Итак, выйдя из учебного корпуса, Жар решил навестить Рена в казарме, хотел договориться с ним о том, чтобы отметить поступление, и заодно посмотреть, как оно тут.
Казарм было две. Жар решил сначала пойти в первую. Угадал. Рен обнаружился на пороге кладовки, сдающим своё оружие. Взамен ему вручили какую-то бумажку, но сразу не отпустили, то ли, собираясь выдать что-то, то ли он зачем-то ещё был нужен. То, что происходило в самой кладовке, Жару было не видно, да он и не спешил показаться тому, кто там был, избегая нежелательных вопросов и возможного выдворения с территории.
Жар остановился поодаль, с интересом смотря по сторонам. В казарме стройными рядами стояли двухъярусные койки. Слева от входа были два подсобных помещения. Одно — кладовка, где шебуршал некто невидимый Жару, выдавая Рену вещи. Чуть дальше находилось второе, пока неизвестное Жару помещение, дверь которого была закрыта. К его стене одним боком примыкала печь, в это время года, понятное дело, не топившаяся. Из обитателей в казарме находились несколько парней, занятых своими делами, в том числе и тот юнец, который проходил собеседование перед ними с Реном.
Юноша сидел с таким независимым и гордым видом, что это навевало мысль о его неуверенности в незнакомой обстановке. Жар глянул на него и усмехнулся, тоже мне, боевой воробей. Пока Рен был занят, он решил познакомиться с этим, чем-то напомнившим его самого, экземпляром. Жар подошёл к нему и начал разговор, как всегда, легко и непринуждённо, хотя и не слишком оригинально:
— Привет! Тебя как зовут-то? — поинтересовался он у юноши.
Юноша оценивающе оглядел Жара с головы до ног. Решил, видно, что этот парень, так и быть, достоин его благосклонного ответа.
— Привет! Тим. А тебя?
— А меня Жар. Будем знакомы, — они пожали друг другу руки.
И когда Тим уже примерился и дальше гордо смотреть в какую-то свою, только одному ему видимую точку на стене, Жар продолжил разговор для налаживания контакта.
— Решил до занятий здесь остаться? — спросил он очевидное.
— Ну да, — несколько недоумённо ответил тот. — Ты же, наверное, тоже?
— Не, я пас. Погуляю ещё немного, — вопреки ожиданиям собеседника ответил Жар.
— А чего тогда сюда пришёл? — логично удивился Тим.
— Да хочу узнать кое-что, — ответил Жар.
Юноша удивлённо поднял брови, но ничего не сказал.
Дальнейший разговор протекал обычно — расспросы о том, кто откуда, про возраст, планы на будущее и подобное. Выяснилось, что Тиму действительно семнадцать лет, и он ожидаемо оказался из бедной семьи. Возможность пожить до начала занятий за казённый счёт в Учебке для него была как нельзя кстати. Грамоту Тим освоил сам, с помощью одинокого весчанского старца, который раньше жил в столице, а потом поселился в их веске, много что знал и умел. Почти как Рыска, подумал Жар. Учиться Тим пришёл на тсарского охранника, а вот о службе безопасности раньше не слышал. Точнее услышал, что такая вообще есть, когда уже приехал сюда, но ничего про неё не знал. Жар поинтересовался у него, что здесь да как. Тим пояснил, что тот некто, который сейчас в кладовке, это дежурный командир. Нет, не их. У них другой будет. Выдавали тут два комплекты одежды, один — что-то вроде парадной формы, другой для тренировок, обувь, если таковая есть, остаётся своя. Также сказал, что тут каждому присваивается порядковый номер, который здесь важен, так как по нему определяют в конкретную группу, под начало конкретного командира, потом с этим номером выделяется ячейка для оружия и мешок под личные вещи, спальное место, а может и ещё что-то. Этот номер на картонке выдаёт комиссия, когда говоришь, что хочешь до конца недели остаться в Школе, её нужно отдать дежурному командиру.
