Only Time. Планы

Определенно, лететь в Питтсбург на самолете, да еще когда тебя в аэропорту встречает водитель, куда приятнее, чем ехать на машине. Я сел в автомобиль, включил мобильный. И улыбнулся. Пропущенный от Брайана. Я проверил автоответчик, но сообщения он не оставил. Просто пропущенный звонок с его номера. Я перезвонил ему, и он на удивление сразу же ответил, хотя шум на заднем плане был значительно громче его собственного голоса. - Привет. - Привет. Я на месте. - Ага. Увидимся. - Увидимся. Такие жизнеутверждающие интеллектуальные беседы являются основой наших взаимоотношений. Когда я добрался до дома, снаружи горел свет, и еще несколько лампочек внутри. Я отключил сигнализацию, вошел внутрь и снова включил ее. В Нью-Йорке единственные, кому я сигнализирую, это тараканы, которые разбегаются, как только зажигается свет на кухне. В Пенсильвании же, на окраине, преступности почти нет, однако система безопасности у нас похлеще чем в президентском бункере. Я удивился, что Брайан и в своем логове, в народе именуемом медиа-комнатой, не установил лазерную систему обнаружения противника. Когда дело доходит до игрушек, они с Гасом становятся ровесниками. Я обошел дом. Впервые я был здесь один. Это было забавно, потому что теоретически дом принадлежал мне. Хотя, на самом деле, это, конечно, было не так - я не платил за него, не озвучивал своих пожеланий о его переустройстве (ну если только в самом начале), и даже замуж за Брайана не вышел. Разве после отмены свадьбы не нужно возвращать подарки? Даже от парней, за которых вы не вышли? Нужно уточнить у Эммета правила этикета на сей счет. Я зашел на кухню и открыл холодильник, в котором не было ничего, за исключением пива и воды. О’кей – я оказался у черта на рогах, без машины и еды. И собирался выяснить, достаточно ли в доме презервативов и смазки. Да, можете вызывать мне психиатра. Я взял пиво и отправился в спальню. Спальню Брайана. Она была не единственной спальней в этом доме, вообще-то их здесь было восемь. Но его спальня... что ж, сразу становилось понятно, что это спальня Брайана. На первом плане - огромная кровать, индивидуальный дизайн освещения, окна в пол с убийственным видом на весь участок и гигантская ванная, выполненная по индивидуальному заказу, с душем большим, чем тот, что был в лофте. И я внезапно задумался, приводил ли Брайан сюда кого-нибудь. Мне и правда было все равно, что он делает в других местах, но мне не нравилась мысль, что он трахает кого-то в этом доме. И пусть мы не поженились. И пусть дом не мой. Я прикончил пиво и поставил бутылку на ночной столик. Кинул сумку в угол и направился в ванную. Включил воду, разделся и шагнул внутрь, под горячие струи. Я в первый раз в этом доме принимал душ без Брайана. Я в первый раз в Питтсбурге принимал душ один, с тех пор, как уехал в Нью-Йорк. Я вытерся, бросил всю свою одежду поверх сумки и свернулся в кровати. Я был все еще мокрым, так что немного дрожал, и потому плотно завернулся в одеяло, обмотав его вокруг замерзших ступней. Когда зубы начали стучать, я подумал, что нужно было высушить голову. Спустя какое-то время я согрелся под одеялом и заснул. Проснулся я совсем поздно. И поздним вечером, и явно позже прихода Брайана. Потому что он стоял на коленях у кровати и покрывал поцелуями мое лицо. Больше целовать было нечего, так как я завернулся в одеяло, словно в кокон. Я улыбнулся ему и поцеловал в ответ, приоткрыв губы и позволив его горячему языку скользнуть внутрь. - Привет. Он начал вытягивать одеяло у меня из-под подбородка: - Пусти меня к себе. Я принялся ворочаться, и его рука пробралась внутрь. Брайан стоял на коленях возле меня, полностью обнаженный. - Ты замерз? - Поэтому я и хочу, чтобы ты пустил меня внутрь, - но его рука, поглаживающая мою шею, была теплой. Я попытался сильнее размотать одеяло, откатился от него, вытянул его из-под бедер, а потом перекатился обратно. Он провел одной рукой от моей шеи по спине вниз, а второй распахнул одеяло и скользнул ко мне в кокон. Он был совершенно не холодным, а очень теплым. Даже пятки. - Все, как я люблю. Погружение в тесноту. - Как прошло открытие? - Идеально. Прекрасно. Фантастично. Под завязку. - Здорово, ты под