The Aftermath.
Крайняя степень утомления наступает, когда тело упрямо стремится перестать функционировать, а сознание тем временем комками собирается в висках и вибрирует, словно оголённый провод, создавая впечатление сотен голодных термитов, точащих черепную коробку одновременно. Интересно, как скоро нервная система сдастся и мозг впадёт в кому? Уэстон попытался вспомнить, когда спал в последний раз, и не смог. Он не понимал, сколько сейчас времени, сколько часов прошло с того момента, как они погрузили мёртвого Оливера в багажник. Кажется, была ночь, но теперь небо казалось подсвеченным, хоть и пасмурным, что весьма необычно для Ирвайна, — до горизонта, насколько хватало глаз, всё было покрыто густыми свинцовыми тучами. Найт энергично встряхнул головой, отгоняя дрему. Шевроле всё ещё прямо двигалась по дороге, образуя плотные клубы белёсой пыли. Пока всё идёт по плану, весьма оригинальному для детективов полиции: сжечь улики и избавиться от тела. Губы Уэстона дрогнули в усмешке. Аж захотелось достать свой жетон и издевательски на него полюбоваться. Образцовый служитель закона — от смеха сдохнуть можно. Именно поэтому переговоры с начальством Блэйк взял на себя, а Найту, по общему решению была доверена молчаливая работа: выбрать нелюдимое место, отвести туда машину и сплавить тело. Всё просто. Просто если едешь себе по просёлочной дороге, высматривая уютное местечко для последнего приюта ублюдка Олли, а не толкаешь восьмиместную яхту одним веслом, да ещё и против течения. Ощущения похожие. Дорога казалась бесконечной, и указателей давно уже не встречалось. — Если выяснится, что не туда свернул, я себе в рот выстрелю, клянусь, — Найт запустил руку в бардачок в поисках телефона. — Посмотришь, где мы? Блэйк? — Уэстон повернулся, ища взглядом бледное лицо напарника. Соседнее и задние сидения были пустыми. Блэйка не было.Ступор.
Найт резко остановил машину, непонимающе уставившись прямо перед собой. Когда они решили разминуться? Уэстон начал лихорадочно перебирать остановки, которые они делали после того, как выехали из Ирвайна. Кажется, они заправлялись в Лэйк Форесте. Или это было в Квейл Хилл? Найт раздражённо ощупывал карманы в поисках телефона, которого нигде не было, попутно осматривая салон на предмет хоть каких-нибудь следов пребывания Блэйка, — всё тщетно. Никаких вещей или средств связи — всё, что он смог найти, была полупустая пачка сигарет и зиппо. Выудив сигарету, Найт выбрался из машины, широко распахнув дверь. Перед глазами пошли малиновые пятна, так что детектив облокотился на автомобиль, откинул голову назад и, прикрыв глаза, нервно затянулся. — Конечно, Адам, нет проблем. Почему бы тебе не расколоть череп ублюдка, а я сам всё приберу. Разве не замечательно? Да-а-а-а. Докурив сигарету, Уэстон сделал глубокий вдох и осмотрелся. Ничего, кроме серого неба, холмов и хайвея в пределах видимости: ни машин, ни людей на много миль вокруг. Отделившись от дверцы, Уэстон обошёл автомобиль, остановившись напротив багажника. В конце концов, Оливер, который стремительно разлагался внутри, так и должен был сдохнуть на обочине дороги с мозгами наружу. Естественный ход вещей его внезапная смерть вряд ли нарушила. Найт легко подцепил пальцами крышку. — Когда-то здесь был океан, Оливер, а теперь тут будет гнить твоя мерзкая… Створка легко отошла, обнажив бледное, как снег, изломанное и перепачканное в крови тело. Светло-голубые глаза застыли на лице