Only Time. Планы

Джастин. Канун Рождества. Майкл с Беном уехали. Мелани с Линдси готовили на кухне ужин для детей, а полусонный Брайан отрубился на диване после их с Майклом угарного марафона в память об ушедшей юности. Я с минуту стоял и просто смотрел на него, затем потянулся за его рукой и сказал: - Пойдем наверх. Ты же не хочешь, чтобы Гас видел тебя в таком состоянии. Он приоткрыл один глаз и попытался зыркнуть на меня, но эффект смазался из-за того, что лицо его было вжато в поверхность дивана. - Сколько времени? - Время идти наверх. Он позволил мне поднять себя с дивана и довести до спальни. Я намеревался заставить его принять душ, но он направился прямиком к кровати, и я разрешил ему забраться на нее. И сам залез следом. Я начал раздевать его, в то время, как он откинулся на подушки, закрыв глаза и открыв рот. Он помогал мне – мне сначала показалось, что Брайан настолько угашен, что просто не сможет помочь мне снять с него одежду, но это оказалось не так. Я решил, что сон звучит хорошо, и тоже разделся. Бросил его и свою одежду на кресло, залез в кровать и накрыл нас одеялом. Похоже, теперь Брайан действительно спал, я прижался к нему, положил голову на плечо и закрыл глаза. Проснулся я какое-то время спустя. У меня не было часов, а будильник находился с другой стороны кровати, но в доме стояла полная тишина. Может быть, прошел час, а, может, была уже середина ночи. Брайан спал рядом со мной, все так же лежа на спине и приоткрыв рот. Я начал покусывать и покрывать легкими поцелуями его лицо, он отреагировал на это, немного придвинувшись ко мне. Я продолжал его целовать и ласкать языком. Мне показалось, что его губы дрогнули, и я решил, что он притворяется спящим. Я облизнул свой палец и скользнул им ему между ног, раздвигая ягодицы и дотрагиваясь до входа. Он застонал и произнес: - Если ты думаешь, что я слишком пьян, чтобы заметить это, то ты ошибаешься. - Я возбужден. Ты должен это поправить. Я начал кружить пальцем вокруг его дырки и, когда почувствовал, как она на секунду расслабилась, скользнул в тесное нутро. Похоже, там было недостаточно влажно, так что я склонился ниже и боднул его бедро головой, побуждая немного повернуться. Добрался своими губами до пальца и сплюнул туда, позволяя влаге стекать по сокращающимся мышцам. А затем согнул палец так, чтобы все попало внутрь, и мне не пришлось его вынимать. Он снова застонал, но на этот раз одобрительно. Я надавил ему на бедро, и он полностью перевернулся на живот. И даже немного развел ноги, а я накинулся ртом на его дырку, хотя он еще не перевернулся до конца. Скользнул языком вслед за пальцем. И начал трахать его им, потирая пальцем простату, отчего у Брайана тут же встал. Он качнул задницей навстречу моим губам, а я переместился и устроился у него между ног. Он пробрался рукой к зажатому члену, но я сбросил ее, удерживая прижатое к постели запястье, тем временем трахая его своим языком и пальцем. Он подался еще чуть-чуть назад, пытаясь вырвать руку. Я сильнее надавил на простату, и он громко застонал и дернулся. Я прикусил его дырку, прежде чем засунуть язык обратно. Он вернул руку на место и сжал в кулаках подушку, зарываясь в нее лицом. И еще немного вскинулся повыше. Теперь он стоял почти - только почти - на коленях. Его член и яйца колыхались напротив моего лица, а я продолжал пожирать его задницу, играясь своим пальцем. С его члена капало на темную простынь. Брайан раскачивался взад и вперед, не пытаясь больше дотронуться до члена, все еще сжимая подушку в кулаках и зарывшись в нее лицом. Я боролся с желанием просто залезть на него и трахнуть. Как и с желанием перевернуться на спину и подставиться. Это, конечно, было неплохо, но не то, чего я хотел сегодня. Я добавил еще один палец и стал нежно, аккуратно растягивать его, разводя пальцы, облизывая и увлажняя их языком, мягко касаясь его простаты, потирая ее, чувствуя, как он раскрывается, становится шире. И потом, наконец, он полностью встал на колени. Чего он никогда, никогда не делал, если не хотел, чтобы я его трахнул. Я вскинул голову, легко вытащил пальцы и поднялся на колени позади него. Из ящика ночного столика вытянул презервативы и смазку. Он даже не повернул головы, просто стоял так, даже когда я разрывал упаковку и натягивал презерватив на член, даже когда я снова вернул пальцы к его дырке. Я брызнул на них смазкой и размазал по его заднице, вокруг входа, и немного скользнул внутрь, чтобы убедиться, что он все еще раскрыт, чтобы убедиться, что он все еще мокрый, каким я его и оставил. Он откинул мою руку и застонал, и с минуту я сопротивлялся тому, чтобы хоть раз не насадить его сразу на мой член. Ебля Брайана – это самое прекрасное, самое сладкое, что мы делали в постели. Я положил на него свои руки и двинулся вверх, пока мой член не дотронулся до его входа. Я немного подался назад, направляя его правой рукой прямо в дырку, а весь свой вес перенес на левую руку и колени. Брайан, почувствовав, как я проталкиваюсь в него, пошевелился и подмахнул бедрами, раздвигая ноги шире, и я дал члену остановиться. Затем сделал еще одно несильное движение. Иногда на этом моменте мне приходилось снова пользоваться пальцами. Но не сегодня. Сегодня он раскрылся в тот же миг, как я толкнулся в него. И я, даже не успев подумать, въехал еще дальше и затаил дыхание. Схватил его за бедра обеими руками, удерживая на месте, не давая шевелиться. Я быстро задышал, пытаясь успокоиться - насколько это было возможно, когда ты находишься в заднице Брайана. В самой узкой заднице, в какой мне приходилось бывать. Он снова вытащил правую руку, и на этот раз я позволил ему дотронуться до члена, пока ждал следующую волну сокращения мышц, чтобы толкнуться