Black Grease

The Failure.

      Мимолётно проведя языком по щеке изнутри, но так, чтобы Оливер ещё долго думал, показалось ему или нет, Адам приподнял лицо и улыбнулся, обнажая зубы.       Ублюдок был у него на крючке. У Олли начали подрагивать пальцы. Он поставил ещё один стакан перед Блэйком, но тот вежливо его отодвинул. Оливер перехватил тонкую руку и с вызовом взглянул в аквамариновые глаза.       — В какой школе учишься, м?       Сев через пару стульев слева от Блэйка, Уэстон яростно скользнул взглядом по руке бармена, чувствуя, что не успел. Озеро безнадёжно загрязнено. Затянувшись, Уэстон выразительно посмотрел на Кокни и стряхнул пепел с сигареты мимо пепельницы прямо на стойку.       Оливер погладил запястье Блэйка своей липкой от холодного пота рукой и медленно отпустил.       Складно солгав о том, что ему почти уже девятнадцать лет и о том, в какой именно школе учится, Адам увидел на месте чужого прикосновения буквально чёрные разводы, которые, несомненно, были лишь его наркотической галлюцинацией. Ладони бармена были чисты.       Мрачно косясь в сторону Найта, но не желая терять возможность завладеть холодным подростком с волшебными глазами, Олли подался вперёд и поманил Блэйка к себе пальцами.       — Хочешь узнать про тачки, да? Ну да, я кое-чем занимаюсь. У меня есть небольшой бизнес. Я бы мог найти тебе подработку…       Наблюдая за жестом мужчины, Адам, мысленно вывернув себя наизнанку, подался вперёд через стойку, упираясь на неё локтями и приподнимая высоко стройную задницу в обтягивающих узкачах. От его лица до лица Олли оставалось теперь небольшое расстояние, которое заставило Кокни испытать новый прилив крови к члену.       — М-м-м? — с умеренным любопытством протянул Блэйк, уже представляя, как и чем бы перерубил горло этого мерзкого кретина.       Воспользовавшись столь желанной близостью парня, Олли тут же приник губами к его аккуратному уху, едва касаясь его. Адам отвернулся вбок, чтобы избежать рвотного позыва, но сохранил идеальную маску холодной заинтересованности. Именно это заводило Оливера более всего. Повернувшись вбок и наткнувшись глазами на лицо… Найта… Адам распахнул глаза так широко, как никогда раньше.       «Блядь».       — Три сотни баксов, — спокойно произнёс Уэстон.       Равнодушно оглядев удивлённое лицо Оливера, Уэстон повторил свою фразу, не повышая тона голоса, но добавляя в него больше стали.        — Я сказал: три сотни баксов за прикосновение, мудила. Это мой особый экземпляр.       Найт поднялся с места и, облокотившись на барную стойку, выдохнул клуб дыма в сторону, намеренно не обращая внимания на шлюховатые жесты Адама.       Краем глаза заметив, как бармен тут же отодвинул своё лицо от золотистых локонов Адама, Найт снова произнёс:       — И давай наличкой.       Блэйк вскинул бровь и опустил голову набок. Ах, вот оно как. Решил подыграть, видимо. Даже не зная, что именно нужно узнать? Господи, Уэстон. Ты, сука, лучше бы не лез. Адам плотно сжал губы и резко отстранился от Оливера, брови которого полезли вверх, удивлённо, пускай и понимающе. От этого осознания в глазах бармена Адама заворотило, но игра была слишком важна.       Словно по-новой взглянув на обоих парней, Оливер задумчиво втянул щёки.       — Ах, вот как. А с виду и не скажешь… Ну нихуя себе расценки у тебя. Три сотни за простое прикосновение? Что ещё за цирк? В этом штате платят за две вещи — это орал и анал, так что не вешай мне лапшу на уши, амиго, — Олли обеспокоенно окинул Адама глазами, словно боясь проебать последний шанс, — нет, ну ты сам подумай. Это пиздец как дорого. Я ещё ничего не сделал… Не собираюсь платить.       У Блэйка в голове сейчас крутилось только одно слово, или, точнее, это была фамилия.       Уэстон.       Зубы заскрипели сами собой, Блэйк оставил лицо каменным и спокойным.       Равнодушно поглядев на растерянного Кокни, вкусившего запах и уловившего нотки чужого, якобы очень юного тела (точно акула, почуявшая кровь), Олли явно что-то прикидывал в голове.       Положив локти на стойку, Уэстон приблизил своё лицо к бармену и, выдохнув дым в его лицо, медленно, делая паузы в словах, проговорил.       — И сверху сотня баксов за то, что, возможно, заразил его СПИДом, пока лапал. Ну, а если всё-таки заразил тебя, мудло поганое, ни-че-го ни на этом, ни на том свете уже не спасёт. Так что, отсчитал мне четыре сотни прямо сейчас и можем тогда обсудить программу грядущего Каннского кинофестиваля и роль моего пацана во всём этом дерьме.       Отодвинувшись от охуевшего Оливера, Найт не свёл с него ледяного угрожающего взгляда, показательно схватив Адама за запястье и притянув к себе.       Слыша вовсе не наигранную ненависть, которая сквозила в голосе и жестах напарника, Адам почувствовал преждевременное фиаско. Чёрт бы побрал Найта. Чёрт бы его, суку такую побрал. Как он с ним разговаривал? На что рассчитывал? Любой, даже самый заинтересованный в товаре покупатель послал бы Найта нахуй с такими ценами. Ощущая, как его больно тянут за запястье, Адам с едва скрываемым раздражением оглядел невозмутимое лицо Найта. В зелёных глазах напарника кипело негодование.       Выслушав предложение Найта и, поначалу, решив даже его обдумать, Олли понимал, что каждое сказанное незнакомцем слово всё больше начинает его бесить. Да этот смазливый козёл разговаривал с ним, как с куском говна, да ещё с такой надменной рожей? Просто пиздец…       Олли почувствовал, как краска хлынула от злости в лицо.       — Я бы подумал над твоим предложением, кусок говна, — прорычал бармен, схватив в руки другой стакан и полотенце, — но не пошёл бы ты нахуй вместе со своей малолетней шлюшкой? Хотя…       Олли перевёл якобы сочувствующий взгляд на Адама.        — Держу пари, пареньку нихуя не весело находиться рядом с таким хуйлом, как ты. Да, малыш? Мерзко небось? От него прямо веет чем-то, что блевать тянет!       Ухмыльнувшись, Олли принялся заниматься своей работой.       Адам понял, что это конец.       Просто конец.       Медленно растянув губы в широкой злобной улыбке, Уэстон молниеносно перемахнул через барную стойку, зацепив ногой стакан Блэйка, который тут же со звоном разлетелся на осколки. Не успев понять, что произошло, Кокни тут же со всего маху получил кулаком в челюсть. Зазвенела посуда, несколько коллег Оливера поражённо уставились на свалившегося на пол здоровяка. Вскрикнув ещё и оттого, что наткнулся ладонью на битое стекло, Оливер поднял окровавленное лицо к Найту, которому для убедительности только отбитого горлышка бутылки в руке не хватало. Уэстон выглядел больным и озлобленным на весь мир, а Олли — напуганным до смерти.       Немую сцену прервал один из четырёх барменов, который ринулся было в сторону Найта, но Уэстон многозначительно хлопнул ладонью по внутреннему карману куртки и помотал головой, давая понять, что не хочет перестрелок и поножовщины.       Сжав и разжав ноющую от боли ладонь, Найт предупреждающе произнёс:       — Любого из вас, ублюдков, кто захочет полезть на меня, успокоит один из имеющихся у меня свинцовых друзей, которые отдыхают внутри удлинённого миллиметрового глока с табличкой «Не беспокоить» на барабане.       Оглядевшись по сторонам, Найт понял, что сумел убедить сотрудников бара не делать глупостей. Те лишь растерянно переглядывались друг с другом, однако явно не собирались вступать в бой. Оливер, который прекратил стонать, молча зажал лицо салфеткой, которая моментально пропиталась кровью.       Ловко перемахнув обратно через стойку, Уэстон требовательно подхватил Блэйка за локоть и буквально потащил к выходу.       Чувствуя, как теряет крупицы самого неисточаемого своего жизненного лимита — самообладания, Адам, повинуясь наглым и хозяйским жестам Найта ровно до входа, делал это исключительно, подыгрывая его истории с дорогой шлюхой, что само по себе уже дичайше выбешивало. Северная кровь Блэйка буквально кипела, шкварчала на невидимой сковороде. Адам обернулся на разгромленную стойку ещё раз. Это было полнейшим провалом миссии, крупным, чудовищным фиаско.       Душевнобольной Уэстон не мог держать себя в руках!       Выбравшись, наконец, из клуба, Блэйк тут же стряхнул прикосновение Найта со своей руки.       — Какого хуя, Уэстон? — стараясь сохранять голос спокойным и судорожно ища сигарету, спросил Адам, приближая своё лицо к лицу брюнета. — Ты мне адекватно объяснить, мать твою, можешь?       