Watch the fire.
— Дашь сигарету? — Блэйк беспомощно продемонстрировал свои мокрые руки, вытащив их из воды. — И зажигалку, само собой. Найт кивнул, чувствуя рельеф пачки сигарет и простой спиртовой зажигалки в переднем кармане джинс. Невообразимо, но в гуще всех этих суетных перемещений Уэстон совершенно забыл, как ему самому хотелось закурить, и уже довольно давно. Тяжести ещё добавлял тот факт, что Уэстон не знал, хочет ли он слышать то, что вот-вот расскажет Блэйк. Они никогда этого толком не обсуждали, но Найт догадывался, что могло произойти и произошло в итоге. В конце концов, перед ним была живая карта из синяков и ссадин на бледной коже напарника. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Найт достал пачку и извлёк из неё две сигареты, одну из которых моментально закурил, а другую протянул Блэйку, с готовностью предлагая ему пылающую зажигалку. Адам с упоением раскурил сигарету. Клубы дыма тут же окутали его лицо, мокрые пряди волос налипли на глаза. — Когда я дал тебе колесо около больницы, — заговорил он, — даже не представлял, какой сильный эффект оно может оказать. В моём случае таблетки помогают скрыть мою, как ты выразился, суть. В твоём, — Адам снова глубоко затянулся, продолжая глядеть вверх, — Сонапакс её подчеркнул. Без обид. Блэйк очаровательно улыбнулся внимательно слушающему его Уэстону, лицо которого точно также постепенно исчезало за слоем дыма. — Какие уж тут обиды, — усмехнувшись, коротко заметил Найт. — Я отошёл от темы, — продолжил Адам, — итак. Мы пьём Сонапакс и рассказываем друг другу душещипательные истории. Зажав сигарету в губах, Блэйк вытянул руки перед собой, соорудив из пальцев квадрат воображаемой кинокамеры. — Следующий кадр: мы возвращаемся в клуб и убеждаем Оливера взять нас с собой, потому что мы хотим снять видео. Долгая поездка, он за рулём. Я то и дело чувствую накатывающую паранойю по поводу происходящего, а ты просто объёбан и вошёл в роль сутенёра. Блэйк небрежно стряхнул пепел в воду рядом с собой. — Ты говорил, что помнишь, как мы пытали Оливера. Ну так вот, следующий сюжетный виток: я отрезаю ублюдку палец, он не раскалывается. Мы с тобой тем временем то целуемся, то лапаем друг друга. Олли шокирован и решает молчать. Провоцирует конфликт. Адам приблизился к краю ванны, чтобы быть ближе к собеседнику. Блэйк облокотился на её мраморный борт, а затем расслабленно сложил руки и положил на них подбородок. Сейчас это движение было в чем-то даже детским, он поглядел на Найта снизу вверх и снова улыбнулся. — И мне пришлось снести Олли полбашки. Ну а затем ты разозлился. Ещё бы. Я убил важного информатора, к тому же ни о чём тебя не предупредил. Завязалась потасовка, я ясно понял, что ты хочешь меня отыметь. Не то, чтобы сам этот факт меня пугал. Скорее дело было в той решимости, с которой ты всё это делал. На середине рассказа Найт поменял положение, облокотившись на стенку ванны спиной, и чуть откинул голову на её бортик, расслабленно затягиваясь сигаретным дымом время от времени. Гипнотический голос Блэйка почти усыпил Уэстона, однако суть повествования от него всё же не ускользнула. В целом рассказ пока что ни разу не застал Найта врасплох. Он много раз прокручивал оставшиеся в памяти моменты того вечера и заполнял его дыры своим воображением, опираясь на логику и наиболее вероятный исход тех или иных событий. Пока что всё случившееся на самом деле оставалось в рамках «нормы», если наркотическое безумие вообще имело понятие нормы. Адам докурил сигарету и вопросительно поглядел на Уэстона. — Окурок куда? Затянувшись в последний раз, Уэстон погасил сигарету о широкий, влажный от воды бортик ванны и оставил окурок там же, жестом показывая, что Адаму можно сделать то же самое. — Моя до сих пор ноющая диафрагма и твои синяки подсказывают мне, что я добился, чего хотел, — спокойно произнёс Найт, чуть наклонив голову в сторону напарника. — Да. Добился. Поставил меня раком, а затем хорошенько выебал. Голос Блэйка едва заметно дрогнул. Он уставился на затылок Найта, словно пытаясь пробурить в нём дыру и добраться до плотного комка мыслей, что роились сейчас в темноволосой голове. Блэйк ощутил, как горят его собственные покрасневшие уши. Вопреки этому, он вполне контролировал свой тон. — Мне, конечно, не всё понравилось. Это был первый раз, так что я испытал некоторые трудности. Видишь ли, до этих пор никому не доводилось трахать меня, Найт. Я имею ввиду, секс с женщинами у меня случался, конечно. После слова «конечно» Блэйк не удержался и фыркнул оттого, насколько, должно быть, это высокомерно прозвучало. В горячей воде он определённо расслабился. Становилось лучше и, кажется, даже начинало клонить в сон. — Но ударил я тебя тогда, потому что был зол, что ты всё забыл. Забыл, как дрочил мне, пока трахал. Забыл, как поставил ногу мне на лицо. Забыл, как я кончил без рук. Забыл, как я охотно подставлялся под тебя, изображая жертву. Вот почему я разозлился. Я и сейчас зол. Но я и сам виноват. Найт вобрал описание их с Адамом секса жадно, как пересохшая губка, которую, наконец, напитали влагой. В его мозгу моментальной вспышкой успели родиться и умереть тысяча эмоциональных откликов — от мучительного сладостного возбуждения до прохладного отвержения и, наконец, разочарования. Через секунду от этих эмоций не осталось и следа, так как в силу вступило нейтральное невозмутимое принятие. В процессе Уэстон мучительно пытался вызвать хоть какие-то воспоминания, помимо того короткого впечатления, которое пришло к нему в машине по дороге к складам, но тщетно. После затянувшейся паузы Найт наконец, заговорил. — Я уверен, что если бы не чувствовал, что ты хочешь этого так же, как и я, независимо от состояния, в котором я пребывал в тот момент, ничего не произошло бы. Могли бы подраться, но секс вряд ли бы случился. Виноваты мы оба, Адам, и роль жертвы, как ты правильно отметил, тебе идёт только в постели. С этими словами Уэстон медленно встал и поднялся на ноги, взглянув на Блэйка сверху вниз, склоняя голову немного вбок. — Сейчас я бы сделал всё по-другому. Так, что ты не стал бы вырываться, даже если бы захотел снова примерить на себя эту роль. Лёгкая лукавая улыбка, которая блуждала на губах Найта, растаяла, и он снова принял серьёзный вид. Далось, однако, это намного тяжелее, чем могло показаться. — Ну, как ты себя чувствуешь? Лучше? — Намного лучше, — глухо отозвался Блэйк и нехотя отвернулся. Послышался всплеск воды. Адам подтянул к себе колени и, обхватив ноги руками, опёрся на них подбородком. Он с трудом унял дрожь, что прошибла тело из-за ответа Найта, словно чья-то невидимая рука опустила вниз рубильник с мгновенной подачей тока. Больше всего его задело слово «сейчас», которое казалось самой пикантной частью реплики и заставило воду вокруг Адама буквально закипеть. — Я благодарен тебе, Найт. Адам устало прикрыл глаза, виски начинали пульсировать. Организм явно был истощён и сейчас находился на пределе своих возможностей. Он хотел добавить ещё что-то, но мозг отказывался выстраивать полноценные предложения. Всё, что он хотел бы донести сейчас до напарника, было неподвластно его речевому аппарату. Вместо этого Адам вскинул раскрасневшееся лицо к неподвижно стоящему Уэстону и протянул к нему руку. Найт коснулся потеплевшей, наконец, кожи напарника, помогая тому встать и выйти из ванны, не поскользнувшись на скользком полу. Тёплая полуулыбка не сходила с его лица ни на секунду, пока он, не отрывая рук от влажного разгорячённого тела Блэйка, снова усадил того на широкий край ванны, чтобы потянуться за полотенцем, располагавшимся на стеллаже сзади. Адам казался настолько уязвимым и открытым перед ним, что Найт поймал себя на обдумывании каждого своего движения, да что там, вдоха, чтобы ненароком не причинить дискомфорт даже воздуху рядом с ним. — Только не наглей, договорились? — мягко произнёс детектив, расправив пушистую ткань полотенца и накрыв ею очаровательно порозовевшие плечи Блэйка. Бережно укутывая напарника в широкое полотенце, Уэстон испытывал достаточно противоречивые эмоции. Он всё ещё не мог отделаться от тревожного образа истекающего кровью мальчика, идущего по снегу, но в то же время Адам, реальный и настоящий, находящийся фактически в его руках в данную секунду, был настолько умопомрачительно желанен, что Найту в очередной раз осталось лишь поразиться стойкости тех крупиц самоконтроля, которые каким-то чудом не растворились в этом биохимическом буйстве внутри него. На самом деле объяснение стойкости выдержки было до безобразия простым. Аккуратно убрав мокрую прядь волос, которая легла на лоб Адама, Уэстон ясно ощутил в себе не одно, а множество желаний относительно напарника. Сексуальное напряжение между ними лишь усиливалось, однако Уэстон давно возвысился