***
Ночью он не спал. Определённо, со смертью предыдущего Токугавы здравый смысл покинул этот мир тоже. Всё происходящее было бредом душевнобольного. Что Сого делал в сёгунском замке? Кому он там понадобился? Тоширо не оставляла навязчивая и совершенно нерациональная идея во что бы то ни стало пробраться во дворец и всё разузнать. Параллельно он терзался отсутствием здравых идей по спасению Кондо. А ещё чувством вины за то, что и Окита и Кондо оказались в таком положении из-за его внезапно притупившейся бдительности. Он привык во всём винить себя. Даже когда он определился с планом действий на следующий день, сон к нему не пришёл. После всех событий последнего времени, после мучительных размышлений и ещё более мучительных выводов Тоширо чувствовал, что его нервы натянуты струнами на какой-то дьявольский инструмент, обращению с которым он не был обучен. А ещё его тело не покидало пугающее чувственное напряжение, от которого не избавиться простой мастурбацией. В этом был виноват Сого. Безвольную тяжесть его тела руки Тоширо хранили в себе до сих пор. Бывший замком был на пределе во всех возможных смыслах и аспектах своего существования. Ему казалось, что он физически чувствовал этот внутренний накал, его мышцы сводило фантомной болью. Днём он крутился у замка, проверял все возможности пробраться внутрь, которые были ему известны со времён службы сёгуну Шигешиге. Он не знал, что будет делать, когда окажется внутри, но стремление попасть в замок было маниакальным. Нового сёгуна стерегли на редкость тщательно. Охрана была даже там, где её не было при предыдущем правителе. Он был разочарован. Придётся принять обещанную помощь Ёродзуи. После ещё одной бессонной ночи он отправился к Сакате. Виски запульсировали тревогой, когда он увидел еле приметную щель открытой входной двери. Их обнаружили? Руки Тоширо потянулись к мечу. Он тихо проскользнул внутрь, огляделся. Никаких следов схватки он не обнаружил, зато обнаружил пустую бутылку сакэ на столе и сразу всё понял. «Саката, алкаш херов!». От сердца отлегло, а к голове прилила вся кровь. Он был зол. Его и без того надорванные нервы без нужды подвергли бессмысленному испытанию. Он оставил меч в покое, прогрохотал по дому: - Эй! Хрен вы дом не запираете на ночь? Где они вообще? Он обошёл дом, добрался до спальни. На пороге его протрясло сильнее, чем перед незапертой входной дверью. Такое не то что увидеть, представить себе Хиджиката не смог бы! Ёродзуя дрых так сладко, только что слюну изо рта не пускал. А рядом с ним из-под одеяла невозмутимо хлопали два огромных глаза Сого. Два мужика под одним одеялом! При каких обстоятельствах такое могло стать возможным? - Какого хера?!! Тоширо окинул комнату быстрым взглядом. По полу была хаотично разбросана одежда Сакаты. Всюду вокруг парочки валялись пустые бутылки из-под алкоголя. Он перекатил одну ступнёй, понял, что взорвётся ещё за секунду до того, как это произошло. - Саката!!! Сука!!! Гинтоки проснулся, пьяно уставился на Хиджикату из-под своих вечно полуопущенных век. - А можно не орать? Голова болит! Тоширо не мог такое снести. Он хотел покрошить Сакату в салат. И заправить майонезом. - Не орать?!! – он едва сдерживался от того, чтобы снова не схватиться за меч. - Сейчас у тебя нечему будет болеть! Он накинулся на Гинтоки, схватил за волосы и поволок из спальни. Саката сопротивлялся, пытался отбиться, но он был спросонья, а хватка Тоширо была железной. - И-те-те-те-те-те-те! Больно! Больно! Хиджиката-кун, ты что творишь?! Отпусти! Тоширо притащил его в гостиную, бросил на диван, навис сверху и заорал в лицо, выдавая всё своё возмущение на-гора: - Слышь, ты, альбинос-недоделок! Я тебе для чего мальчишку доверил?! Паскудничать? Пользуешься его травмой?! Спаиваешь и трахаешь?!! Я тебе яйца оторву! Отращивай новые! Вот же сукин сын! Как он посмел тронуть Сого?! Никто не смеет трогать Сого!!! Тоширо хапнул Сакату между ног, осатанело скрутил причинное место. Ёродзуя скривился, вцепился пальцами в обивку дивана, тоненько протяжно заскулил: - Хиджиката-ку-у-ун! Отпусти! Отпусти! Это у тебя травма головы! НЕ-ТРА-ХАЛ-Я-СО-ГО! Хиджиката задыхался от гнева, но было понятно, что сейчас-то Саката ему точно не врал. Он выпустил вымя Гинтоки, постарался отдышаться. Посмотрел на Ёродзую с недоверием. - Правда не трахал? Прозвучало как-то жалко. Будто выпрашивал у неверной любовницы хоть одно лживое оправдание, которому готов был поверить. - Честное самурайское! Перед глазами Хиджикаты калейдоскопом вертелся хаос спальни, разбросанная вокруг постели одежда, пустые бутылки. Сого. - Почему в одной постели? Саката держался за яйца и кряхтел. Ответил, даже не задумываясь: - Мы пили… Потом… Тоширо представил, как ароматное тепло тела Сого смешивается под одеялом с теплом Гинтоки. Его передёрнуло. Он хотел убивать. - Что потом?! - Потом ещё пили. Отвали, короче! Где упали, там уснули. Вид у Сакаты был жалкий. Тоширо заметил кровоподтёк на его лице и подумал, что они с Сого скорее дрались спьяну, чем трахались. - А что за синяк на щеке? Тоже по пьяни? - Нет. Это Сого кошмарило. Он вспомнил, как Окита не узнал его, когда пришёл в себя после обморока тогда, в ванной. Как он кричал в бреду. Он сам всего несколько дней назад бдел у постели Сого, как у кроватки младенца. Может и Саката тоже? Хиджиката немного успокоился. Ёродзуя выглядел слишком безмятежным. Впрочем, он всегда так выглядел. А Ёродзуя вдруг подметил то, в чём сам Хиджиката ещё не отдавал себе отчёта: - А ты что, блюдёшь Сого в чистоте? Для себя или как? Тоширо залился краской точно школьница. А ведь он действительно ревновал. Он неосознанно наложил на Сого лапу. Гинтоки понял это даже быстрее самого Тоширо. Чёрт! Он чувствовал и вёл себя очень глупо. Взвыл: - Убью!!! Саката выставил вперёд лапки, видимо, в надежде предотвратить новое посягательство Тоширо на его персону. - Остынь уже, Тоши! Шучу, шучу! - Кто тебя тут просил шутки шутить?! И не называй меня «Тоши»!!! Называть его «Тоши» мог только Кондо-сан. Они замолчали. Хиджиката переводил дух. Ёродзуя предпочёл сменить опасную тему: - Какие новости? - Хреновые. Тоширо вздохнул и поведал всё, что сумел раскопать. Саката постоянно менялся в лице. Удивлялся и обалдевал. Особенно когда узнал, что он собрался продолжать поиски в замке. Пришлось перейти к самой неприятной части и просить у Гинтоки помощи. Лицо Ёродзуи в очередной раз изменилось. Он посмотрел на Тоширо сочувственно, почти дружески. - Хиджиката-кун, не совался бы ты в осиное гнездо. Бессмысленно. Ему что-то известно? Неужели Окита открылся ему? Он почувствовал новый укол ревности. Спросил: - Почему? Сого что-то рассказал? Гинтоки ответил ровно и скоро: - Ни слова. Но если тебя схватят, тебе конец. Тоширо усмехнулся. - Спасибо за беспокойство. - Да плевать мне на тебя. Но думал, тебе не плевать на