Затянувшись новой сигаретой, Уэстон с наслаждением вдохнул чистый прохладный воздух, успокаиваясь.       Итак. Это был первый раз, когда он дал слабину и провалил операцию.       Первый раз он практически добровольно выпустил из рук возможность разгадать ребус. Взглянув на разгорячённого, возмущённого Блэйка, Найт почувствовал, как вскипает от злости. Будто его разум и тело топит лава, проливающаяся прямиком из котла самого Сатаны.       «Это всё ты, ублюдочная северная дрянь!»       Уэстон вдруг живо, ярко ощутил, какой занозой в заднице для него стал Адам. Занозой, перетягивающей канву мыслей Уэстона на себя, уничтожая его самообладание. Смотря в холодное, даже сейчас, лицо Блэйка, Найт тихо и угрожающе произнёс:        — До пидора этого я доберусь иначе. Садись в машину.       Хрустнув шеей и пронаблюдав за тем, как быстро и яростно в неё уселся Найт, Адам приложил два пальца к пульсу на шее и понял, что ситуация выходит из-под контроля. Так или иначе, должна была выйти. Чувствуя, как языки пламени обжигающей ненависти трепят его нервы, Адам понял, что его губы нервно подёргиваются, чего с ним не случалось никогда.       Какой же… Уэстон кретин. Кусок тупого идиота. Психопат. Адам лежал в дурке, но прекрасно мог справиться с собой, а эта неадекватная, полная выебонов сука… Просто снесла нахуй все барьеры, взорвала все дамбы. Уэстон был заразой, попавшей в кровь. Этот придурок портил всё и вся.       Адам сжал и разжал руку в кулак, затем, так и не закурив, убрал сигарету обратно в пачку. Громко хлопнув дверью машины, Адам сел на сидение рядом.       Проведя рукой по лицу, он взглянул в стекло на отражение Найта, чьё лицо явно не скрывало эмоций. Неожиданно вспомнив вакханалию, которую устроил Найт на диване Адама, Блэйк укусил пальцы, чтобы не дать по лицу этому засранцу.       — Ты провалил всё. Дело можно было раскрыть гораздо быстрее, может, в десятки, может в сотни раз быстрее, — ледяным тоном начал Адам.       С силой дёрнув руль, Уэстон выехал на шоссе, превышая все существующие лимиты скорости. Судорожно втянув воздух через нос, Уэстон понял, что ему даже и пробовать не стоит смотреть в сторону Блэйка, иначе он придушит засранца.       — Ты там так извивался, Блэйк, знаешь… Такое ощущение, что ты и вправду сняться хотел. Что, расстроился, что я тебе вечерок испортил? Ну извини.       Выпустив дым в открытое окно, Уэстон затянулся снова.       Адам почувствовал себя так, будто в лицо ему плеснули кипятка, лишь только услышал фразу Найта. Необъяснимые мурашки покрыли кожу рук и шеи, заставляя волосы встать дыбом. Блэйк повернул лицо к Найту, жадно впиваясь в Уэстона прозрачными глазами, чувствуя, как теряет контроль над своей мимикой.       По лицу разошлась болезненная кривая улыбка.       — Что ты несёшь, идиот? Неужели так сложно было догадаться, что я хотел вытащить из этого куска извращённого педофильского дерьма информацию?       Чувствуя, как шея покрывается яркими красными пятнами от слов Уэстона про то, что Адам вёл себя как шлюха, Блэйк теперь не сводил полного презрения взгляда с напарника.       — Насколько же ты туп, если так и не понял, что произошло, — процедил Адам, — прекрати нести ахинею.       — О-о-о-о-о-о, ну конечно, я туп, простите, мистер гений, — фальшиво рассмеявшись, с вызовом произнёс Уэстон, смотря на дорогу, — а ты у нас, Блэйк, настолько, блядь, умён, что выпил то, что тебе налил этот грёбаный извращенец, который мог подсыпать туда хоть, мать его, цианид. Настолько ты умнее меня, ёбаный в рот, что без вопросов пьёшь из стакана в этой ебучей дыре, где даже мыши и те от СПИДа сдохли!       Подняв руки так, как фокусник после завершения трюка, Уэстон дёрнул руль, чуть не врезавшись в фуру, но вовремя вывернув на свою полосу.       — Блядь!       Лицо Адама, которое никак не отреагировало на произошедшее на дороге, отлично реагировало на сказанные Уэстоном слова, в которых, несомненно, была доля рационализма. Однако от приступа раздражения и гнева это не спасало, а, напротив, подогревало ледяное бешенство. Адам давно не злился. Точнее, он даже не помнил, когда злился в последний раз по-настоящему. Это была словно новая, неведомая ему до этого момента эмоция с омерзительным привкусом стали во рту и звоном в голосе. Это было неприятным открытием, и Найт был его катализатором. То есть Адам так и не сможет взять себя в руки?       