над ним, чувствуя всё больше и разнообразнее с каждым их проведённым моментом вместе. Потребности росли и плодились c невероятной скоростью, начиная от вполне понятных порывов защитить и заканчивая довольно странными и немного пугающими. Например, Найт не хотел бы, чтобы на Блэйка смотрел или касался кто-то другой. А ещё он хотел бы, чтобы он жил с ним. Спал в его постели. Постоянно был на виду. Это было не просто желательно, а необходимо. — Кажется, уже слишком поздно, — почти шёпотом отозвался Блэйк. Он сидел перед Найтом, послушно склонив голову, и разглядывал свои трясущиеся из-за тремора пальцы. Оказавшись в коконе толстого махрового полотенца, Адам скользнул взглядом по рукам напарника, что сейчас заботливо и даже в чем-то по-хозяйски его вытирали, а затем переключился на чуть улыбающееся лицо Найта. Блэйк глядел не моргая, словно пытаясь захватить что-то крайне важное. Лазурная радужка его глаз почти вернулась в привычное состояние. — Расслабься. Думаю, мы в расчёте. Учитывая то, что ты рассказал сегодня, я всё ещё лидирую по степени наглости… Относительно тебя. Адам склонил голову вбок. — Никогда не встречал людей, хотя бы отдалённо похожих на тебя. Впрочем, это я так думаю. Всё равно не помню, что со мной было в детстве, — он прикрыл глаза и поджал губы, явно пытаясь что-то вспомнить. — Нет, у меня есть только чужие воспоминания о том дне. Только рассказ. Я не просто шёл по снегу с проломленным черепом, я нёс на руках сестру и почти потерял сознание. Начался сильный буран, но я набрёл на больницу, из окна которой местная медсестра увидела двух детишек. Она как раз молила господа бога о детях и… Адам поймал посерьёзневший взгляд Найта и охотно продолжил. — И сам Господь Бог послал бесплодной Марте Блэйк двух чудесных ангелков: Адама и Еву. Прямиком со стороны горных хребтов. Без тёплой одежды. Без шансов найти в снежном буране обратные следы. Меня спасло, что я был под ЛСД — я совсем не чувствовал холода. Даже никаких нашивок на одежде, представляешь? Хорошее вышло бы дельце для расследования, а? Чем больше блондин говорил, тем беспокойнее становился его голос. Блэйк надеялся придать рассказу насмешливый тон, но вместо этого словил себя на мелкой волнительной дрожи, которой сопровождалось его откровение. — Позже в окрестностях гор нашли два трупа. Молодых мужчину и женщину с оружием в руках, оба вынесли себе мозги. Эти двое были одеты так же, как мы с Эвой — в какие-то этнические лохмотья. Блэйк нахмурился из-за новой волны головной боли. — В буран трупы накрыло толстым слоем снега, но спустя несколько месяцев он всё же растаял. В тот момент мы уже жили с Блэйками. Самое забавное, что ДНК тест показал, что эти двое не были нашими родителями, но совпадения всё же были. Это всё, что я знаю из чужих рассказов. По телевидению тут же заговорили о секте в горах. Якобы видели людей в похожей странной одежде. Людей, напоминающих альбиносов. Людей, живущих в пещерах… Адам вдруг тихо прыснул, разрушая всю атмосферу повествования. — Людей, поедающих йетти. Знаешь. Вот откуда мой аппетит. Немного запоздало отреагировав на шутку, издав невесёлый смешок, Найт покачал головой, сказав: — Адам и Эва значит. Символично. Вопросы буквально рвались наружу, поэтому Уэстон не стал себя сдерживать. — Тех двоих опознали? На первый взгляд всё кажется похожим на закрытую общину по типу шейкеров, но наркотики, этническая одежда, возможно, коллективные оргии… — детектив внимательно посмотрел в глаза Блэйка. — Больше напоминает «Храм Света». Тебя ведь осмотрели в больнице? — Нет, не опознали, — Адам почувствовал, что безумно хочет снова закурить, но у него не было сил даже для такого простого действия. — Ты хочешь знать, были ли следы сексуального насилия? Поймав взгляд напарника, Блэйк понял, что ответ был положительным. — Насчёт этого точно не знаю, но Марта упоминала как-то, что на моём теле было много синяков. Может быть, было что-то ещё, но я не хочу знать. Адам легонько усмехнулся. — Держу пари, сейчас на мне синяков больше. Найт открыл было рот, чтобы спросить ещё кое-что, но вовремя себя остановил. Этот разговор мог длиться всю ночь напролёт, но они оба, особенно Адам, нуждались в отдыхе и немедленно. Минимум десять часов здорового сна, и кто знает, может даже комиссия для них обоих завтра пройдёт гладко. Работы было очень много, и они только совершили прорыв в расследовании. Нужно быть в форме, чтобы не просрать едва наметившийся успех. — Ладно, пожалуй, оставлю допрос с пристрастием до завтра, — Найт достал телефон и глянул на часы. — Нам нужно выспаться. Открыв дверь, Найт вышел в пурпурный полумрак коридора и поманил Адама за собой. — Наверху две свободных спальни, можешь занять одну из них, — Уэстон провёл ладонью по панели, немного увеличивая интенсивность подсветки. Блэйк, до этого покладисто следующий за напарником, вдруг застыл на месте. — А в какой спишь ты? — Адам сильнее закутался в полотенце и недовольно нахмурился. — Я не хочу сейчас оставаться один в незнакомой комнате. Разумеется, это было правдой лишь наполовину. Обернувшись на напарника, Уэстон на секунду застыл от удивления, а затем, заметив его недовольное выражение лица, прыснул и негромко рассмеялся. Адам с влажными растрёпанными волосами, без одежды, укутавшись в огромное полотенце, стоял сейчас у него дома и… Капризничал. Ситуация была комичной и умилительной одновременно. Найт поймал себя на нестерпимом желании поцеловать Блэйка, но вместо этого, облокотившись на чугунные перила лестницы, ведущей на второй этаж, он насмешливым тоном произнёс: — Комната, может и незнакомая, но безопасная. Там, знаешь, не будет никого, кто может… Увеличить количество синяков на твоём теле, например. Но если ты готов рискнуть, — Найт едва заметно подмигнул парню, отделился от перил и, обогнув их, направился к двери из тёмного дерева в глубине помещения. — Покажу тебе кое-что интересное. Одна фраза, сказанная Блэйком в этот вечер, не выходила у Уэстона из головы. «А твоя квартира выглядит так, будто сейчас по лестнице спустится По и тоже плеснёт себе виски. Я бы не удивился его появлению сегодня…» Напарник даже не имел понятия, насколько тонко он прочувствовал вайб этого места. Апогей стилевого замысла всего дома скрылся в спальне Найта, где целая стена, находящаяся параллельно широкой кровати, на которой спал детектив, покрывала картина, изображающая ворона, утопающего во мраке и всполохах багрового света. Могло показаться, что это были языки пламени, но эта деталь могла трансформироваться под воображением смотрящего. Краски были положены настолько искусно, что странное свечение, окружающее ворона, не то пульсировало, не то мерцало, в зависимости от направления и интенсивности освещения в комнате. Каждое пёрышко будто сочилось этим странным светом, а сам ворон, широко распахнув свои крылья, застыл в немом крике — не то боли, не то торжества. Это была картина его сестры Дэй, которую она подарила ему несколько лет назад. Навеяна она была поэмой По, разумеется, которая так нравилась Найту. Куда бы Уэстон-младший не переезжал, картина всегда следовала за ним, задавая атмосферу там, где бы она не оказалась. Надо было признать, что именно в этом доме она вписалась как нельзя лучше. Открыв дверь в свою спальню, Уэстон прошёл внутрь со словами: — Кстати о По, — и кивнул в сторону стены, на которой располагалась картина, предлагая Адаму взглянуть. Адам застыл в неподдельном изумлении, лишь только его взгляд коснулся картины. Он сделал глубокий вдох, стараясь проконтролировать тот наркотический водоворот, в который его вновь швырнуло изображение на стене. Вокруг ворона Блэйк, несомненно, увидел настоящее пламя. Оно было подвижным и пульсирующим, казалось, даже источало реальный жар. У Адама появилось труднообъяснимое осознание, что он прежде уже видел это изображение. Помимо картины, перед глазами всплыли и воспоминания об окружающей обстановке того момента. …Он однозначно был ребёнком, поскольку видел свои же крохотные пальцы, теребящие край книжной страницы. Это был толстый сборник Эдгара Аллана По в кожаном потёртом переплёте, Адам листал его, сидя на коленях матери. Звук шелеста страниц был уютно разбавлен равномерным потрескиванием огня. Костёр был единственным источником света в помещении. Что это было за место? Адам заметил пар изо рта. Он провёл пальцем по яркой иллюстрации в книге — там был изображён точно такой же ворон, какой красовался у Уэстона на стене. Тихий и ласковый певучий голос матери произнёс:Мне казалось, что незримо Заструились клубы дыма И ступили серафимы в фимиаме на ковёр. Я воскликнул: «О несчастный, это Бог от муки страстной Шлёт непентес-исцеленье от любви твоей к Линор! Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!» Каркнул Ворон: «Nevermore!»