Кондо. Я не оставлю Кацуру дожидаться казни. Надеялся, что будем действовать вместе. И как Ёродзуе удаётся чувствовать слабые места окружающих? На вид – болван болваном. Но бьёт точно, по больному. Хиджиката не мог спокойно думать об участи Кондо. Это было страдание в чистом виде. Ну что он мог сделать? Ведь и Нобунобу и Сасаки прямо дали ему понять: шевельнёт хоть пальцем – всех его соратников уничтожат. - Поднимем мятеж, погибнут все. А если меня поймают во дворце, огребу только я. Саката вскинул брови. - То есть ты выбираешь мстить за Сого, а не спасать Кондо? Поздравляю! Ты форменный кретин. Я поговорю с Кагурой. И на том спасибо. В комнату вошёл Сого, и они замолчали. Гинтоки поднялся с дивана и, сверкая шикарными трусами в клубничку, – ха! – поспешил удалиться. - Приготовлю что-нибудь на завтрак. Сого ответил ему не особенно приветливо. Тоширо это понравилось. - Ага, данна, побольше шоколада. И одеться не забудьте. Когда они остались вдвоём, Хиджиката стал внимательно вглядываться в Сого, пытаясь определить его состояние. На вид он был спокоен и в целом выглядел лучше, чем в последний раз когда Тоширо его видел. Сого подошёл и сел рядом с ним. Слишком близко для взрывоопасного напряжения Хиджикаты. - Ты как? - Прекрасно. А вы? - Как ты себя чувствуешь? - В обмороки больше не падаю, спите спокойно. Дерзит. Но это больше ничего не значит. Тоширо захотелось коснуться его раненого запястья. Конечно же, он сдержался. - Где вы были, Хиджиката-сан? По своим отаку-делам шастали? Едкие слова не подействовали на него. Но Сого не отступал, похоже, решил выбесить Хиджикату всем смертям назло. - Всё хуи пинаете, пока Кондо-сан ждёт казни? Ну ладно ещё Ёродзуя, но почему Сого?! Как он мог?!! Выдрать бы его ремнём. Щенок! Он цепанул Сого за грудки, но тут же отпустил. Любой физический контакт с Сого подтачивал последние усилия Тоширо сохранить баланс. Он был на грани срыва. Он достал сигарету, затянулся всем объёмом лёгких, процедил сквозь зубы: - Свали, Сого! Очень тебя прошу! Он еле выдержал поздний завтрак. Тоширо всегда признавал свою любовь к майонезу, но когда нервничал, поглощал его в колоссальных количествах. Он видел, как Ёрудзуя позеленел от дурноты, косясь на его порцию риса в майонезе. Ему даже стало приятно. Быстро покончив с трапезой, Тоширо поспешил удалиться в ванную. Он и представить себе не мог, как трудно ему будет находиться в обществе Окиты. Он долго брился. Слишком углубился в запретные мысли. Холодный душ сейчас был панацеей. Как жаль, что в душе нельзя курить. Отмокал долго, пока не обрёл трезвость мысли и контроль над телом. Закрыл кран. Вода стихла, и до слуха Хиджикаты донёсся… грохот? Он выскочил из ванной комнаты, едва опоясавшись полотенцем. Окита и Саката катались по полу, круша всё, что попадалось им под руки. Драка. Что могло произойти за это время? Нет, не походили они на любовников. Или походили слишком сильно? - Охренели совсем?! Хиджиката, кинулся их разнимать. Рванул Ёродзую в сторону от Сого, Ёродзуя чуть не расшиб голову о стену, но сумел вовремя затормозить и уставился на Тоширо негодующе. Он встал перед Сакатой, преградив ему дорогу к Сого. А Сого валялся на полу и истерил. Ржал как ненормальный. Прежде чем разбираться с Сого, нужно было выпроводить Гинтоки. Тоширо рявкнул на него, стараясь перекрыть громкие раскаты смеха Окиты: - Ёродзуя! Делай, что обещал! Сейчас самое время! Саката понял. Напялил хаори и шляпу. Не узнать! Потоптался немного и убрался. Тоширо бросился к Сого, дал пощёчину. Резко, но не сильно. Сого пришёл в себя. Замер. Хиджиката чутко следил за переменами в его лице. Холодные капли воды падали с его мокрых волос за пазуху Сого. Тоширо заметил, как одна из них медленно проползла по груди Сого, скрываясь под тканью и оставляя влажный след на коже. Кожа сделалась гусиной. И у Окиты, и у Хиджикаты. Это было слишком. Он отстранился. - Теперь вы моя нянька? - Сого, даже не начинай! - Оденьтесь!***
Дальше было пекло. Он не спал двое суток. Его воспалённое сознание требовало покоя. А Сого очевидно требовал крови. Столько яда и желчи мальчишка не изливал на него никогда. Бывший замком держался исключительно, он гордился собой. Он отражал все жестокие удары, пусть многие из них причиняли почти нестерпимую боль. Он готов был простить Сого всё, Сого сам был ранен. Тоширо понимал, чего Окита хочет от него, но не мог позволить себе драку. Он не был уверен, что не сорвётся, если они с Сого сцепятся. Ад! Когда он услышал из уст Сого имя Мицубы, в голове рванул взрыв. Это был предел. Точка невозврата. Этот упрёк снести невозможно. Этим упрёком Тоширо сам изводил себя. В его теле напряглась каждая мышца и вена. Он чувствовал, как его уставшие глаза наливаются кровью. Он впился руками в Сого и ударил его спиной о стену. - Что ты сказал?!! Не смей поминать Мицубу, гадёныш! Лицо Сого было холодным и злым. - Я-то как раз смею это делать, вот вы - нет. У вас нет права произносить её имя. Он снова зацепился за юката Сого, пригвоздил его к стене. Потом выпустил полы из рук и, не касаясь, вжал в стену так, что тот не мог дёрнуться. Вперился в мальчишку плотоядным взглядом. Одежда Сого натиска не выдержала, полы юката разошлись в стороны. Оголённые нервы Тоширо сообщили всем его чувствам сверхвосприимчивость. Он учуял знакомый, еле слышный сладкий запах кожи Окиты. Лёгкие окаменели. Сого прочитал в глазах Хиджикаты значительно больше дозволенного, запаниковал, попытался вырваться. Этот рывок распалил хищника в Тоширо. Он почувствовал дразнящую тяжесть в паху. - Если вы сейчас же меня не выпустите, я врежу вам по яйцам. - Попробуй! Сого рванулся ещё раз, но колено Тоширо сделало попытку невозможной. Сого приблизил своё лицо к лицу Тоширо. Хотел ударить? Его волосы щекотали щёку Хиджикаты. Он собрал всё своё самообладание, чтобы не сграбастать Сого и не раздавить его рёбра в своих тисках. Он закрыл глаза, по телу прошла судорога. Он чувствовал, как его член плотно упирается в ногу Сого. Хиджикате хотелось выть! Он знал, что Сого почувствовал его желание. Когда он снова поднял веки, Сого смотрел на него широко раскрытыми, изумлёнными глазами. Какое искреннее, чистое чувство, это его изумление! С его лица были сорваны все маски, которые Окита ежедневно цеплял на себя. Сейчас он не смог бы сказать Тоширо ни слова. Ни злого, ни доброго. Его огромные глаза стали прозрачными и бездонными. Изумление сделало их трогательно прекрасными, Тоширо мог бы смотреть в них вечно. Изумление лишило Сого воли и полностью подчинило Хиджикате. Он никогда не позволил бы себе наброситься на Сого. Даже если бы всё его тело ломало болью. Но ему нужно было освобождение. О большем он не смел даже мечтать. Тело откликнулось сладкой пульсацией, когда он наконец коснулся себя. - Не двигайся! Этот приказ был излишним. Сого по-прежнему смотрел