остекленевшими серыми пропастями, полураскрытые губы приобрели синеватый оттенок. Тело в багажнике принадлежало Адаму Блэйку. Охнув, Уэстон неосторожно сделал шаг назад и не удержался на ногах. Упав, весь в испарине, он приземлился на собственной постели. Резко сев на кровати, Найт тут же пожалел, что вообще проснулся. Он застонал, приложил ладонь к глазам и потёр их, надеясь быстрее вернуть себе ощущение реальности. Голова гудела и раскалывалась, казалось, не было ни единой мышцы в теле, которая бы не болела. Зрение отказывалось сфокусироваться на окружающей обстановке, а тело не могло принять вертикальное положение, словно позвоночник частично отсутствовал.***
Блядь… Поморгав, Уэстон огляделся. Он был в своей квартире, частично на своей кровати: ступни были на полу, одеяло было скомкано и отброшено прочь. Предрассветное солнце лениво обтекало мебель приглушённым жёлтым свечением. Входная дверь была распахнута настежь. Он был полностью одет: ботинки испачканы пылью, одежда, насквозь мокрая от пота, противно липла к телу, джинсы и футболка в пятнах крови, участки ткани, пропитанные ею, затвердели. — Какого хрена? Кровь. Пыль. Остывшее тело Адама в багажнике. Кадры кошмара проносились перед глазами, заставляя беспокойство расти в геометрической прогрессии. Что с Блэйком? Словно в ответ на вопрос, где-то внизу завибрировал телефон. Найт стремительно опустил взгляд в поисках источника звука. Телефон был в кармане куртки, половина которой торчала из-под кровати. Кое-как дотянувшись до лампы, Уэстон щёлкнул выключателем и попытался встать. Ткань выбившейся из-под матраса атласной простыни натянулась под подошвой ботинка, и, поскользнувшись, Уэстон с грохотом упал на пол, разбив лампу вдребезги. Свет погас. — Сука! Распластавшись на полу посреди ещё тёплых осколков лампы, Найт в притворном блаженстве прикрыл глаза. Телефон не унимался. Не открывая глаз, детектив нащупал трубку и приложил к уху. — Уэстон, — хрипло произнёс детектив. — Наконец-то. Ты куда пропал? — в динамике раздался мягкий женский голос с колкими ледяными нотками. — Дэй, — вяло прошептал Найт. — Я звоню тебе уже четвёртый день, ты не берёшь трубку и не отвечаешь на сообщения. Как это понимать? Подожди. Что у тебя с голосом? Найт поморщился, отнял телефон от лица и посмотрел на циферблат на экране. — Полпятого утра, дорогая. У меня была тяжёлая ночь… Как я понимаю. — Как понимаешь? — Дэй издала мягкий смешок, убедившись, что с братом всё в порядке. — Ты не помнишь, что было? — Кажется, я снял кого-то в гей-баре, а затем меня переехал грузовик. Физически чувствую себя примерно так. — Звучит как твоя обычная суббота, по-моему. Ширинка расстёгнута? Свободной рукой Найт ощупал себя ниже пояса. — Да. — Плохи дела, братец. Придётся сдать пару анализов. Наступила пауза, затем оба рассмеялись. — Я всё ещё злюсь, — Дэй попыталась придать тону серьёзность. — Не злись, любовь моя. Я расскажу, как всё было на самом деле. — Ладно, только поубедительнее, пожалуйста. — Я работал под прикрытием, а затем убил человека. Убийство вышло стихийно, я его не планировал, а затем заметал следы. Вышло грязно, чуваку полбашки разнесло, сама понимаешь, кровь, мозги везде… — Что стало с телом? — в голосе Дэй сквозила улыбка. — Я точно не помню, если честно, я ещё обдолбан был. Кажется, утопил в океане. — Звучит не очень, Найти. — Знаю. Я соскучился по тебе. — Я тоже соскучилась. — Прости, я действительно был очень