице уже смеркалось. Отправился он не на вечер, а к Фредерико в гостиницу, но ему сказали, что парень ушел в сопровождении дамы и скорее всего будет не скоро. Пробравшись тайком в его номер, Томас сел в кресло и принялся ждать, когда парень вернется, обдумывая предстоящий разговор и анализируя услышанное от генерала. **************** Вечер у лорда Рональда выдался на славу. Публике не приходилось скучать. Единственное что омрачало хозяина дома, это задержка в приезде очень важного гостя. Кто должен был прибыть не сообщалось, только через каждые десять минут он поглядывал на свои карманные часы и справлялся у управляющего не приехала ли карета с гостями. Начался вечер в половину шестого. Гостей и их сопровождения накормили сытным ужином с замысловатыми блюдами из морепродуктов и заморскими фруктами. Потом пели итальянские певцы. Под конец из выступления некоторые гости попросили показать им их знаменитую Тарантеллу, безумную пляску, под немыслимое музыкальное сопровождение, с хаотическим маханием рук и ног и громкими хлопками. Гости так воодушевились этим танцем, что некоторые принялись плясать вместе в музыкантами. Потом пришел черед выпивки и легких закусок, которые проносили лакеи с подносами мимо диванов и кресел. Перед выступлением шута, Фредерико отпросился у баронессы на улицу, ссылаясь на духоту в помещении, хотя истинной причиной была усталость от этих шумной и не интересной компании, от которой его воротило. Пройдясь немного по двору мимо прогуливающихся молодых пар, которые вышли на улицу подальше от любопытных ушей и глаз и свободно ворковали друг с другом, говоря и любви и нежностях. Прогулявшись к хозяйственным постройкам, где жили прислуга с охраной, он спросил разрешения побыть в конюшне и ему показали как туда пройти. Лошади прибывших гостей были привязаны как на улице, так и в стойлах. Конюх носился туда назад, постоянно кормя и поя животных, разговаривая с ним и сам с собой. Фредерико спросил у него разрешения немного побыть одному, и тот показал свободное стойло в конюшне, чистое и убранное, приготовленное для какого-то специального гостя который еще не прибыл. Фредерико лег на сено, взял соломинку в рот и закрыл глаза, слушая сопение и фырканье лошадей. Прошло несколько минут, как вбежал взъерошенный конюх и попросил его выйти из стойла, так как прибыл важный гость которого ожидали. Он поднялся и начал отряхивать вещи пока конюх на улице распрягал лошадей. И тут он услышал знакомый голос Тихона и побежал во двор. Тот ругался с конюхом, не давая ему забрать вожжи и доказывая, что карету распрягать не нужно, так как его хозяева прибыли совсем не на долго и могут в любую минуту соизволить поехать домой. Когда Фредерико его окликнут, тот от неожиданности свалился на землю, быстро вскочил на ноги и поковылял в его сторону, радуясь и рыдая одновременно. Крепко обняв мальчишку, Фредерико подождал когда тот перестанет выть и потрепал его по волосам. - Я так рад тебя видеть. Это он тебя вытащил оттуда, где ты был? А я уже почти месяц тут живу. В столице. Но ты если хочешь уехать, то я с тобой. Тут такой дядька злой. Постоянно не в духе, ругается. Представляешь у него жена твоя ровесница, а он седой весь и морщинистый. Фу, фу, фу. Я бы сроду на старушенции даже заради денег не женился. - Ты можешь поподробней рассказать что случилось начиная с того момента, как мы расстались. - А ну так прошло дня два, как ты уехал, я жил на кухне. Мыл посуду, спал на мешках с мукой, мышей гонял вместо кошки, - сказал обиженно Тихон, - Потом приехал Густав. - Кто? - Ну генерал Густав. Слыхал про такого? - Так он сейчас здесь? - Ну да, с женой. Представляешь, я у них кучером иногда работаю…. - Прости, скоро буду, - прервал его Фредерико и побежал в дом на встречу с любимым. Вокруг долгожданного высокого гостя собрались почти все мужчины, образуя вокруг него большую и непролазную толпу. С трудом пробираясь в середину круга, расталкивая руками и