Шесть оттенков нашей магии

Разобравшись с чемоданами, мальчики присоединились к оживлённой беседе в купе. Аомине действительно показал Куроко, как нужно колдовать. Правда у второго толком ничего не вышло, но новый знакомый подбодрил его, сказав, что со временем он точно станет могущественным волшебником и тогда Аомине сразится с ним на дуэли, как равные соперники. Куроко благодарно улыбнулся, решив, что не может подвести его. — И ты все это время просто молча сидел?! — возмущался Кисе, который никак не мог смириться с тем, что такое долгое время не замечал мальчика. — Почему не дал о себе знать? Что ты сделал, что никто из нас тебя не увидел? — Кхм-кхм, — Аомине многозначительно кашлянул в свой кулак. Он плюхнулся на сидение, заставив Мурасакибару подвинуться, и пару раз хлопнул по свободному месту рядом с собой. Куроко молча сел около него, посмотрел на Кисе и ответил: — Так получилось. — И что это за ответ?! — воскликнул неудовлетворенный блондин. Мидорима поморщился от его громкого высокого голоса, упрямо уставившись в свою книгу. — Даже волшебники не могут просто становиться невидимыми!.. Или могут? — Кисе посмотрел на Мидориму, который проклинал тот день, когда зашёл в это купе. То есть, сегодняшний. — Разумеется, нет, идиот, — фыркнул он, бросив на Куроко заинтересованный взгляд. — Тогда что?! — застонал Кисе, подпрыгивая на месте. — Или это секрет? Не могли же мы не заметить тебя только потому, что ты тихо сидел! — Но вы не заметили, — Куроко пожал плечами. Аомине прыснул в свой кулак, когда Кисе снова страдальчески застонал. Наверное, мальчик думал, что он просто издевается над блондином, но Куроко на самом деле не мог ответить, почему его не заметили. Не было никакого секрета, он не желал быть невидимым. Просто так вышло. От очередных допросов его спасла миловидная женщина средних лет, появившаяся в дверном проёме. — Чего-нибудь хотите, детки? — спросила она, улыбнувшись. Вытянув шею, Куроко увидел тележку с разными сладостями. Краем глаза он заметил, как встрепенулся Мурасакибара. Кисе радостно вскочил со своего места, на ходу шаря по карманам в поисках денег. Аомине тоже поднялся и направился к женщине, крикнув: «Выбирай, Момо!». Девочка с розовыми волосами скромно улыбнулась и пошла за ним, а Мидорима и Куроко остались сидеть на месте. Первым в купе вернулся Кисе и с громким криком плюхнулся рядом с Мидоримой. — Че-е-ерт! Умираю с голоду! Момои села около него, держа в руках пару шоколадных лягушек, а потом в купе ввалились Аомине и Мурасакибара с огромными пакетами. — Вы такие голодные, — заметил Куроко, когда мальчики выложил на сидение гору сладостей. — Я готов сожрать слона, — заявил Аомине, разворачивая тыквенное печенье и откусывая сразу половину. — Угощайся! Куроко неуверенно посмотрел на незнакомые ему конфеты. А Мурасакибара, несмотря на то, что тоже был из семьи маглов, спокойно поглощал шоколадную лягушку. — Мидорима-чи, а что значит «на любой вкус»? — спросил Кисе, протягивая конфеты с надписью «драже Берти Боттс». — То, что они на любой вкус, идиот. — Мидорима-чи! — Лучше поосторожнее с ними, — вдруг сказала Момои. — Там правда есть самые разные вкусы и не только апельсин или мята. К примеру, Аомине однажды попались со вкусом носков, а мне — протухших яиц. — Правда?! — удивился Кисе, отпихивая от себя мешочек с конфетами. — Ага! — Аомине согласно закивал. — Поэтому я больше люблю магловские конфеты — ты хотя бы уверен, что твоя еда не сбежит и не устроит тебе несварение желудка. Мидорима коротко взглянул на него, словно хотел что-то сказать, но потом снова упёрся взглядом в книгу. — Ты знаешь не только о волшебном мире, но и об