занят… Кхм, расследованием. Совершенно потерял счёт времени. — Что ж, если всё вышесказанное правда, то это вполне сойдёт за уважительную причину. Но я, пожалуй, хочу услышать эту историю лично, чтобы самой убедиться, какие её части ложь. Через две недели я прилетаю в ЛА. Увидимся там. — Где ты сейчас? — В Каннах. Заканчиваю картину. Она почти готова, и я её привезу. Тебе понравится. — Жду не дождусь. — Не смей больше пропадать, ясно? Люблю тебя. — И я тебя. Уэстон отложил телефон и сел на пол, осматривая хаос, состоящий из битого стекла, ткани и бумаг, выпавших из материалов дела. Надо же, четыре дня. Найт не мог вспомнить другого случая, когда не общался с сестрой столь же долго. Они всегда были очень близки, иногда даже слишком близки — знали о друг друге буквально всё. За редким исключением, например, Дэй не имела понятия о новом напарнике брата. На удивление, Уэстон отчаянно не понимал, как именно и что стоит рассказывать о Блэйке. Это сбивало с толку.***
Белые кеды промокли насквозь. Новая солёная волна вновь коснулась вытянутых ног, а затем пугливо отступила обратно. Адам поднёс ладонь к лицу, прикрываясь от света, заливавшего побережье. Красная полоса беспощадного калифорнийского рассветного солнца резанула по уставшим глазам, на белках которых проступили тонкие красные линии сосудов. Блэйк поглядел куда-то на линию горизонта над океаном и бессильно откинулся на песке. Он сидел здесь, казалось, уже вечность, хотя прошёл всего час. Час с того момента, как он покинул Уэстона. Точнее будет сказать, оставил его тело. Еле дотащившись до набережной недалёко от Лексингтон авеню, Блэйк, потирая разбитое ноющее лицо, неожиданно оказался посреди пустынного пляжа. В песке торчало несколько досок для сёрфинга, в уходящих сумерках они выглядели зловеще. Адам заметил, как ноги тонут в песке, будто бы он плёлся по зыбучим пескам Сахары. Доковыляв всё-таки почти до воды, парень почти что упал на задницу и выставил ноги вперёд. Падение принесло новый отголосок боли внутри Адама. Блондин ахнул, слыша какой-то странный шёпот и шум в ушах, и чтобы прогнать его, пришлось крепко зажмуриться и сосчитать до десяти. Слуховые галлюцинации. Нужно было поспать. И лишить себя остатков эмоций. Боковым зрением слева от себя Блэйк заметил какое-то движение и осторожно повернул голову. По пляжу вдоль воды бежал чёрный огромный пёс, он бежал неотвратимо в сторону Блэйка, готовый, казалось, вцепиться ему в горло. Адам сморгнул видение. Тёмная доска, стоявшая около самой воды, не шевелилась, обдаваемая волнами. Галлюцинация из-за отходов? Так или иначе, эмоций, чтобы быть напуганным чем-то, у Блэйка уже не оставалось.Эмоций…
Адам добил очередную сигарету и воткнул её рядом с такими же чужими окурками в песок рядом с собой. В мозгу поселилась уверенность, что за эту неделю он скурил больше, чем за всю жизнь. Кажется, северянин не заметил, как наступил рассвет. Это означает, что Адам не спал чуть больше суток. Всё случившееся всё больше начинало походить на кошмарный сон, Блэйк досконально помнил свои мрачные «приключения» и прокручивал в своей голове каждый пережитый за последние несколько часов миг. «Да, молись громче, подстилка, — бормотал Уэстон в его голове, — кто ты, Блэйк? Скажи». «Я всего лишь твоя подстилка», — отрешённым тоном повторил Адам, смакуя каждое слово, нарочно себя мучая. Блондин покрутил пачку сигарет в руке и сжал её с такой силой, что побелели костяшки.Эмоции.