на него в тупом онемении, боясь пошевелиться. Тоширо скользнул взглядом между полами юката мальчишки: его грудь часто вздымалась, мышцы живота были напряжены. На нём было бельё. Чёрт! Тоширо желал видеть полную наготу и уязвимость Сого. Он уткнулся лицом в светлые волосы, его рука безжалостно мучила член. Сердце стучало в ушах. Запах Сого окутал его со всех сторон. Запах Сого – его вселенная, он был рождён, чтобы раствориться в ней. Сого был рождён, чтобы растворить его в себе. За возможность коснуться губами его шеи, Хиджиката отдал бы жизнь. Но не позволил себе даже этого. Он целовал лишь гладкие волосы, так легко касаясь их, что Сого вряд ли смог бы это заметить. Он запретил себе даже самый тихий стон из бесчисленного множества стонов, рвавшихся из его груди. Он крепко сжал зубы. Когда долгожданное избавление обожгло его изнутри и с силой вырвалось наружу, он испугался, что слёзы брызнут из глаз. Но глаза были высушены бессонницей. Он затаил дыхание и не дышал, пока последняя капля наслаждения не покинула его тело. Когда всё закончилось, он мрачно отступил назад. Грузно, будто все конечности вмиг налились свинцом. Его тело требовало обнять Сого, но и это было нельзя. Эти объятья были бы ложью. Они не нужны Сого, а Тоширо не хотел обманывать себя. Он отступил ещё на шаг, увидел, как то, что всего мгновение назад было частью его тела, теперь медленно и тягуче стекало по бедру его капитана. Его глаза всё ещё были чисты. Минута, и Сого встрепенулся и выбежал из комнаты. Тоширо не мог поверить в то, что натворил. Это был конец. Сого не простит его никогда. Ещё неделю назад Хиджикате было бы наплевать. Но ещё неделю назад он ни за что не стал бы дрочить на Сого. «Мицу-тян, если бы ты была жива, ты прокляла бы меня!». И тут он понял, что за всё то время, что желание владело им, он ни разу не вспомнил о Мицубе. Он хотел Сого! И только его. До самой темноты Тоширо курил и придумывал бесконечные оправдания для Окиты. Все они были никчёмными. Он был бессилен произнести вслух хотя бы одно из них. Как хорошо, что у него была с собой непочатая пачка. Он не выдержал бы без сигарет. Сого прятался от него в спальне. Так даже лучше. Тоширо не смог бы посмотреть ему в глаза. Когда стемнело, Хиджиката услышал тихий шорох шагов. Его сердце затрепетало, он не смел шевельнуться. Тень Сого пересекла гостиную, бросила на диван рядом с Хиджикатой подушку и одеяло. - Вы спите на диване, - голос его был ровным, спокойным. – Настоятельно рекомендую не соваться ко мне ночью. Он был благодарен Сого. Не за одеяло. За снисхождение.***
Какой бы страшной ошибкой не было то, что выкинул Тоширо, его тело было благодарно за бесценную разрядку. Он заснул, несмотря на все муки совести. Впрочем, сон был беспокойным и неглубоким. Он легко проснулся, когда в его сновидения проник то ли крик, то ли стон. Быстро пришёл в себя и понял, что произошло. Будто не спал вовсе. Вскочил и бросился к комнате, где спал Сого, но замер на пороге. Он не решился войти. Тоширо видел Сого, но знал, что от глаз Окиты его скрывает темнота коридора. Лучше не придумаешь. Сого сидел в постели, тяжело дышал, откинувшись на руки. Будто только что установил рекорд в спринтерском забеге. Его волосы были растрёпаны, он походил на воробья. «Лакомый». Что ещё за слово пришло Тоширо на ум? Откуда оно в его лексиконе? В чулан! - Сого, ты как? Он будто бы и не услышал Тоширо. Ему даже пришла в голову мысль, что Сого всё ещё спал. - Сого, ты меня слыш... - Всё хорошо. Идите спать. Нет, не спал. Голос раздражённый, тон жёсткий. Командный. Но не холодный и не злой. Это воодушевляло. И когда Тоширо научился разбираться в оттенках эмоций Сого? Он сделал вид, что уходит. На самом деле просто отступил в более плотную тень. Наблюдал, как Сого сбросил с себя одеяло, отёр пот с лица и шеи, а потом снова лёг и больше не шевелился. Хиджиката сел на пол, облокотился о стену. Он не мог оторвать глаз от неподвижной фигуры Сого, распростёртой на футоне. То, что Тоширо чувствовал, невозможно было облечь в какое-то одно понятие. Он чувствовал бы это и будь он братом Сого, и будь его любовником. Это чувство было вне ярлыков и категорий, и он не откажется от него. Оно универсально. Он просидел так не один час. Быть ближе он не мог.***
На следующий день заявился Ёродзуя. В обеих руках по пакету с продуктами. Из каждого пакета торчит по джаставею. Хиджикату окружали одни дети. Несмотря на своё депрессивное состояние, он прямо так и прокомментировал: - Это что, джаставей? Сколько тебе лет? Саката ничего не ответил, только глаза подвёл. Хиджиката сразу спросил: - Узнал? - Узнал. Где Сого? Тоширо до сих пор не отпустило после вчерашней выходки. Каждое слово давалось с трудом, поэтому если можно обойтись жестами… Он указал в сторону спальни. Саката удивился: - До сих пор спит? Что он ночью делал? Тоширо был уверен что Ёродзуя и сам догадается. Так и вышло. - Опять кошмары? Он кивнул. И всё же он был рад, что всё то время, которое он провёл на полу у порога спальни, Сого спал спокойно. Конечно, он не считал это своей заслугой. И всё-таки… - И в душ снова бегал? Он снова кивнул. Утром Сого действительно ходил в душ. Сначала Тоширо тоже напрягся, но Сого вышел довольно быстро. Объяснять это Гинтоки Тоширо не стал. Не его дело. На кухне Ёродзуя разложил перед ним нарисованные от руки схемки. Тоширо догадался, что их рисовала китайская девчонка. Пусть кривые, но он сразу понял, как ему обойти охрану. Стал собираться. - Постой, Хиджиката-кун, поешь хотя бы. Как жена на десятом году брака. Тоширо даже не обратил на него внимания. Он взял в руки меч. В руках была твёрдость. А вот сердце дрожало. От предвкушения. Однако Саката не отставал: - Ну хорошо! Скажу прямо. Не ходи! Я повторюсь: твоя жизнь нужна Кондо. Не расшвыривайся ею впустую. Кучерявый! И без того плохо! Не надо о Кондо! Ему было нелегко вспоминать, как Кондо отправил всех людей под началом Тоширо следить за порядком на похоронах сёгуна. А сам ждал ареста. Обвёл вокруг пальца так просто. Лучше было бы всем погибнуть, защищая Кондо, нежели влачить теперь жалкое существование, недостойное самураев. Как Исао сумел обыграть его, Тоширо? Стыд. - Всё, что случилось с Кондо-саном, случилось по моей вине. Не доглядел. Я не знаю, смогу ли… Саката прервал его невразумительный лепет оглушительным рёвом: - С хрена ли это твоя вина?! Хиджиката стоял с опущенной головой. Его не переубедить. Он виноват. - И Сого ты тоже нужен! И опять по больному. Ёродзуя! Провидец ты неугомонный! Тоширо чуть не задохнулся от слов Гинтоки. Единственное, что утешало его в беспомощности – возможность отомстить за Сого. Так он станет к нему ближе. Даже если Окита никогда об этом не узнает. Тоширо рванул с места, оставив Ёродзую в полном недоумении.***