обычном! — поразился Кисе, с восторгом глядя на Аомине. — А я месяц назад даже не подозревал, что волшебник, — он грустно вздохнул. — Эй, да не переживай! — подбодрил его Аомине. — Момои тоже маглорожденная. Девочка мило улыбнулась. — Мои родители — адвокаты. — А мои актеры! — обрадовался Кисе. — Меня только перевели в художественную школу, которую когда-то закончила мама, но потом профессор Лонгботтом пришёл к нам домой и рассказал, что я на самом деле волшебник. — Он тоже к нам приходил! Но я давно обо всем узнала от Дай-чана, — развеселилась девочка, радуясь, что смогла найти с кем-нибудь тему для разговора. — Он и про Хогвартс, и про весь магический мир рассказал. Мы с ним соседи и лучшие друзья с четырёх лет. — Я сразу понял, что она наша, — подмигнул Аомине, усмехаясь. — Однажды пара мальчишек во дворе отобрали у неё куклу, а когда она заплакала, мелкие камешки вокруг вдруг поднялись в воздух и начали их атаковать. Они убегали словно от призрака! — Аомине хохотал, как сумасшедший. — Ко мне потом никто не смел подойти, — надулась девочка. — Но я же подошёл, — улыбнулся Аомине, потрепав её по розовым волосам. — Разве я не лучше других? Момои смущенно отвела взгляд в сторону, но улыбнулась. Кисе с интересом за ними наблюдал. — А ты? — Я полукровка, — Аомине понял суть его вопроса раньше, чем Кисе успел закончить фразу. — Папа — магл, мама — чистокровная волшебница. Она с детства учила меня некоторым заклинаниям. Сразу стало понятно, что я волшебник, как она. — Потрясающе! Ты жил сразу в двух мирах одновременно! — восторженно воскликнул Кисе, а Аомине засмеялся. — Да ничего удивительного. Кстати, — он хлопнул в ладоши, — раз мы все в первый раз едем в Хогвартс, на какой факультет вы бы хотели попасть? Аомине вопросительно посмотрел на Куроко и Мурасакибару, желая, чтобы те тоже присоединились к беседе. — Мне все равно, — ответил Мурасакибара, больше заинтересованный своей конфетой. — Главное, чтобы меньше работы было. Куроко задумался и пожал плечами. — Я плохо понимаю значение всех этих факультетов, — честно признался он. — А разве не все равно, куда ты попадёшь? — спросил Кисе. — Касамацу же сказал, что не имеет значение на каком факультете ты учишься. — Дело не в этом, — вдруг произнёс Мидорима, не отрываясь от книги. Все повернулись к нему. — В плане учебы они ничем не отличаются друг от друга — и учителя, и программа одинаковая. Здесь самое важное — это окружение. В Гриффиндоре люди обычно храбрые, активные и благородные. В Хаффлпаффе — добрые и искренние. В Рейвенкло — умные, творческие и спокойные. А в Слизерине — хладнокровные, решительные и хитрые. То, на какой факультет ты попадёшь, покажет твои моральные ценности, а также определит с какими людьми тебе придётся провести следующие семь лет. Куроко почувствовал, как что-то сжалось в груди. Ему казалось, что он не подходит ни под одно описание. А ещё он понял, что ребята просто не смогут все попасть на один факультет — слишком разными они были. — О! — только и смог выдохнуть Кисе, немного растерявшись. — Ну-у… тогда лучше бы попасть на Гриффиндор или Хаффлпафф, верно? — Не дури, идиот, — фыркнул Мидорима, положив книгу на колени, и скрестил руки. — Факультет не может все сказать о человеке. Я собираюсь учиться на Слизерине, хотя его и считают факультетом эгоистичных снобов. Аомине подавил смешок. — Да-а-а, ты прямое доказательство того, что это все только глупые стереотипы, — протянул Мурасакибара, и ребята уже в открытую засмеялись, разобрав в его голосе сарказм. Мидорима вспыхнул и резко отвернулся к окну. — Но он прав, — сказал Аомине. — Это всё — глупые стереотипы. Моя мама училась на Слизерине, но