***
Адаму хватило времени порассуждать на тему случившегося за ночь. Очевидно, они переборщили, и всё вышло из-под контроля. Переборщили с действиями, переборщили с колесами. Точнее, это он, Адам, совершил одну крупную ошибку: дал Уэстону сразу два колеса сильнейшего препарата, забыв о том, что остальные люди, в отличие от северянина, не имеют дело с веществами каждый день. Нужно было учесть, что Найт ни на чём не сидел. Но здесь Блэйк просчитался. Он никогда не видел Уэстона таким молчаливым, как в этот раз. Найт, казалось, переживал один сплошной постприход. Всё то время, что им пришлось потратить на избавление от трупа, уборку в доме Олли и поездку обратно — Найт был не в себе и отсутствовал. Напарник будто бы просто отказывался смотреть на него и участвовать в происходящих событиях. Сразу же после их секса взгляд брюнета погас. Он стал каким-то чрезмерно тяжёлым, словно свинец. Почти при каждом глубоком вдохе Найт облизывал пересохшие бескровные губы и глядел куда угодно, только не в лицо Адама. Очевидное наркотическое обезвоживание застало его врасплох. Организм сдавал позиции. Доза для Уэстона оказалась слишком сильной. Ему было особенно тяжело выволакивать чёрный непроницаемый мешок с трупом из машины. Особенно тяжело скидывать труп, слегка раскачав его за ноги, потому что Адам держал Оливера за предполагаемые руки и раскачивал тело невпопад. Блэйку казалось, что Уэстон вот-вот, типично для него, взорвётся от гнева и просто бросит труп посреди моста. Но этого не случилось. Молчаливый и бледный, словно бумага, Найт лишь тяжело пыхтел и обливался нездоровым потом. «Сто семьдесят фунтов дерьма», — пролетела мысль в голове у Адама, когда он облокотился на перила. В такт его мыслям мешок пролетел вниз. И оказался в куче таких же огромных чёрных и лоснящихся мусорных мешков, туго перевязанных и вонючих. Сонная баржа плыла непозволительно медленно, не издавая никакого лишнего шума. Глядя на разрезанную водную гладь, Блэйк похлопал по задним карманам брюк в поисках сигарет. На нём была огромная розовая футболка Оливера с надписью SevenUp. Он позаимствовал её из шкафа бармена. Она хотя бы была не испачкана кровью, в отличие от его джинс. Пришлось сделать из них шорты. Немного подрезать там, где ткань пропиталась чужой кровью. Теперь он точно выглядел органично в Калифорнии — образцовый любитель сёрфинга. Никто бы не заподозрил подвоха, разве что Найт. Найт стоял рядом и потерянно глядел вниз. Адам проследил за его взглядом. Найт наблюдал за полётом голодных кричащих чаек. Они стремглав бросились к упавшему в баржу мешку, но усилия птиц были тщетны. Это прогнившее мясо было слишком хорошо запаковано. И Блэйк, и Уэстон оба постарались на славу. Сделать вид, что Оливер исчез бесследно, было не так уж трудно. Его дом будто бы и не был особо обжит, будто Олли и правда готов был сорваться куда глаза глядят в любой момент. Парни без удивления обнаружили в доме покойника тайник, где в кучу были собраны некоторые поддельные документы и пару тысяч баксов. Разумеется, пришлось уничтожить всё содержимое заначки. В силу своих увлечений Оливер также держал дома много любопытной бытовой химии, способной стереть даже намёк на присутствие людей. Блэйку и Уэстону действительно пришлось изрядно попотеть, чтобы в подвале не осталось никаких лишних следов. И их действительно не осталось. По крайней мере, Адам Блэйк был уверен в этом. Не осталось и никаких моральных сил. Уборка была изматывающей. Всё то время, что им пришлось прибирать за собой, оттирать со стены и пола ошмётки чужих мозгов, следы собственной спермы, крови и слюней, напарники не перекинулись даже парой реплик. Адам чувствовал, будто бродит по чужому кошмарному сновидению, погружаясь в него всё глубже. Но вся обстановка и реальность вокруг были слишком холодны и жестоки к ним, чтобы быть чьей-то фантазией. Адам всегда быстро трезвел от веществ, и сейчас его закономерно отпускало. Меньше всего на свете хотелось прикасаться к остывшему трупу Олли. Больше всего хотелось избавиться от присутствия Уэстона рядом. Адам чувствовал приступы неконтролируемой агрессии. Но гнев бурлил внутри ноющей головы, не выливаясь за края. 