Взять себя, сука, в руки!       — Следи за дорогой, а не занимайся пустыми разглагольствованиями, — произнёс Блэйк, щурясь.       Слабым местом его, несомненно, была логика. Если кто-то упрекал его в алогичности, Адам начинал терять равновесие, путаться в мыслях. Стараясь подобрать наилучшие аргументы, Блэйк, не сводя ледяного взгляда с профиля Найта, сказал:       — Я должен был выпить то, что он мне налил, иначе бы для такого парня, которого щемят со всех сторон, это было бы подозрительно. Он не идиот, в отличие от тебя, и умеет скрывать свои дела. Значит, он очень осторожен… А ты… Ты постоянно не можешь держать себя в руках, — закатил всё же глаза Адам, уже не в силах остановиться, — ты постоянно должен пиздеть, бить кого-то, привлекать к себе внимание. Знаешь, что это? Это, сука, синдром дефицита внимания. Блядский детский синдром.       Адам понял вдруг, что не узнаёт свой звенящий голос.       — Пустыми разглагольствованиями! — уже срывающимся голосом выпалил Уэстон. — Да-а, ты, блядь, прав. Знаешь что, Блэйк? А?! Я сейчас… — замечая, что начинает орать, и выравнивая голос, продолжил Найт. — Везу тебя в больницу, где ты сдашь все грёбаные анализы на ВИЧ и СПИД. Все до единого. А затем повезу свою тачку на химобработку. Вот что я сделаю.       — …       — Да-да, вот что я сделаю, — ухмыляясь повторил Уэстон, взглянув на окрашенного слишком многими эмоциями Адама.       Почувствовав, что задыхается от переизбытка негативных чувств, Блэйк скривил лицо, словно почувствовал смрадную вонь.       — Какая же ты сука, Уэстон! — вырвалось у него, щёки блондина нестерпимо горели пунцовыми пятнами. Адам был просто в ужасе, чувства злости и какой-то странной обиды переполняли его разум. Он не был ни в чём виноват перед Найтом. Почему Уэстон вдруг стал вести себя так мерзко? После того, что он вытворял у него дома…       Сердце Адама вдруг крепко сжалось.       — Ах ты сука! То есть, как по дивану кататься и дрочить у меня дома это нормально? Откуда ты знаешь, Найт. Может, у меня дома тоже не всё так просто. Я же веду себя, как ты выразился, словно шлюха. Не боялся подцепить чего-нибудь, пока надрачивал себе?       Видя, что Уэстон уже приготовил в ответ очередную порцию саркастичного дерьма, Адам перебил брюнета:       — Если ты сейчас свернёшь к больнице и ещё раз что-нибудь скажешь про то, что я якобы мог чем-то там заразиться, — Адам проговорил эти слова медленно, смакуя, — я разобью твоё смазливое подвижное ебало. Понял, Уэстон? Закрой свою пасть.       Блэйк знал, что проиграл. Вот он — как на ладони.       Злящийся.       Чувствующий странную обиду от беспочвенных обвинений. Он просто выполнял своё задание. Но что если… Что если он прав и Найт ведёт себя так, потому что ему не понравилось, что тот парень касался Адама. Эти мысли заставляли что-то внутри скручиваться в тугую пружину. Всё выглядело бы совсем иначе…       — Вы только посмотрите, кто наконец, вышел из себя! Ебите меня семеро! Надо же, Блэйк! Надо же! Жаль, что никто больше не видит! — обращаясь к воображаемой публике уже орал Уэстон. — А почему словно? Ты и есть шлюха. Замороченная заумная шлюха. Набьёшь мне ебало? Ха! Может, лучше отсосёшь у меня? Я даже заплачу. Сколько за твою задницу, а, Блэйк? — чувствуя, что заходит всё дальше и дальше, выпуская нуружу свой взрывной нрав, Найт понял, что ничто уже не было способно загнать его обратно.       Адам сам не понял, как именно произошло то, что случилось далее, поскольку это заняло считанные секунды.       Это было таким душевным порывом, который просто было невозможно контролировать. Смачно и яростно харкнув орущему Найту в лицо, Адам испытал невероятный секундный кайф, который пробрал всё тело до дрожи. Секунды молчаливого охуевания Найта дали свои плоды — Адам пересматривал бы ленту с этим моментом в слоу мо многие годы подряд, но…       Тривиальная реальность была куда жёстче…