если кто-то скажет, что она высокомерный сноб, я вмажу ему в челюсть! — неожиданно его лицо потемнело. — Правда… в некоторые слухи все-таки стоит верить. Её семья отвернулась от неё, когда она влюбилась в папу. В древних магических семьях принято считать, что волшебники могут быть только с такими же чистокровными волшебниками. Её родители были против моего отца, «какого-то магловского спортсмена», но она сбежала с ним из дома. С тех пор мама не встречались со своими родственниками. Аомине грустно улыбнулся и опустил голову. В купе повисло неловкое молчание, а Кисе и вовсе еле сдерживал слезы. Куроко вдруг заметил, что Мидорима внимательно смотрит на Аомине. Это был странный взгляд, не имеющий ничего общего с жалостью или грустью. — Твою мать в девичестве звали Масако Сейджуро? — неожиданно спросил Мидорима. — А?.. — Аомине поднял на него синие глаза. — Да… Откуда ты..? Мидорима поджал губы. — Она младшая сестра моей матери, Каэно Шинтаро. В девичестве — Сейджуро. Образовалась угнетающая тишина. Даже Мурасакибара перестал жевать свои конфеты и посмотрел на двух мальчиков, которые, казалось, пытались прожечь друг в друге дыру. — Т-так… получается вы братья? — встрепенулся Кисе. Он на секунду повеселел, но сразу помрачнел, вспомнив, какие отношения были в этой семье. Куроко обеспокоенно посмотрел на сжавшиеся кулаки Аомине. Тот уставился на Мидориму, растерянно вглядываясь в аристократичное лицо, словно надеясь найти какие-либо подсказки. Доказательство того, что тот ошибся. — Этот, что ли? — Аомине неожиданно усмехнулся, враждебно глядя на зеленоволосого мальчика. — Да черта с два он мне брат. Мидорима поджал губы, но как-то смирено опустил голову, поворачиваясь к окну. Там давно уже стемнело. — С-стой, п-подожди! Может, Мидорима-чи просто ошибся? — затараторил Кисе, пытаясь разрядить обстановку, но получил хмурый взгляд зелёных глаз. — Я знаю своё родословное древо наизусть. — Ну да, тупые заморочки чистокровных, — хохотнул Аомине. Куроко поразился тому, как кардинально поменялось его настроение. От того дружелюбного мальчишки не осталось и следа. — Слушай, а вы же любите составлять всякие семейные гобелены? Готов поспорить, что меня и моей мамы там и вовсе нет. Мидорима повернулся к нему и холодно вгляделся в горящие ненавистью глаза. — В начале — была. Но после того побега её удалили с родового гобелена. Сейчас там лишь чёрное пятно. Куроко поразился, зачем вообще такое говорить? Мидорима специально хотел задеть чувства Аомине или был настолько глуп? Мальчик неожиданно поднялся и потянулся к своему чемодану. — Я лучше поищу другое купе. Кисе открыл рот, но рука Момои на его плече не позволила блондину ничего сказать. Зато когда за зеленоволосым мальчиком закрылась дверь, она заявила: — Дай-чан, ты не можешь злиться на него за то, что его родители — идиоты! — Отстань, Момои, — фыркнул Аомине, откидываясь на спинку сидения. — Но, Аомине-чи, Мидорима-чи хороший человек. — Ты знаешь его всего несколько часов! — рявкнул смуглый мальчик. — По нему видно, что он слизеринский змеёныш, сразу мне не понравился. — Дай-чан… — Может, сменим тему?! — раздраженно прикрикнул Аомине. Момои обиженно поджала губы и отвернулась. Он тяжело вздохнул и повернул голову. — А что насчёт тебя, Тецу?.. — мальчик осекся, не обнаружив никого рядом с собой. — Тецу? Ребята принялись вертеть головами в поисках голубоволосого мальчишки, но его действительно нигде не было. — А правда невидимка, — выдохнул Аомине, удивленно распахнув глаза. Он невольно посмотрел на окно: яркие звёзды покрыли небо, а полная луна освещала проносящиеся мимо холмы и долины. Хогвартс-Экспресс мчался по Англии.