Адам бережно накрыл страницу ладонью и поднял хмурое лицо к матери, волнистые пряди её золотых волос тут же защекотали ему нос. — Непентес — это кувшичночник, хищный цветок, — рассмеялась женщина, видя озадаченное лицо ребёнка, — была такая трава забвения в греческой мифологии — непенф. Эти цветы получили название от неё. — А что Линор? — не унимался мальчик и принялся буравить взглядом иллюстрацию с вороном перед собой, непонимающе надув губы. — Кто это — Линор? — Это его возлюбленная, Адам, — ласково прошептал голос в ответ, — это особенный человек в жизни каждого из нас. Он почувствовал материнские губы около самого уха. — Хочешь узнать, кто будет в твоей жизни особенным? Тогда гляди на огонь. Её звенящий шёпот, казалось, спровоцировал резкий треск дров в костре. Несколько ярчайших искр вырвались из пламени и оказались под потолком комнаты. Адам испуганно вздрогнул. И отпрянул от картины на шаг назад, растерянно оглянувшись на Найта. — Кто это нарисовал? — Дэй. Она художница, — Найт небрежно указал на нижний правый угол картины, где умещалась изящная, едва заметная подпись алой краской, которая гласила «D.Weston». — Подарок на мой день рождения несколько лет назад. У неё выставка будет в ЛА через неделю, кстати. Уэстон прошёл вглубь комнаты с намерением задёрнуть блэк-аут шторы, которые обрамляли высокое прямоугольное окно. Спальня была не слишком маленькой, но и не особо большой в сравнении с габаритами, например, гостиной. Большую часть комнаты занимала просторная широкая кровать из красного дуба, по обе стороны от которой стояли две небольшие тумбы. На полу лежал чёрный ворсистый ковёр, в котором ступни буквально плавились от томного разнеживающего ощущения, которое дарил ворс, обволакивая кожу. Найт устало зевнул и задёрнул шторы, оборачиваясь на всё ещё задумчиво рассматривающего картину Адама. — Тебе бы не помешала какая-нибудь одежда… О! — взгляд Уэстона наткнулся на одну из прикроватных тумб, заваленной свежим бельём, которое он вынул из сушилки пару дней назад. Правда, ощущался этот промежуток времени, словно миллион лет, столько всего успело произойти с тех пор. Он выбрал первое, что попалось под руку, и протянул напарнику. — У тебя будет полно времени, чтобы насладиться тонкостями современного искусства завтра. Давай, Блэйки. Пора баиньки. Адам на автомате принял из рук Найта предложенную одежду, но его сознанию не сразу удалось вернуться в реальность. Шокированный внезапно всплывшим единственным воспоминанием о детстве, он продолжал неподвижно стоять на месте, сжимая в руке чужие футболку и шорты. Уэстон в этот момент уже успел оказаться на кровати. — Да, пора, — тихо выдавил из себя Блэйк. Первое воспоминание о позабытом прошлом оказалось неразрывно связано с его настоящим. Конкретнее, теперь оно было связано с Найтом: действительность дала ещё один прямой намёк на неслучайность их встречи. «Гляди на огонь». Адам улыбнулся и посмотрел на напарника.***
«Welcome to Mexico City Airport!»
Стив прищурился. На его помятом небритом лице остались видны следы быстрых сборов и беглого сна в салоне самолёта. Весь перелёт рядом орали латиноамериканские грудные дети. Вайс попытался прочесть приветствие на испанском. — Биенвенидос аль… Аэропорто де ла… Де ла… Твою мать. Он недовольно покачал головой, затем быстро зашагал в сторону выхода. Абсолютно вымотанный проклятыми эмигрантскими очередями, Стив позабыл все испанские словечки, которые он когда-то готовил к поездке. На выходе из здания по классике нетерпеливо ожидали остервенелые таксисты. В конце концов, весь вид Стивена буквально кричал о том, что он беззаботный американский турист, а этого было вполне достаточно, чтобы попытаться разорвать его на части. Несколько десятков голосов в унисон принялись выкрикивать наперебой одно и тоже проклятое слово. — Taxi! Taxi! Стив закатил глаза и принялся искать сигареты в дорожной сумке. Солнце на земле Ацтеков было беспощадно, поэтому пришлось для начала найти тёмные очки. — No, no, — отмахнулся Вайс несколько раз, уже пытаясь закурить, а заодно разогнать дымом пронырливых кретинов, — gracias, gracias! Он с трудом миновал толпу хищных водителей и добрался до автобусной остановки. Электронное табло на здании аэропорта сообщало о том, что он прибыл в Мехико в час дня, а значит, в Ирвайне было только одиннадцать утра. Как бы там не сложились дела с Блэйком, а Стив сейчас был в другой стране, да ещё и в отпуске! Это стоило отметить как следует. Вайс ощутил телефонную вибрацию от смс сообщения. Улыбка быстро слетела с губ парня, он выхватил айфон, чтобы отключить его. Не хватало ещё, чтобы после пережитого вчера вечером его доёбывали коллеги с работы. К тому же он с чистой совестью отправил Миллвуду отчёт по экспертизе из ЛА ещё ранним утром. Стива теперь нет! И не будет ещё ближайшие две недели. И гори оно всё синим пламенем. «12:00, Болл-роуд авеню 14, баскетбольная площадка», — гласил текст сообщения с незнакомого номера. Вайс прекрасно понимал, что писал ему Терри — чернокожий аптечный барыга, который пообещал раздобыть для Вайса Сонапакс. Точнее, таблетки предназначались чёртовому Блэйку. Стив гневно открыл опции сообщения, чтобы выбрать функцию «Удалить», но в последнюю секунду большой палец парня замер над экраном. В памяти Вайса живо воскрес невозмутимый Блэйк, сжимающий в дрожащей руке пистолет. Образ можно было немного доработать. «— Стив, я знаю, что поступил с тобой, как полный гондон, — произнёс вымышленный Адам, виновато опустив ресницы, — но если бы я знал, насколько ты можешь быть милосердным, я бы никогда не стал пробираться к тебе домой. Умоляю, Стиви, — голос Блэйка стал совсем уж томным, и Вайс невольно снисходительно усмехнулся. — Мы могли бы стать хорошими друзьями, ты же знаешь», — Блэйк глядел Вайсу в самую душу этими своими огромными синющими глазами. Было сложно не поддаться подобным манипуляциям, но засранца всё ещё хотелось проучить или поддеть. «— Кстати, Блэйк, думаешь, я не знаю, что вы с Уэстоном, должно быть, ебётесь где ни попадя, — его собственный голос у него в голове сейчас звучал максимально самодовольно, — да-да, что с лицом, Адам? Ты что, покраснел? Держу пари, ты не ожидал, что я знаю. Расслабься. Я никому ничего не скажу, старина». «— Ох, ты слишком добр ко мне, — Адам непонимающе покачал головой и развёл руками, — мы могли бы сходить куда-нибудь вместе, например, в тот ночной клуб, про который ты рассказывал. Прости меня ещё раз». Стив вздохнул. Реальность была такова, что мамочка всегда говорила Стивену, что он не только внимательный мальчик. Она часто говорила ему, какое доброе и большое у него сердце. Если Адам пошевелится и за час успеет оказаться на нужном адресе — будет ему счастье. Только вот Вайс не был уверен, что Блэйк не передознулся. «— И ещё кое-что, — поспешно добавил ненастоящий Блэйк, — умоляю, прости меня за бьюик. Я клянусь, он в идеальном состоянии. Я обещаю, на нём не будет ни царапины. А если вдруг и будут, — Адам многообещающе улыбнулся, — я заглажу свою вину, приятель». Стив утвердительно кивнул и переотправил пришедшее сообщение на номер Блэйка. Пускай считает, что сам Господь сжалился над его жалкой наркоманской душой. — Аминь, — рассмеялся Вайс собственным мыслям и бросил окурок в урну.***