дальше, чтобы Брайан мог с этим справиться. Он неспешно дрочил себе, а я успокаивающе огладил его бока и наклонился вперед, уперся лбом меж лопаток, а потом поцеловал их и начал двигаться вперед и назад. Я даже объяснить не могу, почему, когда я трахал его, у меня создавалось ощущение, что мне снова семнадцать. Может быть, дело было в том, что я едва контролировал весь процесс, или даже в моих собственных реакциях, когда я должен был найти способ держать под контролем каждую секунду происходящего. Я толкался в него - не медленно, но и не слишком быстро, меняя угол и каждый раз попадая четко по простате. Стараясь не поддаться его тесноте и жару и не сорваться раньше него. Брайан подо мной продолжал дрочить себе. И так застонал, что я чуть не кончил, и прикусил губу, придерживаясь своего ритма и слегка убыстряясь. Я почувствовал, как яйца начали поджиматься, и в них начал разгораться огонь. Брайан уперся головой в левую руку, потом откинул голову назад и снова уронил ее на руку. Я хотел поцеловать его в губы, но лишь продолжал целовать спину, затем отстранился и начал трахать его все быстрее. Рука его двигалась на члене, с которого уже текло, и я знал, что теряю разум. Затем Брайан резко насадился на меня и замер, испустив совершенно потрясающий стон. И я сорвался. Последний раз глубоко въехал в него, позволяя оргазму обрушиться на меня, на него. Его задница снова и снова сжималась и расслаблялась вокруг меня, пока он кончал, и я чувствовал жар и влагу. Он задыхался, лежа подо мной, а я устроился сверху, на его спине, и целую минуту пытался прийти в себя от случившегося. Я ждал, пока его задница перестанет пульсировать вокруг меня, ждал, пока его сердцебиение восстановится, чтобы быть точно уверенным. Дождался, когда его дырка в последний раз сжалась, расслабилась и открылась, и вытащил член. Я понимал, что как бы ни был осторожен, для него это было болезненно - в доказательство он негромко застонал. Я склонился над ним, покрывая поцелуями плечи и шею, он повернул голову и позволил мне нежно поцеловать его в губы. Я стянул презерватив, завязал его и отбросил, затем улегся на спину возле Брайана, давая ему возможность перевернуться и наполовину накрыть меня собой. Мои руки нежно бегали по его спине и перебирали волосы. У меня было ощущение, что сердце сейчас распахнется и зальет его целиком. Я был уверен, что он снова заснул, так что я коснулся губами его волос и произнес: - Счастливого Рождества. Он сильнее прижался ко мне и пробормотал: - Мммм? - Спи. Гас проснется уже через два часа. Но он уже спал. Мелани. Серьезно, во всем мире не хватит кофе, чтобы скомпенсировать прелести материнства. Моя жизнь – это полное отсутствие сна. Если мне не нужно сменить Дженни ее маленькие, детские, принцессные памперсы или поднять с пола ее упавших куколоккотятмедвежаткроликов, то обязательно появится Гас, орущий мне в ухо: - Вставай! ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ! – потому что прилетел Санта. Ведь он заберет все игрушки назад, если не открыть их до восхода солнца. Все это знают. И даже если бы Джастин за последнее время так не вырос в моих глазах, он сделал бы это сейчас, благодаря огромной бадье с кофе, стоящей на кухонной стойке. Я надеялась, что Линдси приготовила ему от нас действительно классный подарок. А еще надеялась, что кофе он сварил с повышенной дозой кофеина. Но на всякий случай я добавила себе двойную порцию сахара. И уповала на то, что ее хватит на то, чтобы Гас распаковал все свои семьсот двенадцать подарков, которые Брайан сложил под, возле, вокруг и в непосредственной близости от елки. Именно поэтому я продолжала гнуть свою линию: не полный мудак! Хотя, судя по виду, сам Брайан тоже нуждался в повышенной дозе кофеина. Думаю, что ему Джастин добавил шесть порций сахара. Ну, знаете ли, чтобы у него хватило сил отвечать на животрепещущие вопросы, типа: «Киборг сможет убить андроида, или андроид выиграет?» На что Брайан ответил очень серьезно - мол, это зависит от огнестрельного оружия андроида и наличия разрушительной силы у самого киборга. Гас на это просто кивнул и открутил андроиду голову, заглядывая внутрь. Я отправилась за новой порцией кофе. Джастин. Мы с Брайаном до последнего делали вид, что ничего не происходит, пока разносящееся по коридору гасовское «Вставайте! Вставайте! Вставайте» не отправило меня на кухню варить кофе. В то время, как Брайан собирал, программировал, управлял и делал все остальное, чего требуют игрушки, чье нутро укомплектовано похлеще, чем компьютерные процессоры космических станций. Мел с Линдси в этом абсолютно не разбирались, а потому завалились на кухню в поисках кофе и трогательно поблагодарили за него. Я отнес чашку Брайану, который невозмутимо демонстрировал Гасу, как превратить танк-робот в армию роботов. Ну или что-то вроде того. За игрушки в этом доме отвечал Брайан. Мы услышали по радио-няне, как проснулась Дженни, и Мел отправилась наверх. Линдси с Брайаном играли с Гасом, а я понял, что голоден. Зашел на кухню, приготовил яйца, сварил еще кофе и поджарил немного обезжиренного индюшачьего бекона. Единственный вид бекона, который Брайан позволял мне хранить в доме. Но я его пожарил в большом количестве масла. После еды мы все сидели за столом, наблюдая, как Гас носится вокруг со своими пистолетами, мечами, палками – определенно, в следующем году я должен буду проследить за брайновским предрождественнским шопингом. Когда Линдси трагическим голосом спросила, остался ли у нас еще кофе, я покачал головой. - Но если хочешь, я могу сварить еще, - энтузиазма в моих словах явно не чувствовалось. Брайан взглянул на меня: - Знаешь… думаю, что нам больше не нужен кофе. Нам нужно вернуться в постель. - Попробуй