***

Мидорима вышел из купе и не спеша направился по коридору. Он достаточно далеко ушёл, когда неожиданно увидел перед собой голубую макушку. Он подскочил, к счастью, не слишком громко заорав. — Что ты… — Не уходи, — спокойно сказал Куроко, глядя на него глубокими голубыми глазами. Мидорима поперхнутся от возмущения, но быстро взял себя в руки. — Какое тебе дело? Мы даже не друзья. — Я не испытываю неприязни к тебе или Аомине-куну, поэтому мне грустно от мысли, что вы можете стать врагами. Мидорима нахмурился, а потом хмыкнул, пытаясь обойти мальчишку. Но Куроко вдруг оказался слева от него. Подавив ещё один испуганный крик, Мидорима злобно на него посмотрел. — Вы неплохо ладили, и очень глупо ненавидеть друг друга за поступки своих родителей, — добавил Куроко. — Мы никак не ладили, — раздраженно исправил его Мидорима. — Слушай, я не собираюсь относить к нему хуже или лучше, чем он того заслуживает. Так что лучше волнуйся за него, а мне хочется провести последние полчаса в тишине, если позволишь. Мидорима прошёл мимо Куроко, завершая разговор. К Аомине он относился нейтрально, поэтому их отношения действительно будут зависеть только от смуглого мальчика. Так он сказал Куроко. Однако про себя подумал: если родители решат, что он дружит с Аомине, то слово «дом» ему лучше сразу навсегда забыть. По крайней мере, тот, в котором он провёл всю жизнь, Мидорима больше не увидит.

***

Когда первокурсники оказались в Большом зале, Куроко не смог сдержать восторженный вздох. Это место было невероятным. Зал был наполнен сотнями парящих в воздухе свечей, расположенных прямо над четырьмя длинными столами, за которыми сидело множество учеников. Прямо напротив входа, в конце зала, стоял еще один стол, за которым разместились учителя. В середине сидела профессор Макгонагалл, та самая женщина, сообщившая Куроко, что он волшебник. — Впечатляет, правда? — усмехнулся Аомине. Куроко посмотрел на его широкую улыбку и едва заметно кивнул. — Это невероятно. Стоящие рядом с ним Момои и Кисе с таким же восхищением любовались залом, а именно, потолком. Он в точности напоминал усыпанное звёздами ночное небо. Когда все немного приутихли, профессор Лонгботтом с длинным свитком пергамента в руках подошел к старой грязной шляпе на табурете. — Тот, чье имя я назову, выйдет сюда и я надену ему на голову Распределяющую шляпу, которая определит вас на факультет, — сказал он и тут же прочитал. — Айко, Рен! Светловолосая девочка, стоящая позади Куроко, направилась к профессору. Мальчик заметил, что, пока она шла, со стороны слизеринского стола слышались хихиканье и шёпот. Девочка с непроницаемым лицом уселась на стул и натянула на голову шляпу. Пара секунд и… — Слизерин! Рен отдала шляпу профессору Лонгботтому, а потом вдруг самодовольно усмехнулась. — Похоже, она не сомневалась, куда поступит, — протянул Кисе с завистью. — А что, если Шляпа ошибётся? — Думаю, без этого никак, — сказал Куроко. — А? То есть? — ребята озадаченно на него посмотрели. — Человек меняется в течении всей жизни. Если в одиннадцать он был спокойным, примерным мальчиком, интересующимся только книгами, это не значит, что в пятнадцать или тридцать он будет точно таким же. Может, этот зубрила захочет плавать с акулами или стать фермером. К тому же, люди скрывают много тайн в себе. Их нельзя охарактеризовать, просто как «хитрых», «смелых», «дружелюбных» или «умных». Они намного