Back to Basics.
6 — P — E — K — 2 — 2 — 8
Уэстон барабанил пальцами по рулю форда, пересчитывая знаки и символы на подёрнутой ржавчиной табличке номера понтиака, маячившего перед глазами. В голове детектива постепенно нарастал шум от избытка вопросов и острого недостатка ответов. Он слишком хорошо знал, что его ждёт, когда шум станет невыносим, и для этого, к сожалению, не было сейчас ни места, ни времени. Как он мог не заметить этот жалкий кусок металлолома раньше, и когда он здесь оказался? Был ли Вайс здесь со вчера или приехал недавно? Находился ли он сейчас там, у Блэйка дома? И почему, блядь, Блэйк намеренно проигнорировал его вопрос? Найт повернул голову, мазнув взглядом по тёмным окнам таунхауса, а затем крепче обхватил руль, словно бы удерживал себя сидящим на месте. На глаза начала набегать знакомая багровая пелена. Уэстон тряхнул головой и экстренно воскресил в своей голове воспоминания о своих сеансах с доктором Робертсом, которые вполне сносно помогли ему пережить недавний эпизод со вспышкой ярости, закончившейся избиением карманника. Надо же было думать о чём-то, чтобы отвлечь своё внимание от железной биты, которую он предусмотрительно переложил в багажник служебного форда накануне, и блядского понтиака, покорно ждущего своей участи прямо перед ним. Так. Что там нужно делать? Планировать свою реакцию? Сегментировать эмоции? Ну что ж, попытка не пытка. Найт был в курсе, что Блэйк и Вайс общаются. Почётные члены кружка юных фарма-энтузиастов, мать их. Наверняка, Адам покупал у него вещества, мало того, сам Уэстон как-то брал у Вайса кокс… Внезапно Найт понял, что ничего не знает о том, что происходило с Адамом вчера с того момента, как они расстались возле больницы и до того, как он приехал за ним вчера ночью. Это добрых несколько часов, за которые Блэйк умудрился передознуться хер знает на чем, и вот совершенно случайно машина Стива оказалась возле дома Блэйка, а сам Вайс… Где, интересно, этот гадёныш? Лицо Уэстона, находящееся в напряжении последние несколько минут, вдруг резко расслабилось. «Тоже мне, блядь, загадка». Детектив нахмурился и заёрзал на сидении. Значит, обдолбались они вчера вместе. Вайс, судя по всему, вызвал себе такси. Может, испугался реакции Блэйка на наркотик, а может, испугался его, если видел, что Адам написал ему сообщение c просьбой забрать его. Уэстон зло ухмыльнулся своим мыслям. «И правильно. У недоноска никогда не было разлада с инстинктом самосохранения». Теория была довольно изящна, только вот… На кой хер Блэйку молчать об этом? Найт, чей мысленный поток начинал уже потихоньку устаканиваться, размышления не слабо этому помогали, вдруг снова хаотично замерцал, заряжая отравляющее чувство ревностного раздражения, поднимающееся по пищеводу детектива, словно кипяток. Ставший чуть громче шум в ушах, однако, не помешал услышать звук распахнувшейся двери. Блэйк возвращался к машине. Он действительно вернулся ровно через пять минут. Уэстон медленно вдохнул и выдохнул через нос, подвинувшись на сидении в попытке расслабить тело, полностью готовое и заряженное на потасовку. На Блэйке был тот же песочного цвета костюм двойка, что на интервью. Волосы он педантично разделил чётким пробором и зачесал назад, и, надо признаться, подобная причёска весьма меняла облик детектива. Полностью открытое лицо и аккуратно убранные волосы в совокупности с эталонно завязанным галстуком создавали лживое впечатление о несомненном профессионализме. Внешняя сдержанность парня треснула бы по швам, но её надежно скреплял эффект колес. Все те мучительные секунды, занявшие путь от порога таунхауса до служебного автомобиля, Адам пытался обыграть в голове возможный диалог, но здравый смысл настойчиво подсказывал, что диалога в привычной его форме не будет. Не стоило тешить себя иллюзиями. Скорее всего, его ожидает взрыв. Потому что в машине он оставил живую заряженную бомбу, готовую сдетонировать в любой момент и разнести к дьяволу половину квартала. Блэйк с опаской сел в автомобиль и, не сразу взглянув на Найта, пристегнулся. Адам покосился на побелевшие руки Уэстона, до скрипа сжимающие руль форда, и желваки на его скулах тут же напряглись, пускай лицо осталось непроницаемо. Блэйк чувствовал, что должен начать говорить и срочно. Но что он мог сказать ему? «Прости. Я угнал машину Стива, чтобы добраться на ней до отдела и украсть оттуда наркотики?» Чудесная история, просто превосходная. — Найт, поехали, мы можем опоздать, — начал он едва слышно. Посмотрев, наконец, в сторону напарника, лицо Уэстона озарило издевательски удивлённо-восторженное выражение, но всего на долю секунды. Затем, картинно уместив локоть в раскрытое окно форда и вальяжно расположившись на водительском сидении, явно показывая, что никуда ехать не собирается, Найт раскрыл рот с характерным вдохом, физически ощутив напряжение, сковавшее челюсть, и выразительно произнёс: — Поехали, отвези, забери меня, Найт… Зачастил ты с приказами, дружище. Что-то я запутался, кто у кого на побегушках? Кажется, всё-таки ты, если мне не изменяет память. Уэстон был откровенно удивлён тем, как ровно звучал его голос, при том, что даже голосовые связки, казалось, свело от праведного возмущения. Не дав блондину возможности ответить, детектив продолжил: — Выглядишь, кстати, неотразимо. Правда, я впечатлён. Так и не скажешь, что смотрю на неудавшийся труп, который мог захлебнуться вчера собственной рвотой. А что же Стиви? Не взяло? Толер, заработанный токсичным байкерским метом, подсобил? Прозрачные глаза Блэйка с каждым словом напарника округлялись всё больше, рот его беззвучно раскрылся. Не моргая, он слушал Уэстона и чувствовал, как реплики напарника вонзаются острыми иглами в подкорку мозга. Тиоридазин, очевидно, проигрывал бой с эмоциональным откликом. — Что ты, мать твою, несёшь? — ледяным и всё ещё тихим голосом начал блондин и смерил Найта знакомым высокомерным взглядом. Он быстро промотал в голове сказанное. Судя по всему, Уэстон уже состряпал для себя в голове легенду, связанную с Вайсом. Здесь был намёк на логику, откуда бы ещё взялась его машина? Но то, КАК Найт говорил это, то, как он стал себя вести, абсолютно и безоговорочно срывало самоконтроль Блэйка с петель. Если в начале обвинений Уэстона он даже подумывал извиниться за предоставленные хлопоты, связанные со своими бесчисленными нерешёнными проблемами, то сейчас всё это желание было уничтожено под корень. Уэстон позволял себе слишком многое и, видимо, возомнил, что Блэйк будет глотать это дерьмо. Чёрта с два. — Мне кажется, Вайс и мои с ним дела абсолютно тебя не касаются, — отчеканил Адам, неотрывно разглядывая лицо Уэстона, — на побегушках я у тебя или нет, не собираюсь сейчас отчитываться. Сосредоточенное и внимательное выражение лица Найта сменилось обманчиво ласковой улыбкой, которая, казалось, иллюминировала лицо детектива. Скорее