Благодаря Кагуре он сумел обойти все блокпосты. Но, пробравшись в замок, он вдруг осознал истинную причину, по которой забрался так далеко. Он понятия не имел, что делать дальше. Это он-то, у кого всегда был заранее разработанный план. И даже пара запасных. Кого и как он должен расспрашивать, оставаясь при этом незамеченным и неузнанным? Это изначально была бредовая идея. Ёродзуя прав, он разменивал свою жизнь. Единственной целью, с которой он проник в замок, было его неосознанное желание умереть здесь. Наказать себя за всё. За то, что он сломал жизнь Мицубе-сан; за то, что Кондо-сан попал в жернова государственного переворота, а Тоширо не сумел этому воспрепятствовать; за то, что он не знал, как спасти Кондо-сана; за то, что возглавлял полицию, от которой не было прока; за то, что никогда больше не сможет быть рядом с засранцем Сого. Капитан Хиджикаты будет люто ненавидеть его до конца своих дней по всем вышеперечисленным причинам. Плюс ещё одна. Что останется ему в этой жизни без Мицу, Исао и Сого? И без Шинсенгуми. К чёрту такую жизнь! Исчезло почти всё, что было дорого и важно. Пусть схватят, пусть даже пытают, лишь бы убили. Он больше не способен организовывать свой разум и принимать правильные решения. Но долг перед Сого он всё же выполнить попытался. Выбрался из укрытия и рискнул прокрасться по замковым переходам дальше. Может, в охране сёгуна остался хоть кто-то, кого он знал по прежним временам. Хоть кто-то, кто хоть что-то слышал и не сдал бы его Мимаваригуми… … на Мимаваригуми он нарвался раньше. Белоформенные буквально наводнили замок. Тоширо решил, что будет драться до последнего вздоха… но был оглушён со спины ударом по голове. «Не по-самурайски!» - это была последняя мысль Хиджикаты.***
Очнулся в каменном мешке. Несомненно, ниже уровня земли. Тоширо лежал на каменных плитах, кости ныли от исходящего от них холода. Он попытался встать. Невозможно. Руки скручены за спиной наручниками. Наручники пристёгнуты к укреплённой в стене цепи. Слишком короткой, чтобы встать в полный рост. Ну вот и попался. Тоширо сел, опёрся спиной о стену. Он не волновался. Всё подходило к своему логическому завершению. Он закрыл глаза. Возможно, точно так же где-то сейчас сидит Кондо. Он ждал долго. Настолько, что тело затекло, а руки свело болью. Сколько он был в отключке? Уже ночь? Не определить. Из разнообразия обстановки только стальная дверь и тускло мерцающая под потолком лампочка. Он ждал пыток, был готов к ним. Но ничего не происходило. Час, два, пять. Он уже начал биться затылком о стену, когда наконец-то послышались гулкие шаги. Тоширо вздрогнул, напрягся. Услышал за дверью говор. - Открывай! – приказал звонкий, властный голос. - Но, господин! Вы не должны ходить туда один! - Заткнись и жди у двери, когда позовут! Скрежет отпираемого запора. Дверь отворилась с неприятным протяжным скрипом. Тоширо поморщился. Внутрь вошёл человек, и дверь заскрипела вновь, закрываясь. На пороге стоял сёгун. Сёгун? СЁГУН?!! Хрень, хрень, хрень! - Вот и свиделись, Хиджиката-сан. Лицо индифферентное. Тон холодный. Как камень под задницей Хиджикаты. - Мои люди с ног сбились, разыскивая тебя по всему Эдо, а ты сам решил заявиться. Очень любезно с твоей стороны. Зачем пожаловал? Идеально уложенные волосы отливали золотом. Одежда лучшего шёлка и покроя сидела безупречно. Его присутствие в тесном пространстве четырёх стен из грубоотёсанного камня казалось Тоширо галлюцинацией. Он пялился на Нобунобу во все глаза, но не верил им. - Тут некоторые считают, что ты готовил покушение. На меня. Но ты мне никогда не казался идиотом. Почему сёгун лично спустился к нему в каземат? Отчего такая честь? - Что-то мне подсказывает, что ты здесь по другому поводу. Почему он разговаривал с ним один на один? Неужели… Нет! - Так вот некоторые убеждают меня казнить тебя вместе с Кондо и Мацудайрой. Ты ведь хочешь умереть вместе с Кондо? Хитоцубаши подошёл к нему совсем близко, пронзил его изумлённые глаза зелёным льдом. - Вижу, что хочешь. И это повод отпустить тебя. Тоширо раскрыл глаза ещё шире, хоть и не думал, что такое возможно. Остолбенел. - Вот только не надо смотреть на меня таким удивлённым взглядом! Я не исполняю желания шавок из Шинсенгуми. С чего бы мне делать тебе приятно? А может… и правда, поручить тебе руководство казнью Кондо? Хитоцубаши улыбнулся. Равнодушно. Одними губами. Хиджиката заскрежетал зубами. - Тоже нет. Не доверю тебе такое. У меня для тебя другое поручение. Личного характера. Нобунобу подошёл к двери, постучал. Дверь снова отворилась с омерзительным лязгом. Вошёл белоформенный, склонился перед сёгуном, в поклоне протянул ему меч. Хитоцубаши взял меч, распорядился: - Выйди! Когда они снова остались вдвоём, Нобунобу кинул меч на пол перед Хиджикатой. -Узнаёшь? Тоширо взглянул на знакомые ножны, цубу и сбледнул. Это была катана Сого. Теряя рассудок, он рванулся в сторону Хитоцубаши, но цепь, к которой он был прикован, вернула его обратно, и он упал на колени. Почти вывернул руки из суставов. Запястья саднили от впившихся в них наручников. - Что ты сделал с Сого?!! Нобунобу даже бровью не повёл. - А он тебе не сказал? Тогда и я не стану. Я дал ему слово. Слово сёгуна непреложно. Он небрежно подтолкнул меч ногой в сторону Тоширо. Точно пнул кость собаке. - Передай это Со-тяну. - СО-ТЯНУ?!! Хиджикате больше не нужно было никаких подтверждений его мучительным догадкам. Причина всех бед Сого, Кондо и Шинсенгуми стояла прямо перед ним. Во плоти. Если бы его руки были свободны! Ему бы даже оружие не понадобилось. Он вырвал бы печень Нобунобу одним движением! Теперь понятно, почему Сого стойко хранил молчание. Мало того, что о таком вообще не расскажешь, так он ещё скрывал и тайну имени обидчика, чтобы не втягивать друзей в крупные неприятности. Хитоцубаши опять улыбнулся. На этот раз не холодно, скорее приторно-мечтательно. - Да, Со-тяну. Мы с ним очень сблизились. Весьма трепетный юноша. До сих пор не могу забыть, какая гладкая у него кожа. Тоширо рванулся к Нобунобу снова, он уже не соображал, что делает. - УБЛЮДОК!!! Сёгун рассмеялся. Звонко и от души. - Ну потявкай, пёс цепной! Скажи на милость, ну зачем мне тебя казнить, когда ты так занятно корчишься от своих страданий? Смотрел бы вечно! Отпущу тебя, ты и сам себе кишки выпустишь. Что тебе ещё остаётся? Хвалёное братство Шинсенгуми! Ты позволил казнить старшего брата и растоптать младшего. Смех один. Он снова постучал в дверь. Она открылась. Прежде чем скрыться за ней, Нобунобу сказал: - Мой пламенный привет Со-тяну! Я бы сделал наши встречи регулярными, но, боюсь, он против. Хотя я предлагал. - Ты предлагал Сого быть твоей сукой?!! - Сукой? Фу, как грубо! Ран-ма-ру. Я предлагал ему быть моим Ранмару. Одарив Хиджикату последней ледяной улыбкой, Нобунобу Токугава ступил за порог. Тоширо продолжал буйствовать на цепи. До его воспалённого мозга едва доходили приказы сёгуна, которые тот один за другим отдавал уже за дверью: - Вызвать стражу. Выбросить его из замка. Мечи вернуть. Оба. Но снаружи. И советую вырубить его, прежде чем сделать это, иначе зарубит всех, сколько бы вас ни было. Охрану замка усилить!***