сложнее. Момои улыбнулась в то время, как Кисе и Аомине пытались прийти в себя. Впервые они слышали от Куроко так много слов, тем более таких мудрых. — Ты странный, — заключил Аомине, задумчиво на него уставившись. — Думаешь, я не прав? — Куроко посмотрел на него без каких-либо эмоций. — Что? Нет, ты полностью прав! — Аомине хлопнул его по плечу, улыбаясь. — Но ты все равно странный. — Атсуши, Мурасакибара! — Не повезло бедолаге с именем, — вдруг услышал Куроко наигранно сочувственный голос за своей спиной. — Я, наверное, его даже выговорить не смогу. В это время Мурасакибара уже уселся на стул и ждал свой вердикт. Шляпа думала долго. Казалось, прошло несколько минут прежде, чем она все-таки заорала: — Хаффлпафф! Раздались бурные аплодисменты, а Мурасакибара, сняв шляпу, с таким же лицом-кирпичом направился к своему столу. — Дайки, Аомине! Мальчик вздрогнул и пошёл к табуретке. Удивительно, но Шляпа вынесла вердикт, едва коснувшись его головы: — Слизерин! Куроко удивленно моргнул. Он был уверен, что Аомине определят на Гриффиндор. Когда тот стянул с себя шляпу, можно было заметить его растерянные синие глаза. Опомнившись, Аомине наигранно улыбнулся и неуверенно направился к слизеринскому столу. — Казунари, Такао! — Я пошёл! — Куроко повернулся на знакомый голос и увидел за своей спиной невысокого брюнета, который, махнув своим друзьям, побежал к табуретке. Это он смеялся над именем Мурасакибары. Но почему-то Такао производил впечатление хорошего парня. Словно ходячее солнце. Даже когда сел на стул, он подпрыгивал от нетерпения, отчего Куроко не мог не улыбнуться. — Хаффлпафф! Следующих трёх мальчиков определили на Гриффиндор. — Похоже, сегодня счастливый день для гриффиндорцев, — раздалось за спиной Куроко. — Уже третьего подряд определяют на этот факультет. — Скоро прибавится четвёртый. Ты же туда хочешь поступить, Хаяма? Ответа не последовало потому, что в этот момент профессор Лонгботтом объявил: — Котаро, Хаяма! Мальчик со светлыми волосами и зелёными глазами подпрыгнул на месте и метнулся к Распределяющей шляпе. Он чуть не споткнулся по пути, но, не теряя лица, с самым счастливым видом уселся на стул. — Хаффлпафф! Куроко подумал, что этот мальчик, скорее всего, хотел попасть на Гриффиндор. Хаяму тоже, видимо, это беспокоило. Он бросил виноватый взгляд куда-то за спину Куроко, а потом с радостным лицом побежал к своему столу. Там, что-то выкрикивая, его встретил не менее радостный Такао. — А в Хаффлпаффе такие весёлые ребята, — заметил Кисе, наблюдая за парочкой друзей, которые активно что-то обсуждали с ребятами постарше. — Лучше посмотри на Мурасакибару, — вдруг сказал Куроко, сам удивляясь, что открыл рот. Кисе и Момои последовали его совету и засмеялись, когда увидели угрюмое лицо их друга, уставившегося на пустую тарелку перед собой. Сразу перехотелось говорить, что на Хаффлпаффе весёлые ребята. — Думаю, он расстроен, что там нет еды, — незлобно заметил Кисе, и они с Момои снова засмеялись. Это немного успокоило и подбодрило ребят, которые начали ощущать нарастающее напряжение — распределение всё продолжалось и близилась их очередь. — Рео, Мибучи! — Слизерин! — Рё, Сакурай! — Рейвенкло! — Рёта, Кисе! — Удачи! — прошептала Момои, подбадривающе улыбнувшись. Кисе нервно сглотнул и на ватных ногах вышел вперёд. Куроко видел, как он дрожал всем телом, в панике бегая глазами по залу. «Лучше бы под ноги