всего, чем-то похожим на эту улыбку, Тед Банди заманивал студенток в свой фольксваген жук со сломанной передней дверцей, чтобы те не смогли сбежать, когда момент настанет. Не переставая улыбаться, детектив согласно покивал, а затем произнёс: — Нет уж, Блэйки, ты отчитаешься и сделаешь это немедленно, если не хочешь, конечно, чтобы комиссия штата отстранила тебя от дела. Глаза Уэстона горели, словно раскуроченный ядерный реактор. Заслышав излюбленное Найтом «Блэйки», Адам почувствовал, как мелко и нервно дёрнулись его губы, однако маска безразличия была всё ещё при нём. Будто заколдованный, Блэйк наблюдал за своей реакцией словно со стороны. Параллельно с этим его рассудок буквально споткнулся о противоестественную красоту момента. Вернее, вся красота сейчас принадлежала взбесившемуся Уэстону. Дикая улыбка Найта, обнажавшая клыки, и его безумный взгляд дали движение раскалённой лаве, исток которой находился где-то внизу живота. — Теперь моё отстранение для тебя не проблема, да? — тон Адама звучал невообразимо надменно, он тщательно контролировал свою ровную интонацию. — Я не удивлён, Уэстон. Из-за своих сумасшедших фантазий ты решил припугнуть меня комиссией штата. Быстро же ты переобулся. Интересно, что за хуйню ты себе вообразил, пока сидел тут около понтиака. Не поделишься? Потому что я не понимаю, как ты за пять минут умудрился превратиться в питекантропа. С этими словами напарника настоящие эмоции, наконец, начали проступать сквозь лицо Найта, уже порядком разгорячённого злостью. Он медленно наклонился к Блэйку так, что Адам вполне мог ощутить теплоту его дыхания, и стал говорить куда-то в скулу блондина: — Неумело ты изворачиваешься, маленькая блядь. Говоришь, кроме меня тебя никто не трахал, да вот только я сомневаюсь. Ну, давай же, признайся. Ты купил у Вайса дозу, а денег, чтобы расплатиться, не оказалось. Как сегодня, например. Пришлось выкручиваться, да, Адам? Судя по твоему вчерашнему состоянию, рассчитывался ты за полкило кокса, не меньше. — Ты, — судорожный шёпот сорвался с приоткрытых сухих губ Адама, — ты одичавшее животное, Уэстон. Близкое дыхание напарника показалось отравленными испарениями, при контакте с которыми тонкая кожа Блэйка среагировала пунцовыми беспорядочными пятнами, вспыхнувшими привычным маршрутом, начинающимся с тонкой напряжённой шеи с бьющейся синей веной. Зубы Блэйка заныли от боли: так сильно он их стиснул. — Таких, как ты, стоит держать подальше от обычных людей, но я думал, что привык, — процедил Адам и нарочно отодвинулся в сторону, сопровождая движение презрительным ледяным прищуром, — нужно было подрочить около больницы тебе. Может, сперма бы не затопила мозги. Ну ничего, как только выебешь кого-нибудь, сразу полегчает. Судя по всему, это всё, чем ты интересуешься. Блэйк схватился за дверную ручку. — Уёбок, — холодно выплюнул он, собираясь выйти из машины. Найт с размахом ударил по кнопке, блокирующей двери автомобиля, отчего ручка, на которую нажал было Блэйк, не поддалась. Таким образом, он остался в машине запертый наедине с одичавшим животным. Сумасшедшая улыбка снова расцвела на лице Уэстона. В его голове не было ничего, кроме пульсирующего эмоционального потока, состоящего из ревности, возмущения, злости и сексуальной неудовлетворённости. Возможность цивилизованного разрешения конфликта была безвозвратно упущена, уничтожена и сожжена в жерле чувственной коптильни, разверзнувшейся внутри детектива. — Одичавшее животное, которое стоит держать подальше, значит? — Найт впервые за время их словесной перепалки повысил на Блэйка голос. — У тебя не было причин так думать обо мне, поверь. Но сейчас появятся, — буквально рявкнул Уэстон и, провернув ключ зажигания, вдавил педаль газа в пол, отчего форд влетел в понтиак, разметав бампер и вмиг скомкав его багажник, подобно бумажному стаканчику из-под кофе. — Какого хуя ты творишь?! Блэйк крепко впился пальцами в обивку сиденья, инстинктивно вжавшись поглубже. Грохот сминаемого автомобильного железа перекрыл его звенящий голос. В этот момент Адама с силой тряхнуло от удара. Заметив, что Уэстон поспешно сдаёт назад, Блэйк без труда догадался, для чего именно. Жалобный скрип металла, треск бампера вместе с глухим звоном раздробленных в крошку фар буквально зачаровали Найта, лишь подпитывая безумный восторг, каждый раз захватывавший его исключительно в процессе разрушения чего-либо. Автомобили находились близко друг от друга, расстояние между ними не превышало и четырёх метров, но сила удара ощутимо впечатала Уэстона в сидение, а ремень безопасности, кажется, повредил кожу на шее слишком сильным трением. Всё это была сущая ерунда по сравнению с мимолётным взрывом эйфории, которая молниеносно прошила всего его тело — от кончиков волос до кончиков пальцев. Это было лучше, чем драка. Лучше секса. Это было даже лучше, чем верховая езда карьером. Ржавая табличка с номером понтиака, которая так раздражала Найта, пару раз драматично качнулась и рухнула вниз, увенчав груду битого стекла и отвалившихся частей радиатора и бамперов обоих автомобилей. В голове Уэстона было немного мыслей, когда он вогнал форд в ничем неповинную машину Вайса второй раз, но его лицо его было освещено истинным умиротворением. Второй удар сильно отозвался в раненом плече и искалечил крышку капота форда, отчего она помялась и стала частично препятствовать обзору, но Найту не было до этого совершенно никакого дела. Сдав назад ещё резче, чем до этого, детектив с силой развернул автомобиль, выкрутил руль и вдал по газам, оставляя позади несколько ошарашенных соседей Блэйка и как минимум вдвое укороченную ретро машину Стивена Вайса. Какое-то время Адам напряжённо молчал, а затем достал пачку сигарет с зажигалкой, глядя на дорогу. Дневной калифорнийский пейзаж превращался в яркое расплывчатое пятно из-за скорости, с которой Уэстон мчался в сторону отдела. Адам чувствовал, как уровень адреналина возвращается в норму, но всё ещё присутствовало некое оцепенение во всём теле. Повреждённый капот форда то поднимался, то снова захлопывался, вызывая неприятный шум и напоминая лязгающую металлическую пасть. Из-под него валил чёрный дым. Блэйк принюхался — пахло горючим. Замечательно. Так и хотелось сказать: «Браво». Адам медленно выпустил воздух через нос и подкурил, стараясь не глядеть на Найта, чьё видоизменение было уму непостижимо. Блэйк не ошибся бы в сравнениях, если бы сказал, что Уэстон будто только что испытал оргазм. Моральный, само собой. Всего-то нужно было разъебать вдребезги чужую машину. Брови Адама, несмотря на всё ещё хранимое им спокойствие, то и дело против воли поднимались, когда он пытался как-то упорядочить в голове увиденное только что. Найт был настоящим психом, это было ясно как день. До этого момента Адам был уверен, что готов к чему-то подобному, готов к… Вспышке. Но к катастрофе невозможно подготовиться