сказать это своему сыну, - Линдси уныло посмотрела на Гаса, который буквально отскакивал от стен. Брайан ухмыльнулся. - К счастью, во мне лишь капля отцовства. Родители – вы. Мы с Джастином возвращаемся в кровать. Счастливого Рождества. Мел закатила глаза. - Вы решили, поедете ли к Дэбби? Брайан кинул на меня взгляд, и я пожал плечами. - Ну давай сделаем это. Мы всегда можем уехать пораньше. Он фыркнул. - Свежо предание! Когда мы вышли в коридор, то вместо того, чтобы подняться наверх, Брайан притормозил и притянул меня к своей груди, захватывая в петлю. - Я должен подарить тебе рождественский подарок. - Ты уже утром подарил, - он вручил мне видео-Айпод. - Ну, я должен подарить второй. - Правда? Что это? Где он? Он поцеловал меня в лоб. - Вроде как снаружи. Взяв меня за руку, он развернулся и вывел меня через входную дверь. Блядь, да тут было все двадцать градусов мороза. Мы свернули за дом - к тому, что у нормальных людей называется «гаражом», у нас же было отдельными апартаментами для Корвета. Я думал, что мой подарок в багажнике, но я сильно заблуждался. - Тебе не нравится. Я помотал головой. - Тогда какого хуя ты ревешь? Я просто сопел ему в грудь, пока он гладил меня по волосам. Он вздернул мой подбородок и взглянул в глаза. Вид у него был совершенно растерянный. - Мы можем обменять ее на машину, которая тебе нравится. Я снова покачал головой. - Мне нравится эта. Она прекрасна. - Хорошо, тогда почему ты плачешь? Ведешь себя, как Линдси, пиздец просто. - Что я буду делать с машиной в Нью-Йорке? Он положил подбородок мне на макушку. Это могло быть, как проявлением любви, так и нежеланием, чтобы я видел выражение его лица. - Я подумал, что ты можешь пользоваться им здесь. То есть, когда ты будешь в доме, тебе не придется торчать тут постоянно или зависеть от меня, чтобы куда-нибудь добраться. О’кей, такого в плане не было. По крайней мере, в моем. Я начинал серьезно задумываться о том, что у Брайана был свой собственный план. - Отличная мысль. - Ну так что, нам не нужно возвращать ее обратно? Я покачал головой. - Нет, она мне нравится. Брайан, я в полном восторге, правда. Я, правда, люблю тебя. - Хорошо, а теперь пойдем в дом, я охуенно замерз. Это были те самые вещи, в духе Брайана, которые временами пиздец, как сбивали с толку. Ты можешь буквально на коленях умолять его сводить тебя куда-нибудь в день рождения или признать, что да между вами есть какие-никакие чувства, и он будет повсеместно отнекиваться или просто смотреть на тебя, как на психа.Типа желание получить завтрак в постель на годовщину - хотя, конечно, никаких годовщин у вас не бывает - это исключительно прерогатива лесбиянок. Но потом он купит тебе машину. Или дом. Тот раз, когда Брайан пригласил меня на выходные в день открытия "Вавилона" стал нашим "первым разом" во многих смыслах. Первый раз, когда мы что-то планировали вместе, первый раз, когда Брайан сам пригласил меня приехать домой, первый раз, когда я приехал, но мы отправились не в лофт, и первый раз, когда мы постепенно, неуверенно, но все же начали разговаривать по телефону, вместо того, чтобы перебрасываться пустыми письмами. И теперь я, совершая четырехсот-километровое путешествие, уже не нервничал, что его не окажется дома. И, наверное, впервые в жизни я почувствовал себя дома. В особняке, где провел всего лишь одну ночь - а не в любом другом месте на земле. Ну, собственно, ведь мое имя стояло на документах вместе с именем Брайана. Да, Брайан купил этот дом так же, как покупал лофт, роботов Гаса, свои костюмы Армани, плазму и «Вавилон». Но этот дом он купил для меня. В тот визит Брайан забронировал для меня билеты на самолет в понедельник. Обычно я уезжал в воскресенье, садясь кому-нибудь на хвост. Он довез меня до аэропорта, мы сидели в машине на обочине. Он на меня не смотрел, и я внезапно почувствовал легкую неуверенность. Почувствовал, что слишком сильно отклонился от своего плана. Он позвонил на неделе, накануне моего приезда, и сказал, что купил мне билет на самолет. Так что мы избежали неловкости первого телефонного разговора на расстоянии и разбавили его ссорой. - Я могу добраться с кем-нибудь, как обычно. - Ага. Или ты можешь прилететь. Спор продолжался какое-то время. Никто из нас не хотел уступать и менять свое мнение. Потом мне стало скучно, и я сдался. Правда, он не сразу это заметил и еще какое-то время продолжал спорить. Во время второго телефонного разговора мы не поссорились, о чем я даже жалел, потому что ничто, лучше споров, не помогало преодолеть тишину. Собственно говоря, тишина и была той самой причиной, из-за которой я в свое время отказался от телефонных разговоров, как способа коммуникации с Брайаном. Самые неловкие моменты моей жизни в Лос-Анджелесе были связаны с попытками заставить Брайана ответить на простой вопрос из серии «Ну и, как дела?». Но оказалось, что он звонил из "Киннетика", чтобы предупредить, что в аэропорту меня заберет машина, да и сам я был на работе, так что мы быстро все перетерли и попрощались. Я для себя еще не решил, хорошо это или плохо. Если мой план работал настолько хорошо, то я не хотел отклоняться от него. И чем дольше это продолжалось, тем чаще я менял стратегию поведения в последнюю минуту. Полноценные выходные в особняке или проводы меня в аэропорт не входили в мой план. Смысл любого плана заключается в том, чтобы не дать ему пойти по пизде. Так что мы сидели на обочине, у аэропорта. Брайан вцепился в руль, потом повернул голову в мою сторону и немного склонил ее. И я почувствовал, как по моему лицу расползлась широкая улыбка - просто так, без какой-либо причины. Он откашлялся, прикусил губы - в общем сделал все то, что делает Брайан в важнейшие эмоциональные