shattered memories

Толпа осторожно огибает пустое место посреди зала и устремляется дальше, влекомая невидимыми путевыми нитями, коих на каждой станции метро хватает. Гул прибывающего поезда ненадолго заглушает шум вокруг, давая Чжинтэ возможность проанализировать пополнение на станции. Прыгуны. Двое, может, трое. Попытаются перейти здесь. Чертовы юнцы, которых вечно несёт не туда, куда им вообще нужно. На Хонгике лучше не переходить. Слишком опасное место и слишком тёмные вещи творятся в Изнанке, чтобы пускать туда неподготовленных людей здесь. И ведь всё равно ломятся. Приключения, веселье, интересно им. А как собирать чужие руки-ноги или вызволять случайно проданных рабов, так это позовите господина Вербала, пусть спасёт наши задницы. Ему было несложно: когда-то в молодости Чжинтэ проворачивал и не такое, проводя заблудившихся в Изнанке тёмными тропами межмирья и вытаскивая на Поверхность где-нибудь в коллекторах метро. Возможно, поэтому именно его и оставили хранителем станции. Или станцию построили здесь потому, что Чжинтэ жил тут. Или станция и Чжинтэ появились одновременно. Он уже не помнил. Двери поезда распахиваются, выпуская пополнение толпы, и Чжинтэ сразу замечает их — трое, все с разноцветными головами и лицами искателей приключений. — Попались. Пустое для людей — но не для него — место становится шире, словно невидимый купол расползается ещё дальше, отсекая необходимое для себя место. Чжинтэ разводит руки. Нужно поймать определённый момент, когда мальчишки будут уже не здесь, но ещё и не там. Они идут нарочито медленно, каждый старается держать в поле зрения двух других. Осторожно пробираются между людьми и шагают каждый по своей путевой линии, не сбиваясь с неё даже на сантиметр в сторону. За спиной Чжинтэ прибывает ещё один поезд, но людей на платформе он мало волнует — это поезд в Изнанку, его так просто не разглядишь, а уж уехать на нём так и вовсе почти невозможно. Чжинтэ терпеливо ждёт. Считает мысленно секунды и следит за каждым движением прыгунов. Двери поезда останавливаются вровень с ограничителями и мелко подрагивают, готовые распахнуться и открыть путь в Изнанку со всеми её бедами, раскрашенными в радужные цвета. Видел бы только кто всю ту угольную черноту, которая под этими красками прячется. Знал бы кто из этих мальчишек, что ждёт их по другую сторону поезда. Все эти торговцы органами, злобные ведуньи, которым палец не то что в рот не клади, а из карманов ладони не вытаскивай, безумные животные, щедро присыпанные блохами и вшами, уличные воришки, цыгане, тёмные колдуны, убийцы… Один бог знает, кого держат в себе станции по другую сторону поездов. Верил бы кто в эти сказки. Мальчишки замирают на несколько секунд. Чжинтэ прижимает безымянные пальцы к ладоням, складывая из четырех оставшихся странную фигурку сломанных грабель. — Раз, — шепчет один из них, делая первый шаг. — Два, — продолжает второй, готовясь к переходу. — … три, — заканчивает за них Чжинтэ. За его спиной полупрозрачные, очень длинные и путающиеся сами в себе руки сжимают целую охапку путевых нитей. Крепко, но осторожно, чтобы не порвались. — Это же Вербал! — третий, который не успел дать команду к окончательному переходу, приходит в себя раньше двух других и, пошатываясь, пытается встать. — Настоящий Вербал Джинт! Парни, смотрите, это Хранитель! — Сядь, — Чжинтэ идёт сквозь толпу, — куда вас понесло? Призрачные руки за спиной тихо покачиваются, и мальчишки завороженно таращатся на них, на путевые нити с их собственными следами. — Туда, к Изнанке, — уже говорит первый, он сидит дальше всех, и его голос приходится чуть «подкручивать», — мы готовы! Я запомнил, когда и как правильно переходить! Чжинтэ тяжело вздыхает. Чем больше руки за спиной спутывают нити, тем сложнее мальчишкам будет снова сюда прийти. И поделом. Будут через весь город скакать, пока доберутся до излюбленного места. — Не позаботился только о том, где. — Мне посоветовали именно здесь. — Тебе дали плохой совет. Руки за спиной плетут невиданные узлы из трёх разноцветных нитей. В ближайшие годы мальчишкам путь на Хонгик заказан. Как и ко всему, что на поверхности рядом со станцией, — дороги не пустят, Чжинтэ постарается. Ему бы всех этих мальчишек обучать, показывать как правильно и как неправильно, выращивать новых Хранителей, да кому вот оно это всё нужно? Это раньше стать Хранителем считалось чуть ли не самым лучшим, что могло случиться в жизни, а теперь, когда человечество едва ли не поселилось под землёй, всё превратилось в рутинную работу по отпугиванию тех, у кого своих мозгов мало. — Уходите, — руки выпускают спутанные нити, — пока я даю вам шанс. Второго не будет. И мальчишки разбегаются. Они, конечно же, пытаются перейти, но без путевых нитей затея обречена на провал. «Бегите, — думает Вербал. — Бегите как можно дальше. Оставайтесь нормальными. Оставайтесь на Поверхности».