по-настоящему, не так ли? Несмотря на все факты, Блэйк знал, но не видел. А сейчас занавес приоткрылся — Найт действительно мог сжечь отдел тогда. Он просто отбитый наглухо псих, так Стив и сказал. Стив… Адам затянулся ещё раз, никотин угомонил пульс. О том, как объяснить Вайсу, что случилось с машиной, он даже не пытался думать. Уж проще объявить, что на понтиак упал метеорит. А что? Очень похоже. Блэйк почувствовал, как в душе начинает шевелиться, показывая клыки, уязвлённое эго. Этого бы всего не произошло, придумай он удачную отговорку. А ещё этого не произошло бы, если бы Уэстона не переклинило на почве беспочвенных обвинений. Абсолютно отвратительных и низменных. Вызывающих лишь кипучую злость в ответ. Он покосился на напарника, и колкость буквально сама тут же слетела с его губ: — Интересно, а что бы комиссия штата сказала про этот спектакль, Найт? В голове Уэстона было всё так же спокойно и бессодержательно, за исключением текста и музыки трека AC/DC «Highway to Hell», который пришёл детективу на ум, когда после очередного холостого хлопка капотом из-под него живописно заструился чёрный дым, под воздействием высокой скорости накрывающий ветровое стекло полупрозрачной вуалью. — Закрой рот, Блэйк, а не то я в два счёта найду, чем его можно закрыть, — спокойно ответил Найт, размеренным и неторопливым движением доставая сигарету из пачки, которая выпала из кармана куртки ему на колени во время второго столкновения с понтиаком. Зажав сигарету зубами и звонко щёлкнув зиппо, Уэстон безмятежно закурил. Самое забавное, что машина вполне могла загореться. От этой мысли, надо сказать, детектив чувствовал эмоциональное эхо чистого, почти детского восторга. Блэйк, уже заготовивший ответную реплику, осёкся. Он, не мигая, уставился на Найта, словно застывший около неведомого экспоната школьник. Тон и язык тела напарника заставили Адама подчиниться. Он покорно замолк, однако глубоко в душе очутился на распутье: он всё ещё был задет, но постороннее чувство мазохистского удовольствия незаметно примешивалось к этим рациональным реакциям. Ему вдруг стало очевидно, что Найт, сидящий сейчас рядом с ним, был максимально настоящим. Чистый Уэстон, без примесей. Этот коктейль вынуждал сердце Блэйка мучительно сжиматься от неподдельного восхищения. Чего, без сомнений, он никак не желал бы демонстрировать Уэстону. Адам в излюбленной манере отвернулся к окну, силясь понять, как произошедшее могло вызвать в нём такое восторженное волнение? Богоподобный вид разгневанного Найта? Может, его властный голос? Обожествление напарника Блэйком могли бы понять разве что люди, пережившие стихийное бедствие и прикоснувшиеся на короткий миг к его эпицентру. Блэйк лишь встряхнул запястье с остановившимися часами: стрелка на них неожиданно дёрнулась, дав ход времени. Всё возвращалось на круги своя.***
Служебный форд тёмно-серого цвета, более походивший сейчас на дьявольскую колесницу, заехал на парковку отдела полиции и гулко затормозил. Уэстон занял единственное свободное место с краю, рядом с хондой Джо Кинли. Разумеется, оставлять дымящуюся тачку, из-под помятого капота которой доносилось настораживающее шипение, на парковке, полной машин, было, мягко говоря, неразумно. Однако машина пока не загорелась, и Найт планировал именно так и поступить. Время от времени он спрашивал себя, позволял бы он себе подобные выходки, не будь у него с десяток миллионов на банковском счету, но что-то ему подсказывало, что отсутствие этих денег мало бы что изменило. Его нрав, хорошо это или плохо, был независим от подобных обстоятельств. Он просто был таким и не особо хотел меняться. Почему? Потому что это было весело. Громко хлопнув дверью, Найт с будто приклеенной к лицу улыбкой, неторопливо направился к входу в отдел. До комиссии оставалось четыре минуты, приехали они, как ни странно, вовремя и абсолютно невредимыми. Честно говоря, многое в этой истории удивляло детектива. Своё поведение, естественно, парень во внимание не брал. У него случился инцидент, что тут скажешь. Машина Вайса просто попала под раздачу, а Блэйку просто повезло, что он вовремя пристегнулся. Уэстон взглянул на блондина лишь раз, когда они подъезжали к отделу, сразу после того, как разблокировал экран телефона, чтобы узнать время. Он ожидал увидеть как минимум разбитый нос, но Блэйк был неизменно бледен, невозмутим и в абсолютной целости. Что ж, тем лучше для него. Найту пришлось честно признаться себе в том, что разбитый нос Адама вряд ли бы его остановил. По крайней мере, не сегодня. Выйдя из тачки вслед за Найтом, Блэйк зашагал следом за напарником. — Эй, Найт, — окликнул он. Пока Уэстон парковался, Адам прокручивал в голове все сказанные в его адрес слова, снова и снова, буквально закипая на медленном огне. Эпизод, случившийся с дилером до этого, а затем и прямые обвинения Уэстона не на шутку взбесили успокоившегося было Блэйка. И это после того, что они обсуждали у Найта дома, когда Адам прямым текстом сказал, что ни с кем не был. Он не строил иллюзий по поводу своей оскорблённой невинности. Но и продажной дешёвкой не был. Дешёвкой, которую можно приобрести и выебать, как про него решил Уэстон. Прекрасно, в таком случае не стоит разрушать имидж. Сейчас он собьёт эту голливудскую улыбку со смазливого ебальника Найта. — Ну что, скоро увидимся. А я пока пойду поищу, с кем бы ещё потрахаться за дозу, — невозмутимо произнёс Адам. — Может, кого-нибудь посоветуешь? Уэстон буквально спотыкнулся о прохладно-язвительный тон блондина и остановился. Ярость внутри него, уже было сменившая температуру на что-то пониже порога кипения, снова вспенилась и зашипела. Просто поразительно, что эта сука так и продолжала пиздеть, да ещё и пуская в ход такие дешёвые манипуляции. Дешёвые, но как не отвратительно было признавать, действенные. Что он, бессмертным себя считает? Найт неторопливо повернулся: ни один мускул на его лице не дрогнул. Сделав несколько шагов в сторону почти нагнавшего его Блэйка, Уэстон грубо ухватил его за предплечье и рванул на себя так резко, что шелковистые локоны Блэйка ощутимо хлестнули его по лицу, а лицо самого Адама каким-то чудом не впечаталось в его челюсть. Если бы части тела блондина были скреплены швами и стяжками, как у мягкой игрушки, его рука наверняка так бы и осталась у Найта, который сжимал его плечо так, что кожа на ней была готова лопнуть. Обманчиво нежно Уэстон потёрся щекой об ухо напарника, сдвинув медовые пряди, закрывающее его, и негромко заговорил: — На твоём месте я бы больше переживал о незакрытых долгах, дружище. И имей в виду, чем дольше я жду, тем злее становлюсь, а это значит — больше времени, усилий и отверстий в твоём теле понадобится, чтобы этот долг выплатить. Подумай-ка над этим. — Отпусти мою руку, Уэстон, — вполголоса процедил Блэйк и покосился на опасно натянувшуюся ткань пиджака, треск которой он