моменты, вроде приглашения тебя в закусочную на чашку кофе. - Позвони, когда доберешься до дома. Я посмотрел на него и ощутил те же смешанные чувства, что и в тот раз, когда он впервые привез меня в особняк и озвучил, что купил его для нас. Что-то среднее между - «это так прекрасно, что не может быть правдой», «это так ужасно, что не может быть правдой» и «это так странно, что не может быть правдой». Как я и говорил, Брайан в любви - это очень сложно для понимания. - Хорошо, пока. И я вышел из машины. Я не поцеловал его, потому что был абсолютно уверен, что, поцелуй я его, я тут же начал бы умолять его разрешить мне остаться. А я не хотел, чтобы он принимал такое решение в том состоянии, когда простая просьба о ебучем телефонном звонке заставила его взволнованно цепляться за руль. Когда самолет приземлился, я позвонил ему. И он ответил. То, что он сам просил меня позвонить, еще не гарантировало того, что он ответит. На самом деле он частенько игнорировал мои звонки. Но он ответил. - Привет. - Я прилетел. Так, снова последовала та самая тишина. Ну а что я вообще ожидал от него услышать? «Я уже скучаю по тебе? Как прошел полет? Аккуратнее езжай до дома?» Угу, конечно. Сентиментальный и разговорчивый Брайан Кинни? Не в этом мире. - Я должен узнать, как ты собираешься добраться до дома? Возьми такси, я оплачу. - Брайан, это будет стоить порядка пятидесяти баксов. - Я знаю сколько стоит такси из аэропорта. Я уверен, что он знал это. - Все в порядке, на улице день, не переживай, доберусь. - Пока. - Пока. Ну, теперь видите, как все это началось? Заранее спланированные визиты, телефонные разговоры, все, что мне еще было нужно, - чтобы кто-нибудь написал о моей последней выставке статью. Я вышел на дорогу и поймал такси. Это всего лишь деньги. Мелани. Оказалось, что подарочное сумасшествие Брайана распространяется не только на Гаса. Блядь, он купил Джастину Лэнд Ровер. Который вручил мимоходом, когда они шли наверх вздремнуть, словно это был обычный незначительный рождественский подарок под елкой. Нужно было и правда вздремнуть. Похоже, Линдси не обрадовала новая машина Джастина. Может, она считала, что Брайан должен был купить автомобиль нам (особенно, если учесть, что нам придется брать машину в аренду, чтобы перевезти все дерьмо, что он накупил Гасу), а может, просто не одобряла, что Брайан тратит на Джастина деньги. Я точно не знала. - Что такое, Линдс? Ты так расстроена новой машиной Джастина, - когда начался весь этот кавардак, мы сидели за кухонным столом, потягивая кофе. - Я просто не хочу видеть, как Брайану снова сделают больно. - Больно? Снова? Джастин? Ты о чем вообще? Она поднялась из-за стола, дошла до стойки, взяла яблоко и начала его резать на доске. Я сделала очередную попытку. - Линдси, милая… Ты всем вокруг всегда твердила, что Брайан по-настоящему любит Джастина, даже когда они расставались. Что тебя беспокоит? Она нахмурилась: - Я считаю, что Брайан по-настоящему любит Джастина. В этом и проблема. - А? - Проблема не в Брайане, а в Джастине. - Джастин по-настоящему любит Брайана. Разве ты не видишь, как они счастливы вместе? Как в Брайане снижается уровень мудачизма? - Вижу, но еще я вижу, что Джастину двадцать два года, и у него впереди вся жизнь. И никто и никогда не будет с человеком, в которого влюбился в семнадцать! - Давай просто сорвем пластырь и покончим с этим. Что ты хочешь сказать? Она завелась, подошла к раковине и выкинула в нее только что нарезанное яблоко. - Ты не понимаешь! - Скорее всего. Но позволь мне спросить. Сколько тебе было лет, когда ты встретила Брайана? Линдси долгое время не отвечала. - Восемнадцать. - И ты все еще любишь его. - Это другое. - Да, потому что любовь Джастина взаимна. Линдси обернулась и посмотрела на меня. Я сверлила ее взглядом, неотрывно глядя прямо в глаза. Мы до сих пор вели все те же разговоры - даже спустя десять лет и двоих детей. - Мел, я не влюблена в Барйана, - она тоже смотрела мне прямо в глаза, и лицо ее было совершенно спокойным. Я ничего не говорила, просто не отводила взгляд. - Не влюблена. Да, я люблю его, наверное, так же, как люблю Гаса, и настолько же сильно. Но я не хочу выходить за него замуж, спать с ним и прожить с ним счастливую жизнь. Я просто хочу, чтобы он был в моей жизни, был отцом Гаса и частью нашей семьи. Я постоянно прошу тебя, снова и снова, принять его - ради меня, ради Гаса, но ты этого не делаешь. Это из-за ревности? Да? Произнеся это, она подошла ко мне и опустилась на колени, взяв меня за руки. Я сидела и обдумывала достоинства новой политики Джастина – никогда не поднимать острых тем. Хотя, кажется, я сама поощряла в Линдси разговорчивость и открытость. Наверное, я была пьяна. Я вздохнула. - У меня нет ненависти к Брайану, правда. Мне он вроде даже как нравится. В маленьких дозах. Ну я о том, что всегда говорила – он не полный мудак. - Когда это ты такое говорила? - Про себя. Про себя я всегда говорила, что он не полный мудак. Она рассмеялась и поцеловала меня. Я пиздец, как попала. Джастин. Мы вернулись в дом, он повел меня в гостиную и утянул на диван перед камином. Мел с Линдси были на кухне, в другом крыле дома. Он обвил меня руками и не произносил ни слова, пока я еще некоторое время сопел и плакал, потом, наконец, прижал мою голову к себе и уставился на огонь в камине. Я уже находился на грани сна, когда Брайан заговорил. - Этот твой отказ от разговоров начинает меня пугать. Уже во второй раз Брайан начинал серьезный разговор в тот момент, когда я почти заснул. Вовремя, блядь. - Ммммм... - Это что за ответ? - А ты задал вопрос? Он ответил не сразу, и я надеялся, что он сдался. - Джастин, что это за молчаливая терапия? - Я не применяю к тебе молчаливую