Рен, тем временем закончил сдавать, получать вещи, сгрузил постельное бельё и остальное на соседнюю койку, и заметил наконец Жара. Удивился и вопросил:
— А ты что здесь делаешь?! Решил составить мне компанию и пожить здесь до начала занятий?
— Да, нет, — улыбнувшись, ответил Жар. — Пришёл с тобой поговорить.
— Ну говори, — в тон ему ответил Рен.
Жар подошёл к Рену, который расположился на соседней койке, и быстро изложил тому следующий план. Если тут отпускают с территории, то он, Жар, предлагает всё-таки отметить поступление. Для этого Рену надо отпроситься завтра на вечер и ночь, чтобы вернуться послезавтра утром. Можно ли так сделать, надо было уточнить у дежурного командира. Другой вопрос — финансовый. Так как Рен говорил, что хорошо знает столицу, то к нему и вопрос, знает ли он заведение, где двое парней могут душевно посидеть в пределах двух сребров. Рен, подумал, вспоминая, и назвал парочку. Возвращаться в Школу после весело проведённого вечера будет нельзя. Во-первых, строгий режим, во-вторых, если на территории Школы заметят пьяным — отчисление неминуемо. Отсюда третий вопрос — где бы провести ночь? Ответ на него Жар узнает уже сегодня, а сообщит завтра. И напоследок Жар сказал, что готов потратить на них двоих эти самые два сребра в указанном Реном достойном заведении.
— С чего такая щедрость? — спросил Рен.
— Да не то, чтобы щедрость, — ответил Жар. — После окончания Школы за нас двоих оплачиваешь веселье ты!
В принципе, Рен был не против, оставалось уточнить лишь некоторые технические детали. А Жар завтра с утра подойдёт и сообщит о вариантах с ночёвкой.
Пока они разговаривали, командир закончил свои дела в кладовке и вышел оттуда. Увидев новое лицо, он направился к парням.
— Молодые люди, я, конечно, рад, что вы уже познакомились и подружились, но давайте сначала с делами закончим. Какой у тебя номер? — обратился он к Жару.
Оба новых знакомых тоже поглядели на Жара, с интересом ожидая, как тот будет выкручиваться. В том, что он выкрутится, они почему-то не сомневались.
— Номер?! Какой номер? — искусно изобразил искреннее недоумение Жар.
Рен закашлялся. А командир строго посмотрел на Жара.
— Так! Вы кто такой? И как сюда попали?
— Я — Жар из Приболотья. Сегодня поступил в вашу Школу, — глядя честными глазами на спрашивающего, сказал Жар.
— И что? Тебе не давали картонку с номером? — недоверчиво спросил дежурный.
— Нет, — недоумённо помотал головой Жар.
На лице дежурного командира тоже явно читалось недоумение. Ситуация для него была явно уникальная. Но уникальность уникальностью, а на неразрешимую она не тянула.
— Так, ну, значит, надо ещё раз сходить в приёмную комиссию и попросить номер. Наверное, накладка какая-то вышла.
Он возмущенно посмотрел на Жара, не бросившегося тут же выполнять его распоряжение, и решил уточнить некоторые детали.
— Ты на собеседовании за кем был? Тут они есть?
— Да, — ответил Жар, — за Реном, — и для убедительности показал на синеглазого парня, который сейчас старательно делал вид, что занят исключительно тем, что аккуратно заправлял свою кровать, а на самом деле украдкой следил за разворачивающимися событиями.
— Ага. Значит твой номер 41, в третьей группе, не в моей. Хорошо, что не в моей, — недовольно сказал командир. — Ну! — он нахмурился. — Мне с тобой сходить? Или сам справишься?
Тут Жар наконец-то решил внести ясность, и смело начал:
— По моему, тут какое-то недоразумение. Я не уверен, что мне нужно идти за номером. Дело в том, что я не собираюсь до начала занятий оставаться в Школе. Мне есть где жить.
Эффект его фраза на бывшего тсеца — а дежурный командир второй роты был им и очень любил дисциплину и порядок, а этот нагловатый парень их явно нарушал — произвела сильный. Метаморфоза с его физиономией произошла следующая — сначала просто нахмуренное, его лицо слегка вытянулось от удивления столь явному пренебрежению правилами и попранию дисциплины, а потом удивление постепенно сменилось другим чувством, очень близким к бешенству, по крайней мере, визуально.