кайфом. - Ага. - Ты же за руль не садился? - Нет, взял водителя. - Майкла заменил водитель? - Этот дом вне зоны досягаемости Майкла. Он здесь никогда не был. Я этого не знал. - Ну, а кто был? – я не должен был спрашивать о таком, потому что ответа слышать не хотел. Брайан поцеловал меня в ухо и потерся носом о шею: - Декоратор, водопроводчики, подрядчик, электрики, компьютерщик, специалист по аудио-видео, уборщики, художники, поставщики мебели, специалист по свету. А, и тот, кто занимается тем, что именуется кладкой. И хотя название профессии похоже на нечто сексуальное, по факту оказалось, что это связано со строительством. - Никто из наших друзей здесь не был? Брайан покачал головой и вернулся к поцелуям. Для возбужденного и пьяного Брайана эта речь и так была слишком длинна. Внутри кокона места было мало, но он использовал его по максимуму - терся об меня, вылизывая каждый миллиметр моего рта, внутри и снаружи. Затем он начал целовать шею и плечи, медленно толкаясь в меня бедрами. Я лишь вздохнул и отдался наслаждению. Вопрос о том, приводил ли Брайан кого-нибудь сюда потрахаться, остался не заданным. Я вытащил руки наружу и обхватил его за шею, и он снова начал целовать мое лицо и губы. Прошелся языком по подбородку, затем вниз по шее. Губы у него были сухие и теплые, а язык горячий и влажный. И он, медленно опускаясь все ниже, слегка прикусывал зубами кожу, а потом засасывал ее на секунду и приступал к другому местечку. Это, блядь, сводило с ума. Каждый укус отзывался мурашками по коже, дрожью вдоль позвоночника и выстреливал прямо в член. А когда он ставил очередной засос и в то же время толкался в мой пах, я думал, что сейчас обкончаюсь, как подросток. Не отрываясь от его рта, я попытался избавиться от одеяла. - Хочу выбраться отсюда. - Мне вроде как нравится здесь с тобой. Тепло и тесно, прямо как у тебя в заднице. - Тебе не нужно что-то теплое и тесное, как моя задница, потому что моя задница прямо здесь, но ты не сможешь добраться до нее, пока мы не избавимся от этого. - Тонко подмечено, - он вытянул свои длинные ноги, сбивая одеяло вниз, и я почувствовал, как ступни защекотал холодный воздух. Затем он раздвинул ноги, и одеяло распахнулось еще больше, а потом проехался по мне руками, выдернул одеяло из-под боков и прижался ко мне грудью. - Полная свобода. А теперь пусти меня в другое теплое и тесное место. Я рассмеялся и обхватил его за талию ногами, скрестив лодыжки, а руками уцепился за его шею. И когда вдохнул запах Брайана, вдруг понял, что он не принимал душ, но и сексом не пах. Я ничего не сказал, но у меня поджались пальцы на ногах, и я покрепче его стиснул. Брайан помешался на моей шее, забрался руками за спину, сгреб в охапку бедра и держался за меня, пока я выгибался под ним, пытаясь открыть лучший доступ. Я отцепился от него, схватил презерватив с ночного столика и пихнул ему в руку. - Давай, - он усмехнулся и немного отстранился, чтобы натянуть его. Я позволил согнутым в коленях ногам упасть по обе стороны от его тела. В ту же секунду, как он сказал «теплый и тесный», я захотел его внутри. Я чувствовал себя разгоряченным, расслабленным и готовым. Он взял смазку, и я протянул руку. Он вылил немного на ладонь, и я скользнул ею вниз, слегка смазал задницу, остальным увлажнил его член. Вытер руку о простынь и снова закинул на него ноги, притягивая его за задницу к себе, пока не почувствовал его член ровно в том месте, где хотел. Левой рукой я направил головку прямо во вход, пытаясь протолкнуть ее. И, как всегда, Брайан не позволил мне командовать. Он оттолкнул мои руки от своего члена, вернулся к дырке и самую малость двинулся вперед. Я и правда был растянут и готов, и он знал это, поэтому качнулся назад, а потом въехал в меня одним плавным движением, сходу попав в простату. Я еще сильнее сжал его ногами, подталкивая в спину, сильнее вжимаясь ладонями в матрас, выгибаясь ему навстречу и подмахивая бедрами. Он немного сдвинулся в поисках правильного угла и начал вбиваться в меня, позабыв про все нежные поцелуи и объятья. Остался лишь его член, таранящий мою задницу так глубоко, как только мог достать, и я, цепляющийся руками за простыни, отзывающийся на каждый его толчок, не