Адам вздрогнул и резко открыл глаза. Он чуть не столкнулся лбом со спящим рядом Найтом. Блэйк неподвижно застыл, чувствуя, как бешено громко стучит его собственное сердце. Боясь издать лишний звук, он на какое-то время прекратил дышать, наблюдая, как дрожат во сне густые тёмные ресницы напарника. Кажется, они так и уснули вчера лицом к лицу и даже не поменяли своего положения. Адам постарался восстановить в голове цепь событий ушедшего дня. Не сводя взгляда с мирно сопящего Уэстона, Блэйк бесшумно скользнул рукой под подушку около своего лица и выудил телефон. Уведомление сообщало, что минуту назад пришло смс сообщение. Должно быть, вибрация и разбудила его. Адам ещё некоторое время зачарованно изучал лицо Найта, пользуясь своим положением. В горле пересохло, общее физическое состояние тела можно было оценить, пожалуй, как ужасное, но на душе было поразительно легко. Звенящая, праздничная пустота в голове — именно такое описание пришло ему на ум. Босые ноги Блэйка мягко коснулись ворсистого ковра. Он соскользнул с кровати абсолютно незаметно, словно был невесом, однако Найт неожиданно двинулся во сне, будто почуяв неладное. Жадно проведя рукой по месту, где только что было тело Блэйка, он перевернулся на живот, уткнувшись в подушку. Повязка на его раненом плече порядком пропиталась кровью, и Адам с досадой нахмурил брови. Он должен будет об этом позаботиться. Адам оглядел комнату и остановился на картине с вороном. Теперь полотно не выглядело так зловеще, но обладало всё той же мрачной притягательностью. Что ж, недавно всплывшее воспоминание о матери точно не было наркотической галлюцинацией, и он мог поклясться, что действительно когда-то прожил этот момент. Сейчас он ощущал себя так, словно получил в своё распоряжение ключ-отмычку, но совершенно не видел замочных скважин и даже не представлял, где предстоит их искать. Ему казалось, тёмный блестящий глаз ворона пристально за ним наблюдает. От этого ощущения Блэйк отделался, лишь выйдя в коридор. Во всём жилище Уэстона царила полутьма, разбавленная мягким алым свечением. Даже в дневное время здесь царил тёплый полумрак. Адам вспомнил, насколько мистической показалась ему вчера квартира Уэстона. Следом вереницей стали всплывать и остальные нюансы ушедшего вечера. Адам недовольно поморщился: то ли из-за неприятного ощущения в горле — он умирал от жажды — то ли из-за разгорающегося чувства стыда за собственное поведение. Он смутно помнил события между принятием наркотика и своим появлением у Уэстона дома, но кое-какие воспоминания всё же имелись. Он рассказал Найту о своём детстве. Хотя это и было сюрпризом для прежнего Адама, он быстро отделался от возникшего смущения. Жалеть было не о чем. Оставалось лишь поражаться, как всё в итоге обернулось. Ещё сутки назад он вообразить не мог, что когда-нибудь проснётся в доме Найта. Это было феноменально и настолько выбивалось из канвы привычной реальности, что на мгновение Блэйк решил, что трип всё ещё продолжается. Между тем, вибрация телефона вернула его в действительность. «Мог бы и поблагодарить», — гласил текст уже второго по счёту смс-сообщения от Вайса. Тёмные кирпичные стены, железные светильники и обшарпанный, очевидно, по дизайнерской задумке, пол создавали впечатление, что Блэйк находится в каком-то мансардном помещении над фабричным цехом. Около окна стоял чёрный кожаный диван с каретной стяжкой. Он выглядел так, словно на нём никто никогда не сидел. Помещение было почти поделено напополам длинной барной стойкой с гранитной столешницей. Адам заметил на ней прозрачный графин с водой и пару стаканов. «Спасибо», — лаконично набрал текст Блэйк и осторожно наполнил один из стаканов водой. Голубые глаза с нетерпением пробежались по строке с адресом. Утолив жажду, он поглядел на неотправленное сообщение и дописал: «Спасибо, Стив!» Блэйк задумчиво провёл нижней губой по кромке стакана. У него был всего час на то, чтобы встретиться с нужным человеком и покончить с возникшей проблемой. Смешным казалось то, что сам Адам и был этой возникшей проблемой. Точнее, его поведение и поступки. Он придирчиво взглянул на свою правую руку, на наличие каких-либо следов от укола. Кожа была чиста, ещё в медицинском колледже он научился ставить уколы, не оставляя следов. Блэйк всячески постарался вернуть мысли к исходной точке — необходимо добраться до адреса, решить вопрос с Сонапаксом, а времени на рефлексию по поводу совершенного не оставалось. Вопреки этому, презрение к себе лишь росло. Адам с шумом поставил стакан обратно и снова осмотрелся, пытаясь отвлечься от угнетающей тирады внутреннего голоса. На кухне Найт точно бывал нечасто, она выглядела необжитой. Посуды было мало, все поверхности и столешницы были идеально чисты, а кухонная утварь скорее была предметом декора. Блондин шагнул к стальному холодильнику и, открыв дверцу, непроизвольно усмехнулся: полки были, разумеется, пусты. Впрочем, что он ожидал тут увидеть? Найта было сложно представить в фартуке и со сковородкой в руках. У Адама дома был точно такой же пустой холодильник, поэтому он счёл это вполне нормальным. Блэйк задумался. Что, в сущности, он знал о напарнике? Если говорить о сухих фактах, было известно не так уж много. Да, Найт имел действительно приличное финансовое состояние, теперь это стало более очевидно, но в остальном всё было туманно. Повинуясь своей потребности узнать о Уэстоне больше, Адам двинулся в гостиную. Она оказалась уютнее — тут чувствовалась рука хозяина. Блэйк вплотную подошёл к чугунному стеллажу вдоль всей стены и заметил винтажный виниловый проигрыватель. Эта хрупкая вещь вызвала в Адаме восхищение, фирма производителя была ему неизвестна, но каждая деталь давала понять, что перед Блэйком настоящий раритет. Он с интересом принялся перебирать лежащие рядом в стопке пластинки. В основном это были классические американские рок-исполнители. Пальцы Блэйка дошли до красочной пластинки Black Angels с контрастным психоделическим узором. Он удивлённо вскинул брови и улыбнулся: музыка у этих ребят была отменная и не слишком популярная. Какова же была вероятность, что они с Уэстоном слушают одну и ту же малоизвестную группу? Происходящее всё больше напоминало забавную игру, где игрок порой находит так называемые скрытые от него «пасхалки». Блэйк переключил внимание на книги, лежащие рядом. Фолкнер, Достоевский, Голдинг, По, Джек Лондон… Все книги выглядели необычайно старыми. Адам подцепил массивный том «Фауста» и бережно раскрыл его, шелестя жёлтыми хрупкими страницами. Первая же из них датировалась 1828 годом. Он встревоженно выдохнул и захлопнул книгу, убирая её на место. Кажется, это была коллекция первых изданий. Оставив в покое винтажные ценности стеллажа, Блэйк сунул руки в карманы шорт (которые, кстати, были ему велики) и прошёлся к противоположному углу, где был мини-бар. Около него на стене висел чёрно-белый снимок в рамке. В центре кадра находился Найт, которого сжимала в объятиях молодая красивая брюнетка. Она тесно прижималась щекой к лицу Уэстона, словно пытаясь срастить их в единое целое. Оба определённо были счастливы в этом застывшем мгновении. Адам без труда догадался, что смотрит сейчас на Дэй Уэстон. — Вот и познакомились, — произнёс он шутливо и взглянул на бутылки мини-бара. За такую встречу можно было выпить, но Блэйк отвлёкся на эстетическую составляющую. Виски и бурбон, джин — все эти разношёрстные бутылки выглядели непривычно и наверняка имели многолетнюю выдержку. Адам подхватил дрожащими пальцами хрустальную крышку одной из бутылок, и она легко поддалась ему, издав мелодичный приятный