смотрел», — подумал Куроко и в этот момент, словно услышав его мысли, Кисе споткнулся об собственную ногу и упал лицом вниз. В зале послышались смешки. — Тихо! — крикнул профессор Лонгботтом. Кисе красный, как помидор, приподнялся на дрожащих руках, но, когда попробовал встать во весь рост, запутался в собственной мантии и снова плюхнулся на пол. Теперь в зале в открытую смеялись. Кисе хотелось провалиться сквозь землю. Он остался лежать на полу, спрятав красное лицо в руках, и, казалось, даже не думал, чтобы встать. — Здесь нет ничего смешного! — шикнула Момои на первокурсников за своей спиной, которые в открытую ржали над несчастным блондином. Куроко покачал головой. Он набрал в грудь побольше воздуха, а потом как можно громче закричал: — Кисе, успокойся! У него всегда был тихий голос, а орать Куроко и вовсе не умел. Однако Кисе все равно поднял голову и посмотрел на него заплаканными глазами. Куроко попытался улыбнуться. — Все хорошо! Дойди до конца! Два простых предложения и одна неумелая улыбка, однако нечто в глазах блондина изменилось. Он совершено по-другому посмотрел на Куроко, а потом медленно поднялся. Все ещё дрожа, но уверено глядя перед собой, Кисе подошёл к табуретке и сел. Куроко думал, что блондин натянет шляпу на глаза, чтобы не видеть насмешливые взгляды, но вместо этого Кисе упрямо глядел вперёд, смотрел на Куроко. Второй попытался смягчить свой собственный взгляд, чтобы хоть как-то подбодрить друга. — Молодец, — шепнула Момои. Куроко решил, что она говорит о Кисе, хотя девочка смотрела на голубоволосого мальчишку. — Хаффлпафф! Хаффлпаффцы яростно зааплодировали, и Кисе, не скрывая счастливой улыбки, бросился к ним за стол. — И что здесь смешного?! — вдруг раздался яростный крик. Куроко повернул голову и увидел, как Аомине оперся руками об стол и с ненавистью смотрел на пару старшекурсников со своего факультета. — Этот парень будет самым могущественным волшебником, которого только знал Хогвартс! Если у тебя есть сомнения на этот счёт, я могу провести с тобой пару интересных бесед! Со стола Рейвенкло встал парень, в котором Куроко узнал старосту из поезда, и подошёл к Аомине. Он усадил его на место, а потом потянул за ухо, что-то шепча. Аомине поморщился от боли, пытаясь увернуться от подзатыльников Касамацу. Профессор продолжил вызывать других учеников, но Куроко уже все стало равно на распределение. Он повернулся в сторону Кисе, который во все глаза пялился на Аомине. В его глазах было… восхищение. Столько восхищения, что даже жутко. Такао ударил его по спине, с ехидной улыбкой что-то говоря, отчего Кисе заливается краской и яростно затряс головой, на что Такао засмеялся. — Сацуки, Момои! — Рейвенкло! — Сейджуро, Акаши! Куроко напрягся, бросая взгляд в сторону Аомине. «Еще один родственник?» — подумал он, но не подал никакого виду. Куроко посмотрел на мальчика с ярко-красными волосами, который гордой походкой направился к стулу. Его движения были легкими, плавными, а взгляд прямым и уверенным. На ум почему-то пришло слово королевский, хотя Куроко и считал, что это глупо. Мальчик как мальчик. Хотя и слишком… слишком. Шляпа, даже толком не коснувшись его головы, тут же объявила: — Слизерин! Зал взорвался аплодисментами слизеринцев, а мальчик, едва заметно улыбнувшись, направился к своему факультету, где пара старшекурсников уже освободили ему место. — Тецуя, Куроко! Куроко подошёл к профессору и сел