Прежде чем отпустить, его смачно отпинали. С оттягом. Странно, по лицу не били. Зато над всем остальным поглумились на славу. Когда его освободили от наручников, он с трудом мог стоять. Его подхватили под руки и потащили по бесчисленным лестницам и переходам. Вышвырнули довольно далеко от замка. Запихнули в машину и куда-то долго везли. Вытолкнули на ходу вместе с мечами. Он лежал на земле, собирая части тела воедино. Рядом лежали мечи. Накрест. Меч Тоширо поверх меча Сого. Сейчас они казались Хиджикате живыми. Они дрожали и рвались в руку. Или это руки дрожали от желания впиться в рукоять? Тоширо вцепился в мечи, как умирающий от жажды – в стакан воды. Но излить бешенство было не на кого. Он ненавидел весь мир. Мир, в котором было возможно всё то, что происходило в его жизни. Но больше всего он ненавидел - не Нобунобу, нет – себя. Каждое сказанное Нобунобу слово рвало нутро Тоширо стальными когтями. Сёгун. Что будет со страной, раз рыба гниёт с головы? Он не мог придумать для Нобунобу никакой кары достаточно медленной и мучительной, чтобы соответствовала сёгунским деяниям. Но что бы он ни думал о сёгуне и как бы ни жаждал его крови, всё, что тот сказал Тоширо, Тоширо сам говорил себе изо дня в день. Братство он не сберёг. Но в одном Хитоцубаши ошибся, он вовсе не побежит вспарывать себе брюхо. С позволения богов, ещё наступит день, когда Тоширо вспорет брюхо ему! Он только теперь понял, было утро нового дня.***
Добравшись до своей комнатушки, он упал на пол практически на пороге. Пролежал примерно с полчаса, но когда снова поднялся на ноги, почувствовал прилив сил. Нужно идти к Сакате и сознаваться Сого, что ему всё известно. Без этого меч не вернуть, а Сого никак нельзя без меча. Меч - душа Сого. Он аккуратно сложил форму Окиты, которая так и осталась у него, завернул в фуросики. Сого должен знать, что Тоширо не считает его жертвой. Он капитан Первого отряда Шинсенгуми. Точка. На этот раз избитому Хиджикате показалось, что Саката спрятался слишком далеко от города. Путь его утомил. Он чувствовал себя паршиво. Плевать. Барабанил в дверь как умалишённый. Ну хоть заперлись на этот раз. Ему долго никто не открывал. Стоять было тяжелее, чем идти, и он опёрся плечом о косяк. Наконец на пороге возник Гинтоки. Крайнее недовольство на его лице сменялось крайним беспокойством по мере того, как он всё внимательнее разглядывал Хиджикату. Тоширо почти упал внутрь. Положил на стол меч Сого. Ёродзуя округлил глаза. - Это Окиты? Тоширо кивнул. Говорить было по-прежнему трудно. Нет, не по-прежнему. Труднее. Гинтоки белел на глазах, превращался в демона. Тоширо сразу понял, что он тоже всё знает. Откуда? Саката проревел: - КТО? Хиджиката видел перед собой зеркальное отражение. Ярость и желание убивать. - Сёгун. Саката замер. Глаза как у человека, которого впервые ударили. - ЧТО???!!! Хиджиката сам до конца не верил в то, что произнёс: - Меч Сого вернул Нобунобу. Лично. Ты знал, что он сделал с Сого? - Догадывался. Сого подтвердил. Но не сказал, кто. Сого рассказал ему. У Тоширо ёкнуло в груди. Он вцепился в Гинтоки, пристально посмотрел прямо в глаза, прошипел: - Саката, если ты хоть кому-нибудь когда-нибудь… - Хиджиката-кун! Ты идиот? Я бы даже тебе не сказал. Он и не сказал. Как давно он знает? Тоширо разжал пальцы. Сил у него было немного. Саката спросил: - Я всё-таки не понимаю, как ты узнал? Он перевёл дыхание и рассказал. - Тоже догадывался. Вчера я всё-таки попался. Просидел до утра в какой-то замковой дыре. Под утро пришёл Хитоцубаши. Собственной персоной. - Он что же, сам всё рассказал? Тон Гинтоки выдавал сомнение в каждом слове Тоширо. Но и не поверить он не мог, он был в растерянности. Совсем как Хиджиката. - Ни слова. Прямо ни слова. Но на его роже читалось многое. И нёс он такое… А потом швырнул мне под ноги меч Сого. Я бы его в куски… Если бы не наручники! Он ещё пожалеет, что отпустил меня! Тоширо вновь обдало горячей волной гнева. Ошпарило и Сакату. - Что будем делать? - Зови Сого! Нужно кончать с этим! Ёродзуя колебался. Жалел Сого. Сого такое точно не оценит. - Ну! Зови! Гинтоки позвал. Спокойно, буднично. - Окита-кун! Подойди, пожалуйста, сюда! Явился Сого. Хиджикате показалось, что комната превратилась в безвоздушное пространство, когда он вошёл. С каждой новой встречей его черты становились всё более притягательными для Тоширо. Он смотрел на Окиту не в силах оторвать взгляд. Сого смотрел то на него, то на Гинтоки, не понимая, зачем его позвали. Пока не увидел меч. Его глаза! В них вновь застыло изумление. Оно опять обнажило душу Сого. У него не осталось ни тени спокойствия, ни грамма льда, чтобы скрыть за ними своё лицо. Сердце Тоширо сжалось. Он готов был поклясться, что Саката чувствует то же. Хиджиката взял меч и протянул его Сого так, как протянул бы Кондо во время торжественной церемонии. Сого принял меч. Хиджиката не смел поднять на него глаз. Сого развернулся и бросился из гостиной почти бегом. Тоширо не мог так его отпустить, метнулся за ним. - Окита-кун! Резкая боль огнём окольцевала его запястье. Это Саката схватил его за руку. - Не трогай его сейчас! Хиджиката остановился. Поморщился, медленно освобождая запястье из цепких пальцев Ёродзуи. Тот заметил запёкшуюся кровь, убрал свою руку. - Ты ранен? - Нет. Но давай без резких телодвижений. Саката кивнул. Молча притащил бинты и антисептик. Сам обработал и перебинтовал раны от наручников на руках Хиджикаты. Вот уж неожиданное человеколюбие! Пьяный что ли? Рановато. Но Хиджиката не сопротивлялся. Прикосновения Сакаты были на удивление лёгкими. Он курил и думал, не поспешил ли отдать Сого меч. Вдруг мальчишка опять примет неправильное решение? На лбу выступил холодный пот. Тоширо в последнее время часто совершал ошибки. - Ты чего? – Саката заметил его волнение. - Мне не нравится идея оставлять его наедине с мечом. - Не бойся. Он не повторит попытку. - Почему ты так уверен? Взгляд дохлой рыбы. Спокойная улыбка. Кучерявый – провидец. Нужно успокоиться. - Хочешь пойти к нему? Хиджиката хотел. Но знал, что Сого вышвырнет его вон. Сого для него теперь стал недосягаем. Навсегда. - Уже нет. Он всегда ненавидел меня. А после всего этого… подавно. Лучше ты. - Давай дадим ему ещё время. Но Окита так и не показался. Может, ждал, когда Хиджиката уйдёт? Внутри опять что-то неприятно засаднило. Хорошо. Если Сого легче остаться с Сакатой, он уйдёт. Саката настаивал на том же. Тоширо слишком хорошо понимал, почему Сого не хочет его видеть. Перед уходом он протянул Ёродзуе принесённый свёрток. - Его форма.***