звон. — О, завтрак настоящих чемпионов, — прозвучал насмешливый тон Уэстона за спиной. Дёрнувшись от неожиданности, Адам поспешно одёрнул пальцы от мини-бара и быстро развернулся. Наслаждаясь тем, что застал Блэйка врасплох, Найт продолжил: — Если бы саморазрушение было олимпийским спортом, весь золотой резерв США давно ушёл бы на твои награды, дружище. Проснулся Найт несколькими минутами позже Адама, инстинктивно ощупав рукой место, где должен был располагаться напарник. Ощутив под пальцами едва тёплые складки простыни, детектив, наконец, окончательно пришёл в себя, в чём ему неплохо помогла рука с ещё не затянувшейся раной, которой он бессознательно выполнил вышеизложенные телодвижения. Беззвучно охнув и поморщившись, детектив притянул руку к себе, аккуратно подвинувшись на подушках. Болело плечо так, будто там, под кожей, находилась прослойка из раскалённого битого стекла. Мягкое красноватое освещение комнаты не позволяло в полной мере оценить масштаб катастрофы, однако, когда Найт взглянул на повязку, она была полностью пропитана кровью и оттого задеревенела, натирая и без того чувствительную кожу вокруг рубца, оставленного пулей. Кожа вокруг повязки горела, судя по всему, началось заражение. Едва слышно хмыкнув, Уэстон откинул голову назад и блаженно прикрыл глаза. Несмотря на всё это, так чудесно он не спал очень давно. Глубоко, спокойно и без сновидений. Неспешно выдохнув, будто смакуя всю оставшуюся ему жизнь, которая начиналась с этого самого момента, Найт открыл глаза и стал рассматривать ворона, неизменно сжигающего крылья на стене напротив. Пока взгляд детектива ощупывал языки пламени, облизывающие чёрные перья, раненое плечо, будто отзываясь на визуальное впечатление, запекло чуть сильнее. Губы детектива тронула лёгкая довольная улыбка, вызванная этим мимолётным мазохистским обрядом, приправленным щедрой долей мистицизма. Замечательный способ начать день. Не хватало лишь тлеющей сигареты между пальцев. Желание курить подняло Уэстона на ноги и вследствие, позволило вдоволь полюбоваться Блэйком, который беспечно рассматривал бар, находившийся в центре гостиной. Он был так увлечён своим занятием, что не заметил Найта, который, облокотившись на дверной косяк, с интересом наблюдал, как материя, составляющая его домашнюю обстановку, странным образом справляется с пребыванием Адама внутри себя. Здесь Блэйк напоминал молоко, которое щедро плеснули в американо, чья тёмная жидкость всё ещё сопротивлялась, убегая от белого потока, но всё же неумолимо и мучительно светлела в процессе. — У тебя сигареты остались? Мои намокли вчера в ванной, — здоровой рукой Уэстон скомкал полупустую пачку сигарет и, картинно прицелившись, запустил её в сторону урны, которая располагалась ближе к окну за длинным диваном. Кусок скомканного картона попал в цель, щедро усыпав пол табаком по траектории своего полёта. Адам проследил полёт пачки до мусорной урны и, сделав вид, что пропустил мимо ушей замечание Найта про саморазрушение, медленно подошёл к Уэстону. Будучи слегка на взводе, он удовлетворённо отметил про себя, что настроение у напарника было благодушное. Тот только проснулся, а уже шутил. — Думаю, остались. В моих брюках, а брюки мои, — он чуть нахмурился, искренне силясь вспомнить, — валяются в ванной. Предположительно на полу. Прежде чем Найт успел ответить, Адам встревоженно оглядел его ранение, притянув к себе руку Уэстона за локоть. Цепкие пальцы блондина были обыденно холодны, однако жест вышел бережный. Адам изучающе склонил лицо вниз. — Нужно остановить заражение раны. Аптечка ведь у тебя есть? Он мягко отпустил руку Найта. — Да-да, кажется, была где-то на кухне. Ты чего так завёлся-то? Не семнадцатый век всё-таки, подумаешь, заражение. — Уэстон обошёл Адама, по-хозяйски проведя ладонью по его спине, едва ощутимо похлопав чуть выше поясницы, и направился в ванную. — Я в душ. Пять минут. Тёплая вода помогла детективу окончательно проснуться и поверхностно подытожить результат вчерашнего дня — от официального прорыва в деле их отделяла наверняка уже произведённая экспертиза краски и анализ почвы, которые должны быть готовы уже к середине дня. Настроение Уэстона повышалось с неестественной стремительностью, и это было плохо, так как возникающее чувство не одержанной ещё победы могло здорово мешать. Так или иначе, дело было ещё не сделано. Один Бог знает, сколько займёт только допрос ублюдка Уэйнса. Закончив с водными процедурами, Найт вытряхнул, наконец, заветную пачку сигарет из светлых джинс Блэйка и с упоением закурил. Да, сегодня определённо будет хороший день. Торопливо обернув полотенце вокруг бёдер, Уэстон вышел из ванны и направился прямиком на кухню. — Доктор Блэйк, ваш выход, — обратился он к блондину, подходя ближе, попутно нажав комбинацию пусковых кнопок на внушительного размера кофемашине, чей механизм услужливо выставил две небольшие белоснежные чашки и начал неторопливо наполнять их тёмной жидкостью. Кухня наполнилась запахом свежемолотых кофейных зёрен. Адам, успевший отыскать аптечку и подготовить бинт для перевязки, задумчиво хмыкнул. Это был какой-то особый сорт кофе, его слишком выраженный аромат захватил всё помещение. Теперь было понятно, почему Найт пах именно так. Блэйк бросил несколько жадных взглядов на голый торс парня, пока тот был занят приготовлением американо. — Есть одно дело, мне нужно, чтобы ты подвёз меня на Болл-роуд перед комиссией, — проговорил Адам, пристраиваясь с бинтом и антисептиком около Уэстона. — Ну-ка, вытяни руку прямо. Вот так. Он щедро покрыл мазью распаренную горячей водой рану. — Мне нужно быть там через полчаса, — продолжил Блэйк, затем оторвал нужный кусок бинта и крепко обернул им предплечье напарника, как следует затянув. Скорости, с которой Адам выполнял свои манипуляции, вполне мог позавидовать полевой военный врач. — А мне нужно выпить кофе, хорошенько поесть и потрахаться, — едва ли не нараспев произнёс Найт, с наслаждением разминая шею, пока Блэйк умело колдовал над его раненым плечом. — Поможешь мне с этим? Руки Блэйка застыли на месте. Он вопросительно приподнял бровь и одновременно с этим резко и туго затянул перевязку. — Сначала Болл-роуд, Найт, — проговорил он насмешливо. — Ау, — Уэстон картинно сморщил брови, реагируя на то, как туго бинт стянул гиперчувствительную воспалённую кожу плеча, а затем ослепительно улыбнулся, игриво взглянув на напарника. — Что же такого у нас на Болл-роуд, интересно? Неужели барыга? Найт обогнул стол и, взяв одну из наполненных кружек кофе, подвинул её к Блэйку, облокотившись на стол, комично изображая дешёвое удивление. — Сонапакс, — просто и невозмутимо пояснил Адам. — Нужно успеть привести себя в порядок перед комиссией. Он отпил предложенный кофе и, заметив, насколько сильна дрожь в пальцах, аккуратно поставил кружку обратно, боясь расплескать напиток на столешницу. От Найта не ускользнуло ни одно из его движений. Допив залпом кофе, Блэйк тревожно взглянул на Уэстона. — Подбросишь меня? Вскинув брови, Найт отпил из своей кружки и прямо-таки почувствовал кожей, как бы ощущался укоризненный взгляд Лу Даррена, если бы он сейчас был здесь. «Можешь сколько угодно тешить себя иллюзиями того, что ты способен его контролировать, но наркомана способна контролировать лишь доза. И ничего больше». — Разумеется подброшу. Мне едва ли поможет отстранение тебя от расследования сейчас. Несколько секунд Блэйк испытующе глядел на напарника, словно пытаясь прочитать его мысли. Затем он направился к выходу из кухни. — Тогда пойду переоденусь.***
