Где-то в глубине, где живут души, где рождаются сны, где нет боли, ибо там ей нечем питаться, там венчание – это слияние двух душ. Как слияние двух рек. Когда вода сливается воедино.
«Между нами горы», Чарльз Мартин
Их близость — результат долгой и кропотливой работы друг с другом. Оба партнера слишком отличаются. Иная физиология, принципиально другая анатомия, разные способы взаимодействия: переступить через себя, научиться понимать друг друга, обнажить самые сокровенные уголки души, побеждая страхи и сомнения. Их близость — союз; победа над общепринятыми нормами морали как человеческого, так и чисского обществ. Он двигался аккуратно, великолепно владея своим телом. Она была нежна и податлива. Хрупкость ее организма — словно хрустальный сосуд, разбить который очень легко. Для нее он опасен, но он не поранит, не причинит ей боль. Цель — доставить ей удовольствие, предугадывая желания и проявляя крайнюю деликатность. Партнерша тихо стонала, немного прикрыв глаза. Страстное дыхание вырывалось из груди. На лице пылал румянец. Чисс двигался размеренно и глубоко; он не хотел, чтобы она кричала, лишь желал показать свои чувства, пользуясь исключительно языком тела и купался в ее зачарованном взгляде. Она часто восхищенно делилась впечатлениями, ощущая терпкое послевкусие от экзотической близости: он двигался плавно, как океанская волна с широкой амплитудой, а красота чисского тела не сравнится ни с одним человеческим. Тонкие пальцы коснулись работающих мышц спины и ягодиц, прощупывая их, ловя эстетику движений. Горячие прикосновения приятны. Подушечки пальцев мягко надавили на шероховатые полосы, покрывавшие его тело, побуждая страстно шипеть в ответ на стоны. Тактильное удовольствие было несравнимо ни с чем. Придерживая хрупкое тело, он наслаждался его мягкостью. Тонкая влажная кожа была подобна нежнейшему бархату. Глаза сияли голубым лазуритом, словно вода двух горных озер. Волосы переплетались в прекраснейшем хаотичном беспорядке, налипая на мокрую от пота кожу. В своем безграничном доверии, позволив соединить два тела, разрешив ему вторгнуться в самый нежный уголок ее тела, она была великолепна. Его толчки аккуратны, а движения бережны. Разбить столь восхитительный сосуд ее души он себе не позволит, как и наполнить до краев ввиду физиологических различий. Он видел ее счастье. Человеческая женщина нежилась в его объятьях, ловя очередное движение и наслаждаясь томной изысканностью близости. Снова и снова, каждый раз внутри проскальзывало удивление. Он никогда не предполагал, что близость с человеком может быть настолько приятна. В горящем пламенем тысячи звезд взгляде пылала страсть, присущая давно вымершим прародителям, жившим тысячи лет назад, словно пробуждение чего-то древнего — забытого сознанием, но дремавшего в теле животного инстинкта. Тембр ее голоса изменился, стал ниже, да и сами стоны постепенно стихли. В помутневшем от бесконечного наслаждения взгляде появился вопрос. Чисс деликатно остановился, оставляя, однако, их тела соединенными. Небольшая одышка в качестве паузы, и счастливая улыбка мелькнула на губах партнерши. Он наклонился к ней, уже запрокинувшей в предвкушении голову, и аккуратно коснулся зубами тонкой кожи, под которой учащенно пульсировала сонная артерия. Запах человеческого тела, волнующий, дразнящий, пьянил, тонко щекоча ноздри, словно спелая мякоть джогана. — Траун… — счастливо прошептала она, прикоснувшись ладонью к затылку и прислонив его лицо вплотную к шее. Он издал громкое шипение, от которого ее тело начало возбужденно дрожать. Мурашки вихрем побежали по светлой коже. Сквозь зубы прозвучало имя «Мар-р-р-рис-с-с-с», намеренно произнесенное с чисским акцентом. Ее тело напряглось и подалось навстречу, а с губ сорвался звонкий мелодичный вскрик. Подняв голову, чисс с любовью посмотрел на нее. — Маленький человечек испугался? — заботливо спросил он. — Это было щекотно, — игриво ответила она, касаясь пальцами черных шероховатых наростов на груди. Траун шумно выдохнул и почувствовал приятные волны тепла, распространяющиеся по всему телу. Робкие, пока что слишком человеческие, прикосновения необычайно