ногами, а иногда грубо оттягивая за одежду совсем непонятливых, весь вспотев от переизбытка чувств и эмоций, он наконец увидел любимый силуэт. Густав стоял к нему спиной слушал оживленный рассказ лорда Рональда о том, как только что они танцевали итальянский танец и пытался повторить пару фраз услышанных от уже выступившего шута, постоянно путаясь и сбиваясь от волнения. Фредерико стоял изумленный и не мог поверить, что наконец-то он видит своего любимого, слышит его голос, чувствует запах его любимых духов. Да, пусть он поседел за прошедшие три года и может лицо его уже покрыли морщины, но Фредерико было на это наплевать, так как он сильно любил этого мужчину, как, наверное, никто его не любил во всем белом свете. Протянув руку и дотронувшись до плеча Густава, под изумленные возгласы окружающих, Фредерико подождал пока тот повернется к нему. Увидев кто его окликал, генерал выпустил бокал из рук и крепко обнял юношу, приподняв его от земли, кружа с ним и громко хохоча. Фредерико хотелось наплевать на всю публику и расцеловать любимого, но он призвал все свое самообладание и все-таки взял себя в руки. Главное, что они нашли друг друга, и теперь они вместе, проносилось в мыслях юноши, пока тот тянул его за руку куда-то в сторону, подальше от любопытных глаз. Управляющий провел их в кабинет и зажег там все свечи. С трудом дождавшись пока они останутся одни, Фредерико не терял не единой секунды и смотрел на любимые черты лица, не отрывая взгляда. Когда наконец-то дверь закрылась он снова обнял Густава, вдыхая аромат его волос и кожи. Тот тоже обнял парня в ответ, но не проявляя при этот такой же страсти. Через несколько минут он попросил Фредерико сесть в кресло напротив него, для серьезного разговора. Тот с трудом выполнил его просьбу, хотя ему очень хотелось продолжать стоять так в объятиях любимого целую вечность. - Я тоже за тобой соскучился, но прошу тебя Фредерико, держи себя в руках пока мы не дома. - Слышал, что ты снова женился на родственнице королевы или короля, это правда? - Правда, - Фредерико изменился в лице, взгляд его перестал быть игривым и улыбка исчезла с лица, - Расскажи мне про себя. Как ты жил все это время? Что делал? - Делал то, чему ты меня научил. Разбирался с преступниками и оттачивал свои навыки. В общем, ничего особенного. Лучше расскажи куда ты пропал и почему не писал ни строчки? - Ты имеешь ввиду ту поездку к родителям Элеоноры? - А что ж еще, - ответил недовольно парень. - На нас напали пираты. У них было два корабля, а у нас не военного провианту не пушек. В общем, организовал я кое-какую защиту из команды корабля и нескольких смельчаков из числа пассажиров и мы с трудом отбили их нападение. Наш корабль пылал огнем, а так как мы были далеко от берега, я приказал всем пересесть на шлюпки и перейти на корабль пиратов. Это решение казалось мне рациональным, так как начинался шторм и мы могли все погибнуть. Среди тех пиратов, которых я убил был и сынок Гари, с которым ты имел несчастие познакомится. - А как у него оказались твои часы? - Его сын, когда мы с ним дрались сорвал их с меня, и похоже они так и остались у него в руке. В общем, там была такая суматоха, нам нужно было срочно уходить, так как Гари со своими пиратами уже были на горизонте, а сражаться с ними уже было некому. Мы быстро отплыли, а они пришвартовались к тем двум кораблям, что нам дало форы в несколько часов. Когда мы сошли на берег в ближайшем порту, только тогда я заметил, что часов нет. - Все равно не понимаю почему ты не писал мне. - Это был порт не нашего королевства. И меня взяли под стражу, до выяснения всех обстоятельств, так как мы прибыли на пиратском корабле, а я был единственным военным. Пока до их короля дошла весть о моем аресте, и пока до них пришел ответ от нашего короля, о том кто я такой, прошло три месяца. Как только меня освободили, я сразу же отправился назад, к тебе. Но моя прислуга сказала, что ты сбежал. Я подумал, что ты