Улица, на которой предстояла встреча, имела все отличительные черты афроамериканского гетто. Отчётливая разница в контингенте населения и в окружающий обстановке резанула по глазам, и Адам сразу вспомнил один из районов Анкориджа, в котором ему приходилось ни один раз встречаться с чернокожими дилерами. Но к размышлениям об этом отрезке своей жизни на Аляске Блэйку хотелось бы не возвращаться. Наркотики, перепродажа лекарственных препаратов из больницы, где работала мать, а также несколько эпизодов сомнительного характера, где Адаму угрожали прострелить башку — всё это было соткано из той же материи, что и Болл-роуд. Декорации и штат сменились, но суть каждого гетто всегда проступает наружу, даже если домишки тут выглядят не так бедно и благоустроены. Даже если газоны подстрижены, а улицы прибраны от мусора и нигде не видать осколков от разбитых ночью фонарей, явь всё же просвечивается сквозь фальшивые фасады. Отчего-то это радовало Блэйка. Ему доставляло удовольствие, что суть вещей невозможно замаскировать благопристойностью. Он готов был поспорить, что ни один чиновник, быть может, целая дюжина, работали над тем, чтобы Болл-роуд прекратила быть тёмным пятном на репутации солнечного Ирвайна. Кажется, это было безуспешно: стоило присмотреться к деталям, и легенда распадалась, как карточный домик. Группа идущих по тротуару молодых чернокожих парней проводила тяжёлым взглядом проезжающий форд с детективами. Они были здесь нежелательным гостями, но вопреки этому, Блэйк чувствовал себя в своей тарелке. Ему повезло, что Найт согласился составить компанию. Что угодно могло пойти не так. — Меня ждут на той площадке, — он кивнул в сторону места встречи, где несколько высоких тёмных парней шумно играли в баскетбол. Найт недоверчиво оглядел окрестности через тёмные стёкла очков, заглушив мотор автомобиля. Район Болл-роуд Уэстон знал прекрасно, довелось порядочно его изъездить после передачи ему Вудбриджского дела. В трёх кварталах отсюда, на Эмеральд лэйн, жила семья второй по счёту жертвы. Законопослушная, религиозная, белая семья внутри криминогенного чёрного гетто. — Давай быстрее, — коротко ответил Найт, безмятежно закуривая сигарету. Адам коснулся дверной ручки, но прежде чем покинуть салон автомобиля, внимательно поглядел на Найта, а затем ловко выудил сигарету из его пальцев и сделал глубокую затяжку, возвращая сигарету владельцу. Он улыбнулся и вышел из машины. — Эй! — возмущённо запротестовал Найт, вернув сигарету обратно в рот, но затем криво улыбнулся напарнику, провожая взглядом его субтильную фигуру, стремительно удаляющуюся в направлении баскетбольной площадки. — Вы только поглядите, ну просто снежинка, выпавшая в африканской пустыне, — негромко хмыкнул Уэстон, прокомментировав вид блондина на фоне группы афроамериканцев, увлечённо играющих в баскетбол. Тёмная кожа парней прямо-таки лоснилась от пота, слепяще отражая солнечный свет. Сунув руки в карманы джинс, Адам поравнялся с местными и, не слишком мешая их игре, аккуратно прошёлся по периметру поля, ища глазами место, где можно было бы встретить того, кто продаст ему Сонапакс. Просторное худи и джинсы позволили Блэйку удачно вписаться в общий колорит местности. На скамьях для болельщиков вальяжно восседал ещё один чернокожий парень. Он лениво махнул Адаму рукой и поднялся с места. — Терри, — с ухмылкой произнёс незнакомец, и Адам с готовностью пожал протянутую ему руку. Терри неожиданно оказался на полторы головы выше Блэйка. Он весьма по-свойски притянул парня ближе и хлопнул его несколько раз по спине, широко улыбаясь и поглядывая на припаркованный форд. Адам почувствовал в своей руке две заветные блистерные пластины с капсулами. Он быстро спрятал их в карман толстовки. — Сколько тут? — Там тиоридазин в чистом виде, так что хватит и одной таблетки в день, если не хочешь сильных побочек, — Терри криво усмехнулся, демонстрируя крупные серебристые грилзы на зубах, — но я так понимаю, на них тебе уже похуй. Внезапно один из парней на площадке попал мячом в кольцо, и двое других принялись посыпать победителя ругательствами. Терри громко рассмеялся, глядя на них, пока Блэйк доставал из кармана брюк сотню баксов. — Триста долларов. — Не понял, — спокойно отозвался Адам и вопросительно приподнял бровь. — За срочность и за чистое вещество. Это редкий запрос, — Терри недовольно сложил руки на груди и нахмурился. — Стив знает мои расценки. Блэйк почувствовал, как раздражение бешеной волной накрывает его мысли, загораживая от внешнего мира. — Но вообще… К Терри вновь вернулось его вальяжное настроение, и он многозначительно оглядел лицо сбитого с толку Блэйка, задержав заинтересованный взгляд на его полураскрытых пересохших губах. — Если у тебя есть что предложить, я мог бы взять оплату не деньгами. Адаму показалось, что он задыхается. Он с ненавистью поглядел в ухмыляющееся лицо перед собой и, глубоко вдохнув, зашагал в сторону машины. Уэстон лишь казался расслабленным, не спеша смакуя сигарету, чуть откинувшись на сидении. Однако его глаза под заслоном тёмных очков пристально следили за Блэйком через зеркало заднего вида. Адам аккуратно переговаривался с барыгой, стоящим сначала к парню чересчур близко, а затем и вовсе начав бестактно распускать с ним руки. Когда мужчина в якобы приветственном жесте «приобнял» Адама, Уэстон раздражённо поморщился. Возможно, стоило пойти с ним. Хотя, по-хорошему, защита Блэйку была не нужна. Когда ситуация выходила из-под контроля, защита, как правило, требовалась от него. Примерно через минуту напарник уже направлялся обратно, явно не в лучшем расположении духа. Найт понимающе ухмыльнулся. — Сколько? — равнодушно поинтересовался Уэстон, когда Адам поравнялся с машиной. — Две сотни, — произнёс тот отчётливо, стиснув зубы. Пока напарник доставал бумажник, Адам успел бросить полный презрения взгляд в сторону Терри. Тот терпеливо стоял на месте, скрестив руки на груди, сверкая грилзами на солнце. Не сказав Найту больше ни слова, Адам направился обратно к ухмыляющемуся барыге и небрежно протянул ему деньги, всячески желая как можно скорее закончить это ебучее цирковое представление. Терри, напротив, веселился. То, как белый паренёк оскорбился из-за его предложения расплатиться с ним натурой, невольно вызывало смех. Исключительно из-за сложившихся только что обстоятельств. Парень в салоне форда уж точно не выглядел как заботливый старший брат, интуиция подсказывала Терри, что он угадал с намёками. — Нянька твоя? — не удержался от комментария дилер и многозначительно подмигнул Блэйку, покрутив в руках баксами. Адам недобро прищурился. — Да расслабься ты, белоснежка, — миролюбиво развёл руками Терри, видя, как меняется лицо юного покупателя, — будь немного попроще. Окей? Давай, бывай. Он спрятал деньги в задний карман брюк и прощально махнул рукой, на этот раз жест был адресован непосредственно Найту. Уэстон, в свою очередь, сидел в машине и едва удерживался от того, чтобы не рассмеяться в голос. Подтекст короткого и весьма напряжённого (со стороны Адама) диалога мог понять даже школьник — судя по всему, барыга имел наглость сделать некоторые непристойные замечания, только это могло объяснить именно такой, особенно насыщенный оттенок алого на щеках Блэйка. Равнодушно отвернувшись от жеста мужчины, Найт немного подвинулся на сидении, погружаясь