терапию, - я потянулся к нему и поцеловал. Я был уставшим, но если секс мог заставить его заткнуться, я готов был с этим справиться. Он охотно ответил на поцелуй. Я слегка приоткрыл губы, и его язык скользнул внутрь. Я еще сильнее приоткрыл рот и дотронулся до его языка своим. Мой рот был мягким, податливым и открытым. У него сбилось дыхание, и он резко опрокинул меня на спину на диван, навалился сверху и углубил поцелуй, раскрывая мои губы так широко, как только возможно, и засасывая мой язык. Его левая рука вплелась мне в волосы, а правая пробралась в штаны, сжала бедро и грубо потянула наверх. А затем он скользнул ею ниже и обхватил ладонью мои яйца. Сначала он бережно держал их, потом несильно сдавил и прижался губами к излучине шеи, что всегда сводило меня с ума. А затем произнес: - Говори. Вовремя. Я откатился от него и прикрыл лицо руками. - Брайан, ты и правда полный засранец. Он лишь ухмыльнулся. - Говори. - Когда ты превратился в лесбиянку? - Когда ты начал вести себя, как пизденыш. Если бы я знал, что «неразговоры» - лучший способ заставить Брайана говорить, мы провели бы эту беседу много лет назад. К сожалению, сейчас у меня не было возможности подготовиться к ней. Брайан встал и захлопнул двери в комнату, прежде чем опуститься в кресло напротив дивана. Это был знак. Брайан действительно собирался разговаривать. Со мной или без меня. Я так попал, пиздец. - Я уже спрашивал тебя раньше, чего ты хочешь. И ты говорил, что хочешь, чтобы мы были парой. - А ты поднял меня за это на смех. Ты сказал, что это чушь. Брайан опустил взгляд, слегка поигрывая пальцами. Затем он встал и прошел к камину. И ничего не говорил. Но я точно мог сказать, что он слушал. Нахуй все это. Нахуй мой план, нахуй «неразговоры». Нахуй его. - Брайан. Знаешь, я пытался говорить тебе, чего я хочу. Я пытался не говорить, а показывать. Я пытался изменить свои желания, чтобы соответствовать тому, чего, на мой взгляд, хотел ты. Я пытался понять, чего ты хочешь, без твоих слов. Но хоть раз, всего лишь раз, не мог бы ты оказать мне услугу и сказать, наконец-то, чего же ты все-таки хочешь? Брайан стоял ко мне вполоборота, глядя в окно. Плечи его казались напряженными. - Я говорил тебе. Меня это совершенно выбило из колеи. - Когда? - Здесь, в этом доме. Я говорил тебе. - Что хочешь жениться на мне? Брайан. - Господи, Джастин, ты же тут без умолку трещишь о том, как устал показывать мне, чего ты хочешь, без слов, - он повернулся и взглянул на меня, затем провел рукой по волосам и сжал их сзади. До того, как начался этот разговор, я знал, что половина его будет происходить на языке тела и придется читать между строк. - Хорошо, ты хочешь сказать, что сделал бы это? Брайан пожал плечами. Но не отвернулся. Просто стоял, смотрел на меня с растрепанными волосами и все еще неловко закинутой назад левой рукой. - Тогда позволь мне рассказать, чего, по моему мнению, ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я почти никогда не говорил с тобой о наших отношениях, за исключением коротких, как правило, загадочных бесед, когда мы пьяны, накурены или лежим в кровати после секса. Ты хочешь, чтобы я поставил свою художественную карьеру превыше всего остального, даже если мне придется уезжать на несколько дней, а, может, и недель. Если или когда я все же уезжаю, ты хочешь, чтобы я каждый день каким-то образом, без слов, давал тебе знать, что думаю о тебе. Ты хочешь, чтобы я делал со своей жизнью только то, что хочу, хотя тебя охуенно напрягает сама мысль о том, что это включает в себя желание быть с тобой. Ты хочешь быть милым и сентиментальным с другими по главным праздникам, и втрахивать меня в матрас, когда мы лишь вдвоем. А иногда, время от времени, ты хочешь выбираться куда-нибудь, напиваться и обдалбываться, и бездумно трахаться с незнакомцами, но потом возвращаться домой, принимать душ и засыпать со мной. И ты хочешь, чтобы я не ждал от тебя признаний в любви до тех пор, пока не взорвется какая-нибудь бомба. Я встал с дивана, подошел и встал прямо напротив него. Закинул руки ему на плечи и вскинул голову, чтобы посмотреть ему в глаза. - Ну и как я справился? Он почти улыбался. - Неплохо. Он положил свои руки на мои, и я переплел наши пальцы. И вот тогда он по-настоящему улыбнулся. Я облизнулся. Он усмехнулся. Засранец. - Прекрасно. Тогда скажи, что я упустил, или что бы ты хотел исключить из этого? - Последнее. Больше никаких бомб. И не все главные праздники. И ты не упомянул свои минеты, это даже не обсуждается. - О’кей. Я тоже кое-что хочу. Он вскинул бровь. - В прошлый раз такой подход не сработал. Я засмеялся. - Нет, не сработал. Но я все равно кое-что хочу. Я хочу жить здесь. Хочу рисовать здесь. Хочу перестать бояться, что ты прогонишь меня ради моего же блага, как только я отвернусь. Если у меня будут еще выставки, тебе придется присутствовать на их открытии. И я хочу полный список главных праздников, в течение которых ты собираешься быть милым и сентиментальным, и список тех, в течение которых не собираешься. Я готов пойти на компромисс в День Флага. Брайан прикусил губы. А потом между них показался кончик его языка. Я никогда не замечал, как он это делает. Это было очаровательно. Гас делал так же. Это очень отвлекало. Похоже, он на что-то решился. Он обхватил мою голову ладонями, запустил пальцы в волосы, наклонился и поцеловал меня. Я слегка облизнул его губы, он приоткрыл рот шире и всосал мой язык, скользнув одной рукой по шее, а вторую опустив на талию и сильно прижав меня к себе. Я обхватил его за шею и позволил притянуть себя еще ближе. Он пропихнул ногу между моих бедер, а потом оторвался от моего рта. Я почти задыхался. - Мы закончили? – он мне улыбался. - Хммм… с чем? - С