Ним

Одинокие шаги эхом разносились по пустынной улице, облачка пыли, поднимаемые босыми ногами, сразу уносились капризным морским ветром. Солнце заставляло полуразрушенные остовы домов отбрасывать причудливые тени, каждый раз вспугиваемые радужными бликами на лазурной глади воды. Кое-где в груде мусора копошились лохматые грязные псы, на противоположной стороне улицы группа нищих оборванцев поедала труп собаки. При первой же возможности они бы вцепились друг другу в глотки, однако и те, и другие сторонились одинокой фигуры, неспешно ступающей под палящим солнцем, никого не боясь. Псы пожирают людей… люди пожирают собак… И те и другие – звери, изо всех сил цепляющиеся за жизнь. Они бы убили меня, если бы могли… но они не посмеют напасть. Те их инстинкты, которые говорят им: «убивай, чтобы жить!» теперь во всю глотку кричат: «берегись!» Бедные создания, боящиеся своей же памяти… Женщина поплотнее закуталась в рваный плащ. Она не боялась внезапной атаки, однако на всякий случай на поясе у нее всегда висел острый нож, больше напоминающий мясницкий тесак. В большинстве своем люди боялись и почитали таких, как она, из-за способностей, которыми они обладали, однако, по этой же причине многие отчаявшиеся при виде пронзительных глаз, заглядывающих прямо в душу, сразу хватались за оружие. Они не хотели помнить. Не хотели знать. Вполне возможно, так оно и лучше? Гораздо проще приспособиться к жалкому подобию жизни в этом полуразрушенном мире, не зная, как было раньше, что было ДО. Кто знает? Ним прикрыла глаза, и картины прошлого предстали перед ней также ярко, как и тогда, давным давно… Она помнила всё, как будто это было вчера: отчаявшиеся люди, у которых больше не было выбора, мир, плавно уходящий под воду, высокие дома, касающиеся своими шпилями самого неба, железные корабли, бороздящие водную гладь, а затем - яркие полосы, прорезавшие небо, слепящие вспышки, словно взорвалось само солнце, стон земли, слившийся со стонами миллионов людей, уже обреченных, и алчных грохот моря, жадно поглощающий последние клочки земли… Ним тихо выдохнула и продолжила свой путь. Всё это было так давно… или, может быть, только вчера… Чем больше проходит времени, тем больше я сомневаюсь, что в этом запутанном мире воспоминаний реально, а что – нет. Это судьба всех Хранителей – все мы медленно, но верно сходим с ума. Говорят, старшие из нас способны вспомнить не только то, что было ДО, но и то, что было ПОСЛЕ. Но они уже настолько безумны, что не могут никому ничего рассказать _______________________________________________________________________ Маленькая девочка, сжавшаяся в крохотный комочек на грязной земле, огромные глаза ее широко распахнуты и слезятся от ветра, дрожь сотрясает ее хрупкое тело. Вижу ли я ее наяву, или это я, продрогшая на ветру и неспособная справиться с морем воспоминаний, переливающимся через край моего сознания? А может быть, это не ветер, может быть, это слёзы – слёзы боли и отчаяния, которые познали все мы. Ее семья, похоже, мертва, или бросила ее, что неудивительно. Кто захочет прокармливать безумное дитя, видящее ужасы прошлой войны и продолжающее говорить, говорить, говорить, поскольку молчать невозможно? Но это поначалу. Потом боль вытесняет всё и остается только скулить от ужаса в одинокой темноте, куда не ступит больше нога другого человека. Люди боятся. Они не хотят вспоминать. Но, возможно, именно для этого нужны им мы? Спустя годы после Последней войны повсюду начали появляться дети, наделенные даром Памяти, последние осколки наследия предков. Последние осколки воспоминаний – горькие, как слёзы, и едкие, как лекарство для смертельно больного человека. Возможно, это было необходимо. _______________________________________________________________________ Женщина устало прислонилась к стене. Стоит закрыть глаза, как видения прошлого прорываются на свет, и вот уже перед ней не сколотые зубы остовов, а аккуратные домики из красного кирпича, сверкающие окна с кружевными занавесками, на подоконниках – цветы в горшках. Улица закована в асфальт и по ней, словно молнии, носятся блестящие автомобили, ржавые скелеты которых иногда еще можно найти в заброшенных закоулках города. А если посмотреть еще глубже, то можно увидеть деревянные хижины и людей в простой, но опрятной одежде, на месте улицы – просёлочная дорога, по которой беззаботно гуляет домашняя птица и иногда проезжают телеги. А еще дальше, Ним знала, были цветущие поля, над которыми летали птицы и порхали насекомые, а еще дальше – тенистый лес и его всепоглощающая зелень… Она никогда так глубоко не заглядывала, боясь приблизить безумие, но Учитель рассказывала о вековых деревьях, под чьими просторными кронами жил своей жизнью целый мир, настолько отличный от человеческого. _______________________________________________________________________ - Эй, Ним-ним! – Кто-то