в него ещё глубже: так, чтобы Адам, уже спешно направляющийся обратно к машине, не смог увидеть его ухмылку в переднем боковом зеркале, которую он был просто не в силах подавить. Блэйк сел в тачку, резко хлопнув дверью. Как только Адам оказался в салоне автомобиля, он полоснул по фигуре Терри коротким испепеляющим взглядом, но затем отвлёкся на таблетки тиоридазина. Он выглядел взволнованно и разгневанно одновременно, и понадобилось пару секунд, чтобы пульс пришёл в норму. Блэйк покосился на ухмыляющегося напарника и недовольно втянул щёки, на его лице не было и тени улыбки, зато ярко выделялся румянец. — Что ж, посмотрим, — проговорил Блэйк медленно и, пристально глядя на Найта, выдавил себе на ладонь несколько крохотных голубых таблеток. Он нетерпеливо закинул их в рот и тут же проглотил, чуть сморщившись от внезапной горечи. Не имея более физической возможности себя сдерживать, Найт громко прыснул, наклонившись к рулю, а затем резко откинулся на сидении, в очередном приступе смеха, несильно ударив себя по колену. Белоснежно-ровный ряд обнажённых зубов Уэстона явно просился на какой-нибудь рекламный щит. — Просто блядь невероятно… — всё ещё задыхаясь, с трудом выговорил Уэстон, стараясь не смотреть в сторону Блэйка, зная, что это грозит ему очередной истерикой. — Точно, — холодно отозвался тот и раздражённо потянул на себя ремень безопасности, — просто невероятное приключение. С невероятным уёбком. А теперь, если ты вдоволь насмеялся, можем валить отсюда. Адам отвернулся к окну, демонстрируя всем своим видом напускное безразличие. Это далось ему нелегко — он снова впервые за долгое время чувствовал себя действительно оскорблённым. Последняя подобная эмоция пришлась на их с Найтом ссору перед дракой в полях. Больше всего его подбешивало понимание того, что будь он абсолютно гетеросексуален, подобного возмущения бы не испытал. Но, увы, эффект от таблеток не был сиюминутным, и в душе Адама сейчас царила настоящая буря. — Фу-у-у-ух, блядь. Так, — всё ещё посмеиваясь, Найт сделал попытку отдышаться и легко прочистил горло, поворачивая ключи в замке зажигания, озорно улыбаясь. — Да брось ты. Любой на его месте предложил бы «альтернативу». Окончательно успокоившись, Уэстон завёл двигатель, и автомобиль тронулся с места, мягко шелестя гравием. — Ладно, малыш. Папочка купил тебе сладостей, а значит, настало время их отрабатывать, — с непроницаемым выражением лица задумчиво произнёс Найт, внимательно оглядывая перекресток перед тем, как выехать на главную дорогу. Чревато было сыпать такими комментариями, особенно сейчас, но Уэстон просто не мог отказать себе в удовольствии продолжать немного варварски заигрывать с Блэйком, пока его эмоции ничего не сковывало. — Вот оно что, — отозвался Адам странным тоном, и его губ коснулась улыбка, — знаешь, если нужно что-то отработать, я думаю, мы могли бы договориться, Найт. Или мне называть тебя «папочка»? Боюсь, меня не поймут в отделе. После своих слов он фыркнул и с улыбкой покачал головой. От недавней злости и смущения не осталось и следа. Что происходит? Это что, опять флирт? — Я имел в виду успешное прохождение тобой комиссии, Адам, — Найт поджал губы, чтобы не улыбнуться. — Но ход твоих мыслей мне интересен куда больше, — вкрадчиво добавил детектив, выразительно взглянув на напарника. Лицо Блэйка было необычайно живым, когда он был «относительно» трезв (определение «полностью трезв» вряд ли возможно было вообще применять относительно Адама в любых его состояниях). С губ и щёк почти не сходила краска, глаза блестели, хоть и немного болезненно. Эмоции окрашивали его, выдавали его мысли и намерения с потрохами. Уэстон вдруг понял, что будет скучать по тем временам, когда Адам не имел возможности скрываться за плотными створками химического забрала. Однако всё когда-нибудь заканчивается, и Найту показалось, будто глаза Блэйка, бывшие ещё секунду назад такими яркими и выразительными, начали понемногу стекленеть. Так или иначе, если судить объективно, это было к лучшему. Беря во внимание комиссию и быстро развивающийся ход расследования, холодный и рассудительный Блэйк — это то, что было нужно им обоим сейчас. — Ах, это, — небрежно произнёс Блэйк и задумчиво коснулся большим пальцем нижней губы, разглядывая профиль Уэстона, — не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Он кивнул на белую рубашку Уэстона, заправленную в тёмные брюки. В одежде Найта проскальзывала вальяжная небрежность, которая, безусловно, присуща каждому красивому человеку, знающему цену своей природной привлекательности. Адам оценил смену имиджа напарника как очевидное снисхождение к комиссии и не более того. — Только вот мне нужно придать более официозный вид, чтобы я соответствовал своему напарнику. С губ Адама чуть было не сорвалось «неотразимому», но он вовремя спохватился и прикусил язык, легко улыбаясь своим мыслям. Блэйк медленно выудил сигарету из пачки, подцепив её зубами, и салон форда заполнил сигаретный дым — курение в машине во время их поездок с Найтом стало своеобразным ритуалом, и Адам сейчас явно упивался процессом, расслабленно свесив тонкую руку с сигаретой из открытого окна. — Чёрт, точно. Тогда сначала к тебе, — кивнул Найт, резко затормозив, и быстро выкрутил руль, чтобы развернуть автомобиль. Несколько машин, державшихся сзади, каким-то чудом избежали столкновения из-за резкого и неаккуратного манёвра, проделанного Уэстоном. Чтобы доехать до Лексингтон на добрых десять минут быстрее, нужно было воспользоваться развилкой, которую они недавно проехали. Застигнутые врасплох водители тут же возмущённо засигналили. За столько лет «небрежного» вождения для Найта звук разрывающегося автомобильного гудка был где-то на уровне стрекота сверчка умиротворённым вечером где-нибудь за городом. — Да, кстати, — Уэстон вдруг вспомнил один из вопросов, беспокоящих его со вчерашнего дня. — Ты… — он сделал небольшую паузу, придавая своему голосу как можно более будничный тон. — Знаешь какие-нибудь иностранные языки? Адам, успевший приспособиться за эти пару недель к лихачествам напарника, лишь на секунду впился в своё сидение свободной левой рукой, чтобы не завалиться вбок. — Что? — он вопросительно вскинул брови и снова глубоко затянулся. — Нет, не знаю. А почему ты спрашиваешь? Найт прищурился и окинул напарника взглядом, полным полушутливой подозрительности. — Да так. Вчера мне показалось, будто ты сказал кое-что. Я почти уверен, что эта была не бессмыслица, потому что уже слышал что-то похожее по звучанию. Но вполне могло и показаться, — беспечно пожал плечами Уэстон. Адам неожиданно подавился табачным дымом. Глаза его широко распахнулись, он явно вдумывался в каждое слово, произнесённое напарником. — Я сказал «кое-что»? — опасливо повторил он за Найтом. — Я не совсем понимаю, что ты имеешь ввиду. И при чём тут иностранные языки? Блэйк почувствовал, как резко адреналин выделился в кровь от одной лишь мысли о том, что он мог как-то упомянуть свои чувства к Найту в бессознательном, обдолбанном состоянии. — Воу-воу, остынь, — Найт мягко рассмеялся, этот внезапный приступ обеспокоенности у Блэйка его позабавил. — Надо бы проверить, не просроченные ли колеса тебе продали. А то как-то хреново они успокаивают. Уэстон весело улыбнулся и продолжил: — Я не понял, что ты сказал, потому что ты сказал «это» на другом языке, Адам. По звучанию похоже было на шведский или норвежский, не знаю. Что-то подобное я