Люди называют тебя сумасшедшим, когда ты делаешь то, на что у них никогда не хватило бы смелости.
Тилль Линдеманн
Возвращение на Нирауан, нетерпеливое и долгожданное. Так много времени прошло. Дела Империи погрузили с головой, не оставив времени ни на что иное. И вот он здесь, рядом с той, которую любит всем сердцем. Мэрис стояла перед ним такая кроткая, скромная, маленькая. В небесно-голубых глазах отражалось пламя свечей. На лице застыла мягкая, доверчивая улыбка. Он сильно скучал. Так долго ждал встречи. Оставить свое сокровище совсем одну на окраине Неизведанных регионов оказалось нелегким решением. Слишком долго они находились рядом, живя бок о бок в уютной каюте «Предостерегающего», и привыкли друг к другу настолько, что длительное расставание превратилось в пытку. Пришлось задержаться в Центре Империи, подавить очередной мятеж во Внутреннем Кольце и выиграть непростую партию в политических играх при дворе Императора. Траун оставил Мэрис на Нирауане. В крепости, которую вполне можно было бы назвать тюрьмой. Он боялся, что она будет чувствовать себя птицей в клетке, находясь под постоянным наблюдением, созданным, чтобы обеспечить защиту, а не угнетать и без того свободолюбивый характер. Но Мэрис, много чего пережившая за последние годы, оказалась рада такому положению вещей, ведя тихий, размеренный образ жизни. Ее никто не трогал, не ограничивал, не обижал. На Нирауане ей было спокойно. Даже друзья среди имперцев появились. Хоть Мэрис сторонилась офицеров и солдат, она вполне успешно общалась с техниками и учеными, работавшими в подземных лабораториях, а также легко находила общий язык с рядовым персоналом. Чиссы… когда-нибудь он приведет сюда чиссов. Создаст прочный союз, который навсегда скрепит Империю и Доминацию. Он уверен, Мэрис легко вольется в общество соотечественников. Но пока что необходимо отбросить все мысли о прошлом и будущем. Сейчас перед ним настоящее. Момент, которым они вдвоем насладятся сполна. Он долго будет помнить тепло ее тела, а она — тугую веревку на запястьях и всепоглощающее пламя алых глаз. Загадочно улыбнувшись, он протянул ей небольшую коробку — подарок, привезенный с Корусанта. В смущении и удивлении Мэрис замерла на секунду, но, робко протянув руку, приняла его. Траун повернулся к ней спиной, все так же улыбаясь. Это мгновение предназначалось ей и только лишь ей. Он не смел отвлекать любимую от созерцания подарка. Небольшое шуршание, и коробка, наконец, открыта. До его слуха донесся восторженный вздох. Минутная заминка, и раздавшееся в тишине шуршание одежды возвестило о том, что содержимое пришлось ей по душе. Не поворачиваясь и оттягивая момент лицезрения Мэрис в новом для нее образе, Траун подошел к подвесу и опустил его. Несколько мотков веревки он положил на мягкий ковер под ногами, один же развязал и пару раз обернул концы вокруг запястий. — Траун… Шелест ее голоса, такого томного и столь долгожданного, заставил алые глаза вспыхнуть ярче. Плавно повернувшись, он увидел перед собой настоящую жемчужину Кореллии. Сшитый одним из лучших кореллианских мастеров полупрозрачный синий пеньюар идеально сел на хрупкую фигуру. Его затейливые кружева кокетливо прикрывали бедра. Тонкая ткань струилась вдоль талии, в пламени свечей заставляя кожу переливаться оттенками синего, будто перед ним стояла благородная чисская женщина. Элегантный лиф подчеркивал небольшие, аккуратные груди, не выставляя, впрочем, всю их прелесть на показ. Элегантный подарок делал фигуру Мэрис более миниатюрной, более хрупкой и женственной. Девушка коснулась пальцами заколки, и густые, вьющиеся волосы упали на плечи и грудь. В ее глазах сверкали яркие огоньки, на щеках полыхал румянец, а на губах появилась застенчивая улыбка. Трауну нравились эта скромность, эта робость, этот трепет по отношению к нему. Грациозно взмахнув веревкой, он накинул ее на Мэрис и, обвив талию, подтянул к себе. Подчиняемая, издав короткий вздох, прильнула к нему всем телом и уткнулась лицом в белый китель. Тонкие пальцы заскользили по застежкам одежды и ловко расстегнули ремень, с тихим звоном упавший на ковер. Не сняв китель до конца, Мэрис с удовольствием прижалась к обнажившемуся торсу. Траун так скучал без ее тепла, без робких, но невероятно чувственных прикосновений. Подчиняемая бороздила кончиком носа грудь, вдыхая его запах, наслаждаясь его близостью. Немного стянув веревку на талии, он склонил