Из девочки в леди Долохову

       Что сказать? Это неправда, что жизнь проносится перед глазами перед смертью. Ну или падение длится слишком быстро, чтобы это могло произойти. Всё, что было в моей голове в те несколько мгновений, что я летела вниз под оглушительный вопль моего сына, это мои дети. Рогнеда, с виду такая дерзкая, но при этом до беззащитности открытая, Эван, мой маленький защитник и помощник, уже в пять лет демонстрирующий проницательность и острый ум, Эндрю, моя крошка, самый нежный, ласковый и добрый из моих детей, и… неожиданный страх за малыша в моей утробе. Жалость к Антонину где-то на задворках сознания.        Я ощутила, как меня подбросило в воздухе, и с перепугу приняла это за удар о землю. Даже успела удивиться, как это я не сразу почувствовала колья, которые должны были пронзить меня насквозь. И только когда я медленно поплыла наверх и передо мной показалось перепуганное лицо Кайла Кортни с широко распахнутыми синими глазами, я поняла, что спасена. - Леди Долохова, дьявол, как так? – напустился на меня Кайл, неожиданно стиснув меня в объятиях перед тем, как поставить на землю. – Вы рехнулись?!        Он сделал ещё взмах палочкой, и Эван подплыл ко мне по воздуху. Одной рукой я уже обнимала Рогнеду, второй вцепилась в сына мертвой хваткой. От облегчения и неверия в своё счастье, я то смеялась, то плакала, пока Кайл накладывал на нас с детьми согревающие чары и пускал в небо красные искры. Рогнеда с Эваном тоже не знали, смеяться им или плакать, и обнимали меня так сильно, как только могли. Я не заметила, как к нам подлетела очень большая ступа, которой правил тощий мальчишка лет пятнадцати. - Ой мал ты ещё, чтоб я тебе леди доверил… - протянул Кайл.        Мальчишка, словно поняв, о чем говорит Пожиратель Смерти, приветливо закивал, делая нам жесты, чтоб мы садились. Так как все мы продрогли до костей, а Кайл уже видимо растерял всю свою осторожность, мы всё же приняли это приглашение. Я обессилено опустилась на дно огромной ступы, дети сели мне на колени, а Кайл, укрыв нас своей мантией, с трудом приткнулся сбоку. - Как же вы меня напугали, - проговорил он немного погодя, когда мы уже взлетели. – Вы все.        Я откинула голову назад, чтобы взглянуть на его бледное и очень молодое лицо. Сейчас Кортни нельзя было дать больше девятнадцати и он выглядел, как испуганный мальчик. Мальчик, который спас жизнь мне и моему сыну. - Спасибо вам, Кайл, - прошептала я слабым голосом, дотянувшись до руки юноши и сжав её на мгновение. – Спасибо. Я скажу Антонину, что без вас нас всех не было бы. - Я рад уже тому, что с вами всё хорошо, - нервно отмахнулся Кортни, который, кажется, был зол на моё безрассудное поведение. - Да, Антонин не оторвет вам голову, - усмехнулась я. - Да не в этом дело, мэм, - покачал головой молодой Пожиратель. – Как бы я жил, если бы не уберег вас? Я имею в виду, что я был ответственен за вас, и я не представляю, что делал бы, если бы на моей совести была ваша смерть.        Он замялся и отвернулся, сделав вид, что смотрит вдаль. До меня наконец дошло, что этот бедный юноша перенервничал ненамного меньше меня. Я прониклась к Кортни симпатией и решила, что лучшего телохранителя и учителя для моих детей в дальнейшем не найти. - Нужно будет сказать Антонину, чтобы он перевел тебя на постоянную службу у нас, - зевая, пробормотала я.        Клонило в сон от усталости и пережитого. Но тут мы прилетели, и ступа мягко стукнулась о землю. Видимо, мальчишка действительно был отличным ездоком.        Поднялся ажиотаж, набежали люди, мне помогли выбраться из ступы, а Эван с Рогнедой поехали к дому на руках у Кортни и какого-то здоровенного волшебника средних лет. Меня под обе руки придерживали две крепкие женщины. - Barunya sovsem slaba, b banyu nado! – скомандовала та из них, что была постарше.        Мы оказались в бревенчатом помещении, в котором было очень тепло, даже душно. Мужчины вышли, и несколько женщин помогли раздеться мне и детям. Всем нам дали выпить по глотку водки, а потом знаками объяснили, что нужно лечь на лавку, и меня начали растирать теплой водой и душистым мылом, зачем-то пошлепали вениками, видимо, чтобы разогнать кровь. Те же манипуляции проделали с Эваном и Недой, которая сначала недовольно сопротивлялась, а потом от усталости притихла. Меня всё больше клонило в сон, и я даже не сразу заметила, как в помещение прошел ещё кто-то. Этим кем-то оказался Антонин, который не потрудился даже верхнюю одежду в сенях снять. - Слава Салазару, вы все целы, - облегченно выдохнул он.        Дети, на которых уже надели чистые рубашечки, были очень ослаблены, но всё же нашли в себе силы, чтобы обнять отца, когда тот к ним подошел. - Вы оба держались хорошо, но мы ещё поговорим о вашем безрассудстве, - проговорил Антонин, с великой радостью в глазах обнимая своих чад.        Он словно не мог их отпустить и всё так и сидел на коленях посреди бани, в толстенной мантии с мехом и… со слезами на глазах. Наконец он справился с собой и велел женщинам отвести детей в дом и больше не возвращаться. Я наблюдала за всем этим, лежа на лавке и не думая ни о чём. На душе было очень спокойно и уютно, я пригрелась и совсем разомлела от глотка алкоголя и усталости.        