вернулся в родительский дом и отправился на твои поиски. Можно сказать, что за все время нашей с тобой разлуки я искал тебя постоянно. Услышав о новом биче преступников «Охотнике со шрамом», я сразу же понял, что это ты. И поверь мне, я волновался о тебе днем и ночью. - Волноваться не стоило, я был способным учеником, ты сам не раз говорил мне об этом. - А если бы тебя схватили и казнили, ты не думал об этом? - Знаешь, иногда меня посещали мысли, что ты меня бросил и я остался на целом свете совершенно один, и в те моменты я мечтал о смерти. К счастью, теперь я не могу назвать себя одиноким. У меня появились друзья и знакомые, которые не давали мне скучать. Поэтому если ты не захочешь снова начинать со мной отношения, думаю, что теперь я переживу это. Еще пол года назад, я бы не вынес, но сейчас нет. Я рад, что встретил тебя и мы обо всем поговорили. Если можно, я буду вести переписку с тобой, без всяких вольностей и пошлостей. Никто из твоих близких и новых знакомых никогда не догадается, что между нами когда-то что-то было. Возможно, как ты и сказал я вернусь в родительский дом и заберу с собой Тихона. Кстати как он у тебя оказался? - Услышав, что охотника со шрамом казнили, я отправился прямиком туда, моля судьбу, чтобы это оказалось не правдой. Так как поднял ты там приличную шумиху, убив начальника караула, и поставив всех в глупое положение, что казнили они на площади совсем не того, кого надо и получили за это награду от короля, им ничего не оставалось другого, как просто отправить тебя на каторгу, скрыв тем самым от любопытных глаз. Ведь не только мне было не трудно определить что к чему, но и любому здраво мыслящему человеку. С Гари мы пересеклись, когда я уже покидал город. Перед своей смертью он мне сказал, что специально познакомился с Леонардо, узнав, что это мой приемный сын, пообещав ему золотые горы и выведав у него о тебе. Леонардо был приманкой для тебя, а когда он понял, что вы с ним не ладите, просто прирезал того, как котенка. - А записка? - Какая записка? - Которую Леонардо написал ему перед смертью? - Возможно, он заставил его написать тебе несколько строк. Не знаю Мне об этом ничего не известно. В общем, когда мы разгромили логово атамана, нашелся среди прочих этот мальчишка Тихон, который никак не вписывался в их компанию. Мне стало искренне жаль мальчугана и я забрал его к себе. На каторгу я отослал своего человека, не говоря ему о том, кто ты для меня, под видом проверяющего. Но ты сбежал оттуда, организовав там бунт. - Да, - улыбнулся Фредерико, - было весело. - А мне не очень. Я снова потерял твой след, но к счастью у меня везде есть свои люди и от них я узнал о твоем знакомстве с Томасом Валле. - Он для меня ничего не значит. Я всегда любил и буду любить только тебя. Хотя если ты ревнуешь мне приятно. - Я не ревную, а переживаю за тебя. Я поставил тебя на опасный путь, который чаще всего до добра не доводит. И оставлять тебя одного, с твоим нравом и умениями считаю опасным. Поэтому, я настаиваю, чтобы ты пошел на службу к нему в специальный корпус. Так я буду знать, что ты под присмотром, а значит в безопасности. - Не нужно за меня решать, что для меня будет лучше. Я бы хотел быть ближе к тебе. А получается, мы снова вынуждены расстаться. - Поверь мне, так будет лучше для всех. Возможно, пройдет не один месяц, а может и год, когда ты поймешь это. Мы больше никогда не сможем быть вместе и я вижу, что это доставляет тебе боль, также как и мне больно от того, что я привязал тебя к себе. Я должен был взять себя в руки и ни за что не прикасается к тебе, но что сделано, то сделано. Знал бы ты, как мне сейчас стыдно за все, что я делал с тобой. - Ты себя сейчас слышишь? Мне кажется, что это говорит кто-то другой, а не тот Густав, которого я знал. - Да, похоже, мы оба изменились. И теперешним нам нельзя больше быть вместе. - Хочу чтобы ты знал, я тебя всегда любил и продолжаю любить, - Фредерико поднялся с кресла и пошел