голову и, высунув длинную, шершавую радулу, аккуратно коснулся ее уха, обращая на себя внимание. Мэрис запрокинула голову и, прильнув к тонким губам, утонула в страстном и глубоком поцелуе. Ее руки обхватили затылок, а маленький язычок бесстрашно разглаживал заостренные зубцы на сегментах радулы. Плавно и синхронно, не разрывая долгий поцелуй, словно в медленном эротическом танце, пара опустилась на пол. Траун присел на голени, а Мэрис осталась стоять на коленях, уравняв разницу в росте. Аккуратно и нежно она прикусила его нижнюю губу и, томно простонав слова благодарности за столь изысканный подарок, примкнула к шее, даря чисский и по-человечески страстный поцелуй. Острые зубки коснулись кожи, ощутимо прикусывая ее. Мягкое, бархатное шипение вырвалось из его глотки. Ему ответил блаженный стон и последовавшее за ним горячее прикосновение языка к пульсирующей жизнью сонной артерии. Легкий укус, поцелуй, плавное касание кончиком носа подбородка, и снова челюсти сомкнулись на коже, вырывая из его уст страстные, шипящие звуки. Мэрис научилась чувствовать тонкую грань между болью и удовольствием, научилась взаимодействовать с партнером как настоящий чисс. Скинув ставший тугим и неудобным китель, он мягко обхватил тонкие запястья и увел их за спину, намереваясь связать, но Мэрис, прильнув губами к уху, начала быстро шептать, озвучивая свое желание. — Я почти готов согласиться, — игриво промурлыкал чисс и получил в ответ нетерпеливый укус в плечо. Притянув ее руки к губам, он нежно прикоснулся к ним, безмолвно передавая инициативу подчиняемой. И вот уже она ласково потерлась щекой о его ладонь и поцеловала костяшки пальцев другой руки, выражая благодарность за позволение. Запястья и предплечья плотно прильнули друг к другу, и тугая веревка заключила их в свои объятия. Мэрис, грациозно двинув бедрами, встала и зафиксировала ее конец на подвесе, а затем плавно подняла его. Траун покорно встал на ноги, руки оказались плотно связаны над головой. Мэрис освободила его от сапог и галифе и, связав по отдельности лодыжки, зафиксировала разведенные на ширину плеч ноги на кольцах, спрятанных под пушистым ворсом ковра. Нежно улыбаясь, она встала на цыпочки и провела тонкими пальцами по острым скулам. Горячий язык прильнул к черным полосам на груди — самой чувствительной на возбуждение части чисского тела. Мэрис обхватила его спину и принялась массировать лопатки и одновременно покусывать шершавые полосы. Сладкое шипение лилось из его уст. От горячих прикосновений по напряженному телу то и дело пробегала дрожь. Кулаки сами собой сжались, и тугая веревка натянулась, сильнее врезаясь в кожу и крепко удерживая красивое и сильное существо в зафиксированном состоянии. Мэрис прекрасно знала его слабости, его точки возбуждения, спускаясь все ниже и ниже, разглаживая кубики пресса, покусывая их и массируя поясницу. Вновь встав на колени у него между ног, она аккуратно провела руками по упругим ягодицам. — Мэри… ш-ш-ш… — ее имя так и не сорвалось с его уст, вместо него вырвалось страстное и в какой-то мере удивленное шипение. Не дожидаясь, пока чешуйчатый член — гипсобелиум — выскользнет из своего укрытия, Мэрис прильнула языком к V-образной складке кожи, защищающей орган. Траун никогда не ощущал ничего подобного, не думал, что такое возможно, не предполагал, что подобные прикосновения будут настолько приятными и возбуждающими. Складка кожи медленно раскрылась, и окутанный смазкой гипсобелиум опустился прямо в горячую человеческую ладонь. Мэрис плавно провела по всей его длине и задорно взглянула на Трауна. В ее голубых глазах светился интерес, а он, смотря на нее сверху вниз, испытывал удивление, страсть и трепет. Именно то, что чувствовала Мэрис, когда, плотно стянутая веревками и доверившаяся доминанту, раскачивалась на подвесе. Не отрывая взгляда, девушка аккуратно коснулась языком похожего на головку расширения гипсобелиума, покрытого крупными, выпуклыми чешуями. Траун дернул руками, едва сдерживая неожиданный прилив удовольствия. Мэрис хихикнула и, продолжая смотреть ему в глаза, чувственно провела языком от основания до самой головки гипсобелиума. Мышцы пресса напряглись, Траун громко выдохнул и протяжно зашипел. Настолько были приятны ее манипуляции. Несмотря на обилие скользкой естественной смазки, стекавшей по подбородку, Мэрис продолжала ласкать его, проводя языком по рельефу каждой чешуйки и негромко