Поэтому Жар даже удивился, когда на него гаркнули не «Геть отсюда сейчас же!», а «Имей в виду, тут строгая дисциплина, и эти ваши вольности и разгильдяйство вы оставляете за воротами!».
Да Жар и так уже понял, что попал. Но, тем не менее, включил свою самую обаятельную улыбку и начал разливаться соловьём. Точнее попытался.
— Да, конечно, я всё понимаю, но… — договорить ему не дали.
— Никаких «Но»! Здесь находятся только те, кто будут жить здесь до начала занятий. Остальные находятся за воротами! Всё понятно?! — брови дежурного свелись в одну линию, а фразы звучали зло и чётко.
— Понимаете, мне надо поговорить с приятелем, — всё-таки договорил Жар конец своей фразы, хотя упорствовать дальше уже не стоило.
Бывший тсец выдохнул и опять со свистом вдохнул воздух, чтобы разразиться гневной тирадой, но, заметив нездоровый интерес к их разговору как минимум двух будущих учащихся Школы, решил, что ради сохранения авторитета лучше изолировать этого нахала от посторонних ушей и отчитывать уже наедине. Более всего бывшего тсеца злило то, что не получилось добиться от этого юнца нужной реакции на свои слова.
Отведя его в сторонку, дежурный продолжил объяснять этому юному нахалу, что такое дисциплина.
— Если надо поговорить с приятелем, это делается только у ворот! Это понятно? Отвечайте!
— Да… А можно у вас кое-что узнать?
«Нет, он просто невозможен!» — подумал тсец.
— Ну!!!
— Эээ… А до начала занятий можно отсюда отпроситься на вечер и ночь, а утром прийти?
— Тебе нужно прямо сейчас отсюда уйти и до начала занятий не появляться! — зло ответил поборник дисциплины.
— Да это я не для себя спрашиваю, — продолжал нарываться Жар.
Да бывший тсец уже и так понял, что, кроме того, что парень сам наглый разгильдяй, он ещё и других собирается плохому учить.
— А другие могут САМИ за себя спросить! — раздражённо продолжал наседать дежурный.
— А можно я ещё на пару щепок задержусь здесь, договорю с приятелем?
«Нет, он просто издевается!» — подумал дежурный, что и озвучил.
— Ты что издеваешься?
Жар отрицательно мотнул головой.
— Или ты из тех, кого нельзя называть?
Жар чуть не подавился. Было бы что-то во рту, точно бы подавился. Ничего себе девки пляшут, по четыре штуки в ряд! Да что ж это такое?! Каким образом этот простоватый с виду мужик его так легко раскусил, буквально с полукуса (или это как-то по другому говорится?)? Парень был разочарован в себе, в своих способностях и на данный момент даже в жизни. Позор, какой позор! Надо что-то менять в своём поведении, чтобы всем и каждому не было видно, на кого он пришёл тут учиться, чтобы вся секретность наружу не лезла, понезаметнее надо быть. Но Жар не был бы Жаром, если бы не попытался что-то сделать, то есть отбрехаться.
Он изобразил на лице искреннее недоумение и спросил:
— Вы о чём? Или о ком? Я буду учиться, чтобы работать в службе безопасности. А почему это нельзя называть? А вы про кого вообще?
Дежурный тоже сообразил, что сболтнул лишнего, и пошёл на попятный:
— Да ничего, не бери в голову. Забудь! — и уже более миролюбиво. — У тебя пять щепок, и чтобы духу твоего не было здесь до конца недели. — И потом, вспомнив, уточнил, — Если во время попойки вы где-то засветитесь и у вас возникнут неприятности со стражниками, вас ждёт отчисление.
Жар сделал вид, что забыл, и кивнул в знак согласия. И хотя на душе у него оставалось скверно и скребли кошки, он беззаботно улыбнулся. Подойдя к Рену, он уточнил детали, после чего они ещё немного поговорили.