разговорами. - Мы к чему-то пришли? - Да, День Флага вне списка. - Точно, - я начал целовать его горло. Тут раздался стук в дверь, и вошла Линдси. Хуя с два я буду вырываться из рук Брайана в своем собственном доме. Но все же я немного отодвинулся. Брайан, естественно, отреагировал на это противоположным образом – притянул меня ближе и облапал за задницу. А потом покосился на Линдси и спросил. - Что-то нужно? Она лишь рассмеялась. - Нам пора ехать, мы сказали, что приедем в три, а уже почти половина третьего. - Хорошо, дай мне закончить начатое, - и он подхватил меня за задницу, поднял с пола и глубоко поцеловал. Должно быть, Линдси ушла, потому что к тому моменту, когда он поставил меня обратно, в комнате ее уже не было. Мелани. Брайан и Джастин отправились к Дэбби на новой машине, но нам с Линдси пришлось поехать на своей, так как там были детские сиденья. Кроме того, Брайану было бы проще отсосать Джастину, пока тот за рулем, когда мы с Линдси и детьми на них не смотрим. Дом Дэбби выглядел так, словно сошел с экрана канала, посвященного интерьерному дизайну, - что-то вроде «Экстремальный китч прогнал Санту». На крыше имелись олени, во дворе порно-эльфы, повсюду иллюминация и льющаяся из какого-то начиненного автоматикой животного повторяющаяся музыка. Все это явно устроил не Эммет. И кстати об Эммете, он выскочил на порог с криком «Счастливого Рождества» и выхватил Дженни из моих рук. - Как поживает мой маленький ангелочек? Какая сладенькая, маленькая девчушка! – серьезно, людям нужно задуматься о том, как они разговаривают с детьми. Это отвратительно. Неудивительно, что в итоге мы имеем одежду, которая гордо называется «ползуночками», и памперсы с кроликами. - Господи, Боже мой, Эммет, меня вырвет еще до еды, - прошел мимо него Брайан. Как я и говорила, не полный мудак. Следующее, что я запомнила, - это как бабушка Дэбб унесла Дженни и так ворковала, что это не могло не нанести ребенку пожизненной психологической травмы от всей этой пугающей, причудливой семейки. Что-то я все-таки упустила, выбирая для Дженни отца. Линдси повесила наши пальто и вернулась ко мне. - Они украли наших детей? - Похоже на то. Майкл вон там пускает слюни на Дженни, а Дэбби закармливает Гаса сахаром. Хо-хо-хо. Линдси понимающе мне улыбнулась. Скорее всего, она бы пускала слюни вместе с Майклом, если бы я не следила за ней зорким глазом. Пока мы ели, я улыбалась, вела светские беседы и принимала комплименты об очаровательности моего ребенка. Карл нарезал индейку. Майкл кормил Дженни. Я так наелась, что меня тянуло в сон. Материнство. Хронический недосып. Точно, сон. Я направилась в гостиную. Проснулась я от визга Гаса, сигнализирующего о сахарной катастрофе, и оглянулась в поисках Линдси. Я ее не увидела. Но увидела свою дочь, катающуюся по комнате на плечах Хантера. Она визжала и хватала его за волосы. У меня уйдут недели на то, чтобы вернуть ребенка в нормальное состояние. Я зашла на кухню. - Милая, ты проснулась! – Дэбби была в своей стихии - подавала еду, окруженная семьей. Это было трогательно, хотя и невероятно сопливо. Я взяла протянутую ею кружку кофе и побрела к Эммету с Карлом, просматривающим многочисленные рождественские пластинки. Дэбби все еще пользовалась проигрывателем. Спорить была готова, что Гас понятия не имел, что это такое. - Итак, где Тэдди? Эммет захохотал: - О, Тэдди с Блейком катаются на лыжах. Романтический уикенд у камина с обслуживанием номеров и горничной. Представить себе не могу, почему кто-то выбрал это вместо того, чтобы слушать здесь рождественский альбом Гая Ломбардо. Но Тэд всегда оставался для меня непостижимым. Ну, он же бухгалтер. Я услышала какой-то грохот наверху и тут же оглядела комнату в поисках Гаса. Его признаков не было. Я вздохнула, а потом услышала голос Хантера: - Блядь, - и поняла, что у него все под контролем. - Кто-нибудь видел Линдси? – если Гас разбил что-то важное, то она должна с этим разобраться. Жалостливый взгляд у нее выходит лучше, чем у меня. - По-моему, она недавно вышла на улицу с Джастином, - отозвался Бен. Он помогал Дэбби на кухне, упаковывал остатки еды в лотки для всех голодающих в этой комнате. Тех самых, кто сожрал столько, что до сих пор находился в коматозе. На случай, если попозже нам захочется перекусить. Я вышла в заднюю дверь, услышала голос Линдси и остановилась, навострив уши. - Джастин, ты не понимаешь, - голос у нее был расстроенный. А у Джастина - злой. - Линдси, ты понятия не имеешь, как он переживает от того, что Гас так далеко. Неужели ты не видишь, что с ним творится? Как он счастлив сейчас, пока вы здесь? - Джастин, я понимаю, тебе хочется, чтобы Брайана было больше в жизни Гаса, но это не дает тебе права решать, что справедливо по отношению к нему, а что нет. Похоже, я не одна подслушивала. Голос Брайана раздался с другой стороны дома. - Беспокойтесь о правах политзаключенных в странах третьего мира, а не о моих. Он спустился по ступенькам с противоположного крыльца, бросил окурок и растоптал его в грязи. Линдси обернулась к нему: - Не могли бы все, кому не лень, перестать, блядь, указывать мне, что думать и что делать? Джастин отвернулся и увидел меня, стоящую на ступеньках. Я переминалась с ноги на ногу, пытаясь понять, что происходит. - Это я, определенно, могу, - отозвался Брайан. Он не дрожал, а скорее вибрировал какой-то странной внутренней энергией, которая в любой момент могла взорваться и разлететься на тысячу осколков. Я бы не рискнула дотронуться до него, да и вообще подойти близко. Но Джастин шагнул прямо к нему, обвил руками и прижался всем телом. И твердо сказал: - Отвези меня домой. Брайан глубоко вздохнул, посмотрел вниз на Джастина, уронил голову, дотронувшись до его лба