постанывая. Наконец ее губы плотно обхватили конец. Плавным и аккуратным движением, Мэрис ввела член в рот. Яростно сверкнули алые глаза, тело напряглось, руки дернулись, да так, что крепления подвеса опасно заскрежетали, грозясь вот-вот упасть с потолка. Волна невиданного, невероятного удовольствия окатила чисса. Он чувствовал ее движения, ее стоны, чавкающие и хлюпающие звуки смазки, смешавшейся со слюной, легкие, игривые касания зубов и изящные прикосновения языка. Мэрис двигалась плавно, не торопясь и привыкая к близости, необычной и для нее, а Траун, громко шипя сквозь зубы ее имя, запрокинул голову назад. Удивительная ласка стала сладостной пыткой, приятной и невероятно чувственной. Он понял ее ощущения. Мэрис похожим образом чувствовала себя во время близости с ним. Доверие, абсолютное и безграничное, волны удовольствия и тепло, разливающееся по всему телу, заполнили каждую клеточку его тела. Движения стали интенсивнее. Мэрис помогала себе руками, постепенно увеличивая темп. Траун сжал ягодицы, чувствуя, что пик наслаждения уже близко, но силой воли как можно дольше оттягивал этот момент, ибо ласка, которую он получал, не была сравнима ни с чем. Божественные, нежные прикосновения, доверие и тепло. Только человек мог доставить такое удовольствие. Его тело напряглось, и Мэрис отпрянула в сторону, придерживая руками гипсобелиум. Чешуи грозно ощетинились, и светящееся бирюзовое семя оросило белый ворс ковра. Мэрис аккуратно надавила подушечками пальцев на складку кожи у основания члена, вызвав дополнительную волну удовольствия и растянув на несколько секунд процесс эякуляции. Поразительно, она изучила чисскую анатомию не хуже, чем он человеческую! Пик наслаждения минул, и чисс, расслабившись и тяжело дыша, обмяк, повиснув на веревке. Прикосновение горячей ладони к прохладной щеке возвратило его в реальность. Сквозь замутненный алый взгляд он видел возлюбленную, с нежностью смотрящую на него. Благодарная улыбка мелькнула на его лице. Мэрис не просто перехватила инициативу, а стала настоящим доминантом, научившись изящно манипулировать состоянием партнера. В его душе шевельнулась гордость за любимую, ведь она впервые в истории соединила искусство связывания и искусство человеческой любви. Давление веревок на лодыжки ослабло, руки, освобожденные от подвеса, безвольно опустились вниз. Чисс и человек снова присели на ковер. Мэрис принялась аккуратно разматывать ажурную паутину бондажного узора, параллельно приводя в тонус затекшие мышцы. Едва с запястий была снята веревка, как Траун крепко обхватил Мэрис и повалил на спину, наваливаясь на нее всем телом. Реванш за доставленное удовольствие он возьмет прямо сейчас. Мэрис успела только сдавленно охнуть, чувствуя, как тугие веревки раз за разом стягивают ее тело. Траун даже не удосужился отдельно связать руки, он вытянул их вдоль тела, обволакивая его в плотный кокон и создавая при этом весьма сложный веревочный рисунок. Ему понравилась такая близость, а Мэрис была счастлива. Рада, что он по достоинству оценил слияние искусства khimbaekae и близости, а теперь… Сев на нее сверху и плотно сжав связанную талию бедрами, Траун с предвкушающей улыбкой завязал узел на очередной веревке. Гипнотизируя огненным взглядом подчиняемую, он поднес узел к ее лицу. Мэрис покорно открыла рот, чувствуя, как жесткая веревка касается щек и обхватывает голову. Зубы плотно сомкнулись на узле. Он наклонился к ее уху и так же начал шептать, озвучивая свое желание. Мэрис вздрогнула, чувствуя легкий укол страха, но, помотав головой, быстро отогнала возникшие мысли. Траун сделает все так, как задумано, не допустит травм. И связал он ее мягко, в коконе она чувствовала себя, словно в надежных чисских объятьях. Лишь нижняя часть тела оставалась пока что свободной. Траун согнул ее ноги и широко раздвинул бедра. Сильные руки быстро привязали голени и лодыжки к бедрам, а созданный волею доминанта причудливый веревочный каркас вокруг поясницы и плечевого пояса понадобился, чтобы поднять тело Мэрис в воздух. Снова она на подвесе, парит, купаясь в пылающем алым взоре. В этот раз Траун поднял ее на высоту своего роста, лишь немного опустив нижнюю часть тела. Под запрокинутую назад голову он подложил веревки, удобно зафиксировав шею и плавным движением отправил Мэрис вращаться вокруг своей оси. Хрупкое тело, облаченное в синий пеньюар и скованное веревками, великолепно смотрелось