понимающий чего хочу больше - чтобы это длилось часами или чтобы я кончил в тот же миг. Я начал подмахивать быстрее, желая большего, желая сильнее, желая скорее получить разрядку. Он упирался в меня руками, но сейчас немного подался назад, и мои ноги скользнули ему на предплечья. Он схватил меня крепче и со всей силы натянул на себя, я задохнулся и запрокинул голову, почувствовав его еще глубже, чем это вообще было возможно. Он стоял на коленях, удерживая меня за бедра, и вколачивался с каждым толчком все глубже. Я был уже не в состоянии двигаться. И чувствовал, что вот-вот взорвусь или закричу, слышал лишь свои стоны и надеялся, что я стонал: «Трахни меня, сильнее, блядь, Брайан», а не что-нибудь, о чем впоследствии мог бы пожалеть. Но точно я не знал. Удивительно, что я вообще способен был на какие-то слова. Он таранил меня своим членом, и я прикрыл лицо ладонями, отдаваясь ему, позволяя ему контролировать все - глубину, ритм, скорость, потому что сам представлял собой в тот момент бессмысленный комок стонов и полной открытости перед ним. Он потянулся ко мне и дотронулся до моей руки. - Хочу видеть тебя, - прохрипел он. Я убрал руки и посмотрел на него. Все его лицо и тело были покрыты потом, мышцы груди, рук и живота напрягались с каждым толчком. Это было самое прекрасное, что я когда-либо видел. Его глаза смотрели прямо в меня, и было в них что-то такое, отчего мне хотелось отвести взгляд. Я снова было прикрыл лицо, но потом заставил себя смотреть на него, потому что Брайан этого хотел. Он приоткрыл рот и сглотнул, прикусив губу изнутри, и продолжал удерживать меня глазами, глядя в самое нутро. Он врезался так глубоко, что меня всего скрутило, и я закричал, чувствуя как все внутри начинает гореть, а потом взорвался, изливаясь спермой. Я кончал, хотя он даже не коснулся моего члена, заливал все вокруг, пока он продолжал меня трахать. И теперь он набросился на меня с бешеными мокрыми поцелуями, задевая зубами губы, и застонал мне в рот. Я знал, что он кончает в презерватив, и больше не двигался, лишь наслаждался этими его прекрасными утробными стонами. Моя задница сжимала его, а сам я думал : «Блядь, блядь, блядь, как я люблю тебя, просто пиздец». Он тяжело опустился на меня, и я все еще чувствовал его пульсирующий член внутри, и его колотящееся сердце надо мной, и я думал, что ничего теплее этого нет на свете. Утро не медленно вернуло меня в реальность, а резко выбросило из сна. Брайан, свернувшийся позади меня, все еще спал, обнимая меня руками и упираясь своим полувставшим членом мне в спину. Из всех известных мне способов просыпаться, лучшим был этот - с теплым Брайаном под боком и его стояком. Я отодвинулся так, чтобы можно было развернуться и посмотреть на него. Плавные изгибы его тела под одеялом, то, как вытянулась его левая рука, словно я еще лежал под ней, слегка запрокинутая голова, выставленное напоказ горло – вызывали во мне отчаянное желание нарисовать его. Мы затеяли тут студию, и я уверен был, что она закончена, но у меня не было с собой нормальных художественных принадлежностей. Так что с живописью пришлось подождать. Я выскользнул из постели, стараясь производить как можно меньше шума. Сходил в ванную, облегчился, тихонько достал из сумки альбом и карандаш, устроился, скрестив ноги, в изножье кровати и начал рисовать. Полагаю, если кто-нибудь когда-нибудь организует ретроспективу работ Джастина Тейлора, то под изображения Брайана придется отдать целое крыло. Я рисовал его, когда мы были вместе, когда врозь, когда он знал, что я рисую его, и когда понятия не имел, работал или спал. Когда он был до боли прекрасен и когда опустошен и потерян. Я рисовал его таким, каким видел. И если кто-то захочет узнать, что я чувствую к Брайану, - то все здесь. Я рисовал, пока не заболела рука, но он так и не проснулся. За эти годы я научился не бороться со своей рукой, а просто принять тот факт, что не важно, как велико мое желание рисовать, когда тело не может - оно не может. Конечно, всегда бывало обидно и трудно было с этим примириться, но я глубоко вдохнул и отбросил эти мысли. Я мог просто делать легкие наброски или использовать компьютер, зная, что то самое нечто, которое льется