В следующий раз Тоширо увидел Сого только через несколько дней. В тот день мироздание окончательно слетело с катушек, возврат обратно невозможен. Бывший замком в сомнениях бродил по городу и походил на призрак бывшего себя. Даже забрёл к зазнобе Кондо. Шимура-сан выглядела не лучше Хиджикаты. Когда она вдруг заплакала, спрятав лицо в ладонях, Тоширо увидел её по-новому. Ей было совсем не плевать на Кондо. И во всех бедах Шинсенгуми и Ёродзуи она почему-то винила себя. Ему ещё никогда не было так стыдно. Даже эта женщина пыталась перетянуть на себя его вину. Нет уж! Но по-настоящему Тоширо удивила маленькая рыжая бестия. Кагура с несвойственной её возрасту серьёзностью вдруг заявила, что ему пора перестать носиться со своим полицейским удостоверением, как курица с яйцом, плюнуть на пустые принципы и объединиться с Джой ради спасения Кондо. Он словно слышал эти слова от Сакаты. Так Хиджиката впервые узнал о том, что Окита вёл переговоры с повстанцами Джой. Раненый мальчик думал о Кондо и действовал. А он жевал сопли и трясся от страха. И кто после этого демон Шинсенгуми? - Белобрысый сказал, что и пальцем не пошевелит, пока ты не отдашь приказ, - звенел голосок китаянки. Хиджиката был потрясён до глубины души. Сого больше не стремился занять его место, он чтил атворитет Тоширо. Мир определённо сошёл с ума. - Он так и сказал? - Сказал: «Отправлюсь спасать Кондо-сана только вместе с тем ублюдком». Шинпачи толкнул Кагуру локтем в бок. - Чего ты пихаешься?! Он так и сказал! Тоширо верил Кагуре на слово. Сого его вовсе не ненавидел. Он вместе с Сакатой ждал, когда бывший замком наконец придёт в себя и пожертвует глупыми убеждениями ради тех, кого обязан защищать. Но настоящий шок ждал его впереди. Когда он вернулся в свою берлогу, его поджидал Сого. В домашнем юката, такой уютный, будто всегда был частью приватной жизни Хиджикаты. Его сердце подскочило к глотке, но он не подал вида. - Что ты тут делаешь? - Пришёл помочь вам, Хиджиката-сан, чтобы вы потом помогли мне. Кви про кво. Согласны? - Помочь мне? Я не просил о помощи. Он не мог отвести глаз от небрежно отброшенной полы юката Сого. Она открывала колено и часть бедра. В сером сумраке дождливого дня его кожа казалась ослепительно белой. - Вы о ней кричали. Окита сидел на полу напротив старого кресла с выломанными подлокотниками, которое Тоширо приволок из общего коридора, ещё когда Сого жил у него. Тоширо сел в кресло, положил меч рядом. - Что ты ещё выдумал? Сого подтянул к себе ногу. Пола соскользнула окончательно, обнажая бедро почти до ягодицы. Тоширо почувствовал тепло между ног. Он был готов поклясться, что Сого сделал это нарочно. Вот же зараза! Окита усмехнулся: - Вы же кипите как чайник в моём присутствии. Он не понимал, куда клонил Сого, но был обескуражен тем, с какой прямотой мальчишка заявлял, что самые сокровенные метания Хиджикаты не являлись для него секретом. - Сого, прекращай. - Что? - Доводить меня. - Даже не думал. - Ты думаешь об этом с момента, когда впервые меня увидел. - Вы ошибаетесь. Лицо Сого было безэмоциональней казённого протокола. Он поднялся, потянул за конец оби. Пояс упал на пол. Следом вдоль тела скользнуло юката. У Тоширо сдавило грудь. Предынфарктное состояние. Перед ним во всей своей белоснежности сияла неприкрытая нагота Сого. В ней не было ничего постыдного, она была совершенна. Вся кровь Хиджикаты сначала прилила к лицу, потом отхлынула вниз. Вернулось необузданное желание обладать. Что Сого делал? Придумал новую издёвку? - Что ты делаешь? - Исполняю ваше заветное желание, Хиджиката-сан. Кажется, на этот раз Сого разобрался в его желаниях правильно. - Оденься! - Я могу одеться, Хиджиката-сан. Но вы будете жалеть об этом до конца своих дней. Не то чтобы Тоширо не мог побороть искушение, но… выходило, что не мог. - Чего ты хочешь? - Неправильно ставите вопрос. Я могу дать то, чего хотите вы. Но только если вы будете меня слушаться. Сого приблизился на несколько шагов, и у Тоширо пересохло в горле. В паху пылал огонь. Маленький хладнокровный гадёныш! - И что же я должен сделать? - Для начала дрочите. Вам же хочется? Вижу, что хочется. У вас сейчас кровь носом пойдёт. Хиджиката даже вздрогнул. Это было невообразимо, но как же Сого сейчас походил на Хитоцубаши. - Не стесняйтесь. Совсем недавно вы не стеснялись. Помните? Моя очередь отдавать приказы. Природа зависимости, которую Тоширо испытывал от Сого, была ему самому не до конца ясна. Возможно, всё зиждилось на чувстве вины. Он знал одно: нельзя сейчас позволить Сого уйти. Лучше сдохнуть! Его рука пропала под одеждой, отыскала эпицентр пожара. Сого запротестовал: - Нет. Снимите брюки. Я хочу видеть. Тоширо обнажил бёдра. Он выполнял приказ. Никто бы не поверил. Он сам не верил. - Давайте! Происходящее граничило с абсурдом. И всё же Тоширо коснулся себя рукой, а Сого – взглядом. Он стоял перед ним совсем рядом, его тело больше не было тайной. Всё как хотел Тоширо. Его взгляды-прикосновения беззастенчиво блуждали по телу Сого. Он видел, что Окита чувствует их, но они его не смущали. А вот когда Тоширо дотронулся взглядом до самой нежной укромности, то увидел, как она откликнулась на бесплотное прикосновение. Немыслимо! Сого не просто издевался над ним, он получал удовольствие. Физически. Рука Тоширо ускорилась. Сого шагнул вперёд, сел на разведённые колени Тоширо. Лицом к нему. Его ягодицы были горячими. Тоширо задыхался, а Сого не отрывал глаз от быстрых бесстыжих движений. Смотрел внимательно, но холодно, будто наблюдал не интимный процесс, а штамповку металла. Тоширо протянул руку, он хотел дотронуться до Сого. В ответ получил цельнометаллическое: - Нет! Вы не можете меня трогать. Можете только смотреть. Он сидел на его коленях! Жар его тела обжигал Хиджикату! Но он не мог его трогать?! Что за чепуха?! В чём тут смысл? Что он задумал? И всё же Тоширо подчинился. Опять. Присутствия Сого, сладкого запаха его тела было достаточно, чтобы он кончил в любой момент. Но когда он был почти готов, Сого запретил ему и это. Он перехватил его руку в последний момент и завёл за спину. - Не смейте! Они оба замерли, уставившись друг на друга. Сого выжидал. Тоширо с ужасом понял, чего именно. Через пару минут, промежность Тоширо заныла. Ему срочно нужно кончить. Его гениталии переполнены кровью и семенем. - Сого, прекрати измываться. Мне больно. - Терпите. Сого облизнулся. В глазах глумливый огонёк. Скользнул вдоль его колен, придвинулся так плотно, что Тоширо почувствовал его возбуждённый член рядом с собственным болезненно саднящим естеством. - Теперь вы можете дотронуться до меня. Но не смейте трогать себя. Хотелось орать. Во что втягивал его этот мальчишка? То нельзя его трогать, то вдруг можно. Распалил и измучил. Пах рвало изнутри. Потереться бы членом хоть обо что-нибудь! Если Сого прямо сейчас встанет и уйдёт, это будет вполне в духе его жестоких