на подвесе. Прозрачная ткань легкими волнами лилась вслед вращению. Чисское искусство невероятно шло человеческой женщине, будто совершенствовалось веками только лишь, чтобы заключить ее в причудливую паутину веревок. Что ж, пора вновь соединить оба искусства. Остановив подвес, Траун обхватил пальцами связанные бедра и сладко прошептал: — Не сдерживайте себя. Мэрис впилась зубами в узел и громко застонала, когда скользкая радула Трауна, ласково проведя по промежности, скользнула в горячее лоно. Веревки впились в кожу, но получаемое удовольствие пересиливало боль. Волнообразные движения подвижной радулы доставляли нечеловеческое наслаждение. Мэрис сконцентрировалась на этих движениях, не обращая внимания на тугой бондаж. Плавное покачивание подвеса и негромкое чавканье, смешанное с шипением, дополнили музыку изысканной близости. Оторвавшись на мгновение, Траун нежно улыбнулся и примкнул губами к иной части тела. Той, прикосновений к которой Мэрис так страшилась. Скользкая радула внедрилась внутрь, и громкий, протяжный стон прорвался сквозь волокна веревки.***
Человек лежал в его объятьях расслабленный, уставший и полностью беззащитный. Страсть снова разгорелась в алых глазах, но Траун не смел дать волю эмоциям, зажав их в стальном кулаке разума. Мэрис смотрела на него с нежностью и любовью. Ее тонкая, горячая рука погладила его щеку. Он аккуратно снял с нее пеньюар и плавно опустил разгоряченное тело на мягкий ворс ковра, галантно придерживая талию и подложив под голову широкую ладонь. Мэрис покорно кивнула, позволяя ему осуществить желаемое. Закинув ее ноги себе на плечи, Траун аккуратным движением вошел в нее, издав длинное шипение, которому вторил восторженный человеческий стон. Плавно надавив на матку, он опустился на Мэрис и крепко сжал в стальных объятьях. — Не сдерживайтесь, Траун… — доверчиво произнесла она и прильнула к его губам. Восхитительная близость накрыла обоих с головой. Сильные, размашистые движения сопровождались громкими шлепками тел и хлюпаньем смазки. Шипение и стоны слились в единое целое. Мэрис извивалась в его объятьях, впившись ногтями в спину и громко крича. Она растворилась в его нежности, в изысканной красоте движений. Траун всегда брал ее так эстетично, так экзотично, что Мэрис чувствовала себя самой счастливой женщиной во Вселенной. Глубокие толчки и ласковые поцелуи вызывали вихрь эмоций. Крик страсти тонул в громком шипении. Волна томительного наслаждения накрыла обоих. Теперь чисс продлил ее удовольствие, войдя в лоно до основания и немного раздвинув острые чешуи. Тело девушки билось в божественном экстазе. Перед глазами плыли круги. Траун вышел из нее, и прохладное семя полилось на живот и бедра, медленно стекая меж ягодиц. Его красивое лицо было совсем рядом, и обмякшая Мэрис, видя, что процесс и не думает завершаться, с готовностью запрокинула голову. Тут же острые зубы вонзились в шею, ласково и вместе с тем настойчиво покусывая кожу. Траун желал продолжения. Мэрис не была против. Ей хотелось находиться в его объятиях вечно. Испытывать близость, как можно, дольше. — Ох… Вы… вы съедите меня, — прохрипела она, чувствуя, как ощутимо сомкнулись его зубы на трахее. — М-м-м, неплохая мысль, — элегантно облизав верхнюю губу, прошелестел он и, дав подчиняемой небольшую передышку, вновь вошел в податливое лоно, вырвав из ее губ сладкий стон. — Мне все еще не стоит сдерживаться? — Траун, вы… Ответить на вопрос она не успела, ибо серия глубоких толчков не заставила себя долго ждать. Этой ночью ее чисс казался ненасытным. Этой ночью Мэрис принадлежала только ему.***
— Все в порядке? — поинтересовался Траун, заглядывая по пробуждении в немного усталое, но лучившееся счастьем лицо любимой. — Да, — тихо произнесла Мэрис и, пошевелившись, добавила. — Кажется, я некоторое время не смогу нормально ходить. — Я сделаю для вас каф, — извиняющимся тоном, в котором тем не менее скользили нотки гордости, произнес он. — Траун, — она положила голову на широкую грудь и прикрыла глаза, слушая стук его сердца. — Побудьте со мной еще немного. — Столько, сколько пожелаете, — галантно отозвался чисс и, бережно перевалив ее на спину, принялся аккуратно разминать мышцы. Мэрис довольно заурчала, наслаждаясь его чуткостью и заботой. После жаркой близости ей особенно нравилось это состояние и то, как любимый ухаживает за ней. Траун рядом и, как всегда, нежен, как всегда, прекрасен.