отчётливо услышал секунду назад, — сейчас же. Найт хотел было отстраниться, но затем снова приблизил рот к уху напарника, успевшее прилично заалеть от его шёпота. — А ещё, если вдруг снова захочешь заговорить со мной в таком высокомерном тоне, Блэйки, вспомни мантру, которую мы с тобой вчера разучили у стены больницы. Повтори её про себя несколько раз… А потом уже обращайся ко мне. Коротким и резким движением оттолкнув от себя Адама, Уэстон развернулся и продолжил шагать в сторону отдела, как ни в чём не бывало. Блэйк так и остался стоять на парковке спиной к главному входу. Его порозовевшие скулы и путаные поиски сигарет по карманам демонстрировали смятение. Тело, вне всяких сомнений, однозначно среагировало на произошедшее — Адам возбудился и чересчур быстро. Эта реакция на грубую силу, проявленную к его персоне со стороны Уэстона была не в новинку, кроме того, он сам осознанно спровоцировал Найта. С упоением Адам пожинал плоды своей дерзости, ощущая крепко стоящий член, сдавленный деловыми брюками. Северная кровь забурлила в жилах детектива. Одновременно он был возмущён, возбуждён и обескуражен сказанными в свой адрес словами. Его ухо, как ему казалось, всё ещё хранило едва весомое касание чужих губ. Адам равнодушно поглядел на своё занывшее плечо (кажется у него был вывих) и с жадностью закурил, отыскав, наконец, пачку сигарет. Хаотичный ропот мыслей стремительно нарастал, но лазурный взгляд детектива наткнулся на чужое незамысловатое лицо. Это был один из подчинённых Вайса из судебно-медицинского отдела — Роджер Белами. Он уже осторожно вылез из своей машины и тут же торопливо закурил сигарету, таращась на Адама во все глаза. Блэйк не отвёл остекленевшего взгляда. — Хватит пялиться, — наконец произнёс он спокойно. Вместо ответа Роджер суетливо поглядел себе под ноги и пронёсся к отделу мимо Адама настолько быстро, что золотистые волосы детектива колыхнулись от порыва воздуха.***
Процесс прохождения дисциплинарной комиссии был тем ещё развлечением на уровне, скажем, китайской пытки каплей воды или лимбом Данте, местом, предназначенным для некрещёных младенцев и добродетельных нехристиан. Разумеется, конкретная ситуация, с трактовкой которой неспокойный разум Уэстона игрался сейчас, требовала определённых модификаций, но совсем незначительных — достаточно было переместить отрицательную частичку в определении «добродетельные нехристиане» так, чтобы получилось «недобродетельные христиане». Именно их сейчас и изучал обречённо-скучающий взгляд Найта, сидящий во главе длинного прямоугольного стола в конференц-зале отдела. Перед ним был установлен небольшой микрофон на короткой стойке, готовящийся превратить его показания в очередную нелестную отметку в личном деле, и, конечно же, упомянутые ранее представители лимба современного калифорнийского образца, которые располагались полукругом за противоположным концом стола, — шериф округа, начальник Миллвуда, незнакомый Найту лейтенант дорожной полиции и трое комиссаров из управления полицейским департаментом Ирвайна. У Данте Алигьери были Аристотель, Еврипид и даже Юлий Цезарь, а у Уэстона — лишь потасканные жизнью, ленивые и недалёкие госслужащие, очень ёмко и красочно экспонирующие его недавний мысленный экспромт по поводу «недобродетельных христиан». — Ещё буквально минутку, детектив, и мы будем готовы к записи, — негромко произнёс полицейский, напряжённо вглядываясь в экран ноутбука, настраивая фильтры записывающей аппаратуры. — Прошу прощения за ожидание. Найт снисходительно улыбнулся, откинувшись на стуле так, что его передние ножки взмыли в воздух на добрых пять сантиметров, каким-то чудом сохраняя устойчивость всей конструкции. — Не спешите. По правде говоря, Уэстон хотел, чтобы этот увалень поспешил, потому что вся эта дисциплинарная дрочка была не чем иным, как пустой тратой времени, однако, заметив на себе суровый взгляд Теда Кроули, шерифа округа, Найт просто не мог пренебречь возможностью немного побесить старика. Тед был прекрасным образчиком старой школы, помешанным на дисциплине и идее так называемого «нравственного стержня» офицера полиции. Достоинство, организованность, справедливость, самоконтроль — эти четыре установки красовались на здоровенном плакате в офисе самого шерифа и в уменьшенном варианте, оформленные в рамку на столах всех до единого его подчинённых. Уэстон сам видел, как перед каждым приездом шерифа Миллвуд доставал аффирмацию из ящика, ставя её на передний план так, что время от времени она даже закрывала собой фотографию его новорождённого внука, которая, вне всяких сомнений, задавала тон всему, что на этом столе находилось. Цирк уродов, одним словом, в который Найт вписывался как нельзя лучше, если рассматривать ситуацию с высоты психических расстройств. Но старина Кроули всё же продолжал осуждающе сверлить глазами главного детектива, наверняка силясь почуять в нём наметки на хотя бы один из принципов своего списка, аж физиономия покраснела от натуги. Уэстон побоялся, как бы процесс его дисциплинарного слушания не был прерван, например, обострением грыжи. — Всё готово, — коротко сообщил полицейский, кивнув одной из комиссаров управления — темнокожей подтянутой женщине с папкой в руках. На столе около неё стоял такой же микрофон, как и у Уэстона. — Можно начинать. Комиссар нажала на кнопку записи, установленной на поверхности микрофона, и попросила детектива представиться для протокола. Вернув стул в естественное для него положение с характерным стуком, Уэстон, наконец, напялил маску образцового служителя закона — выпрямился и ответил на каждый из всех семи вопросов комиссии «как следовало» и без лишних разглагольствований: только факты, шелестящие сухим официозом. Найт не желал осложнять себе задачу и отнимать у себя ещё больше времени, когда вокруг него и так было достаточно придурков, прекрасно справляющихся с этой работой. Долго его не мучали — очевидно, что более насыщенный пласт допроса с пристрастием был предназначен виновнику сего торжества, то есть Блэйку. Покидая конференц-зал под всё тот же настороженный взгляд шерифа, Уэстон пребывал в полном согласии с самим собой, предвкушая подвести, наконец, черту под суточной дозой абсурда, львиной долей которого он так же был обязан своему напарнику. Если хорошенько поразмыслить, этот высокомерный мудак мешал ему расследовать дело равно в такой же мере, как и помогал. Если бы не непрошибаемое чувство безмятежности, которым характеризовались «отхода» от недавней вспышки ярости, Найт наверняка бы почувствовал раздражение. Однако, упоённо смакуя дары истощённой нервной системы, Уэстон упивался безразличием, которое он испытывал к напарнику в данный момент. Это было для него в новинку. С чётким намерением пробить-таки потолок Нирваны Найт направился прямиком в кабинет Миллвуда — проверить статус по экспертизам краски и почвы, которые могли