своим, и произнес. - Хорошо. Они ушли. У Линдси был такой вид, словно она готова была вот-вот расплакаться. Я спустилась во двор и обхватила ее руками со спины. - Что за хуйня происходит? – но прежде, чем сказать это, я погладила ее по голове. И тут она начала плакать. Я держала ее и шептала какое-то бессмысленное дерьмо, которым успокаивают плачущих людей. Она вцепилась мне в плечи, уткнулась лицом в шею и просто всхлипывала. - Детка, ну в чем дело? Что случилось? Ты же знаешь, Брайан тот еще мудак. Все будет хорошо. Линдси потрясла головой. - Он не мудак. Господи. Иногда у нее невозможно выиграть. - Тогда почему ты плачешь? Она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза: - Я хочу вернуться домой. Еб твою мать. Я затащила Линдси в дом, потому что у нее из носа уже текло, а на улице было слишком холодно. Конечно, все тут же подбежали и закопошились вокруг нее с салфетками и сочувствием. Линдси даже не пыталась успокоиться. Это были те самые слезинки блондинов, которым никто не в состоянии сопротивляться. И я говорю вам это, как женщина с замерзшими слезами на кофте. Эм отвел ее в ванную Дэбби, чтобы волшебным образом привести в порядок красные глаза и пятнистое лицо. Я уселась за стол с Беном, Майклом и держащим на коленях Дженни Хантером. - Что случилось? Брайан с Джастином уехали? Линдси с Брайаном поссорились? –Майкл пытался собрать все воедино. - Обычная драма – думаю, что они спорили с Джастином по поводу Брайана, он это услышал, и полилось дерьмо. - Она спорила с Джастином??? - Ну, мне послышалось именно так, - столкновение блондинов. Когда Линдси спустилась, мы задержались еще на какое-то время, чтобы отведать пирога и выпить кофе, и предложили Дэбби помочь с уборкой. И, слава Богу, она, как всегда, отказалась, потому что я мечтала свалить отсюда нахуй. По дороге домой мы не разговаривали, хотя Гас и вырубился, а Дженни точно не получила бы пожизненной психологической травмы, если бы услышала, как Линдси объясняет мне в двух словах, что за проблема с Джастином, блядь. После того, как я сменила Дженни памперс, перепеленала ее во все розовое и пушистое (не спрашивайте – подарок Эммета) и уложила в кроватку, я вернулась в нашу комнату. Линдси в пижамных штанах и футболке сидела в кресле, в шаге от кровати, поджав ноги под себя, и снова плакала. - Не хочешь рассказать мне, что, блядь, произошло? - Джастин сказал, что мы и правда сделали Брайану очень больно, забрав Гаса. Я ответила ему, что мы дали Брайану выбор, он мог не согласиться, но он этого не сделал. И тогда Джастин сказал… - тут Линдси снова начала плакать навзрыд. Я дала ей салфетки, скользнула рядом в кресло и снова начала гнать все это бессмысленное дерьмо. Она всхлипнула, вздохнула, провела рукой по волосам и встала. Вот и благодарность за утешение. А, может, мне нужно еще поработать над всем этим бессмысленным бормотанием. - Что сказал Джастин? – я чувствовала, что ночь будет долгой. - Он сказал, что Брайан всегда так поступает, сдается без борьбы. Я начала понимать, что в плане Джастина были моменты, которые он не собирался обсуждать со мной. Маленький засранец. Насколько я помнила, Брайан попытался воспротивиться, но, полагаю, Линдси проделала свою штуку со слезами и трагическим голосом, и в итоге он сдался. - Но Джастин говорил не о Гасе. Линдси глотала слезы. Не очень симпатично. - Он и его имел в виду. Я знаю. Вот, что меня разозлило. Я почесала в затылке. О’кей. Я знала, что Линдси считала, что Джастин будет психом, если откажется от шанса отправиться в Нью-Йорк. В тот момент я была с ней согласна. Но внезапно у меня возникла мысль о «Титанике», настоящей любви и неполноценном мудаке – и у меня появилось плохое предчувствие. Ах да, а еще андроиды против киборгов. Блядь. В пизду Джастина, в пизду его план, нахуя я вообще согласилась с его планом. Блядь. - Что ты хочешь сказать? Ты правда хочешь вернуться? Чтобы быть с Брайаном? - Речь не о том, чтобы я была с Брайаном. Даже не о том, чтобы Гас был с Брайаном, или Брайан был с Гасом. Речь о том, что он - часть нашей семьи. Мы должны быть вместе. Если ханжи и гомофобы могут разрушить нашу семью, то в чем же наш выигрыш от отъезда? Мне стоило больше внимания обращать на то, что творится в голове Линдси. Потому что на это нечего было возразить. Я о том, что если мы не вернемся – значит, террористы победили. Она была самым беспощадным оппонентом, кого я когда-либо знала, а ведь я адвокат. Линдси подошла и опустилась напротив меня на колени. - Я люблю тебя, Мел. И Гаса с Дженни. И люблю Брайана, - она улыбнулась, обхватывая мое лицо ладонями. – И совершенно не в том смысле, в котором ты думаешь. Ты - моя семья. Я люблю тебя. И я хочу вернуться домой. Джастин совершенно прав. Ага. Кто бы мог подумать. Очевидно, что он прав и во многих других вещах. Джастин. Дорога домой была совершенно не такой веселой, как дорога к Дэбби. Наверное, потому что вместо того, чтобы потирать мой пах и пытаться заставить меня разрешить ему забраться ко мне в штаны, пока я за рулем, Брайан лишь барабанил пальцами по своим бедрам, лохматил волосы рукой и пялился в окно. Мне не хотелось, чтобы он курил в новой машине, но в итоге он совсем свел меня с ума, и я сказал ему закурить, не то я высажу его и заставлю идти домой пешком. - Все это неважно, Брайан. Он ничего не ответил. Я действительно не имел понятия, зачем разговариваю с ним, если он ведет себя так, словно меня вообще нет рядом. Так что до конца поездки я заткнулся. Как только мы вошли домой, Брайан тут же направился к бару. Схватил бутылку Джека Дэниэлса и заперся в медиа-комнате. Я пожал на это плечами и поднялся наверх. Когда он вел себя так, я ничего поделать не мог, по крайней мере, пока он