на стул. Через несколько секунд, он понял, что профессор Лонгботтом все ещё ищет его в толпе первокурсников. — Я здесь, — сказал Куроко, и мужчина подскочил. — Ах, вот о чем говорила Минерва, — тихо засмеялся он и положил шляпу на голову мальчику. — Она предупреждала, что ты другой. Ответить Куроко не смог: шляпа закрыла ему глаза и он погрузился во тьму. — Хм, интересно, — раздался скрипучий голос у него в голове. — Давно мне не попадались такие ученики. У тебя очень пылкий ум, мальчик. Да, и амбиций не занимать. Острое желание победить, о, это хорошо видно. Ни за что не уступишь, хорошо. Но главное ведь не сама победа, верно? За холодной внешностью скрывается жажда помочь другим. Решено. Гриффиндор! Последнее слово Шляпа проорала на весь зал, и стол гриффиндорцев взорвался аплодисментами. Момои, Кисе и Аомине тоже хлопали со своих мест. Куроко, преисполненный благодарностью, направился к своему факультету и сел напротив других первокурсников. Те продолжили болтать, не обращая на него внимания. Вскоре наступила очередь Мидоримы. — Шляпа так долго думает, — вдруг сказал Фурихата (если Куроко правильно помнил). Он указал на мальчика, сидящего на стуле. Прошло уже несколько минут, в течении которых лицо Мидоримы менялось с бледного до болезненно-желтого и красного. У него, видимо, вёлся яростный спор со Шляпой, который он не собирался проигрывать. — Слизерин! Словно гора с плеч. Слизеринцы зааплодировали, а Мидорима с самым угрюмым лицом, которое вообще можно было представить, сел рядом с красноволосым мальчиком Акаши, что-то буркнув. Последнего первокурсника, Эикичи Небую, отправили в Слизерин, а потом начался пир. Все в Большом зале успели проголодаться за это время. Когда на тарелках откуда ни возьмись появились разные блюда, многие налетели на них, совершенно забыв про манеры, как Аомине, Кисе и Мурасакибара (да и многие хаффлпаффцы). А кто-то просто аккуратно и по кусочкам ел то или иное блюдо, как Мидорима и Акаши. Куроко же не притронулся к еде, вместо этого попивая молочный коктейль. Есть ему не хотелось. И вот, когда с тарелок исчезли последние крошки десерта, а директор произнесла свою речь, ученики наконец начали расходиться по спальням. Куроко вместе с остальными первокурсниками с его факультета направились вслед за старостой к дверям Большого зала, но в этот момент кто-то неожиданно налетел на него. — Куроко-чи, я так рад! — Кисе сжал бедолагу в крепких объятиях, игнорируя всякое недовольство со стороны второго. — Это потрясающее место! Потолок, шляпа, люди, всё! Спасибо тебе за поддержку! Жаль, что мы не на одном факультете — хаффлпаффцы чудесны! Я уже подружился с Хаямой и Такао. А ещё я так рад, что учусь вместе с Мурасакибарой-чи! — Мфх, — только и промычал Куроко, высвобождаясь из — удивительно! — сильных рук блондина. Обретя свободу, он увидел Мурасакибару, который стоял рядом с ними с лицом «я-здесь-не-причём-это-он-меня-притащил». — Я рад за вас, — сказал Куроко и, казалось, Кисе больше ничего и не нужно было для счастья. — О! Мидорима-чи! — крикнул Кисе, заметив проходивших мимо слизеринцев. Зеленоволосый и красноволосый мальчики остановились и озадаченно на них посмотрели. — Поздравляю! Ты попал именно на тот факультет, на который хотел! — Мидорима-кун, это твои друзья? — спросил Акаши, внимательно всматриваясь в первокурсников. Он шёл рядом, но не вместе с мальчиком. Мидорима дернулся, а