уже доставить. Стрелки часов в приёмной отдела указывали на без пяти минут двенадцать. Обычно краткую сводку отправляли в электронном виде, а оригиналы — срочной курьерской доставкой и исключительно на имя шефа полиции. Миллвуда на месте не оказалось. Лорейн, подождав, пока Уэстон перестанет её игнорировать и лично убедится в том, что босса нет, сообщила, что он выказал желание присутствовать на комиссии детектива Блэйка лично, так сказать, «неофициально». Надо же. Ни дать ни взять, заботливая тётушка, следящая из-за кулис, чтобы любимый племянничек не облажался с репликами на школьном спектакле. Отвратительное, наверное, зрелище, но что поделать, Миллвуд был нужен ему сейчас. Направляясь обратно к конференц-залам, Уэстон с лёгким оттенком раздражения поймал себя на мысли отыскать Вайса и поступить с ним примерно так же, как с его тачкой, но этот порыв улетучился так же быстро, как горючее из пробитого им понтиака. На помощь неожиданно пришло здравомыслие. Во-первых, у него расследование было в самом разгаре, и, во-вторых, это была совсем не его забота. В конце концов, Блэйк был прав, его дела с Вайсом Найта никак не касались. Зал, где проходило в данный момент дисциплинарное слушание Блэйка, находился прямо за тем, где недавно завершилась комиссия Уэстона. Не дойдя нескольких шагов до двери, Найт уже поймал нотки бархатного спокойного тона напарника, хоть и не мог пока разобрать слов. Негромко постучав исключительно из вежливости, Уэстон распахнул дверь и сразу увидел Миллвуда, тот сидел на скамье, расположенной в конце зала, хмурясь крайне сосредоточенно. Босс увидел его сразу и подозвал к себе аккуратным жестом, мимикой лица намекая на то, чтобы тот не шумел.***
Отсутствие увиливаний от ответа, реплики без пауз и с паузами, где это необходимо для драматичности, — Адам хорошо был осведомлён о дисциплинарном этикете. Достаточно было неукоснительно придерживаться его правил, чтобы сейчас выйти сухим из воды. Поэтому формулировки Блэйка были безупречны. Собственно, как и сам образ самоотверженного студента-медика, однажды спасшего город от серийного убийцы. А что такое было спасение напарника в сравнении с этим геройским подвигом? Этот вопрос буквально читался на всех понурых, но внимательных лицах присутствующих в конференц-зале представителей закона. Чуждые, даже в чём-то неприятные друг другу, одни из них скучающе разглядывали своё окружение, другие жадно разглядывали трагичное и малоподвижное лицо Блэйка, так медитативно погружающего слушателей в свой рассказ. — Давайте-ка сбавим темп повествования, — вежливо попросил один из комиссаров, после чего приглашённый психолог — пожилая женщина в очках — приготовилась делать особо важные пометки в записях. — Опишите в подробностях непосредственно момент выстрела. Прикрыв глаза, Адам поддался секундному смятению. Перед ним возникли сумбурные, хаотичные образы. Он с безразличием вспомнил окровавленные обрубки отстреленных пальцев Джеральда Миллера, которыми тот прикрывался, в ужасе пряча лицо от обреза. Следом в мысленном слайд-шоу мелькнуло фактически обезглавленное при помощи выстрела тело Оливера Кокни. Адаму пришлось прикусить язык в прямом смысле, ведь издевательское уточнение почти сорвалось с его губ. А о каком именно выстреле идёт речь? Ах, Уэйнс. Детектив с упоением задумался, насколько приятно было бы не лгать, хотя бы частично; если бы ему понадобилось убить десяток человек, чтобы спасти своего ненаглядного напарничка, он бы, не задумываясь, сделал это. Ни один грязный подонок не заслуживал права наставлять дуло пистолета на Найта Лайона Уэстона. И Блэйк пришёл бы за каждым, кто осмелится. Прежде чем воскресить в памяти детали последнего убийства — увы и ах, именно смерть выродка Купера интересовала комиссию — Адам совершенно спонтанно, мысленно вернулся к моменту, в котором Найт врезается в машину Вайса. Тогдашнее поведение Уэстона, абсолютно безумное, лишённое всяческих оков морали, тут же создало в мозгу Блэйка химическую реакцию, подобную возгоранию пролитого горючего при малейшем контакте с открытым огнём. Пускай это были лишь воспоминания, однако Адам готов был поклясться, что чувствовал, как жадно вспыхнуло его медленно бьющееся сердце. Это не напоминало «бабочек в животе». Отнюдь, ему даже показалось, будто вернулся тремор. Однако интуиция подсказывала Адаму, что его одолевала… Влюблённость. — Детектив, вы с нами? Вырвавшись из мысленного потока, Адам встревоженно оглядел присутствующих. — Простите, до сих пор тяжело думать об этом. — Всё в порядке, мы понимаем, — снисходительным, почти ласковым тоном произнесла психолог и подбадривающе кивнула парню. Блэйк знал, что таким тоном общаются мозгоправы, напрочь лишённые эмоционального интеллекта. Прерванная речь Адама вновь приобрела былую стройность, и даже максимально недоверчивое выражение лица Миллвуда, восседающего в отдалении, неспособно было нарушить его складный ответ. Неожиданно раздался стук, и двери в помещение тихо приоткрылись. В зал вошёл Найт. — Поскольку расстояние между детективом Уэстоном и предполагаемым подозреваемым… Адам осёкся. А затем ещё раз повторил свою незавершённую фразу, но гораздо тише. — Как прошло? — тихо поинтересовался Миллвуд, переведя взгляд на Уэстона, фривольно расположившегося на скамье рядом. Сев, Найт вытянул ноги, оперевшись локтями на спинку скамьи, и с наслаждением расслабил напряжённые мышцы, откинув голову назад. Голос напарника, ненавязчиво ласкавший его слух, вдруг затих. Уэстон поднял голову и посмотрел в противоположный конец стола, где должен был сидеть Блэйк, и тут же поймал его взгляд. — Ну, босс, вы же меня знаете. «Нравственного стержня» у меня, может, и нет, зато есть обычный, и орудую я им весьма неплохо, — так же тихо ответил Найт, не разрывая зрительный контакт с напарником. Выдержав странную паузу, Адам вновь заговорил. Один из комиссаров даже озадаченно обернулся, пытаясь понять, что так приковало к себе взгляд Блэйка. В этот момент Миллвуд издал странный кашляющий звук, маскируя тихий смешок. Уэстон был в своём репертуаре. Босс покосился в сторону сосредоточенного Найта. — Надеюсь, у Кроули вены на лбу не повылазили, пока ты вещал. Сколько его помню, старый говнюк вечно недоволен, — Ричард насмешливо покачал головой и сложил руки на груди. — Повылазили и ещё как, — Найт еле слышно усмехнулся, переведя взгляд на босса. — Жуткие тёмно-синие вены на багровом от ярости лице, ещё немного и старик бы превратился в флаг Конфедерации, на который молится ночами. Ричард небрежно кивнул на Адама и еле слышно пробормотал: — Досталось бы ему слушание этого отличника, старик бы хорошенько выспался. Как с листка читает. Снова взглянув на Блэйка, сосредоточенно разъясняющего что-то штатному мозгоправу, Уэстон добавил: — Просто Мистер Совершенство, вы поглядите. Так заливать даже я не умею. Адам, внутренне