приятны. Похожее удовольствие могут доставить лишь волокна веревки, туго обтянувшей торс. — Ваш вопрос, — вежливо произнес он, вспоминая страждущий по знаниям взгляд. Мэрис собралась с мыслями, продолжая деликатно массировать накачанные грудные мышцы, а затем, подняв глаза, спросила: — Как это происходит у чиссов? Вы испытываете боль за счет строения и работы ваших органов. Как партнеры взаимодействуют? Траун с интересом рассматривал ее лицо. Широкие ладони легли на упругую человеческую грудь, аккуратно массируя и игриво стискивая ее, отчего с ее губ сорвался легкий стон. Смелый вопрос для человека, выбравшего в качестве пары существо иной расы. — Процесс крайне болезнен для обоих партнеров. Тела чисских женщины и мужчины устроены таким образом, что при близости органы подходят друг к другу, словно ключ и замок. Контакт тел невозможно прервать до эякуляции и внедрения сперматозоидов в матку. Женщина испытывает сильные муки вплоть до болевого шока и потери сознания. Мужчина берет инициативу в свои руки, также ощущая сильную боль, и, применив силу, удерживает женщину, подавляя рефлекторные попытки вырваться. Внимательно наблюдая за ней, Траун с удивлением отметил, как сжимаются ее мышцы от услышанных слов. Все еще находясь внутри нее, он чувствовал пульсацию человеческого организма. Подобные рассказы для Мэрис — словно экзотический фильм ужасов. От него она получала лишь ласку, даже не предполагая о муках, что происходят между партнерами-чиссами. В небесно-голубом взгляде отразилось сочувствие, а голос был полон сострадания: — Почему природа так жестоко обошлась с чиссами? — Жестоко? О, нет. Это вполне оправдано суровыми условиями Ксиллы. Наша популяция на заре существования вида должна была как-то выживать. Любая близость приносит потомство, поддерживая процветание чиссов как вида, — рассказывая, он заметил, как расширяются от удивления бездонные зрачки девушки. — Вы, люди, используете близость прежде всего для получения удовольствия, поэтому в вашем обществе нередки изнасилования. У чиссов же такого априори не может быть. Всё устроено рационально. Если женщина сама того не пожелает, мужчина чисто технически не сможет овладеть ею. В ее глазах, утонувших в полумраке, отразился его алый взор. Она познала культуру и язык, искусство и традиции, стала для него чиссом. Однако физиологически Мэрис всегда будет человеком, для которого многие особенности его расы, к счастью, останутся недоступными. Разглаживая влажные, вьющиеся темно-русые волосы, Траун не мог представить, что причиняет ей боль. — Тогда что вы чувствуете во время близости со мной? — спросила она, положив ладони на его кисти, все еще сжимающие груди. — Я ощущаю, что вы крайне осторожны, однако вам приятно. Вам нравится… Ласково улыбнувшись ей, он наклонился и по-отечески прикоснулся губами к покрытой испариной коже лба. — Вы правы, Мэрис. Удовольствие от близости с вами сравнимо с таковым в бандажных танцах. Оно позволяет ощутить хрупкость вашего тела, его пьянящий жар и… доверие. Вы позволили незнакомому для себя существу внедриться в ваш организм. Я бы назвал это безрассудством. Она тепло улыбнулась в ответ на комплимент, ласково поглаживая его бока и медленно спускаясь к ягодицам. — Это было нелегкое решение. Приняв его, я не пожалела. Тонкие пальцы одной руки с интересом прикоснулись к окутанному влажными выделениями месту контакта тел, ладонь другой продолжила разглаживать ягодицы, слегка прихватывая их. По телу чисса прошла возбуждающая дрожь. — Желаете продолжить? — галантно спросил он, силой разума подавляя опасные древние инстинкты. — Да, — прошептала она, не подозревая ни о чем, и игриво добавила. — Если я попытаюсь вырваться-а-а… Громкий стон оборвал незавершенный вопрос. Траун возобновил движения, элегантные и грациозные. Тело Мэрис неожиданно напряглось, и она шутливо попыталась отстраниться, слабо извиваясь и отталкивая его. Траун принял ее игру и, схватив запястья, запрокинул руки за голову, наваливаясь на нее всем телом. Толчки стали короткими, но движения он не прекратил. Мэрис рассмеялась сквозь стоны, безуспешно пытаясь дергаться. Немного приподняв