не отрубится или не отойдет. Мелани. Линдси поставила чайник, а я пошла наверх проверить детей. Гас обнаружился спящим на полу в окружении своей армии киборгов. Я перенесла его в кроватку, укрыла и спустилась вниз. Проходя по коридору, я заметила свет в брайановской медиа-комнате. Какое-то время я колебалась - раз он все еще не спал, то, скорее всего, напивался до потери памяти. Иногда Брайан и правда вел себя, как мудак. Он стоял у окна с бутылкой в руке. - Я не помешала? Он даже голову не повернул. - Помешала. Но, уверен, тебя это не остановит. - Чему конкретно я помешала, Брайан? Твоему пьянству и замкнутости? Или масштабной оргии жалости к самому себе? Он лишь сделал другой глоток и продолжил смотреть в окно. Странно, что его так привлекал вид, в котором ничего, кроме полнейшей темноты, не было. - В любом случае, я хотела сказать тебе - хотя конечно уверена, что тебе похую - что Линдси хочет вернуться домой – так что мы возвращаемся домой. Это значит, что и Гас возвращается домой. Мне подумалось, что ты захочешь знать. Брайан повернулся и посмотрел на меня. Он и правда был пьян, но находился в той самой стадии, когда подбирал слова особенно аккуратно. - Мне плевать, что вы, лесбийские пизденыши, делаете. Остаетесь, уезжаете - мне похую. Черт с ним. - Линдси собирается извиниться перед Джастином. Она говорит, что он был прав. Насчет тебя, Гаса и нее. - Да? Что ж, может, когда она извинится перед Джастином, то потом сможет извиниться и передо мной. Ладно, он отбросил осторожность и скатывался к злобе, мстительности и истерике. - Линдси тебе ничего не сделала. За что конкретно ей нужно извиняться? Я пыталась быть нежной. Он был отцом Гаса. Он был пьян. И я была права, так что пыталась быть с ним помягче, чтобы он услышал это. Тишина. - Она сделала что-то Джастину, не тебе. И извиняться она будет перед Джастином, а не перед тобой. Тишина. - Если только ты не думаешь, что она должна извиняться перед тобой за то, что обидела его? Возвращаясь к разговору о лесбийском пизденыше. - Пошла ты. Засранец. Он, вероятно, был слишком пьян, чтобы понять, о чем именно я говорила. Но похуй. - Знаешь что, Брайан. Серьезно, я надеюсь, что Джастин оценит то, что ты делаешь для него. И на этих словах я вышла из комнаты. Джастин. Так как это было Рождество, я все-таки сдался и спустился вниз в поисках Брайана. Он лежал на диване, рядом, на полу, валялась полупустая бутылка Джека Дэниэлса. Но он не спал. Я встал перед ним, и он взглянул на меня. Он не так нажрался, как я ожидал. - Ну, - я ждал, но он ничего не ответил. Просто смотрел на меня. И от этого я нервничал, так что я опустился на колени и положил руку ему на грудь, а головой привалился к плечу. Он негромко вздохнул, поднял руки и обнял меня. - Ты хочешь жить здесь? - Да, - я не поворачивал голову, не хотел, чтобы он видел мое лицо. - Со мной? Идиот. - Да. - Никакого Дня флага. Я признаюсь тебе в любви без бомб, ты отсасываешь мне, когда я захочу, ты рисуешь, неважно что, и я не решаю, как тебе жить, по крайней мере, в незначительных вопросах. - Никакого Дня флага. Ты признаешься мне в любви без бомб, я отсасываю тебе, когда я захочу, я рисую, неважно что. Мое мнение приоритетно в значимых вопросах, и я имею право наложить вето на твои представления о том, как мне жить. И в доме мы не трахаемся с другими. - А снаружи? - Это зависит… - От чего? - От того, насколько сильно ты хочешь трахнуть меня без презерватива. - Знаешь, Джастин, ты на самом деле очень коварен. - Ты только сейчас это понял? - Вообще-то нет. Я должен был догадаться об этом уже на второй день после встречи с тобой. Но реальный размах твоего коварства я осознал только после того, как ты начал всю эту мейл-кампанию. - Ты всегда был немного тормознутый. - Я милый. - Да, ты милый. Тебе понравилась мейл-кампания? - Это было гениально. - А если серьезно, тебе правда понравилось? - Поначалу да, но потом я начал беспокоиться, что тебе вырезали голосовые связки. Неразговорчивый Джастин. Это пугает. Как если бы ты перестал есть или сосать член, - говоря все это он обнимал меня и целовал мои волосы. - Да уж, мне нравится, когда рот чем-то занят, - я поднял голову и подтвердил это влажным поцелуем. - Ладно, это было хорошо, но не стоит переставать разговаривать насовсем. Ну знаешь ли, одного раза в год будет достаточно. - Столь же часто, как ты позволяешь мне себя трахнуть? Это мы тоже обсудим? - Для одного дня стресса уже многовато. Я несильно ударил его. - СТРЕССА? Величайший сексуальный опыт в своей жизни ты называешь СТРЕССОМ? Брайан подо мной рассмеялся, и я кинулся целовать его снова. - Ладно, скажи сейчас. - Сказать что? - То, для чего тебе не нужна бомба. Он застонал. - Скажи. Сейчас же. Я не шучу, - хотя я так смеялся, что он вряд ли мне поверил. И что-то промямлил. - Это не считается – совсем. Скажи так, чтобы я слышал. Вид у него стал расстроенным, и он запустил руку себе в волосы, от чего они нелепо встали дыбом. У меня встал лишь от одного взгляда на это, так что я снова его поцеловал. И выдохнул прямо ему в рот. - Скажи. - Сам скажи. - Я люблю тебя. Видишь, какой я смелый? - Я люблю тебя, - выглядел он при этом так, словно собирался вот-вот отрубиться. - Господи, Брайан, тебе это доставляет настоящую физическую боль, или просто психологически тяжело? Он вскочил с дивана, уронив меня на пол, а затем протянул руку. И я принял ее. - Это, блядь, за что? - Мы должны подняться наверх. - Зачем? - Затем, что ты доставил мне психологическую травму и причинил физическую боль, и теперь мне нужно срочно тебя трахнуть, так чтобы дети этого не видели. - И что, каждый раз, когда ты будешь признаваться в любви, мы будем трахаться? - Да. Что ж, это звучало, как план.