расслабившийся на мгновение, снова запнулся. Ещё один взгляд Найта мигом искоренил из головы все логические доводы, факты и умозаключения. Блондин растерянно моргнул несколько раз, тщетно вспоминая, на каком месте остановился. — Итак. Детектив Уэстон дважды сделал предупредительное замечание, — услужливо подсказал член комиссии, сидящий к Блэйку ближе остальных, — ну так что было дальше? Миллвуд, который не обратил на заминку никакого внимания, повернулся всем корпусом к Найту. — Тем не менее, вы с ним сработались и неплохо, — проговорил он и как бы невзначай продолжил. — Кстати, хотел кое-что спросить, — босс многозначительно приподнял бровь и прищурился. — Дело в том, что тот же информатор, что дал мне наводку… Миллвуд понизил голос до шёпота. Именно в этот момент Адам, кажется, полностью потерялся. Его аккуратные уши, открытые сейчас из-за официозной причёски, стремительно краснели. Сам Блэйк даже несколько раз сменил позу на стуле, ёрзая и следя за каждым движением губ Найта и за его спокойным и уверенным лицом. — В общем, этот парень видел, как вы с Блэйком… Кхм. Точнее кто-то, кто выглядел в точности, как вы с Блэйком, — поправился Ричард, — садились в тачку к объекту слежки. Негромко фыркнув, услышав мнение босса по поводу их с напарником профессиональной совместимости, Найт едва сдержал злобную ухмылку, — реакцию на вопрос Миллвуда о противоречивом докладе его информатора, который, безусловно, был правдив. — Информатор, оказавшийся неподалёку от «Silver Lake» в пятницу вечером? — не дожидаясь подтвердительного взгляда или жеста босса, Найт выдохнул с фальшивой усталостью и продолжил. — Вынужден огорчить, босс, но ваш информатор, видимо, долбится не только в жопу, но и в глаза. Не помешало бы найти кого-то более дееспособного. — Вот как, — с похвальной готовностью подхватил Миллвуд и изобразил задумчивость, — может быть, и стоит. Сам знаешь, хороший стукач сейчас на вес золота. Особенно в таком гадюшнике. Миллвуд тут же небрежно тряхнул толстой рукой, обнажая циферблат наручных часов. Босс скептически поглядел на Блэйка, который и не думал закругляться. Кроме того, юнец, кажется, поймал новый поток вдохновения. Лицо Блэйка светилось энтузиазмом, из-за которого Миллвуд ощутил смутную тревогу. Хмуря кустистые брови, Ричард прислушался. — Я убеждён, что жизнь напарника — первостепенная ценность в любом деле, — быстро проговорил Адам, а затем лёгким движением ослабил узел галстука на своей белоснежной шее. Постепенно лицо Миллвуда захватывала гримаса, напоминающая об острой мышечной боли. — И её стоит защищать любой ценой, — поразительно вдохновенно добавил Блэйк, придвинувшись к микрофону так близко, что присутствующие смогли услышать даже его сбившееся дыхание, — думаю, моя мысль кристально ясна. — Вы считаете? — растерянно вырвалось у комиссара. Он снял очки с переносицы и принялся судорожно натирать их платком, чтобы затем водрузить обратно и разглядеть детектива лучшим образом. В зале воцарилось молчание. Психолог прекратила делать пометки в ежедневнике. Блэйк глядел на Найта с широко распахнутыми глазами, он был уверен: его, Адама, зрачки сейчас расширены до предела, а пульс аномально учащён. Пять минут назад он был нацелен воспроизвести идеальный психологический портрет добропорядочного полицейского, но вместо этого несёт несвязный бред, противоречащий всем нормам морального соответствия. И не может контролировать свою речь. Даже под Сонапаксом. Если бы только он мог сказать Найту то, что думал на самом деле прямо сейчас, членам комиссии пришлось бы нелегко. Адам придвинул бы микрофон ещё ближе, неотрывно глядя на напарника, вальяжно восседающего на скамье. — Видите ли, я не могу думать ни о чём другом, кроме присутствия Уэстона, дамы и господа. Это неописуемо. Нейронные связи в моём мозгу отказываются выполнять свои функции. Когда мой напарник смотрит на меня так. Члены комиссии послушно оборачиваются на неподвижного Найта, дабы оценить особенность его взгляда. — Я буквально теряю себя. Я проваливаюсь в бездну и всё, о чём я думаю, дамы и господа… Губы Блэйка неприлично плотно прижимаются к микрофону, делая его высказывание громогласным. — О том, как было бы чудесно, если бы он меня снова трахнул. Адам несколько раз моргнул. Члены дисциплинарной комиссии, находящиеся в реальном мире, напряжённо застыли на своих местах. — Так кхм, — повторил комиссар, — вы действительно так считаете, мистер Блэйк? Уэстон прищурился c нескрываемой подозрительностью, сканируя взглядом лицо напарника, обретшего краски жизни и внезапно переметнувшегося от стройного безупречного доклада к пошлой романтической браваде без видимой причины. Пытаясь определить, что же закоротило в мозгу Блэйка на этот раз, Найт вдруг почувствовал, что смертельно устал. Работать с Адамом стало ресурсозатратно, Уэстон мысленно подчеркнул этот логический вывод, который таки сформировался, нехотя отсвечивая воспалённой каймой в мыслях детектива. Можно было бы понять это и раньше, но Найт даже не брался сокрушаться на этот счёт, примерно подсчитав процент решений, принятых относительно Блэйка членом, а не головой. Уэстон нахмурился и отвёл взгляд, силясь принять хоть какое-то решение. Голова проигрывала здесь по всем фронтам — и виной этому был не напарник, как ему очень хотелось верить, а он сам. Слишком долго он перекладывал ответственность, возводя Адама в статус абсолютного императива в связи с любым успехом или провалом относительно работы и, очевидно, личной жизни тоже. Какое там было главное негласное правило профессиональной этики? Не допускать смешения личных и рабочих отношений. Хотя, если подумать, ни тех, ни других у них с Блэйком особо не наблюдалось. Сплошные полумеры и нарушения правил. Даже забавно, какая неоднозначная, сложная связь была у детектива Уэстона с самим концептом правил. Полное неповиновение и отрицание любых указаний и законов граничило со страстным желанием следовать им же. По окончанию размышлений, перечень правильных решений раскинулся перед детективом, наиболее ярко демонстрируя самое очевидное и логичное из них. Не пора ли было выбрать? Иметь с Блэйком рабочие или же личные отношения? Пища для размышлений на досуге была подготовлена и упакована, а в настоящий же момент детектив думал, как бы побыстрее оказаться в кабинете босса — получить ориентировки и дальнейшие указания по расследованию. — Босс, — негромко произнёс Уэстон, плохо скрывая раздражение в голосе. — Долго они ещё его дрочить будут? Ответом Миллвуда послужил его громогласный кашель, сотрясший стены конференц-зала. Ричард выдавил из себя вежливую улыбку и резво подорвал своё тучное тело с места, тем самым остановив Адама на очередной высокопарной ноте. — Прошу простить, но я должен прервать вас, — босс оправил задравшийся было пиджак вниз, — только что поступила важная информация по Вудбриджскому делу. Не