ее тело, он аккуратно заломил руки за спину и снова придавил девушку к поверхности кровати. Широкие ладони легли на плечи, легко удерживая хрупкого человека. — У вас ничего не получится, — по-шутливому грозно произнес он, прикасаясь к пухлым губам. Тело Мэрис напряглось. Поцелуй, по началу представлявший собой легкое касание губ, стал более настойчивым. Девушка покорно разжала зубы, позволяя длинной шершавой радуле проникнуть в ротовую полость. Траун был предельно осторожен. Его движения плавны и деликатны. Мэрис попыталась сопротивляться, но он лишь ласковее сжал объятья. Движения стали более сильными и глубокими. Он не желал подчинить ее волю или сломить, а лишь хотел показать, как это происходит у чиссов. Неожиданно тело девушки начало крупно дрожать. Из губ, слившихся в жутком поцелуе, раздалось жалобное мычание. Траун среагировал мгновенно, закончив поцелуй, быстро ослабив хватку и мягко отстранившись. Он присел на колени и тревогой посмотрел на свою женщину. Она с трудом поднялась и оперлась спиной о широкую спинку их брачного ложа, сжимаясь в комочек. Прихватив пушистое одеяло и вытирая его краем лицо, девушка спрятала взгляд. Небесно-голубые глаза блестели от слез, которые Мэрис упорно пыталась скрыть. — Мэрис, — нежно позвал Траун. — Вам больно? Я вас поранил? Он ласково прикоснулся к ней и, раздвинув ее бедра, внимательно осмотрел на предмет повреждений. — Нет-нет. Я в порядке, — судорожно прошептала она. По тонкой светлой коже вихрем разбежались мурашки. Из глаз потекли слезы — странная физиологическая особенность людей, имеющая сильный эмоциональный оттенок. До этого Мэрис плакала только два раза: когда он освободил ее из имперской тюрьмы и когда она впервые узнала его истинную сущность. В первом случае это были слезы радости от долгожданной и неожиданной встречи со своей любовью, во втором — испуг, практически перешедший в животную панику и едва не приведший к разрыву отношений, которые до сих пор трепетно строились, укрепляя необычный союз чисса и человека. Что же произошло сейчас? — Я… я не должна была провоцировать вас, — надрывно произнесла она, в смущении пряча взгляд. — Простите, Траун. Это дурацкое человеческое любопытство. Безрассудство… — Я сам пошел на этот шаг, — дипломатично ответил чисс. — Мои извинения, если испугал. Мэрис улыбнулась сквозь слезы и подалась навстречу, обхватив руками мускулистый торс и прислоняясь щекой к плечу. Молчит. Не желает объяснять. Возможно, кто-то причинил ей боль таким образом. Взял силой, а может быть даже поднял руку, как часто поступают человеческие мужчины. Ласково запустив пальцы в густые волосы, он легонько массировал ей голову. Девушка томно вздохнула и расслабилась, изгоняя плохие эмоции. — На сегодня достаточно, — ласково прошептал Траун. — Да, не стоит продолжать, — вторила ему Мэрис. — Вам нужно расслабиться, любовь моя. Горячая ванна вполне подойдет. Девушка подняла голову. Глаза светились искренней любовью. Улыбка доверчивая и умиротворенная. Траун с удовольствием любовался своей женщиной. В такие моменты она была особенно прекрасна. Настоящее живое произведение искусства, которое он трепетно и нежно оберегал от любой потенциальной опасности. Слова, сорвавшиеся с ее губ, прозвучали как просьба: — Примите ванну со мной? По-чисски вежливо и подчеркнуто галантно он откликнулся, ласково произнеся всего два слова: — Как пожелаете.***
Обычно успокаивающая горячая вода не произвела нужного эффекта. Мэрис продолжала нервничать. Они лежали в широкой ванне, окутанные клубами белого пара. Негромкие всплески воды действовали пугающе. Мэрис, обычно дремавшая в объятиях Трауна во время таких водных процедур, теперь испуганно прижималась к нему, вспоминая недавние события. Она прервала близость, прервала радость, прервала удовольствие. Первый раз с Трауном у нее не получилось. Стыд навалился на плечи мертвым грузом. Ей было неловко и больно. Внезапный внутренний порыв заставил ее резко вскочить. Потревоженная водная гладь заколыхалась волнами, частично выплескиваясь за бортики ванны. Брызги разлетелись во все стороны. Объятая сумасшедшим желанием искупить свою