к выходу. - Подожди. Я хочу, чтобы вы познакомились. - Зачем, - грубо спросил юноша, через спину. - потому что так будет правильно. Она знает, что ты мой приемный сын и не более того. Поэтому, вы должны с ней познакомится, во избежание лишних разговоров и вопросов. - Тебе не все равно? - Нет, мне это важно. Прошу тебя, ради меня. - Хорошо, тогда подари мне свой последний страстный поцелуй. И я обещаю, что более не коснусь тебя своими губами. Густав быстро подошел к Фредерико и поцеловал его. Но в этом поцелуе не было былой страсти. Герцог крепко сцепил зубы и не позволял парню проникнуть в свой рот. - Да это было не очень романтично. Какой-то старческий поцелуй получился. - Посмотрим, как ты себя будешь вести при знакомстве с моей супругой. Они вышли из кабинета и отправились в банкетный зал, держась друг от друга на приличном расстоянии. К Фредерико подошел управляющий и передал записку от баронессы, в которой значилось, что она уже отбыла в гостиницу в надежном сопровождении. Распрощавшись с лордом и остальными гостями, Густав взял под руку молодую жену и они вышли вместе на улицу. Фредерико пошел следом за ними, и как только они пересекли порог дома, Тихон подбежал к нему и крепко обнял. - Я за тобой уже успел соскучится. А мы что уже уезжаем? - Да, подавай карету,- скомандовал генерал, - Душа моя, познакомься с моим приемным сыном, Фредерико. - Очень приятно, - сказала улыбаясь девушка и опустила взгляд. - Карета подана, господа, - радостно прокричал Тихон, - залезайте. Фредерико громко расхохотался, а генерал покачал головой. Как только дверца за ними закрылось, Тихон открыл перегородку и начал разговаривать. - Фредерико, а тебе куда? Ты будешь ночевать у нас? У меня там комнатка небольшая, можешь спать у меня. - Я тебе говорил, что замок на заслонку повешу, если будешь тараторить без умолку. - Милый, не ругай его. Он же не нарочно, - сказала девушка и погладила Густава по руке. От этого Фредерико всего аж передернуло. Кто-то чужой дотрагивается до его любимого мужчины и тот позволяет. Он понял, что жить с ними под одной крышей не сможет ни одного часа. - Можно меня высадить где-нибудь. Я буду ночевать в гостинице. - У меня много комнат, так что можешь оставаться столько, сколько пожелаешь. - Нет, благодарю. Свиделись, поговорили и на этом хватит. Если можно, высадите меня где-нибудь. - Сколько ты еще пробудешь в столице? - Пару дней точно. - Ой, тогда я к тебе обязательно завтра приеду, - крикнул Тихон через створку, - У меня выходной заработанный. Я упирался вначале, а теперь возьму. Где ты остановился, я тебе подвезу, заодно и адрес узнаю. - Молодой человек, вы забываетесь, - сказал улыбаясь Густав, - Это пока еще моя карета, и не вам решать как и куда ехать. А выходной день вам пока еще никто не давал, поэтому не раскатывайте там губу понапрасну. - Зря ты это сказал, - шепотом сказал Фредерико и тоже улыбнулся. - Как это не даете выходной, - возмутился Тихон, - Вы же военный человек, а значит, не должны обманывать. Если вы меня не пустите к Фредерико я убегу, чес слово. Я же у вас по хорошему отпросился, весь месяц работал как проклятый, - все кто был в карете уже заливались от смеха от его причитаний, а он себе продолжал, не обращая никакого внимания на всеобщий хохот, - Все вам бы только над убогими издеваться. Знаете что у меня ни кола не двора и вот-так вот со мной поступаете. И ничуточку вам не жалко меня. Конечно, работай до изнеможения, как вол. А зима придет, будете там сидеть в тепле, а я тут на холоде, весь в снегу. Как неделю назад я до ниточки промок, так пожалели меня, выходной пообещали, а как распогодилось, так и думать забыли. Работаешь как проклятый не покладая рук, а господам все равно плохо. Не угодишь вам. Сами ездят по друзьям, по знакомым, - добавил Тихон уже вовсю заливаясь слезами, - а мне нельзя, - он остановил карету и начал громко рыдать, вытирая лицо рукавом, не успел кто-то что-то сказать, как карета