хочу показаться бестактным, но, очевидно, парнишка вымотан. А он всё ещё ведёт расследование вместе со своим напарником. Адам, словно очнувшийся от дурного сна, встрепенулся и несколько раз кивнул в знак согласия. Установленный с Ричардом зрительный контакт не давал шансов открыть рот снова. И, признаться, сейчас Блэйк был за это сердечно благодарен. Члены дисциплинарной комиссии, не то усыплённые, не то погружённые в путаные размышления, с явным облегчением воспользовались поводом закончить разговор с Блэйком. Последние пять минут услышанной речи по понятным причинам не вписывались в их планы, где всё прошло бы идеально гладко. Послышался грохот отодвигаемых, словно по команде, стульев. — Детектив Блэйк, — мягко обратилась психолог к Адаму, напоминавшему сейчас каменное изваяние. Тот не сразу откликнулся. Физически чувствуя на себе всё тот же убийственный взгляд Миллвуда, юноша вежливо улыбнулся на обращение и, наконец, внимательно нахмурился, имитируя глубокую заинтересованность. — Мистер Блэйк, я бы хотела, чтобы вы непременно посетили на этой неделе мой кабинет, — проворковала женщина, немного наклонившись вперёд, в уголках её сухих глаз собрались доброжелательные морщинки, — я думаю, вам необходимо выговориться. Поднявшись вслед за Миллвудом, Найт, проходя мимо штатного мозгоправа, краем уха расслышал просьбу, с которой она обращалась к напарнику, и картинно закатил глаза, вежливо пропуская других членов дисциплинарной комиссии, поспешно покидающих помещение. Попытки представить Блэйка в кабинете психолога, охотно изливающего душу, разум Уэстона сразу же забраковал как вопиюще абсурдные. Снова взглянув на Адама с лёгким подозрением, Найт, как ни в чём не бывало, кивнул ему в приветственной манере, будто они не провели последние сутки вместе, а встретились только сейчас. Адам, собравшийся было благодарно попрощаться с психологом, ощутил кратковременный ступор — уже знакомый рефлекс, новую странную беспомощность, которая появилась вновь из-за Уэстона. Прежде чем запоздало ответить на жест напарника кивком, Адам услышал голос босса. — Спасибо, Патриция, я обещаю, что с парня глаз не спущу, будет как штык в твоём кабинете, — широко улыбаясь, заверил Ричард и учтиво уступил дорогу даме, которая одухотворённо направилась в сторону выхода, удостоив коллегу профессиональной благородной улыбкой. Лишь только Патриция развернулась к Миллвуду спиной, лицом мужчины завладела гримаса едва скрываемого раздражения вперемешку с дикой усталостью. Ричард поправил галстук и тяжело взглянул на застывшего блондина. — Наконец-то, — понизив голос, процедил Миллвуд, — я думал, придётся ждать до Второго Пришествия, Блэйк. Какого дьявола происходит в твоей голове? Что за представление?! — Сэр, — Адам поджал губы и виновато покачал головой, после чего Миллвуд лишь громко цокнул, — понимаю ваше недовольство. Ричард вдруг театрально прижал руки к груди в наигранной благодарности. Казалось, он находится в шаге от того, чтобы пригрозить детективу удушением. Однако, совладав с собой, мужчина буквально выпустил пар носом и понёсся к двери в коридор. Адам моментально перевёл взгляд на Уэстона, стоявшего неподалёку. Поймав взгляд Блэйка, Найт ответил на него кривой ухмылкой, и когда они двинулись вслед за метавшим молнии боссом, Уэстон положил руку на плечо напарника, притянув его ближе к себе. Движение было совершенно необдуманным, не несло ровным счётом никакой смысловой нагрузки, но было до жути естественным. Так было всегда — стоило только остудить голову и подумать, что влияние Блэйка больше не имеет над ним силы, каждое новое его появление в пределах личного пространства Уэстона возвращало всё на свои места. Найт даже забыл, что он злился на него ещё час назад. В данный момент бледный, почти исчезнувший румянец на щеках блондина и его меланхоличный, даже потерянный вид подействовали на детектива безотказно, заставив вести себя нелогично и непоследовательно. Стоило ли говорить, что рабочими отношениями этот жест и близко не пах. — Дивный перфоманс, Адам, — негромко произнёс Найт, наклонившись к уху блондина. Вибрация от звуков, составляющих имя напарника, тут же осели колкими мурашками внизу живота. Уэстон мысленно отмахнулся от этого ощущения. — Мэрил Стрип тут звонила, пока ты распинался. Требует свой Оскар назад. Нехотя отпустив блондина из своего полуобъятия, Уэстон прошёл чуть вперёд, направляясь в приёмную кабинета босса. Адам уставился на спину напарника, невольно замешкавшись из-за ошеломляющей силы внезапной близости их тел. Он отчётливо почувствовал окутавший его запах уже отстранившегося Найта, который включал в себя целый коктейль ароматов, как ни странно, мало общего имеющих с теперь сравнительно плоским и прямым запахом одеколона или же, например, кофе. По телу тотчас прокатилась волна тепла, знакомо оставляя россыпь мурашек, и Адам, не без волнения, мягко потянул Найта за плечо, заставляя обернуться. — Мы можем поговорить? — тихо спросил он, многозначительно заглядывая Уэстону в глаза. Признаться, сейчас разум Адама не поспевал за его чувственным порывом. Он не вполне осознавал, что именно хотел сказать. Теперешнее поведение Найта на секунду подарило Блэйку надежду, что нелепый конфликт между ними растворился в прошлом вслед за несвязной частью показаний, данных Адамом в конце дисциплинарного слушания. Обернувшись, Найт наткнулся на многообещающий томный взгляд Блэйка, который больше напоминал силки, выставленные на его поимку. Расширенные зрачки, томная поволока буквально вытекала из глаз блондина, стремясь затопить его голову и вместе с тем затуманить бдительность. Как же он был красив сейчас. Уэстон мягко улыбнулся, скользнув взглядом по приоткрытым губам напарника, и произнёс: — Нет, не можем. Голос нёс прохладу, совершенно не соотносящуюся с теплом улыбки, зато весьма совпадал с внутренней решимостью Найта взять под контроль свою возмутительную слабость хотя бы сейчас. «Неплохо, мальчик, но эти твои уловки уже стары ,как мир». Как ни в чём ни бывало, Уэстон продолжил свой путь, зайдя в кабинет первым, и занял ближайший относительно двери стул, стоящий напротив стола босса. Следом за Найтом в кабинете появился чуть растерянный и задумчивый Блэйк. Бесшумно заняв оставшееся ему место, Адам не взглянул в сторону напарника, продолжая осмыслять его отказ от разговора. Это отрезвляло. Заметив отсутствующий, полный посторонних размышлений взгляд детектива Блэйка, Миллвуд, мучающий излюбленным приёмом несчастную столешницу, фактически взорвался слюной. — Снова, Блэйк! — вскрикнул он, скрестив руки на груди. — Снова это абсолютно идиотское отсутствующее выражение на твоём лице. Ну ничего, сейчас я немного взбодрю вас обоих последними новостями. Адам, достаточно привыкший к воинственным манерам шефа, безучастно скользнул по мужчине взглядом, однако интерес к делу сыграл свою