Антонин снял с себя одежду, оставшись в рубашке и штанах, и сел рядом со мной на соседнюю лавку. Положил свою большую и всё ещё холодную руку на мою спину, и вдруг склонился ко мне и обнял. - Как же мне с тобой повезло, - прошептал он мне в шею.        Я поймала себя не том, что даже покалывание его бородки уже не кажется мне неприятным. А скорее дарит ощущение безопасности и умиротворения. Но я некстати вспомнила о том, что беременна, и это ощущение защищенности разрушилось. Если Антонин узнает… Между тем, у нас с ним ничего не было уже около месяца. И если я не избавляюсь от этого ребёнка, то нужно что-то предпринимать. Причём немедленно.        Я аккуратно отстранила Антонина и легла на бок, грациозно вытянув ноги и соблазнительно изогнув стан. Мои мокрые волосы теперь слегка подсохли и вились от большой влажности. Я смотрела в глаза своего мужа, в которых читалось немое обожание, и ни капли не стеснялась своей наготы. - Ты уже всё знаешь? – поинтересовалась я. - Да. - И ты даже не скажешь, как я глупа? - Ты могла бы позвать Кортни прежде, чем полезть в яму… Но все же ты поступила именно так, как должна была. Я не удивлен этому. Ещё летом девяносто восьмого, когда ты кинулась под экипаж из-за чужого ребёнка, я понял, что ты будешь лучшей матерью, которую только представить можно.        Я улыбнулась Антонину и провела рукой по его щеке, лаская мужа. Тот перехватил мою руку и прижался к ней губами. - Когда я падала, я… - Забудь об этом, теперь ты в безопасности, - Антонин стал поглаживать мою кисть. - Нет, дай я договорю. Падая, я, конечно, очень боялась, что станет с нашими детьми без меня. Но ещё мне было очень жаль, что в последние месяцы мы так глупо ссорились и так бездарно тратили своё время, которое могли бы провести вместе.        Я выдержала эффектную паузу. Глаза Антонина забегали, он выглядел растерянным. Наверно, за все годы нашего замужества, не слышал от меня таких теплых слов. ​- Я скучала, - добавила я, вставая.        Видит Мерлин, мой муж выглядел удивленным, когда я вдруг уселась ему на колени, обняв его и руками и ногами и положив голову ему на плечо. Я очень редко была инициатором нашей близости, разве что в те дни, когда меня, молодую и здоровую женщину, раздирала похоть. Теперь же это было настолько неожиданно, если не неуместно, что Антонин замешкался, и только через добрую минуту обнял меня в ответ, провел руками по моей обнаженной спине, поцеловал голое плечо с капельками воды.        Я вовсю ласкалась к Антонину, надеясь, что он сам догадается, чего я хочу. Я гладила его плечи, целовала лицо, нетерпеливо ерзала, и это сработало. Антонин, на мою удачу, все ещё был легок на подъем. А потому он расстегнул штаны, высвобождая своё достоинство, и я с готовностью скользнула на уже готовый член.        Обнимая плечи мужа, я стала двигаться вверх-вниз, упершись коленями в лавку. Антонин стиснул мою талию, направляя движения. На этот раз не было вечного ураганного напора Антонина, и движения получались медленными и чувственными. Я слукавила бы, сказав, что мне не нравилось.        Я игриво вильнула бедрами и улыбнулась Атонину. Он же ухмыльнулся и вдруг встал, удерживая меня на руках, и впечатал спиной в стену, взял меня под ягодицы и ускорил темп. Я не могла удержать стоны и непроизвольно вцепилась ноготками в спину Антонина. Тот утробно зарычал, входя в меня резко и быстро, стал покрывать шею горячими и страстными поцелуями.        Меня кинуло в жар, перед глазами всё поплыло от возбуждения и удовольствия. Наверно, беременность сделала меня слишком чувственной, как это было, когда я носила Эндрю. Поэтому от каждого толчка Антонина я чувствовала, как внизу живота сжимается тугой комок, напряжение нарастает, лоно начинает приятно покалывать. Я непроизвольно старалась подаваться навстречу Антонину, насколько мне позволяло моё положение. А уже через несколько мгновений я вся сжалась, задрожала и протяжно и низко застонала, проваливаясь в пучину удовольствия. Оргазм был настолько сильным, что я даже не сразу заметила, что Антонин тоже закончил и теперь просто вжимал меня в стену, уткнувшись взмыленным лбом мне в плечо.        В теле появилась расслабленность и легкая слабость, поэтому, когда муж поставил меня на ноги, я пошатнулась. Антонин не растерялся – накинул на меня простыню, висевшую на крючке, закутал меня в неё и, застегнув брюки, взял меня на руки. Я уже и забыла, как это приятно и уютно - быть в его сильных руках, прижиматься к груди, положив голову на плечо и прикрыв глаза.        Через несколько минут мы уже были в его спальне, в которой потрескивала печка, освещая комнату мягким, приглушенным светом. Было очень уютно, как будто мы дома. Меня совсем разморило после бани и резкого перепада температуры, и я, натянув принесенную Полли рубашку, поспешила зарыться в ворох толстых одеял. Антонин замешкался, и я позвала его: - Иди скорее ко мне, холодно…        Глаза слипались, на меня навалилась дремота. Как только Антонин лег рядом я свернулась у него под боком, и он меня обнял. Стало тепло и совсем спокойно. Я уснула через несколько мгновений.