снова тронулась с места, - Вот еду, дороги не вижу, врежусь сейчас или перееду кого. А посадят меня, хотя сами во всем виноваты. Довели человека до слез и хоть бы что. - Дорогой, я все таки настаиваю, чтобы ты оставил заслонку. Как же я беде ездить в город без тебя. - А без меня ты ездить не будешь, - сказал Густав и обнял супругу. - Высадите меня пожалуйста здесь и если можно разрешите Тихону хоть на несколько часов ко мне прийти. - Тихон останови карету. Могу я прежде чем ты уйдешь узнать где ты остановился? - В центре, гостиница мадмуазель Суринье, номер пятый, - Фредерико вышел на улицу, но дверь в карету еще не закрыл. - Ой я тоже все слышал. Если меня отпустят я обязательно завтра приду. - Густав, отпусти ты его завтра, пожалуйста. - Ладно, разберемся, надеюсь еще с тобой свидимся. Я передам тебе через Тихона адрес, куда ты мне можешь писать. - Договорились, - сказал Фредерико и закрыл дверь. Тихон весело замахал на прощание и снова принялся упрашивать дать ему выходной на завтра. Заглянув в одну таверну, Фредерико выпил несколько кружек рома и когда трактирщик предупредил его о том, что уже закрывается, расплатился и пошел к себе в номер. На душе было так же паршиво, как было и до этого, когда он только поговорил с Густавом, но голова потихоньку переставала соображать и образы из прошлого уходили в небытие. Что ему теперь делать со всеми этими воспоминаниями и чувствами, которые были для него так дороги, вплоть до сегодняшнего дня, он решил пока не думать. Как и о том, что его любовь никогда не была взаимной. А еще, что его променяли на какую-то девчонку. С трудом добравшись до гостиницы, он оттолкнул от себя ночного лакея, который любезно предложил ему провести его в номер и пополз в свой номер. Дальше все поплыло перед глазами, ноги подогнулись и он плюхнулся на пол, под дверями номера. На следующий день его разбудил Тихон, который пытался прорваться в его номер, через удерживающего с трудом оборону Томаса. - Пусти его, я проснулся, - сказал Фредерико подтягиваясь в постели. - Сколько можно дрыхнуть. Обед уже, - сказал Тихон подбегая к окну, - У вас тут перегаром воняет. Фу, фу, фу. Я открою окошко. Хватит валяться, я тебе город покажу. Знаешь я какие красивые места знаю. - Что это за безобразие? - спросил Томас не довольно и указал большим пальцем на Тихона. - Сам, такой, - возмутился мальчишка. - Томас ты не хочешь объяснить, что ты забыл в моем номере? - Лучше бы спасибо сказал, что я тебя в кровать уложил. Пьянь! - Это не ответ на мой вопрос. - Просыпайся, прогуляемся вместе по городу, там обо всем и поговорим. Прогулка действительно была увлекательной. Густав разрешил на весь день Тихону взять его карету и он возил целый день напролет их по Ризавии и показывал красивые места и замки. До вечера поговорить с Томасом так и не удалось и когда они отпустили мальчишку назад, Фредерико предложил командиру подняться в его комнату. С тех пор они были вместе и почти не расставались. Исключениями были только не редкие моменты, когда командиру нужно было дать отчет о выполненном ими задании. Переписка с Густавом с каждым месяцем становилась все реже и скоро стало обычной формальностью. Они поздравляли друг друга с праздниками стандартными фразами и коротко рассказывали о себе. Тихон так и остался работать в резиденции короля и продолжал смешить всех домочадцев своими бесконечными разговорами. С Антонио Фредерико виделся только однажды, спустя несколько лет, когда они вместе с Томасом были в столице, тот прогуливался по парку, в сопровождении рыжеволосой супруги и троих рыжих детишек, это была та самая, с которой столкнулся когда-то Фредерико и о которой так и не смог забыть его распутный друг. Постепенно Томас стал для Фредерико больше чем просто любовником, он стал надежной опорой, другом и смыслом для новой жизни, в которой не было место Густаву и тем далеким воспоминанием из детства, которые так терзали юную, истерзанную душу Фредерико.