окликнул ее сзади, и девушка обернулась. Смешной паренек с глазами, глубокими, как полуденное небо, улыбался щербатой улыбкой, придававшей ему лихой вид. - А, это ты, Лу. – Девушка передернула плечами и фыркнула, выплескивая остатки раздражения. - Почему ты сбежала? Учитель в ярости, знаешь ли! Миловидные черты лица девушки скривились в гримасе отвращения и она отвернулась, бросая взгляд туда, куда никто, кроме нее не мог заглянуть - под завесу времени. - Эти... это... быдло. Это не-люди даже не знают, чего боятся. Ради чего Учитель приходит к ним?! Эти люди сами просят рассказать, а потом забрасывают нас камнями! Да что бы с ними было, если бы мы не починили для них этот старый хлам?! Эти жалкие подобия людей, эти... - Ну-ну, успокойся. - Лу снова улыбнулся и похлопал подругу по плечу. - Как бы они к нам не относились, наш долг, наша, считай, миссия - донести до них правду о прошлом. Не все хотят ее принять, но, значит, такова судьба. Наставница говорила, что такие, как они, должны помогать людям подняться на ноги в новом мире, не забывая при этом об ошибках прошлого. Но помогать этому сброду? Этой жалкой кучке дикарей, которые умоляют о помощи, а потом сами первыми втыкают нож в спину... Лу почему-то было проще понять взгляды наставницы. Но Ним? Нет. _______________________________________________________________________ Кто хочет, но не может - услышит. Кто может, но не хочет - сойдет с ума. Кто не может и кто не хочет - погрязнет в тьме невежества. Кто может и хочет - станет светочем, но погаснет столь же быстро, сколь ярко будет гореть пламя его разума. Что бы не говорила моя Наставница, нет смысла освещать путь тем, кто не хочет идти, нет смысла растрачивать свой свет на тех, кто находит убежище во тьме. Его может не хватить на тех, кто к нему тянется. Нет веры настоящему, истинно настоящее - в прошлом. Люди настоящего забыли речь, они рычат, как собаки. Люди прошлого - мертвецы - не могут перестать говорить. Люди настоящего боятся прошлого. Но это глупо. Мертвецы уже никому не могут навредить. Я никогда не понимала сердце своей Наставницы. Возможно, она была слишком доброй. Они убили Лу. _______________________________________________________________________ Если девочка не встретит Наставника, который научит ее контролировать неиссякаемый поток воспоминаний, она сойдет с ума. Я склоняюсь над ней и протягиваю ей руку, жду целую вечность, пока маленькая девичья ладошка не оказывается в моей, а лазурные глаза не поднимаются на меня. - Как тебя зовут? - Ним-Ним. - Какое глупое имя. Одного «Ним» вполне достаточно. Пойдем, Ним. Нам предстоит долгий путь. _______________________________________________________________________ Грязный мальчишка бежит впереди, указывая дорогу фигуре, закутанной в плащ. Несколько человек мрачно смотрят им во след. Ним все равно. Остов здания некогда был роскошным особняком, покрытым белой штукатуркой. Зеленые ставни, цветы в горшках на подоконнике, на первом этаже золотистые шторы. Каменная дорожка к крыльцу... Счастливая семья, четыре собаки, восемь, две... трое детей, двойня... первенец... молодая пара... переезд... пожилая хозяйка дома выставляет его на продажу, цвет стен - салатовый... Хватит. Нынешние жильцы мало похожи на прошлых. Мать, опасливо жмущаяся в углу, угрюмый отец и двое детей, мальчик и девочка, уставившихся в одну точку. - Который? - хрипло спрашиваю я. В доме царит тишина, нарушаемая лишь шелестом воды снаружи и едва слышным бормотанием. - Который? - нетерпеливо выкрикиваю. У меня нет времени на чьи-то шутки. - Оба. - Сокрушенно выдыхает мать. Смотрю внимательнее, вглядываюсь. Действительно, оба. Эти двое сдохли бы в ближайшее время, если бы не прислали за мной. Видимо, мать все-таки их достаточно любит, чтобы отпустить. - Беру. Девочка на несколько кратких секунд выныривает из небытия и смотрит на меня долгим пустым взглядом. Я вижу в ней себя. Мать заходится рыданиями, повторяя: почему? Почему? Почему? Даже у людей прошлого не нашлось бы ответа. _______________________________________________________________________ Волны ласково лизали худые ноги пожилой женщины, иссушенной годами. - Учитель! Проснитесь! – Молодая девушка с пронзительными глазами склонилась над сгорбившейся фигурой, тень упала на влажный песок. Маленькая голова с клочками седых волос, распушенных ветром, плавно опустилась на впалую грудь. - Учитель! Ним смотрела на свое молодое лицо, склонившееся над ней и заслонившее солнце. Она закрыла глаза. Солнечный свет проникал сквозь прикрытые веки, лаская щеки и облупленный нос. Где-то рядом плескал прибой, вдалеке раздавался звонкий детский смех. - Ним, вставай! Пора завтракать! – прозвучал ласковый голос матери. По дому разносился восхитительный аромат хлеба и чего-то еще. Во всём теле ощущалась необыкновенная лёгкость. Вставать совершенно не хотелось…