шуток. Садист чёртов! Тоширо обнял его обеими руками. Если попробует соскочить, он его не отпустит. Руки Тоширо сползали вниз по его спине. Он задумал маленькую месть. Его пальцы скользнули в гладкую ложбинку между ягодицами Сого, нежно коснулись деликатных складок. Сого вздрогнул и сжался. Но ласку не остановил. Тоширо совсем перестал понимать его мотивы. Он видел, что Сого не нравились эти прикосновения, он кривился от них. Так почему терпел? Что дальше? Сого продолжит нарываться? Он был так уверен, что Тоширо не способен взять его силой? Он убрал руку, погрузил её в горячее пространство между ними и обхватил ладонью член Сого. Одна только мысль, что он делает это, крушила мозг. Прижать бы его член к своему и передёрнуть вместе! Лицо Сого оставалось безразличным, но вот задышал он чаще. Ласки спереди нравились ему больше. Сого чуть склонил голову, и Тоширо коснулся губами его шеи. Это была мечта. Он опять растворялся в его аромате. Слаще патоки. Сого запустил пальцы в тёмные волосы на затылке своей жертвы. Если бы не ноющая, пульсирующая боль между ног, Тоширо решил бы, что достиг нирваны. И это после всех страхов, что Сого потерян навсегда. Изнежив шею Сого, губы Тоширо наметили новую цель. Он обхватил ими сосок, коснулся его языком. Произошло чудо. Целый чувственный фейерверк! Маленькая розовая горошина моментально потвердела, по телу Сого прошла судорога, ледяная маска растаяла без следа, а в глазах снова горело искреннее изумление. То самое, что так любил Тоширо. Он случайно нашёл слабое место садиста. Прежде чем Сого успел прийти в себя и начать сопротивляться, он оставил его член в покое, зажал оба соска между пальцами и легонько потянул на себя. Сого вытянулся в струнку, засучил пальцами ног, упал на Хиджикату. Обнял. Объятья были едва ощутимы. Что это? Стон?! Тоширо сжал пальцы ещё раз, чуть скрутил. Сого, и правда, заныл! Волшебно! - Что вы делаете, Хиджиката-сан? Прекратите! – рвано выдохнул садист, смутившись собственной слабости. Ему не нравилось терять инициативу. - Трогаю тебя. Ты разрешил. Теперь Тоширо знал, как заставить мальчишку кончить. А потом наконец-то кончить самому. Он вернул свою руку на член Сого, другой продолжил теребить его сосок. Второй сосок снова сжал губами. Все эрогенные точки были под контролем. Хватит разыгрывать снежного принца! Сого заплясал у него на коленях. Он закусил губу, чтобы больше не издать ни звука. Уткнулся лицом Хиджикате в плечо. Дышал сбивчиво, но больше не стонал. Тоширо удивился. Зачем он сдерживался? - Кричи! - Кричать будете вы! Упрямый засранец! Как он мог контролировать себя даже сейчас? Ласки Тоширо стали интенсивнее, и когда он уже был уверен в своей победе, Сого сделал новый ход. - Возьмите меня, Хиджиката-сан. Тоширо замер. Такое могло только послышаться. Как бы сильно он ни хотел Сого, какой бы ересью они сейчас ни занимались, Хиджиката даже не думал, чтобы… Ему бы хватило просто… Он тронул Сого за плечи, отстранил, внимательно посмотрел на него. Лицо мальчишки разрумянилось, но в глазах была сталь. - Что? - Вы слышали. - Повтори. - Возьмите меня. Сого просто невозможно смутить. - Я не хочу. - Не дурите. Ваше «не хочу» упирается мне в живот. Сого улыбнулся с издёвкой. Тоширо стало не по себе. - Объясни, зачем. - Я не болтать сюда пришёл. Игры кончились. Вперёд, Хиджиката-сан. Судя по всему, игры только начинались. И Сого повышал ставку. - Ты понимаешь, что несёшь? - Твою же мать! Трахните меня уже! Или дрочка ваш предел? Он брал Тоширо на слабо? Нет. Он выигрывал, сдаваясь. Но Тоширо не спешил проиграть. Он был уверен: при первой же попытке проникновения в его тело, пусть даже самой нежной, Сого пойдёт на попятный. Он просто не осознавал, чего просил. - Я не знаю, что ты задумал, Сого, но я не хочу становиться твоим врагом. Только не так. - Мы, кажется, договорились, что вы будете послушным мальчиком. Сого опустил ладонь на воспалённые причиндалы Тоширо, сжал и грубо выкрутил. Хиджиката взвыл: - СОГО!!! - Вас сейчас разорвёт. Я хочу, чтобы вы взорвались во мне. Я хочу, чтобы вы выжгли всё, что я больше никогда не хочу вспоминать. Он шептал в самое ухо. От его шёпота и горячего дыхания по телу Тоширо пробежали мурашки. Он всё-таки проиграл. Он вновь выполнял приказы. - Приступайте. «Да, мой генерал». Тоширо смочил пальцы слюной. Снова нырнул в ложбинку между ягодицами Сого. Расслабить его было непросто. Он медленно и мягко продавливал напряжённую мышцу. Сначала снаружи, потом мало-помалу стал входить и растягивать плотные стенки изнутри. Сого конвульсивно вцепился в ткань рукавов Тоширо. Сейчас он был просто хрупким хрусталём в руках Хиджикаты. Никакой надменности, никаких приказов. Намеренно выставлял напоказ свою ранимость, понимал, как она действует на Тоширо и раззадоривал его. Когда Тоширо подумал, что Нобунобу грубо касался Сого и рвал его тело, кровавая пелена застелила ему глаза. Он стал гнать эту мысль, боясь, что гнев сделает грубым и его. Он глушил разум и пробирался всё дальше. Чем сильнее Сого сжимался, тем глубже его мышцы втягивали палец Тоширо. Похоже, он понял это и немного ослабил сфинктер. Ласкать его стало легче. - Да-а-а, вот так, умница. Сможешь ещё? – прошептал Тоширо. Он был предельно нежен. - Не знаю… Тоширо поймал его ответ губами. Он впервые поцеловал Сого. Тот не ответил на поцелуй явно, только коснулся кончиком языка нижней губы Тоширо. Но его тело ответило ярче. Сого смог раскрыться. Тоширо млел от восторга, чувствуя, как Сого откликается на его прикосновения. Но когда он легко выпустил свой палец из его тела и направил в него член, Сого снова сжался. Тоширо ощутил его страх. Он надавил налитой сочащейся головкой, желая войти, но его не пустили. - Сого расслабься ещё, прошу. Или давай забудем… - Нет! Помогите мне. Вот же упёртый! Лицо такое, будто его сейчас вытошнит. Что за самоистязание? Но Тоширо не смел ослушаться приказа. Его губы снова сомкнулись на соске Сого, он сдавил его зубами и тронул языком. Сого заёрзал, стал тереться бёдрами о бёдра Тоширо. Это помогло. Он снова раскрылся, и Тоширо сумел втиснуться внутрь. Тяжело, но напористо. Вошёл и замер. Слишком тесно. Больно было обоим. Они пронзили друг друга сузившимися зрачками. Иглы. Их тела долго привыкали к первой близости. Сого поспешил шевельнуться. - Давайте же! Его нетерпеливая фрикция дорого стоила им обоим. Сого дёрнулся от боли. Дёрнулся и Тоширо. - Чёрт!!! Чёрт!!! Чёрт!!! Он даже не понял, кто из них выругался. Оба зажмурились. Долбаная пытка. - Сого, не спеши! Я сам! Он медленно задвигал бёдрами. Сого запустил ногти ему в затылок. - Расслабься! Ну же! Мы не трахаемся, мы друг друга калечим. - Может, в этом вся соль? - Не для меня. Сого просто терпел, стиснув зубы, его член опал. Как ни посмотри, никакого желания он не испытывал. Зачем он задумал всё это? Что давал ему такой