слышал именно там, на севере Европы. Некоторое время Блэйк пристальное глядел на Найта. Растерянность плавно сходила с его лица, уступая место печальной вдумчивости. Адам как следует затянулся в последний раз и избавился от окурка. — Это может иметь смысл, — произнёс он и нахмурился, пытаясь припомнить, в какой именно момент он мог использовать незнакомый язык, но старания были тщетны. — До этой минуты я был уверен, что не знаю ни шведского, ни норвежского. Но сейчас я кое-что вспомнил. Адам почувствовал знакомое убаюкивающее тепло, быстро устремившееся от грудной клетки к кончикам пальцев рук и ног. На этот раз всё происходило гораздо мощнее, нежели с обычным Сонапаксом. Блэйк медитативно выдохнул и продолжил: — Когда мне было шестнадцать, Марта рассказала мне, что во сне я пару раз говорил на неизвестном ей языке, — Адам откинул голову на сидении и повернул стремительно бледнеющее лицо к Найту, — она сказала, что он не был похож на французский или немецкий. Но я бы не доверял этой лингвистической экспертизе. Он узнал в виднеющихся впереди одноэтажных таунхаусах Лексингтон. — Если я слышу подобное второй раз в жизни, значит, я действительно знаю этот язык. Но это ничего не даёт. Вернее, даёт. Но всё слишком размыто. Найт задумчиво кивнул, на автомате присматривая парковочное место на подъездной дорожке возле дома Блэйка. Да, этот парень был ещё той загадкой. И для себя в том числе. — Думаешь, это отголоски твоего детства, о котором ты ничего не помнишь? Припарковав форд, Найт внимательно взглянул в глаза напарника, чья трансформация уже почти завершилась. Светлые глаза смотрели сосредоточенно и бесстрастно. На секунду Уэстону показалось, что он вглядывается в глаза незнакомца, который видит его впервые в жизни. — Верно, — тихо проронил Адам после короткой паузы, — со мной могло быть что угодно. Возможно, я рос в другой стране. Возможно, родители не были американцами. Взор Блэйка стал непроницаем. Он глядел на напарника, но смотрел сквозь него. Кажется, сейчас ему удалось коснуться того эфемерного и неосязаемого слоя действительности, в котором он чувствовал себя словно рыба в воде. В этот миг каждая черта заострённого бескровного лица Блэйка без малейшей борьбы лишилась последних красок. Так Адам вновь стал тем самым безучастным юношей за барной стойкой Эда. Абсолютно индифферентный к окружающему миру Блэйк всё же вдруг знакомо улыбнулся Найту. — Это совсем неважно, — едва слышно произнёс он и коснулся дверной ручки, чтобы выйти из машины, — дай мне пять минут. — Подожди, — негромко сказал Уэстон, поймав привставшего Блэйка за рукав, мягким, но требовательным жестом усадив его обратно. Ответная реакция Адама породила странную смесь эмоций, которая улеглась колючим осадком в животе Найта. Он не совсем понимал, что испытывает: то ли беспокойство, что напарник казался слишком уж безучастным, то ли сожаление из-за того, что снова заставил его рефлексировать на самый неоднозначный и травмирующий период его жизни. Что бы не было причиной, итог был один — он держал за рукав настоящий ледник Судного дня, в реальности которого глобальное потепление было не более чем первоапрельской шуткой. Уэстон с несколько секунд пристально смотрел в прозрачные глаза напротив, а затем его взгляд красноречиво поставил акцент на губах Блэйка. — Иди сюда, — вкрадчиво, полушёпотом произнёс детектив. Вразрез с внешним хладнокровием, Блэйк тотчас подался к парню, сиюминутно сократив расстояние между их лицами. Вместо поцелуя блондин провёл кончиком языка по раскрытым губам Найта, а затем отстранился, но лишь полюбоваться ответной реакцией. По началу это движение напомнило фокус, который он провернул в машине перед посещением больницы, однако прошлый поцелуй разительно отличался от текущего момента близости по настроению. Весь вид Блэйка и то, как он ответно разглядывал чужие губы перед собой, говорили о том, что он не желает покидать автомобиль. Вместо этого он неспешно положил руку на затылок напарника. Потянувшись к его губам, он вдруг требовательно повернул голову Найта вбок, потянув его за волосы, тем самым предоставив себе доступ к его шее. Найт нарочно не вмешивался, позволяя Блэйку делать с ним то, чего тому хотелось, однако тело его, как обычно, кричало от желания взять всё под свой контроль и немедленно. Сделать этот контакт ближе, теснее, глубже и яростнее, заставив лёд в глазах напарника раскрошиться и зашипеть, но Уэстон, почувствовав влагу, которую Блэйк оставил на его губах, бездействовал, угрожающе быстро закипая от стремительного нарастающего возбуждения. Ощутив сначала прохладные тонкие пальцы на своём затылке, а затем и тёплые требовательные губы, покрывающие поцелуями его шею, Уэстон едва заметно ухмыльнулся и с наслаждением прикрыл глаза. «Не этого я хочу, мальчик. Точнее, и этого тоже, но только вместе со всем остальным. Я хочу всё и сразу». Найт положил ладонь на бедро Адама, с силой сжав его, и резко подвинул его ещё ближе к себе. Он открыл глаза, намереваясь схватить до отвращения нежного Блэйка за шею и, наконец, почувствовать этот момент по-настоящему, однако взгляд детектива неожиданно сфокусировался на бампере винтажного потрёпанного понтиака грязно-золотистого цвета, который стоял прямо перед ними, скосившись влево, немного захлёстывая колесом поребрик. Уэстон нахмурился, поспешно остывая, по мере того как его глаза ощупывали номер автомобиля.«6PEK228».
Машина была ему знакома. Не счесть, сколько раз он видел это неухоженное скрипучее корыто на парковке возле отдела. Принадлежало оно старшему судмеду Стиву Вайсу. Вайс жил в другом конце города, на окраине, почти в гетто. И вот его понтиак стоит криво припаркованный, аккурат возле дома Блэйка. Ладонь Найта, ещё секунду назад пылко сжимающая бедро Адама, легко оттолкнула блондина от себя, заставив его напороться на прямой взыскательный взгляд Уэстона, в котором не осталось даже угольков, всё ещё тлеющих от страсти, не успевшей как следует разгореться между ними ещё пару мгновений назад. — Что здесь делает тачка Вайса? — требовательно поинтересовался Найт, смотря напарнику прямо в глаза. Повисшее в воздухе напряжение можно было бы резать ножом. Блондин медленно отстранился от Найта и крепко сжал губы. Если до этого момента его можно было описать как обладателя аномально бледной кожи, сейчас Блэйк стал скорее похож на мертвеца. Ни один мускул не дрогнул на его спокойном гладком лице, только вот глаза выдали осознание. Осознание оплошности. Осознание полнейшего провала. Его вмиг напрягшееся, словно перед ударом, тело, побелевшие губы и сосредоточенный взгляд сыграли злую шутку — отрицать осведомлённость о машине Вайса было бессмысленно. Блэйк быстро отодвинулся прочь, чувствуя, что земля уходит из-под ног, и повторно коснулся ручки дверцы автомобиля в тот момент, когда взгляд Уэстона уже начал почти физически выжигать в его глазницах дыры. Адам искренне не имел малейшего понятия, какой ответ можно дать Найту, чтобы не соврать ему, но при этом и не раскрыть правды. Он отвёл глаза первым и вышел из машины, громко захлопнув за собой дверь. Пока он направлялся в сторону входной двери своего дома по нестриженному газону, ему начало казаться, что почва следом просто валится в пропасть, сгорая. Адам прошёл мимо машины Стива, слыша скрежет собственных зубов. Ледяными пальцами он жадно обхватил дверную ручку, и незапертая дверь поддалась, укрывая его в спасительном сумраке дома.