🖤 Где же ты, Найт? Где же ты, одержимый еблей ублюдок? Неужели тебе больше ничего не хочется? Уэстон молча курил, пил много воды и изредка кашлял. Но труп упаковал сам, профессионально. С каким-то усердием, напоминающим приступ ОКР. Так, будто бы уже занимался подобными вещами. Адам крепко перемотал скрюченные толстые ноги бармена серой широкой изолентой. Пора было запихивать окровавленное тело в мешок, пока Оливер не начал коченеть. В таком случае это будет гораздо сложнее. Блэйк подтянул нейлоновые чёрные перчатки на своих кистях повыше, чтобы не испачкаться, и поймал на себе лишённый осмысленности взгляд. Найт смотрел на его лицо, но будто бы ничего не видел перед собой. Дышал Уэстон через рот, словно у него был заложен нос. В ответ Блэйк лишь хладнокровно приподнял труп за руки, показывая готовность тащить его к машине. — Открой багажник, Найт, — строго потребовал юноша.***
Адам зябко ёжился, вжимая белокурую голову в плечи. На мосту было прохладно. Ни намёка на прохожего, ни намёка на местных жителей. Промзоны всегда нравились ему больше жилых массивов, здесь было бездушно, и этого было для него предостаточно. Машина прогресса плавно уничтожала зелень, превращая её в огромные серые железобетонные заводы. Так происходило не только в Ирвайне, но и во всём мире. Здесь уже было всё решено. Благодаря всё тому же чудесному прогрессу, Ирвайн был недавно включён в город, в котором тоже появился так называемый «остров свободы». Плавучая свалка, куда отправлялся мусор со всего округа для мгновенной утилизации. Слово «мгновенной» означало избавление от отходов огнём. Это не могло не греть душу. «Какая ирония в двусмысленности фразы», — усмехнулся про себя Блэйк. Представлять, как обгорает до костей тело Оливера Кокни, было слишком легко. Поэтому Адам фантазировал, как кости Олли размалывают в труху и развевают по ветру. Неожиданно в его светловолосой голове возник образ Стива Вайса вместе с его усыпляющим ленивым голосом. Долговязый Стив, как всегда, покуривал косячок, ухмылялся и вещал Адаму о том, при какой температуре и за какое время может сгореть целое тело взрослого человека. «Если бы расчленили его, было бы попроще, — подсказывал несуществующий Стив Блэйку. — Но я думаю, это займёт где-то двести пятьдесят пять минут, при условии, если температура сжигания в мусорной печи будет не ниже тысячи градусов по…» Адам мотнул головой, отгоняя навязчивую галлюцинацию. Блондин, наконец, развернулся в сторону напарника и замер. Уэстон, окончательно поникнув, сидел на капоте своей Шевроле, из его носа тонкой струйкой текла кровь, пересекая открытые побелевшие губы. — Садись в машину, — твёрдо отчеканил блондин. Казалось, Уэстон оглох. Глаза его стали закрываться, будто веки слипались. Адам быстро подошёл к парню и вцепился в его плечи. Тряхнув Найта как следует, Блэйк заметил, как мелко дрожат веки брюнета и как закатываются его глаза. Плохо. Слишком плохо, чтобы быть правдой. На губах Уэстона блуждала блаженная улыбка, он промычал нечто нечленораздельное и повалился набок…***