через мою руку на бумагу, вскоре вернется. Я не мог с этим ничего поделать. И я точно знал это, потому что перепробовал все. Так что я отложил карандаш и альбом и понял, что жутко голоден, а в доме совсем нет никакой еды. Собственно, у нас не было и машины. Так что я принял решение, забрался на кровать и подпрыгнул прямо у головы Брайана: - Брайан!!! Просыпайся! Я умираю с голоду!!! Он открыл глаза, и я задумался, не проснулся ли он еще тогда, когда я его рисовал. - Телефон. Девятка на быстром наборе. Скажи им прислать машину. Понятия не имел, где был его мобильный, но пока он брел в ванную, я нашел на полу с другой стороны кровати его одежду и вытащил из кармана телефон. Ткнул на девятку и сказал, что мистеру Кинни нужна машина, назвав наш адрес. Похоже, там знали, что делать, потому что не задали ни одного вопроса. Так что я присоединился к Брайану в душе. Ну конечно только для того, чтобы вымыться. Мы доехали до города и возле "Вавилона" забрали Корветт. Странно было находиться там средь бела дня, когда солнце заливало улицы. Я, как правило, видел их только по ночам. "Вавилон" выглядел ярким, новым и блестящим - воскресшим из мертвых. Я был рад, что Брайан заново его отстроил. Рад, что там продолжали танцевать. Иногда стоит наступить на бомбу, чтобы увидеть все в новом свете. - Хочешь зайти внутрь? – Брайан стоял возле дверцы машины и нервно поигрывал ключами. У меня заурчало в желудке, но я проигнорировал это и сказал ему – да. Он впустил меня через заднюю дверь, открыв ее собственным ключом. Было уже одиннадцать утра, и уборщики, сделав свое дело, ушли. Там осталось несколько человек, включая парочку парней за диджейским пультом, но Брайан не обратил на них никакого внимания. Мы вышли на середину танцпола. -Так странно, когда везде включен свет. - Я уже привык, но поначалу мне тоже было странно. Он переделал зону бара, где взорвалась бомба. Там вообще больше ничего не было - просто пустое место. Меня это почему-то порадовало. Мне бы не хотелось, чтобы люди облокачивались на ту самую барную стойку, покупая выпивку, смеясь и флиртуя. Брайан взял меня за руку и притянул к себе. В этот момент мой желудок решил подать признаки жизни, громко пожаловавшись на пустоту внутри. Брайан разразился хохотом. - Господи, Джастин. Это что, был намек? - Эй! Я не в состоянии такое контролировать. Это непроизвольная, физиологическая реакция организма на голод. И после того, как я отсосал тебе в душе, ты обещал накормить меня. Время платить. Мы отправились в местечко неподалеку от ПИФА. Никто из нас не хотел встретить знакомых, но и идти туда, где мы бы чувствовали себя некомфортно, не имея возможности дотронуться друг до друга, тоже не хотелось, потому что, похоже, мы не могли перестать держаться за руки. Каждый раз, когда я по какой-либо причине убирал свою руку, он умудрялся найти способ снова взяться за нее. После еды, пока мы ждали счет, он начал массажировать ее. И это было здорово. - От этого становится лучше? Я кивнул. - Ага, спасибо. Я скучал по этому. Блядь. Он лишь положил другую руку мне на плечо и потянулся за поцелуем: - Я тоже. После того визита все изменилось. Однажды мы трепались по телефону о каких-то глупостях, и во время разговора он прислал мне файл - какую-то смешную картинку одного из художников "Киннетика". Я открыл ее и что-то отправил в ответ, на самом деле даже не задумываясь, что впервые посылаю не пустое сообщение. После разговора, собираясь выключить ноут, я напоследок еще раз проверил почту, и там было письмо от Брайана. Без сообщения, но с темой письма: «ой». Я ткнул в кнопку ответа и изменил тему на: «Что ж, ой – это чушь». На следующий день перед работой я снова проверил почту, но там ничего не оказалось. На работе я снова открыл ее, и на этот раз там, в теме письма, стоял значок ответа. Когда я развернул само письмо, в нем были какие-то слова. По правде сказать, я даже побоялся их читать, но там просто оказалась ссылка на статью о журнале, в котором я работал. И еще пара слов о том, что утром в Старбаксе он встретил маму, и она передавала привет. А потом я увидел последний абзац. «18 числа я буду в Нью-Йорке по делам. Если хочешь, могу остаться на выходные. Дай мне знать».