Не то чтобы бывший тсец действительно определил в Жаре будущего агента тайной службы, скорее будущую проблему. А «хорьков» он просто иррационально не любил и сам даже не мог объяснить почему. Про то, что таковые учатся в их Школе, командир второй группы узнал с полгода назад, совершенно случайно. Сейчас просто совместились будущая проблема и нелюбовь к «хорькам».
В невесёлых мыслях возвращался Жар домой. Надо было что-то с этим делать. Где же он прокололся? Почему? Как? Вопросы толпились, а ответа не находилось. Хорошо хоть конфликт возник не со своим командиром. Как ещё с ним отношения сложатся? Наверное, он как-то неправильно себя ведёт. Надо бы поменьше привлекать к себе внимание. Поменять что-то в поведении. И вообще, на время учёбы прикинуться ветошью и не отсвечивать. Быть как все, короче. А то в каждой бочке затычка.
Потом Жару надоело думать о грустном, и его мысли перекинулись на Тима, которого можно было бы тоже с собой взять. Но Жара одолевали сомнения. Тим, конечно, парень ничего, с ним прикольно, но уж слишком молодой. Дело даже не в том, что потом придётся возиться с упившимся молодняком. И тем более не в финансовой стороне вопроса. Ведь понятно же, пацан ещё не участвовал в попойках. А тут перед старшими товарищами упьётся, ещё накуролесит, а если попадёт в историю, с которой будет разбираться стража, то это грозит ему отчислением. А это уже совсем никуда не годится. Видно же, что Школа для него очень важна. Шанс вырваться из бедности, шанс на желанную работу. Может лучше отложить это до окончания Школы, когда уже можно расслабиться, и не опасаться столь кардинальных последствий. В общем, он сомневался.
Крысолова он встретил уже в гораздо лучшем настроении, чем уходил из Школы, но тот всё равно спросил:
— Что случилось-то? Что ты, молодец, не весел, что ты голову повесил? Тебя ж приняли. Всё нормально?
— Да, приняли. Вроде нормально.
И Жар рассказал ему про небольшой конфликт, случившийся чуть ли не на пустом месте, и про финальную, так расстроившую его фразу дежурного командира, и о своих невесёлых мыслях по этому поводу.
Они с Крысоловом хорошо, серьёзно поговорили обо всём этом. И в заключение тот сказал:
— Если хочешь, чтобы получилось то, что запланировал, то, похоже, тебе всё-таки придётся наступить на горло своему разгильдяйству и постичь такое понятие как «дисциплина». И не просто выучить это слово — тебе придётся её соблюдать. Да, я знаю, что это не просто, но надо.
Жар только вздохнул и кивнул, соглашаясь.
После разговора стало заметно легче. Решение принято, что делать и к чему стремиться — понятно. Теперь можно и о приятном поговорить.
Жар озвучил Крысолову свои с Реном планы на завтра и попросил разрешения на ночёвку Рена здесь, объяснив, что снять комнату у того сейчас возможности нет. Крысолов поворчал «Эх, молодёжь, молодёжь. Всё бы вам гульбища устраивать», но активно возражать не стал и согласие дал. Лишь в конце обронив фразу, которая могла бы показаться странной, ибо об этом Жар не упоминал:
— Только мелкого не берите.
Но Жар и так всё понял.
***
На следующий день Жар, как и обещал, с утра пришёл в Учебку. И, как и положено дисциплинированному будущему учащемуся, не заходя на территорию, через дежурного вызвал Рена к воротам. Сообщил ему, что со своей стороны договорился о ночёвке у Крысолова. Так что Рен мог спокойно отпрашиваться на сегодняшний вечер и ночь, как и условились. Вечером он его будет ждать у ворот.
Рен тут-же предложил взять с собой Тима, но Жар отрицательно покачал головой. И объяснил причины. С причинами отказа Рен согласился.
Погуляли в итоге на славу. Даже девушки нашлись, которые скрасили их мужскую холостяцкую компанию. В общем, все остались довольны.
***