роль, всё же заставив сосредоточиться. Ричард меж тем отлип от столешницы и, сложив руки за спиной, принялся расхаживать по кабинету пружинистым шагом. Он глядел себе под ноги, и его хриплый голос был серьёзен, как никогда. — Для начала, «обрадую» вас, — мужчина изобразил пальцами кавычки, — Вудбриджским делом заинтересовались федералы. Сегодня утром мне позвонили из министерства юстиции и недвусмысленно дали понять, что в начале следующей недели нас ждут гости. Напомню для тех, кто находится в прострации: начало следующей недели наступит в понедельник. У нас осталось три дня. Ричард хмуро взглянул на детективов, а затем снова поглядел на свои блестящие ботинки, попутно вытаскивая из внутреннего кармана пиджака мелкую фляжку. — Если по истечении этих дней, Найт, — он подчёркнуто обратился к Уэстону, поглядев тому в глаза, — вы не найдёте убийц — дело «419» будет отдано ФБР. Целевая группа уже создана. Они хотят допросить Уэйнса после нас. Не стану объяснять, почему я ненавижу бюро и насколько важно раскрыть это дело без их поганого вмешательства. Уэстон слушал Миллвуда вполуха, вычленяя лишь конструктивную информацию, стоящую его внимания, восемьдесят процентов которого было сосредоточено на ящике со стопкой папок по жертвам, проходящим по делу. Безумная идея, посетившая его ещё на складах, не выходила из головы и заставляла нервно теребить подлокотник стула, на котором он старался усидеть. Услышав аббревиатуру «ФБР», Найт скептически поморщился. — Надо же, какая неожиданность. Надеюсь, они привезут халявные футболки? Адам покосился на напарника, воспользовавшись тем, что Миллвуд отвернулся к своему столу, чтобы пригубить живительного эликсира из фляги. Кажется, босс не на шутку нервничал. — Ага, сейчас. И футболки, и кепки. Обязательно, — вытерев губы, Миллвуд повернулся к Блэйку. — Итак. Вторая новость. Её даже можно назвать хорошей. Результаты экспертизы показали прямую связь образцов краски с теми, которые вы нашли на той богом забытой помойке в Конгари-Виста. Однако мне совсем непонятно, какого чёрта, Блэйк, твой дружок Вайс так резво отчалил в отпуск? Адам вопросительно вскинул брови, пытаясь осмыслить только что услышанный эпитет и то, насколько сейчас он был, вашу мать, неуместен. «Какой ещё, к дьяволу, дружок?» Будучи резко вырванным из своих дальнейших размышлений, Найт почувствовал себя нечистью в человеческом теле, которому плюнули в лицо латынью. «Дружок». Издевательская ухмылка расползлась по лицу детектива, словно капля бензина по тёплому асфальту. Его подмывало взглянуть на напарника, но воздух в кабинете и так насквозь пропитался неловкостью, которую тот источал. Облизнув губы, Уэстон улыбнулся шире. — Что, неужели не мог подождать пару дней? Чёртов проныра! — продолжал возмущаться Миллвуд, наблюдая, как Блэйк изображает рыбёшку, умирающую на солнцепёке. — В чём дело? Вы постоянно шляетесь вместе, я уверен, что ты в курсе всех причин. Миллвуд закрутил бутылёк с виски, и тот скрылся в его кармане. Босс закатил глаза, понимая, что не дождётся прямого ответа. Язвить с Блэйком было всё равно, что кидать горох об стену. — Так или иначе, Уэйнс теперь наш главный подозреваемый. Был бы Купер, было бы лучше, но будем ценить того, который остался в живых, — хохотнул вдруг Миллвуд, — завтра в три часа допрос, на котором будет присутствовать адвокат ублюдка. Ждёт его целые сутки из другого города. Мне это не нравится. — Что насчёт почвы под ногтями? — холодно уточнил Блэйк, совершенно не разделяя кратковременной вспышки веселья по поводу кончины Купера. — Поинтересуйся у своего приятеля, Блэйк, — Ричард направился в сторону открытого окна, дабы насладиться свежим летним воздухом, — хотя ему в ебаной Мексике, пожалуй, нет до нас дела. Босс вдруг принюхался и обернулся к детективам. — Не чувствуете никакого странного запаха? Кажется, пахнет машинным маслом, — пробормотал он. — Результаты почвоведческой экспертизы будут к шести вечера, Белами сейчас заменяет Стива, и я надеюсь, у него есть яйца, чтобы не позволять этим лодырям тянуть кота за хвост. Найт, радуясь, что проповедь, наконец, закончена, встал с места, мельком заметив струйку чёрного дыма через окно, наполовину прикрытым жалюзи. Улыбка Уэстона расцвела ещё ярче и направила всю свою обезоруживающую силу на напарника. — Не беспокойся, Блэйк. У меня к твоему «приятелю» разговор есть, вот я у него и поинтересуюсь заодно. И, кстати, перешли мне всё, что ты накопал на Уэйнса, — красноречиво подмигнув блондину, детектив обратился к Миллвуду, усиленно пытающегося определить источник запаха палёного машинного масла. — Босс, поручите кому-нибудь из планктона, произрастающего в этих стенах, сделать полный бэкграунд-чек адвоката Уэйнса, а особенно организацию, спонсирующую его услуги. Информация мне нужна в ближайший час. Надавив на дверную ручку, Найт, подкинув брови, бросил последний многозначительный взгляд на напарника и скрылся за дверью. — Тут я команды раздаю, — запоздало проворчал Миллвуд вслед уходящему детективу и снова принюхался к воздуху в кабинете. Адам медленно поднялся со своего места, лицо его было неподвижным, а все мысли занимали слова, сказанные напарником. Что Найт собрался делать? Из-за абсурдности сложившейся ситуации Блэйка буквально затошнило. Лучезарная улыбка Найта всё ещё стояла перед мысленным взором детектива, вызывая небезосновательную встревоженность. Вместе с тем, улыбка эта была до неприличия привлекательной, возможно, обладала куда большей силой над Блэйком, чем он предполагал раньше. Миллвуд снова подошёл к окну и прищурился. — Это что, машина горит? — недоверчиво воскликнул он. — Что ещё за хрень? Казалось, он обратился непосредственно к Блэйку, как бы ожидая подтверждения своих слов, однако вместо ответа детектив взглянул на мужчину с нескрываемым раздражением и, легко пожав плечами, двинулся прочь из помещения. — И не вздумай игнорировать психолога, ты слышал, Блэйк? — донеслось до его слуха, однако Адам уже преодолел рубеж в виде стола Лорейн и шагал по коридору.***
Пренебрегая затравленно-любопытными взглядами коллег, Уэстон с грохотом поставил ящик с материалами дела на стол и быстро отыскал досье на Ричи Нила, первого трупа Вудбриджских убийств. Снова чувствуя некоторый эмоциональный подъём после утреннего инцидента, Найт, зажав искомый файл под мышкой, точно вылетел из отдела, поджигая сигарету прямо на ходу. Щёлкнув зажигалкой, он буквально замкнул круговорот огня в природе, проходя параллельно стоянке, на которой несколько человек с огнетушителями только что окончательно погасили служебный форд, выразительно переругиваясь. С упоением затянувшись, Уэстон, удовлетворённо хмыкнув, направился в сторону дороги, чтобы поймать такси. Пора уже было вернуться в седло своего верного подлатанного жеребца, покорно ожидающего его в местном автосервисе, и начать этот крестовый поход.