вину, девушка повернулась, усилием воли заставляя себя заглянуть в удивленные алые глаза. — Траун… Я… могу. Я хочу попробовать еще… — Мэрис настойчиво вскарабкалась ему на бедра, одной рукой крепко ухватившись за плечи, а второй проведя вниз по рельефному прессу чисса. Траун мягко перехватил ее кисть, уже устремившуюся в промежность, и внимательно посмотрел в глаза. — Я хочу близости с вами. Позвольте мне, — искренне взмолилась она, чувствуя, как слезы вновь покатились по щекам. Он отвергает ее. — Мэрис, — восхитительный бархатный голос ласков, но в то же время достаточно тверд. — Не стоит этого делать. Вы знаете, я никогда не откажу вам в удовольствии. Но сейчас вы расстроены. Вы хотите доказать себе, что можете, и этим причиняете боль нам обоим. Отчаявшись, девушка прильнула к нему всем телом, всхлипывая, словно обиженный ребенок. Он прав. Естественно, он прав. Как всегда. Ему тоже больно. А она так глупа и эгоистична, поддавшись своим желаниям. — Успокойтесь, Мэрис, — мягко продолжил Траун, участливо поглаживая ее по голове. — Мы оба знаем пределы ваших возможностей. Не стоит использовать партнера ради подавления собственных страстей. — Я не смогла. Я плохой партнер, — судорожно прошептала она, сквозь распаренную кожу лица вспыхнул стыдливый румянец. — Не держите в себе, любовь моя! Выплесните эмоции! Слезы текли по щекам. Девушка крепко обняла его, положив подбородок на плечо, и судорожно всхлипнула. Она плакала навзрыд, больше не стесняясь и не сдерживаясь. А давние образы, что терзали разум, иногда всплывая в памяти, постепенно таяли. — Вас взяли силой в первый раз, — произносит чисс, прикасаясь к ее спине жесткой мочалкой. — И брали позже. После того, как вы покинули Доминацию. Я прав? Мэрис лишь утвердительно всхлипнула, ибо произнести что-то членораздельно у нее не получилось. Она хотела бы рассказать, как это было унизительно и больно, как ее били и издевались, едва не искалечив чистую душу. Но, почувствовав, с какой нежностью он прикоснулся к ней, Мэрис поняла, что Траун знает. Он знал ее лучше, чем она сама. Жесткая мочалка скользила по телу, будто отчищая его от скверны, просочившейся из памяти. Так заботливо и ласково, что уголки губ непроизвольно поползли вверх, являя блаженную улыбку. Глаза сами собой закрылись, унося сознание куда-то вдаль. Гипнотические движения чисских рук успокаивали. Оставался лишь покой, заполнявший постепенно все пространство разума. Прикосновение губ. Легкий поцелуй. Слезы продолжили катиться по щекам, но боль ушла. С каждым его движением приходило успокоение. Мэрис знала, что это иное существо, которому она доверилась и которое любит больше жизни, никогда не совершит подобное, не возьмет силой и не обидит. Она больше не будет просить о том, чего не понимает и страшится. — Соленые… — удивленно произнес бархатный голос, в то время как щеки снова и снова касалась шершавая радула. Мэрис открыла глаза. Перед ней — великолепный чисс, чьи алые глаза сияли подобно пламени двойной звезды. Зачарованно она прикоснулась к нему, будто увидела впервые. Пальцы заскользили по плотной, гладкой коже, и было что-то гипнотически успокаивающее в этих ласковых и нежных прикосновениях. На губах играла наивная детская улыбка. Каким же ребенком казалась она себе со стороны! — Вам легче? — заботливо спросил Траун. — Намного, — произнесла Мэрис, бережно принимая из его рук мочалку и аккуратно прислоняя ее к мощной груди. С его губ сорвалось шипение, а тело плавно опустилось в воду, принимая полулежачее положение. Мэрис нависла над ним, касаясь лица кончиками мокрых волос, и плавно с нажимом провела жесткой мочалкой по черным шершавым полосам на его теле. Она знала, как доставить удовольствие любимому. А он, томно взирая на нее из-под полуприкрытых век, прекрасно осознавал, что помог любимой одержать еще одну победу над человеческими страхами, порой казавшимися даже для столь пытливого чисского разума слишком сложными для восприятия. И снова они продолжали аккуратно и тщательно шлифовать друг друга, притираясь характерами, изучая такие одинаковые на первый взгляд, но совсем разные при ближайшем рассмотрении тела.