потом хмыкнул. — Трудно сказать, — с этими словами он развернулся и направился к выходу из Большого зала. Однако его спутник не торопился сделать тоже самое. Куроко чувствовал изучающие красные глаза на себе и как никогда прежде захотел стать невидимкой. Хотя ему показалось, что даже если он сильно захочет, ему не удастся скрыться от этих пронзительных глаз. — Мидорима-чи, ты такой жестокий! — захныкал Кисе в спину удаляющегося мальчика. — Простите за него, — мягко произнёс Акаши. — Мидорима-кун ведёт себя так, сколько я себя помню. Меня зовут Акаши Сейджуро. Надеюсь, мы с вами подружимся, — он улыбнулся. По идее, это была дружелюбная улыбка, но мальчики как по команде вздрогнули. По спине Куроко прошлись мурашки, и он видел, как сглотнул Кисе. Даже Мурасакибара как-то уменьшился в размерах перед красноволосым слизеринцем. А все из-за этой улыбки. В ней не было ничего милого или дружелюбного. Она была опасной. Как та самая искра, из которой разрастается пламя. Акаши Сейджуро был опасным. — Он страшный, — озвучил всеобщие мысли Мурасакибара, когда двое мальчиков скрылись в толпе. Куроко и Кисе ничего не ответили, но были полностью с ним согласны. — Думаю, мы все удивлены, верно? — вяло улыбнулся подошедший Аомине. Он выглядел уставшим и подавленным. Скользнув по Куроко быстрым взглядом, он простонал. — Хоть убейте, но я даже не думал, что попаду в Слизерин! Да и из тебя гриффиндорец — никакой… — Меня Шляпа спросила, куда я хочу, — сказал Мурасакибара. — Я ответил, куда угодно, но чтобы меньше хлопот было. — А ведь Хаффлпафф — факультет трудолюбивых, — Момои усмехнулась и подошла к мальчикам. — Со мной она тоже немного поговорила. Спрашивала, что для меня важнее. — Ага, и со мной, — воскликнул Кисе. — А мне она даже и слова не сказала, — нахмурился Аомине. — Ты не рад, что в Слизерине? — спросил Куроко, глядя на расстроенное лицо мулата. Тот растерялся. — Не то чтобы… Сам факультет, наверное, нормальный, — он задумался и помрачнел. — Но я уже нашёл пару-тройку врагов и сомневаюсь, что на этом все закончится. Даже не представляю, как буду жить в этом террариуме. Момои коснулась его локтя в знак поддержки. В этот момент раздался чужой крик у дверей: — Эй, Кисе! Мара... Момур… Короче, Атсуши! Поторапливайтесь, если не хотите ночевать в коридорах! Кисе опомнился и они с Мурасакибарой, попрощавшись с ребятами, направились к махавшему им Хаяме. Момои и Аомине тоже пошли за своими факультетами, вспомнив, что даже не знают, где находятся спальни. Куроко перспектива ночевать на лестницах и в коридорах не устраивала, поэтому он поспешил за старостой своего факультета. Когда мальчики добрались до своих спален, соседи сразу уснули в то время, как Куроко ещё долго ворочался в постели. Он бессильно уставился на полную луну за окном, которое, к счастью, стояло прямо над его кроватью. Спать не хотелось. В этот день произошло столько событий, сколько у Куроко не происходило за месяц: знакомство с новыми друзьями, неприятная стычка со слизеринцами в купе, путешествие на лодках по озеру, да и весь Хогвартс, и распределение Куроко на Гриффиндор. Никто из его знакомых больше не попал сюда. Аомине и Мидорима теперь на Слизерине, Кисе и Мурасакибара на Хаффлпаффе, а Момои на Рейвенкло. Впрочем, Куроко наивно продолжал надеяться, что ребята продолжат общение. Ведь то, что они на разных факультетах, не помешает им дружить. …не помешает же?