секс? Это не самоистязание, нет. Это же Сого! Значит, что-то задумал. Жертвовал своим телом, чтобы иметь право требовать жертв и от Тоширо? Его собственная боль унималась, сменялась наслаждением. Чистым, без примесей. Ему не хотелось останавливаться, он хотел остаться частью Сого навечно. Он брал Сого неторопливо, помалу. Очень тянуло ускориться, но он не мог причинить ему ещё больше боли. Сого и так страдал. Он так вцепился в волосы Тоширо, точно хотел снять с него скальп. Тоширо покрывал его поцелуями и прикосновениями, но это больше не работало. Сого превратился в твёрдый комок плоти. Пусть это было не так, Хиджиката чувствовал себя насильником. Он не выдержал: - Сого, ласкай себя. Пытайся. Так же нельзя! Тут сексом занимаюсь только я! Сого натужно скривил уголки губ. Жалкое подобие улыбки. Выпустил волосы Тоширо. Обеими руками коснулся себя. Тоширо следил, нервно сглатывая. Сого ритмично сжимал яички, другой рукой скользил вдоль члена, оттягивал нежную кожицу. Не всей ладонью, как это обычно делал Тоширо, а только большим и указательным пальцами. Непривычно. И заводило ещё больше. Но заводиться больше Тоширо было нельзя, хоть и двигаться стало немного легче. Сого выгнулся. Кажется, Тоширо задел простату. Как у него вышло? Повторить. Сого выгнулся снова, с губ против воли сорвалось гортанное «а-ха». Его член ожил. Слишком медленный ритм. Но Тоширо сдерживался, ведь у Сого что-то стало получаться. Он закрыл глаза, его губы разомкнулись. Тоширо хотел поцеловать их, вылизать, выпить, но боялся делать лишние движения. Пусть мальчишка получит хоть немного удовольствия. Вскоре Сого дышал только ртом. Запрокинул голову и жадно хватал воздух. «Вот сейчас». Тоширо остановился глубоко внутри. Он хотел помочь. Снова коснулся припухших от недавних пыток сосков, сдавил и оттянул чуть сильнее чем прежде. Они заалели под его пальцами. Почти пульсировали. Сого весь напрягся, взлетел, увлекая за собой Хиджикату. Его анус безжалостно сомкнулся вокруг члена Тоширо и стал сокращаться. Как же хорош этот змеёныш! Как прекрасно его лицо, изнурённое болью и экстазом… Вместо стона из его рта вырвалось: - Я… вас… ненави… жу… Хиджи…ка…с-а-а-ан… Тоширо улыбнулся. Горячие струйки обожгли его живот. - Знаю. Окита упал в его руки почти без чувств. Долго, горячо прижимался к его груди. Отдышался, сцепил зубы, упёрся руками в плечи Тоширо и… сам задвигался на его члене. Хиджикату обдало жаром. Сого сам трахал его и себя. О боги! - Что ты творишь! Сого наплевал на свою боль. Он снова брал Хиджикату под узду. Мстил. Требовал плату за свою жертву: - Я хочу… чтобы вы.. спасли.. Кондо-сана.. Обещайте! Тоширо спасёт хоть весь мир, если так захочет Сого. - Обещаю! Но этого ему было мало: - Я хочу… чтобы вы… кричали… - Тшшш… В глазах Сого блеснули слёзы, но он двигался всё быстрее. Больной маньяк! Себя угробит, лишь бы его унизить. Тоширо не хотел думать, что сейчас испытывает тело Сого. Тоширо почти кончал. Он терпел слишком долго, а мальчишка творил невозможное. - Сого! Тшшш… Тише. Ты поранишь себя. Но Сого вошёл в раж. Не выпуская Тоширо из себя, он изловчился и цапнул его меч. Молниеносно сбросил ножны и поднёс лезвие к глотке Хиджикаты. - Кричите! Тоширо в последний раз сам толкнулся в Сого, вошёл до предела. Обхватил пылкое тело руками, притянул к себе. Ему было плевать на меч. Пусть перережет горло! Сейчас ничто не имеет значения. Он наполнял Сого своим семенем. Взрывался. Остальное тлен. И да, он вскрикнул. Хрипло. Сладострастно. Протяжно. Шумно выпуская последний глоток воздуха. Сейчас ни одна сила в мире не заставила бы его смолчать. Когда он открыл глаза, Сого не исчез. Это был не сон. Сого повернул меч лезвием к своей шее и коснулся кожи. Из пореза стекла яркая струйка. - Если вы не сдержите слово, клянусь, я убью вас! Час от часу не легче! Нашёл время клясться на крови! Тоширо выбил меч из его рук. Заорал: - Совсем дурак?!! Потом снова оплёл его своими объятьями. Прижал к себе так крепко, что хрустнули суставы. Уткнулся носом в его шею. Он всё ещё был частью Сого. «Мой». Прости, Мицу.***
Дождь. Нескончаемый дождь. Серое небо. Серый мир. Пустынные улицы. Те же, но другие. Ноги сами привели Тоширо к штаб-квартире Шинсенгуми. Он не верил в свою вчерашнюю нерешительность. Он не верил, что упустил столько времени. Сого вернул ему рассудок. Правда, и потерял он его тоже благодаря Сого. Безумие. Оно охватило всех. И каждый из них долго сходил с ума в своём углу. Тоширо, Сого и, похоже, Саката... Вся эта история, что произошла с ними, история, которую никто никогда не узнает, на многое открыла ему глаза. Он срезал мечом пломбировочную ленту на воротах, но не спешил войти. Нет, он не колебался. Это было время подведения итогов, время сделать шаг вперёд. Момент истины, когда чётко понимаешь, чем и за что придётся расплачиваться. Последний миг принятия решения, после которого назад уже не свернуть. Его нужно было прочувствовать. - Что-то забыл? Саката. Тоширо был рад ему, но даже головы не повернул. - Да. Но если я это верну, всему наступит конец. Если я открою эти двери, то никогда не смогу вернуться сюда снова. Гинтоки был бесконечно серьёзен. Таким Тоширо видел его нечасто. Он предался воспоминаниям. Заявил Хиджикате: для того, чтобы защитить дорогое и найти потерянное, чем-то обязательно придётся пожертвовать. Тоширо посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Слушал, но думал о своём. Всё было взвешено. Нет такой цены, которую он не заплатил бы за жизнь самых близких ему людей. Почувствовав в нём уверенность, Саката сказал: - Тебе ведь больше незачем сомневаться, верно? Всё ещё не слишком поздно. И он ему поверил. Сколько бы времени ни спустил Тоширо на страхи и сомнения, всё ещё было не поздно. Это был шанс запрыгнуть в последний вагон и попытаться всё исправить. С трепещущим сердцем толкнул створку ворот. Саката взялся за другую. Они были тяжёлыми, но подались быстро, открылись с глубоким утробным рокотом. Тоширо поднял глаза и оцепенел… Во дворе, под проливным дождём в идеальном построении стояли его Шинсенгуми. Все до одного были в форме и молча отдавали ему честь. А в центре стоял он. Сого. Его Сого. Спокойный, собранный и уверенный. Почти прежний. И пусть по-прежнему уже ничего не будет, они могут построить всё по-новому. И кто сказал, что эта новая жизнь будет хуже прежней? - Ты ещё можешь защитить всё, - прозвучали за плечом убеждённые слова Гинтоки. – Ты можешь! Вы все можете! «Спасибо, Саката». Вслух он не сказал бы этого никогда. Даже за весь майонез мира. Сого бросил ему китель. - Замкомандующего, вы что-то забыли. Наденьте это и отдайте уже нам приказы. Тоширо знал, что Сого надеть форму было гораздо сложнее, чем теперь ему. Сого справился. Теперь черёд за ним. Пути назад нет. Они спасут друзей. Вернут всё, что потеряли. И да горит сёгун в аду!