Блэйк был зол. Извилистый хайвей то и дело издевался над ним, являя взявшиеся ниоткуда образы перебегающих дорогу животных. Дорожные знаки появлялись на обочине в самый неподходящий момент. Адам так давно не водил, что, кажется, задел один из знаков, не успев вовремя повернуть тачку. В конце пути перед взором детектива стали появляться замысловатые рекурсивные узоры, сильно отвлекая. Кажется, он всё-таки привёз их к нужному дому. Адам помнил адрес Найта из его досье. Удивительно, как его мозг услужливо и вовремя подаёт нужную информацию. Вот бы он ещё немного потрудился сегодня, его разум. Усталость сковала каждую мышцу тела, нужно было глотнуть колес, чтобы прийти в себя и продержаться ещё немного, но он был пуст. Не догадался взять с собой догнаться, и последние четыре колеса были последними на пластинке таблеток. Эта мысль билась раскалённым проводом в сознании. Блэйк напряжённо закусил заусенец на большом пальце правой руки. Уэстон был в отключке. Нельзя было сказать, что он спал, потому что звуков от брюнета не исходило. Блэйк резко затормозил. Пришла пора парковаться, и ему даже удалось сделать всё без лишнего шума. (?) Интересно, он и правда так аккуратно водит или всё-таки это обман восприятия? Ни одной машины не встретилось по пути, словно этой ночью на земле в живых были лишь они одни… И водитель плавучей баржи, конечно. Блэйк деловито коснулся пальцами шеи спящего напарника. Пульс был, размеренный и слабый. «Ничего, жить будет», — со злостью решил Адам и поглядел на часы: четыре часа. Ровно. Время было скорее раннее, чем позднее. Северянин не спешил покидать машину. Можно было бы спокойно бросить Найта в тачке в его дворе. Неведомая сила пригвоздила его около Уэстона, прибив намертво к сидению. Адам вцепился пальцами в обивку водительского сидения, оставляя на коже салона следы от ногтей. Ненависть. Невиданная доселе вопиющая ненависть затапливала Блэйка, словно лава, медленно заполняя пространство внутри ноющего от боли тела. Ненависть за физическую боль была ничтожна по сравнению с тем, что Адам испытывал из-за боли душевной.Найт им… Воспользовался?
Просто решил, что если хочет засунуть в кого-то член, распотрошить нутро и душу, то обязательно это сделает, а? Адам протянул руку и поправил зеркало заднего вида. Голубые глаза были светлее обычного, но Блэйк не сразу понял, в чём было дело. Он не узнал себя. Дотронувшись до щеки, Адам размазал чужеродную солёную влагу по лицу. Слёзы текли скупо, но они всё-таки были. Нос предательски щипало. Это было просто смехотворно. И унизительно. Но с трудом объяснимо… Кажется, эмоциональная дамба, так тщательно укрывавшая Блэйка от шквала впечатлений все эти годы, была не просто прорвана. Он была взорвана. — Дерь-мо, — прошептал Адам дрожащими губами. Найт был здесь, рядом, но был сейчас так далеко. В какой-то момент Блэйку пришла в голову мысль надругаться над Уэстоном. Сделать ему больно: трахнуть в глотку, пока он валяется без сознания. Вытерев слёзы тыльной стороной ладони, Адам быстро потянулся рукой к шее бессознательного напарника и ощутимо сжал её пальцами. Жмурясь от слёз, которые продолжали выливаться из глаз против его воли, Блэйк не смог усилить хватку. Вместо этого Адам отпустил шею Найта. Агрессия тут же сменилась чем-то болезненным и щемящим. Блондин переместил пальцы на нос Уэстона и крепко зажал его. Губы брюнета распахнулись в поисках кислорода, но в сознательное состояние Найт приходить и не думал. Адам поглядел на руль перед собой. Он даже не мог ничего сделать ему. Причинить боль, например. Хотя ублюдок был в полном, мать его, отрубе. Это было просто уму непостижимо. Даже сейчас Найт побеждал. Покинув машину, Адам схватил с собой стопку дисков, болтающихся в прозрачном целлофановом пакете.